Лунная пыль || Lunar dust

Они спускались по лестнице почти не дыша, слегка ссутулившись, словно мыши. Яркий свет ламп озарял коридор цокольного этажа, отскакивая от гладкой мраморной поверхности пола. Стояла глубокая ночь, в небе одиноко висела полная луна, звёзды спрятались за грозовыми облаками, пускающих между собой разряды молний, но никто из них этого не видел. Кого интересует погода в момент совершения преступления? Спенсер первой высунулась в коридор, огляделась и призвала остальных. Чисто. Компания прошла прямо, не обращая внимания на ненужные двери. Их интересовала "Комната охраны". Висящие на стенах камеры бесшумно повернулись в сторону, зумировались на лицах, красные светодиоды замигали, передавая сигнал.

– Это здесь, – Спенсер нервно перемянула край белой рубашки. – Что там теперь?

– Не теряй головы, нужно следовать плану, – сказал Рене и постучал в дверь.

Иан расслабленно облокотился на стену, напевая под нос ужасно популярную песню. Разумеется, он такой спокойный, ему особо и не нужно ничего делать, только стоять на страже и посматривать, не придёт ли кто. Некоторые люди просто рождены, чтобы хорошо устраиваться в жизни.

Дверь тихо скрипнула, на пороге появился высокий мужчина лет сорока с темной бородкой. Он обвёл взглядом коридор и уставился на Рене. За его спиной на стуле, зевая, покачивался второй охранник, без интереса глядящий в многочисленные мониторы.

– Какие-то проблемы? – спросил мужчина, облокотившись на дверной косяк. На поясе у него угрожающе висела кобура с поблёскивающим от света ламп пистолетом.

Спенсер заправила выбившийся из хвоста локон за ухо дрожащей рукой и криво улыбнулась. Мотнув глазами влево-вправо, она ожидала хоть какой-то поддержки, но её не поступало. Рене просто снова упёрся взглядом в потолок, а Иан непринуждённо осматривал узоры плитки на стенах. Состроив максимально грустное лицо, она хрипло выдавила:

– У меня украли сумочку в холле, – руки задрожали сильнее, сжимая цепочку клатча, – нельзя ли посмотреть на камерах этого негодяя и... ну, не знаю, найти его?

Охранник недоверчиво покосился на Спенсер.

– Прошу прощения, мисс, но мы не имеем на это права. Для того, чтобы взглянуть на записи, вам нужно прийти в сопровождении полицейских с заполненным заявлением из участка и ордером, – отчеканил он и собрался закрыть дверь, как Спенсер неожиданно для себя поставила носок сапога в щель.

Охранник вопросительно изогнул бровь и вновь открыл дверь.

– Вам не стоит... – начал мужчина, но, получив удар локтем в шею, повалился на пол.

Второй охранник поднялся со стула почти мгновенно. Одной рукой он потянулся к клавиатуре, а второй к пистолету на поясе, но не успел сделать ни одно, ни второе. Рене быстро выбросил руку вперёд, из его ладони вырвалось голубое свечение и, заскользив по воздуху, словно жидкий дым, обвило голову охранника. Полупрозрачная субстанция завертелась по кругу, охранник остался стоять на месте, покачиваясь на пружинистых ногах. Рене проделал тот же трюк с первым охранником, затащив его в каморку и закрыв дверь.

Спенсер заворожённо наблюдала, как пульсирует и светится сила Рене. Она и не подозревала, что это можно использовать на расстоянии. Нужно будет обязательно об этом расспросить, но точно не сейчас. Сонат подошёл к экранам и хаотично заводил по ним глазами, явно не разбираясь, что к чему. Понажимав несколько кнопочек, он понял, что ни черта не сможет.

– Твою ж мать... – ругнулся и стукнул кулаком по столу. – Ты разбираешься в этом лабиринте папок?

Девушка посмотрела на экран. Единственное, что удалось Рене – выйти на главный экран, где на рабочем столе расположились несколько колонн папок с зашифрованными названиями. Спенсер отрицательно покачала головой. Чтобы открыть их все и просмотреть, понадобилась бы целая вечность, которой у них нет. Рене устало вздохнул, повернулся к стоящему позади охраннику и устало вытянул руку, забирая дар обратно. Голубая дымка вернулась ему в руку и исчезла, напоследок сверкнув на ладони серебристым.

– Не думала, что ты так умеешь.

