𝚃𝚛𝚒𝚙𝚕𝚎 𝙰𝚔𝚜𝚎𝚕

|Уже в больнице Сынмин сидел перед девушкой лет двадцати девяти, с темными волосами, закрепленными крабиком в пучок на затылке, с большими глазами, внимательно повторяющими его недавний диагноз на больничном листе. «Заметно, как она негодует, - думал Ким, - Я бы тоже возмущался... Вот так лечишь человека, а он по новой всё делает... Но у спортсменов по-другому не бывает».

-На ЛФК ходишь? Препараты пьёшь? На терапии ездишь? Пару раз я тебя видела, когда везло, - уставилась на него врач.

-Да, пью, везде хожу... - «Она дико недовольна...»

-А на тренировки зачем ходишь? Зачем так обесцениваешь чужой труд? Врачи тебе ясно дали понять, что делать, чтобы восстановиться, и поверь, неделя - это мало.

-Простите, но приближается чемпионат, а времени и так в обрез, - Сынмину было стыдно смотреть ей в глаза, но его оправдание правдиво.

-Такими темпами... ты вообще себе дорогу в спорт закроешь, полностью погубив здоровье, Сынмин, - в палату вошёл Чанбин, - Я понимаю, что ты тут ничего не решаешь, что абсолютно нелепо и идет против свободы личности.

-Вы имеете в виду моего тренера? Но всё нормально, я подстроился под этот график, образ жизни еще пару лет назад. Немного перетрудился в прошлом месяце, бывает. Со спиной всё было нормально...почти.

-То есть «почти»? - Подняла голову невропатолог, - Договаривай.

-До этого были надрывы... пару-тройку раз. Перед особенными соревнованиями нагрузка повышалась, продолжительность тренировок тоже и вот...

-Вот как, - втиснулся в беседу Чанбин, - И тебе вообще не пришло в голову сходить в больницу?

-За пару дней само проходило.

-Ты... нормальный, нет? - в лоб задал вопрос Со. «Я ненормальный по-вашему? Тренируюсь как лошадь, не отдыхая - ненормальный. Отдыхаю, когда силы на исходе - ненормальный. А когда я нормальный? Люди слишком сложные... Всё не так, всё неправильно... Неужто я жить разучился?»

-Чанбин, не надо, - пыталась врач выпинать из разговора хоккеиста.

-Юна! Ты видишь, что происходит в этом фигурном катании? Тренеры вертят как хотят своих спортсменов, мучают, гоняют за ошибки, и ничего им не сделают за это! Потому что они тренеры! Хотя... - Чанбин посмотрел на Сынмина, - У тебя другой случай, да? Эй...

Мужчина сел на корточки перед Кимом, глядящим только в пол: Ты в порядке? Я не хотел оскорбить тебя и твой выбор, но... - Со заметил, как фигуриста едва заметно подрагивало, он ни на что не реагировал, - Скажи мне что-нибудь. Сынмин...

-Что сказать?

-Какое мороженое ты любишь?

-Не знаю... Я... с шестнадцати его не ел.

-ЧЁ!? Тебе двадцать один! Охренеть... - «Загубил он тебя совсем...» - думал мужчина, - Юна, можно вообще как-то повлиять на что-то, пока мальчика вообще коньками не зарезали?

-Если его тренер игнорирует диагноз и рекомендации врачей, тут можно смело обращаться к руководству школы, где они занимаются. Кто ваш директор?

-В нашей школе сейчас три действующих тренера, чемпионы и те фигуристы, на кого ставится ставка на соревнованиях, а также начинающие ученики, в основном юниоры, с которыми занимаются по вечерам Хван Хёнджин полностью снялся с новеньких. Над тренерами стоит директор - Хван Йеджи.

-Чего? - удивился Со, - Они однофамильцы?

-Они брат и сестра, - выдал Сынмин, - Только лет с девятнадцати не общались друг с другом, пока Хёнджин не пришел устраиваться на работу тренера. Там и пересеклись. Она не лезет в его работу, он в её. По её принципу, если тренер не может вырастить чемпионов - это плохой тренер, не достойный своей должности.

