Я тебя очень ждал.
Дай мне влюбиться в тебя.
Дай на тебя посмотреть.
Пусть улицы снова не спят,
Мы вместе встречаем рассвет.
Как же тебя я люблю,
Сквозь ветер и дым сигарет.
Я городу снова пою, что
Мы вместе встречаем рассвет.
Арсений Попов работал журналистом в одном крупном издании. Он писал про живопись, литературу, музыку. Его колонка была посвящена миру искусства. По воле случая в один из дней, когда его друг Дмитрий Позов должен был брать интервью у футбольной команды, он тяжело заболел. Отменить или перенести интервью было чем-то невозможным, вся команда была задействована в этом репортаже, в их плотном графике буквально чудом выцарапали время для их издания. Поэтому заручившись полным списком вопросов, Арсений без энтузиазма и желания поехал на стадион.
В свои тридцать два года он совсем не походил на своих сверстников. В удобных серых кроссовках, свободных чёрных джинсах и мягком того же цвета свитере с круглым воротом поверх белой футболки, что торчала и сверху, и снизу он выглядел, как юноша. Густая копна тёмных волос без единого намёка на седину или начинающую лысину, иногда торчащая в разные стороны, яркие голубые глаза, голливудская улыбка, мягкие черты лица. Походка и движения его всегда были непринуждёнными, мягкими. Не смотря на свой высокий рост, он казался маленьким, словно занимал мало пространства вокруг. Сидел всегда немного сжавжись, по-уютному, но при этом спину держал ровно, ноги обычно закидывал друг на друга, а когда хихикал, то мило прикрывал рот ладонью. Разговаривал всегда сдержанно и спокойно, нередко шутил, вызывая у коллег приступы смеха. Попов никогда не делился своей личной жизнью или чем-то, что могло сказать о нём слишком много.
Когда журналист приехал к стадиону, вся футбольная команда во главе капитана Антона Шастуна уже ждала его, красиво рассевшись, словно для фотографии на выпускной альбом. Это весьма позабавило его, вызывая лёгкую ухмылку. Несколько камер стояли по правой и левой стороне, из них парочка была нацелена на съёмку крупным планом. Что-то на подобие кресла стояло посередине прямо перед командой, где он и расположился, привычно закидывая ногу на ногу.
- Всем привет, меня зовут Арсений, - без энтузиазма начал он. - Знаю, вы ждали Диму, но, увы, и ах, он слёг с температурой под сорок, - глазами пробегает по каждому игроку, пока не натыкается на копну милых кудряшек. Первое, о чём он подумал: как же юн и очарователен этот капитан.
Основная часть интервью прошла весьма непринуждённо и интересно, журналист задавал вопросы строго по списку, получая от футболистов не всегда полные ответы. Казалось, только один Антон был заинтересован в этом мероприятии то и дело перехватывая всю инициативу на себя.
- Отлично справляешься для человека, не разбирающегося в футболе, - Шаст подошёл к нему, пока камеры снимали игру ребят.
- Спасибо, - он удивлённо поднял голову наверх, поражаясь насколько высоким тот был вблизи. – Я уже и забыл, какого это смотреть снизу-вверх.
- А я и не знаю, весь мир, как на ладони, - смеётся, поправляя непослушные кудри.
- Точно, должно быть, вид на поле потрясающий, играть с таким преимуществом намного легче, да? - хихикает, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
Антон в этот момент смеётся громко и звонко. Он облокачивается рукой на предплечье Арсения, утыкается в его плечо, не зная куда деть своё загибающее от смеха тело. Эта та самая странная привычка парня, которая сопровождает его всю жизнь. Когда ему очень смешно, необходимость опереться на кого-то появляется из ниоткуда. Знакомые и близкие уже давно привыкли к этому.
Журналист же удивлённо хлопает глазами, чувствуя жар от чужих рук на его плече. Улыбается до мелких морщинок вокруг глаз, поддаваясь заразительному смеху капитана. От него веет яблочным шампунем и ментолом вперемешку с сигаретами.
- А ты чудной, Арсений.
- Арс, - улыбается, заглядывая в глаза. – Зови меня просто Арс.
- Хорошо, просто Арс.
Попов хмыкает, закатывая глаза. После чего Шастуна зовут на поле, чтобы заснять его коронные пенальти.
- Ладно, ещё увидимся, - он подмигивает, после чего легко убегает в сторону ворот.
Он даже ответить не успевает, чувствуя, как к щекам подступает жар. И окей, если у журналиста и были какие-то сомнения насчёт его профессионализма, то сейчас они исчезли также быстро, как тонкий слой снега под весенним палящим солнцем. Шастун чертовски хорош. Его уверенность и знание дела чувствуется в каждом движении и взгляде. То, как он просчитывает каждое пенальти, видно в складках на его лбу. Это действительно аналитически способный игрок, который может обмануть в два счёта.
Антон забивает все мячи точно в ворота, делая это с лёгкостью и грацией. Арсений какое-то время пялится на него, не имея силы оторвать взгляда. Капитана поддерживает вся команда, поздравляя с отличными съёмками. Он дружелюбен к каждому, улыбается искренне и широко, что не может не очаровывать. И когда Шастун направляется в сторону Попова у последнего внутри свербит, а улыбка сама собой становится шире обычного.
- Слушай, может, у тебя осталось парочка не заданных вопросов или не до конца раскрытые темы? - поправляет намокшую от пота кудрявую челку немного нервничая.
- Эм, думаю, что да, а что? – засовывает руки в задние карманы джинс, пытаясь выглядеть более привлекательно. Кажется, он влип.
- У меня есть время и мы могли бы продолжить интервью здесь, но я жутко голоден, - чешет затылок задумываясь на пару секунд. - Поэтому предлагаю продолжить в каком-нибудь кафе, и навряд ли найдется хоть кто-то, кто лучше ответит на все вопросы, касаемо команды, - он пожимает плечами, стараясь не выглядеть смущенно, словно зовет того на свидание. - Так сказать, совместить приятное с полезным. - Тут главное, чтобы Арсений не понял, что его присутствие относится к категории «приятно».
