𝚃𝚛𝚒𝚙𝚕𝚎 𝙰𝚔𝚜𝚎𝚕

|Фигуристы сидели в баре уже около двух часов, обсуждая многое, словно это их первый и последний разговор. Хотелось выложить друг другу всё, что есть в никому нераскрытых душах. Можно было представить, что это были два незнакомца, встретившихся случайно и единожды. Им нет дела до личностей собеседника, так что можно было высказать всё, что пожелаешь, будучи уверенным, что второму абсолютно плевать. Но нет, это не единственная встреча Хана и Кима и далеко не последняя, однако то, как они доверились сопернику, дорогого стоит как редкое явление. Алкоголь уже поднадоел, поэтому они перешли на простой мохито.

-А, что ты будешь делать с Хваном? - спросил Джисон, - Он ведь...

-Признался в любви... Я помню, но не знаю, что делать.

-А, отказать, нет? Остаться на уровне взаимоотношений спортсмена и тренера. Ни к чему хорошему подобное не приводит, как в каких-нибудь аниме или фильмах. Это обязательно приведёт к последствиям. Да и тем более, ты же не чувствуешь ничего большего, - добавил Хан и подметил, как изменилось лицо Сынмина, - Или... ты соврал ему?

-Я побоялся в тот момент, - выдал младший.

-Мда... Джина~, налей-ка мне мартини в мохито! Тут треш полнейший. О, и ему тоже! Спасибо! - брюнет послал воздушный поцелуй, чмокнув свою руку, - Так. И? В этом случае, что будешь делать? Всё становится сложнее... Я, конечно, не могу тебя полноценно понять, но попробую.

-Ах, да, ты же гетеро... - ответил Ким.

-С каких пор натуралы стали стрёмными? Я просто... ну... люблю девушек. Это всё мода на слэш, яой, BL и так далее. Я не осуждаю, я не противник и не гомофоб, просто не отношу себя пока к этому.

-В смысле «пока»? - обернулся Сынмин.

-Пффф! - выплюнул напиток Джисон обратно в стакан, - НУ НЕТ ЖЕ. Я оговорился. Забудь, я не отношусь к этому коммьюнити.

-Ахахах, может ты ещё не встретил «того самого»? - толкнул плечом в плечо Ким.

-Иди нахуй, Ким Сынмин, - обиженно выдал Хан и осознал, как это звучит, - Только не надо сейчас бежать к Хвану!

-Я и не собирался. А с Хёнджином... нам нужно просто поговорить и всё обсудить. Я просто переживаю о том, как это может отразиться на карьере, тренировках, образу жизни... Поскольку отношения - это другая сторона жизни, которая желательно не должна касаться профдеятельности.

-Поддерживаю... Скорее всего, так и будет, если ты согласишься на отношения. Хотя кто знает этого Хвана, нельзя загадывать. Как итог: выбор за тобой. Но ты... можешь обратиться ко мне... когда будет трудно, - обрывисто и смущённо добавил Хан.

-Ты тоже, - согласился Ким и отбил кулак о кулачок Джисона. «Всё-таки трезвый и пьяный Хан - совершенно разные люди. Он не строит из себя всесильного чемпиона и говорит, что думает, недолго думая. Значит не стесняется своих мыслей при мне...»

Три дня Сынмин занимался как обычно, словно тренер и не признавался ему в чувствах. Хан катался здесь же, иногда поглядывая за настроением обоих. Они практически не смотрели на лица друг друга и общались минимальным количеством слов.

-Хан! - крикнула Рюджин, - Ты чего в облаках витаешь?

-А? - резко обернулся Джисон, но поскользнулся и упал, чем привлёк внимание Кима и Хвана. К нему быстро подъехала Шин, осматривая подопечного.

-Он живой? - крикнул Сынмин и успокоился, услышав утвердительный ответ от фигуристки.

-Сдружились? - спросил Хёнджин.

-Ага...

-А где ты был... в тот день? Я заезжал на твою съемную вечером, тебя не было...

