Расскажи мне историю.

☽ ☿ ☾

Канакоза. Квартира Влада.

Эйвелин стояла у двери, дыша через раз, пока пальцы нервно теребили ремешок сумки. Влад смотрел на неё, боясь, что видение вот-вот растворится, и одновременно борясь с желанием прижать к себе прямо сейчас.

— Зачем ты пришла? — Он заговорил хрипло, низко, будто слова цеплялись за горло.

Иви не ответила сразу, что, в конце концов, могла сказать? Она сама не знала, зачем. Притяжение, зов... что-то внутри кричало, что должна быть здесь. С ним.

— Я... — голос дрогнул. Она смотрела на него, чувствуя, как воспоминания бьются где-то в тени сознания, словно пойманные в сети светлячки. — Я не могу перестать думать о тебе.

Влад сделал шаг вперёд, затем ещё один — Эйвелин инстинктивно два назад, попав в собственную ловушку: двери закрыты и пути назад уже нет. Теперь они были так близко, что она могла слышать, как его дыхание совпадает с её собственным.

— Ты всё ещё можешь меня остановить. — Шёпот у кромки волос, слова на грани срывающихся поцелуев.

Ложь. Знает: не теперь. Не отпустит, не потеряет даже на мгновение, даже в лабиринтах памяти. Не сейчас, когда она, такая желанная совсем рядом, не когда аромат васильков и морской соли заполонил все мысли.

Эйвелин в ответ врезалась ладонями в его грудь — «оттолкнёт?» — нет. Не остановила, лишь поднялась выше, проверяя ощущения. Убедилась: он такой же, каким видела во снах, каким запомнили рецепторы. Она вдыхала запах Влада — густой, словно лесной сумрак, — ловила на кончиках пальцев тепло его тела, и чувствовала себя до головокружения живой. Настоящей.

— Иногда мне кажется, что я помню, как ты смотришь на меня. Как сейчас.

— В её собственных глазах теперь крылось что-то большее, чем растерянность. — Помоги мне всё вспомнить...

Сработало как спусковой крючок.

Влад наклонился ниже — ладонь проникла под плащ, опаляя кожу через тонкую ткань блузки, и властным движением притянула за талию к себе.

— Такого я не помню, — соврала Аньези, подаваясь навстречу.

— Сейчас напомню.

Прежде чем она успела сказать что-то ещё, Влад впился в её губы, прижал к двери так, что ручка болезненно вдавилась в спину, но Эйвелин не сопротивлялась. Её накрыло лавиной его чувств и пробудившихся воспоминаний, а она не собиралась из-под неё выбираться. Дракула целовал резко, отчаянно, как целуют люди, боящиеся потерять даже в минуту близости. Целовал везде, покрывал поцелуями каждый доступный участок, пока руки освобождали её от одежды, блуждали по телу, вдавливались в кожу, каждым движением моля «вспомни».

И Эйвелин вспоминала...

Где-то очень далеко, абсолютно точно не здесь, в стенах далёкого Замка, она уже была с ним. Каждый поцелуй, каждое прикосновение пробуждали в ней странные, незавершённые картины: его лицо на закате, смех в темноте, шёпот слов, которые она больше не помнит.

— Влад... — Эйвелин распахнула глаза и хватанула ртом воздух, притянув его за плечи к себе, словно вот-вот утонет.

— Нет, не смотри, просто чувствуй.

Знала ли она его?

Теперь была уверена, что да.

Боялась?

До дрожи в ногах.

Хотела?

Да, до безумия.

Доверяла?

Беспрекословно.

Иви закрыла глаза и целиком погрузилась в ощущения.

Влад действовал не хаотично, его движения отнюдь не наугад, он точно знал, что делать и как. Её тело — карта, и Дракула уверенно прокладывал известные дорожки: от косточки за ушком — к краю скулы, задержаться на приоткрытых губах и впиться в них до солоноватых капель. Ещё ниже — к пульсирующей жилке на шее, послушать сердцебиение: ритмичное, гулкое, оставить дразнящий укус — насладиться сдавленным стоном.

