Сатаниада: история Люцифера

Люцифер, проснувшийся рано-рано, ещё до того, как встало солнце, до того, как розовым цветом налились пушистые облака, увидел Адама и Еву, мирно спящих у погасшего костра. Ангел не помнил, как он заснул, но чувствовал, что уже порядком выспался, хоть и спал не больше трёх или четырёх часов. Он аккуратно встал, потянулся, стараясь не издать ни звука и потихоньку пошел к пещере. Ориентируясь по неясному ночному свету от яркого месяца и звёзд, проходящему через отверстия в каменный дом, Люцифер вышел к озеру. Вода, безмятежная, ярко сияла от миллиона звёздочек, которые в ней отражались. Озеро, которое вторило небу, освещало каждый камушек, отточенный водным движением, каждую травинку, замеревшую от абсолютного штиля, каждый листочек, даже букашек, изредко летающих в недвижимой полутьме от древа к древу, от плода к плоду. Люцифер отчётливо их видел, так как прозрачные крылья насекомых ничуть не хуже в быстром полёте ловили звёздный свет, горели им, молниеносно исчезая в ночи. Ему нравилась эта монументальность нерушимого покоя, будто всё, что видел он перед собой, абсолютно всё от великих светил на небе до маленьких камушков на земле было наделено разумом и точно знало все тайны бытия. Будто сам мир понимал, каков он, зачем создан и что ничего не будет совершено кроме этой самой одной единственной цели. В мыслях ангела вертелось странное соединение слов, им же самим придуманное. Оно звучало так: "Только Его замысел ведёт нас". И как бы ни хотел мальчик, сдавленный тяжестью своего бремени, он не мог никак уйти от этих слов, потому что куда бы он ни взглянул, всюду видел свою слабость и силу того, против кого задумал он восстать. Это понимание бессилия, желания принять свои ошибки и смиренно ждать наказания, горело в нём и жгло ничуть не меньше желания всё изменить. Люцифер был смесью покорности и буйства.

Его раздумья прервал от размышлений Змей, медленно, тихо и скрытно ползущий под тенью деревьев. Зверь осторожно крался в ночи, чтобы никто не видел его, не смог разгадать того таинственного визита. Он аккуратно приблизился к Люциферу и негромко спросил:

-Какие сны обычно ты видишь? - Змей был, как впрочем всегда, спокоен, быть может, даже слишком для его невероятно наглых планов. Люцифер, отвлечённый от мыслей, вздрогнул так, будто его обдало порывом ледяного ветра, прежде чем повернулся к гостю. Ангел ответил:

-Красивые, такие же недвижимые и неизменные, как это озеро и это небо. - Люцифер сел на каменный берег и уставил свой бесцельный взгляд куда-то вдаль. Змей медленно заполз на него, положив одну голову на маленькое плечо мальчика, а другое его плечико заняв своей тушей. Зверь медленно и вкрадчиво задал другой свой вопрос:

-А каким был этот сон? - На самом деле Змей понимал всё и без слов, но постоянно выспрашивал каждую маленькую деталь для того, чтобы постоянно сверять реальность со своим ожиданием. Он предвидел любую мелочь, готовя свои планы. Люцифер, если б хоть на минуту отвлёкся от тоски и тревоги, которая в нём росла с каждым мигом сильнее и сильнее, понял бы это, увидев в вопросах своего гостя продуманность. Он, не заметивший этого, отвечал:

-Этот был... сложный. Не понятный. Там не было ни покоя, ни света. Я не знаю, ничего не знаю. Раньше я понимал хоть что-то, понимал, что во снах вижу любовь, но этот в себе нёс только боль. Как вот когда головой ударишься о низкий свод пещеры, или когда наступишь на камушек, необточенный водой. Но это снова другое. Другое чувство, будто бы... - Тут Ангела прервал Змей. Хитрый зверь и эту загадку смог разгадать довольно легко, поэтому и перебил как-то резко, но всё-так же спокойно:

-Горечь? Ты чувствуешь горечь? Да, дитя, я знаю. Адам и Ева испытали то же. Эти странные сны, пугающие и грустные, эти тоскливые мысли, рвущие душу на части среди ночи, которая слишком спокойна, чтобы принять твои суетные мысли, бушующим и бурным потоком бегущие по разуму... Они испытали их в ночь того дня, когда говорили с Богом. Я знал, о чём был разговор, но послал к ним тебя, чтобы и тебе открылось это знание... - Змей был всё так же невозмутим, как и всегда. Люцифер же, перепуганный его словами, дрожал от волнения и страха. Мальчик, запуганный, поглощённый уже полностью своим же смятением, спросил как-то скромно, запинаясь и заикаясь:

-Что это за сны... - Люцифер, ранее не понимавший связи своих сновидений с его нынешней грустью, только начал понимать чего добился Змей. Так или иначе, ему это казалось каким-то бредом, бессмысленной и глупой попыткой нагнать на мальчика бесцельный страх. Мысли и цели хитрого ночного гостя для ангела так и оставались загадкой. Зверь, понимая это, отвечал:

-Адам и Ева назвали эти сны "кошмарами". Когда ты думаешь о чём-то чрезмерно тревожном и страшном, тебе снится "кошмар", печальный и пугающий сон, сотканный из всего, что ты не способен любить. Такие вещи есть и у тебя. Тот день, когда пред их лицом предстал сам Бог, тот самый день в их памяти отпечатался как самый страшный из всех дней. Тогда они не смогли уснуть, погрузившись в сладкие и тягучие сны, их забрал кошмар. Запуганные и сонные они, дрожа от страха и прохладного ветра, гуляющего над озёрной гладью, вышли в такую же звёздную ночь, как эта, такую же, как все здесь без исключения. Спасением им стал я, весь день на камнях под ярким солнцем гревший пузо. Я согрел их, обвившись вокруг озябших тел, я подарил им безмятежный сон, вернув улыбки и радость на лица. Ты тоже должен был понять это сам, прочувствовать страх и волнение на своей шкуре. Так закаляется воля. Да, хорошо, я чувствую, как медленно уходит твоя дрожь. - Змей неподвижно лежал на плечах мальчика, стараясь отдать ему остатки своего тепла, которое копил весь день на тёплых и гладких камушках берега. Люцифер, уже немного успокоившийся, спросил:

-Как ты вернул им счастливый и радостный сон? - В голосе мальчика не было дрожи, в его мыслях - смятения. Он медленно возвращался к старому своему виду. Змей же, выждав паузу, чётко и ясно проговорил:

-Я. Обещал. Их. Спасти. Поэтому я искал ответы. Люцифер, плоды с тех великих деревьев - это их спасение. Но одному мне не обыграть Бога, поэтому я выбрал тебя. Ты был рождён, чтобы нести радость, а принесёшь освобождение. Посмотри... какой тут покой, какая сила, дремлющая под покровом звёздной ночи... тебе ведь едва ли выносимо смотреть на всё это, когда сам ты боишься, когда сам ты слаб и волнуем. То же было с Адамом и Евой. Но помни, как бы тебе ни было плохо, помни, что ты не один и один никогда не будешь. Я - другая сила, другой покой, который всегда тебя примет и поймёт. Почувствуй моё тёплое тело, обвивающее твои замёрзшие ноги, почувствуй непоколебимость в голосе, забудь всё, чего ты боялся, утони в этом монотонном, но приятном голосе. Ты хочешь помочь, но смелости ещё не набрался, а, значит, окончательно ещё не решился. Не важно, было ли совершено деяние или нет, от Него ты уже отвернулся, а доказательство тому - твой кошмар, твои страхи. В этом нет для нас с тобою ничего страшного, я защищу тебя тогда, когда не сможет Он, я заменю тебе Бога и стану Отцом. - Змей успокаивал ангела своей тихой речью. Никто не слышал того разговора, поэтому Люцифер один поглощал слово за словом. Убаюканный Змеем, он поддался сладкому и нежному сну.

Люцифер снова видел свет, но то был какой-то иной источник, будто новая звезда, новая надежда, горящая в мыслях мальчика ярким огнём. Надежду ему принёс Змей.