-Я был с Ханом, надо было перевести дух и отдохнуть. Я могу продолжить? Ещё дорожка не отработана, - Хван только кивнул и решил отойти к борту. Не желая погружаться в раздумья, он наблюдал за Джисоном. «Талантливый парень на самом деле... Многого добьётся, если не бросит. Они с Сынмином наравне, но если он так продолжит рваться и тренироваться, то младший начнёт сильно проигрывать. Если бы он только согласился...», - думал блондин, переводя взгляд на Сынмина, уже в который раз прыгая тройной риттбергер, исполняя наезд спиной вперед и складывая ноги крестиком. Лицо было неистово серьезным и сосредоточенным, как и всегда на прыжках. Дыхание уже казалось сбивчивым, а когда он приложил руку к груди, то мысль подтвердилась - запыхался. «Я в тебе не сомневаюсь, но... Я лишь хочу перестраховаться».

После тренировки Джисон распрощался с Сынмином после того, как забрали вещи из раздевалки.

-Может тебя подвезти? Меня всё равно водитель забирает, подбросит как миленький.

-Я сам его довезу, - перебил Хван, резко появившись в коридоре и уводя Кима на парковку, взявшись за плечо.

-Вот же... - начал Хан, но не придумал обзывательство, чтобы продолжить.

Машина тренера была хорошей комплектации, прошлого года выпуска, белоснежная, как и его волосы. Не самая роскошная, но надёжная. Проехав половину пути, на светофоре Хёнджин устал молчать.

-Сынмин... Я хотел извиниться... - не отвлекаясь от дороги, начал тренер.

-Те.. Вам не за что извиняться.

-Есть за что. Выпалил тебе, не сумев сдержаться. Это моя оплошность, ты здесь не при чём, пускай мои чувства и направлены к тебе. В общем-то ты не обязан мне отвечать, это только моя проблема, живущая внутри. Но знай, что мне больно от того, что не могу сделать тебя счастливым, как бы этого не желал. Терзает всё внутри, гложет каждый орган... Ни одном финальном выступлении не было так тяжело, как в эти дни... Представляешь, а всему виной ты. Самая добрая, милейшая, упёртая, смешная живая вина, - Хван постоянно отворачивался от фигуриста или смотрел только прямо, когда голос подрагивал, - И я ведь осознаю, что мне ты ничего не должен, мы чужие люди. Но... почему так больно, Минни?

-Хён... Я... Извини... Мне жаль, что... я вызываю только страдания для тебя одним своим видом... Знай, что это может очень сильно отразиться на карьере: и на твоей, и на моей. Не каждый поймёт и примет, это рискованно.

-С каких пор любовь - это то, ради чего не стоит рисковать? ... Погоди. Тебя только это волнует? Что люди подумают? А сам факт моих чувств тебе никак не препятствует? - Хван неожиданно повернул вправо и остановился у обочины на аварийке, - Сынмин? Я... - нервно ухмыльнулся блондин, - Правильно понял? Если это только из чувства вины, то ты не прав... - тренер выжидающе пытался угадать, что творится внутри этой каштановой головушки, смотревшей под ноги, - Мне тяжело, да из-за тебя, но ты не виноват.

-Разве? - начал Ким, - Ты прямо указываешь на то... - голос младшего начал подрагивать, а нос пошмыгивать, - что я виноват в том, что тебе плохо! И в какое положение ты меня ставишь!?

-Ты не... ты виноват, но в хорошем смысле, Минни! Я не могу обвинять того, кого люблю... Я буду счастлив, если ты будешь счастлив, но если не со мной, то какая разница, ведь это не мой выбор! Прошу, успокойся...

-Хён... - слёзы уже непроизвольно текли из глаз фигуриста, - Я не хочу, чтобы моему любимому человеку было больно, тем более из-за меня.