– Некоторые сонаты умеют создавать разные вариации своих даров, – коротко ответил Рене и двинулся к повалившемуся на пол охраннику. Забрав пистолет, он присел рядом на корточки, принявшись наблюдать, как тот приходит в себя.

Разлепив глаза и проморгавшись, мужчина уставился на Рене, точнее, как будто куда-то сквозь него. Несколько долгих секунд погодя его узкие глаза расширились до кругов, зрачки запульсировали, он неровно вздохнул. Сонат завис над ним, держа в руках направленный в голову пистолет. Спенсер стояла в углу и виновато смотрела на эту сцену. И всё это только из-за того, что им нужны записи. Охранник, имя которого на бейджике значилось как "Хиро", хотя чёрт бы один разобрал, имя это или фамилия, метнулся глазами от Рене до Спенсер и на коллегу, лежащего в паре сантиметров от него, вокруг головы которого до сих пор кружит голубой подсвеченный обруч, точно нимб.

– Сейчас ты встанешь и покажешь нам записи с камер наблюдения первых и последующих чисел октября, тебе же лучше будет не выделываться, – Рене демонстративно повертел пистолет в руке и указал им на мониторы.

Сглотнув, Хиро встал, не переставая коситься на вращающийся нимб. Он подошёл к клавиатуре, сделал несколько щелчков мышкой, набрал пароль и вывел на экран десять окон с видео.

– Что с ним? – спросил охранник, кивая на коллегу.

– Жить будет, не переживай, – ответил сонат и, протянув руку к виску Хиро, снова использовал дар. На этот раз никакого нимба не появилось, лишь голубое свечение на ладони, и охранник упал на пол.

Спенсер подошла к упавшему и с трудом облокотила его на стену. Рене уже начал изучать первое видео, то быстро перематывая его, то приостанавливая, чтобы осмотреть лица прохожих. Несмотря на то, что круг поисков сузился до десяти видео, найти Юту в огромном потоке людей казалось довольно сложно, качество записей, хоть и снятых на наверняка дорогую аппаратуру, оставляла желать лучшего. Только Рене это совершенно не беспокоило. Спенсер вздохнула спокойно, значит, можно было надеяться, что сонат без труда опознает кого нужно.

Уложив охранников, девушка вернулась к созерцанию мониторов. Шло четвёртое видео, но до сих пор ничего. Несколько раз она заметила промелькнувшую себя и подумала, что если знать, кого искать, то выделить среди остальных можно кого угодно.

Пока Рене и Спенсер сосредоточенно изучали записи, Иан сидел на небольшом кожаном диванчике в коридоре и тыкал пальцами в телефон. То и дело любопытность подбивала заглянуть в комнату охраны и узнать, продвигается ли дело. Несколько глухих ударов вполне красноречиво дали понять, что охранники не стали помехой. Когда Иан в очередной раз пролистывал фотографии неизвестной ему симпатичной девушки, в конце коридора появился невысокий бородатый мужчина в шляпе-котелке, напомнившим сонату сказочного липрикона. Мужчина размеренно перебирал ногами, семеня прямо по коридору. Проходя мимо Иана, он коснулся кончиками пальцев поля шляпы в знак приветствия и направился дальше. Немного погодя, он встал напротив двери в комнату охраны и громко постучал.

Ответа не последовало. Отчего-то сердце Иана слегка ёкнуло. Он собрался открыть рот и сказать хоть что-то, но липрикон сам обратился к нему:

– Прошу прощения, – его голос оказался довольно глубоким и низким, вне представлений Иана, – я Бенджамин Бэйли, управляющий домом. А из этой комнаты случайно не выходило двое охранников?

Иан сделал задумчивый вид.

– Знаете, да. Кажется, они говорили что-то про еду.

Мужчина почесал бородку, устало вздохнул и посмотрел на дверь. В его мыслях промелькнуло что-то очень нехорошее. Кажется, липрикон таки надеялся, что в комнате никого не окажется. Потянувшись к ручке, мистер Бэйли встал на цыпочки. Иан в один шаг оказался у двери и неожиданно сильно ею хлопнул, закрыв обратно.

Спенсер и Рене вздрогнули от неожиданности.

– Это голос управляющего, – шепотом сказала Спенсер, наклонившись к красным волосам соната.

– Можешь говорить нормально, стены и дверь звуконепроницаемы, мы ведь не абы где, – заметил он и кликнул мышкой.

