Новенькая.
Песня: Fifth Harmony – Who Are You
Дорога знакома до мелочей. Едем из Хатчинсона, Канзас, от бабушки Хлои. В этом месте ничего не ранит и не разочаровывает. Каждое утро, стоит только выйти из дома, со всех сторон манит запах свежей выпечки, а если мы пробираемся в загородный дом, то попадаем в райское место миссис Джоселин. На ранчо всегда топлёное молоко и чёрный хлеб, корзины ягод и огромные зелёные поля. Это единственное место, где душа обретает спокойствие, и всё, что нужно каждому из нас — вдохнуть полной грудью. Последние три дня дали возможность побыть настоящими, вдали от мест, где боль разъедает, словно серная кислота.
На подъезде к Талсе заезжаем в супермаркет, запастись едой, чтобы не вернуться в опустевший везде дом. Хлоя спит на заднем сиденье, уткнувшись в толстовку Калума и наполняя лёгкие его запахом. Обходим прилавки, пополняя корзину овощами и фруктами, стейками, зубными щётками с пастой и презервативами.
— Рассчитывайся, мне надо в туалет, – шепчу парню, направляясь к двери. — И возьми кофе.
Телевизор включен на музыкальном канале, шагаю, осматривая холодильники с мороженым. Уже на выходе из заправки останавливаюсь завязать шнурки.
— Кира?
За спиной знакомый голос, до последнего не решаюсь повернуться. Это не Хлоя, точно не Люк или высланная ориентировка, значит...
— Алекс? – всматриваюсь в девушку, начиная улыбаться.
Встречаемся в тёплых объятиях. Волосы так же пахнут клубникой, а голубые глаза радостно осматривают каждый сантиметр меня. Только в эти секунды понимаю, как отвратительно позволяла себя вести с девушкой, и на мгновение становится стыдно. До сих пор не могу поверить, что спустя побег и четыре месяца Александра Черье стоит напротив.
— Что ты здесь делаешь? – из светлых глаз катятся слезы.
— Мы едем домой... Чёрт, так рада снова увидеться!
Эти слова вырываются неожиданно, застав врасплох ускальзывающие чувства. На кассе стоит Хеммингс, недовольно хмыкая из-за ожидания. Саша работает на заправке, являющейся единственным шансом на новую жизнь и страховкой от тюрьмы. В восемнадцать не светит исправительная школа и аккуратные платья с косичками. Она боится сесть за решётку с момента, когда девочке с веснушками стукнуло тринадцать, и история Александры Черье - трагическая мелодрама в сравнении с трудными характерами остальных учениц Оклахомского лагеря строгого режима.
С самого детства в доме царили мир и счастье, уверенность в завтрашнем дне и защита. Отец - полицейский со стажем двадцать лет, пропадал на работе куда больше, чем проводил время с семьёй. Барбекю по воскресеньям раз в месяц, пару раз обед и никогда завтрак. Мать занималась страховкой, редко посещая офис и засиживаясь на работе дистанционно, чтобы отдавать свободное время детям. Джон старше на три года, в школе пользовался популярностью из-за команды по хоккею и обворожительных голубых глаз. Алекс мечтала стать художницей, благодаря брату была в курсе всех событий и лучших вечеринок, и не могла представить, что жизнь может перестать быть сладкой с первыми лучами восходящего солнца.
