Лунная пыль || Lunar dust

1

Мы всего лишь маленькие точки в огромной Вселенной. Мы ничтожный клубок энергии. Всё, что окружает нас, вся эта материя, нанизана бесконечным потоком космического существа. Люди думают, что магия – это человеческие сверхспособности, сверхфизика, сверхнауки, но магия – это то, что есть вокруг нас. Эта магия воспринимается как должное, как обыденное, но не как глобальное или невероятное. Мирские заботы загружают мысли, не оставляя разуму разобраться в происходящих рядом чудесах. Дуновение ветра, молния, волны – явления воспринимаются просто, словно это так же важно, как моргнуть или топнуть ногой.

Люди никогда не постигнут и не узнают настоящего размаха Вселенной, мысля так узко. Она настолько огромна и беспощадна, что любой, кто решит взять её под контроль, неминуемо провалится. Люди ничего не значат для Вселенной, для неё ничего не значат огромные звёзды и планеты – это всего лишь толика всего существующего, всего лишь крошки, жалкое скопление веществ, заполняющих ужасающую пустоту. Чёрное пространство Космоса, кажущееся безграничным и не имеющее горизонта, на самом деле имеет свой конец. Оно заканчивается там, где начинается что-то более огромное. Мы всего лишь точки в огромной Вселенной. Но и Вселенная является точкой.

Спенсер проснулась. Громкое тиканье будильника переросло в дребезжание, и он заходил по тумбе ходуном, пока не упал на пол и не продолжил биться в конвульсиях. Опустив руку под кровать, она нашла выключатель и как следует на него нажала, визг утих, квартира снова погрузилась в тишину. Прошло чуть больше двух недель с выздоровления Иана, график кафе нормализовался, даже слегка улучшился с приходом Рене. Он всё ещё подрабатывал маскотом или просто смотрел на стену в подсобке, ходить без костюма или показываться в зале было довольно опасно. Клуб "Капля" находится сравнительно недалеко от "Хризалиды", кто-нибудь мог его узнать. Было бы лучше Рене вообще не появляться в кафе, но он настоятельно рекомендовал себя, как защитника в случае нападения. В последнее время он стал очень мнительным. После невероятной амнезии Мэта на пристани Клинт стал приглядываться к Рене больше. По крайней мере, ему так кажется. Бывало, что его не приглашали на важные собрания. С одной стороны, Рене является самым молодым сонатом из всего руководства, он был перевоплащён четыре года назад, соответственно, доверия к нему меньше, чем к остальным, но с другой, Рене попал в " Каплю" практически сразу, как стал сонатом, и на протяжении последних лет активно поддерживал их деятельность, хоть и нехотя.

– В "Капле" действительно что-то происходит, – уверял Рене, – только мне об этом никто не говорит. Думаю, Клинт давно всё прознал, просто наблюдает за моим поведением.

– Клинт бы сразу тебя убил, – заметил Иан. – Поэтому тебя либо не раскрыли, либо они действительно ведут наблюдение. Но если бы они вели его хорошо, то узнали бы, куда ты ходишь. Отсюда бы нашли меня. Пока этого не случилось, так что спи спокойно.

Утро было ранним, за окном ещё непроглядная темнота. Огни города расположились где-то внизу, не доставая до окон спальни. Пять часов утра. Удобное время, чтобы вовремя собраться на работу. Свесив ноги с кровати, Спенсер глубоко зевнула и потёрла глаза. Она не успевала отсыпаться. Впрочем, не только она. План, разработанный недавно Рене, чтобы найти Юту, не увенчался успехом. Сонаты и Спенсер поочередно время от времени караулили небоскрёб, ожидая, что Юта может вернуться за новыми кадрами, но всё бесполезно. Нужен был новый план, который решено было обсудить именно сегодня.