Шло только пятое видео, на записи шесть утра. С каждой минутой Рене всё ускорялся. Кажется, именно на этой записи должно хоть что-то быть. Судя по фотографиям, которые нашла Спенсер в контейнере на причале, одна из них была создана пятого октября, за день до дня рождения Спенс. Это означало, что Юта мог попасть на камеру.

– Вот он! – вдруг резко прикрикнул Рене и остановил воспроизведение.

Спенсер, прищурившись, уставилась в чёрно-белую картинку. Рене указывал пальцем на какого-то человека в углу окна. Юта, судя по описанию Иана, был мужчиной азиатской внешности с татуировками и выбритыми висками, чего не скажешь о том, на кого Рене указывал.

– Ты уверен?

– Да. Пусть он и поменял причёску, но его я каким хочешь узнаю.

Спенсер вновь уставилась в монитор, где Юта, теперь уже с самой обычной каштановой короткой стрижкой, стоял с полароидом на шее. Кажется, смена причёски служила для прикрытия. Всё-таки экстравагантно выбритые виски и длинный чёрный хвост характерно привлекали к нему больше внимания. Запись снова воспроизвелась. Рене долго изменял скорость, пока не остановился на моменте, где к Юте подходит охранник. Один из тех, кто стоит на входе. Не мудрено, что он всё-таки привлёк чье-то внимание. Небоскреб часто использовался для благотворительных балов и светских вечеринок, куда порой заглядывали селебрити. Взять хотя бы Оливию. И Гранта, хотя внимание к нему было привлечено надоедливыми папарацци, которые то и дело запечатляли его со жгучей рыжей моделью. Именно из-за их надоедливости охранникам было велено не подпускать ко входам никого с камерами.

На записи охранник долго разговаривает с Ютой, после чего забирает камеру и возвращается внутрь здания. Юта, кажется, ещё что-то кричал, но его уже не слушали.

– Они явно действуют достаточно радикально, – заметила Спенсер, заметно расстроившись. Забавно получается, ведь руководство всех здешних благотворительностей проводят мероприятия не только для поддержки в социальном и денежном плане, но и моральном, где открыто обсуждается несправедливость и неправомерные действия по отношению к кому-либо.

Рене ещё немного промотал, пока не поставил на стоп.

– И это нам на руку. Камеру они ему так и не отдали. Юта просто ушёл. Есть шанс, что она всё ещё здесь.

Спенсер осмотрелась. Комнатка была небольшая, если не учитывать дверь в санузел, справа от мониторов стоял небольшой шкаф с выдвижными ящиками.

– Я посмотрю в шкафу, а ты досмотри записи. И лучше поскорее, не думаю, что мистер Бэйли уйдет так просто.

Рене кивнул и, сев кожаный стул, принялся просматривать оставшиеся материалы.

Мистер Бэйли удивлённо отскочил от хлопнувшей двери. Подняв голову в котелке, неудобно изогнув шею, он впился в Иана глазами.

– Простите, что так резко, – сказал Иан, приложившись всем весом на дверь, – но я тут вспомнил, что меня попросили никого не впускать.

– Меня вы можете пропустить, я управляющий.

– Нет, не могу.

Липрикон надулся от негодования.

– Это ещё почему?

Глаза Иана блеснули серебристым. Бенджамин не обратил на это внимания, а только недовольно посматривал на соната из-подо лба.

– В здании скакнуло напряжение, последние несколько часов камеры не записывали по всем этажам, – сказал Иан как можно убедительнее. – Сейчас к приборам лучше не прикасаться, пока не вмешается профессионал.

Такой ответ мистера Бэйли устроил. Скорее даже утешил.

– Раз так, то я не буду ни к чему прикасаться, – ответил липрикон, – но мне стоит убедиться в исправности кабинета. Могло произойти возгорание. К тому же очень странно, что напряжение отразилось только на камерах. Вероятно, это какой-то сбой в системе.

Иан демонстративно закрыл собой дверь.

– Подождём охраны.

– Немыслимо. Я решаю, когда и кого ждать. Сейчас в этом нет необходимости.

– И всё же я беспокоюсь за вашу безопасность.

Липрикон раздулся, словно его качали насосом. Раздражённо выпученные губы создали глубокие носогубные складки, сделавшие лицо похожим на морду разъяренного бульдога.

