ГЛАВА 29.
Два дня спустя.
Часы на стене её кабинета показывали 16:42. Ликуся сидела за столом, разбирая выписки, когда дверь внезапно распахнулась, и влетела Крис — взволнованная, бледная, глаза на мокром месте.
— Ликусь, срочно! Мальчик! Тот, двенадцатилетний! У него — остановка сердца!
У Ликуси всё сжалось внутри.
— Какой мальчик? — выдохнула она, уже подскакивая на ноги, но знала, о ком речь.
— Тот, которого ты оперировала в первый день после крушения!
Они вдвоём вылетели из кабинета, мчались по коридору. Сердце Ликуси стучало в ушах, будто перед взрывом. Она влетела в реанимацию, где уже работала бригада. Мальчик лежал без сознания, серый, тонкие руки обмякли, на груди — электроды дефибриллятора.
— Заряд сорок! Разряд! — крикнула Ликуся, вцепившись в спасение.
Пошли минуты борьбы. Она делала всё: реанимацию, массаж, лекарства, разряд за разрядом, но...
— Асистолия... — тихо прошептал кто-то из медсестёр.
— Нет! Нет, блядь! Мы его не отдадим! — срываясь, выкрикнула Ликуся, пот заливает лоб, руки дрожат.
Но через двадцать семь минут — всё. Ликуся опустила руки. Её лицо побелело. Крис стояла рядом, уже без слёз — с пустотой в глазах.
— Время смерти — 17:11, — сказал дежурный врач.
Ликуся не ответила. Просто вышла в коридор, села на скамейку и молча смотрела в пол.
Он был её. Она его спасла. Или почти спасла. Почти.
⸻
Прошло чуть больше получаса. Кабинет Ликуси снова был тих, только щёлкал кондиционер. Она даже не заметила, как её руки снова начали дрожать.
И тут...
ГРОХОТ.
Дверь вылетела с петель. На пороге стоял мужчина — тот самый отец мальчика. В руках — пистолет.
Его глаза налились кровью. Он заходил, шаг за шагом, вцепившись в оружие:
— Ты... Ты его убила. Это ты, тварь...
— Стойте... пожалуйста... — голос Ликуси предательски дрожал, но она не двигалась. — Я... Я сделала всё возможное...
— Всё возможное? — он усмехнулся страшно. — Он был моим единственным сыном. Единственным!
Он поднял пистолет.
Снаружи в коридоре Никита всё видел через стекло. Он шёл к ней, когда услышал крик и увидел оружие. Его сердце замерло. Охрана пыталась его остановить, кто-то кричал:
— Там опасно! Не заходи!
Но Никита просто размахнулся и ударил охранника плечом, вырвался, влетел в кабинет, схватил вазу с подоконника и со всей силы ударил мужчину по голове.
Выстрел.
Никита отлетел назад, пуля прошила ему ногу. Он закричал, но удержался на ногах, пошатываясь, схватился за стул и снова двинулся на мужчину. Началась борьба. Оружие упало, но тот мужик не сдавался.
В этот момент влетел Матвей — хирург, знакомый Ликуси. Увидев сцену, он бросился помогать Никите, и вдвоём они скрутили нападавшего.
В кабинет врывается спецназ, который успела вызвать Крис — всё произошло в считанные минуты. Мужчину повалили на пол и выволокли из кабинета под гул сирен, крики и панические голоса.
Никита оседает на пол, кровь пропитывает штанину, он тяжело дышит.
— Никита! — Ликуся кидается к нему, опускается рядом, прижимает его голову к себе, не замечая, что сама вся в крови.
— Зачем ты зашёл?! Ты же мог...
Он смотрит на неё, улыбаясь через боль:
— Потому что ты — моя. Я больше не позволю никому даже поднять на тебя голос.
Он слабеет. Ликуся кричит:
— КАТАЛКУ! Быстро! Он теряет сознание!
Через секунды его увозят в операционную.
⸻
Спустя пару часов.
Пуля прошла близко, но Никита будет жить. Ему повезло. Очень. Ликуся не отходила от него ни на секунду. Она сидела у его кровати, держала за руку, шептала:
— Ты мой герой. Мой Никита. Мой дурак. И моя любовь.
Он спал, а она плакала тихо. За мальчика. За него. За себя. За то, что снова чуть не потеряла.