Спенсер включила светильник на тумбе, и комнату озарил слабый тёплый свет. На тумбе, поблёскивая, стояла большая стеклянная рамка со звёздным небом. Кажется, это именно то полушарие, где обычно обитали Весы. Надпись на картине, обведённая в белую тонкую рамочку, гласила: "Ты – отражение звёздного неба". Этот милый подарок Майа прислала Спенсер ко дню её рождения, так как думала, что не вернётся в Нью-Йорк вовремя. Забавно, но подруга приехала на следующий же день, устроив тем самым самый невероятный сюрприз.

Прошлёпав на кухню, Спенсер включила телевизор и направилась в ванную. Она никогда не любила тишину. Несмотря на то, что квартира находится практически в центре города, где наиболее шумно, на двадцать пятом стояла грустная тишина. Только выйдя на площадку можно было услышать хоть что-то, что напомнило бы о жизни. Из душа хлынула прохладная вода, она скользнула по телу, вымывая всё напряжение и усталость. Этот странный сон, где только необъятные просторы космоса, снится ей постоянно. Зрелище красивое и ужасающее. С каждым новым утром Спенсер просыпается с чувством потери, словно блуждая от звезды до звезды она что-то оставляет на своём пути.

Собрав волосы в тугой низкий пучок, она надела шелковый халат и вышла на кухню. По каналу шли новости, обсуждалось что-то очень важное для города и совершенно не важное для Спенсер. Её взгляд застрял на холодильнике, утонувшем в полумраке угла, освещаемого только голубым светом экрана телевизора.

– Что у нас на завтрак? – недовольно спросила Спенсер, усаживаясь на стул.

– Допрос, – ответил Иан, хлопнув дверцей холодильника и усевшись напротив.

Девушка подняла бровь и сомкнула пальцы.

– Неужели? Тогда я начну. Какого чёрта ты в моей квартире? Сколько можно повторять?

Зашуршала обёртка батончика.

– Я хотел поговорить с тобой до того, как мы обсудим наши дальнейшие планы с Рене.

Спенсер полила эчеверию, включила чайник и села на место.

– Ты ему всё ещё не доверяешь?

– А ты – да? Он сонат, сонатам не доверяют. Даже если вы на одной стороне.

– Что ты хочешь обсудить?

Иан проглотил оставшийся кусочек батончика и раскис на стуле. Его взгляд упёрся куда-то вглубь неё, в глазах блеснул серебряный огонёк. Значит, стояла полная луна. Значит, Иан использовал дар. Спенсер не говорила с ним об этом, она предпочла не рассказывать о своей осведомленности, и пока ей хорошо удаётся держать мысли под контролем. В последнее время он использует дар чаще. Что он хочет узнать такого, чего не может спросить?

– Насколько мы узнали, Грант понятия не имеет о том, кто такой Юта, значит, интерес последнего односторонний. Что если Юта уже сделал всё, что хотел с этим местом, и просто ушел? Мы ходим вокруг да около. Рене это понимает.

– И почему ты не можешь сказать об этом ему?

– Что если он водит нас за нос и отнимает время?

Спенсер отрицательно качнула головой.

– Исключено.

– Почему же?

– Потому что ходить вокруг да около было отчасти моей идеей, забыл? К тому же Рене слишком рискует, шатаясь с нами.

Иан глубоко вздохнул и уставился в окно. На горизонте ещё нет намёка на рассвет. Океан тихо качался из стороны в сторону, словно убаюкивал какого-то подводного монстра, и шипел, напевая колыбельную.

– Кто знает. Может, всё это только ещё один ход Клинта? Смешно, но я хочу ему доверять. И с тем, что я о нём знаю, это вполне возможно. Просто моё предательское сонатское нутро ещё прогинается под систему проклятия. Единственный человек, которому я могу верить, не раздумывая, это ты.

Спенсер подняла на него глаза и слегка ухмыльнулась, напомнив Иану о том, кого он обычно видит в зеркале.

– Всё верно, ведь твоё окружение состоит из сонатов, в основном.

– Не в этом дело.

– А в чём же?

– Не важно. Давай подумаем о плане. Хотелось бы всё придумать самим, вне зависимости от мнения Рене.

