Глава 21
Доминик
Я выскакиваю из машины в тот же миг, как подъезжает фургон Рокко. Ну, наконец-то, блядь. Я буквально схожу с ума, глядя на фотку Рафаэля с разбитой губой и абсолютно пустыми глазами. Он точно знает, что его ждёт, и, похоже, ему абсолютно похер. Да пошёл он — за то, что вот так всё это принимает.
Я надеру ему задницу и выбью из головы это дерьмо.
Он ведь и мне наврал, отшил меня, будто я никто.
Но разбираться со всем будем потом. Сейчас у меня другая цель – Моретти. Я же буквально вчера сделал ему одолжение, так какого хуя он схватил моего парня?
Эта мысль заставляет меня замереть на месте. Ну...то есть... Мой парень? Да, Рафаэль мой, но… сейчас это прозвучало как-то иначе.
Совершенно нет времени копаться в своих мозгах. Рокко и четверо его лучших ребят переходят улицу, чтобы вместе со мной зайти в «Лаш».
- Где вас, блядь, носило так долго? - рявкаю я.
Каждая секунда, которую Рафаэль проводит с Моретти, кажется мне вечностью. Но в одиночку туда идти нельзя. На такого жёсткого типа, как Джанни Моретти, может подействовать только демонстрация силы. К тому же, мало ли какое дерьмо может произойти в процессе нашего общения.
Рокко смотрит на меня тяжелым взглядом.
- Может, если б ты завязал со всеми своими одиночными выходками, твоя охрана была бы рядом, а не мчалась бы через весь чёртов город.
Видимо, и ему тоже нужно надрать задницу, раз он позволяет себе так со мной разговаривать. Хотя, конечно, в чём-то он прав.
Я сверлю его взглядом, потом отворачиваюсь и направляюсь ко входу в клубный паркинг.
- Я разберусь с тобой позже.
- Отлично, я сам тебе об этом напомню.
Вот мудила, я прям не настолько уж тщательно от него скрывался.
Я использую код Рафаэля, чтобы зайти внутрь паркинга. Мы проходим мимо его «Мазерати» и байка «Дукати» к лифту, проходим две двери, ведущие в секс-клуб.
С оружием наготове бесшумно скользим по одному коридору, затем по второму. Осторожно пересекаем открытое пространство зала с баром и сценой и добираемся до служебной лестницы. По ней поднимаемся вверх к двери в ночной клуб.
Дверь глухая, за ней ничего не видно, и совершенно не понятно, что нас ожидает внутри. Я быстро отдаю приказы.
- Рокко, ты со мной. Сэл и Джо - по бокам. Томми и Эмилио, прикрывайте нас сзади и следите за дверью на случай, если придётся сваливать.
Все коротко кивают. Я открываю дверь, и Рокко влетает первым. Я вхожу следом, держа пистолет наготове, и быстро оцениваю обстановку.
Люди Моретти расставлены по помещению клуба грамотно и с умом. В центре зала один из громил держит на прицеле Ноа, привязанного к стулу. Сам же Моретти стоит рядом с Рафаэлем, прижимая свою 9-миллиметровую пушку к его виску.
Рафаэль вздрагивает, когда видит меня. Он явно не знал, что Моретти звонил именно мне, и не ожидал, что я заявлюсь сюда. И он явно не в восторге от этого факта.
Ну что ж, взаимно.
- Пока что всё по-дружески, Капелли, — предупреждает меня Моретти. – Не твори глупостей, иначе это может быстро измениться.
- Не вижу ничего дружеского в том, что ты схватил моего парня, - блядь, снова эти слова вырываются из меня, и Рафаэль явно их замечает, удивлённо распахивая глаза. – Что за херня, Моретти?
- Ты бы, блядь, поостерёгся разговаривать со мной таким тоном, Доминик, учитывая, что твой парень вчера вечером завалил одного из моих.
Мои шаги замедляются.
- Что?
- Опусти пушку, Доминик, или я расквашу всю его смазливую мордашку.
Я медленно опускаю пистолет, но не подаю сигнала своим. Они продолжают держать оружие наготове, но направляют его не на Морретти, а на его людей.
Капелли продолжает прижимать дуло к голове Рафаэля, пока говорит.
- Ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты не в курсе, какую кровавую кашу твой милый мальчик приготовил из Антона Сильвы?
- Я вообще не понимаю, что ты, блядь, несёшь.
- Ты сюда зачастил в последнее время. И Коста вчера отсутствовал в клубе. Полагаю, он ошивался с тобой.
Я молчу. Пусть гадает, сколько влезет.
У Моретти кончается терпение.
- То есть, пока ты делал одолжение мне, твой парень делал одолжение для Скальци, убивая Сильву, так? Играть на два фронта, Капелли, - отличный способ схлопотать пулю.
Мне ничего не остаётся, кроме как убрать оружие и подойти. Стволы мгновенно следуют за мной.
Я решаю сказать правду.
- Я знал, что он кого-то убил. Но не знал, что это был твой человек.
- Ты даже не удосужился спросить, кому именно он отрезал хер прошлой ночью? Ты вообще в курсе, насколько это омерзительно?
Эта новость на секунду выбивает меня из колеи, но так ли уж она меня удивляет?
- Рафаэль сказал мне, что убил насильника. Я ему поверил. И до сих пор верю. Так что, может, это ты лучше объяснишь мне, чем же таким занимался Сильва, что заслужил, чтобы ему отрезали хер?
Моретти, хоть и убийца, и такой же преступник, как и я, но у него остались понятия о морали, чтобы смутиться. Он знает про Остров и моё прошлое, знает, что я пережил, и он всегда был против торговли детьми. Если бы было иначе, он бы уже отправился вслед за моим отцом, как только бы тот остыл.
Моретти сжимает зубы.
- Чем бы он ни занимался, это только моё дело - разрешать ему или наказывать. Никто другой не смеет решать за меня. За такую самодеятельность надо платить. Но если это всё действительно не имеет отношения к Скальци…
- Абсолютно не имеет. Я не предатель, мать его.
- Тогда ты можешь уйти отсюда, Доминик. А он – нет.
Палец Моретти заметно сжимается на курке. Господи, нет...
- Ты мне должен! — ору я. – Ты, блядь, мне должен!
Палец Моретти едва заметно ослабевает, и я быстро добавляю:
- И в оплату долга я заберу его.
В окружившей нас тишине сердце колотится так, что я слышу пульс в ушах. Думаю, никогда прежде я не испытывал такого страха. И никогда прежде не был настолько честен сам с собой.
Я хочу его. Именно его.
Психа.
Лжеца.
Убийцу.
Мазохиста и одержимого сексом извращенца.
И он, блядь, весь мой.
Моретти медленно опускает оружие. Для мафии такие вещи – серьезный вопрос. В обычной ситуации он не стал бы закрывать глаза на подобную выходку, будь хоть трижды мне должен. Да, возможно он сам захотел бы избавиться от Сильвы, узнав правду. И он всё ещё может убить Рафаэля за самоуправство, но тогда он потеряет меня. Не говоря уже о том, что, прежде чем отправиться на тот свет, я успею приложить все силы, чтобы забрать его с собой.
- Лучше надень на него ошейник, Доминик, и держи на поводке, — говорит мне Моретти, делая знак своим людям убрать оружие. - Он ведь полный психопат.
- Я в курсе.
Моретти качает головой. Бросив на меня последний предупреждающий взгляд, он идёт к выходу, а за ним уходят и его люди. Я провожаю их взглядом, пока последний из них не исчезает за дверью.
Как только мы остаёмся одни, я поворачиваюсь к Рафаэлю и сверлю его злым взглядом. Мне хочется прямо сейчас наброситься на него и порвать на части, но моя охрана всё ещё рядом. После моего жёсткого «выхода из шкафа», я не собираюсь устраивать здесь еще одно шоу перед ними.
Думаю, Рокко это чувствует. Он тихо раздаёт приказы, и все расходятся. Сам он и двое громил поднимаются на мезонин над сценой, чтобы охранять главный вход. Двое других уходят вниз в паркинг, чтобы контролировать чёрный вход. Это и разумная мера безопасности, но, что важнее, и удобный способ убраться с моих глаз долой.
Рафаэль занят освобождением Ноа, а я мечусь из стороны в сторону, пытаясь прикрыть охватившую меня панику злостью.
