Пламя и лед

"Любовь – это яд, но яд – это и лекарство."— Квентин Мартелл, Танец с Драконами

Наши отношения с мужем становились все более сносными. Если говорить совсем уж честно, я к нему привыкала. И, что уж греха таить, Эймонд начинал мне нравиться. Я оценила его заступничество, его заботу обо мне, то, как он вел себя в постели. Это было приятно. Я не знала, почему он так себя ведет, ведь самой судьбой нам было предначертано быть врагами. Но если он и правда хотел, чтобы наши жизни были нормальными, насколько это возможно, то я тоже согласна была попробовать.

Конфликт столицы с Драгонстоуном обострялся, и это угнетало меня. Корабли Веларионов продолжали блокировать гавань. Продовольствия все еще было вдосталь, но Эйгон отправил посольства в Треархию и Вольные города. Мать тоже созывала верных ей лордов. Это я узнавала урывками из разговоров за ужинами, да из фраз Эймонда, брошенных невзначай, которые мне удавалось из него вытащить. Из-за этого я чувствовала себя беспомощной и подавленной. Но, словно в противоположность напряжению между нашими семьями, наше с мужем заметно ослабело. Он дал мне немного больше свободы, чем было у меня изначально. Конечно, к Сирион самостоятельно ездить мне все еще не разрешалось. Если я хотела навестить своего дракона, то меня сопровождал сам принц, либо несколько бдительных Золотых плащей. Но по замку я могла уже перемещаться более вольно. Например, могла сходить в библиотеку или выйти в сад. И за это я тоже была благодарна мужу.

А еще, мне неожиданно понравилось проявлять инициативу в постели. Я уже не зажималась так, как в наши первые разы, и обнаружила, что Эймонд вполне охотно готов отдать мне немного власти в нашей интимной жизни. Это было лестно и всегда заводило меня. Поэтому, когда очередным утром мы проснулись и валялись в кровати, я ластилась к мужу, будто нежная кошка. У него не было никаких дел в первой половине дня, ну и я развлекалась тем, что залезла на него сверху, удобно умостилась у него на бедрах и изучала его тело. После бурной ночи мы были голыми, его наготы я уже не стеснялась, как и своей собственной. К тому же в свете солнца муж был еще прекраснее, чем в вечерних сполохах пламени камина, и рассматривать его было сплошным удовольствием. Я поерзала на нем, чувствуя, как от моих действий он ощутимо затвердел под моими ягодицами. Но, несмотря на очевидное возбуждение, Эймонд не шевелился и терпеливо позволял мне действовать самой. Он лежал расслаблено на спине, закрыв глаза и довольно щурясь, серебристые волосы раскинулись по подушкам, руки лениво поглаживали мои бедра. Я же водила пальцами по его груди, изучая шрамы и мускулы, укутанная своими распущенными волосами до талии. Его тело так отличалось от моего собственного, было твердым, сильным и рельефным. Я вспомнила, как наблюдала из окна за его тренировками во дворе. Эймонд управлялся с мечом так, будто родился с ним в руках. И смотреть на это было захватывающе. Но не менее захватывающе было видеть, как сокращались сейчас его мышцы под моими прикосновениями, как раздувались его ноздри, когда он резко выдыхал от того, что я немного сильнее задевала его кожу ногтями. Я тихо фыркнула, нагнулась ниже и потерлась носом о его шею, а потом поцеловала его возле кадыка. Эймонд застонал и сжал пальцы на моих бедрах крепче. Я улыбнулась. Мне нравилась та власть, которую я, как оказалось, могла иметь над мужем.

— Ты дразнишься, Рисса... — он прошептал, а затем открыл глаза и смотрел на меня не отрываясь, пока его руки направляли меня, сдвигали в правильном направлении, заставляя вобрать его в себя.