- Отличная идея, сколько времени тебе нужно на сборы? - смотрит на свои электронные часы, стараясь не обращать внимание на то, как приятно и волнительно становится от присутствия этого капитана футбольной команды.
Парень слишком широко улыбается, радуясь положительному ответу, прежде чем ответить.
- Полчаса и я весь твой, - звучит весьма двусмысленно, но времени на подумать и осмыслить он снова не даёт, убегая в раздевалку.
Попов только растерянно смотрит вслед, пытаясь понять, что это было. Он с ним флиртует? Приглашает на свидание? Или это отсутствие отношений и какого-либо секса так дурно влияют на него, что обычная вежливость и заинтересованность в работе ему кажется чем-то большим? Мотает головой, пытаясь привести себя в более адекватное состояние, поправляет волосы, фантомно представляя, какого это касаться чужих кудряшек. Дуреет от своих мыслей, вытирая мокрые ладони о штаны.
Оставшиеся полчаса пожимает каждому руку, прощается со съёмочной группой и футболистами, желая им удачи на играх. Пытается не нервничать, когда видит уже свежего и переодетого Шастуна. От него пахнет яблочным шампунем и ментоловой свежестью. Он одет, как самый настоящий подросток, яркие кроссовки, широкие свободные джинсы, серая толстовка и несколько колец с браслетами на руках.
- Напомни, сколько тебе лет?
- Двадцать пять, - заявляет почти гордо радостно улыбаясь. – А что? Избегаешь общения с малолетками? – направляется к выходу с футбольного поля, вовремя вспоминая отправить всем воздушный поцелуй, прежде чем окончательно уйти.
Арсений на этот жест хмыкает, закатывая глаза. Этот длинноногий похоже действительно в душе настоящий ребёнок.
- Я ненамного старше тебя, чтобы ты знал.
- Мне абсолютно насрать на возраст, Арс, - почти стонет, ровняясь с ним. – Так, куда поедем? – суёт руки в карманы толстовки, немного сутулясь.
- Без разницы, идея твоя, так что выбор тоже за тобой.
Шастун молча кивает. Они выходят на улицу, конец лета не радует жарой, погода мягко говоря противная. Серые тучи вместо яркого солнца, ветрено и немного пыльно.
- Ты на машине?
- Да, а ты?
- Тоже, но чур я за рулём, потом подкину тебя к твоей, - направляется в сторону своего внедорожника, не давая шанса на какой-либо спор.
- Любишь управлять?
- Я бы сказал рулить, но как скажешь, - снова подмигивает, снимая машину с блокировки.
Попов хитро улыбается, чувствуя между ними лёгкий флирт и это так бодрит. Он уже давно не чувствовал подобного. Его жизнь вот уже года два - это дом-работа с редкими посиделками в баре с Позом и всё как-то стало стабильно скучным и обыденным. А тут попахивает морской свежестью, отчего даже нос щекочет. Залезает на переднее сиденье, чувствуя себя максимально мелким в этой огромной машине.
- Ну, и размерчик, - присвистывает, оглядываясь изнутри. - Словно в танке.
- Какой хозяин, такая и машина, - смеётся, пристёгиваясь.
Журналист хмыкает, снова закатывая глаза. Кажется, этот кудрявый парень может похвастаться хорошей самооценкой, хотя, как может быть иначе? Он же капитан команды. Навряд ли ими становятся забитые жизнью молчуны.
Всю дорогу они слушают радио, кудрявый иногда негромко подпевает, стуча пальцами по рулю. Арсений в какой-то момент нехило так залипает на них. Изучает кольца, тонкие браслеты, что контрастируют с широкими кистями и большими ладонями. Воображение подкидывает ему всякие непристойности с его руками в главных ролях. Он, медленно сглатывая скопившуюся слюну, нервно прокашливается, отворачиваясь к окну, не такого он ожидал, когда ехал утром на интервью. Благо, он ещё не забыл, почему и зачем они вообще собрались вместе пообедать.
- Так, значит, итальянская кухня? – с интересом оглядывает роскошный ресторан, который больше похож на место, куда приходят в костюмах в компании человека, перед которым хочется хорошенько выебнуться, а не просто пообедать.
- На самом деле я люблю обычную еду, ну, знаешь, котлетки с пюрешкой, борщ с салом, - открывает меню сразу пролистывая к горячим блюдам. – Но ты похож на кого-то, кто питается пастой, гаспачо и прочей хернёй.
- Гаспачо - испанское блюдо, не итальянское - фыркает, складывая ногу на ногу.
- О чём я и говорил, - смеётся, поправляя кудрявую чёлку. – Я в этом не шарю, сорян.
- Внешность бывает обманчива, - даже как-то устало вздыхает, изучая меню.
- Как скажешь, - пожимает плечам. – Так, ты выбрал?
- Пожалуй, возьму пасту, - Шастун в ответ только фыркает. – А что? Нужно же соответствовать.
- Чудной ты, - улыбается широко, отчего становится похож на довольного домашнего кота.
- Ты повторяешься.
- Выбрали что-нибудь? – молодая девушка подходит весьма неожиданно, готовится записывать, держа в руках блокнот и ручку.
- Да, мне, пожалуйста, бефстроганов, овощной салат и травяной чай, - вежливо улыбается, откладывая меню в сторону.
- Я буду карбонару и латте.
- Записала, ожидание займёт около пятнадцати минут, напитки выносить со всем вместе?
Антон вопросительно смотрит на мужчину, ожидая от него невербального ответа.
- Да, - отвечает, заметив короткий кивок Арсения.
- Хорошо, - девушка уходит также тихо, как и пришла.
- Ну, так, какие вопросы у тебя остались, - складывает руки на стол, чуть заваливаясь вперёд, словно ждёт какой-то увлекательной истории.
Попов с минуту изучает его, замечая у того весьма широкие плечи, длинную шею, причудливую родинку в самом центре носа, большие глаза цвета весенних листьев чуть поддернутых осенней желтизной, небольшие пухлые губы в форме бантика и упругую кудрявую чёлку. Этот юноша действительно весьма очарователен в своей нетривиальной красоте.
