Лунная пыль || Lunar dust

1

Перед глазами медленно рассеивался туман, уступая место тёмной спальне. Всё тело ломило от боли и пронизывало холодом, ноги дрожали, во рту пересохло. Из кухни вливался тёплый жёлтый свет, а из окна слева, сквозь тюль, просвечивали синие лучи неоновой вывески. Первые несколько минут Иан не мог прийти в себя и понять, где он находиться, словно только очнулся после общей анестезии.

Попытавшись подняться, он выдал сиплый стон и упал головой обратно на подушку. Что произошло? Вот он сидит в огромном контейнере, рассматривает снимки, а затем... пустота. После ему ещё что-то снилось... Наверное, впервые за семнадцать лет. Сонаты ведь не видят сны. Спенсер ещё об этом не знает. Иан улыбнулся. Забавно, что сейчас он думает именно об этом.

Подняв правую руку, сонат попытался нащупать выключатель лампы. Несколько минут он тщетно водил ладонью по простыни, пока не наткнулся на тоненький, еле ощущаемый провод. Не соображая, Иан потянул его на себя, отправив лампу на пол. На кухне встревожились. Дверь скрипнула, пуская в спальню людей. Рене безразлично взглянул на побелевшего соната и сел в кресло, принявшись рассматривать лежавшие у кровати тапочки. Спенсер прыгнула на кровать, приложила ладонь к его лбу и расслабленно выдохнула.

– Жар прошёл. Уколы подействовали.

– Вы меня кололи? – отчаянно спросил Иан, ворочаясь. Он всё не мог найти позу, в которой его спина не болела бы так сильно. Похоже, что таковой не существует.

Спенсер кивнула. Она ещё раз бросила грустный взгляд на плечо Иана, а затем потянулась к стоявшему рядом тазу с холодной водой. Она смочила полотенце и приложила его ко лбу соната. Тот облегчённо закрыл глаза. Сейчас он ни о чём не думал. Не волновало даже присутствие Рене в квартире. Просто Иан чувствовал, что так и должно быть. Снова проснулся он только через час. Будильник на тумбе показывал пять часов утра. За окном всё ещё было черно.

Рене храпел, развалившись в кресле, а Спенсер сидела на полу, оперевшись спиной на кровать. Иан потёр глаза и потянулся рукой к волосам девушки, так аккуратно ложившиеся на её плечи. Сонат не понимал, почему хотел дотронуться до них.

– Тц... Ай! – возмутилась Спенс, когда Иан выдернул из макушки несколько волосков. – Очнулся.

Иан приподнялся на локтях. Озноб прошёл. Теперь ломило только спину. Но это всё же лучше.

– Я жду объяснений.

Спенсер села на край кровати, потёрла уставшие глаза и окрикнула Рене. Второй, третий раз. Тапочек справился с этим лучше. Парень получил по лбу тяжелой тапкой, дёрнулся и сполз с кресла.

– Что? – взмолился он и уронил голову на кровать.

– Какого чёрта происходит, и что ты делаешь в моём доме?

Рене встал с колен и снова приземлился в кресло. На этот раз выражение его лица было более бодрым. Спенсер краем глаза смотрела на Иана с целью понаблюдать за его реакцией. Эту историю она выслушала не один раз, пока блондин был без сознания. И в голове у неё до сих пор не укладывалось.