В таком ритме прошли последние пять лет, мистер Черье получил новое звание и День Благодарения, Рождество и Пасха чередовались между собой, когда за праздничным столом сидело только трое. Женщине не хватало мужа, одинокие вечера сменялись на встречи с подругами, спустя месяцы с вином и тишиной. Дети росли, Александра считалась лучшей художницей средней школы в Миннесоте, а хоккейная команда сына тренировалась в Канаде несколько месяцев - грех упускать такую возможность. Эбигейл Ава Черье становилась тенью дома на повороте к центру от главного шоссе, скапливая невысказанные чувства. Если бы мать дала шанс этой семье ещё раз, если бы обратилась к психологу вовремя, а не протирала стулья нарколога через пять месяцев. В этой истории слишком много "если бы", миссис Черье не помогало лечение и группы поддержки, она срывалась и скрывалась, чтобы муж обратил внимание, если не в собственной спальне, то в местных закаулках или притонах. Эбигейл стала призраком Миннеаполиса, и если бы она знала, что за игру затеяла и с кем, то заочно почувствовала бы вкус проигрыша во рту. А пока там только таблетки оксидона под языком и лопающиеся капилляры.
В октябре 2011 отец подписал смертный приговор для жены, сковывая руки наручниками и увозя в автомобиле с мигалками в полицейский участок. Суд приговорил Эбигейл Аду Черье к восьми годам лишения свободы за употребление и хранение наркотиков. Осталось три года, и за бунтарство срок явно не скостят по условно досрочному.
Алекс не знала, что попадёт в исправительную школу из-за купания в фонтане и вандализма. Не знала, что из-за отвращения к двум главным мужчинам в жизни появится ненависть, и сердцу будут приятны лишь особи её пола. Не знала, что после девяти месяцев учёбы не захочется уходить, да и некуда будет податься. Кроме Мэдисон и Греты у Черье не было никого, а потом в лагерь бунтарок попали двое, и жизнь в корне изменилась. Задира и её успокоительное, зелёные глаза и цвета шоколада, блондинка и брюнетка. Черье с первой секунды увидела нечто большее, чем просто красть вещи и бежать от местных охранников. Они рисовали истории разноцветными карандашами, а девушка с веснушками - их в своём блокноте чёрной ручкой, запечатывая на страницах въедающиеся в сердце образы.
Мэдисон отпустили три месяца назад, и она, как обещала, уехала из Оклахомы, чтобы никогда не встречаться с кем-то по фамилии Свон. Устроилась домработницей в богатый район в Аризоне, обворовывая мелкими шагами и копя на новую жизнь. Что-то останется неизменным: незаконная попытка заработать вкупе с хитростью. Рыжеволосые лисы умеют выходить сухими из воды. Наша уж точно.
— Не объяснишь, что происходит? – Люк берёт пакеты с продуктами, подходя ближе.
— Она едет с нами, – хватаю подругу за руку, направляясь к машине.
— Полагаю, тот самый брат с проколотой губой и бездонными голубыми глазами.
Я не спала почти двое суток, ночью не получается сомкнуть глаза. По возвращению в авто Худ успела проснуться, так же радостно приветствуя старую знакомую и запирая в объятия. Люк за рулем, рядом с ним Хло, мы с голубоглазой на заднем сиденье.
— Может хоть ты объяснишь? – Хеммингс поворачивается к шатенке, удостоверяясь, что мы чересчур увлечены беседой и новым плейлистом.
— Алекс из исправительной школы.
— Временная подруга?
— Хм-м... Нет, – Хло издает смешок. — Держи девушку поближе, если хочешь, чтобы она так и осталась твоей.
— Лесбиянка?
— Ага, – моя лучшая подруга улыбается, допивая горячий шоколад.
***
Солнце недавно выползало из-за линии горизонта, медленно отогревая землю после ночи. Лучи пробираются сквозь занавески, заставляя невольно морщиться, но сопровождать пробуждение улыбкой. На часах 5:13, поднимаю телефон с тумбы, изучая уведомления. Сообщение в беседе от Эштона: "Документы и лицензия у меня. Остаюсь в офисе мамы, чтобы найти похожие дела и изучить материалы. Надеюсь, ей хватит совести помочь хотя бы немного. С врачами и психиатром связался вчера, информацию удастся получить факсом. Буду держать в курсе. Обнимаю. Эш. Хх"
Выдыхаю, то ли с облегчением, то ли с нотой отчаяния глубоко внутри. Поднимаюсь с постели, лениво потягиваясь и направляясь в ванную. Нужно умыться, выпить кофе, сделать зарядку и мой утренний ритуал бодрства готов. Так гораздо проще начинать свой день, особенно после нескольких часов сна и полнейшего хаоса в голове.
