Глава 13: Дом, где исчезают тени
Две недели.
Четырнадцать дней, за которые кровь на повязке сменилась розоватым шрамом, а неловкое молчание между Джисоном и Минхо превратилось в тихое, но прочное понимание.
Рука Минхо заживала быстро — он был крепким, упрямым, его тело привыкло к ударам и ранам. Но что-то внутри него изменилось навсегда в ту ночь в парке. Когда он впервые за долгие годы почувствовал не слепую ярость, а необходимость защитить. Не потому что должен. А потому что не мог иначе.
Джисон официально переехал к нему. Не как пленник, не как гость, а как… как тот, кому здесь теперь было место. Его вещи аккуратно заняли половину шкафа в спальне Минхо (потому что "комната гостя" больше не использовалась по назначению). Его краски и блокноты лежали на кухонном столе, его любимая кружка с надписью "Don’t worry, be crappy" стояла рядом с Минховой, строгой и черной.
---
Утро. Кухня.
Солнечный свет лился через панорамные окна, окрашивая стерильную кухню в теплые тона. Джисон сидел на барном стуле, задумчиво ковыряя ложкой в миске с кукурузными хлопьями. На нем были Минховы спортивные штаны (слишком большие, пришлось подворачивать) и футболка с выцветшим логотипом какой-то группы.
Минхо стоял у плиты, жарил яичницу. Его движения были точными, привычными. Рука с шрамом ловко переворачивала ломтики бекона.
— Ты сегодня едешь к Чану? — спросил он, не оборачиваясь.
— Да, — Джисон отпил апельсиновый сок. — Он хочет записать демку моего трека. Феликс обещал помочь с аранжировкой.
Минхо кивнул, скинул яичницу на тарелку и поставил перед Джисоном.
— Ешь. Белок нужен.
— Ты как моя бабушка, — усмехнулся Джисон, но вилку взял.
Минхо хмыкнул, сел напротив. Они ели в тишине, но она больше не была неловкой. Она была… домашней.
---
День. Студия Чана.
Бан Чан крутил ручки на микшере, щурясь от яркого экрана компьютера. Феликс прыгал вокруг, напевая придуманную на ходу мелодию. Джисон сидел на диване, слушая, как его собственные слова, написанные когда-то в блокноте от отчаяния, теперь оживают в музыке.
— Вот так, — Чан нажал play. Из колонок полился чистый, глубокий звук. Голос Джисона, чуть хрипловатый, пел о тенях, о страхе, о том, как найти свет даже в самой густой тьме.
Феликс замолчал, его глаза стали мокрыми.
— Это… это гениально, — прошептал он.
Джисон сжал руки в кулаки. Он не плакал. Но что-то горячее и огромное подкатывало к горлу.
— Спасибо, — он посмотрел на Чана. — За все.
Чан улыбнулся, потрепал его по плечу.
— Не благодари. Это только начало.
---
Вечер. Дом Минхо.
Джисон вернулся поздно. В прихожей горел свет — Минхо ждал. Он сидел на диване, смотрел какой-то боевик, но когда Джисон вошел, сразу выключил.
— Как запись? — спросил он.
— Получилось, — Джисон улыбнулся, скинул кроссовки. — Чан говорит, можно выпускать как сингл.
Минхо кивнул. Его взгляд скользнул по лицу Джисона, как будто искал что-то. Усталость? Грусть? Но нашел только спокойствие.
— Хорошо, — он встал. — Голоден?
— Умираю, — Джисон плюхнулся на диван. — Феликс весь день кормил меня только печеньем.
Минхо фыркнул, пошел на кухню. Через десять минут на столе дымилась лапша с курицей. Они ели, смеясь над тем, как Феликс сегодня упал со стула, увлеченный музыкой.
Позже, когда посуда была помыта, а телевизор выключен, Джисон стоял у окна в гостиной, глядя на луну.
Минхо подошел сзади. Не вплотную. Но близко.
— Ты… — он запнулся. — Ты больше их чувствуешь? Теней?
Джисон покачал головой.
— Нет. Они… исчезли.
Не потому что он перестал бояться. А потому что научился быть сильнее. Потому что у него теперь был Минхо. Чанбин. Хёнджин. Феликс. Чан. Даже Сынмин.
Минхо молча кивнул. Его рука с шрамом поднялась, неуверенно, коснулась плеча Джисона.
— Хорошо, — он сказал просто.
Но в этом слове было больше, чем казалось.
---
Ночь. Спальня.
Джисон лежал на краю кровати, слушая, как Минхо чистит зубы в ванной. Он смотрел на потолок, на тени от уличного фонаря за окном.
Когда-то они пугали его. Теперь были просто тенями.
Дверь открылась. Минхо вошел, вытирая лицо полотенцем. Он посмотрел на Джисона, на его руки, сжимающие край одеяла.
— Все в порядке? — спросил он.
— Да, — Джисон улыбнулся. — Просто… думаю.
— О чем?
— О том, что я, наверное, счастлив.
Минхо замер. Потом медленно подошел, сел на край кровати.
— И я, — он сказал тихо. Так тихо, что Джисон едва расслышал.
Они смотрели друг на друга в полумраке. Никто не двигался. Никто не говорил.
Но в этом молчании было все, что нужно.
Тени исчезли.
Остался только свет.