𝚃𝚛𝚒𝚙𝚕𝚎 𝙰𝚔𝚜𝚎𝚕

|Уже в настоящее время после лечебной физкультуры Сынмин приехал к Джисону, в доме которого давненько не был. На входе его встретила домоработница, отнесшая куртку и шарф фигуриста в шкаф. Женщина искренне улыбалась привычному гостю и сообщила, что Джисон сейчас в комнате и через пару минут она принесет чаю. Отблагодарив её Ким направился на третий этаж в спальню друга. Ничего не поменялось: всё те же белые и тёмно-синие окрашенные стены, плакаты по аниме, портрет с родителями, фотография в рамке с первых юниорских соревнований, два разных календаря для тренировок и просто дней. На кровати лежало много подушек и разных плюшевых зверят, которые кидают болельщики, а Джисон их забирает из милоты, экономии и воспоминаний. Каждого зайку, тигренка и котенка помнит по месяцам и годам. Но больше всех он любит своего чёрно-белого кота с красным ошейником по кличке Кацу, которого он нашёл возле своего дома год назад. «Кот был и есть его спасение, отдушина и верный друг, требующий только искренней любви и еды. Всё ещё забавляет и печалит факт, что с японского его кличка переводится как победитель», - думал Сынмин, поглаживая пушистое создание, пока Хан бегал вниз за чизкейком, привезенным курьером.

-Сынмо! Я не принимаю слово «нет» за ответ, ты должен попробовать это чудо! - заявил Джисон, занося две тарелки с десертом, - Хёнджин и не узнает, ок? - Хан протянул чизкейк другу, а от своего отломил кусочек и положил в миску кота, - Кацу просто тоже любит... Ну так, что было в эти дни?
Ким отломил немного десерта с ноготок и, попробовав, отставил, решив, что этого достаточно. «Хван за километр чует прибавку в весе. Снова ругаться будет». После он пересказал всё, что было с момента их ссоры.

-Ты ведь... не обижаешься? Я зря вспылил, мне не стоило, прости...

-Я? - с набитым ртом спросил Джисон, а прожевав, ответил, - Я и не обижался, я просто устал бороться с тобой. Каждый раз выносит тот факт, что ты меня не слышишь и себя спасти не хочешь. Стоп! Молчи, - перебил Хан, - Так считаю не только я, но и Рюджин точно так же. А сейчас? Ты загибаешься, как ты этого не осознаешь? Сейчас спина, а потом что? А дальше лишь хуже, учитывая состояние твоего истощенного организма, больные отношения с едой и Хёнджином. Ваши отношения переходят и на окружающие вещи, и на людей, и на тренировки. Только результат один и тот же - первое место, срыв, ссора с Хваном, где ты только выслушиваешь, впитываешь всю грязь, оскорбления, унижения, а потом: «Джисон, можно я приеду?» И так по кругу, каждый раз. Я не губка, я тоже человек, который не хочет отмывать весь сор и дерьмо после Хёнджина... Осознай, что всё это ненормально, но ты уже зависим от него, привязан к тренеру невидимым канатом. А эта нить между вами - мечта твоей мамы и цели Хёнджина. Твоего здесь ничего нет... Только тело, кукла вуду, управляемая человеком, которого ты считаешь выше всех, хотя он стоит на пару ступеней ниже тебя. Представь, насколько низко ты опустился сам... И дело не только в том, что ты его любишь, здесь всё намешалось в один огромный снежный ком, который всё никак не может развалиться.

-Я думаю, что... Я ничего не думаю... - Сынмин накрыл голову руками, опустив взгляд в пол, - Я не знаю иной жизни, Джисон... Я настолько привык жить так, что не вижу ни негатива, ни плохих последствий, ни проблем в отношениях, ни абьюзивных действий со стороны Хёнджина, за которым всегда следует оттепель и отходняк. Я привык так питаться, а других считаю ненормальными из-за несбалансированного питания, тебя в том числе. Я привык работать на износ, только так ощущая, что теперь достаточно и я молодец, потому что Хён так говорит. Я привык... бояться сделать что-то не так, как сказал...