– Кто ты такой? Уходи, пока я не вызвал охрану, иначе у тебя будут большие проблемы, – предупредительно рявкнул управляющий и, стукнув носком туфель Иана в ногу, внаглую потянулся к ручке.

На этот раз препятствовать было бессмысленно. Сонат нехотя отошёл, надеясь ещё оттянуть момент. Дверь открылась и взору пристало два спящих на стульях охранника. Иан обвёл комнату взглядом и с облегчением пустился по коридору к лестнице.

2

Мрак озарил появившийся из ниоткуда водопад серебряной пыли, он завертелся по кругу, словно небольшой водоворот, создаваемый размешиваемым сахаром в кружке. Воздух вокруг насытился лёгким холодом. Маленькие блестящие точки разбрелись по комнате, расступившись, как вода расступилась перед Моисеем, и растворились, не оставив за собой ничего, будто их здесь и не было. Всё вновь погрузилось в темноту.

Спенсер и Рене вынырнули из занавеса пыли, кухню осветили бра коридора. Пригласив Рене посидеть за столом, девушка бросилась в спальню за ноутбуком. После неожиданной помехи в виде мистера Бэйли ребятам пришлось бросить просмотр последних двух видео и довольствоваться найденным фотоаппаратом. Спенсер нашла его в одном из шкафчиков, лежащим в герметичном пакетике с датой и некоторыми другими непонятными записями. Впрочем, даты было предельно достаточно. Усадив охранников перед мониторами и не без труда стерев записи с камер наблюдения об их сегодняшнем визите, Спенсер и Рене переместились.

Рене сосредоточенно осматривал тёмно-серый полароид. Найдя отсек карты памяти, он облегчённо потёр лоб. Оставалось лишь надеяться, что всё это проделано не зря. Из-за использования более продвинутой версии дара силы немного ослабли.

Через минуту Спенсер вернулась с ноутбуком и, поставив его на стол, вместе с сонатом устроилась напротив.

– Есть чего выпить? – поинтересовался Рене, осматривая кухню. Восстановить энергию ему помогла бы небольшая доля алкоголя. Желательно, виски.

– Могу налить воды, – серьёзно ответила Спенсер, явно не понимая, какую выпивку имел в виду сонат. Всё ещё увлекшись извлечением данных из карты памяти, она неморгающе уставилась на экран.

Рене вопросительно поднял бровь и усмехнулся.

– Сонаты не пьют воду, Спенсер. Она им ни к чему.

Девушка повернула к нему голову, и вдруг одно воспоминание неожиданно вспыхнуло перед глазами: "Капля", черноволосый бармен, предлагающий выпивку, и Спенсер, попросившая стакан водички в баре с кучей сонатов. Спенсер шлёпнула себя по лбу и тихо простонала.

– Какая же я дура...

– И то верно, – сказал появившийся из пыли Иан. – Но ты бы лучше сказала то, чего я не знаю. Например, что вы узнали?

Спенсер кивнула Рене на крайнюю кухонную тумбу, где в сухости и темноте покоились несколько бутылок спиртного. Присвистнув, сонат выудил оттуда одну «Jack Daniels». Излишне не церемонясь, он прильнул к горлышку и упал обратно на стул.

Спенсер скользнула недовольным взглядом на Иана. В глазах промелькнул недобрый огонёк, желающий испепелить наглого блондина. Он даже не справился со своей задачей в полной мере.

– Мы узнали бы больше, сторожи ты лучше, – выплюнула Спенсер и вновь уставилась в монитор. – Но, тем не менее, кое-что стоящее у нас есть. Охранники изъяли полароид Юты на кануне моего дня рождения. Хорошо, что за это время он остался у них, иначе бы мы точно провернули всё зря.

Иан обошёл стол и встал за спиной Спенсер, отчего ей сделалось не по себе. Она всё ещё мысленно посылала соната куда подальше, надеясь, что именно сейчас он занимается чтением её мыслей. И оказалась права. Блеснул серебряный огонёк, и Иан демонстративно фыркнул.

– Я отлично сыграл свою роль, но мои возможности не безграничны, – заметил он, пытаясь оправдать свой небольшой провал.

Спенсер усмехнулась и саркастично добавила:

– Да... На одном чтении мыслей далеко не уедешь, верно?

Сонат поперхнулся собственной слюной. Он встал сбоку от Спенсер, упёр руки в стол и недовольно покосился на неё.