- Думаю, многим будет интересно узнать, как ты стал капитаном, какие перед тобой стоят задачи, да и вообще какими качествами должен обладать капитан футбольной команды, - журналист откидывается на спинку кресла, продолжая заинтересовано ловить каждую мимическую реакцию на лице напротив.
- Это вопрос из заготовленного списка или лично твой?
- Мой, - облокачивается правым локтем о подлокотник, глаза по-лисьи хитрющие. – А что?
- Не важно, - улыбается, снова поправляя волосы, а внутри всё свербит от ощущения, что мужчина напротив заинтересован именно в нём. – Я в футболе с шести лет, всегда был командным игроком, не было привычки забивать гол, отбирая мяч у своих же.
- Это как?
- Представь, что мяч у тебя и ты близко к воротам, а впереди засада и ты не можешь на все сто процентов спрогнозировать гол, но, - тычет указательным пальцем в потолок. – Рядом есть твои нападающие, которые с большей вероятностью забьют мяч в ворота, только этот гол будет не под твоим именем, ты будешь пасующим. Что бы ты выбрал? Постараться забить самому или передать?
- Конечно, сам, - фыркает, как совершенно очевидные вещи. Шастун широко улыбается, словно Арс сказал что-то дико забавляющее. – Ты смеёшься надо мной?
- Может, немного, - прокашливается. – Очевидно, что ты не командный игрок, - смотрит с каким-то нескрываемым умилением. - Капитан всегда за команду, никогда за себя. Это то, чем я отличался от многих. Очень дружелюбный, эмпатичный, мне легче работать в команде, нежели одному.
- И этого достаточно? – перебивает, чувствуя в моменте себя максимально некомпетентным интервьюером, просто вокруг атмосфера на рабочая и у этого парня напротив аура откликается чем-то тёплым и домашним.
- Дисциплина, выносливость, стрессоустойчивость, хорошее отношение с тренером тоже немаловажно...
- Тебе приходилось подлизываться? – снова перебивает, уже даже не ощущая никакой вины за это.
- Нет, - смеётся, откидываясь на кресло. – Просто не умею конфликтовать, я реально коммуникабельный чувак, - расставляет ноги шире, поправляя край толстовки. От этого действия у Попова начало скручивать живот и это далеко не проблемное ЖКТ. Просто очень хорошее воображение подкидывает картинки, где он сидит на его бёдрах, отчаянно целуясь. – А капитаном я стал только в прошлом сезоне.
Попов изо всех сил старается гнать не связанные с темой интервью мысли далеко и надолго, прикусывая нижнюю губу.
- И какого это? Лучше, чем рядовой игрок?
- Мне нравится, но звезду не ловлю, наоборот стал заниматься ещё больше, чтобы мотивировать ребят и быть неплохим примером для них.
- Но ведь многие сильно старше тебя, это не вызывает внутренних конфликтов?
- Со мной невозможно поругаться, Арс, - почти стонет, снова пытаясь объяснить. – Если пообщаешься со мной чуть больше, то поймёшь, о чем я.
- Размытые личные границы или желание всем нравится? – голубые глаза словно в душу смотрят, пытаясь добраться до истины. Не может человек всем нравится, по крайней мере он в этом искренне убеждён.
Антон от неожиданности тона и характера вопроса зависает на мгновение, складывая руки в замок на бёдрах, думает, немного хмурясь. Зелень в его глазах становится темнее, напоминая листья дуба.
- Никогда не думал об этом, - тихо признаётся он. – Но меня всё устраивает, так что, - натягивает штатную улыбку. – Не вижу смысла в этом копаться.
Попов уже готовится ответить в своей проницательной манере, но подходит официантка, отвлекая обоих. Ставит блюда, напитки, желает приятного аппетита и уходит, оставляя шлейф приторно-сладких духов.
- Пахнет вкусно, - усаживается удобнее, доставая приборы из подставки.
- Да, не дурно, - мужчина ещё пару секунд обдумывает ответ футболиста, зависая взглядом на нём. Шастун и вправду может быть травмированным мальчиком с большим желанием понравится каждому и неумением говорить «нет». Арсению эти чувства знакомы, он не один год работал над этим, выстраивая границы с обществом.
- Не бойся говорить мне нет, хорошо?
Большие глаза находят голубые сначала немного теряясь, бегают по его лицу нервозно, после чего он медленно кивает, проглатывая еду.
- Приятного аппетита, Антон, - в голосе слышна нежность, что появилась из ниоткуда, из каких-то глубинных закромов.
Капитан прокашливается всё ещё теряясь в пространстве.
- Спасибо, и тебе, - это всё, что у него получается выдавить из себя.
Еда оказывается настолько вкусной, отчего сложно оторваться и продолжить разговор, поэтому оба кушают, только ложки, да вилки звенят о тарелки.
- Всё, я наелся, - Попов облегчённо откидывается на спинку кресла, складывая руки на живот. – Больше не лезет.
- Ну, ты и дюймовочка, - хмыкает, хорошо прожёвывая салат. – Порция не о чем же.
- У меня нет каждодневных изнуряющих тренировок, поэтому потребность в еде сильно ниже твоей, - весело смеётся, наблюдая за жующим парнем.
Тот мычит, соглашаясь, доедает салат и залпом выпивает чай.
- Ещё остались вопросы?
Арсений углубляется в тему необходимых навыков и приёмов в футболе, искренне пытается разобраться в них, иногда смешно хмурясь. Разговаривают о будущих матчах и планах команды, а также личных перспектив Шастуна. Диалог течёт легко и быстро. В конце обеда официантка протягивает счёт, на котором написан её номер телефона, она смущённо подмигивает и ретируется прочь, краснея.
- Кажется, ты ей приглянулся, - жуёт зубачистку искренне надеясь, что это не звучало, как упрёк. – У такого очаровательного и общительного капитана футбольной команды нет проблем с женским вниманием, я прав?