-Хван.

-Я не могу опозорить своё и его имя. Я не могу больше подойти к любой собаке и погладить её, вдруг на ней лишай, я заболею, покроюсь пятнами и не смогу выступать. Мне не стоит с кем-то говорить на улице или ходить с кем-то в кафе, вдруг это отбитые фанаты или люди, которых подослали соперники, чтобы подсыпать мне что-то, из-за чего я не пройду тест на допинг. Мне не следует перемещаться на общественном транспорте, так как это опасно. Мне нельзя что-то делать со своей внешностью, ездить одному можно только в места по графику, мне нельзя показывать себя на людях не таким, как в телевизоре, лишь идеальным, подготовленным, серьезным, скромным, который говорит только правильные и умные вещи касаемо спорта и не более. И то... чаще всего за меня говорит тренер, когда я теряюсь при людях, боясь хоть слово сказать..

-Я всё ещё не понимаю, что тебя держит... - шептал Джисон, будто не смел сейчас говорить с ним громче.

-Спорт, наверное, и заболевшая, инфекционная любовь.

-Совсем ты не тот, что Сынмин до признания... На люди почти не выходишь, гуляешь только с Хёнджином, со мной встречаешься у меня дома или на тренировках, в бар тебя только по праздникам затащишь. И то... - смеялся Хан, - когда я иду танцевать и кадрить девушек, зовя тебя с собой, ты отныкиваешься. Хотя Хван не раз говорил тебе, что ты музыку не чувствуешь, а в танце это можно уловить.

-Я чувствую её... Когда один.

-Ты танцуешь в одиночку?

-Я пытаюсь подпевать... - подняв глаза Ким увидели расширенные яблоки друга с кулак.

-Чего-чего? Сынмин, ты даже говоришь как скороговорку, протяжного звука от тебя не дождёшься... Тебе нравится, да?
-Это помогает забыться, не переживать о постороннем, что я любое действие делаю не так... Хотя, когда я пою, то безусловно переживаю и думаю, что соседи точно меня засмеют, поэтому скоро перестаю. А потом по кругу каждый раз.

-Споёшь мне? Домоработницам вообще плевать, хоть стони со мной!

-Так-так, Хан, ты сам заявлял, что натурал! - пытался убежать Сынмин по всему дому от пристающего друга со своим «Спой!», «Сынмо, спой!», «Спой, а то поцелую!», «Я скормлю тебя отцовским рыбам!».

-Нет, Хан, - уже устав бегать и прислонившись к стене, ответил Ким, - Я... фух... правда не могу. Этот барьер мне не даст...

-Что ж... когда-нибудь... ты его сломаешь. Надеюсь, - улыбался Джисон, опираясь руками о колени, - Я даже на тренировке так не запыхался!

-Просто на тренировке ты не ржёшь во всю глотку параллельно с бегом.

-И то верно... Кстати, когда я тебя увижу на льду?

-Я должен проходить лечение две недели. Но думаю, через дня три Хван выпинает меня из дома в центр. Нельзя терять время перед чемпионатом...

-Как с программами?

-Прогонов нормальных ещё не было... но время есть. Сейчас элементы надо довести до совершенства, а потом сложить это в красивую картинку. Я мельком видел, ты что-то уже пробовал..

-Да... но мне вообще не нравится выбранный стиль, музыка... Я хочу чего-то балдежного, мощнейшего... и одновременно лиричного и чувственного. Сложно, я знаю... Сейчас это похоже на «Лебединое озеро», ей Богу. Хрень полная! Может Рюджин хотела поставить мне танец маленьких ягнят, но передумала?

-Кого? - смеялся Сынмин, - Ягнят?

-А кто там? А! Цыплят!

-Утят...

