Большой старший брат
Вэй Усянь не знал, чем заслужил это.
Прямо сейчас мужчина сидел за столом и наблюдал за тем, как маленькой вилкой по большой тарелке маленький мальчик примерно трех лет гонял брюссельскую капусту, стараясь наколоть её на острые зубцы, чтобы съесть. Смотрел и умилялся.
И он правда не знал, чем заслужил такой подарок. Ведь мужчина никогда не был особо хорошим человеком, и никогда не стремился таковым себя называть. Он бил людей, выбивал с них деньги, шантажировал, компрометировал и, боже мой, даже убивал.
Поэтому, конечно, никто в здравом уме не доверил бы ему маленького ребёнка.
Но сейчас, в его квартире завелось по счастливой случайности маленькое создание, которое никак не могло одержать победу на поле битвы в своей тарелке.
— А-Чжаню нужна помощь? — мужчина давно закончил с обедом и ждал, когда ребенок доест. Но дети, в отличие от взрослых, всё делали медленно. Даже если очень старались.
— Скользкая, — недовольно подытожил мальчик, сурово пиля взглядом капустный шарик. Который легко можно было съесть, если взять его... в руки.
Вэй Усяню было уже за тридцать. В этом возрасте у большинства как раз или появляются первенцы, или уже бодро бегают, хватаясь за юбку крутящейся по дому в делах жены. Но, у него не было жены и не было детей.
Вернее как...
У него была жена. На безымянном пальце левой руки у мужчины действительно золотом сияло толстое обручальное кольцо. И в его паспорте стоял штамп, строчка и подпись. Но всё это было, к сожалению, фикцией. И это рушило все надежды на то, что он мог бы привести в свой дом женщину на законных основаниях, чтобы делать с ней милых маленьких малышей.
— Вэй Ин? — штанину мужчины робко подергали. Опустив взгляд вниз, он встретился с золотисто-карими глазами ребенка, который доверчиво смотрел на него снизу. — Мама не приходила?
Вэй Усянь тяжело вздохнул. Даже обретя счастье вот так, по чьей-то ошибке, он мог легко его потерять. Где же справедливость?
— Нет, детка, твоя мама пока не звонила. Может быть, давай мы позвоним ей сами? — мужчина поднял несопротивляющегося ребенка на руки, усаживая на свои широкие твердые колени, в который раз душа в душе вой умиления.
Мальчик согласился. Конечно же, согласился, какой хороший малыш не хочет обратно к маме и папе? Даже за все конфеты и игрушки этого мира. Увы, хорошие мальчики так просто не продаются. И это, это всё-таки было хорошо.
Они, вернее, Вэй Усянь приступил к поискам. Которые так и грозили остаться безрезультатными, потому что, увы, у его найденного сокровища при себе не было никаких вещей, по которым его можно было опознать. В кроличьей сумочке были только цветные шарики из стекла, коробочка с мелками, карточки с животными и счетные палочки. Никаких бирок, никаких нашивок. Ничего.
Лань Чжань не мог назвать номер родителей и не мог написать их имена. Более того, он не мог четко их произнести. Всё, что Вэй Усянь получил, это фамилию и имя старшего брата — Лань Хуань. Но этого было крайне мало, да и старшему брату было лет пять или шесть по словам его крохи.
Устроив братца кролика и его двух бравых плюшевых друзей рисовать картинки на задниках рабочих документов, мужчина, сцепив зубы, набрал номер первого отделения полиции из списка, который вылез из принтера. Спрашивал он у всех одно и то же. Не заявляли ли о пропаже ребенка.
Но увы, если и заявляли, то его Чжань-Чжань под описание не подходил. Ни по внешнему виду, ни по комплекции, в которой мужчина его забрал у чёрта на рогах.
Когда полиция была обзвонена, а вместе с ней и больницы, ну, мало ли, свечерело. Мальчику надоело играть, и он давно перебрался к нему на руки, игнорируя телефонные разговоры мужчины, словно ему они вовсе не мешали ковырять пальчиками пуговицы на рубашке и играть с волосами, которые спадали локонами на плечи.
Пора было и ужином заняться.
Горе-гангстер на минималках не знал, в порядке ли вещей такое поведение для его гостя, но не возражал. А-Чжань был чудесным. Все его знакомые и коллеги, которые имеют семью, часто жалуются на то, что с детьми очень сложно. Что им вечно нужно внимание, они шумные, всё ломают и пачкают, а ещё на них много денег уходит.
Но деньги у него были, ломать и пачкать он мог и сам, шуметь, кстати, тоже, и не отказался бы от внимания, так что из всех перечисленных детских грешков его не смущал ни один. Однако его мальчика-кролика это едва ли волновало.
Чжань-Чжань был тихоней. И поскольку большого опыта в работе няньки у Вэй Усяня не было, он не мог сказать, было ли что-то не так в его воспитательной программе.