Пальцами аккуратно и мучительно медленно, пуговица за пуговицей снять с неё блузку и помнить: не потеряй рассудок! Потому что Эйвелин, идеально выточенная неземными скульпторами, сводит с ума. Потому что кружево белья едва скрывает темно-розовые соски, вызывая желание сорвать остатки одежды к чёртовой матери и разом взять то, что принадлежит ему. Но вместо этого подцепляет ткань зубами и сдвигает вниз, ласкает грудь руками и языком, продвигаясь дальше к застёжке на юбке.

Это пытка для двоих.

Эйвелин чувствовала, как сердце бьётся всё быстрее, а тело реагирует на Влада так, словно давно помнило, что такое быть с ним.

— Чёрт возьми, Влад! — Не выдержала, когда молния поползла вниз, оставляя её почти полностью обнажённой перед ним.

— Не торопись, любовь моя.

Ощущения, ранее разрозненные, теперь сконцентрировались в одной точке — Он. Влад покрывал поцелуями её живот, спускаясь к бёдрам, а руки, будто дразня, невесомо очертили длинную линию ног до самых щиколоток. Дракула словно заново рисовал её тело в собственном сознании, повторяя идеальный контур.

Секунда передышки и следом её оторвало от земли — Влад подхватил Эйвелин на руки бережно и плавно, будто она была чем-то невыразимо хрупким.

— Куда мы? — Её голос дрожал, но на этот раз не от страха, а в предвкушении. Эйвелин услышала, как раздвинулись двери, и ощутила прикосновение ветра к обнаженной коже. Влад усадил её на прохладный камень парапета балкона, и только теперь позволил открыть глаза, аккуратно поддев подбородок вверх.

Тысячи звёзд — ярких и бледных, громадных и едва видимых, зажглись ради них. Безмолвные свидетели, они глядели бело-жёлтыми глазами, нашёптывая о прошлом, предрекая будущее. Внизу простирался ночной город, далеко, у самого горизонта берег омывало шумное море, а они зависли на этом балконе, где-то между небом и землёй, между прошлым и будущим.

Влад коснулся лица Эйвелин, провёл дорожку вдоль шеи, вызывая ответное чувство, но теперь не только желание — тоску. Иви в нахлынувшем порыве перехватила его ладонь — в глазах вспыхнули голубоватые искры — и сместила на грудь, туда, где отчаянно стучало сердце в унисон с его.

Дракула жадно ловил её сердцебиение, будто там азбукой Морзе отбивался ответ.

— Скажи, что ты не забыла меня.

Иви лишь смотрела в его глаза, а в них: закат на берегу в Аликанте, их первый поцелуй, её побег — чудовища в лесу, ведьмы и лабиринты, кошмары, картина Тициана, её резкость, помноженная на его грубость... И неизбежно — его глаза. Везде и во всём, всегда искала их — два осколка неба, растаявший лёд, несуществующий ни в каких палитрах оттенок.

Нет, никакой силы не хватит, чтобы заставить её забыть их. Забыть, как он смотрит на неё: проникновенно, под самую кожу и кости, обнажая душу, открывая в ней то, что сама не отыскала бы.

— Ты предложил свою душу ведьме в обмен на мою. Помнишь? — Эйвелин улыбнулась, впервые за столько дней естественно, не приклеено. Потому что любит. Это ведь так очевидно... Любит.

— Ты моя душа, мой смысл, Эйвелин. — Влад смотрел на неё сотни или даже тысячи раз, но ещё никогда так.

Иви, подавшись вперёд, дотронулась до губ Влада, её пальцы были холодными и дрожали. Провела самыми кончиками, изучая, словно впервые чувствовала его, и поцеловала — осторожно, пробуя ощущения теперь самостоятельно. А в душе Дракулы всё ликовало.

Она возвращается.

Поцелуй, как искра в пропитанной бензином комнате, вспыхнул и разгорелся, унося обоих. Непослушные, онемевшие от волнения руки спешно и неуклюже стягивали с Влада рубашку, избавляли от ремня брюк, теперь она лихорадочно покрывала его грудь поцелуями. Те же шрамы, та же история, нанесённая поверх мускулов — она хотела её прочувствовать, слиться с ней.

— Откинься назад.

Ни с кем другим Иви бы этого не сделала — под ними не меньше сотни метров высоты. Но сейчас безропотно облокотилась на широкий парапет, бережно накрытый пиджаком — распущенные волосы скатились по плечам и теперь развевались, подхваченные ветром. Адреналин хлынул по венам, распаляя внутреннее пламя, — Эйвелин расхохоталась от страха, желания и переполняющего счастья.