-Охх... Я знатно проебался... Только Шин не говори, иначе я точно под котят буду выступать...

-Утят, Джисон!

Хёнджин действительно поставил Сынмина перед фактом, что через четыре дня должен начать тренировки, так как его физическое состояние было уже в норме. Перед тренировкой Ким надел спортивную красную куртку, расстегнув наполовину, всё равно на белой футболке. Завязывая шнурки, парень осознал, как дрожат его руки. «Спокойно, всё в порядке... Неделя пропусков ни на что не влияет. Я нормально откатаю, не дав Хёну повода придраться, указать на ошибки. А если ошибусь... Это уже нормальное состояние перед тренировкой - страх осуждения, критики, ведь чистого занятия ещё ни разу не было, что-то да не так. А это очень влияет на его настрой и состояние... Именно от меня это зависит: что я сделаю, что я скажу...» Выйдя на каток, Ким немедля нашёл Хвана и подъехал к нему, пока им преграждал борт.

-Слушай, Сынмин...

-Дорожка? Для начала.

-Не перебивай, - строго ответил Хван. «Ну вот... уже не то ляпнул. Минус один к спокойствию после тренировки. Дурень...», - думал фигурист, опустив голову вниз, - Сейчас раскатывайся, потом потренируй ласточку, шарлоту, ноги правильно держи! Все круговые тоже вспомни, ось не теряй. Ну и попробуй кораблик, поскольку из него будет идти аксель в короткой программе. Прыжки... двойного акселя будет достаточно. Но на выступлении будет тройной, учти.

-Понял, - Сынмин оттолкнулся от борта и начал раскатку, чтобы ноги привыкли. По пути его догнал Хан, имитируя парное катание, поскольку ехал спиной вперед, глядя на младшего и сам угарал с этого.

-Давай выброс сделаем? Правда кому-то придется несладко после падения.

-Не майся фигней, Джисон, - сказал Сынмин, после чего Хан его оставил, продолжая ехать спиной вперед для набора скорости. Удар зубцом о лёд, сопровождающийся подмигиванием другу, и вот зависание в воздухе на долю секунд, однако фигурист заметил на трибуне рядом с Рюджин ещё одну персону: «Кто это?» - тройной тулуп и удачное приземление с выездом в рисунок крюка.

-Молодец-молодец... - саркастично хлопал в ладоши Ёнджун, - Ты был на грани недокрута.

-Я чисто прыгнул, - ответил Хан, - Это у тебя со зрением проблемы, если ты забыл, - Чхве подъехал чуть ли не вплотную к сопернику.

-Ты кем себя возомнил? Мировым чемпионом? Ах да, я забыл, что ты у нас мистер «всегда второй после друга». Что ж, друг ты действительно хороший, помогаешь младшим! - момент и Ёнджун согнулся пополам из-за удара в живот.

-Завали ебальник, бездарь кленовый... - тихо проговорил Хан, к которому уже мчалась Рюджин и Чхве Субин.

-Ён? Ты как? - проверял тренер, - Жив? Ты чего это вытворяешь!? - орал Субин, держа подопечного за плечо.
-Он первый начал. Нечего меня оскорблять, языком чесать умеет, а повороты считать так и не научился! - Джисон поправил волосы рукой, снова встретившись взглядом с Ёнджуном, готовым вновь кинуться на Хана.

-Это не отменяет того, что ты поднял на него руку! Знаешь, кого я подниму, тебя вышвырнут из команды!

-Прошу, - начала Шин, - давайте всё мирно решим! Джисон, извинись! - она видела, что его просто вывели, но не желала, чтобы эта секундная слабость многое разрушила в его начинавшейся серьезной карьере. Хан долго мялся с ноги на ногу, осматриваясь по сторонам и останавливавшись на восточной трибуне, но сделав глубокий выдох выпалил:

-Ладно... Извини, Чхве. Ты, конечно, идиота кусок, но ударять тебя не стоило, - «Одного раза мало». Ён резко выпрямился, убрав руки с живота.

