8. Зеленоглазый мужчина
Аллесия:
Я пришла в больницу в надежде хоть на несколько часов убежать от хаоса, который буквально разорвал мою жизнь за считаные дни.
Бросив взгляд на кольцо на безымянном пальце, я глубоко вдохнула и, натянув маску и перчатки, вошла в операционную.
Сегодня я оперировала пожилую женщину с инфарктом. Стентирование.
Я медленно провела катетер через бедренную артерию, осторожно подводя его к коронарным сосудам. Сердце на мониторе билось медленно, будто срывалось в бездну. В тот миг я чувствовала, что держу в руках не только её жизнь, но и хрупкую иллюзию контроля над своей собственной.
Стент раскрывался, прижимая бляшку к стенке артерии, восстанавливая кровоток. В этом действии было что-то успокаивающее — будто в операционной я всё ещё могу что-то исправить.
После операции я переоделась, перекинула волосы за спину и отправилась обходить пациентов, которые сегодня уже должны были покинуть палаты.
Они благодарили меня за помощь, кто-то смахивал слёзы радости, а я лишь кивала и улыбалась, будто по привычке.
А в сердце было неспокойно.
Где-то внутри грызла мерзкая пустота, как будто кто-то уже протянул руку, чтобы вырвать у меня что-то важное.
Ещё и эти три амбала...
Шага не дают ступить без их тяжёлых взглядов. Даже кофе нормально выпить не могу. На каждый мой возмущённый шёпот они повторяют одно и то же, как заведённые:
«Поручение Адриано, поймите нас».
Боже, как же это всё надоело.
Во время короткого перерыва я, наконец, смогла обмануть их и выскользнуть на улицу, чтобы вдохнуть прохладный воздух.
Сухой ноябрьский ветер пронизывал пальто. Лёгкое солнце больше походило на насмешку — то ли осень, то ли зима, Италия вечно не может определиться.
Я опустилась на скамейку и зажмурилась, пытаясь на минуту забыть обо всём.
— Холодно как-то, не думаете? — раздался вдруг мужской голос.
Я повернула голову. Рядом сел мужчина в зелёной кепке и серой куртке. Его глаза, странного зелёного цвета, улыбались, будто он знал что-то обо мне.
— Холодно, — выдохнула я, кутаясь плотнее в пальто. — Соглашусь.
— Я Нико. Старый друг Адриано, — он протянул ладонь, чуть развернувшись ко мне.
Я заметила, что его пальцы в лёгких шрамах.
Адриано…
Конечно, всё как всегда, везде его «друзья».
— Не за что извиняться, — я сдержанно пожала его руку. — Спасибо. Но он ничего о вас не рассказывал.
Хотя он и вообще мало что обо себе рассказывал…
— Мы давно не общались. Забыл, наверное, — он улыбнулся чуть шире и вдруг прищурился, пристально вглядываясь мне в лицо. — У тебя что-то на губах.
Я не успела даже спросить что, как он осторожно коснулся уголка моих губ пальцами и что-то вытер.
Наверное, капля кофе.
— С-спасибо, — пробормотала я, убирая его руку.
— Что ж. Было приятно познакомиться, Аллесия.
Он поднялся.
— Ты ведь даже не представляешь, что начнётся дальше, — сказал он вдруг тихо, с еле заметной ухмылкой.
И ушёл, будто ничего не произошло.
Что он имел в виду?..
Хотя чего ещё ждать от друзей Адриано.
Я вздохнула, вспоминая, как Микеле и Фабио в тот день всерьёз дрались из-за какой-то красной ленты.
***
Час спустя я наконец возвращалась домой.
Машина катилась по улицам, а мне казалось, что эта дорога длится целую вечность.
Я скучала по своему малышу так, что горло сжималось.
Что он сейчас делает?
Наверняка рисует вместе с Марией или показывает Кальвине новые рисунки.
Он у меня такой — каждый день придумывает новую мечту.
Вчера хотел стать художником, а позавчера — акробатом.
И я всегда говорила ему, что кем бы он ни стал, я буду гордиться.
— Мы приехали, — сказал водитель, открывая мне дверь.
Я вышла из машины — и сразу почувствовала, что что-то не так.
На дворе собрались все. Они стояли молча, будто окаменевшие. Их лица… на них был страх.
Семья Верди чего-то боится?
Это уже новость.
Я подошла к ним, прижимая сумку к груди.
— Что случилось? Чего вы все так смотрите?
Адриано обернулся.
Его взгляд был тяжёлым. Он медленно сделал шаг ко мне.
— Аллесия, — он сглотнул так громко, будто это стоило ему всех сил. — Адамо… он пропал.
— Что? — я заморгала, чувствуя, как что-то леденящее медленно поднимается от живота к горлу. — Что ты несёшь? Ты что, с ума сошёл? Не вздумай так шутить, Адриано!
— Невестка, это правда, — вмешался Микеле. — Мы начали поиски.
— Вы… вы все сговорились? — я захохотала истерически, слыша свой собственный чужой голос. — Вы шутите, да?
Я огляделась, будто вот сейчас он выбежит из-за дома и бросится ко мне.
— Адамо! Сынок! Мамочка пришла! — я закричала так, что перехватило дыхание. — Адамо!