На днях Рафаэль и так практически выдал меня перед Данте и Тристаном, и, да, ещё мы трахались здесь, в полумраке секс-клуба, но то, что произошло сейчас – совершенно другое. Это публично. Об этом теперь узнают все.
Какая-то часть меня понимает, что это не имеет большого значения. Моретти даже глазом не моргнул. Но я всю жизнь скрывал свою ориентацию, боясь последствий.
Неважно, что мой отец мёртв. Я постоянно чувствую на себе его взгляд. Слышу, как наяву, его голос и все те мерзкие слова, которые бы сейчас вырвались из его рта.
«Тебе, пидор, должно быть, нравилось, когда тебя трахали все те мужики на Острове.
Очевидно, тебя это совершенно не исправило.
Тебе нужно преподать ещё один настоящий урок.»
- Доминик...
Я разворачиваюсь и со всей силы бью Рафаэля в лицо. Он отлетает, врезается в стол и падает на пол.
Ноа помогает ему подняться, а затем придерживает, не позволяя двинуться ко мне. Ноа смотрит на меня, и мне кажется, он прекрасно понимает, что я сейчас на грани полного срыва. Он не лезет ко мне со словами, молчит и ждёт, пока я перестану метаться и замру на месте, тяжело дыша.
И потом говорит тихо и уверенно:
- Всё в порядке.
У меня перехватывает дыхание. Кажется, никто никогда в жизни не говорил мне таких слов. Я понимаю, что это ложь, что ничего не в порядке. Понимаю, что должен сорваться на него, заорать и бросить эти слова ему обратно в лицо. Но я просто стою как истукан, чувствуя, что горло сводит так, что я едва могу дышать.
Рафаэль откидывает волосы со лба.
- У Сильвы была скрытая камера. Я её не заметил. Я облажался.
Мой мозг медленно обрабатывает эту информацию, но как только до меня доходит смысл сказанного, я с облегчением позволяю ярости снова захлестнуть меня и заглушить всё остальное.
Резко бросаю Рафаэлю:
- То есть ты убил его у него дома? Одно это уже полнейшая лажа.
- До него было очень нелегко добраться.
- Значит, надо было ждать! Наблюдать! Изучать его распорядок! Твою ж мать, Рафаэль, как ты вообще до сих пор не попался? Для такой жирной цели нужны месяцы подготовки, чтобы всё прошло чисто…
- Я знаю это! - Рафаэль внезапно теряет контроль и с грохотом опрокидывает ближайший стол. - Но уже и так прошли месяцы, и я должен был, блядь, узнать!
- Узнать что? Что за херня вообще творится?
Рафаэль резко разворачивается и уходит.
Ну уж нет, хрен я его отпущу.
Я дёргаюсь за ним, но Ноа преграждает мне путь. Он достаточно умён, чтобы не прикасаться ко мне, а просто выставляет предо мной руку.
Я мог бы оттолкнуть его. Мог бы догнать и схватить Рафаэля. И я хочу это сделать. Насилие буквально кипит внутри меня, желая вырваться наружу. Но я умудряюсь сдержаться. По какой-то непонятной причине я позволяю Ноа вмешаться.
- И? Узнал? - кричит Ноа вслед Рафаэлю, словно прекрасно понимая, о чём идёт речь.
Рафаэль отвечает коротким кивком.
Ноа тут же достает телефон.
- Я вызываю Данте.
Это заставляет Рафаэля мгновенно развернуться.
- Да твою ж мать, Ноа, не звони ему!
Ноа лишь бросает на него короткий взгляд и отходит с телефоном в сторону.
Рафаэль устало проводит ладонью по лицу и тяжело валится на ближайший диван. Откидывает голову, и она с глухим стуком бьётся о спинку.
- Что за херня у вас с Данте? – требовательно спрашиваю я.
Я не припоминаю, чтобы они были близки на Острове. Впрочем, там вообще никто не сближался. Надзиратели этого не позволяли. Всё было под наблюдением, все перемещения контролировались, к каждому мальчику был свой «подход» и свои требования.
К тому же я почти никого толком и не видел. Я не посещал общие ужины. Почти всё время я сидел в изоляции – таково было требование моего отца.