– Я, пожалуй, скажу быстро и лаконично. Пересказывать это в сотый раз я не намерен. За вопросами обращаться будешь к Хаст, я как следует её проинструктировал. Что ж, начнём. Записку и конверт подсунул вам я. Искать Юту отдельно от Капли было тяжело. Узнав о ваших планах, я отправлял вам подсказки, которые получал сам. Предположительно от самого Юты, но для чего – до конца так и не понял. Впрочем, как и вы. Практически все мои действия отслеживает Клинт, так что без сторонней помощи всё оказалось бы затруднительней. Я лично попросил Тайрона и Айрис подыграть мне, чтобы история о том, что Юта ищет вас, выглядела убедительнее. Я вижу, – устало заметил Рене, – что ты хочешь задать ещё один главный вопрос, Иан. Он написан у тебя на лице. Я искал Юту, так как у нас с ним было одно общее важное дело. Мы оба планировали скинуть Клинта с верха пирамиды, а заодно и его шавок. Бредовая идея о геноциде, где все люди в итоге становятся сонатами, – мечта слабоумного и жаждущего власти лидера. Я её не поддерживаю, хотя и на людей мне всегда было плевать. Теперь перейдём ко второму акту. Несмотря на то, что ошиваться с вами, когда вы занимаетесь поиском Юты благодаря моей подсказке, было опасно, присутствовать на пристани пришлось. Сонат, у которого я купил копию координат, обязан был отправить оригинал Клинту сразу же. Поэтому в кафе я пришёл лично. Так было больше шансов убедиться, что подсказка дойдёт до ваших рук. После я получил сообщение, где Клинт призывал прочесывать пристань. Конец. Дальше, Иан, тебя вырубил Мэт, которому позже пришлось стереть память, хотя я намеревался сделать иначе.

Рене укоризненно посмотрел на Спенсер, а она сделала вид, что не заметила. Несмотря на то, что Мэт был, есть и будет тем ещё подонком, так просто оставить его гореть было бы делом низким и отвратительным. Может, в будущем ей придётся об этом пожалеть. Никто не знает, что взбредёт в голову этому безпринципному сонату. Спенсер всё ещё поражалась полному отсутствию морали и совести у проклятых. Но несмотря на всю бесчувственность, некоторые из них пытались делать правильные вещи, даже несмотря на то, что к этому не было никакой предрасположенности. Возможно, где-то внутри все они хотят чувствовать себя людьми и делать что-то, что не понимают, и что не идёт в их пользу, но при этом становиться против проклятия ради себя самого. Кто знает, может луна хочет, чтобы ей кинули вызов?

Иан горько вздохнул. Настолько горько и правдоподобно, чтобы заразить этим Спенсер. Не нужно было слов, всё и без того понятно. Все эти загадки и подсказки ни к чему не привели. Потраченное время осталось потраченным зря. На Юту так никто и не вышел. На секунду Рене подумал, что не плохо было бы, если бы "Капля" нашла его первым. Тогда вполне возможным вариантом, хоть и нелёгким, и опасным, оказалась бы диверсия. Устроить переполох в клубе всегда было не сложно, так что такой финт мог легко прокатить. Но смысла в этом сейчас не было. Юты нет ни у "Капли", ни у Рене.

– Ты знаешь, для чего мы его ищем?

– Да.

– Айрис и Тайрон?

– Да.

– Тогда зачем ты сдал меня тогда в клубе? – спросила Спенсер, удивлённо сведя брови.

– Ещё до драки в гараже я понятия не имел, ради чего или кого ты туда заявилась. Но после, когда я узнал, кто тебя спас, мне стоило только надавить на нужные ниточки, чтобы всё узнать.

Иан фыркнул.

– Этим двоим совершенно нельзя доверять. Как я и говорил, утка, ради своей безопасности они наши шкуры продадут. Какая тут к чёрту преданность.

Рене перевёл взгляд на Спенсер.

– Тебе не стоит так верить в сонатов, это бесполезно, – заметил он. – Особенно тем двоим. В любой момент, когда им будет выгодно, они просто войдут в кабинет Клинта, перескажут всю твою автобиографию, все твои планы, и тогда ты и твои близкие ни от кого не спрячетесь. Хотя, признаю, сдать вас мне было их лучшем решением.

– Потому что...?

– Потому что сейчас они в целости и сохранности. А этого я не мог им гарантировать, не выполни они условия договора.

– Договора? Какого договора?

Рене кивнул на Иана и вышел из спальни. Спенсер перевела взгляд на блондина, чьё лицо в миг стало помрачневшим. Он знал, что теперь ему придётся рассказать всё. Вообще, изливать душу не было необходимости. Как раньше, ему стоит только проигнорировать, и ей с этим ничего нельзя будет сделать. Но почему-то он чувствовал, что этот рассказ что-то может изменить.

Иан откинул в сторону накрывавшее его одеяло, свесил ноги с кровати и, ссутулившись, уперся руками о голову.