Я обежала двор, оглядывая каждый угол, каждую стену.
— Ну же… выйди. Ты ведь любишь прятки… Ты не будешь меня пугать. — голос дрогнул. — Адамо…
Но он не вышел.
Он всегда выбегал раньше, когда слышал, что я плачу.
А теперь…
Теперь он не пришёл.
— Адамо! — выдохнула я последний раз.
Колени подкосились.
Я упала на холодную землю, уткнувшись ладонями в гравий.
И в тот миг мир вокруг меня остановился.
А вместе с ним — моё сердце.
***
Я почувствовала, как чьи-то сильные руки подняли меня с холодной земли.
Адриано. Микеле.
Я рывком вырвалась из их хватки, срываясь на крик, и они почти сразу подняли ладони, показывая, что не будут меня удерживать.
— Аллесия, успокойся, — тихо сказал Адриано.
Успокойся?
Успокоиться?!
— Я доверила тебе жизнь своего ребёнка! — голос сорвался на хриплый плач. — Свою жизнь я готова была поставить на кон! Но ты сказал, что защитишь его! Ты сказал, что так будет лучше! Адриано, я тебе поверила… я тебе доверила его… — каждое слово резало горло.
Слёзы лились по щекам, а крики сами вырывались из груди.
Я уже не могла их остановить.
Мне казалось, что я не слышу себя — только гул, в котором тонула.
— Ты сказал — никаких нянь не надо, что дома его присмотрят! — я выдохнула, сглатывая горечь. — Я верила тебе! Ты поклялся, что он в безопасности! Ты поклялся, Адриано! А теперь… — голос сорвался, — а теперь ты не смог…
— Аллесия… — он сделал шаг ко мне, его глаза блестели. — Мы найдём его. Найдём, слышишь? Я тебе обещаю…
Мой мальчик…
Мой Адамо…
Что с ним сейчас?
Он один? Голодный? Он плачет? Он зовёт меня?
— Ты найдёшь его! — я ткнула пальцем в его грудь, и он даже не отшатнулся. — Чего бы ты ни лишился, кем бы ни стал! Ты найдёшь моего сына и вернёшь его мне живым и невредимым!
— Я принесу его. Клянусь. Принесу его домой, — Адриано выдохнул, будто сам себя уговаривал поверить в эти слова.
Тишину нарушил сдавленный голос Микеле.
Он подошёл медленно, будто ему самому не хватало воздуха.
— Брат… — он сглотнул, посмотрев на Адриано. — Сообщение… от Нико.
Нико…
Зелёная кепка. Холодная ухмылка.
Тот мужчина…
— Что? — прошептала я, чувствуя, как внутри всё обрушивается заново. — Что он написал?..
Микеле трясущимися руками открыл телефон.
— «Мальчик у меня. Если хочешь вернуть его матери, приходи по этому адресу», — голос его дрогнул на последних словах.
Молчание упало, как камень.
Даже ветер стих.
— Быстро отправляйтесь и принесите моего внука живым, — раздался голос госпожи Сильвии.
Она стояла с прямой спиной и вытирала слёзы, которые, кажется, сама себе запретила.
Я молчала.
Во мне уже не осталось сил даже выговаривать то, что я знала:
Я видела Нико.
Я сидела рядом с ним.
Я… ничего не поняла.
И в этой ужасной тишине я лишь прижала ладонь к губам, будто это могло хоть немного унять горечь, разрывающую сердце.
***
Через час мы уже были на месте — в старом заброшенном доме, стоящем на окраине города.
Адриано шёл впереди, напряжённо всматриваясь в полумрак.
— Аллесия, ты должна была остаться дома. Это опасно… — начал он.
— Заткнись, — перебила я его, пряча пистолет за пояс брюк, так, чтобы он не выпал.
Адриано лишь закрыл глаза и выдохнул.
— Не надо, брат, — тихо сказал Микеле.
Мы молча переступили порог.
Внутри пахло сыростью и пылью, но в комнате всё ещё стояла какая-то странная тишина, будто этот дом не пустовал.
И вдруг я услышала его голос.
Чистый, такой родной…
— Да, моя мама красивая, ты её видел, дядя Нико?
— Конечно. Конечно, видел.
Мир будто сдвинулся с места.
Я сорвалась с места и побежала на звук.
Сердце застучало так громко, что заглушило всё вокруг.
Когда я вбежала в комнату, он сидел на старом диване — целый, живой, с чуть растрёпанными волосами.
Мой мальчик.
Улыбка распахнула мне грудную клетку от боли и счастья сразу.
— Малыш… — выдохнула я и в один рывок оказалась возле него.
Подняла на руки, прижимая к себе так крепко, что руки дрожали.
Я вдохнула его запах — зефирно-сладкий, тёплый, такой настоящий.
И впервые за всё это время мне показалось, что я наконец снова могу дышать.
Будто до этого момента воздух был чужим.
— Как же я скучала по тебе… — голос сорвался на шёпот.
— Я тоже, мамочка, — он обвил ручками мою шею и уткнулся в меня носом.
В этот миг я забыла обо всём.
О Нико.
О том, что кто-то стоял у меня за спиной.
О войне, которая шла вокруг нас.
Были только мы.
И это мгновение, в котором я снова держала его в своих руках.