-Ебать её в рот... - выразился Чанбин, - Ты в жопе, солнце моё, - мужчина повернулся к Юне, - И?

-Тут только в Министерство спорта обращаться.

-Не надо! - резко выдал Ким, - Это лучшая школа страны, выращивающая призёров и национальных спортсменов. Хван Йеджи - хороший директор, не жалеющий ни копейки тренерам, спортсменам с призовых, на оборудование, перелеты, еду и так далее. Не сложились отношения с братом, подумаешь. Не унижайте репутацию школы и ситуацию с фигурным катанием в Южной Корее. Почти все рвутся, чтобы попасть туда. Сейчас приняли нового тренера из Канады, потому что одна Шин не справляется.

-А за что получает твой тренер, занимаясь только с тобой? - спросил Со.

-Только двадцать пять процентов с призовых денег. Нам доступен только лёд.

-А тебе не кажется, что тебе врут? Его доходы говорят об обратном.

-За рекламу, съемки, помощь в каких-то шоу, международные отношения в сфере спорта. Всё-таки он тоже известный фигурист, получает за то, чего добился когда-то. Это то, как он мне говорит.

«Наебывают тебя, как невинное дитя», - заключил про себя хоккеист.

-Сынмин, - начала Юна, - Мы, ну то есть я и другие врачи в неудобном случае тоже можем понести ответственность и наказание за допущение подобных действий. Потому что я не знаю, чего можно ждать от твоего тренера, учитывая, что у него это почти дошло до взяточничества. И как итоговый вердикт, я его ещё согласую с главврачом: либо ты отчисляешься из школы, либо больница вынуждена обратиться к вышестоящим лицам в Министерстве спорта и заявить о подобном издевательском отношении к здоровью спортсмена. Думаю, только мы ещё способны сохранить тебя в физическом плане, хотя бы. Сынмин?

Парень совершенно отошёл от реальности после слов об отчислении. Он не слышал дальше слов врача, не отзывался на зов Чанбина и речи о том, что это не конец света. «Но если это не конец, то что тогда? Потеря места в школе, потеря спорта, потеря всех пройденных испытаний, которые сольются в никуда в бессмысленное ничто. Потеря цели, потеря стремлений, потеря мечты, до которой так и не дошла мама. А самое главное - я подведу Хёнджина, ставившего на меня всё внимание, время, заботы, переживания, тренировки, я подведу его любовь и вложенную заботу. Он был со мной в трудные и радостные времена, помогал в достижении золота и заветного места на пьедестале. Боролся с судьями, иногда оспаривал баллы и выигрывал, уничтожая несправедливость. Я посвятил льду почти всю жизнь, а меня хотят убрать, как негодную, сломанную игрушку? Нет-нет! Я не могу! Не за два месяца до чемпионата четырех континентов!» Внутри бушевал такой ураган отчаяния, злобы на себя, негодования, ужаса, который невозможно выразить - только глаза предательски заблистали.

-Нет, - тихо ответил Ким, - Я не отчислюсь.

-Я заявлю об этом, ты понимаешь? Не только Хёнджин будет подвержен суду, вся школа понесет ответственность и примет должное наказание, вынесенное по закону Министерством. А ты поломаешься через полмесяца с таким диагнозом, когда стадия протрузии ухудшится из-за перемещения. Пострадает каждый, даже невинные спортсмены, и все корейские спортсмены вашей школы будут сняты с соревнований.
«Я не готов жертвовать всеми... Никто не должен впасть в пучину проблем из-за меня. Но я не хочу остаться один... Я не хочу остаться без Хёнджина! Ему я хотя бы нужен в этом мире, а другим на меня наплевать. Этот хоккеист из чистой вежливости помог нуждающемуся в медпомощи. И всё, а дальше я никому не нужен! Даже заяви я маме о том, что отчислился... она не переживёт, поскольку мечтала об этом больше, чем я сам. Выходит... я и в правду исполнял всё это время её мечту? А моя? А что мне делать, когда нет собственной цели? Только зашуганность, отточенность, подчинение, выносливость, больная скромность и привязанность. Это всё, что мне дало фигурное катание. Ещё друг, конечно, но для него я наполовину соперник и вечный камень, о который он спотыкается».