Я протяжно застонала и выгнулась, опускаясь на его член до основания и начиная двигаться. Вверх и вниз по его длине, чувствуя, как восхитительно он растягивает меня изнутри, и как мои стенки плотно сжимаются на нем и пульсируют от удовольствия. И повторила это действие снова, в дразняще медленном темпе, почти полностью снимаясь с него и насаживаясь обратно. Я двигала бедрами все быстрее, откинув голову назад. Волосы оголили мою грудь, которую тут же стиснул ладонью муж, вызывая у меня еще один стон и ворох мурашек, разбежавшихся по коже, когда он погладил подушечкой большого пальца мой затвердевший сосок.

— Никогда не мог подумать, что моя скромная и боящаяся всего жена окажется такой греховной соблазнительной чаровницей. — Эймонд усмехнулся и толкнулся бедрами мне навстречу, проникая глубже.

— Это из-за тебя... — я прошептала, кусая губы и ускоряя темп своих движений. — Твое плохое влияние...

— О, правда теперь? — услышала его короткий смешок и улыбнулась, глядя на него из-под ресниц. Муж и сам смотрелся греховным искушением, когда был подо мной, тяжело дышащий и с лицом, искаженным от страсти. — Я виноват в том, что развратил тебя?

— Да.

— Приму это за комплимент...

Отвечать на это сил у меня уже не осталось. Потому что нарастающее внизу живота привычное уже удовольствие полностью стерло все мысли из моей головы. Я резче двинула тазом, пружина внутри меня лопнула, заставляя все внутренние мышцы сокращаться вокруг его члена, и я хрипло застонала, кончая и впиваясь пальцами в грудь мужа. Слыша на периферии сознания, как он глухо зарычал, смещая руки к моей талии, и сжал ее тисками, удерживая меня на месте, пока он толкался внутрь меня последние несколько раз, прежде чем наполнить меня своим семенем. Я обессиленно упала на Эймонда. Глаза закрылись, по телу все еще гуляли мурашки и искры. Его ладони успокаивающе гладили мою спину, и было так спокойно, словно я нашла наконец свое место в этом мире.

Пару мгновений мы просто лежали молча, а потом муж тихо фыркнул и поцеловал меня в макушку.

— Будем вставать?

Он спросил, и я замычала протестующе и покачала головой.

— Если не приду на Совет, Эйгон припрется сюда. — принц хохотнул.

— Боги, нет... — я разочарованно застонала. — Ты сказал, что у тебя нет сегодня дел.

— С утра нет. Но во второй половине дня мне нужно возиться с братом.

— Ладно... — я вздохнула и сползла с него в сторону. — Я схожу в библиотеку тогда.

— Ты слишком много читаешь, маленькая жена.

Эймонд встал с кровати и начал собирать одежду и натягивать ее на себя. А я перевернулась на живот и оперлась локтями на кровать, а подбородком на сцепленные пальцы, и наблюдала, как он ходит по комнате, пожирая взглядом идеальные мускулы мужа, перекатывающиеся под кожей при каждом его движении. Он же время от времени бросал голодные взгляды на мои ноги, которыми я болтала в воздухе. И от этого внутри меня разливалось и согревало какое-то чисто женское удовлетворение — он только что брал меня и все равно хочет еще. Чувствовать себя желанной было приятно, чего уж скрывать.

— Это говорит тот, кто все наши покои завалил книгами. — парировала я, и Эймонд усмехнулся.

— Мужчина должен развивать разум, а не только тело, если хочет оставаться на ведущих ролях в этом мире.

— А женщина, значит, не должна? — я задохнулась от возмущения.

Эймонд посмеялся, увидев мое недовольное лицо. Не знаю почему, но даже такие мои проявления непокорности он считал милыми. А затем наклонился ко мне, затягивая на поясе ножны с кинжалом, и чмокнул в нос.

— А женщина должна быть красивой и радовать мужа. И ты полностью соответствуешь всем требованиям, моя маленькая жена. Развлекайся в библиотеке, я не против, если тебе интересно. Увидимся за ужином.