Мальчику мужчина явно нравился, тот не боялся его, не капризничал, и в истерике чуть что не заходился. Напротив. А-Чжань будто сам к нему тянулся своими маленькими ручками, тихо сидел рядом, слушал, когда с ним разговаривают, и был очень отзывчивым на просьбы взрослого.
Кто-нибудь, ну скажите ему, как можно было оставить такого крошку совсем одного?
— Руины Дома Управления до сих пор разбирают после совершенного вчера днём теракта. Напоминаем, что представители оппозиции действующей власти в открытую заявили о том, что совершили этот поступок в целях наказать виновных в, как они выразились, «растратах государственного бюджета». На данный момент сведений о выживших не поступало. По этому случаю после выпуска новостей последует минута молчания в честь погибших, среди которых были и дети. Заслужили ли они такой участи? Никто не мог дать... — Вэй Усянь выключил телевизор, радуясь тому, что тот работал без звука, и только бегущая строка слов ведущей дала ему знать, о чём был выпуск.
Он уже хотел было поставить Чжань-Чжаню мультики, пока готовится ванна, как его телефон разразился звонком из скайпа.
Всё бы ничего, но звонили ему с номера директора компании, в которой мужчина всё ещё работал.
— А-Чжань, мне нужно ответить на важный звонок, — ребенок в ответ важно кивнул и забрался в облюбованное ещё вчера кресло-подушку.
Мужчина нажал на приём вызова, и тут же комнату огласили женские крики, рыдания, собачий лай, и вся эта какофония звука была не в пределах видимости. В видимости было два безумно уставших лица.
— Дядя? Что-то случилось? — Вэй Усянь старался держать телефон так, чтобы его было хорошо видно. Так, будто был на важной деловой конференции, и Лань Чжаню это казалось забавным.
— Просто хотел узнать, как проходит твой выходной, — мужчина улыбнулся, но по дрожанию губ было ясно, что его дурят. — Вэнь Цин не звонила тебе?
— Нет, не звонила. Она уехала с А-Юанем к бабушке на неделю и не вернётся до следующего четверга. А что? — мужчине было интересно, с чего это его дядя не позвонил сразу его жене, а набрал вместо этого его самого.
— Просто она не отвечала на звонки. Я подумал, вдруг это из-за работы и она оставила у тебя А-Юаня...
— Так вам А-Юань нужен? — а мальчик-то тут причём, напряженно думал Вэй Усянь.
— Мы не можем успокоить А-Ли, — наконец Цзян Чэн, хмуро сидящий рядом, сдал всю ситуацию, к которой его тонко пытались подвести. — Мы надеялись, что Вэнь Юань с тобой, чтобы отправить Яньли с Жуланем к тебе, но... погоди, а это кто?
Вэй Усянь даже не заметил, сосредоточившись целиком на разговоре, что к нему на диван забрался А-Чжань, любопытно заглядывающий в экран его телефона. Стоит отдать ему должное, действовал мальчик поразительно тихо, ловко сунув свой махонький нос, полный невинного любопытства, куда не надо.
— Это А-Чжань. Лань Чжань. Мы познакомились вчера и я ищу его родителей. А-Чжань, иди сюда... — мужчина похлопал по сидению рядом с собой, и мальчик тут же туда заполз, покрутился немного, подумал и переполз на его колени, чтобы лучше видеть вытянувшиеся лица двух взрослых, смотрящих на них так, будто им тут человека в разрезе показывали. — Что?
Цзян Чэн исчез из кадра. Судя по тому, что был слышен отчетливый звук падающего стула, брат был переполнен эмоциями. Приглушенно послышался его крик. Дядя же оставался бессловен, он просто с бледным лицом глядел на мальчика, сидящего на коленях Вэй Усяня.
Они бы так, наверное, и молчали бы, просто друг друга разглядывая, но в прицел камеры вошла вдруг молодая девушка с опухшим от слёз лицом и светлыми, очень удивлёнными глазами.
— Он сказал, что этого ребенка зовут Лань Чжань, — рука Цзян Чэна ткнула в камеру откуда-то между двумя людьми. Ребенок, видя это, недовольно скуксился, надув губы на невоспитанного взрослого, но быстро успокоился.
— Здравствуйте, — тихо произнес ребёнок, понимая, почему с таким удивлением все смотрят на него.
— Привет, — сестра звучала надрывно, похоже, и правда плакала она очень долго. — Тебя зовут Лань Чжань, правильно?
— Мгм... — столько внимания ребёнка смущало. В экран сунулись все, кто, казалось, был в комнате. Госпожа Юй, господин Цзян и его двое взрослых детей глядели на них с большого экрана нового телефона, доводя круглые ушки ребёнка до свекольного цвета.
Эй! Это его ребенок!