Сатаниада: история Люцифера

Люцифер не вздрогнул. Да, в его голове мельком пронеслись мысли и о "смерти", и о каре, и о боли. И всё же, ни смотря ни на что, он не дрожал, а был решителен и крепок в ногах, когда ответил "Да". Змей, всё увидев, всё поняв, повернулся снова к своему другу зверю и молча уставился на него. Конь, устало глотая воздух, еле-еле нашел в себе последние силы, чтобы выговорить:

-Ты можешь идти, Люцифер. Ни волнения, ни страха за тебя у нас больше нет. Мы верим в твои силы полностью. Ты теперь наша звёздочка, я с любовь и надеждой буду каждую ночь смотреть на небо. - С этими словами Конь положил голову обратно на землю и закрыл глаза, иногда дёргаясь от от приступов жгучей боли. Люцифер с грустью в голосе ответил:

-Прощайте, любимые. - Больше ангел не проронил ни слова, он убежал обратно в лес, чтобы там, затерявшись в деревьях, вылететь из дебрей и вернуться к центру Эдема, не раскрыв тайника друзей.

Люцифер летел так быстро, как только мог. Он, рассекая воздух и сами облака, очень скоро достиг центра Эдема. Ангел увидел с высоты птичьего полёта и полянку, идеальным кругом очерченную средь глухого леса, и два дерева, переплетённых друг с другом стволами в самой её сердцевине, и Лахабиэля, бездвижно сидящего под двумя стволами. Люцифер видел его одну лишь секунду, прежде, чем скрылся в мантии пушистых облаков, но заметил холодный и какой-то странный взгляд, направленный в его сторону. Лахабиэль смотрел на него, не моргал, не отводил глаз, не меняя предмет интереса. Тогда только Люцифер, погрузившийся в белёсую пелену, понял, что это были те самые роли, о которых говорил Змей. И если он, маленький ангел, мечтающий о звёздном небе, стал звездою, то Лахабиэль теперь навеки будет стоять на страже главного эдемского чуда. 

Заметил Люцифер и ещё кое-что: плоды чёрного и белого цветов, укрытые в кронах двух деревьев. Он, обрадованный этим, сперва улыбнулся, представив, как держит те плоды в руках, но затем резко стал серьёзен. Неразумная детская радость, блеснувшая на его лице, исчезла, когда пришли сотни мыслей, среди которых хороших не было. Лахабиэль - неужели с ним придётся драться? Подобная идея страшила мальчика даже сильнее, чем пламя костра. Так или иначе, он всё же всегда был наблюдателем. Сейчас это качество, не столь полезное для лидера в большинстве случаев, Люциферу помогло невероятно. Мальчик понял, что на поляне его поджидал только Лахабиэль. Сначала ангел, прячущийся под покровом неба, хотел приземлиться в лесу и выйти к двум древам будто случайно, но вспомнил, что его уже увидели. В голове также быстро, как солнечный луч, понеслась мысль, что если под деревьями уже выставлен страж, то план Змея секретным больше не был. Значило это только одно: не получится ни подобраться к плодам скрытно, ни избежать битвы.

Мысль действительно была страшной, но Люцифер не дрожал, не дёргался, не бежал назад. Он сжал кулаки, сглотнул ком, застрявший в сухом горле, и понёсся вниз. Воздух, от скорости ему казавшийся ледяным, трепетал волосы и разительным свистом как-то даже резал уши. Мальчик приземлился на поляну, заросшую густой травой, которая от лучиков утреннего солнца казалась какой-то золотистой. Люцифер медленно, делая аккуратно шаг за шагом, подходил к заветным деревьям. Они имели тонкие и длинные стволы, переплетённые друг с другом и образующие арку, увенчанную их зелёными листьями двух братских крон. Маленький ангел сидел под самой аркой всё это время. Увидев приземление своего друга, он встал. Люцифер, подавивший лёгкое волнение, заговорил почти спокойно, но всё же иногда сбиваясь:

-Братец Лахабиэль... а ты тут что делаешь? Я вот ищу тут родных, чтобы с ними сыграть в догонялки. Давай полетаем с нами? - Люцифер, как бы ни старался, не мог полностью скрыть дрожь голоса. Лахабиэль, всё так же не сводивший глаз с собеседника, ему ответил:

-Ты на мгновение показался в небе, встретился со мною взглядом, затем залетел в облака, как только понял, зачем я здесь сел. Ты думал там над планом, но думал не долго. Всё, что нужно тебе было, ты увидел. Увидел и плоды, и стража. Догадавшись о том, что твоё присутствие для меня больше не тайна, ты не стал ни прятаться, ни отходить в лес, чтоб выйти будто бы случайно из дебрей. Сейчас ты говоришь о том, что ищешь наших братьев, но делаешь это только для того, чтобы выведать, есть ли ещё кто вокруг. Твой голос напряжен, думаю, ты испытываешь странные чувства, которые доселе никогда не ощущал, от этого идёт волнение. Взгляд твой не дёргается и не бегает по сторонам, а брови сдвинуты сурово, так же выглядят и поджатые губы. Ты уже решился, я знаю. Знаю, но даю тебе милость, которую мне велел всякому давать Господь. Выбрось помыслы свои, как выкинул бы с ладони грязь, развернись и уходи туда, откуда пришел. А в нору своего Змея приведи наших братьев, потому что он заслуживает кары. Люцифер, Он разгневан, но не сильно. Его голос сказал мне, что ты слышать эти чудесные звуки не достоин, но я могу. Ещё не поздно повернуть назад, ты будешь наказан несильно. - Лахабиэль был суров и спокоен. Люцифер точно знал, каким будет ответ, но всё равно задал вопрос:

-А а что ты сделаешь, если я не отступлю от задуманного? - Чем больше понимал Люцифер происходящее, тем лучше принимал это, возвращая себе стойкость и смелость. Лахабиэль, подняв с земли деревянное копьё, сильно заострённое на конце, направил его на брата и ответил:

-Я дарую тебе смерть.

Секунда молчания воцарилась на той поляне. Было так тихо, что Люцифер различал грозное и тяжелое дыхание брата, едва ли нарушающее всеобщий застой. Мальчик, решивший восстать против Бога, бросился на своих крыльях к дереву, желая оттолкнуть своего врага и сорвать фрукты. Лахабиэль, не растерявшись, одним точным движением рассёк левую ногу Люцифера, отчего ангел и отлетел в сторону, вскрикнув от боли. Он приземлился на спину, облокотившись на дерево, и лишь успел только кинуть один взгляд на свою икру, истекающую кровью, когда в дерево врезалось острое копьё, прорезавшее мальчику верхнюю часть уха. Шест своим остриём немного вошел в ствол дерева, из-за чего и остался в нём. Люцифер не смог даже одуматься, как к копью подпрыгнул Лахабиэль, ухватившийся за него и уже почти что вырвавший древко из плена. Ангел-мятежник двумя руками резко ухватился за копьё, здоровой своею ногой отшвырнул брата, вынул деревянную пику из толстой и мшистой коры и кое-как смог встать, опираясь на добытый им трофей. Лахабиэль, увидев это, истерично закричал:

-Верни его! Это знак моей силы! - Ангел, пришедший в ярость, уже был готов броситься на друга, но тот вовремя опёрся на дерево одною рукой, а в другой крепко сжал копьё и направил его на врага. Люцифер, которому хотелось плакать от столь непривычного чувства, как боль, собрал волю в кулак и спросил как можно спокойнее:

-Чем оно тебе так дорого? - Так мальчик хотел не только потянуть время, но и удовлетворить любопытство, проснувшееся в нём с воистину удивительным аппетитом. Лахабиэль всё ещё истерично отвечал:

-Он дал мне силу, Он дал роль. Я должен был охранять это великое место. В знак моей преданности Отец хотел даровать мне оружие, но я решил сделать его сам. Я камнем подпилил самое твёрдое из всех наших деревьев, обстругал, очистил от коры и излишков, заточил острей любого зуба. Оно моё! - После этих слов Лахабиэль решил кинуться на мятежника, но тот мотнул руку с копьём так, чтобы остриё немного ушло вперёд. Это тут же остановило защитника. Люцифер смотрел на него сурово, но на деле был занят обдумыванием плана. Ему ясно было одно: ранее он хотел заманить Лахабиэля под предлогом игры дальше к стенам из тумана, а сам тихо подлететь к деревьям и украсть плоды, но теперь всё поменялось. Теперь он держал в руках это самое деревянное копьё, быть может, самую большую ценность своего врага. Люцифер решил этим воспользоваться и резко кинулся вперёд с копьём. Лахабиэль предвидел это и уклонился от рывка влево, но попытался схватить мятежника, поймав его за волосы или спину. Выпад Лахабиэля не удался, потому что Люцифер, резко развернулся и ударил своего врага копьём, оцарапав стражу лицо. Сам мальчик бросился вверх на своих больших и сильных крыльях. Лахабиэль погнался за ним.