– От кого узнала? От него? – Иан кивнул на Рене, безмятежно смотрящего в окно.

Спенсер отрицательно покачала головой. Да, на самом деле это было так, но выдавать Рене ей почему-то совершенно не хотелось. Эта информация не имела большого значения.

Глаза Иана вновь сверкнули в полумраке. Он оскалился.

– Рене, твою мать. Куда ты лез?

– Если не хотел, чтобы я ей рассказал, почему не предупредил, что она ничего не знает?

Иан не нашёлся с ответом. В общем, Рене прав. Да и правда рано или поздно всплыла бы наружу, особенно когда эту тайну знают многие сонаты. Только раздражало, что тайну раскрыл не он, а кто-то другой, и не тогда, когда он на это рассчитывал, а когда надоумелось второму. Причина, по которой он скрывал свой дар от Спенсер, была донельзя очевидной – пока она была в неведении, Иан мог свободно контролировать её действия, понимая, в какое русло уходят мысли. Сейчас же это потеряло смысл. Не важно, как долго она знает, просто теперь узнавать что-то против её воли будет намного сложнее. Без лишних сотрясений воздуха все трое просто наблюдали, как ползунок загрузки передвигается вправо. На удивление память фотоаппарата была заполнена практически без отказа.

Щёлкнув мышкой, Спенсер открыла загрузившуюся на рабочий стол папку. Огромное количество фотографий разложилось от верха до низа экрана. Какие-то здания, улочки, не знакомые Спенсер люди, если не считать управляющего домом и нескольких соседей с нижних этажей, которых она пару раз встречала в лифте. Было похоже на какую-то статистику или расчёт, но ничего более ценного. Ещё несколько часов поломав голову, все трое решили разойтись. Рене и Иан растворились потоком серебряной пыли, сопровождающуюся слегка шелестящим и звенящим звуками. Думать на невероятно тяжёлую и сонную голову оказалось сложнее, даже несмотря на то, что каждый был поглощён энтузиазмом.

Спенсер закрыла ноутбук, оставив карту памяти в нём. Она развалисто зашагала в спальню и повалилась на кровать. Внутри что-то неприятно щекотало. Сегодня им не удалось найти ничего путного, но надежда, что они ещё найдут то, что упустили, грела сердце.

3

"Хризалида" только открылась. За дальними столиками уже уселась пара-тройка человек, потягивающих согревающие напитки. Конец октября становился всё больше похож на начинающуюся зиму. В кафе стояла сонная дымка. Иан занял место за кассой, пока Майа и Грант ухаживают за цветами. Рене этим днём в кафе не ждали. Откликнувшись на зов "Капли", он отправился по очередным делам. Спенсер пока тоже не было, что никого не удивляло, она почти всегда просыпала, сколько бы Грант не старался её будить или напоминать о работе, впрочем, никто и не обижался.

Майа собрала волосы в высокий пучок на голове и, размахивая в стороны пульверизатором, постоянно ловила ртом выбившиеся пряди. Грант приподнимал горшки с цветами, чтобы Майа могла без труда протереть полки.

– Грант? – начала Майа, пшикнув водой на листья папоротника.

– М?

– Когда ты обо всём расскажешь Спенсер?

Грант внезапно понуро уставился в окно. Ему не нужно было никаких уточнений, чтобы понять, о чём идёт речь. Ещё по приезду обратно в Нью-Йорк Майа упомянула, что всегда всё знала. Грант печально ухмыльнулся. Видимо, единственными, кто ничего не замечал и делал вид, что не замечает, были Спенсер и Грант. Остальным не нужно было гадать, всё и без того слишком прозрачно.

– Откуда ты знаешь? – риторический вопрос, но необходимый.

– Брось, это очевидно. Не очевидно разве что причина, по которой вы с Оливией устроили этот спектакль. Я понимаю, что, может, изначально это нужно было, – сделать вид, что всё отлично, и ты не испытываешь безнадежных чувств... Но зачем растягивать на год? Вы настолько заигрались?

Грант нахмурил брови.

– Это было нужно обоим.

– Друг, – Майа положила ладонь ему на плечо, карие щенячьи глаза обвели мягкие черты лица, – было нужно тогда, но не сейчас. Оливия вполне взрослая девушка, чтобы понять, что нужно отпустить то, что ей не принадлежало. Пора вам обоим сорвать маски.