- Ага, - устало выдыхает, вертя в руках чек с цифрами. – Только от этого внимания уже на стену лезть хочется.
- Не справляешься? – ухмыляется. – Вроде ещё молод, чтобы сдавать позиции.
- Эй, я не об этом, - несильно пинает его под столом. – Просто не нравятся мне девки, вот и всё. Природа так решила, я ей не сопротивляюсь, - прячет взгляд зелёных глаз, доставая карту из чехла телефона.
- Ты открытый или шифруешься? – внутри что-то ёкает от ощущения, что это точно было грёбанным недо-свиданием.
- Когда как, свои знают, чужим стараюсь не разбалтывать, - кладёт карту в железное ведёрко, Арсений повторяет за ним. – Убери, я угощаю.
- Это свидание? – подпирает лицо правой рукой, ставя локоть на стол, взгляд хищный, но с явным блеском флирта в глазах.
Футболист молча убирает чужую карту ближе к мужчине, нервно зажёвывая нижнюю губу.
- Может и так, ты против? – большие зелёные глаза с надеждой смотрят в голубые, а в груди сердце во всю отплясывает чечётку.
- Нет, кудряш, просто предпочитаю знать о таких вещах до, а не после.
- И что тогда? Отказался бы?
- Нет, просто не мучился бы в догадках и открыто флиртовал, - пожимает плечами, словно говорит очевидные вещи.
- Серьёзно? Так, мой гей-радар не ошибся? – лицо вытягивает в удивлении, глаза хлопают в растерянности.
- Я не вешаю на себя ярлыки, влюбляюсь в человека, а не в гендер.
Антон под влиянием приятного шока только кивает, рукой машет официантке, подзывая для оплаты. Улыбается ей вежливо, благодарит за обслуживание, оставляя чаевые. Попов едва сдерживает смех, прикрывая рот тыльной стороной ладони, видя в глазах девчонки надежду на то, что тот позвонит ей.
- Какой же ты сердцеед, а, - ухмыляется, когда девушка уходит. – Улыбаешься, мило воркуешь, - почти мурлычет.
- Не ревнуй, я просто вежливый джентльмен.
- Я не из ревнивых, - фыркает, вставая.
Дорога обратно до парковки заняла минут десять, всю дорогу они слушали музыку, молчание между ними было комфортным. Арсений изредка поглядывал на парня, ему нравился его тип вождения. Спокойный, уверенный, без дёрганий и резких торможений. Отдельная любовь у него зародилась к его рукам, усыпанными кольцами, что так крепко держали руль. У него всегда был фетиш на широкоплечих и рукастых, а этот ещё и кудрявый. Комбо так сказать.
- Приехали, - улыбается, постукивая пальцами по рулю.
- Спасибо за обед и беседу, было интересно, - выходить так сразу не торопится, зависая на зелени в больших глазах футболиста.
- Поделишься своим номером телефона? Постараюсь достать два билета на следующий матч для тебя и твоего друга, который заболел, кажется, - чешет затылок, а щёки нещадно алеют, выдавая его волнение.
- Конечно, - достаёт телефон из заднего кармана. Вбивает продиктованные цифры и звонит тут же скидывая. – Я звякнул тебе, должен сохраниться в истории вызовов.
- Угу, - нервно заламывает пальцы, не желая отпускать от себя красивого голубоглазого мужчину даже на метр, что-то в нём было такое, что словами не объяснишь, но телом чувствуешь, что примагничивает страшно.
- Ну, я пошёл, ещё в офис ехать, - потирает ладонями бёдра, скользя по чёрной ткани джинс.
- Давай, на связи, - отвечает по-братски, давя в себе желание спиздануть какую-то милую фигню, после которой захочется натворить всякой тактильной всячины. Руки его тянутся остановить, прикоснуться, но так и остаются на месте под давлением разума. И только когда дверь машины закрывается, Антон, не думая ни минуты выходит следом.
- Подожди, - слишком отчаянно просит он, подходя ближе.
Шастун зависает на месте, безобразно краснея, кусает губы, ладони прячет в передних карманах. Словно вернулся на десять лет назад и, как подросток, боится сделать первый шаг.
- Кто-то хочет обнимашек на прощание? - наклоняет голову вправо, руки складывает на груди, игривая ухмылка горит на губах.
- Откуда? - испуганно смотрит в голубые глаза, раскрыв рот. - Только не говори, что умеешь читать мысли, как чертов Эдвард из Сумерек.
Арсений заливисто смеётся, поправляя выбившуюся чёлку.
- Господи, да ты просто, как открытая книга, кудряш.
Антон краснеет ещё больше, его теперь можно называть Мистер Томат, настолько пунцовыми стали его щёки и шея.
- Иди сюда уже, - мило воркует сквозь мелкий смех, притягивая того за край толстовки.
Крепко обнимает за талию, укладывая голову на плечо, носом утыкается в шею, чувствую себя в домике. От него пахнет яблоком и веет теплом, настолько родным, что в какой-то момент скулить хочется.
Футболист пару секунд стоит в оцепенении, после чего сутулится, закидывая руки на спину мужчины, тычется в его макушку. Он чувствует чужое дыхание на коже в районе шеи. От этого по спине пробегают мурашки от копчика до самого загривка. Запах цитруса врезается в нос, глаза сами закрываются от наслаждения желанной близости.
- Пойдешь со мной на свидание? - Попов негромко сопит всё также нежась в его руках.
Шастун кивает, мычит в согласии, улыбается, снова и снова вдыхая запах чёрных густых волос.
- Не усни, - шепчет не то ему, не то себе, отходя на шаг назад.
- Ты приятный, - расслабленно улыбается, потирая уже почти сонные светлые от дневного света ярко-зелёные глаза.
Мужчина смеётся, умиляясь очаровательной простоте.
- Ты первый, кто сказал мне что-то подобное.
Парень хмыкает, поправляя кудрявую чёлку, мысль о том, что кто-то когда-то прикасался до этого журналиста вызывает неконтролируемую, а самое главное беспочвенную ревность. Они знакомы один день, а он уже ведёт себя, как ревнивый абьюзивный чувак. «Вот же вляпался» - думает он, скрывая свои чувства от проницательных глаз напротив.