-Я запомнил это, - выдал Субин, - Предупреждение. Ещё одна такая выходка... - он не договорил и направился в сторону выхода со льда.

-Докажи мне, - ответил Чхве, - На льду. Со мной ты ещё ни разу не сталкивался, там и посмотрим. Иначе так и останешься «вечно вторым», а второй раз подраться у тебя не выйдет. Точно вылетишь, - с такими словами Ёнджун удалился с ринка. Рюджин хотела что-то сказать, но Джисон развернулся от неё и поехал к выходу на лёд, где далее направился к раздевалке. Сынмин, наблюдая эту картину, невольно запереживал за состояние друга, но по взгляду Хёнджина можно было понять, что уходить со льда нельзя. Так, он остался один на один с Хваном на катке.

Отработав каждый перечисленный элемент, Ким подъехал к тренеру.

-Я сейчас включу музыку, а ты послушай, это для короткой, - во время прослушивания Сынмин кивал в такт мелодии и параллельно пытался вникнуть в текст песни, бывшей довольно импульсивной, но достаточно плавной для переходных движений, - Ну как?

-Довольно хорошо.

-Попробуй что-нибудь сымпровизировать без прыжков.
Сынмин послушно выехал на середину катка. «Зря он мне это приказал... Я в импровизации полный ноль. Спокойно... Но я слышал эту песню в первый раз, как я буду кататься?» Как и ожидалось на двадцатой секунде Хёнджин вырубил песню, подозвав брюнета к себе.

-Ты музыку слышишь? Ты чего вытворяешь? Что за медвежьи танцы? Ты вообще музыку не чувствуешь! Сколько я тебе это уже толдычу? Год, два? Ты пока до автоматизма движения не доводишь посекундно, выходит абсолютная хрень! Почему ты не ориентируешься по мелодии, просто заучивая последовательность?

-Я не могу её слышать и слушать в такой обстановке... Я не могу уследить за всем...

-Прикинь, а все фигуристы как-то справляются. Один ты у меня странный да особенный!

-Я либо слушаю музыку, либо концентрируюсь на исполнении. Потому что... могу отвлечься, погрузившись в другое русло, - «Я могу начать слушать только музыку, позабыв обо всем и войдя в некий транс, где нет ничего, кроме звука и смысла».

-Боже... - Хван оперся руками о борт, - Дай мне сил... Ладно, я сам поставлю программу, через день начнешь заучивать как обычно. Только так с тобой и выкручиваемся...

-Прости... Прости меня, Джинни... Я доставляю много трудностей, но обещаю, что ничего не пройдет даром... Я буду стараться ради... - «А ради чего я стараюсь? Его одобрения? Мамы? Золота? Очередной обиды Джисона? Ради чего я стою сейчас на льду, если приношу столько проблем?»

-Ради победы, - продолжил Хёнджин, подумав: «Это у нас в приоритете. Участие бессмысленно без победы. В моем случае точно», - Ладно, сделай аксель раза два и вперед в тренажерку. Я тоже давно не был.

Кивнув, Сынмин вернулся на середину, разгонявшись по кругу. Тут на трибуну вышла хоккейная команда, у которой по расписанию должна начаться тренировка. В массивной, огромной форме к Хвану подошел мужчина с черными, как смола, волосами, немного заметными щечками, но волнительно наблюдающим за фигуристом взглядом.