Муж ушел, а я повалялась еще в кровати и затем вызвала служанок, чтобы приготовили ванную. После активных упражнений с принцем мне хотелось освежиться. Я насладилась горячей водой и ароматным мылом, благоухающим розами. Девушки помогли мне облачиться в неброское и не вычурное темно-фиолетовое платье с серебряной вышивкой, волосы же просто убрали назад, заколов у висков шпильками с сапфировыми бабочками. Больше наряжаться я не хотела, для праздного дня, проведенного за чтением, хватило бы и этого. Я отпустила служанок, повертелась еще немного перед зеркалом и, только направившись к двери, увидела, что одна из них осталась и неуверенно мнется в тени между камином и шкафом, теребя в руках край белого накрахмаленного передника. Я нахмурилась. Если она собиралась просить меня о какой-то милости, то я сомневалась, что смогу помочь. Да, мои отношения с мужем наладились, но я не заблуждалась относительно своего положения здесь. Я все еще была заложницей Зеленых в Красном замке. Я кашлянула, попытавшись вспомнить имя девушки. Она часто помогала мне, но с прислугой здесь я не особо общалась по душам.

— Ты что-то хотела... М-м... Марта? — я обрадовалась, откопав, наконец, в памяти, как ее зовут.

Служанка встрепенулась и судорожно закивала.

— Вы не могли бы пойти со мной, миледи?

— Куда? — я удивилась. Я ожидала какой-то банальной просьбы. Возможно попрошайничества денег, или чтобы я замолвила слово перед принцем о каком-то ее родственнике. Но следовать за ней? — Зачем? Тебя послала за мной королева-мать? Или Хелейна?

— Н-нет... Не королевы... — Марта нервно откашлялась. — Пожалуйста, миледи, это очень важно.

— Что за глупости? — я пренебрежительно фыркнула. Но, поразмыслив, решила: а что мне может угрожать в замке? Я и так тут пленница. Сомневаюсь, что эта серая мышка в чепчике замышляла что-то недоброе. Поэтому я кивнула. — Ну ладно. Веди.

Я поплутала по коридорам крепости за своей пугливой провожатой. Мы покинули башню Мэйегора и спустились на нижние этажи, где были прачечные, кухни, кладовки и холодные комнаты с припасами. Стражники и Золотые плащи, встречаемые по пути, провожали меня подозрительными взглядами, но останавливать не смели. Пока я не покидала пределов замка, Эймонд запретил им меня задерживать. Но я была уверена, что о моих перемещениях мужу доложат, и уже жалела, что пошла на поводу у девчонки. Не хотелось портить то, что мы с ним только-только наладили. Я вздохнула и уже хотела окликнуть Марту и сказать, что возвращаюсь в свои покои. Но она внезапно остановилась у неприметной деревянной двери, обитой почерневшим от времени железом.

— Сюда, миледи. — служанка посторонилась, и я шагнула внутрь небольшой, но длинной комнаты с приземистыми полукруглыми потолками, с несколькими другими дверями в дальнем краю, с белеными стенами и сундуками и старой потертой мебелью у них — видимо это была какая-то кладовая с выходом в погреба, потому что с противоположного конца тянуло сыростью и прохладой.

Марта осталась за дверью, аккуратно прикрыв ее за собой, помещение погрузилось в полумрак, а я даже оглядеться толком не успела — меня неожиданно облапили чьи-то сильные руки и прижали к твердой груди. Я взвизгнула от внезапности. Сердце пустилось вскачь от невольного испуга. А мне куда-то в области уха зашептали сбивчиво:

— Боги, сестренка, я так скучал...

И я обмякла, облегченно всхлипывая. И обняла его в ответ. И не знала, смеяться мне от радости, или плакать от радости тоже, рассматривая в приглушенном сером свете родное лицо брата, его черные волосы, которые я перебирала пальцами, темную скрытную одежду, и по-прежнему внимательные и ласковые карие глаза.

