𝚃𝚛𝚒𝚙𝚕𝚎 𝙰𝚔𝚜𝚎𝚕

|Ли Феликс пришёл пораньше на студию чтобы всё подготовить к съемке, так как параллельно с учёбой в университете не всё успевается. После позавчерашней съемки пришлось всё бросить, как есть, из-за дичайшей усталости и утреннего похода в больницу на осмотр.

Ввиду отсутствия Черён вся работа легла на плечи Феликса, однако работодательнице он никогда не жаловался на большую нагрузку или недостаток времени. Открыв студию, парень начал всё прибирать к приходу нового клиента, настраивать лампы, свет. Завязав волосы в короткий хвостик, Феликс принял витамины и сел завтракать сэндвичем с кофе, одновременно редактируя фотографии, которые должен отправить сегодня. За окном было холодно так, что на запотевших окнах можно было рисовать и писать послания прохожим. «Кружка кофе ещё никогда так приятно не согревала в одинокой студии, я хотя бы больше ни о чём не думаю. Смотрю на то, как стекают капли по плачущему стеклу от тепла, грею руки о горячую керамику, поскольку свитер не справляется... И живу, как обыкновенный человек, у которого будто нет проблем... ещё пару лет... примерно».

Из раздумий его вырвал стук в дверь, означающий, что пришел клиент. Ли даже доесть не успел, и время было раннее для обговоренной съемки. Пришлось прервать идиллию и открывать. Как только Феликс хотел сказать слово «Здравствуйте», открыв дверь, он наоборот заткнулся, вытаращив глаза. «Довольно известная личность в сфере спорта, примешь для журнала?» - отозвались слова Черён, сообщавшая об этой съемке три дня назад. Перед ним стояло его прошлое. Его прошлое воспоминание, его прошлые моменты, его прошлая нормальная жизнь, его прошлые объятия, его прошлое счастье, разбившееся о лёд.

-Доброе утро... Феликс, - улыбнулся Хёнджин, на чёрных волосах которого застыл иней, что добавляло красоты и морозной нежности в его образ этого январского утра. Ли не знал, куда себя деть, поэтому сделал пару шагов назад, позволяя Хвану войти в помещение. Мужчина его возраста окинул взглядом студию, будто ещё ни разу не был здесь, - Садись обратно за стол, извини, что прервал завтрак...

-Ничего страшного... Да мне неудобно, вы всё-таки на съёмку приехали, а я буду есть, - нервно отмахивался Ли, который желал отфотографировать и забыть эту встречу.

-Я не буду сниматься, - ответил Хёнджин, снимая пальто и вешая его на крючок.

-В каком это смысле? Мне сказали, что вы уже внесли оплату...

Хван подошел ближе к нему, осматривая каждый светлый локон у его лица, пытаясь прочесть слова в его карих глазах, ведь когда-то находил в них целые романы и поэмы, наполненные яркими фантастическими элементами, волшебством, юмором и искренностью. «Помнишь, - думал Хёнджин, - ты разрешал мне подходить совсем близко, брать за тонкие руки, прижиматься носом к носику и смотреть в глаза, изучая каждый миллиметр радужки, чтобы уметь отличать её от миллионов других...»

-Помнишь, - начал Хван, как я тебе в десятом классе, когда был у тебя с ночёвкой, взял фломастер и нарисовал созвездия по твоим веснушкам? Ты ещё неделю разрисованный ходил, благо каникулы были... - Феликс старался не реагировать, но от воспоминаний не убежишь.

-Помню, - блондин немного улыбнулся, но скорее это была добрая ухмылка.

-А помнишь, как мы бесились на море в Пусане? Сколько раз я заставлял тебя залазить мне на плечо и прыгать в воду с кувырком... И всё ради рыбных пирожков на береговом рынке... Мысленно благодарен твоим родителям до сих пор, что взяли меня в ту поездку, - «Ты прекрасно знаешь, - думал Ли, - почему мама и папа тебя приняли... Они уже вверяли меня тебе».

-Всё ещё помню, как это было тепло и вкусно, - поднял взгляд Феликс, - А помнишь, как на соревнованиях тебя приглашали на лёд, чтобы вручить золотую медаль, но вместо этого ты заперся со мной в раздевалке? Ещё долго все гадали, какой же гигиеничкой ты пользуешься...