– Ещё до того, как стать сонатом, я был связан с их миром, – он расправил плечи, так что Спенсер вновь обратила внимание на его татуированную спину, – понятия не имею, как именно, но я всё про них знал. У меня было какое-то важное дело, возможно даже миссия, поэтому я чувствовал опасность. Айрис сделала мне эти татуировки, – он кивнул за себя, – чтобы если каким-то образом я потерял память, то не забыл самое главное. До сих пор не понимаю, почему там только моё имя, почему не адрес, где я жил, кто мои родственники, есть ли они у меня, да и вообще вся моя жизнь в нескольких томах. Сколько я не спрашивал, она никогда не могла дать ответа. Говорила только, что я так сам захотел. Возможно для того, чтобы не подвергать кого-то опасности. Единственное, что они с Тайроном могли мне рассказать, это то, что все мои дела и расследования были как-то связаны с «Каплей». Настолько всё было секретно, что я не рассказал им. Впрочем, не особо об этом сейчас жалею, учитывая, какие они болтливые...

Спенсер пробрало холодом. Нет, не из-за открытого окна. Ответы на вопросы, которые у неё никогда не возникали, нашлись сами по себе совершенно неожиданно оттуда, откуда не ждали. История с сектантами оказалась ещё более запутаннее, хотя, как думала Спенсер, куда уж запутаннее. Юта пропал чёрт знает куда, Иан в поисках прошлого, хотя со Спенсер проблем по горло, причина, по которой разделилось проклятие, так и не найдена... Воистину, чем дальше в лес, тем больше дров.

– Так... Мне нужно это переварить, – Спенсер поднялась с кровати, подошла к окну и дёрнула тюль в сторону, так что яркий синий столп света рассек часть комнаты, оставив на противоположной стене тень в виде креста. – Значит, это имела в виду Айрис, когда говорила, что ты перешёл дорогу Клинту?

– Не совсем, – Иан покачал головой. – Много лет, очнувшись на окраине Нью-Йорка, я просто бродил от места к месту, не зная, что со мной произошло. Лишь имя. Послание от самого себя не давало мне покоя. Я искал других сонатов. В итоге, Айрис и Тайрон сами нашли меня. От них я всё узнал. В том числе и то, что Клинт перебарщивает с властью и экспериментами. Всё ещё тогда начало заходить слишком далеко. В их интересах было найти меня и сыграть на правильных струнах. После того, как я узнал, что был связан с «Каплей», то всячески пытался получать оттуда информацию. И единственное до чего я докопался – некий Лазарь...

– Боже... Он работает на них уже семнадцать лет?

– Можно и так сказать. В общем, не раз я пытался вытащить его оттуда, что оставалось безрезультативным делом. А затем выяснилось, что этим я совсем всё испортил. Клинт узнал, что старая проблема вернулась. Тогда он пригрозил всем знакомым, что если они станут помогать мне, то умрут. Так были заключены некоторые договора. Вся суть в том, чтобы помогать «Капле» в их делах и сообщать любую информацию обо мне. Это касалось не только Айрис и Тайрона, но и некоторых других сонатов. Правда, не проболтались сразу же только эти двое. В основном благодаря Тайрону. Его желание поднасолить Клинту многие годы играло мне на руку...

– До тех пор, пока не появился я? – неожиданно Рене вернулся в комнату. Иан нервно кивнул. Неприятно было признавать, что те, кого бы он в действительности мог назвать друзьями, сдали его. – Не кисни так сразу. Взамен на помощь я пообещал им всеми силами скинуть Клинта с трона. Глупо с их стороны было верить моим обещаниям, но, как ни крути, боком не обошлось. Полагаю, они доверили мне вас благодаря своему дару. Если бы эти двое не покопались в моей памяти и не поверили мне, то наверняка не согласились бы способствовать.

Иан расслабленно опустил напряжённые до этого плечи. Значит, «Электра» всё ещё на его стороне.

– И что нам теперь делать? Каков план? Юта нужен всем, никто другой не поможет справиться с проклятием. Чёрт, время идёт, – Спенсер нервно пнула тапку в угол.