— Джейс, ты как здесь?... Ты с ума сошел?... — эйфория первых секунд встречи схлынула, и меня полоснуло беспокойством. Я вцепилась в ткань его простой черной куртки и нахмурилась, смотря на то, как улыбается, кажется, совсем не переживая о том, что он сейчас находится в самом сердце вражеского лагеря. — Ты идиот?! Ты зачем приперся?! Тебя могут поймать, Эйгон скормит тебя Санфайеру! И как ты сюда пробрался вообще?

— Ну все, успокойся. — Джейс усмехнулся, и его ладони сильнее сжали мою талию. — У Дэймона остались связи в городской страже. Эта девочка, что тебя привела, сестра его доброго знакомого. И мы подкупили несколько слуг...

— Зачем?! — я перебила его и стукнула кулаком по его плечу.

Джекейрис зашипел, отшатнулся и потер место удара ладонью.

— Ауч... С ума сошла? Я пришел забрать тебя.

— Забрать как? — я скрестила руки на груди и воззрилась на брата скептически.

— Мы выйдем через подземные ходы. Вермакс ждет у залива, мы полетим на Драконий камень. Дэймон встретит нас на полпути...

— Вы рехнулись? — я снова перебила, и брат недовольно нахмурился. — Эймонду уже наверняка доложили, что я сюда спустилась!

— И что? — Джейс шагнул ближе, и его пальцы вцепились мне в предплечье чуть повыше локтя. И я увидела, как его лицо исказилось от злости. — Этот ублюдок похитил тебя! А ты переживаешь о его мнении?!

— Да причем тут это?! — я попыталась отдернуть руку, но он только сжал сильнее.

— А притом! Я его прикончу за то, что он с тобой сделал! Он же не проявил благородства, да? Готов поспорить, что он в первую же ночь взял тебя. Так, Рисса?! Отвечай!

— Да ты... Каким образом... — я запнулась, краснея. Обсуждать с братом подробности моих отношений с мужем было неловко. И я тоже разозлилась. — Джейс! Это не твое дело!

— Мое! Ты моя сестра, и я тебя с этим подонком не оставлю. Идем.

Он потащил меня к дальним дверям из выморенного и напитанного влагой дерева. Я заупиралась. Это было безрассудно. Да, этот план был абсолютно в духе моего отчима. Дэймон вполне мог спланировать наглое проникновение в замок и мое похищение. Но Джейс ведь всегда был разумным. Из всех нас он был самым умным и рассудительным. Неужели он не понимал, чем это все могло закончиться? Я не хотела, чтобы мой брат пострадал, пытаясь вызволить меня из навязанного брака. И где-то в глубине души, там, где я бы сама себе в этом не призналась, тлело упрямое нежелание предавать мужа. Да, мы не были в лучших отношениях с ним. Но сейчас... Я помнила, как он улыбался мне утром, как целовал... Я не хотела от него уходить... Я не знала почему, но... Так оно было. К тому же, мы были венчаны в септе. Такие браки не аннулируют. Обрекать себя на вечный замужний статус, но без мужа? Искать любовников и отсылать внебрачных детей? От мысли об этом мне неожиданно стало противно. Джейс продолжал тянуть меня к тем тайным ходам, о которых рассказывал, и я отчаянно зашипела.

— Да стой же ты! Я не могу бросить здесь Сирион, а сама убежать. И ты хоть понимаешь, как быстро он догонит нас?! Вхагар легко уничтожит Вермакса. Джейс, я не хочу видеть твою смерть.

— Пусть попробует. — брат выдавил сквозь зубы, а та дверь, через которую я вошла сюда, внезапно отворилась.

Мы синхронно обернулись. В приоткрытую щель юркнула Марта, перепуганная еще больше, чем до этого. Она вытаращила на меня глаза и залепетала:

— Миледи... Там Золотые плащи... Идут сюда...

— Ну все, уходим. Быстро. — вмешался брат, а я решительно выдернула руку из его хватки и толкнула его к погребам.

