Глава 4
Сун Цы пересек лес цветущих японских софор, и увидел кристально-чистый ручей в конце пути.
Одно крепкое дерево подле потока своими ветвями и листьями опустилось так низко, что почти касалось земли. Оно плавно покачивалось на легком ветру.
Чувствуя жажду, он прошел вниз к ручью и присел на корточки, чтоб зачерпнуть пригоршню воды. Отпив немного, он смахнул капли с подбородка своим рукавом. Пока он думал о том, стоит ли присесть и передохнуть, в нос ударил слабый аромат.
Он повернул голову и заметил под софорой девушку в красном. Она стояла недвижимо, ее утонченная фигура сокрылась под листвой дерева.
Сун Цы поспешно вскочил и окликнул девушку:
– Молодая госпожа, Вы не знаете где мы находимся?
– Молодой господин, Вы должны быстро уходить.
Голос девушки показался Сун Цы знакомым.
Он шагнул вперед.
– Я уйду, но Вам нужно сказать мне, где выход.
Когда же он открыл глаза, он уже был в этом таинственном месте.
– С рассветом, покиньте Лэ Ю. Ответила девушка.
– Это невозможно. Я даже не нашел место расположения Демонических Врат. Как я могу уйти просто так? – Сун Цы помотал головой. – Я не уйду.
Едва он это сказал, порыв холодного ветра и песчаная буря хлынули прямо в лицо Сун Цы. Сун Цы заслонился своим рукавом.
Когда буря поднялась, слои черных облаков, сгущаясь, затемнили небо. В следующий миг, изначально пышные лесные софоры превратились в иссохшие, мертвые деревья, а ручей помутнел и заметно осушился. В одно мгновенье красивый пейзаж стал пустошью.
Сун Цы вспомнил, что раньше он отпил воды из ручья, и его желудок скрутило. Он отхаркнул несколько раз. Это было даже более мерзко, чем есть мух.
Девушка в красном резко обернулась. Над ее бледной шеей высилось кровавое, не имевшее кожи лицо с пустыми глазами. Открыв рот и обнажив острые зубы, она издала резкий пронзительный вопль. Она выглядела невероятно кровожадной, и быстро скользила к нему.
Сун Цы так напугался, что вскрикнул и замахал рукавами.
– Прочь! Прочь! Держись подальше от меня!
– Раз у тебя есть предсмертное желание, я его исполню!
Ее хриплый голос заострился. Она широко раскрыла рот, и его уголки разошлись, обнажив бесчисленное множество острых зубов.
Сун Цы схватил горсть земли, забросил в пасть женщины, и забрал свой шанс на спасение.
В тот самый момент, он со вздохом подумал, что женское лицо меняется действительно непредсказуемо быстро!
Девушка в красном погналась за ним. Ее широкий рот походил на сталь; каждое его открытие и закрытие сопровождалось громким лязгом. И каждый раз слыша звук, Сун Цы ускорял бег, как сумасшедший. Он подумал, не только его чувствительная кожа и нежная плоть, если она его настигнет, даже кости превратятся в пыль.
Раньше он никогда не понимал слова людей о том, что у женщин острый рот, но теперь осознал это в полной мере.
Видя приближение к нему чуждого лица, страх Сун Цы усилился, и громкий крик сорвался с его уст.
Его сознание вмиг вернулось реальность, и Сун Цы открыл глаза, задыхаясь от страха и осознавая, что ему приснился кошмар.
Он сел на кровати и вытер пот со лба. Он подумал, что эта демоница была действительно устрашающая; она даже проникла в его сон, чтобы запугать.
В окно лился свет от восхода, и Сун Цы почувствовал себя непринужденно. Выдохнув, он подошел к окну и распахнул его. Взору представилось ярко светящее снаружи солнце. Временами доносились звуки щебетания птиц, что разительно отличалось от мира мертвой тишины ночи.
Он тут же вспомнил, что Большая Борода отправил его в нокаут прошлой ночью, поэтому поспешно огляделся по сторонам, ища того взглядом. Странно, в гостинице нет ни одного человека.
Он прошелся взад и вперед, но даже те трое местных, взявших оплату вчера, не обнаружились.
Разве они не говорили о трех включенных обедах?
Сун Цы был так рассержен, что хотел перевернуть стол. Все серебро, имевшееся у него, истрачено, и его обманули.