-Что? - тихо спросил Хван, но прежде чем получить ответ, его притянули к себе и накрыли пухлые губы своими, выражая, что копилось с год: все эмоции, ощущения, мысли, которые вызывал у Сынмина его тренер. Хёнджин даже не догадывался... «Как ты всё умело скрываешь, Ким Сынмин... В этом мы похожи... Спасибо, я обязательно скажу тебе «спасибо» и «прости», только помоги», - думал тренер, углубляя поцелуй, - «Ты светлый, добрый человек, мне правда стыдно, стыдно перед тобой! Здесь виноват только я, не ты... Да, я эгоист, тварь, бездушный маньяк, загнавший тебя в угол. Надеюсь, ты поймёшь... Когда-нибудь мы разойдёмся, и ты меня больше не увидишь, обещаю...»

Сынмин разорвал поцелуй, смотря снизу вверх: Я люблю тебя... - Хван провёл большим пальцем по щеке, убирая чужие слёзы. По машине начал тарабанить июльский дождь, нарушая тишину и гармонию двух жизней, превращая твёрдую почву в грязь, в воздухе сырость и слякоть дорог.

Через две недели Сынмин сдал ключи от съемной квартиры и переехал к Хёнджину. Его тёмная квартира с приездом фигуриста в самом деле заиграла яркими бликами только из-за одного появления светлого существа, а вовсе не по причине добавления медалей на полочке почёта и достижений в спальне. Ким как борец за феншуй многое переставил в тайне от Хвана, чему второй сильно удивился, но не воспрепятствовал, отметив, что так действительно уютнее. Ему пришлось мириться с новыми порядками, внесёнными Сынмином, такими как более ранний подъём и сон, уборка за собой, вечерняя прогулка на свежем воздухе, утренний кофе и закатный зелёный чай для успокоения и обработки прошедшего дня, разговоры по ночам, молчание в автомобиле до остановки где-либо, как шанс о чём-то подумать. «Он привнес в мою жизнь истинный уют, комфорт, который я постоянно пытаюсь нарушить своими правилами». Сынмину пришлось сложнее, поскольку жизнь с Хёнджином - это хорошо, но не жизнь с тренером, когда он способен тебя контролировать на каждом шагу. Началось всё с основы основ - питания, где Киму указали на ошибки в употреблении пищи, распорядке и принципах ее приёма, о важности простой воды, полном исключении того, чего нет в разрешённом списке. Для Сынмина Хван купил ещё один холодильник, поскольку питание у них отличалось, многое тренер позволял себе из вредностей, сладкого, калорийного.

Со спортом всё было также, но теперь Ким не мог, когда хотел проигнорировать тренировку в спортзале, а потом соврать, так как ходил с тренером в один и тот же, который ближе к дому. «Сказать о том, что в прошлом мне нравилось больше, значит подставить под сомнение свой график», - думал Сынмин, идя на очередное занятие. Тем более его фитнес-тренер - хороший знакомый, который в случае чего не поленится сдать фигуриста с поличным.

По вечерам они часто смотрели фильмы в обнимку, но чаще молча, лишь в конце высказываясь по поводу увиденного. Иногда ограничивались выступлениями своих и иностранных фигуристов, вступая в разногласия друг с другом касаемо баллов, выставленных ими, а не настоящими. Настоящим баллам Хван никогда не верил: то незаслуженно принижали, то завышали. Когда они обсуждали это с Рюджин, тогда сходились во мнении. «Шин всегда резче на это реагирует, так как её подопечный постоянно недотягивает... Но я не могу ничем помочь», - думал Хёнджин на следующий день после финских соревнований в Хельсинках, когда в короткой программе Сынмин набрал 94, 03 балла, став вторым, и выиграл в произвольной с 140, 60 баллами, в сумме набрав 234, 63 балла. Это были соревнования за национальный титул, в ходе которой он и Хан прошли квалификацию на Гран-при в Америку.

Это состязание было самым тяжёлым для Джисона, который уступил другу с разницей в десять баллов. Ошибки в обязательных элементах сыграли свою роль. Резкие, угловатые выезды из петли, приводящие к форсажу ребра на выездной дуге, а иногда сопровождающиеся потерей равновесия, расцениваются как значительная ошибка. Повторяющаяся перемена ребра' по ходу исполнения фигуры, особенно при доездах, считается значительной ошибкой. Смещение поворотных элементов фигуры по отношению к продольной оси более чем на 0,2-0,5 м - значительная ошибка. Хан ставил всё внимание на технике, презентации, но при волнении, эти мелочи сильно подвели.