-Сынмин, давай я увезу тебя домой? И денёк подумаешь, восстановишь мысль, угу? - предложил Со, на что младший хило кивнул. Чанбин помахал Юне и направился с фигуристом на выход, - Ты где живёшь?

-А! - словно оклемался Ким, - Я не могу домой... Там...

-Ты с Хваном живёшь, да? - мужчина подметил растерянное и удивленное лицо парня, - Если собрать всё по кусочкам... то домой тебе правда нельзя. Может номер тебе снять?

-Нет-нет! Не нужно, ещё не хватало... Попробую другу позвонить, может у него переконтуюсь... - Сынмин пытался дозвониться до Джисона, но телефон абонента вне сети, - Не берёт...

-Ладно, поехали в одно место, потусуешься там.

-М? - непонимающе глядел Ким. «Вы точно маньяк какой-то... Но сейчас этот вариант безопаснее, чем ехать домой».

Через полчаса они подъехали к дому в районе Добонг-гу. Расположенный в северо-восточной части города, Добонг является в основном жилым районом. В итоге Чанбин провел парня на пятнадцатый этаж к небольшой, но довольно уютной квартире. Как оказалось, здесь он жил до своей семейной жизни, будучи холостяком, а недвижимость досталась от родителей. После Со взял квартиру побольше, поскольку и человек прибавилось, каждому место надо. Мужчина вкратце объяснил что да как, достал нетронутое новое постельное белье для постели. В холодильнике было пусто, так что он быстро сгонял в ближайший магазин, стараясь выбирать то, что парень хотя бы ест.

-Сынмин! Возьми па... - но вовремя заткнулся Со, заходя в квартиру.

-Что? - вышел в коридор Ким.

-Нет-нет... Ты как вообще? Я тут ещё в аптеку зашел, у Юны спросил твоё медикаментозное назначение, взял препараты, у тебя же нету. У тебя физиотерапия завтра, тебя завтра без проблем примут. Я ещё подумал, может тебе стоит в больничке потусить? И в безопасности, и под присмотром.

-Нет... Я не могу там, - скромно встал у подоконника Сынмин, поправляя волосы.

-Боишься? Некомфортно? - обернулся на него мужчина.

-Типо того... - «Я там один. Без кого-либо знакомого и близкого. Тошнотворно, дико, удушающе некомфортно».

-Ох, чудо ты в коньках. В смысле... - «Я не хотел ему напоминать об этом, вырвалось. Дурак...»

-Я успел немного поразмыслить, - начал Ким, - Мне очень важен этот чемпионат. Мне нужно туда попасть, я столько шёл, наверное, если не к Олимпийским, то именно к нему. Достойно завершу карьеру из-за проблем со здоровьем.

-Сынмин, они уже у тебя есть. Ты решил сыграть в русскую рулетку? Согнется ли полностью позвоночник на выступлении?

-Я буду лечиться и готовиться. Да, вы скажете, что так не работает, но у меня нет иного выбора, я не могу подвести своих самых близких мне людей, вот так сойдя с дистанции. И... какое вам дело? Это мой выбор, моя жизнь, вы абсолютно посторонний и временный, как и любой другой, - «Самого удивляет, почему я более менее открыто с ним говорю. Ладно, с ним можно поговорить, а потом больше никогда не встречаться, разойдясь по собственным судьбам».

-Жаль мне тебя, - «Вашей жалости только не хватало. Почему я заставляю людей только переживать за меня? Неужто я дошел до края, когда чемпион выглядит, как жалкий щенок, а не потенциальный победитель... Если что-то подобное проникнет в СМИ, на школу и Джинни польются обвинения и хейт. Ещё и врачи угрожают доносом... А почему Хёнджин так не волнуется?»

-Я настолько жалок?