Следующее входящие от экс миссис Хеммингс, обещаю запомнить фамилию её нового мужа. Меня восстановили на учёбу, хотя бы диплом старшей школы будет в кармане. Я так хотела этого ради Майкла, и что теперь?
Union High School (Tulsa, Oklahoma)
Директором оказалась очень приятная женщина лет сорока пяти — миссис Крэнсли. Я старалась не перегибать палку со слащавостью, быть приветливой и весьма рассудительной. И Алекс была прекрасной опорой в этой поездке, выдавая пару фраз, вычитанных где-то в интернете. Абсолютно покорив женщину разумом в свои семнадцать и восемнадцать лет, миссис Крэнсли согласилась взять обеих под предлогом, что на соревнования интеллектуалов мы едем безоговорочно.
Женщина выдала список предметов, где ещё есть места на второй семестр. Не хочется утруждаться и забивать учёбой всё своё время, но раз представилась возможность выбрать что-то полезное, нужно хватать её в свои руки.
— Я, пожалуй, остановлюсь на ядерной физике, географии и... компьютерной техники, – протягиваю лист Саше.
— Пространственное построение, изобразительное искусство и литература, –черноволосая убирает прядь волос за ухо.
— Поздравляю, девушки, – женщина провела нас до класса.
— Ребята, Кира Оллфорд и Александра Черье — новые ученицы. Ведите себя прилично.
На нас уставилось около двадцати человек. Сегодня остался последний урок — история США, потом нужно получить книги и расписание. Люк обещал забрать в конце дня, и к нужному времени мы с подругой стоим у входа в школу. Чересчур много богатых родителей, которые всеми силами пытаются вложить в своего ребёнка деньги. У них получается, а мозгов так и не прибавилось за полугодовое отсутствие.
Блондин подъезжает с опозданием на десять минут, гордо садимся в черное BMW, что брат одолжил у отца, отъезжая от учебного заведения.
— Хлоя звонила миссис Худ. Изабель утверждает, что ему гораздо лучше и поведение абсолютно адекватно и спокойно. Все понимают, что это стечение обстоятельств и случай с ревностью. Но мы знаем, как Кэлу легко сорваться и... Я не понимаю.
Запускаю пальцы в блондинистые волосы. Мы сильно переживаем, брюнет наш брат и очень тяжело переносить подобное с близким человеком. От воспоминаний случившегося волосы становятся дыбом. Нужно переждать неделю, чтобы радостно мчаться в сторону аэропорта за нашим новоиспечённым адвокатом. Иногда семь дней кажутся больше вечности.
***
Я отвыкла вставать ранним утром, в спешке собирая сумку и приводя себя в прилежный вид. Жёлтый автобус прибудет ровно в восемь. Натягиваю брюки и футболку, хватаю учебники и подругу под руку, спускаемся к парадной. Мурашки пробегают по коже и, сказать честно, не отдаю себе отчёт. Словно было упущено так много времени, а наверстать нет сил и смысла. По крайней мере я не вижу...
— Добрый день! – учитель физики совсем не против вставать в такую рань и рассказывать ученикам про гидростатические уровнемеры.
Позади довольно милый парень, явно ничего не смыслящий в предмете. Я никогда не изучала ядерную физику, ибо в этой сфере ответственный Калум. Однако, кое-чему научилась за годы знакомства. Учитель задает вопросы и заучки с первых парт тянут руки в потолок. Ненавижу выскочек, но всегда знаю ответы.