— Нет. Эймонд поймает нас, мы даже до гавани не успеем добраться. Уходи немедленно, а я останусь и потяну время. Пока он будет разбираться со мной, ты сможешь улететь подальше, потому что он не погонится за тобой сразу же.

— Рисса! — Джейс недовольно поморщился.

— Джейс! — я упрямо пихала его к двери.

— Миледи... — нудила на заднем фоне служанка.

Брат вздохнул, включая наконец мозги, витиевато выругался, заставив Марту покраснеть, чмокнул меня в лоб и торопливо сказал:

— Мы найдем способ тебя вытащить. Поняла? Ты не одна. И этого ублюдка я прикончу. — и выскочил за дверь, блокируя засов с той стороны.

Я выдохнула нервно. Внутри нарастала противная дрожь. Если Джейса все же поймают... Я не знала, чем это закончится. И не представляла, чем этот визит обернется для меня. Явно ничем хорошим. Я лишь надеялась, что у меня получится убедить мужа, что я просто заблудилась, когда гуляла по замку. Я вздрогнула, когда в комнату ворвались стражники. Рослые хмурые воины в светлых, сверкающих серебром доспехах и плащах поверх них обвели помещение мрачными взглядами. Служанка нервозно жалась ко мне за моими плечами, а я выпрямила спину и вздернула подбородок, глядя на одного из рыцарей, высокого и темноволосого, что вышел вперед.

— Миледи, — он слегка склонил голову. — Мы слышали шум.

— Как видите, мы здесь одни. — я посмотрела на него, пытаясь казаться уверенной. — Вы зря беспокоились.

— Стража у ворот доложила, что за городом видели дракона. Что вы тут делали, миледи? — Золотой плащ посуровел, обошел меня, подергав дверь, за которой скрылся Джейс, и вернулся, убедившись, что она заперта.

— Я... — я сглотнула и лихорадочно попробовала придумать адекватную причину, по которой я могла бы находиться на нижних уровнях замка. Как назло в голову ничего не лезло. И я схамила. — Не понимаю, почему я должна перед вами отчитываться?

— Мы проводим вас к принцу. — стражник скривился на мое явное высокомерие, но смолчал и указал рукой на выход.

Мне ничего не оставалось, как шагнуть вперед. Марта семенила следом, едва слышно всхлипывая. Девчонка явно боялась последующего разговора с Плащами — с ней, в отличие от меня, церемонится бы явно никто не стал. Стражники молчаливыми изваяниями окружили нас со всех сторон. Мы шагали к моим покоям, как под конвоем, я чувствовала себя, словно по пути на каторгу — внешне спокойная и холодная, но внутри все сжималось от переживаний о брате, страха неизвестности и подступающей паники. Внутренности скручивались в клубок и подпрыгивали к горлу, меня периодически подташнивало, и я рвано и неравномерно дышала, задерживая воздух, чтобы хоть как-то успокоиться.

Не получалось. Из-за широких спин идущих вокруг стражей я не видела ничего. Но вот они ввели нас в спальню и расступились. Мой взгляд упал в зеркало на собственное мертвенно-бледное лицо и огромные глаза. А потом на мужа, который стоял спиной ко мне, напряженный, как натянутая струна, сцепив руки за поясницей. Все замерли. Я сглотнула, не зная, стоит ли что-то говорить. Первым нарушил тишину Плащ, который разговаривал со мной в кладовой.

— Милорд, мы привели принцессу.

Я увидела, как Эймонд передернул плечами, а затем повернулся, и у меня похолодело в животе от его сжатых в тонкую линию губ, стиснутых жестко челюстей и злости, тлеющей в глубине его взгляда. И я испугалась по-настоящему. Потому что к злости примешивалось что-то еще. Опасное, темное. Похожее на искрящую внутри него глубинную разрушительную ревность.

— Эту увести и допросить. — принц кивнул на Марту. Двое Плащей тут же подхватили ее под руки и потащили к выходу. — Остальные вон.