Они договариваются списаться, снова прощаются, пожелав друг другу хорошего дня и скрываются в машинах. На лицах у обоих сверкают глупые счастливые улыбки.
***
Через пару дней солнце наконец-то жарит, приятно грея кожу. На светлом голубом небе нет ни одного облачка, только следы от пролетающих самолётов. Ветер тёплый, без резких порывов. Идеальная погода для романтичного свидания за городом.
- Как насчёт пикника? – спрашивает, как только заканчиваются гудки без всякого приветствия.
- И тебе привет, - даже сквозь телефон слышно, как тот улыбается. – Это типа свидание?
- Угу, - мычит, лыбясь во все белоснежные, как сахар зубы. – Боюсь прекрасней погоды, чем сегодня, уже может и не быть. Так, найдётся ли для меня время в твоём плотном графике, капитан команды, а? – флиртует, облизывая губы, желание поскорее увидеть парня скоро разорвёт его на части. Ему всегда нравилось это сладкое предвкушение, но с Антоном всё иначе, хочется всего и сразу.
- Для тебя - всегда, - голос тише обычного. – Во сколько быть готовым и куда подъехать?
- Через полтора часа удобно? – сейчас десять утра, обычно к одиннадцати их тренировки заканчиваются. – Заберу тебя с футбола и поедем. – За два дня близкого общения они уже многое успели узнать, в том числе расписание друг друга.
- Хорошо, я побежал, окей? Увидимся, - кто-то на заднем фоне громко кричит его фамилию и звонок обрывается.
Попов крутит телефон в руке, подъезжая на своём кресле к панорамным окнам, солнечные лучи приятно греют кожу. Он закрывает глаза в моменте ощущая себя чуточку счастливее, чем обычно.
***
Антон выходит из стадиона, уткнувшись в телефон, брови сведены к переносице, взгляд сосредоточенный, чёлка свисает на лоб. Закончив листать расписание на ближайшие матчи, блокирует его, поднимая взгляд. Он широко улыбается, как только натыкается на Попова, что стоит около своей синей машины. Он изучает его с головы до ног, зависая на минуту точно. Мужчина в голубых кедах, непростительно коротких светлых шортах, белой футболке и с серой кепкой на голове выглядит также горячо, как и палящее на небе солнце.
- Эм, хорошо выглядишь, - оживает, подходя близко к нему.
- Ты тоже, кудряш, - голубые глаза светятся, как гирлянды в новогоднюю ночь, вокруг глаз собираются мелкие морщинки. Приподнимается на цыпочки, мимолётно обнимая парня за плечи. – Надеюсь, у тебя есть кепка или типо того.
- Да, валяется в рюкзаке.
- Отлично, тогда запрыгивай в машину и поедем, - весело разворачивается на пятках, следуя к водительскому сиденью.
- Может, всё-таки на моей? – жалобно смотрит, представляя, как придётся складываться пополам. Ни в одной машине, кроме своей он не чувствовал себя комфортно, учитывая высокий рост.
- Ты даже не пробовал, я вообще-то тоже не коротышка, - подмигивает, залезая внутрь.
Шастун устало стонет, буквально заползая следом. Машина Попова больше обычных легковых, но всё же меньше его собственного внедорожника. Внутри светлый салон и это даже неудивительно.
- Ну, что? Нормально или пересаживаемся?
Антон думает пару секунд, размышляя над тем, чего хочет больше. Увидеть мужчину за рулём или сесть в свою машину.
- Поехали, - закидывает портфель на задние сиденья, пытаясь расположиться удобнее.
Всю дорогу они непринуждённо болтают, пока на фоне тихо играет радио. До запланированного Арсением места час езды, поэтому открыв окна они наслаждаются неторопливой болтовнёй и жарким полуденным солнцем.
Попов припарковывается около некрутого обрыва, снизу плещется широкая длинная река, горизонт которой буквально сливается с голубым небом.
- А-ху-еть, - первое, что говорит Антон, выходя из машины.
Аккуратно подходит к краю, рассматривая водную гладь, в которой отражается солнечные блики. Тёплый несильный ветер перебирает волосы, от такой красоты захватывает дух.
- Нравится? – мужчина становится рядом, смотрит вдаль, пряча руки в карманах шорт.
- Шутишь? Я в восторге, - детский взгляд полный восхищения устремлён в небо, вскидывает руки в стороны, наслаждаясь.
- Хочешь повторить позу из Титаника? – широко улыбается, слегка щурясь от яркого солнца.
Антон пожимает плечами, молчит, не в силах оторваться от красоты перед ним. Он давно не выбирался на природу. И сейчас пытается впитать, запомнить все виды и эмоции, чтобы потом снова и снова бывать здесь сквозь призму воспоминаний. Арсений подходит сзади, кладёт привычно едва прохладные руки на талию парня, ему приходится немного навалиться на него и встать на цыпочки, чтобы хоть что-то увидеть за его широкими плечами.
Они стоят так несколько минут, пока ветер пробирается под их одежду, а жаркие лучи греют кожу, создавая идеальный баланс, когда не жарко и не холодно. В голове ноль мыслей и это чистый кайф, учитывая информационный поток, что взваливается ежедневно на человека двадцать первого века. Попов чувствует под пальцами, как у футболиста тихо урчит живот.
- Пойдём перекусим, я взял немного еды.
Шастун кивает, разворачиваясь в чужих руках. Обнимает журналиста, зарываясь в чёрную макушку.
- Спасибо, это место прекрасно, - говорит тихо, словно может спугнуть. – Как и ты, впрочем, - улыбается, отходя на шаг назад.
Арсений достаёт из корзины сэндвичи с разными начинками, фрукты, слегка прохладный лимонад, немного ягод. Обед с шикарным видом в чудесную погоду рядом с человеком, который тебе нравится. Пожалуй, это один из лучших для них дней за последнее время.