Теперь она жалела, что так просто оставила Мэта. Может, его можно было бы как-то использовать? Или бы он вовсе не мешал. Его дар сильно напрягает. Спенс потёрла переносицу. Нет, о чём она только думает? Это на неё совсем не похоже.

– Не знаю, что там с вашим проклятием, но с каждым днём план Клинта по геноциду продвигается к своему рассвету. Если всё это дерьмо осуществится, многим сонатам придётся уйти из города и бежать подальше, потому что больше не будет вольного Нью-Йорка, останется только огромная неуправляемая армия бесчувственных овощей. Причём с набором способностей и полных злобы. Интересно, как Клинт хочет всё это контролировать?

На несколько минут все они замолчали. У каждого были свои мысли. Лично Иана совершенно не интересовал никакой геноцид. Была бы возможность, он уехал бы из этого шумного места и отправился куда-нибудь на острова: гонять на доске, загорать и пить в обществе красивых девушек, а впрочем, достаточно было бы и одной... Но незаконченные дела ещё держали здесь. Неплохо было бы наплевать на всё и уехать тихо, вот только не для этого он прошёл путь длиною в семнадцать лет. Спенсер интересовало проклятие. Его природа, виды, дары, причины, по которым проклятие разделилось. Всё, что можно было знать, она уже выведала у Иана. А то, чего она не спрашивала, всё равно знала, но не догадывалась "Почему?"

Рене ушёл через несколько часов, подгоняемый мольбами Спенсер проверить кафе и помочь Гранту, которому она не может подобрать достойного оправдания. Спенсер и Иан так и остались сидеть на кровати, печально пялясь в окно.

– Знаешь, – сказал он вдруг, – забавно выходит. Я так пытался докопаться до сути. Уже бессовестно много лет. Всё копался в грязи, а в результате лишь испачкался.

Спенсер опустила взгляд на колени. Что сказать сонату, которому досталось не только от проклятия, но и от жизни в целом? Казалось, слов подходящих вообще не существует.

– Если и пачкаться, то только не одному. Мы как-нибудь выберемся из этой трясины. Я обещаю. И это обещание не разрушит ни Клинт, ни чокнутая луна.

Иан ухмыльнулся. В этот миг что-то внутри него изменилось.

2

Нью-Йорк погрузился в сумрачную дымку. Ответственность за освещение вновь взяли на себя рекламные таблоиды, вывески и фонари, оставив луну висеть никчёмно и одиноко за облаками. Начинался дождь. Люди, все как один, распустили над головами бутоны тёмных зонтов и спеша пустились по делам.

Спенсер шла так же торопливо, подгоняемая людьми со всех сторон. Светофор дал зеленый свет, и толпа, словно морская волна, бросилась к противоположному берегу. Огни "Хризалиды" вели подобно маяку в море. Столики снаружи залились водой, не спас даже треклятый навес. Звякнув колокольчиком, открылась парадная дверь, и атмосфера с мрачной и торопливой сменилась на тёплую и спокойную. Грант стоял за кассой, мило беседуя с одной очень привлекательной клиенткой, Рене мялся в сторонке и недовольно хмыкал, протирая витрины от пыли. Всё, кажется, было на своих местах.

Девушка прошла мимо заполненных столиков и направилась в комнату персонала. Подмигнув озадаченному Гранту, она юркнула за дверь.

– Привет, Спенсер.

Спенсер повернула голову и удивлённо вздохнула. Майа стояла у аппарата кофе и варила эспрессо. Из всех работников она всегда предпочитала всё самое мягкое и нежное. Это, на самом деле, очень вязалось с её внешностью: грустные щенячьи шоколадные глаза, прямой, слегка широкий носик, чувственные губы и белые волосы до плеч, романтично уложенные якобы небрежно. Спенсер отметила, что подруга снова шикарно загорела несмотря на то, что у неё, как у мулатки, была и так достаточно красивая смуглая кожа.

– Майа? – Спенсер подбежала к девушке и что было сил обняла её. – Но ты же сказала, что не приедешь раньше декабря.

– Сюрприз!