Стражники повиновались. Дверь за ними закрылась, оставляя меня наедине с разъяренным мужем. Я видела ясно, что он в ярости. Хоть голос его и был в противоположность этому спокойным, тихим и льдистым, как отточенное лезвие клинка, и вызывающим мурашки, более похожие на озноб.

— Эймонд, я...

Он не дал мне закончить. Не разрешил оправдаться, хоть я и не знала, что могла бы сказать ему такого, что могло бы хоть чуть-чуть притушить его бешенство. Единственное, что меня радовало, — это то, что пока он со мной, он не гонится за Джейсом. А значит мой брат в относительной безопасности. Я же думала, что смогу как-то справиться с неприятностями, в которые меня вверг Дэймон. Но я совершенно не была готова к тому, что последовало. Я вздрогнула, когда Эймонд в пару шагов пересек разделяющее нас расстояние и навис надо мной, уцепив пальцами мой подбородок так жестко, что я почти взвизгнула.

— Что, жена? Что хочешь мне сказать?

— Я... — я не могла подобрать правильных слов и запиналась, смотря на него, как ягненок на клыкастого волка. — Эймонд, я не собиралась...

— Не собиралась что? Бежать от меня с братом? — муж перебил резко, перемещая пальцы на заднюю часть моей шеи и дергая меня на себя. И процедил мне на ухо. — А что собиралась? Плести интриги за моей спиной? Наставлять мне рога?

— Что? — я обмерла, ухватившись за ткань дублета на его груди, пытаясь удержать равновесие. — Какие рога?... Эймонд, что ты несешь? Я...

— Закрой. Рот. Рисса. — голос принца понизился до угрожающего шепота. — Эту надоедливую мразь, твоего брата, видели в городе. Его дракона видели у залива. Что ты делала с ним в той комнате? Вспоминала былые чувства?

— Какие чувства?! — я вскрикнула и дернулась, но Эймонд придавил второй рукой мою спину, не давая отстраниться. — Нет!

— Нет? Ты проводишь с ним время за моей спиной. Он в логово врагов полез ради того, чтобы увидеть тебя. Что это значит, Рисса? Думаешь я не знаю того, что Рейнира с вашего рождения планировала ваш брак? Ты же привыкла к мысли о том, что он должен стать твоим мужем? Ты же хотела этого, да?

— Он мой брат! — я закричала и пихнула его в грудь.

Эймонд пошатнулся, но удержал равновесие и не отпустил меня. Усмехнулся только криво и как-то зло и сказал насмешливо:

— А когда в нашей семье это кого-то останавливало? Ты трахалась с ним сегодня?

— Нет!!!

— Не верю. Мне доложили, что ты почти час пробыла в той комнате с ним наедине. О поэзии болтали, Рисса?

— Нет! Эймонд, перестань! Ну подумай, пожалуйста! Джейс пришел, чтобы забрать меня. Я отказалась идти. Это все. Пожалуйста, услышь меня.

— Раздевайся.

— Что?... — мне показалось, что я ослышалась.

Я моргнула удивленно, а Эймонд рывком развернул меня к себе спиной и грубо дернул ткань платья на моих плечах так, что она затрещала.

— Если моя собственная жена не в силах хранить мне верность, то, возможно, если поместить ребенка в ее чрево, она поймет, кому она принадлежит и перестанет думать о побеге. Поэтому я буду иметь тебя так часто, пока ты не понесешь и не выбросишь из своей головки все мысли о твоей блядской бывшей семье и не сосредоточишься на семье нынешней. И молись Семерым, Рисса, чтобы ребенок родился среброволосым. Потому что если он будет похож на твоего брата, я лично сброшу тебя с башни.

— Эймонд, не надо! Давай поговорим... — я завозилась в его руках, пытаясь сопротивляться.