Вдобавок, Большая Борода тоже зарекался, что ночью расскажет о местоположении Демонических Врат. Ну а теперь, его нет, когда Сун Цы проснулся. Сун Цы гадал, не ушел ли тот тайком, пока он спал.
Будучи обманутым как с деньгами, так и человеком, Сун Цы пустил горькую слезу, подумал накинуть свою даосскую рясу и продолжить старую карьеру.
Когда же он так подумал, тут же вспомнил о Второй молодой госпоже Ху, чью жизнь он спас прошлой ночью, все еще лежавшей снаружи. Итак, он быстро вышел наружу и обнаружил только рясу, там, где прошлой ночью лежала Вторая молодая госпожа Ху.
Он сменил одежды, смахнул пыль, и повязал свои длинные волосы. Приняв загадочный вид, он направился в город Лэ Ю.
Новость о спасенной Второй молодой госпоже клана Ху разлетелась по всему городку Лэ Ю. Люди отметили, что вчерашний даосский служитель не был кем-то с просто приукрашенной наружностью.
Толпа тепло встретила Сун Цы, едва ступившего в город. Они окружили его, хотя даже и не думали подступать слишком близко. Все они просили его им помочь.
Сун Цы впервые получил такой вид обращений. Хотя он и приукрасил себя, создав впечатление великого мастера, в тайне же он был собой доволен.
Один за другим, люди расспрашивали о демоне в гостинице. Сун Цы нахмурился, а затем спросил низким голосом:
– Кто-то из вас знает Сун Юньян?
При упоминании имени Сун Юньян, люди вокруг него перестали говорить в одно и тоже мгновение. Их лица приобрели озадаченные выражения.
– Даочжан говорит о Третьей молодой госпоже Сун из нашего города Лэ Ю?
Спросил старец.
Сун Цы предположил, что это должна быть она, и посему кивнул:
–Да, о ней.
– Грех какой. Когда Сун Юньнян сказала, что вернется, я и подумать не мог, что она действительно вернется... – покачал старик головой и вздохнул. – Это все вина клана Ху. Их злодеяния породили беду для всех в нашем городе!
Кто-то близ них вскипел от злости.
Люди возле него стали переговариваться полушепотом. Сун Цы не понимал всех их речей, но одна вещь была очевидной.
Все они знали Сун Юньнян.
Сун Цы схватил старца со словами:
– Пожалуйста, скажите мне, кто же такая Сун Юньнян.
– Даочжан, пожалуйте за мной. Это длинная история.
Ответил старик.
Сун Цы последовал за ним в дом. Тот как раз обедал, и Сун Цы был несколько смущен, получив от старца порцию лапши. За едой Сун Цы слушал сказ старика.
Город Лэ Ю всегда был небольшим, расположенный в труднодоступном месте, редко кто останавливался здесь.
Тем самым, любая новость, не важно какого размера, распространялась со скоростью подобной пожару, поглощая весь город.
В тот день, в семье Сун родилась их третья дочь. Когда она появилась на свет, часть ее лица была словно окроплена чернилами; ужасающий вид. Меньше чем за полдня, весь город узнал об уродливой Третьей молодой госпоже Сун.
За последующие десять лет, Третья молодая госпожа Сун повзрослела, а все соседи между собой говоря, нацепили на нее ярлык "уродливой девочки" из-за ее приплюснутого носа, небольших глаз и большого родимого пятна на лице. Ровесницы отказывались играть с ней, ссылаясь на родимое пятно на лице, которое может оказаться заразным для них.
Даже Первая и Вторая молодые госпожи Сун невзлюбили эту свою неказистую сестру, и обращались с ней грубо.
Это была Сун Юньнян.
Сун Юньнян знала о своей внешней неполноценности, и потому редко проявляла инициативу в общении с кем-либо. Стоило ей кого-то увидеть, она тут же избегала контакта как только могла. Став подростком, она больше не могла скрывать слезы, причиной которых являлись жестокие слова других. Она всегда разговаривала мягким голосом, никогда не вступала в споры.
Она даже не думала просить о румянах и нефритовых заколках, так распространенных среди обычных девушек; они стали бы распространять слухи о ней, если та хоть глазком посмотрит в сторону этих вещей на улице. Сун Юньян ходила по улицам исключительно скорым шагом. Только если кто-то звал ее, останавливалась и отвечала в мягкой манере.