-Она в единственном экземпляре... - тихо ответил Хван, - Иди доедай, тебе надо питаться хорошо, студент.

Феликс пошел обратно на место и, сев за стол, сделал глоток кофе.

-Как ты вообще? - Хёнджин решил начать издалека.

«Мы не виделись около пяти лет... Всю школу просидели за соседними партами, дружили и были не разлей вода. Помогали друг другу с домашкой, проектами, эссе я всегда писал с Ликси, каждый день после школы гуляли до его дома, где меня обязательно угощали ужином. Его родители очень тепло и ласково принимали нашу сильные дружеские чувства. А сколько нас не пытались разделить учителя, и после я добивался, чтобы меня перевели в старшей школе к нему. В начальной и средней школе мы были детьми, вместе познавая мир, его законы, обычаи, нравы и придумывая свои. Если кто-то из нас подолгу болел, то второй в школе бесконечно грустил и вовсе не активничал на уроках. Так что преподаватели нас в шутку прозвали попугаями-неразлучниками.

Когда мы стали постарше, нас часто донимали девчонки из параллели, а мы сообща ныкались от них по всей школе, превратив это в игру. Сами для себя мы не могли объяснить это иначе, как любовью, вышедшей за рамки дружбы. Мне казалось, я готов на всё, лишь бы он был счастлив и светился ярче любого. Однажды я ему проиграл покраску волос в блондина из-за того, что не сумел удержаться в кинотеатре, поскольку мы были одни на ночном сеансе, и расцеловал его, как в последний раз.
Он всегда меня поддерживал в моём отношении к спорту, ходил иногда со мной на тренировки, когда было скучно, но чаще всего он сидел дома и готовился к экзаменам, ведь его целью являлось поступление в США. Феликс не мог мне объяснить, почему он выбрал Америку, хотя у нас тоже есть сильнейшие и достойные университеты. Старшие классы протекали очень нервно: у меня начинались важные соревнования в жизни, период становления сильного юниора, а к школьным экзаменам я усердно не готовился. Феликс же наоборот тратил все силы на учебу, чтобы усовершенствовать и систематизировать свои знания.

Признаюсь, мы стали реже видеться из-за того, сколько времени я стал уделять тренировкам, откатам, изучению языков из-за растущего желания быть лучшим в том, что я обожаю. Я обожал дарить Феликсу красоту фигурного катания, мне кажется, каждое выступление я посвящал ему, ради него я встречал рассветы и провожал закаты, но мне было не страшно. Не страшно, что наступит сезон дождей, придет пасмурное небо и пригонятся с пастбища черные тучи. Моё солнце всегда было рядом. Я нарушал с ним всякие диеты и похудения, потому что не мог позволить себе не попробовать его десерты. Так и получалось, что я готовил серьезную пищу, а Феликс только сладкое... Ещё в выпускной год он часто стал болеть, поэтому я каждый день приходил к его дому утром, чтобы удостовериться, что он идёт на занятия. Если же нет, мог пропустить все уроки, чтобы остаться и поухаживать за ним, ведь его родители были целыми днями на работе, почти без выходных. Он заставлял меня переживать...

-Ликси! - заходит Хёнджин в спальню и ставит на стол что-то вкусно пахнущее, - Вставай, солнце моё, надо поесть... - парень с белыми волосами начал поглаживать светлую макушку, - Я знаю, что тебе плохо, но не хватало ещё вес терять, ты не спортсмен, тебе это вовсе не нужно.

-Я правда не хочу, Джинни... - Ли только сильнее укутался в одеяло, а Хван услышал тихое шмыганье.

-Эй, ты что засопливел? Где-то я видел капли... - парень начал рыться в тумбочке и нашел их, - Вот! Присядь на постель, я закапаю... - но больной не реагировал, тогда Хёнджин обошел кровать и присел на край с другой стороны. Он аккуратно опустил покрывало, чтобы увидеть веснушчатое личико. Глаза Феликса были красные, на мокром месте. Хван тут же положил руку на лоб, - Ты горячий... Прошу, Феликс, не расстраивайся, подумаешь грипп. Хёнджин сел рядом, прижавшись спиной к изголовью кровати, чтобы Ли смог положить голову ему на грудь, улегшись прям на возлюбленного,

- Так лучше?

-Определенно... Йеджи ещё не извинилась?