Проспав несколько часов, Люцифер проснулся на рассвете, бодрый и готовый к новым свершениям. Он все ещё чувствовал на себе большого и тёплого Змея, который, оберегая сон друга, позволил себе лишь немного вздремнуть. Сон его был так тонок и хрупок, что зверь проснулся от лёгкого движения Люцифера, слегка лишь поддавшегося вперёд от пробуждения. Ангел посмотрел на зверя и сказал ему:

-Отведи меня к Коню. Я хочу поговорить с ним. - Люцифер выглядел решительнее, но в нем все ещё чувствовался страх перед "смертью", неясно карой, которая упадёт на хрупкие плечи того, кто посмеет перечить Богу. Змей, который бы в этот момент улыбнулся, если б только мог, закрыл глаза и на несколько секунд отдал я раздумьям. Затем он открыл очи и выговорил с долей наслаждения:

-Теперь ты наконец созрел для этого. Для тебя это отныне будет единственный путь. Идём. Только беги за мною быстро, ищи в траве хвост. Если потеряешь путь, выйти на тропу уже не сможешь. - С этими словами Змей спустился вниз и быстро пополз к лесу. Люцифер бросился за ним вдогонку, но, как не пытался, не мог поспеть за молниеносной главой, почти мгновенно исчезнувшей в густой траве и корнях крепких и многочисленных деревьев. Ангел с трудом мог заметить мелькающий хвост друга, который десятками маленьких лап бешено перебирал под собою. То камни, то сгустки пыли вылетали из под ног Змея, а он не останавливался ни на секунду, устремляясь вдаль. Люцифер краем глаз ловил предрассветный свет, который предвещает скорое появление утреннего и яркого солнца, кое-где видел и чудесные большие грибы, уже полные силы и влаги, кое где замечал большие фрукты, своею тяжестью к прохладной росистой земле склоняющие ветки. Он, как истинный наблюдатель, хотел остановиться и посмотреть на весь этот чудесный мир, хотя бы на пару секунд остановить свой взор на нём. Но сделать этого он не мог, потому как если бы хоть на мгновенье оторвал острый взгляд от змеиного хвоста, часто мелькающего впереди, то потерял бы след. Кроме того, было какое-то странное чувство, подгоняющее Ангела. Он рвался вперёд не только из-за определённой цели, но и из-за туманного интереса, который даже для самого мальчика был загадкой. Пожалуй, это странное чувство было бы тайной для каждой твари, живущей в Эдеме, для каждой, кроме хитрого и мудрого Змея. Он ждал, когда этот интерес, вспыхнув яркой искрой, воспламенит Люцифера, станет последним элементом почти что собранного пазла.

Через минут двадцать быстрого бега они оказались у подножия высокой горы. Там была небольшая полянка, с одной стороны закрытая плотным лесом, а с двух других защищённая каменными валами. Трава там была всё ещё яркая и бархатная, но в некоторых местах видны на земле проталины, из которых изредко понимались вялые и серые стебли уже сгнивших цветов. Под самой горой лежал бездвижно большой и белы конь. Сильное и красивое когда-то, его тело теперь кровоточило чёрной и противно пахнущей кровью, которая гноем из тёмных ран капала на землю, губила на ней все растения и марала камни. Сам зверь выглядел грустным и спокойным, не поднимал головы, не двигался, опустив могучую и толстую шею на холодную россыпь каменной крошки, чтобы хотя бы ими остужать горячую и воспалённую плоть. Люцифер, которому в нос ударил этот резкий запах, который увидел воочию кару Господа Бога, встал на границе поляны и леса, не смея идти вперёд от тысячи мыслей, захвативших его разум. Не было среди тех страшных и безумных идей ни одной, которая была бы хорошей. Змей, не выжидая ни секунды, пополз вперёд, подходя вплотную к Коню, обнюхивая его кровоточащие раны. Животное, которое было когда-то прекрасным, последние силы пустило на то, чтобы поднять большую голову и посмотреть на друга. Эти глаза, эти самые глаза, которые тогда впервые увидел Люцифер, он никогда не смог забыть. В них было так много страдания, боли, отчаяния и любви, что они ужасали и умиляли одновременно, забирая всё, о чём ты думаешь, наполняя твою голову одновременно тоскою и радостью. Конь усталым, но заботливым голосом сказал:

-Не надо. Мои раны убивают цветы, я любил их. Я не хочу потерять и тебя. Ты не можешь сгнить... - Конь говорил очень сонно, так, будто каждое слово и каждый звук, им изданный, ему давался с огромным трудом. Люцифер плакал. Змей, обнюхав раны, ответил как-то грустно, но всё же утешающе:

-Сегодня они чуть лучше. Всё будет с тобою хорошо. Я принёс тебе сладкого. - Змей отрыл свой огромный рот и вывалил несколько больших и спелых абрикосов и персиков так, чтобы они упали прямо рядом с головою Коня. Люцифер не понимал, в какой именно момент смог этот хитрейший и умнейший зверь найти столь сочные фрукты и сорвать их. Конь с облегчением сказал:

-Спасибо. - Выговорив это слово как-то мучительно и очень протяжно, он медленно наклонился к фруктам и кое-как заглотнул их один за другим. Змей, всё время радостно на это смотревший, выговорил теперь отчётливо и даже немного весело:

-И я привёл тебе кое-кого... - После этих слов Змей повернулся к Люциферу и кивнул тому. Ангел, послушавшись зверя, вытер слёзы и подошел. Тогда Конь, посмотревший прямо на мальчика с ещё большей любовью и нежностью, начал говорить:

-Ты можешь не здороваться, у нас не так много сил. Я знаю, кто ты... Люцифер. Ты знаешь, кто я. Я Конь, который пал от кары Господа. Больше никто. И большего я не достоин, поэтому не буду говорить о себе. Ты знаешь, кто он? Змей... Змей это мой Бог, Мой Господь... он стал им с тех самых пор, как принял меня и полюбил тогда, когда сами небеса отвергли и моё тело, и мою душу, а Отец проклял на вечные муки. Если ты здесь, то это значит, что Змей - теперь и твой Бог тоже. Он будет вести тебя, указывая путь. Ты знаешь, кто ты? Ты больше не маленький мальчик, не боязливый и хрупкий ангел. Ты - наша надежда. Я обречён страдать навеки, но всё таки мечтаю о "смерти". Змей тоже обретёт "смерть" как наказание за то, что он сделал, помогая мне, Адаму и Еве. Ты будешь жить тогда, когда мы перестанем. Но ты пришел сюда не только из-за Змея. Я знаю это, потому что когда-то сам сделал то, что сделал из-за этого самого чувства. - Коль закончил речь и внимательно уставил свои глаза на Люцифера. Ангел, осушив горло слюною, ответил:

-Я пришел сюда, чтобы узнать, что за чувство гонит меня в это место. Интерес, который я никогда ранее не ощущал и сейчас не могу понять. Он тянет меня сюда, он не даёт мне оторвать от тебя и твоих ран глаз. Интерес не даёт мне забыть о том, что ты, хоть и всего лишь пару секунд, но видел то, что скрыто за стеною тумана. - Теперь Люцифер был очень серьёзен. Каждое слово его звучало чётко и громко, словно биение камня о камень. Конь, закрыв глаза от мучительной боли, открыл их через пару секунд и ответил:

-Этот интерес зовётся любопытством. Я знал, что будет и больно, и плохо, но прыгнул, потому что вперёд позвало любопытство. Змей, зная, что его ждёт только "смерть", решился восстать против Бога, потому что его тянуло любопытство. Его звал к этому вопрос "А что было бы, если...". Этот вопрос никогда не даст тебе отныне покоя, потому что отныне ты будешь нашей надеждой. Ты хочешь знать, что видел я по другую сторону Рая? Это были всё такие же равнины и горы, поля и леса, земля и небо, какие есть и тут. И там тоже есть и птицы, и звери... Ты увидишь тот мир, когда решишься. Ты обязательно решишься. Скажи мне, тебе любопытно предать Бога, ты хочешь узнать, что произошло бы, если б ты стал нашим спасителем? - Конь был так же спокоен, как и сам Змей, который сейчас внимательно смотрел на ангела. Люцифер, промолчав секунду, сглотнул ещё раз слюну и ответил громко, уверенно и чётко:

-Да, я готов.