Позже, люди станут говорить, что, хоть Третья молодая госпожа Сун и уродлива, но она имеет доброе сердце. Некоторые добросердечные люди пытались играть роль сводников для нее. Но когда другая сторона видела ее, они сразу же отказывались от смотрин.
Когда Сун Юньян исполнилось девятнадцать лет, ее сестры уже были матерями, а она даже не была помолвлена.
Беспокоясь, что никто не возьмет ее замуж, Сун Юньнян отказалась от доброты других, и приняла решение заботиться о своих родителях всю свою жизнь; больше о замужестве она и не станет думать.
Однако же судьба распорядилась иначе, уготовив ей совершенно не такой гладкий сценарий, как она хотела. Сун Юньнян спасла Пожилую мадам Ху, когда ее карета перевернулась на обочине у рисовых полей. Чтобы отблагодарить ее за доброту, Пожилая мадам Ху приказала своему сыну предложить той руку и сердце.
Единственный сын клана Ху, Ху Ци, сдавший императорский экзамен на уровне дворянства, после десяти лет обучения. Позже он провалил экзамен на уровне провинции и последовал по шагам матери, став торговцем. В Лэ Ю он был хорошо известен как сластолюбец.
Хотя у Ху Ци имелось достаточно служанок для удовлетворения его развратных желаний, у него все еще не было жены. Когда он услышал о желании своей матери женить его на уродливой Сун Юньян, он тут же закатил дома скандал. Пожилая мадам Ху прибегла к манипуляции, припоминая ему о своей скорой кончине. Она уже почти в пыль рассыпалась, когда Ху Ци все же отмахнулся и согласился на компромисс.
Однако, никто в городе не был оптимистичен об этой свадьбе. Даже те, кто раньше твердил о том, что Сун Юньян хороший человек, переобулись и начали говорить о том, что она коварная пташка, желающая взлететь на верхнюю ветвь. В день свадьбы, Сун Юньнян стояла в пустом зале без жениха, и стала посмешищем дня. Кроме того, даже поговаривали, что она хочет взобраться так высоко, достичь звезд, и точно ничем хорошим это не обернется.
После, дни шли гладко. Каждый выжидал, когда же в клан Ху придет какое-нибудь бедствие. Но Сун Юньнян оставалась мягкой, и терпела нескончаемые издевательства от "спальных" служанок Ху Ци. Сам Ху Ци дома почти не бывал.
Когда двери клана Ху закрываются, все эти мелкие и незначительные инциденты останутся плотно запертыми внутри. Потому, ситуация извне казалась спокойной.
После того как Ху Ци женился, новые наложницы появлялись одна за другой. Все узнали, что пожилая мадам Ху была так рассержена на Ху Ци, что скоропостижно скончалась. Сун Юньнян рыдала навзрыд, почти до обморока. Она настояла на всенощном бдении об ушедшей, чтобы оплакать ее.
После, появилась информация от клана Ху, словно Пожилая мадам была отравлена Сун Юньнян. Ху Ци потерял своего отца будучи совсем юным, и его взрастила в одиночку Пожилая мадам, поэтому он имел глубокую эмоциональную привязанность к своей матери. Когда он услышал, что Сун Юньнян причастна к смерти Пожилой мадам, он настолько рассвирепел, что послал наемников снять кожу с ее лица. Он даже сказал: "Отвратительная снаружи и порочная сердцем, Сун Юньнян не заслуживает быть человеком."
Сун Юньнян уже была трупом, когда ее вынесли с территории клана Ху.
Ее сбросили в траву, росшую за городом. Все ее лицо было кровавым месивом. Горожане держались поодаль, и осмеливались только показывать на нее пальцами. Никто не забрал ее тело. Пока, наконец, неизвестный человек в спешке не закопал ее останки под покровом ночи.
– В ту самую ночь, когда тело Сун Юньнян исчезло, таинственный пожар вспыхнул в особняке Ху. Все сгорело дотла. Только Ху Ци, не вернувшийся домой в эту ночь, сохранил свою жизнь в целости и сохранности. Что еще более ужасающе, все горожане в ту ночь видели один и тот же сон. Во сне, с окровавленной Сун Юньнян стекала кровь и куски плоти.
Когда старец упомянул это, его тело вздрогнуло, а мутные глаза посмотрели на Сун Цы.
– Она сказала, что это не конец. Она вернется.