Чайник загудел. Синие светодиоды внутри подсветили бурлящуюся воду. Спенсер разлила кипяток по кружкам и заварила молочный чай. Последний раз она пила его ещё когда мама была в городе. Всё остальное время предпочитала кофе, чаще именно капучино. Его пил отец.

Спенсер втянула горячий напиток и задумалась. Иан подвинул кружку к себе, сыпанул несколько горок сахара и принялся ждать, пока остынет. Ему не нравилось пить горячее. Спенсер не нравилось пить холодное. Ещё ей не нравилось сладкое. Скорее, нравилось больше острое. В его глазах снова блеснул огонёк. Потянувшись к чаю, он слегка отпил, обжёг язык, ругнулся и отодвинул кружку ближе к середине стола. Наблюдая за постепенно оживающем городом, Спенсер вдруг кое-что вспомнила. Как ей это только раньше не пришло в голову? Она сделала последний глоток и взглянула на Иана, который ещё наблюдал, как над его чаем завиваются ленточки пара. На одном дыхании Спенс излила всё, о чём думала. В мельчайший деталях, по порядку, пока Иан задумчиво пялился ей в лоб. Она думала, что он размышляет над её словами.



– ... так каков план?

– Что?

– Ты меня слушал вообще?

– Нет.

– Но ты ведь смотрел прямо на меня.

– Но не слушал же.

2

Бледный утренний свет озарил зал. В воздухе витал аромат мяты и чабреца. На улице шёл мелкий дождь, дул сильный и холодный ветер. Каждый второй посетитель дрожал и откашливался. Ещё немного и последний месяц осени закончит то, что начал второй, тогда волна болезней захлестнёт четверть города, как это обычно бывает. В "Хризалиде" всегда стояла средняя комнатная температура. Этого хватало, чтобы согреться. Сегодня в топе заказов находились горячие напитки, над столиками витали облачка пара. Иан то и дело дёргал футболку, ему всегда было слишком жарко. Рене снова сидел в подсобке, на этот раз не бездумно пялясь в стену. Справедливость для блондина, который вечно жаловался на безделье Рене, восторжествовала, молитвы услышаны, а свечки поставлены не зря. Но и тут была своя загвоздка – в подсобке было гораздо прохладнее.

Зазвенел колокольчик. В кафе зашли две милые девушки, они огляделись по сторонам, заняли один из столиков, спрятались за книжками меню и мельком поглядывали за работниками. Иан, приметив новых жертв для обольщений, плавно двинулся к ним.

– Ой, это он, он идёт к нам, – сказала одна из них, томно вздохнув.

– Только посмотри на его плечи, сплошная мужественность, – мечтательно сказала вторая, подперев голову руками.

Манерно играя бровями, Иан принял заказ и засветился подобно рождественской ёлке. Передав бумажку Гранту, он облокотился на витрину и, обведя взглядом зал, как лев обводит взглядом прайд, самодовольно сказал:

– Все девчонки сегодня мои. Не удивительно. Я красив, как Херувим, – Иан сдул прядки волос с лица, прикрыл глаза и хитро ухмыльнулся.

– Херуил? – спросил проходящий мимо Рене. – Да, это про тебя.

Иан распахнул глаза и, гневно топая, поплёлся за сонатом в комнату отдыха. Грант громко расхохотался, схлопотав смачного пинка. Иан взял Гранта в захвате и взъерошил костяшками пальцев волосы, что на том месте чуть не появилась залысина. Майа улыбнулась и, положив на поднос заказ для двух зашедших девушек, двинулась в левый угол зала, где посетительницы сидели под листьями огромного папоротника.

– Я поражаюсь тому, как мне за вами приходиться бегать, чтобы поговорить, хотя находимся мы в этом кафе, как рыбы в аквариуме, где вроде бы некуда деться, – сказал Рене, усаживаясь на софу. Он мельком взглянул на открытую дверь. Иан, кажется, потерял интерес к его словам и принялся пинать Гранта.