-Он закончит. И вы начнете, - ответил без вопроса Хван, сделав шаг назад и прочтя на спине имя и номер хоккеиста. «Со Чанбин. А где их капитан?» Неожиданный звонок заставил Хёнджина отойти, оставив фигуриста одного. Чанбин следил за каждым движением Сынмина: «Горбится... А это нехорошо для фигуристов... Что-то не то». Вот Ким набрал скорость, сделав резкий разворот и выкинув правую ногу, прыгнул, скооперировавшись. Со был заворожен этим зрелищем, его полётом над опасностью, готовой проглотить без остатка, крутящимися волосами, которые лезли в глаза. Из-за роста казалось, что он прыгнул низко, но на самом деле это было высоко, что затрудняло приземление. Когда он начал раскрываться для выезда, Чанбин почувствовал, что он не приземлится... Но он поймал поверхность, прекрасно выехав в ласточке, вытянув руку, подобно крылу. Со хотел зааплодировать, но не смог, рванувшись на лёд к Сынмину, который остановился у борта и начал тяжело дышать.

-Эй-эй, ты чего? Всё в порядке!? - Чанбин пытался осмотреть его, но ничего не было видно такого, - Травмы какие были?

-Спину... больно... я приземлился, и как током по позвоночнику ударило.

-Так... Как не больно? Сгорбившись? Стой так! - Со быстро достал телефон, набирая кому-то, - Алло! Юна, тут фигурист один, у него со спиной что-то и ему не больно, только когда он горбится. Как его везти в больницу? Да, фигурист... Да, Ким Сынмин... Точно, ладно, понял! - мужчина убрал телефон и подошел к Киму, - Значит так, сейчас идёшь со мной и едем в больницу. У меня жена невропатологом работает и тебя знает. Едем, как сможем, в машине должно быть легче.

-Я не могу... Я с тренером... Неудобно вас напрягать...

-Это мне неудобно смотреть, как ты корчишься! - «Какое вам дело? Зачем мне помогать? У меня есть...» - Хван куда-то отошел по телефонному разговору. Мне что сначала за ним идти? Чтобы тебя снова выпнул на лёд? Ты дурак, скажи мне?

-Господи, оставьте меня! - повысил голос Ким, из-за чего привлек внимание команды, - Простите... Я не хотел на вас кричать, просто мне больно, но я не могу уйти отсюда... без тренера.

-Да знаю я, без кого ты уйти не можешь, - Чанбин встал рядом, опершись спиной о борт, - Без того, кто тебе рот затыкает на интервью и говорит то, что ему надо. Так?

-Не так.

-Так. Без того, с кем ты золото добываешь в чужие карманы. Без того, кто довел тебя до травмы и отправил на тренировку через неделю. А ты надеешься на препараты, да? Ну, и без того, кто хотел дать взятку главврачу, чтобы тебя быстрее лечили из-за соревнований, а вовсе не из-за переживаний за близкого человека. Сынмин, поступи хоть раз правильно по отношению к себе: поехали в больницу.

Ким с минуту просто стоял, глядя на белые коньки и свои темные штаны, а после поднял глаза на хоккеиста: его массивная форма, тяжелые черные коньки, брошенный на середину шлем - всё ему подходило. Только вот взгляд фигуристу вообще не нравился: одна жалость с долей беспокойства. «Я не заслуживаю жалости чужого человека, не для этого я трудился, боролся со слабостями. Не его жалость и заботу я хотел получить. Нагрузил какого-то хоккеиста своими проблемами, хотя у него самого тренировка... Может я и правда жалок?» Чанбин помог ему дойти до раздевалки, снял фигуристу коньки, переобул в ботинки и накинул куртку. Сам хоккеист также снял форму, кинув всё в шкафчик Сынмина.

-Я завтра заберу, ладно? - на это Ким ему ничего не ответил. Уже подходя к его машине Сынмин запаниковал, желая вернуться и рассказать всё Хёнджину, но Со не дал ему и секунды на размышления, усадив на перёд. Уже за рулём хоккеист сказал, - Кстати, меня Со Чанбин зовут.

Вернувшись на ринк, Хван обнаружил, что Сынмина нет. Он подошел к хоккеистам, грозно спросив, где спортсмен. Те ответили, что у него заболела спина после прыжка, а Со повёз его в больницу.

-Сука! - тренер бросил всё и пошел на парковку.