Легче было бы остановить дракона на полном ходу. Муж не обращал никакого внимания на мои жалкие копошения и попытки его оттолкнуть. И я поняла, что достучаться до него тоже не смогу. Слепая ярость затмевала его мысли, не давая меня слушать и внимать голосу разума. Он ревновал, и в ревности своей стал абсолютно несдержанным жестоким монстром. Или он всегда был таким, а я была рада обманываться и видеть в нем то, чего изначально там не было? Но нет же... Я же помнила, каким он мог быть нежным. А этот Эймонд... Он был совершенно иным. Безжалостным, лютым, свирепым зверем. И я боялась его. Уже не тем страхом неопытной девушки перед первым разом. А гораздо более глубинным и промораживающим до костей. Потому что этот Эймонд и правда был готов причинить мне страдания в наказание за мою измену. И объяснить ему, что измены не было, я была не в силах.

Мое платье не выдержало натиска, завязки на спине разорвались обнажая спину. Я почувствовала холодное прикосновение воздуха к голой коже и грубую хватку Эймонда на моей талии. Он трогал меня уже не церемонясь и не сдерживаясь, пальцы его то и дело сдавливали меня до боли и жжения неосторожно и немилосердно. И я была уверена, что после этого мое тело будет разукрашено синяками. Вскрикнула, когда он бросил меня на кровать на живот и навалился сверху. Глаза невольно обожгли непрошенные слезы. Было обидно. От того, что он не поверил мне, и от того, что оказался способен так со мной обращаться. Меня окутало какое-то оцепенение, словно в тумане я лежала под ним, пока он стащил с меня обрывки платья и разорвал нижнюю рубашку на мне одним рывком от шеи до подола. Ладони мужа легли на мои ягодицы, смяли их грубо. Его жаркое дыхание обжигало мне шею, пока Эймонд потерся тазом об меня, и зашептал мне на ухо:

— Тебе всегда было интересно, Рисса, почему я не отказался тогда от нашей свадьбы... Почему не возразил своей матери, почему заботился о тебе и не был жестоким... Глупая маленькая жена. Я всегда тебя хотел. С того самого первого дня, как ты приехала в Красный замок маленькой девочкой, держащейся за юбки своей матери, я понял, что ты моя. Смотрел в твои огромные фиалковые глаза, тонул в них, ненавидел тебя за то, что ты сестра своих братьев, и любил до безумия. Хотел тебя себе, в свою жизнь, в свою постель, полностью в свое владение. Хотел, чтобы ты любила меня в ответ, выбирала меня, а не свою семью. Хотел, чтобы ты увидела хоть раз... Хоть один блядский раз, что ты для меня значишь, мое любимое единственное пламя. А ты всегда выбирала их. Свою мать, отчима, ничтожного Люцериса... Ублюдка Джейса... Ты знаешь, что я почувствовал, когда услышал эти слухи о том, что Рейнира планирует поженить вас? Я хотел полететь на Вхагар на блядский Драконий камень и выпалить его до тла... Чтобы и мысли ни у кого больше не возникало, будто ты можешь принадлежать другому — не мне...

Я слушала его слова и задыхалась. Я плакала от того, что он продолжал делать. Я слышала, как зашуршал его ремень, когда он отбросил его в сторону, как он приспустил брюки. Внизу живота резнуло дискомфортом, когда муж совсем не нежно вошел в меня сзади и начал двигаться. И я не понимала, как он может говорить все эти вещи о своей одержимости и брать меня силой. Я сжала в кулаках простыни и дергалась от каждого его толчка внутрь меня. Слезы продолжали стекать вниз по моим щекам и я слизывала их языком. Тяжелое Дыхание Эймонда, вес его тела на моей спине, ощущение его во мне — все это было таким знакомым, но сейчас это было чужим и страшным. Он не занимался со мной любовью или сексом. Он забирал. Утверждал надо мной власть. Показывал, кому я принадлежу.

— Когда я догнал тебя там, в небесах Штормового предела, я понял, Рисса, что больше я тебя не отпущу. И когда мы поженились, ты наконец-то стала моей. Я плохо заботился о тебе, скажи? Я мог бы превратить твою жизнь в ад изначально, но я не стал. Так чего тебе не хватало, Рисса?! — Эймонд толкнулся внутрь меня особенно жестко, и я приглушенно вскрикнула и уронила голову на подушки, зарываясь в них лицом в попытке спрятаться от реальности. — О, нет. Не прячься от меня, жена. Отвечай. Чего тебе не хватает? Почему ты постоянно выбираешь их, а не меня?!