– Знаешь, – ответила Спенсер, выуживая из шкафчика свой завтрак, до которого Иан ещё не успел добраться, – сегодня тебе не нужно бегать. У меня есть некоторые идеи.

У Рене округлились глаза. Последнюю неделю Спенсер теряла надежду двинуться с мёртвой точки и больше принимала пассивную сторону. Лицо Рене, как всегда, отразило лишь усталость и не особую заинтересованность, но внутри что-то заликовало, теперь ему можно слегка запрокрастинировать.

– Ну и?

– Мы знаем, что Юта фотографировал жителей небоскрёба, как и, собственно, сам небоскрёб. Те некоторые фотографии, которые ты забрал, были сделаны с разных точек. Не решусь заявлять точно, но он мог попасть в камеры наблюдений.

Рене задумался, хрустнул фалангами, поправил перчатки и, закинув ногу на ногу, снова упёрся взглядом в стену. Его особенность на время отключаться от мира сего всегда вводила Спенсер в ступор, сколько бы она за этим не наблюдала.

– В этом действительно есть смысл. Зря мы раньше об этом не подумали. Только вот...

– Что? Только не разрушай эту идею. Она, в конце концов, звучит довольно реально.

– Не хочу тебя расстраивать, но фотографии были сделаны больше двух недель назад. Не знаю, как в вашем элитном домике, но в "Капле" записи с камер наблюдения не хранились больше этого срока.

Спенсер пожала плечами.

– Не узнаем, пока не проверим.

– И как мы их достанем? Ты знаешь, где может быть норка охранников?

– Я знаю. Проблема только в том, чтобы забрать эти записи и самим не попасть в камеры наблюдения на цокольном этаже. Конечно, с телепортацией всё немного проще, но только внутри той комнаты никого из нас не было. Да и я сама не могу перемещаться. Надо придумать что-то простое...

– Например, похитить Мэта, заставить его принять облик одного из охранников, достать записи и снова стереть ему память? – предложил Иан, появившийся в проходе двери.

– Да уж, проще не бывает, – ответил Рене, недовольно сомкнув губы. – Ты совсем идиот?

– Расслабься, я и сам понимаю, что это не вариант. Ты не понимаешь шуток?

– Так это была шутка? – спросила Спенсер, скрестив руки на груди. – Да ты хороший шутник.

Иан закатил глаза, недовольно пробурчал что-то себе под нос и ушёл обратно в зал.

– Я ещё подумаю над этим сегодня, но чем быстрее мы всё сделаем, тем лучше. Всё-таки ситуация с "Каплей" меня настораживает.

Рене поднялся с софы и вышел из комнаты, направившись в подсобку, где осталось много работы. А ещё там можно было побыть в относительной тишине и покое. Спенсер собиралась последовать в зал, но на пороге появилась Майа. Она выглядела подавлено и устало, загорелой кожи коснулась болезненная бледность. В последнее время подруга только так и выглядела, но не продолжала развивать эту тему, хотя Грант и Спенсер не раз пытались. Может, она отвыкла от столь ранних пробуждений на работу? В Майами наверняка можно было валяться до обеда и наслаждаться океанским бризом.

– Спенс, – начала она тихо, – мне нужно домой, к родителям. Знаю, мы начали всего несколько часов назад, но это важно.

– Конечно, – Спенсер кивнула и, приобняв подругу, спросила: – Всё хорошо?

Майа натянуто улыбнулась, собрала вещи и быстро выбежала из кафе. Грант проводил её обеспокоенным взглядом, он считал, что с ней точно что-то творится, не смотря на все её заверения. Ему всегда удавалось чувствовать настроение других, его талантом была точная проницательность и завидная эмпатия. Сейчас явно происходит нечто странное. Не только у Майи, но и в кафе в целом. Он будто остался одним, у кого абсолютно ничего не поменялось в жизни. Вокруг все то и дело переговариваются и перешёптываются, думая, что он ничего не замечает, ведут себя натянуто и вечно куда-то пропадают. Отложив расстановку десертов на витрине, Грант упёрся взглядом в Спенсер и Иана, отошедших в угол зала, где в обилии стояло много растений. Рене, как всегда, практически не появлялся в зале. И только Грант стоял один за кассой, каждую минуту находившись под чьим-нибудь мечтательным и совсем ненужным наблюдением. Как запертая в клетке птица, выставленная на всеобщее обозрение, не имеющая возможности разогнуть прутья.