Колокольчик над дверью зазвенел. Гранта пробрало дрожью. Да, Майа права. Нужно покончить с обманом. Этой ночью он всё расскажет.

Спенсер пронеслась от входа до комнаты персонала подобно сорванному штормом листку, она влетела внутрь и, мигом сбросив верхнюю одежду, туго завязала за спиной бант фартука. Опоздала на целый час... Виновато улыбнувшись Майе и Гранту, она встала у кассы, толкнув Иана бедром. Сонат недовольно буркнул.

– Где ты была? Даже я пришёл раньше.

– Извиняюсь, – на лбу Спенсер выступила капелька пота, которую она тут же смахнула. Широко улыбнувшись, она указала рукой на столики, нуждающиеся в уборке после ушедших клиентов. – Я разберусь с витриной и документами. Можешь пока разобраться с теми местами?

Надув щёки, Иан побрёл в указанном направлении. Прошло около четырёх часов за работой, время перевалило через обед. Небо налилось свинцом, предупреждая о скором ливне. Майа устало взглянула в окно. На противоположной улице возле фонаря сидел белый голубь. Один среди серых сородичей. Побродив вокруг них, он расправил крылья и взмыл вверх, наверняка убираясь куда подальше, пока проезжающие мимо машины не затопили его волной брызг. Грант присел напротив. Проследив за взглядом подруги, он увидел лишь маленькую группу голодных пташек.

– Если сегодня день откровений, то я тоже хочу кое-что узнать.

Майа качнула головой, не отрывая взгляда от улицы. Ливень начался. Капельки воды глухо застучали по навесам, в тени которых всегда укрывались уютные деревянные столики.

– Все уже давно почувствовали твоё настроение. Изо дня в день несмотря на то, что ты так старательно улыбаешься. В чём дело? Если это что-то личное, то никто об этом не узнает. Ты можешь рассчитывать на меня.

Майа закрыла глаза и тепло улыбнулась. Конечно, она знает, что может рассчитывать на него, но не может на кое-кого другого... Не может быть уверена, что этот человек сдержит себя в руках, узнай он, что она кому-то рассказала.

Открыть можно лишь часть правды. Ту часть, которая с одной стороны ложь, а с другой – полуправда.

– Я думала, что от боли мне станет легче. Думала, что это расслабит меня. Что я, наконец, почувствую легкость. Что, сбежав от проблем и воспоминаний в другой город, из меня выйдет вся серость, и камень на плечах окажется птичьим пером. И знаешь что?

– Что?

– Мне действительно стало легче. Я не сопротивлялась и думала, что теперь то меня пожалеют. Что теперь уж точно должны были...

– Но?

– Но я так и осталась никому не нужной. И принесенные раны заболели сильнее. Они и сейчас болят.

Грант накрыл ладонью её ладонь. Её руки, как всегда, холодные, взгляд совершенно потухший, будто кто-то залил тлеющие в камине угли. Сердце пропустило неровный удар. Чем он может ей помочь? Чем он может отплатить ей за ту помощь, которую получал непрерывно уже много лет? Помощь, за которую ему никогда не приходилось платить. Дружескую, крепкую, нерушимую. Что мог дать он? Сломанный, стоящий на перипетии, сам не знающий, как ему поступать.

– Существуют люди, которые готовы принять тебя и отогреть, когда это необходимо. Готовы разделить твою боль. Они все находятся здесь, рядом. Сидят напротив, выполняют рутинные обязанности, ворчат, – он бросил взгляд на Иана, – но, тем не менее, они готовы бросить всё и сразу, чтобы помочь, вне зависимости от того, сколько времени или сил на это нужно.

Майа слегка улыбнулась.

– Ты знаешь, как вызвать расстройство личности? Постоянная критика и недостаток любви.

– Никто не считает тебя сумасшедшей.

– Каждый сумасшедший мнит себя разумным.

– Как разумный мнит себя разумным, становясь всё более сумасшедшим.

Они оба поняли друг друга и налились теплотой.

– Спасибо, – прошептала Майа и вновь посмотрела в окно. Тучи сгустились.

4

Он пробирался сквозь лес распустившихся зонтов, распихивая руками наиболее медлительных. Тёплые огни кафе размыто отсвечивали от луж, создавая перед входом кривой калейдоскоп. Рене нащупал в кармане бумажку. Убедившись, что она всё ещё на месте, он слегка поубавил шагу, но дело не требовало отлагательств. Это новое послание.