Люцифер летел быстро, но не мог оторваться от Лахабиэля. Вскоре мальчик понял, что это даже ему будет на руку. Он решил делать вид, будто ослабел, но из последних сил пытается добраться до одного из тенистых склонов высокой горы, на которой всегда встречал рассветы. Там Люцифер, дав понять Лахабиэлю, летящему позади, куда именно он делся, залетел на тот самый выступ, с которого вчера только прыгнул вниз. Он быстрым шагом пробежал по знакомым зарослям к маленькой полянке, скрытой в густых деревьях и бросил копьё на видное место, кинул в полуметре от древка несколько сухих и кривоватых веточек, которые впопыхах смог найти. Они лишь чуть выпирали из сочной травы. Сам мальчик стал ждать, спрятавшись за соседним деревом, которое своим мощным многолетним стволом скрывало его полностью. Люцифер молниеносно подобрал два камня с земли, лежавшие у корней большого древа. Один был крупный и тяжелый, а другой поменьше, но всё ещё увесистый и довольно островатый. Ангел услышал хлопанье крыльев, раздававшееся от уступа. Сразу, как только до него донеслись эти звуки, он выкинул наиболее тяжкий камень в воду небольшого пруда. Водная гладь, прозрачная доселе, стала мутной, когда булыжник коснулся илистого дна. Лахабиэль, который осторожно шагал по неизвестным ему зарослям, аккуратно раздвигая кусты, услышал плеск и шум. Он кинулся к лесистой полянке и посмотрел на озеро, волнуемое сильной рябью. Лахабиэль понимал, что это ловушка, поэтому спокойно смотрел то на копьё, медленно сокращая до него расстояние, то на круги, друг за другом бегущие по водной глади. Люцифер чувствовал всё, но не смел пошевелиться, не глотал ком в пересохшем горле, не держался за ногу, страшно горящую от солёного пота на кровавой ране, даже почти не дышал. Он осторожно втягивал воздух маленькими глотками, едва ли его выдыхая, крепко сжимал в руке камень, выставляя его острым концом от ладони. Лахабиэль подходил всё ближе и ближе. Его грозное сопение прекратилось, он понимал, что его враг где-то рядом, что мятежник подготовил засаду, поэтому важно было взять копьё и не выдать своего присутствия. Люцифер судорожно глотая каждый звук, надеясь поймать тихие шаги ангела-стража. Лахабиэль же делал медленно шаг за шагом к копью, но все они были беззвучны. Люцифер замер, окончательно затаив дыхание, в мыслях понимая, насколько враг близок. Он начал безшумно считать до десяти.

Первая секунда принесла тишину.

Вторая секунда принесла тишину.

Третья секунда принесла тишину.

Четвёртая секунда принесла лёгкий хруст.

Резко Люцифер выпрыгнул из-за дерева и, сильно размахнувшись, ударил своего врага прямо в голову. Удар был очень сильный, он размозжил мальчику правый глаз, оставив на лице вместо него лишь кровь и кости, видные через содранную кожу. Лахабиэль, ожидавший нападения из воды, истошно закричал от боли, выкинул своё копьё и обеими руками закрыл лицо. С одной щеки у него обильно лились слёзы, а с другой кровь, орошающая землю. Люцифер оцепенел, не способный поверить в происходящее. Он был шокирован. Он был не воин, не убийца, не мучитель. Он был просто мальчик, совершивший глупость, причинивший невинному существу немыслимые страдания. И всё это было лишь его виною. Такие печальные мысли Люцифера сжигали изнутри, он был не в силах даже сомкнуть неморгающие глаза. Из этого странного состояния вывел его знакомый и любимый спокойный голос, сказавший:

-Дело плохо, но ему можно помочь. Я пришел сюда, зная, что нужна моя помощь, но, видимо, опоздал. Люцифер, сорви с дерева вечной жизни два плода. Один сохрани для Адама и Евы, другой отдай ему. Быстрее, я пока побуду с ним. - Змей, чарующий всех своим необычайной непоколебимостью, и на сей раз придал Люциферу сил, а Лахабиэлю, кричащему без остановки, вернул покой. Мальчик слушающийся Змея, разбитое место, которое когда-то было прекрасным глазом, зажал одной рукою, а другой крепко-крепко сжимах хвост Зверя, пока тот из второго пруда, расположенного неподалёку, таскал в своей большой пасти воду, которой промывал рану Лахабиэля. Люцифер понёсся к дереву так, как только мог. Долетев до него, он сорвал, чтобы не ошибиться, два белых и два чёрных плода. Держа этот клад в руках, он бросился к небесам, чтобы уже через несколько минут вернуться обратно и при помощи плодов вылечить брата. Люцифер летел легко и уже почти достиг той самой горы. Внезапно, как только он подобрался к ней достаточно близко, ангел краем глаза заметил, как небо слева слегка почернело. Всем, что он видел спустя мгновение, была лишь вспышка белого света. Его глаза закрылись поневоле. Они были закрытыми только секунду, не более, но то, что он прочувствовал за это время, не описать никакими словами. Нет ни новых слов, ни старых, которые могли бы передать ту муку. Люцифер забылся, падая вниз. Он потерял мысли о том, кто он, откуда пришел и куда был намерен идти. Тело его, раскалённое докрасна от жуткой вспышки света, едва ли остужалось быстрым ветром. Все фрукты кроме одного он выпустил из своих рук. Вид этого маленького идеально круглого плода с чёрной кожицей вернул Люциферу память, и волю, почти уже потерянную. Мальчик, закрывшись кое как во время паденья крылом, мгновенно открыл рот и запихнул в него плод, спрятав его за зубами и прижав хорошо языком. Он делал это, даже не мысля, работая благодаря инстинктам, которые подсказывали, что, как и когда нужно делать. Перед самым падением Люцифер хорошо укутал тело в тёплые и пушистые крылья, а голову накрыл руками и прижал подбородком к груди.

Он приземлился в мягкую листву и сильно подрал кожу о ветки. Маленькие палочки и сухие, но крепкие прутики пробили плоть и засели внутри, в особенности на крыльях, отчего перья резко стали бордовыми, быстро окрасившись многими струйками крови. Люцифер не думал уже о боли, потому что, казалось, он ни о чём не был способен думать из-за такой невыносимой муки. Его сознание медленно покидало его самого, а силы уходили прочь с каждой каплей крови, стёкшей по грязным и потрёпанным пёрышкам. Ангелу всё же повезло, что плод не разбился во рту, не потрескался и почти даже не побился. Мальчик отчётливо ощущал его за зубами и иногда, мыча от страданий, ощупывал плод языком. Этот плод снова подарил ему мысль, вернул волю. Люцифер медленно попытался встать, но понял, что он всё ещё был не на земле, а висел на дереве. Его неосторожное движение привело к тому, что с ветви, большой и толстой, на которой он лежал, он свалился, упав на повреждённую и ободранную грудь. К счастью, он смог, лёжа на корнях, кое-как взяться за кору и поднять своё уже почти недвижимое тело. Весь его левый бок горел от невыносимого жара, так, будто его рёбра пожирал огонь. Посмотрев туда, мальчик увидел обгоревшую и обугленную кожу, вздувшиеся большие волдыри. От одного этого вида ангел едва ли не потерял сознание, но кое-как удержался, думая лишь о Змее. Воспоминания о его холодном и спокойном голосе удержали мятежника на ногах. Люцифер, шатаясь, пошел к горе.

Подъём дался ему нелегко, но, кое как, рыдая и пряча плод за зубами, он шел, иногда падая, иногда спотыкаясь, разбивая себе в кровь руки о корни и твёрдые камни. Его рассечённую ногу медленно покидали силы. Люцифер не сдавался, думая о мучениях Коня и об участи бедного Змея. Вера в то, что подвести близких нельзя, ему давала сил и разжигала волю. Хоть и тело его горело, душа Люцифера пылала всё же ярче.