Он только хотел сказать ей, только хотел, чтобы она услышала: "Скажи мне хоть что-нибудь. Я перестаю верить в нас". Но ответа нет. Разумеется, ведь это только в его голове.

Иан посмотрел на Гранта, поймав того взгляд. Он услышал. Не тот, кто должен был. Грант отвернулся и снова занялся витриной.

– Значит, это весь ваш план? – спросил Иан после долгих разглагольствований Спенсер.

– Наш план, – уточнила она. – Да.

Иан мотнул головой. План не так плох, как он думал, так что может сработать, если постараться.

– Когда приведём в исполнение?

– Этой ночью.

– Что? – Иан поперхнулся воздухом. – Так быстро?

– А зачем тянуть? Времени попрощаться с жизнью до ночи ещё есть, сейчас только обед.

– Ты смеёшься?

– Может быть.

Спенсер лукаво улыбнулась и пошла работать, оставив Иана в растерянности. Да, конечно, план довольно опасен, учитывая, что придётся вламываться в комнату охраны и незаконно просматривать записи с камер наблюдения, не говоря уже о том, что нужно будет стереть память охранникам и стоять на страже, пока Спенсер и Рене всё это проворачивают. Вообще, довольно нечестно оставлять его в стороне, пока другие веселятся, но кто, как не он, сможет заблаговременно узнать о чьем-то приближении.

Воспользовавшись всеобщей занятостью Иан кинул фартук на стол и поплёлся к выходу, по пути выуживая из кармана джинс пачку сигарет. Раз этой ночью у них пройдёт операция по извлечению информации из камер, ему следовало настроиться с обеда, к тому же обдумать кое-чьи мысли...

Ещё в тот самый день, когда Иан впервые увидел Оливию, он знал, о чём говорил с ней Грант. Услышав лишь толику, лишь маленькую часть течения их мыслей, он всё понял. Осталось только гадать, когда узнает сама Спенсер. А этого Иану не хотелось бы допустить, иначе всё разрушится. Он только привык к тому, что сейчас есть, и готов довольствоваться этим хоть всю жизнь в оболочке полусоната, лишь бы эта жизнь в кафе не прекращалась и не выходила из колеи.

– Боюсь, у Майи что-то серьёзное, – Грант помахал в ответ уходящим покупателям и повернулся к Спенсер.

Девушка грустно вздохнула. Сколько ещё переживаний должно свалиться на её плечи, чтобы сидящий на правом из них ангел скинул их к чертям собачьим? Кажется, эффекта свалившегося камня не будет, этот самый камень накрепко привязан к её ноге, так что одно неосторожное действие – и его скинут в море, куда она за ним и последует.

– Хотела бы я, чтобы она всё нам рассказала, как было всегда. После Майами что-то изменилось...

– Скорее, изменилось по приезду туда, – подправил Грант. – Я разговаривал с ней в первый же и некоторые последующие дни после посадки. Её голос всегда дрожал.

Спенсер кивнула. Она тоже это замечала. Уловив взглядом валяющийся где попало фартук, Спенс в поисках оглянулась по сторонам. Опять он ушёл на перерыв. Сколько можно убивать себя? Неужели проклятия недостаточно? Забрав эту часть униформы, она кинула её на софу в комнате отдыха и вернулась к работе. Недавно они вновь сделали совместное фото работников кафе, в чьи образы входили фартуки. Иан любил их исключительно без одежды, благо в голову ему никогда не приходило так разгуливать по кафе. Пару дней назад он предложил Гранту спор на два рабочих часа в одном фартуке, но идея была безнадёжно разбита. Грант выиграл ещё до начала спора. Разве Иан мог знать, как Грант хорош в костях? И это при том, что Иан умеет читать мысли.