- Шаст? – с полным животом и довольным лицом парень лежит с закрытыми глазами, откинув голову на его бедра. Он перебирает локоны иногда наматывая отдельные кудряшки на палец. - Как так вышло?
- Ты про что? - руки мирно покоятся на животе, состояние умиротворения и спокойствия.
- Про нас, - смотрит на слегка подрагивающие ресницы, мелкие веснушки на щеках и носу, на мягкие губы, не зная, как разорваться между красотой природы и капитана.
- Не знаю, - улыбается, не открывая глаз. - Почувствовал притяжение, как только увидел тебя. Со мной такое впервые, - поворачивает голову в сторону живота Арсения, носом трется о футболку, чувствуя, как за тканью напрягается пресс. - Словно знаю тебя много лет, - шепчет, глубоко вдыхая приятный дурманящий запах, ни на что не похожий, так пахнет только он.
Попов замирает от нахлынувших ощущений, что обрушились на него. Это интимно, нежно, тепло и так открыто.
- А я, - нервно вздыхает, поняв, что не дышал какое-то время. - Сразу приметил тебя, меня поразило, что капитан футбольной команды может быть такой юной очаровашкой, - хихикает, ощущая себя на несколько лет моложе.
Антон одной рукой обнимает его со спины, продолжая мирно лежать.
- Зачем ты спрашиваешь? - Попов чувствует его тёплое дыхание сквозь ткань футболки. - Любишь загоняться?
- Можно и так сказать, - улыбается, продолжая гладить мягкие пушистые волосы. - А ты нет?
- Предпочитаю плыть по течению, не думать о будущем и не вспоминать прошлое. В школе постоянно говорили, что я, как говно, что плывет не зная куда. Но вот я здесь, в лучшей версии своих мечтаний, - приподнимается, усаживаясь рядом с журналистом лицом к лицу, их бедра так близко, что не пролезет и травинка. Ноги раскинуты в разных направлениях.
- Это здорово, я вот и дня не могу прожить без переживаний о прошлом или будущем, - складывает руки на бёдрах не зная, куда их деть. - Может, преподашь урок?
- Я с рождения такой, - пожимает плечами, изучая оттенки голубых глаз, что обрамлены ярко-черными длинными ресницами. - Но слышал про резинку, которую надевают на руку и бьют себя ею, когда начинают мыслить негативно. Типа в будущем мозг догадается, что ты не поощряешь такой тип поведения и перестроится.
Попов молчит, поправляет чёлку, зачесывая направо, нервничает, кусая губы.
- О чем ты думаешь? - Шастун кладет ладонь на его бедро, поглаживая большим пальцем.
- Должен предупредить тебя, пока мы не зашли слишком далеко, - смотрит на его руку, ощущая себя открытым и голым перед ним. - Я не способен делить быт с кем-либо. Пытался несколько раз с разными людьми, но всё не то. Это какой-то ужас, все мои чувства исчезали стоило мне увидеть разбросанные носки по квартире или чайные пакетики, расставленные с кружками до тех пор, пока они не кончатся. Чужие баночки, что стояли не так, как я расставил; когда находил свои вещи не там, где оставлял или эти вечно заляпанные зеркала. Это всё так выбешивало, - устало вздыхает, вспоминая те времена, отчего холод пробегает вдоль позвонка, аж передрагивает. - Поэтому я должен сказать, что для меня гостевые отношения единственный вариант.
Почти напугано смотрит в зелёные светлые глаза, ожидая ответа.
- Может, тебе попадались неряхи и грязнули, а? - улыбается, оголяя мелкие белые зубы. - У меня даже есть ящик для нейтральных носков.
- Каких носков?
- Которые надел один раз, но для стирки они ещё не настолько грязные, а для ящика чистых уже подванивают. Я называю их нейтральными, - смеётся, поправляя кольца на пальцах.
- Я называю этот ящик полукровка.
Антон таращит глаза, отдаваясь всецело дикому ржачу. Попов не отстаёт, хихикает, прикрывая рот кулаком.
- Это гениально, Арс!
- Может быть.
- А если серьезно, - старается дышать ровнее, прекращая смех. - Я спортсмен и дисциплина моё второе имя, так что весь твой список бесит меня в других не меньше, поэтому живу один, как только появилась такая возможность.
- Мне многие говорили, что они примерные аккуратисты, но на деле у нас были разные понятия чистоты.
- Я не настаиваю, - поднимает руки в поражении. - Мы знакомы меньше недели. У меня и в мыслях не было такого быстрого развития событий, поэтому гостевые отношения — это круто, возможно, потом ты поймешь, что в этом мы схожи и сам предложишь съехаться.
- Только в твоих снах, кудряш, - почти мурлычет прямо ему в лицо, нагибаясь ближе.
- Так это было предложение встречаться? - между лицами несчастные сантиметры становятся всё меньше и меньше.
- Если ты хочешь, - шепчет, едва касаясь его губ.
- Придурок, - улыбается, после чего целует, обхватив его лицо своими ладонями.
Целует трепетно, мягко, тягуче, зарывается в густые короткие волосы на затылке, направляя в нужную сторону. Внутри взрываются конфетти, в голове ноль мыслей, только яркое горящее желание. Арсений сладко стонет, когда кудрявый несильно кусает его нижнюю губу тут же зализывая. Почти хнычет, когда горячие мягкие губы спускаются на шею, оставляя мокрые поцелуи. Он плавится от его рук, что прижимают за талию к себе еще ближе, тает от его ласк.
- Какой же ты, а, - шепчет гортанным низким голосом, кусая за мочку уха.
Ведет носом от загривка до ключиц, глубоко вдыхая цитрусовый аромат.
***
С того дня их отношения развивались стремительно быстро. За четыре месяца Арсений многое узнаёт о своём парне.