Но иногда мне удавалось выбраться из своей комнаты. Времени, проведенного за её пределами, было достаточно, чтобы запомнить, каким тихим и молчаливым всегда был Данте, как он при малейшей возможности забивался в угол и пристально следил за всем вокруг. Помню и то, каким избалованным я считал Рафаэля, какой популярностью он пользовался, как умело ублажал мужчин и, казалось, явно наслаждался их вниманием.
Но помню и то, как однажды его едва успели остановить, когда он пытался повеситься.
Я знаю, что Ноа увёз Данте, Рафаэля и многих других мальчиков с Острова уже после того, как мой отец забрал меня оттуда. Но я понятия не имею, как именно сложились их отношения потом. Я не был частью той истории.
На мой вопрос Рафаэль отвечает коротко:
- Всё сложно.
И его тон вдруг вызывает во мне внезапную, болезненную догадку. Я вглядываюсь в его лицо, а он старательно отводит глаза.
- Вы трахались.
- Типа пытались, — признается Рафаэль, всё ещё не глядя на меня. – Но дело вообще не в этом.
Какое-то тёмное, ужасное чувство начинает царапать меня изнутри. Я всегда знал, что у Рафаэля было много мужчин. Обычно меня это не слишком волновало. Я воспринимал это просто… как продолжение его поведения на Острове. Относил всё к прошлому.
Но с Данте всё иначе. Данте до сих пор - часть его жизни. Это куда более личное, более серьёзное — и я совершенно не готов с этим разбираться.
Честно говоря, это уже слишком для одного утра. Я не придумываю ничего лучше, как просто уйти прочь. Нахожу диван как можно дальше от Рафаэля, чтобы ясно показать, что не хочу сейчас с ним разговаривать. Но усаживаюсь так, чтобы его видеть.
Меня накрывает осознанием - Рафаэля чуть не убили у меня на глазах. Меня начинает трясти. К горлу подступает тошнота. Ещё я до сих пор в панике от своего вынужденного каминг-аута. Я пытаюсь подавить её, но страх никуда не девается, сидит в сознании.
Пока я борюсь с этими чувствами, на меня вдруг наваливается нечто ещё более жуткое: чёткое осознание того, что… чёрт, чёрт, чёрт, я, кажется, влюблён в него.
И от этого хочется только одного - как следует врезать ему.
За то, что рисковал.
За то, что врал мне.
За то, что загнал меня в такое положение.
А больше всего за то, что заставил меня почувствовать кучу эмоций, с которыми я понятия не имею как справиться.
И я до сих пор не понимаю, что, блять, тут вообще происходит.
Ноа подходит к Рафаэлю и что-то тихо говорит ему. Рафаэль нехотя поднимается с дивана и идет к лифту, ни разу не обернувшись ко мне.
Теперь Ноа подходит ко мне. Его лицо избито, один глаз заплыл.
- Доминик, скажи своим парням, чтобы впустили Данте, когда он приедет.
Впускать Данте мне хочется меньше всего, но я всё же достаю телефон и отправляю сообщение Рокко.
- Куда пошёл Рафаэль? — спрашиваю я.
- Я отправил его в пентхаус привести себя в порядок. Он встретит нас внизу. Там безопаснее. А этот зал надо тщательно проверить. Я не знаю, как долго Моретти был здесь до моего прихода.
Проверить на жучки, вот что он имеет в виду. Сомневаюсь, что Моретти что-то тут оставил, но это разумная мера предосторожности, учитывая прошлое Ноа.
- Что надо? — огрызаюсь я. Он смотрит на меня как-то странно.
- Я просто пытаюсь в вас разобраться.
«Вас» - он явно имеет в виду меня и Рафаэля.
- Лучше не лезь в чужие дела.
- Рафаэль — моё дело. Как и ты.
- Я не один из твоих спасённых парнишек, — холодно отрезаю я.
Он меня не спасал. Мы друг другу никто. Внутри неожиданно поднимается горькое чувство, и мне становится не по себе. Я что – хотел, чтобы меня спасли?
Да пошло оно всё. Мне это не нужно.
Ноа ничего не отвечает, просто выглядит уставшим. И каким-то печальным.
Я отвожу взгляд, но когда он говорит:
- Ну что ж, пойдём тогда вниз, - я молча иду за ним.