Достаю тетрадь, которую постоянно таскаю с собой. Пишу заметки, рисую и вкладываю в листы мысли. Почти каждую ночь снится один и тот же сон: огромная бабочка неземной красоты порхает вокруг меня, усаживаясь прямо в область нижних рёбер. Не могу дотронуться, чтобы не стереть пыльцу, потому внимательно смотрю и вижу в чёрных крыльях свою сгнившую душу.
— Мисс Оллфорд! – мужской крик вырывает из мыслей, поворачиваюсь к учителю. — Соизволите ответить на вопрос?! Ах, да, очевидно, Вам не до нашего скучного урока, – в классе послышались смешки.
— Вы не повторите вопрос, пожалуйста?
Мужчина раздраженно вздыхает.
— Принцип суперпозиции, расскажите, будьте так добры.
— Но ведь это не сегодняшняя тема, – смотрю на мужчину, но тот лишь пожимает плечами, ехидно улыбаясь. — Принцип суперпозиции гласит: Результат воздействия на частицу нескольких внешних сил есть векторная сумма воздействия этих сил.
В классе тишина. Нахально улыбаюсь, начиная собирать сумку, ибо через минуту должен прозвенеть звонок. В коридоре встречаю Алекс, обсуждая наши первые уроки. В обычную школу подруга не ходила с середины десятого класса.
— Она меня раздражает, – Черье закатывает глаза, когда мимо нас проходит рыжеволосая «элита» школы — Шерил Джейн Смит.
— Не в твоём вкусе?
— В моём вкусе блондинки с зелёными глазами.
— Они серо-зелёные, – перевожу взгляд на подругу, и мы начинаем громко смеяться.
День проходит быстро, даря много знакомств в школе. Не все ребята похожи на детишек, которые любят крутить пальцы у виска на каждую умную мысль и показывать, чья машина новее, а золотые серёжки больше по весу. С простым обществом гораздо больше точек соприкосновения, отчего медленно зарождается уровень комфорта. Последний урок пролетает крайне быстро, жду брюнетку у главной двери.
— Скину адрес смс-кой.
Шерил стоит у нашей машины, откровенно и нагло флиртуя с Люком. Он улыбается, довольно махая головой и записывая что-то в телефоне. Я расстроена? — Нет. Я в бешенстве? — Да. Тяну подругу за руку к машине, не обращая внимание на сюсюкающуюся парочку, и усаживаюсь на заднее сиденье.
— Эй, вы тоже приходите. У тебя красивая сестра, Люк, – рыжеволосая кокетничает, это выводит из себя.
Едем в тишине домой. Чувствую, что единственный звук взорвёт бомбу замедленного действия в виде меня. Стараюсь листать ленту в твиттере, показывать смешные картинки сидящей рядом и наблюдать за пейзажами.
— Шерил пригласила всех на вечеринку.
— Ты придурок?
***
Песня: pvris – my house
Дом походит на замок. Из-за неоновых ламп он кажется разноцветным и сказочным, словно мы попали в мультфильм Диснея, а огромные колонки вокруг придают площади эффект вакуума. Масштабнее вечеринки в жизни не видела! Куча народу, выпивки, закусок и развлечений. Родители Шерил действительно очень богаты, и она гордится это показывать. Алекс c Люком осматривают двор и бассейн, где десяток людей плещутся и заливают алкоголем не только рот, но и воду. Мы с подругой сливаемся с толпой в доме, беззвучно эмоционируя от размеров и стоимости содержимого. Это будет запоминающийся вечер, откуда все уйдут не с пустыми руками.
— Это твоя родная сестра? – организатор сия вечеринки крутится около блондина.
— Сводная.
— Один отец?
— Нет. Мы не кровные, – солист шмыгает носом, осматриваясь.
— А как тогда?
— Откуда в тебе столько амбиций и тупости одновременно?
Алекс задаёт провокационный вопрос, сразу же выпивая желейный шот. Вокруг ни единого знакомого лица. В толпе становится душно, и она стягивает платье, прыгая с разбега в бассейн. Когда я считала Черье ненормальной — это не было пустословьем.