Когда старик закончил с рассказом, Сун Цы как раз втянул в рот последнюю макаронину. Он сделал глоток бульона и спросил:
– Как давно умерла Сун Юньнян?
– Двадцать лет назад.
Ответил старик.
– Боюсь, она хочет смерти всем вам, по своему возвращению, – Сун Цы медленно отложил свои палочки для еды и вытер капли бульона с уголков рта. – Она непросто ненавидит весь клан Ху, но также всех тех, кто ничего не сделал, а просто наблюдал.
– Но в это время клан Ху был именитым в Лэ Ю. Мы не имели права вмешиваться, даже если хотели бы, – ответил старец. – Даже похоронить ее нам удалось только в тайне ночью.
– Забудьте.
Старик вздохнул:
– Мы многим обязаны Сун Юньнян.
– Глаз за глаз, зуб за зуб. Но без разбора причинять вред неповинным людям – работа злого духа, я же не собираюсь просто сидеть сложа руки и смотреть.
Ответил Сун Цы со всей серьезностью.
Его брови и глаза выглядели словно художественно очерченные. Когда его лицо имело нейтральное выражение, в нем было что-то дружелюбное и непринужденное, делающее его похожим на какого-нибудь воспитанника из состоятельной семьи. Но стоило ему принять серьезный вид, как это каким-то образом успокаивало разум.
– Даочжан, Вы женаты?
Старик взглянул на него, и ненароком спросил его.
– А?
Сун Цы вопрос потряс:
– Почему Вы вдруг такое спрашиваете?
Старец понял свою оплошность и поспешно постарался загладить свою вину.
– Я стар и невразумителен, пожалуйста, не обижайтесь.
– Все хорошо.
Сун Цы встал, взглянул на небо, и обратился к старику:
– Передайте мое послание жителям города. Если они хотят выжить, пусть покинут город до того, как наступит тьма, и найдут себе убежище. Вы должны оставить клан Ху в городе. Если не сделайте, как я говорю, тогда, умрете или останетесь живы – мои руки связаны.
Старец призадумался. Только он нашел что ответить, Сун Цы продолжил:
– Спасибо за гостеприимство. Я откланяюсь.
И тут же и ушел.
После того, как он покинул дом старика, Сун Цы стал усиленно размышлять над тем, не посетить ли клан Ху, но пришел к умозаключению, что в этом нет необходимости, и вернулся в гостиницу. Обыскав всю гостиницу, он нашел заброшенную могилу в углу Северного двора.
В центре захоронения располагалось каменное надгробие. Оно заросло растительностью и выглядело неухоженным.
Сун Цы подошел к нему и раздвинул заросли диких трав. Взгляду предстали потрепанные письмена, гласящие: "Отвратительная снаружи и порочная сердцем, Сун Юньнян не заслуживает быть человеком."
Его постигло дурное предчувствие. Это ли могила Сун Юньнян?
Тот, кто закопал ее тело, сделал это из добрых побуждений? Зачем они выгравировали такие строки на надгробии?
Двадцать лет прошло с того происшествия. Будет невозможно узнать истинную историю только со слов очевидцев. Единственные, кто знают всю правду – сами Сун Юньнян и Ху Ци.
Похоже, ему все еще придется ждать наступления ночи.
Сун Цы съел только порцию лапши за весь день. После обеда он сидел в гостинице и читал книгу, которую всегда носил с собой. Наконец, он не смог больше бороться с голодом и решил поспать.
Из-за того ночного кошмара, он так и не смог хорошо выспаться. И теперь, он тут же и заснул, едва лег на кровать.
Часы пролетели незаметно, пока он спал, и не успел он опомниться, как уже наступили сумерки. Голоса разговаривающих людей разбудили его.
– А это правильно оставить здесь?
– Ну а что же нам еще сделать? Хочешь с собой унести?
– Забудь, я не хочу и касаться этого!
– Тогда давай просто оставим это как есть.
К Сун Цы постепенно возвращалось сознание. Ошеломленный, он тут же узнал голоса той троицы, которых встретил вчера. Он мгновенно проснулся. Затем сел на кровать и торопливо надел свою обувь.
Он выскочил прямиком из двери, и, как и ожидал, увидел троих местных, стоящих у входа в Южный двор. Все они с удивлением посмотрели в его сторону, услышав шум.