-За то, что затупила мои коньки перед соревнованием? Ты что, «она тут вовсе не виновата», «она же не фигуристка, она не знает, что так можно даже сделать». Даже если бы извинилась, я бы её не простил... завалил тулуп... Ещё и приземлился, как дохлая птица, и на тебе, пятое место.

-Ты же знаешь, что ты лучший, для меня так точно...

-Мне и этого достаточно... - Хёнджин начал поглаживать мягкую скулу парня, глядя в окно, - Но я должен соответствовать, чтобы отец мною гордился и помог в будущем. Я бы хореографом работал при сборной фигуристов. Тем более ты тоже когда-то мечтал, верно? Может поступишь в хореографический?

-Не думаю... Хёнджин...

-М?

-Ты стал так часто пропадать на тренировках, в школе часто отсутствуешь... Я тебя почти не вижу. Ты забиваешь на всё, только когда это касается моего здоровья...

-Потому что я тебя люблю и хочу уберечь. А про фигурку... ты сам понимаешь, как я люблю это и хочу доказать себе, что способен на большее. У меня есть цели, возможности, поэтому я учусь, занимаюсь, тренирую себя, свою силу. Ничего не бывает зря, и когда-нибудь я достигну высот, и у нас всё будет. Только вот... придется подождать, когда ты окончишь университет. Но мы будем видеться на каникулах, я тебе обещаю.

-Порой... мне кажется, что я не могу без тебя дышать, - тихо сказал Феликс, - Прости за это.

-Разве за любовь извиняются? Это только при расставаниях можно, когда подарил столько любви человеку, которая пришла в никуда.

-Да, ты прав... - сказал Феликс и неожиданно куснул парня за руку, которая всё это время поглаживала его щёку.

-Айщ-щ-щ! Ты чё кусаешься!?

-Для баланса Вселенной, - засмеялся Ли и оседал Хвана, сев на него сверху, - Обещай мне. Что бы не случилось, ты меня всегда поймёшь и не осудишь. Я ни к чему, просто обещай.

-Ладно. Я обещаю, - Феликс начал наклоняться ближе, переводя взгляд с глаз любимого на манящие губы, но тот воспользовался моментом и пшыкнул лекарство от насморка, - Ты болеешь, держи дистанцию!

Стало намного тяжелее после сдачи выпускных экзаменов, когда мы почти не виделись из-за приближающегося чемпионата. Я знаю, как он был расстроен, так как я не отвечал на звонки и сообщения, ему удавалось ловить меня только на льду и по дороге домой. Я начал чувствовать вину за то, что ему приходится искать моё внимание, но было уже поздно... Я попрощался с ним за день до его отлёта в Америку. День в день я бы не смог. Я безумно не хотел его отпускать, но он заслужил своим трудом учиться там, где хочет. Я взял с него миллион обещаний, что он начнет много кушать, что мы будем созваниваться, встречаться на каникулах. Последние минут тридцать я не мог перестать его обнимать, впитывать всё его тепло и свет, направлять свою энергию на его успех и легкую жизнь...

Мы больше не виделись.
Он перестал отвечать мне через полгода учёбы. Я так и не понял, в чём провинился перед ним».

-Я в порядке, - ответил Феликс, - Как видишь, я уже лучше питаюсь, - «Я знаю, что он спросит».

-Что... - начал Хёнджин, собирая всю силу в голос и здравое истолкование мысли, - Я сделал не так?

-Ты ничего мне не сделал... Это моя проблема, ты не при чём.

-Ладно. Зачем ты так поступил?

-Хёнджин, я...

-Почему ты не сказал мне о болезни? Почему я узнал это из соцсетей, где твоя мама опубликовала, что собирает деньги на операцию для сына? Почему вскоре она удалила её? А я догадываюсь почему... ты не хочешь, чтобы ради тебя жертвовали, поскольку ты обычный человек, а деньги могут помочь тысячам других детей. А я тебе зачем, Ликс!?

-Джинни...

-Знаешь, почему я пришёл? Я узнал, что человек, на операцию для которого я переводил все средства, отправил деньги в благотворительные фонды для других больных детей, - глаза Феликса, казалось, лезли на лоб, он резко встал из-за стола.

-Это ты переводил!?

-Я забиваю на всё, если это касается твоего здоровья...

-Я всё думал, кто это... Но мне не отвечали, сказав, что это инкогнито. Я подозревал одно время, но видя, каким ты стал... Уже не считал, что я для тебя что-то значу, учитывая слухи о твоих отношениях с тем... - тут Ли заткнулся, так как осознал, с кем он сегодня встретился на светофоре и кто спас ему жизнь.