Влад наклонился к ней, заслонив собой небо, — сейчас он и был для неё целым миром. Его кожа в свете Луны обманчиво светилась, выдавая Тёмное начало.

— Скажи, чего ты хочешь. — Дракула грубо притянул её за бёдра, но сам оставался неподвижен.

Коварство вампира ломалось о силу обольщения женщины.

— Я... — Эйвелин сама прильнула к нему, давая прочувствовать близость желанного тела, — хочу, — её рука управляла им, умело лаская, — те... Ах!

Влад опередил её, резко подавшись вперёд, сдерживать себя дальше не было ни смысла, ни желания. Из горла вырвался сдавленный рык, когда он увидел дико отплясывающий огонь в её глазах и улыбку наслаждения. Иви сильнее обвила его ногами, задавая темп, и откинулась назад, так, что теперь он видел, как мерцают капельки пота на её груди, напоминая созвездия.

Сумасшедшая картина: она обнаженная на фоне огней ночного города и свет, запутавшийся в её волосах.

— Не отпускай меня! — Эйвелин обхватила Влада за шею и впилась в его губы, сменяя жестокие укусы нежностью.

Ей казалось, будто там, глубоко внутри оставалась плотина, возведённая ею или кем-то другим, а за ней — бурлило, кипело, рвалось наружу, в самое нутро. Влад ломал эту стену из боли и страхов, впивался в разломы-её тело пальцами, вытаскивал наружу всё, что едва-едва просачивалось лишь во снах. Правду. Их любовь, их боль, первую встречу, сомнения, настороженность, влечение, страсть, обиды и прощение.

Теперь плотина рухнула.

Водоворот чувств, воспоминаний и ощущений накрыл её. Они будто пробирались из центра живота всё выше и выше, заполняли собой лёгкие, мешая нормально дышать, и она не хотела это останавливать.

Дракула перевернул её лицом к парапету, перехватив поперёк груди, — и весь мир перевернулся вслед. Звёзды сверху, звёзды внизу, прибой, кажется, справа, его дыхание позади, она... Где?

Всё перемешалось, поплыло, и Иви уплывала вслед за изливающимися чувствами, раскачивалась на волнах пробудившейся памяти. Она не знала, что будет с ними, но сейчас, в эту секунду, ей было всё равно. Только он. На этом балконе, среди ночного города, они были только друг для друга, и весь мир, стоящий между ними, исчез.

Бывший Орден Равновесия.

Такой долгий, тягучий звук. Он собирался где-то наверху и с оттяжкой падал вниз, слишком долго, действуя на нервы. Звук был вязкий, солёный и с горьковатым привкусом металла.

Исшет хотела отвернуться, перестать смотреть на его источник, но не могла. Демон смотрел на ангела, распростершего свои алые крылья под самым потолком, ей мерещился укор за подёрнутым му́кой взором. Потому что ангел был всё ещё жив.

Вывернутые наружу рёбра — крылья.

Вытянутые жилы и сосуды — красная паутина вокруг.

Рэми висел под потолком, глядя на них своим немигающим взглядом, — век попросту не было.

Сморщенная тёмная кожа осталась только на стопах, зависших как раз над уровнем глаз Демоницы, остальная кожа отсутствовала. Джек снял её лоскут за лоскутом, как плохо скроенную одежду, оставив консулата по-настоящему обнажённым перед лицом нового порядка. Перевёрнутая остриём вниз пирамида стояла прямо под ним, осколки чаши валялись по всему полу. Рэми почти не сопротивлялся, заранее зная, какая участь его ждёт, но от этого проще и легче она не становилась.

Безликий решил воспользоваться его же кирпаном. «Разве не иронично, что клинок, несущий закон и порядок, станет инструментом для построения нового?» — с этими словами Джек снимал с Рэми скальп, ровно, аккуратно. Некогда белоснежный тюрбан слетел на пол вместе с пластом кожи. Исшет долго смотрела на длинную, тугую косу волос, спрятанную под головным убором сикха: такие чёрные и блестящие, будто женские. Сознание отказывалось принимать происходящее, игнорируя кровавую «шапку» сверху.