Кое-как, Люцифер все же преодолел мучения и поднялся вверх. Обеими руками он цеплялся за ветки и камни, чтобы не свалиться вниз по крутой тропе. Весь грязный от пота, пыли и крови, мальчик с трудом подходил к той тайной поляне, на которой оставил Змея и Лахабиэля. Зверь обвился вокруг раненого стража и шептал тому что-то на ухо. Увидев Люцифера, мудрейший из зверей сказал ему:

-Мой бедный мальчик. Я видел твой полет, смотрел за тем, как быстрые и лёгкие крылья бежали по воздуху. Затем сзади появился кто-то другой, настолько большой, что собой заслонил солнце. Потом была вспышка света, а затем хлопок, который я не могу описать. Я не понимаю пока сам, что случилось, но, думаю, ответ к нам придёт, мой милый. - Змей казался спокойным, но в голосе его мелькала частая и сильная дрожь. Люцифер рыдал и молча смотрел на него несколько секунд. Затем он аккуратно открыл рот и окровавленной и пыльной рукою достал оттуда плод, сохранившийся лишь чудом. Ангел в своей слабой ладони протянул этот маленький чёрный шарик Змею. Зверь, увидев этот чудесный фрукт, закрыл на какое-то время глаза, а затем сказал:

-Значит, на наши плечи теперь пал сложный выбор. Слушай, мальчик: Отец погубит эти деревья сегодня, мне сказал это один мой верный друг. Мы не сможем их достать, потому что тот, кто ударил тебя, скорее всего уже рассказал Ему об этом случае и сам встал на защиту. Все роли Он раздал, как я понял, для этого, и целью своей поставил защиту той поляны. У нас есть один только плод. К тому же, мы точно не знаем, какой именно из двух видов. Перед нами три дороги. Во-первых, мы можем отдать фрукт Лахабиэлю, который уснул, убаюканный мной, но все ещё стонет от боли. Во-вторых, мы можем разделить его меж Адамом и Евой. Третий путь скрывается в том, чтобы отдать фрукт тебе. Если он сорван был с дерева познания добра и зла, то участи твоей это не поможет. Если это другой плод, то заживут все твои раны. Этот выбор предстоит сделать тебе, потому что отныне я буду только разжигать твою волю, а свет людям нести будешь ты. Если важно моё мнение, то плод я отдал бы тебе. - Когда Змей договорил, ангел тихо-тихо пошёл вперёд, протягивая плод. Он сказал:

-Отдай его Адаму и Еве. - Люцифер, на лице которого уже высыхали слезы, говорил сейчас не просто более-менее спокойно, но даже более того, несмотря на всю боль, выдавал из себя каждое слово с решимостью. Змей, почувствовав эту крепкую волю, ответил:

-Так вот что ты решил. Хорошо, я приму любое твоё решение, потому что теперь вперёд вести нас будешь ты. - Змей медленно и аккуратно сполз со спящего Лахабиэля, в пасть осторожно положил плод и сказал:

-Лезь на спину. Крепко руками и ногами обхвати моё брюхо. Не бойся за Лахабиэля, я помыл рану, очистив и лицо его от крови и грязи. Как бы я ни старался, глаз его спасти невозможно, но он не увянет, как это обычно происходит с цветами. Это жертва, но не вини ни себя, ни его. Если ты хочешь кого-то винить, то во всём произошедшем виноват только я.

Люцифер молча запрыгнул на спину Змея и туго схватил его брюхо, отдав на это последние силы. Они быстро понеслись вниз к пещере, в которой жили люди. Зверь, бежавший на сотнях своих лап так быстро, как только мог, почти мгновенно донёс ангела до той самой полянки, на которой он много раз ел спелые абрикосы, подаваемые хозяевами дома. Адам и Ева сидели в ожидании возле каменного очага с еле тлеющими углями. Обычно они уносили эти камни в пещеру, но теперь что-то было по-другому. Теперь они молча сидели в ожидании Люцифера и Змея. Они едва ли повернули головы в их стороны, когда гости показались из леса. Зверь, молча прошедший к ним, сказал:

-Я вижу, вы тоже решились. Мы много отдали, но это все, что удалось получить. - Змей открыл свою пасть в которой на сухом языке лежал чёрный фрукт. Ева протянула за ним руку и осторожно взяла его. Адам, смотрящий на плод с подозрением, спросил:

-Какой это из двух? - В его голосе читалась настороженность в сочетании с надеждой. Змей ответил:

-Мы не знаем. - Он говорил с грустью и сожалением по поводу своей неудачи. Тогда Ева, пробив тонкую кожицу пальцами, разделила плод на две равных части и одну протянула Адаму со словами:

-Мы не узнаем, пока не попробуем.

Они вместе съели свои доли, поглотив их в один миг. Невероятная сладость от липкого и вязкого сока заполнила их рты в первые мгновения, но затем пришел другой, противный неожиданный вкус. Самый сладкий плод в Эдеме был ещё и самым горьким.