Обе сели на софу и принялись бесперебойно обсуждать последние новости. От новых работников до изменений в личной жизни. Никто не мог похвастаться чем-то весёлым. Спенсер не рассказывала о сонатах, Майа умолчала о Джеффри, от которого ей и в этот раз не дано было уйти. Угрозы прекратились, но не спроста.

Сойдя с трапа, Джеффри убрался из аэропорта, забрав с собой свой самый главный багаж. Майа не пискнула, молча следовала за ним. Каждый раз, когда она даёт слабину и не перечит ему, разум говорит взять себя в руки и избавиться от общества психопата, но чёртово сердце падает куда-то в пятки, напрочь отказываясь насыщать мозг необходимым кислородом.

Его чёрный тонированный джип стоял на парковке. Джеффри повернул ключ зажигания и вдавил все силы в педаль, так что машина сорвалась с места, оставив за собой облако пыли. Ремень крепко приклеил Майу к месту. Забавно, ведь он должен защищать... Стояло раннее утро. Джеффри припарковался на одной из старых улиц, которые прячутся и теснятся, прижатые между домами. Здесь никого не было. А если бы и были, их след давно бы простыл. Свет фар упёрся в тупик, освещая стену, как освещают её на сцене. Ничего не говоря, Джефф закурил, выдыхая отвратительные клубы дыма Майе в лицо. Он знал, что она ненавидит этот запах. Знал.

Джеффри затушил сигарету о бардачок, кинул окурок под ноги Майе и молча уставился на освещаемую впереди стену. Мышцы его лица слегка подрагивали, зубы скрипели. А затем резкий сигнал и удар. Майа схватилась за щёку, из груди вырвался стон, словно кто-то сильно сжал её подобно пищащей детской игрушке. Джеффри коротко и громко задышал, словно бык перед нападением. Его рука тряслась, сжимая руль, левая потянулась к карману, где лежала пачка сигарет. Он взял одну в рот и снова закурил. Майу мутило, к горлу подступила тошнота.

– Ты сбежала от меня, ты предала меня, – констатировал Джефф, – ты растоптала всю мою любовь к тебе.

Майа молчала. Она знала, что говорить что-либо бесполезно, но ему и не нужны были её оправдания. Если бы она сказала хоть слово, то снова получила бы пощёчины.

– Ты доставила мне огромное количество хлопот. Ты просто мерзкая и эгоистичная. Я не знаю, почему мои чувства всё ещё сильны. Ты этого не заслуживаешь...

Девушка упёрлась взглядом в тупик. В голове всё прокручивались варианты побега, только в каждом из них Джеффри её догоняет.

– Знаешь, несмотря на то, что ты сделала, я дам тебе шанс. Последний. – Он снова затушил и кинул сигарету Майе под ноги, отчего она незаметно покорчилась. – Перед нами больше никто не встанет. Никто не должен ничего знать. Если ты хоть кому-нибудь проболтаешься, то сильно об этом пожалеешь.

Майа тихо уставилась себе в ноги, ожидая, когда всё это закончится. Тишина не длилась долго.

– Ты поняла? – закричал Джеффри в ухо, его челюсти сомкнулись в миллиметре от лица, как у большой белой акулы.

Девушка испуганно замотала головой.

– Вот и отлично, – резко спокойно сказал он и нажал педаль газа.

3

– Спенсер, послушай, – Рене одёрнул её за руку, отвлекая от протирания не заканчивающихся банок в подсобке, – я знаю, что Грант тоже как-то связан со всем этим.

– С чем он связан? – она вызывающе приподняла бровь.

– Не притворяйся, ты понимаешь.

Устало вздохнув, села на ближайший ящик. Всю ночь она только и думала, что о сонатах и их делах. О загадочных татуировках Иана, где на всю спину только его имя...

"Даже в этом случае это выглядит ужасно самовлюблённо, – заметила Спенс"

Думала о логове Юты, о фотоснимках, о Гранте и о том, почему он там вообще оказался. Почему там оказались все жители дома? Спросив себя об этом, она только больше испугалась. Какие виды на небоскрёб могут быть у соната?

– Ладно, – согласилась она, отвлёкшись от уборки. – Ты прав. Это странно. Но я не могу просто подойти и спросить: "Хэй, Грант, какого чёрта тебя фоткает проклятый потерявшийся человек?"