В Тёмном мире не чураются жестокости, порой, изощрённой жестокости, но Исшет никогда не была тому участницей. Непоколебимая, невозмутимая, соблазнительная, она сейчас содрогалась от ужаса и внутренней боли, будто её собственную кожу сдирали вместе с мясом. Она дрожала и пятилась, сломленная увиденным — щеки вдруг стали прохладными и мокрыми, ощущение перешло на шею. Исшет провела пальцами по лицу, пытаясь понять, что происходит.

— О, слёзы Демона, — улыбнулся во весь рот Джек, снимая каплю с её скулы. — Так мило и ценно, не каждый день увидишь подобное. Не правда ли, милая Исшет?

Она не ответила, острый язык высох и прилип к нёбу, лишая дара речи. Ей казалось, что она больше никогда не сможет произнести ни слова.

Рэми захрипел.

Исшет, превозмогая что-то внутри себя, поймала взгляд консулата — тот не мигал, век попросту больше не было, но указал на пол, где сейчас валялся брошенный кирпан. Демоница бросилась к оружию, но, едва коснувшись рукоятки, с ужасом поняла: она медлительна. В человеческом мире её скорость, сила, даже рост выделялись своей нечеловеческой величиной, потомок Древних, её нельзя было назвать сильнейшей, но она и не быласлаба. Сейчас же руки не слушались, ноги подкашивались, в мышцах будто осталась лишь десятая доля энергии.

— Что бы ты ни задумала, уже поздно, — с ленцой ответил Джек, несдвинувшись с места и опёршись на трость. — У нас ещё много дел, дорогая, не задерживайся тут.

Трость стукнула о камень, и Безликий ушёл, оставив Исшет наедине с беспомощностью и умирающим ангелом.

— Прости, консулат, но я тоже чудовище, — наконец, произнесла Демоница, поднимаясь с места и больше не глядя на него. Ладонь, держащая кинжал, разжалась.

— Ч-ча...

— Что? — Исшет обернулась у самого выхода.

Дрожащий, кровавый перст Ангела указывал в сторону обломка Чаши Баланса. Бросив быстрый взгляд на выход, Исшет кинулась к обломку, догадавшись, о чём просит Рэми, и поставила его на перевёрнутую пирамиду. Теперь багряные капли собирались в то, что некогда символизировало Баланс Трёх миров.

Будто исполнив последнюю волю Богини, консулат обмяк и повис на протянувшихся из собственного тела путах. Исшет поспешила оставить ужасную сцену позади и вышла вслед за Странником.

☽ ☿ ☾

Несколько часов спустя.

Укрытая плащом высокая фигура незаметно отделилась из тени обломка стены и пошла по тлеющим обломкам Ордена. Фигура двигалась быстро и бесшумно, с какой-то звериной грацией, не обращая внимания на раскалённые угли под ногами. Добравшись до перевёрнутой пирамиды Равновесия и распростёртой жуткой «статуей» над ней, фигура остановилась. Под капюшоном опасно блеснули оранжево-золотым глаза с ромбовидными зрачками — он опоздал.

Ловко переместившись по остаткам кладки, фигура перерезала путы, освобождая пленника, — в последний миг у самой земли он успел поймать обезображенное тело Рэми. Недолго думая, отнёс Консулата в дальний зал, обложил тело не прогоревшей бумагой, прикрыв обломками деревянных полок, и поджёг. Ситхи верили в очищающую силу огня, потому он решил, что Рэми и сам бы выбрал для себя такой способ уйти.

Когда останки догорели, фигура направилась прочь, но тут взгляд упал на осколок чаши, куда стекала кровь подвешенного Консулата. Сначала он не заметил его — Камень будто сам решил только теперь подать знак и блеснуть своей гранью.

Лео осторожно обернул Камень платком, поразившись, насколько тот холодный, и спрятал в поглубже карман плаща.

☽ ☿ ☾

— Уже проснулась? — В голосе Влада звучала утренняя хрипотца. Надев домашние штаны, он вышел в гостиную, где и нашёл Эйвелин.

Она не ответила.