Когда тот привозит его к своим родителям на дачу в конце лета он сразу обращает внимание на очаровательную улыбку его мамы. Антон улыбается также, они во многом схожи, особенно в дружелюбии. Майя Олеговна приняла Попова сразу, она заботливо обхаживала его весь вечер. Восхищалась достижениями, которыми хвалился почему-то Антон, словно это он получил звание лучшего работника и похвалы от начальства в виде премии. Отец приехал к ним чуть позже сразу после работы. Он крепко пожал ему руку, сказав, что рад наконец-то встретить того самого Арсения, про которого его сын прожужал все уши буквально всей семье, даже бабушке и дедушке. Расположившись в беседке, они играют в настольные игры до самой ночи.
- Теперь я понимаю, почему ты такой, - они остались сидеть на плетёных диванчиках с мягкими подушками, рассматривая ночное небо и звёзды, когда все отправились спать.
Шастун вопросительно мычит, продолжая ерошить тёмную копну волос. Арсений буквально лежит на нём, их конечности переплетены, согревая друг друга от прохладного ночного ветерка.
- Твои родители, - продолжает Попов. – Они любящие, добрые, открытые и я уверен совершенно не конфликтные, - тихо смеётся, вспоминая, как Антон говорил ему об этом лично в ресторане во время интервью.
- Ты прав, - улыбается, пряча нос в его макушке. – Они чудесные родители и хорошие люди, мне повезло с ними.
- Прости, что пытался тогда включить грёбанного психолога, выискивая причину твоей доброты. Мне до сих пор иногда сложно принять, что бывают настолько добросердечные люди.
- Теперь ты часть моей семьи, - ещё крепче прижимает его к себе, целует в висок. – Я серьёзно, что бы между нами не случилось ты всегда можешь обратиться к моим родителям, они помогут, правда помогут.
Попов готов расплакаться, вспоминая своих холодных, вечно недовольных родителей.
- Не могу сказать того же о моей семье, - в голосе слышна печаль. – Они никогда не примут нас, - устало вздыхает, чувствуя, как боль растекается в районе грудной клетки.
- Эй, - пытается заглянуть в его глаза. – Нам не обязательно быть принятыми, чтобы быть счастливыми.
- Я бы так не сказал, - прячет взгляд, нежно вырисовывая линии на тыльной стороне его ладони.
- Я докажу тебе со временем, Арс.
***
Попов узнаёт, что Антон любит чай из шиповника, который когда-то заботливо заваривала для него мама. Сейчас живя отдельно он не заморачивается и пьёт обычный пакетированный, потому что тот нужно правильно настаивать половину дня, а это муторно. Футболист обожает русскую, украинскую и белорусскую кухни, готовит хорошо, но крайне не любит этого делать. Боится ужастиков, любит комедии и фантастику. У него отличная память, он помнит все мемы, все имена персонажей из фильмов, которые когда-либо смотрел. Но запомнить, сколько стоит вода, которую он купил по пути на тренировку не в силах. Цифры это не его.
Антон тактильный. Он обнимает при каждом удобном случае, касается, когда есть возможность, целует, когда никто не видит и, конечно, разрушается с ним на частицы в интимной близости, пока на небе горит луна. Попов нагло соврёт, если скажет, что ему это не нравится. В душе он сопливый романтик, который всю жизнь прячется внутри, закопавшись так глубоко из-за фраз отца в стиле: «Мужчины никогда не плачут», «Развёл здесь нюни», «Хватит обжиматься, как девка, будь мужиком». Арсений с ним чувствует себя той самой девкой, которая заваривает ради возлюбленного чай из шиповника с вечера, чтобы на утро можно было пить и привозит ему в термосе, если позволяет расписание. Которая улыбается с каждого глупого сообщение, которая болеет на каждой игре за своего мальчика, срывая голос. Которая ждёт вечером после тренировки, разогревая купленный в столовой ужин, потому что готовить не умеет.
Попов чувствует, как утопает в своей влюблённости, не смея сопротивляться, пока в один из дней Дима не подкидывает ему журнал с ярким заголовком, что гласит о новой тайной девушке известного в футбольном мире капитана команды Антона Шастуна. Он не верит своим глазам, читая снова и снова. На страницах несколько размазанных фотографий явно снятых в скрытую. Все органы резко падают вниз, когда он высматривает широко улыбающегося парня в компании симпатичной брюнетки в одном из дорогих ресторанов Москвы. Это всё можно было бы свалить на жёлтые сплетни, если бы Попов хотя бы знал, что это за девушка. Снизу стоит дата снимков, это было вчера. Антон сказал, что у него появились неотложные дела, сорвавшись неизвестно куда в свой заслуженный и такой редкий выходной.
Паника, граничащая с горькой обидой и болью, проносятся по всему телу, отчего он начинает дрожать. Глаза жжёт от подступающих слёз, а сознание вторит голосом отца прекратить этот детский сад и перестать ныть. Крепко сжав в руке журнал, он в спешке накидывает куртку и вылетает из офиса, попросив Позова прикрыть его перед начальством. Тот понимающе кивает, глаза полны сожаления.
Журналист никогда в жизни не ехал за рулём в таком состоянии. Он здесь и не здесь одновременно. На улице октябрь, первый снег выпал вчера, сегодня на дорогах белое месиво. Концентрация и внимание не могут пробраться сквозь страх и панику, что охватило всё тело. Пару раз он ловит себя на мысли, что вообще не следит за дорогой. Кое-как доехав до стадиона, выходит из машины, хватая с собой злосчастный утренний выпуск. На посту охраны все уже знают его, поэтому он без проблем пробирается внутрь. На поле, как и всегда после основной тренировки, Антон бежит несколько кругов в гордом одиночестве. Заметив мужчину, он широко улыбается, подбегая ближе. Улыбка исчезает с его лица, когда он видит побледневшего Арсения. Он тяжело дышит, в глазах нечитаемая эмоция, но с явным негативным окрасом.
- Что случилось? – тянет руки для объятий, но получает в ответ лишь прилетающий в грудь журнал, который он едва успевает схватить. – Что это?
- Ты у меня спрашиваешь? – почти кричит, не в силах совладать с бурлящими внутри эмоциями, его щёки красные от холода, а в волосах тающие снежинки.
Капитан бегает глазами по обложке после чего облегченно выдыхает.