-Нет. Но когда ты стоишь рядом с Хваном, то да. Когда тебе тыкают на ошибки, но ты не злишься, а расстраиваешься и загоняешься, что ты сам виноват. Когда жена мне рассказала, что к ним поступил известный фигурист, она была так взволнована по пути к тебе на приём. Ты был в «отключке» из-за боли, не видел ее, а потому сегодня и не узнал. Однако, поставив тебе диагноз, ей было так печально, что ещё бы чуть-чуть и можно было прощаться со спортом. Про случай спора Хвана с главврачом - это отдельная история с комментариями Юны. Но купить здоровье нельзя, вы оба должны это понимать. Ещё в тот же день я, признаюсь, смотрел твои выступления с дочкой, тем более после того, как столкнулся с тобой в раздевалке. Ты... хороший спортсмен, видно, что дай тебе волю, то ты бы рвал лёд в снег своим упорством и силой. Но у тебя её нет, твой руководят.

«Как вы смеете говорить мне такое... Вы чужой человек, а высказываете мне подобное. Почему каждый хочет заявить мне о том, что рядом со мной неправильный, ужасный, алчный человек?»

-Я наткнулся на одно интервью на одном из вечеров закрытия соревнований... В Америке, кажется.

Сынмина пробило током. Глаза забегали по полу, сердце начало колотиться как бешеное, кровь поступала к вискам с утроенной силой, желудочный сок внутри превратился в бушующее море, рвущееся выйти наружу, ноги потряхивало, пот поступил - всё это Ким ощущал очень чётко, хотя виду не подавал.

-Там... - начал Чанбин, встав спиной к кухонному столу, - к тебе подошли журналисты с вопросами на английском. Ты отвечал, всё прекрасно, насчет тренировок, графика, прошедших соревнований. И пошло-поехало: «Как считаете, почему в этот раз Вы не смогли взять золото?» «Можете ли Вы обвинить тренера в этой проблеме и его систему подготовки?» «Что вы можете сказать касаемо слухов о том, что Вы и Хван Хёнджин на самом деле пара? Как давно ваши отношения вышли за рамки тренер-подопечный? Как вам удавалось всегда быть первым? Через связи тренера? Какова вероятность, что...»

***

-Так-так! - прорвался сквозь журналистов Хёнджин, - Что за споры и без свидетелей? Не засыпайте спортсмена вопросами, не давая и секунды подумать. После соревнований важно отдыхать и восстанавливаться, поэтому проявите уважение к отработавшему фигуристу.

-Господин Хван! Правда ли, что Вы со своим подопечным любящая пара? - не прекращала журналистка. Хёнджин на миг повернулся на Сынмина, но глаза тренера абсолютно ничего не выражали.

-Нет, это не правда, слухи остаются слухами, друзья! Не стоит верить всему, что слышите. Сынмин, пройдём-ка к достопочтенным гостям, они жаждут побеседовать с тобой.

Отведя меня в туалет перевести дух, я был в полном замешательстве, не зная, что думать и чувствовать.

-Надеюсь, ты понимаешь, почему я так сказал? - начал Хван, - Важно сохранить безопасное положение.

-Да, я понимаю...

-Что ты им сказал касаемо проигрыша?

-Если так произошло, значит так нужно было. К следующему Гран-при стоит готовиться усерднее, не забывая, что есть спортсмены и посильнее. Это опыт, который нужно учесть.

-М, понятно, - отвернулся Хван, - Но знаешь, как мне обидно? Ты был так близок, Сынмин. Но грёбанный тройной аксель в твоём исполнении. Неужто нельзя было прыгнуть!? - на грани гнева и отчаяния одновременно повысил голос Хван.

-Джинни, прости... прости-прости... - начал Ким, желая успокоить его, - Да, ты прав, я мало тренировать тройной аксель, это только моя вина, но... это ведь не последние соревнования.

-Да что ты понимаешь!? - повернулся к нему Хёнджин, чьи глаза от злобы и алкоголя кипели, - Если бы ты победил, я мог уже не уезжать отсюда!

-Ты что такое говоришь..? - тихо спрашивал Ким, - Ты собирался бросить меня? Хён? Скажи мне блять, да или нет! - кричал уже брюнет, подходя ближе, прижимая тренера к стене и выжидая ответа, - Ты хотел использовать меня и кинуть!? Хёнджин!