Сегодня обещаю напиться. Не хочу подходить к брату, заранее надумывая о проведённом вечере вместе с рыжеволосой. Выпивая один бокал за другим, жду Худ, замечая в толпе соседа по парте с физики, если можно так сказать. Он подмигивает, я не противлюсь. Прямиком в толпу, отдаваясь музыке и распущенным локонам. Платье длинное, но глубокий разрез, показывающий длинные ноги, даёт волю телу. Устала прятаться за одеждами и накрученными волосами.
Чез, как я узнала позже, прекрасный танцор. Танец сплочённый, мы сливаемся в ураган, готовый сносить любую помеху. Его мускулистые руки скользят по талии, чувствую ветер в волосах и растворяюсь в музыке. Желейные шоты становятся лучшим открытием вечера, как и счастливые лица Хлои и Саши. За последние месяцы можно сосчитать на пальцах, когда их улыбки светились так искренне.
— Что ты творишь?! – резкий разворот окутывает свежим потоком кислорода и приступом гнева.
— Чего тебе?
— Кира, чёрт подери, перестань вести себя, как девушка лёгкого поведения!
У меня вырывается истерический смех.
— Что ты сказал? – дыхание сбивается, а глаза пытаются побороть приток слёз. — Как же ты низок, Роберт.
Сжимаю зубы, не переставая бороться с атакой эмоциональной волны. Прекрасно понимаю, что через считанные минуты его злость и ревность отойдут назад, и блондин будет жалеть о лишних словах, вот только я оставила эту фразу в подкорке, обводя по новой толстым слоем чёрного маркера. «Девушка лёгкого поведения», как будто подхожу и вешаюсь на первого встречного. «Девушка лёгкого поведения», видимо, та самая, что абстрагируется со скоростью света. «Девушка лёгкого поведения», у которой первый и единственный парень — чёртов эгоист, заполняющей пятьдесят процентов любви и столько же ненависти.
Выдыхаю, опуская пустой взгляд вниз.
— Ты слишком поздно решил играть в старшего брата. Когда надо мной издевались в школе, никого не было рядом. Когда я воровала одежду, чтобы выглядеть стояще на фоне развивающейся рок-группы, тебя не было рядом. Когда три месяца мы были в исправительной школе, чёртовой тюрьме, ты не был рядом. Когда я боролась со своими демонами внутри, ты лишь отчитывал меня и абстрагировался, хотя скидывал вину на хрупкие плечи семнадцатилетней девочки. Я потеряла лучшего друга. Ещё один лежит в психиатрической клинике, а третий в грёбаном Нью-Йорке, не спит сутками, чтобы помочь тому, второму. И после всего произошедшего ты будешь издавать хоть один негативный звук в мою сторону? Опомнись.
— Что?
Даю пощёчину. Кожа получает сильный приток крови, оставляя красную отметину. Люк опешил, хватаясь за место удара и открывая рот. Дыхание громкое, сбивающее привычный ритм. Окружающие замирают, внимательно наблюдая за происходящим, словно ожидая каждую новую секунду развивающихся событий.
— Ты с ума сошла?!
Показываю средний палец, распихивая людей и направляясь в более спокойное место. Он зовет меня. Мысли уносятся за тысячи миль отсюда, алкоголь бьёт по голове молотом и я перестаю чувствовать землю под ногами. В губы приходит тепло из-за капель крови, прокусила, видимо. В следующее мгновение чувствую мягкое касание, чужой язык в своём рте и серёжку на нижней губе. Люк даёт понять, что я его и мы прямо посередине сотни людей в доме Шерил, которая испепеляет обоих взглядом.
— Не хочу отвлекать, но, кажется, нам пора, – Хлоя кивает в сторону дома, к которому незамедлительно полетела Смит.
— Быстрее, – хватаю за руки подруг, быстро направляясь к авто.