– И что ты предлагаешь?

Рене устало сдул со лба красные пряди волос и снисходительно посмотрел на девушку, чей взгляд был прикован к чёрным отросшим корням соната. Почему-то уставиться было больше некуда. До того, как он начал ворчать, Спенсер вылетела из комнаты бодрой походкой.

Солнце садилось. Его последние лучи устало коснулись красной крыши кафе и исчезли за горизонтом. Оранжево-голубое небо теряло цвет, превращаясь в монохромное полотно, первые звёзды слабо моргнули из-за облаков. Посетители разошлись, оставив "Хризалиду" на попечение работников. Спенсер заправила волосы за ухо и присела за стол, где в одиночестве Грант листал веб-страницы. Голубоватое свечение экрана ноутбука гармонично подсветило мягкие черты лица, изогнутые в сосредоточенном выражении.

– Грант?

– М?

– А ты не знаешь никого с именем Юта? – она внимательно глянула на его лицо, совсем не изменившееся после вопроса.

Грант отрицательно покачал головой, всё ещё погружённый в чтение. Плечи Спенсер расслабленно повисли, она встала из-за стола и пошла в подсобку. Рене сидел на ящике и не отрываясь смотрел в противоположную стену. Кажется, там было что-то интересное, но исчезнувшее с внезапно ярким освещением из зала.

– Он ничего не знает. Как я и думала.

– А ты уверена, что он сказал правду?

– Абсолютно.

Рене измождённо вздохнул.

– Жаль здесь нет Иана, чтобы даром прочитать его мысли...

Спенсер подавилась воздухом.

– Что?

– А ты не знала? – без интереса спросил он и снова уставился в стену.

– Нет.

Спенсер, шокированная, села рядом. Дар Иана – чтение мыслей? Сколько же, чёрт возьми, он знает? Но злиться не хватало сил. Вся энергия ушла на обдумывание всего, чего он мог вычесть из её головы. Список всё не заканчивался...

– Я не думал, что Юта куда-то сбежит, – неожиданно начал Рене. – Ещё при временном членстве "Капли" он был слегка не в себе. Твердил про какое-то Свершение, которое должно случиться, а затем исчез. Думаю, дар стал его проклятием. На памяти слишком многое...

Рене снял кожаные перчатки, засунул их в карман фартука и потёр глаза. Он всегда выглядел таким уставшим и сонным...

– Если Юта помнит всё, что помнили сонаты его цепочки, то, скорее всего, он помнил первого проклятого, или, по крайней мере, одного из них. Он никогда не рассказывал, с чего всё началось? – спросила Спенсер с надеждой. Она устроилась ближе, желая выслушать хоть какой-то рассказ о проклятии. Общество Рене, в отличии от многих других парней, даже Гранта, ни капли не смущало.

Рене качнул головой и снова надел перчатки.

– Мы все его спрашивали, но в ответ – ничего.

– Совершенно?

– Да. Совершенно. Я как-то уговаривал Айрис и Тайрона задействовать дар и влезть в его память, но они не стали. С одной стороны, это вполне понятно, – прочитать память, которая непрерывно записывает с один хрен знает какого года, может быть невыносимо и, в принципе, непредсказуемо. Юта и без того понемногу сходил с ума, а принять такую информацию за раз никто не рискнёт. Но с другой стороны... Чего только можно было узнать...

– Я заметила, что многие дары так или иначе связаны с памятью.

– Возможно. Хотя я знаю такие, от которых мурашки по коже, и память рядом не стояла.

Спенсер вспомнила девушек в баре и окружение Клинта. Порой она задумывалась о том, какой дар достался бы ей. Или достанется... Разгадка так далеко, возможно, что её вообще нет, а память, словно песок, уже начинает сочиться сквозь пальцы. Спенсер о ком-то забыла. Или о чём-то – точно не помнит. Но это нечто важное.

На улице ждала машина. Не на видном месте, где привлекла бы внимание, а в соседнем переулке. Майа села в автомобиль и уехала в неизвестном направлении. В спину ей дышало что-то очень холодное.