Фотография третья. На первой были лишь Грант, Майа и Спенсер. На второй Майу заменяет Иан. На третьей все в сборе, включая Рене, хотя он и не хотел сниматься. Говорил, что из соображений безопасности, но в итоге согласился на условиях прикрыть лицо на фото. В итоге получились четыре улыбающихся официанта и кое-кто с папоротником в горшке вместо лица. Вышло забавно, чего даже Рене не мог не признать.

Конечно, Рене довольно рискованно работать в "Хризалиде", каждый член " Капли" знает его в лицо, как знают, хоть и не лично, главного врага – Иана, но блондина это совсем не беспокоит. Хотелось бы и Спенсер быть настолько спокойной.

День, как всегда, пролетел незаметно. Майа не отвечала на звонки, каждый раз оператор переводил на автоответчик, неустанно повторяющий: "Извините, в данный момент я слишком занята, чтобы ответить". Ночью решено было встретиться на первом этаже, где располагался бальный зал. Так как вход в здание является свободным, в отличие от лифтов, разблокирующихся лишь пропуск-картой, со входом у Рене не будет никаких проблем. Иан же сразу переместится в квартиру Спенс, оттуда они оба спустятся.

Кафе постепенно опустело, Рене ушёл раньше, в "Каплю", чтобы никто не упрекнул его в долгом отсутствии. Грант и Иан сидели за одним из столиков, пока Спенсер поливала растения. Грант сосредоточенно уставился в накладную, потягивая холодное кофе через трубочку. Иан подпёр голову рукой, скучно уставившись в окно. Разумеется, погони за красотками и десятки комплиментов делали его более уверенным и менее уставшим, но сегодня все его конечности почти отваливались. Спенсер задумала небольшую перестановку и использовала Иана в качестве безотказной рабочей силы. Если бы он с самого начала знал, что перестановка заключается лишь в смене мест растений, причём одинаковых, то ни за что бы не согласился.

– Что? Чем они вообще отличаются? На глаз одинаковые! – сетовал Иан, перетаскивая внушительный горшок на другую полку.

– Даваллия и Орляк совершенно разные, как ты этого не видишь?

Иан уставился на Гранта. В глазах блеснул серебряный огонёк. Пусто. Одни отчёты. Скукота.

– Почему ты этим занимаешься? Разве не Спенсер здесь управляющая?

– Я её помощник, – ответил Грант, не отрываясь от бумажек.

– Что-то я ни разу не видел, чтобы она занималась настоящим руководством. Только командует.

– В этом и смысл.

Сонат вздохнул. Какие же все в этом кафе серьёзные к вечеру!

– Неужели вам действительно нравится со всем этим возиться? Не хотелось отвлечься?

– Ну... – Грант отложил документы, оставив в руках только стакан кофе. –



– Ты можешь всё, стоит только послушать себя.

– Как у тебя, однако, всё просто. Что ж. Разум против сердца. Что выберешь ты?

– Желудок.

– А я-то ненадолго подумал, что в тебе проснулся мудрец. Видимо, секундное помутнение.

3

Они шли плечом к плечу, медленно перебирая ногами. Звуки города текли рекой, люди, словно рыбёшки, плыли по течению, ведомые потоками других рыбьих стай. Свернули там, свернули здесь, прошли перекрёсток. Спенсер нравилось просто прогуливаться по городу, даже если в конечном счёте путь приводит к четырём стенам. Сегодня было очень холодно. Завернувшись в шарф, она неторопливо вышагивала рядом с Грантом, задумчиво смотрящему куда-то сквозь стеклянный монолитный лес. Его слегка кучерявые волосы бушевали и колыхались, как листья деревьев при шторме, нос покраснел, тонкие губы застыли в довольной улыбке. Он знал, что скрывается за каждым поворотом в Нью-Йорке, знал короткие пути к любому месту, знал, где устраивают закрытые вечеринки и знал, как на них попасть. Хотел бы он пуститься в неведомое приключение, но он не мог, он чувствовал, что в этом городе есть что-то незаконченное, есть что-то не отпускаемое.