- И ты поверил? – улыбается так, словно разговаривает с пятилетним ребёнком, который убеждён, что аисты приносят детей.
- Ты ничего не сказал мне вчера, - защищается, складывая руки на груди. В сердце теплится надежда, что всё это тупое стечение обстоятельств, не более.
- Потому что я не хотел обсуждать это раньше времени, мне нужно было обсудить детали с менеджментом, на фото одна из них, зовут Даша, - поправляет влажную от пота чёлку, не сводя пристального взгляда с голубых мокрых глаз.
- И что? – голос подрагивает. – Что вы обсуждали?
- Подожди минуту, - хватает его за предплечье, мягко сжимая. – Стой здесь, я всё объясню, - и убегает в неизвестную для него сторону.
Спустя минут пять он идёт с парнем, у которого висит фотоаппарат на шее. Антон, как и всегда очаровательно улыбается, пока они о чём-то говорят.
- Сделай по красоте, как и договаривались, вот здесь, окей? – отдалённо слышит их разговор, всё ещё не понимая происходящего.
Тот кивает, останавливается, пока Шаст продолжает идти прямо к Попову. Не говоря ни слова тот разворачивает его боком к фотографу, обхватывает лицо горячими ладонями и пылко прижимается к его губам. Журналист инстинктивно закрывает глаза, руками цепляясь за его бёдра. В голове куча вопросов, он ничего не понимает, но слепо отдаётся ему без остатка. Целует страстно, отчаянно, осознавая, что мог лишиться этого. Мог уйти отсюда с разбитым вдребезги сердцем, но Антон здесь. Он вжимается в него всем телом, пока парень с камерой делает сотни кадров.
- Это запрещённый приём, - шепчет в губы, отрываясь от мягких губ, его немного трясёт. – И я всё ещё ничерта не понимаю.
- Арс, - начинает тихо. – Знаю, что мы не так много вместе, только полгода, но я так устал, - тяжело вздыхает. – Устал от женского внимания, от статуса холостяка, а о тебе знают единицы. Каждое интервью мне приходится врать. Я не хочу, мне надоело притворяться, - нежно гладит большим пальцев колючую от щетины кожу лица. – И если ты готов и не против, то я бы сделал каминг-аут. Осточертело сидеть в шкафу и не высвечиваться. – Выжидающе смотрит в растерянные голубые глаза.
У Попова от услышанного сердце падает по ощущениям прямо на зелёную траву, дыхание спирает. В голове всплывает образ его консервативных родителей и таких же узко мыслящих родственников. Он представляет их налитые кровью глаза, когда те прочтут новости. Страх и паника наступают на его пятки, оседая тяжёлым грузом на плечи.
- Ты боишься, - Шастун утверждает, не спрашивает. – Я понимаю, - начинает он.
- Нет, - тут же прерывает. – Ты не понимаешь, ты совсем не знаешь моих родителей. Они будут в ужасе, от меня отвернётся вся семья и я не драматизирую, поверь.
- Эй, - окликает фотограф, чувствуя себя неловко, видя чужую драму. – Я могу идти?
- Да, конечно, только дай флешку с фотками, пожалуйста, - протягивает руку в его сторону, ожидая. Другой рукой, приобнимает мужчину, не отходя.
- Без проблем, - вытаскивает и кладёт в раскрытую ладонь. – Красиво смотритесь вместе, - последнее, что он говорит, уходя.
- Так, твоя семья, - говорит, словно вспоминая, на чём они остановились. - Ты познакомишь меня с ними?
- Никогда, я не хочу, - мотает отрицательно головой. – И дело не в тебе.
- Понимаю, - тяжело выдыхает, протягивая флешку. – Когда будешь готов, то просто верни её мне.
- Если я никогда не будут готов? – в голубых глазах отчаяние. Уязвимость, что видит в них Антон причиняет ему боль. – Бросишь меня?
- Что? – от одной только мысли потерять его становится плохо, дыхание спирает. – Ты правда думаешь так?
- Да, - его руки подрагивают, когда он отступает на шаг назад. – Просто мы разные, слишком разные. Когда-нибудь это станет проблемой для тебя.
Шастун физически ощущает моральную боль мужчины.
- Я думал моей любви достаточно, что, - замирает на мгновение. – Что я не даю поводов усомниться в этом. Только дурак не заметит, как сильно я люблю тебя, - зелёные глаза въедаются в глаза напротив, желая доказать свою решительность.
- Ты что? – растеряно хлопает глазами.
- Люблю, - подходит близко, прикасаясь своим лбом к его. – Никого и никогда я не любил так, как люблю тебя, Арс. Мне плевать на мнение кого-либо о нас. Только твоё мнение имеет значение. Если ты захочешь сидеть в шкафу до конца своих дней, значит мы будем прятаться и искать в этом свои плюсы.
Волна безмерного счастья обрушивается на него, как только он услышал слово «Люблю». Попов обнимает его, уткнувшись в шею. Он пахнет потом и любимым парфюмов. Такой тёплый и любимый. Мягкий и заботливый. Это всё он, парень, который подобно сильному ливню пропитал всё его тело любовью до самых глубин сердца. Он дрожит, дрожит, как тонкий стебель в пустыне во время порывистого ветра. Сердце гулко бьётся, гоняя кровь сильнее обычного.
Антон обнимает в ответ чуть сгорбившись. Внутри у него настоящий ураган разных чувств. Любовь. Боль за его семью. Отчаяние. Желание помочь. Всё это крутится внутри, заворачивается всё сильнее, наводя хаос в мыслях, но сейчас важнее не это. Любимый мужчина, что мелко дрожит в его руках. Вот, что действительно важно. Он хочет быть рядом с ним в любые времена. Быть опорой.
- Люблю, - Арсений тихо шепчет, шмыгая носом. – Я тоже так сильно люблю тебя, Шаст.
Это произошло спустя четыре месяца их отношений. В октябре, на второй день первого снегопада. В день, когда СМИ написали о тайной девушке футболиста. День, который навсегда отпечатается в их памяти.
День признания в любви.