И увидели как Сун Цы с протянутыми руками бежит на них. Они не успели среагировать, а Сун Цы уже схватил двоих из них за шеи своими руками.
– Мошенники! Верните мои деньги!
Оставшийся из троицы в панике отступил два шага назад, хотя и не подумал сбежать. Он только произнес:
– Великий Бессмертный, пожалуйста, пощадите нас!
Сун Цы усмехнулся:
– Если вы хотите пощады, вначале верните мои деньги.
Он подумал: "Наконец-то появились, ребятушки."
Пожилой мужчина едва мог дышать, так сильно Сун Цы стиснул его шею. После двух громких всхлипов, он отчаянно просигналил оставшемуся:
– На что ты смотришь?! Поторопись и принеси Мастеру его серебро!
Тот пустился бежать со всей прыти, и вернулся с серебряными таэлями в руке.
– Великий Бессмертный, здесь Ваши один таэль и шестьдесят монет. Пожалуйста, проверьте!
– Вздор! Я точно дал вам пять серебряных таэлей, вы будете дурачиться над о мной с одним таэлем?!
Безжалостно сказал Сун Цы.
– Ах!
Молодой юноша был шокирован:
– Я уверен, что взял один таэль и шестьдесят монет с Вас...
– Если я сказал пять – значит пять!
Говоря, его выражение лица принимало еще более гневный вид, а руки сжимались сильнее.
Пожилой мужчина широко замахал:
– Отдай ему их! Не видишь, моя шея в его руке?!
Юный служащий поспешил за пятью серебряными таэлями.
– Прошу Вас, примите это, Великий Бессмертный.
Когда Сун Цы увидел, что три мужчины искренно приносили свои извинения, он ослабил хватку, и забрал пять серебряных монет.
– Больше так не делайте. Теперь выметайтесь!
Все трое несколько раз поклонились Сун Цы и убежали.
Смотря на их удаляющиеся спины, он не мог не усмехнуться:
– Они даже пугливее кроликов.
Как только он сказал это, то убрал деньги в одежды, и, довольный собой, похлопал себя по груди. Прежде чем он успел заплясать от радости, позади раздался хриплый голос.
– А ты все еще смеешь оставаться здесь.
Улыбка вмиг исчезла с лица Сун Цы. Он шевельнул пальцем, и ятаган появился в его ладони. Сун Цы огляделся по сторонам, будучи весь наготове.
Во дворе расположился черный деревянный гроб. Ранее, Сун Цы был так сосредоточен на возвращении своих денег, что даже и не заметил гроба. Теперь, подле гроба стоял ученик в белом.
Лицо его мертвенно бело, а под глазами красовались темные круги. Он направил взгляд на Сун Цы и сказал недовольным голосом:
– Дурно пахнущий даосский священник. Думаю, ты просто устал жить.
– Хе.
Сун Цы холодно посмеялся.
– Сун Юньнян, не пытайся напугать меня. Думаешь, мне страшно? Если ты бы могла меня убить, то уже сделала бы это. Зачем тебе меня предупреждать?
По всей вероятности, предыдущие три даосских служителя погибли от рук Сун Юньнян. Сун Цы, естественно, исключением не станет, если только она не сможет наложить на него руки.
– Я не могу коснуться тебя, но кое-кто может. Если ты действительно вмешаешься в дела этих двух ученых мужей, ты умрешь, я даже и пальцем не пошевелю! – сурово ответил ученик.
– Посмотрим!
Словно кости извлекли из тела ученика; его тело быстро размягчалось, пока не стало слоем морщинистой кожи на земле.
Сун Цы посмотрел на слой кожи и сглотнул. Он подумал: "Меня этим не запугаешь."
После пары слов самовнушения, он устремился к черному деревянному гробу и вонзил меч под его крышку. Он поднял ее с силой, и крышка отлетела в сторону.
Густой воздух, пропитанный злом, ударил ему в лицо. Сун Цы поднял свою руку и взмахнул дважды. В лунном свете, он увидел словно живую старуху, лежащую в гробу.
Сун Цы знал, кто она, увидев лицо – Пожилая мадам Ху.
Пожилая мадам Ху мертва уже двадцать лет, но сейчас лежала в гробу, будто спала. Ее спокойное лицо казалось умиротворенным, но на самом деле оно было странным и жутким.
Сун Цы нахмурился и повернулся к Лэ Ю.
–Похоже, она действительно пошла туда.