Эймонд приподнялся и одним движением перевернул меня на спину. Теперь мы лежали лицом к лицу. Разорванная рубашка висела на мне клочьями и не скрывала ничего. И не защищала от того, как его одежда неприятно давила и впивалась в мою кожу, когда он устроился между моих ног и снова скользнул в меня, твердый и возбужденный.

— Они моя семья... — я выдавила едва слышно, не зная, действительно ли он хочет слышать ответы на свои вопросы, или же задает их просто для самого себя, чтобы выпустить эмоции.

Но Эймонд услышал. Теперь он мог рассмотреть прямо перед собой мое заплаканное лицо, покрасневшие глаза и искусанные от боли губы. И я увидела, как что-то неуловимо изменилось в его взгляде. Вспышка чего-то, похожего на сожаление, мелькнула, исчезнув во тьме его внутренних демонов. И его движения во мне стали более мягкими.

— Я твоя семья теперь, мое пламя... Просто выбери меня... Хоть раз... Пожалуйста...

Муж прошептал это почти у моих губ, но я отвернула от него лицо. Я готова была выбрать его. До всего этого. Я хотела бы его выбрать. Он мне нравился. Я влюбилась в него. Теперь я понимала, почему меня тянуло к нему, и почему я не хотела ему зла. Я влюбилась в него... Но то, что он сделал со мной сейчас... Это что-то сломало во мне. И я не знала, как мне теперь жить с ним дальше. Поэтому я отвернулась от поцелуя, а Эймонд вздохнул и не стал настаивать. Он потерся носом о мой висок, а его рука втиснулась между нашими телами, и пальцы стали кружить вокруг моего клитора, пытаясь меня возбудить. И я не понимала, что внезапно изменилось, почему он перестал хотеть меня наказать, если я все еще ясно чувствовала жгучую ревность, бурлящую в его венах. Понимала я только, что это больше не действовало. Мое тело не отзывалось на его ласки.

— Ну же, Рисса, давай... Прости меня за это... Я же знаю, что тебе нравится со мной трахаться. Дай мне это, маленькая...

Я закрыла глаза, безвольная и безучастная под его прикосновениями. Эймонд сдался, не получая отклика, и просто закончил все механически, оперевшись на локти по обе стороны от моих плеч и быстро двигаясь во мне. Он кончил внутрь, сдвинулся в сторону, я чувствовала на себе его взгляд, но не открывала глаз. Слезы закончились, оставив после себя только апатию и странное опустошение. Хотелось уснуть и не просыпаться. Я свернулась клубочком на кровати, повернувшись к мужу спиной. Сделанное повисло между нами, отделяя нас друг от друга ледяной прочной стеной молчания. Я не знала, жалел ли Эймонд о том, что сделал в порыве ярости, в данный момент мне было все равно. Я не хотела его видеть, слышать, разговаривать с ним. Вздрогнула только, когда он стащил с меня ошметки порванной рубашки и укутал в одеяло.

— Мы поговорим об этом, когда ты придешь в себя. — сказал муж, вставая с кровати. — Из покоев тебе выходить запрещено. У двери будут круглосуточно дежурить Золотые плащи.

Я никак не отреагировала на его слова. Да он и не ждал. Я услышала, как скрипнула, закрываясь за ним, дверь. Как повернулся ключ в замке, возвращая меня вновь в статус пленницы. И почему-то сейчас было намного больнее, чем раньше, осознавать это. Единственное, чему я смогла хоть немного порадоваться, — это тому, что Эймонд не стал оставаться. Я бы не выдержала, если бы мне пришлось провести ночь с ним в одной кровати. Потому что больше я не чувствовала себя рядом с ним в безопасности.