Тёплый свет смягчил угловатость комнаты, подсветил витающие в воздухе пылинки. Грант упал на кровать, скинув Спенсер со спины, сполз и сел на колено.

– Сильно болит? – спросил он и обвёл взглядом её лодыжку.

Спенсер кивнула. Поднимавшись по лестнице ко входу в здание, она умудрилась пропустить ступеньку и упасть. Одна грация... Грант улыбнулся и поспешил достать из-под кровати аптечку. В два счёта обернув ногу эластичным бинтом он устроился рядом. Лицо Спенсер было красным, Грант тащил её на спине до самой квартиры, она дышала ему в шею и вдыхала хвойный аромат одеколона. В детстве он часто брал её на руки, но сейчас это что-то более близкое. Грант заметил её смущенный взгляд и постарался сменить тему.

– Ты уже закончила свою книгу? – кивнул на лежащий неподалёку ноутбук.

– Ещё нет. Осталась половина.

– Каков сюжет?

Спенсер упала на кровать и уставилась в потолок, Грант последовал её примеру.

– Смысл книги заключается в том, что, умирая, мы оставляем за собой дорогу, усыпанную звёздами, и не исчезаем бесследно. Главный герой теряет близких и почти отчаивается, но в его жизни появляется путеводная звезда.

– Это очень красиво. Надеюсь, в жизни всё так и есть. Мне хотелось бы стать звездой. Знаешь, я думаю, что все мы похожи на сказочных фениксов – рождаемся из звездной пыли, в звёздную пыль и рассеиваемся. В конечном итоге всё сводится к небу.

Оба они погрузились в сладкую тишину, где слышен только стук волнующегося сердца и прерывистого дыхания. Сейчас они невероятно близки. Всего пара миллиметров, а кажется, что непреодолимый порог страха и неуверенности.

– Если однажды меня не будет рядом, – начал Грант, вырвав Спенсер из туманных раздумий, – взгляни на небо. Если хотя бы одна звезда подмигнула, значит, где-то я улыбаюсь тебе. Может, сквозь километры, может, сквозь слёзы, но улыбаюсь. Тебе. Будь уверена.

– А если небо будет беззвёздным и пустым?

– Тогда закрой глаза. Ты не увидишь. Нет. Но почувствуешь, точно, почувствуешь, как я думаю о тебе.

Он был близок, чтобы сказать. Слова почти сорвались с губ, почти коснулись её ушей. Это то, чего он хотел, о чём думал, что так долго не мог сказать. Это расстояние в пару миллиметров, которое он мог преодолеть. Настойчивый стук по дверному косяку развеял космическую туманность. Спенсер и Грант поднялись как по команде. Иан стоял в проёме, скрестив руки на груди. Его взгляд выражал бессовестное безразличие, но внутри было кое-что иное.

– Простите, что мешаю, но мы со Спенсер договаривались увидеться, – настойчиво сказал Иан как бы приглашая Гранта на выход.

Грант секунду помялся, бросил несколько прощальных слов и скрылся за дверью. Могло что-то случится, но так и не случилось. Снова Иан, снова какие-то дела. Возможно, он ошибся, что должен был всё рассказать. Возможно, в Нью-Йорке его держит не так много, как он думал.

Спенсер потёрла виски и устало повалилась обратно на кровать.

– Ещё слишком рано. Зачем ты пришёл?

– Да так, – сказал он, усаживаясь на банкетку перед фортепиано. – Хотел ещё раз пройтись по плану на всякий случай.

Иан посмотрел на открытую в кухню дверь. Он появился вовремя, чтобы всему помешать...