-Да отъебись ты от меня! - Хван сам не ожидал, но с силой оттолкнул от себя фигуриста, который как назло не удержался на мокрой скользкой поверхности, упав на пол и ударившись головой о раковину, Сынмин? Сынмина! - мужчина упал перед ним на колени, пытаясь привести в чувства, но не выходило. Он звал его, обливал лицо водой - Ким не реагировал. Неожиданно в туалет зашёл Джисон, а его веселые глаза вмиг наполнились ужасом, - Джисон, прошу, помоги! - со слезами на пьяных глазах просил тренер.

-Что случилось!? - Хан немедля приблизился к другу, сел рядом, оттащив его на себя и вылупившись самыми грозными глазами, - Ты чё сделал, пидорас ты конченный!?

-Он поскользнулся, я...

-Да отъебись ты уже от него!! - Джисон осматривал голову на повреждения, шепча что-то вроде «Всё хорошо. Я тут», хотя Сынмин не слышал, - Хвали Бога, что он жив вообще! - Джисон встал и хотел поднять друга на руки, потому что в любом случае ему нужна была помощь, однако Ким начал проявлять какие-то телодвижения и потихоньку открывал глаза.

-Ааааайййй, - он тут же схватился за затылок, - Как больно... - он лег обратно на пол от пульсирующей, убивающей боли.

-Сынмин! Жив, цел? Всё хорошо, дружище, - Хан хлопал его по спине, оглядывая Хёнджина, у которого на лице читался страх, ужас, сочувствие, вина. Он откровенно рыдал, и непонятно, что больше повлияло: алкоголь или его поступок.

-Хан... - звал Ким, - Отвези меня в отель. Я не могу больше...

-Сынмин, - начал Хван, - Сынмин. Прошу, прости меня, я не хотел причинить тебе боль. Минни, прости меня! Я случайно! - но Джисон только отпихнул его и повел друга обходными путями, подальше от глаз гостей и журналистов с камерами.

***

Как оказалось воспоминание не пролетело незаметно. Сынмин, сам того не осознавая пересказывал то, что помнил. А после не заметил, как начал плакать. При Чанбине, чужом человеке, которого не должны касаться его слёзы, проблемы, мрачные моменты жизни. Стыдно, ужасно стыдно за то, что втянул незнакомца в своё прошлое.

«Он так тихо плачет... - думал Со, - Это огромная боль, триггер, страх, а он плачет, словно просто резал лук, со странной улыбкой на лице».

«Я... - думал Ким, - такой идиот... Я ведь его простил на следующий же день, боясь, что он действительно бросит меня, оставшись в Америке. Почему из всех людей на земле я полюбил именно его? Почему... - парень безмолвно поднял взгляд на хоккеиста, - Почему, Со Чанбин?»

-Иди сюда, - Чанбин подошел вплотную, обнимая Кима за талию и кладя его голову себя на плечо, - Ты не обязан это вспоминать. Но раз вспомнил - попытайся забыть, как страшный сон, который так пугал тебя всё это время. Знай, что мне очень больно за тебя. Ты этого не заслужил со своей слишком светлой душой. Ты не заслужил такого человека в своей жизни, но так случилось. Как ты говорил на интервью? Если так вышло, значит так должно было быть, для чего-то. Представляю, как тебе трудно, но разве ты хочешь жить с мыслью, что подобное может повториться вновь? И уже не под действием алкоголя. Думаю, что остатки инстинкта самосохранения в тебе есть. Тебе стоит избавиться от этого человека, который привносит в твою жизнь унижение, страх, боязнь остаться одному и никому ненужным, боль. На минуту представь, а что если то было правдой? И он вправду хотел остаться там после твоей победы. Что бы ты делал? Страдал, мучился, а в итоге...

-Я бы не справился...

-Мир бы потерял самого достойного человека, чтобы жить счастливо.

-Почему достойного? Нечего меня возвышать, - Ким убрал голову с плеча, отвернувшись в окно.

-Я и не возвышаю. Тот, кто много страдал, заслуживает самого огромного счастья, радости и спокойствия, разве нет?

-А вы тоже страдали, чтобы обрести счастливую семью?

-Нет... Я всё ещё страдаю, - честно ответил Со, встав рядом и уткнувшись в прохожих на улице.
Примечания:
Ну как? Неимоверно жаль Сынмина, но "Всё, что ни делается, - всё к лучшему", друзья