-От тебя я не хочу ничего скрывать... Я... использовал его. Я хотел, чтобы он трудился изо всех сил. Только так можно получить большие суммы призовых денег. Часть я обязан был отдать Министерству, остальное оставлял себе, назло сестре, но в помощь тебе. Сынмину я врал обо всём, особенно о чувствах. Он мучился, горбатил, травмировался на тренировках и соревнованиях, спасал тебе жизнь всё это время, сам того не сознавая. А ты взял и отошел от этой борьбы...

Феликс не мог стоять на ногах, поэтому сел на пол, а Хван тут же подбежал к нему.

-Прости меня... Я бы сам лёг под нож, если бы это тебе помогло, но разная группа крови... Доноры очень дорогие, операция тоже, но я всё найду, солнце, я всё найду! Я... теперь чувствую себя безумно виноватым перед Сынмином... сколько крови он потерял в никуда... Я сам стыдился у кого-либо просить, поскольку все мы ничтожны, никто не бросится помогать ради одного. Хотел сам тебе помочь, но свалил всё на Сынмина, чуть его не погубив также... Ты бы уже через месяц полетел на операцию, что же ты творишь то... - Хван уже не мог сдержаться и начал плакать на коленях перед Феликсом, держа его руку.

-Заменить легкие и сердце... Это считай заново родиться. Это рискованно само по себе, так и смысл? Лёгочная гипертензия штука такая... никого не щадит на последней стадии развития. Прилетев в Америку, полгода я обследовался, потом родители и все знакомые начали собирать средства, но... я сдался. Моя жизнь не стоит полтора миллиона долларов... Я не один на Земле с серьезными заболеваниями. Вместо моей одной можно спасти тысячи других... Пожалуйста, не осуждай меня, ты обещал, - Феликс положил руку на щеку Хёнджина, убирая его слёзы.

-А я буду осуждать!

-Ты сделал много, ещё больше сделал Сынмин... за это мне очень стыдно. Он ведь даже не знает, за что страдал всё это время, - у Хвана началась настоящая истерика. Он рыдал, молил перед ним, расцеловывал руки, марая их отчаянными слезами, - Ты сделал всё, что мог... Я благодарен тебе за твою помощь и заботу. Ты можешь только провести со мной эти пару лет, и я буду безумно счастлив. Мне жаль, что отравлял твою жизнь переживаниями и игнором, когда ты заслуживал знать правду. Но ты и без неё не остановился. Я могу поговорить с Сынмином? Он неосознанно стал моим спасителем дважды, я обязан сказать ему слово благодарности. И ты... должен попросить у него прощения за всё, молить его, как меня сейчас.

Хёнджин уже ничего не видел перед собой из-за солёной пелены, только чувствовал тепло родных рук на своих губах и кивал, соглашаясь со всеми его словами. Феликс отнял свою руку, словно оторвав младенца от матери, но тут же положил обе ладони на лицо возлюбленного.

-Я понимаю, как тебе больно. Я всё это пережил. Как бы ты меня не любил, я не стою этих жертв.

-Тебе... словно плевать на меня.

-Я люблю тебя, Джинни. Никто сильнее не будет любить тебя, я обещаю. Поэтому пытаюсь уберечь, - Ли притянул Хвана к себе в объятия, - Я горжусь тобой... ты причинил много зла ему, а ведь он так красиво поёт...

-Я знаю... Слышал пару раз, когда тихо возвращался домой, а он так погружался в песню, что не слышал. Я достоин погибнуть после тебя, как ужаснейший человек, манипулятор, абьюзер, насильник над чувствами...

-Ты явно не герой, который спасёт всех людей на Земле. Ты как тот самый злодей, который погубит Землю ради любимого человека. Потому что я тебя знаю с детства. Тебе не сдались другие люди и цель причинить кому-то вред. Но ты здоровый, значит тебе придется прожить жизнь за нас обоих...

-Я не буду тебя слушать, - ответил Хван, - В моих мечтах ты здоров и счастлив вместе со мной, ешь рыбные пирожки и танцуешь на берегу моря.

-Довольно неплохо... - прокомментировал Феликс и постарался посмеяться, но сам плакал в плечо Хёнджина, чтобы не показывать этого.