-Джисон, - подошла Шин к подопечному после оглашения результатов, - Ты умница, - она обняла его со спины, - Ты сделал всё достойно, просто распереживался из-за того, что выступал после Сынмина, внимательность рассредоточилась. Да, второй, но ты сокращаешь разницу с каждым соревнованием, ты стремишься, работаешь... Ты такой же чемпион Кореи, серебряный призёр многих соревнований. Это знаешь ли благороднее и красивее. Ты прошёл квалификацию в Америку, Сони! Рвешь и мечешь, парень! - тренер пыталась его защекотать, подколоть, но не тот не реагировал. - Как приедем в отель, поспи подольше, ладно? Тебе нужно пережить это...

-Спасибо, - он убрал её руку со своего плеча и направился в раздевалку, где закрыл дверь, прислонившись к ней головой, - Я ненавижу тебя, Ким Сынмин... Но дорожу дружбой с Сынмо...
Услышав какой-то шум, Хан испугался, увидев перед собой соперника, который смыл макияж после выступления, который поплыл от пота. В глазах друга он не читал ничего, кроме сожаления, только вот «Зачем ты жалеешь меня, каждый раз отнимая место? Я не ударился, не поссорился с кем-то. Ты заставляешь кровь кипеть внутри меня, когда на тебя вешают золотую медаль, а я ничего не могу сделать, поскольку выкладываюсь по полной программе. Тяжелее всего смотреть, как ты не улыбаешься, принимая победу, только смиренно киваешь и смотришь вниз, не желая глядеть на людей, аплодировавших тебе. За это я тебя ненавижу. Ненавижу, когда ты ошибаешься в прыжках, но баллы за мелочи снимают с меня. Я не считаю тебя никчемным, безнадежным фигуристом, но я искренне не понимаю, почему так происходит».

-Хан... Прости...

-Не надо. И извинений не надо. Ты не виноват в победе... - «Как это ущербно звучит», - У нас вроде уже сложилось, что после соревнований мы не разговариваем до начала тренировок. Поэтому давай сейчас разойдёмся по разным углам, а в Сеуле будем общаться как обычно, ладно? Мне... надо пережить это, - Джисон больше ничего не сказал, направившись в ванную комнату.

Финские соревнования стали переломными для обоих. Джисон не появлялся на тренировках больше недели, поэтому Рюджин пришлось ехать к нему домой разбираться. Но она не докричалась до подопечного, жившего в замке родителей практически за городом за высокими заблокированными воротами. Написав Сынмину, Шин умоляла его поговорить с Ханом, поскольку это не дело, нужно возвращаться к режиму.
Приехав к дому Джисона, где он ещё ни разу не был, Ким начал звонить в звонок на воротах, где стояла видеокамера. Не отвечают, но с четвертой попытки он услышал голос друга.

-Тебе чего?

-Хан, открой, давай поговорим.

-О чём? Как ты выиграл? Молодец, не спорю, что ещё?

-Прекрати сидеть взаперти, игнорировать тренера, меня. Жизнь ведь не заканчивается, Сони... Дружба на этом не может закончиться. Разве она измеряется в цифрах? Я ведь на твоем месте тоже мог обидеться, загнаться, но я бы так не сделал. Я ценю тебя, люблю, какой ты есть. Если у нас разница в 10 баллов, это не значит, что ты плохой фигурист и не достоин моей дружбы. Это я твоей не достоин: ты живой, настоящий, проживаешь всё, как хочешь, ничего не боишься и не стесняешься, показываешь то, что чувствуешь. Я ценю это в тебе. Закрываясь, ты лишаешь меня своего жизнелюбия, эмоций. Может тебе и так нормально, но, к сожалению, мне уже нет. Я бываю скучным для тебя, однако только ты знаешь, какой я на самом деле. Даже с Хёнджином я не веду себя так, делая только то, что его устроит. Ты пошлёшь меня нахуй, но прости. Ты правда заслуживаешь золото.

-Иди нахуй, - резкий щелчок и Сынмину открыли ворота.