Иви сидела на барном стуле, поджав ногу под себя и накинув его рубашку на голое тело. Ткань ложилась мягкими складками, цепляясь за ключицы и открывая острые колени, лишь подчёркивая её уязвимость. В воздухе клубился запах табака, и Влад заметил полную пепельницу рядом. Эйвелин давно не просто проснулась — она вспомнила.

Прошлая ночь словно раскрыла двери в её сознании — воспоминания возвращались. Отрывками, болезненно, заново обнажая едва затянувшуюся рану. Их глупая вечеринка, её дурацкая обида на Гувера, обещания, смех, счастливые лица Патрика и Сантьяго — «хоть бы успели уехать подальше!» — крики, рухнувший Замок, а потом — пустота. Она вдруг поняла, что помнит почти всё, и это было даже страшнее, чем забытье.

— Джек убил Гувера там, в Бране. — Влад заметил, что её припухшие губы были искусаны в кровь. — И забрал его душу... — Голос сорвался, Иви попыталась закончить ровно: — Себе.

— Да. — Дракула опустился на стул рядом, но не слишком близко, оставляя пространство её чувствам.

— Это всё... — Эйвелин задержала дыхание, глядя на дымящуюся сигарету, будто ища в неё подсказку. — Это всё нереально?

— Реально. Этот мир создала ты, много лет назад, по крайней мере так мне кажется, и так говорит Айлин.

«Айлин».

Иви зарылась пальцами в волосы, теряясь, что ответить на это. Паузу заполнил Влад:

— Айлин не бросала тебя, она застряла в Канакоза на двадцать лет.

— И ни слова не сказала мне о том, что происходит, за два с лишним месяца, — криво улыбнулась Эйвелин, распрамляясь.

Она посмотрела на Дракулу так, что он понял: момент настал, сейчас она задаст свой главный вопрос, потому подтянул к себе пачку.

— Давно к тебе вернулись воспоминания?

— Около месяца назад.

Эйвелин имела право злиться, а у него имелись основания молчать и лишь подстёгивать её память при удобном случае. Это уже понимали оба, однако легче оттого не становилось.

— Класс! — Иви энергично закивала, наконец, слезая со стула и ощущая, как сильно, оказывается затекли ноги. — Когда собирался мне всё рассказать?

— Сегодня, сейчас. — Невозмутимо ответил Влад. Перед лицом бури он оставался поразительно спокоен, но не равнодушен. — Я не мог вывалить всё на тебя разом, сознание бы сопротивлялось.Ты начала вспоминать, я старался помочь. Что ты помнишь сейчас?

— Помню, что Бран будто надломился, — медленно заговорила она, надавив на веки, — этого не было видно снаружи, но я слышала гул и треск. Я попыталась создать портал, рядом была Мара, и её я перенесла первой, затем нащупала кого-то под обломками... И всё, дальше туман.

— Скорее всего, под обломками был Локид, меня сюда отправила Треликая. — Влад приблизился к ней. — Ты спасла нас четверых, Эйвелин.

— А как же?.. — Иви закрыла рот ладонью, она дала себе обещание, что сохранит холодный рассудок, но переживания один за другим брали верх.

Влад опёрся на барную стойку и замолчал, его терзало собственное бессилие, злила невозможность взять хотя бы часть её груза себе. По этой причине он жаждал вернуться — там, в его вотчине, Джек, Ордена и прочие казни египетские станут уже его заботой, хотя бы отчасти.

— Мы не знаем ничего об остальных, здесь я и Локид практически лишены прежних сил, мы слишком далеко от Нави.

— Ладно-ладно, — Иви отмахнулась, завертела головой, просто потому что не могла уместить весь поток информации. Она принялась нарезать круги по комнате, не застегнутая рубашка почти ничего не скрывала, а только выдавала степень расфокуса. Одновременно хотелось броситься везде и разом: кинуться на балкон, чтобы осмотреть город заново, поехать к Маре, увидеть Айлин, взглянуть на Вегура, создать портал назад и немедленно вернуться в Румынию. Всё и сразу.

Эйвелин не выдержала, выбежала на балкон и закричала, что было сил. Схватилась руками за волосы и потянула, пока не почувствовала боль, хоть немного отвлекающую от творившегося внутри. Хотелось рвать и метать, грызть камень зубами, сорвать ногти, лишь бы это остановить. Отчаяние.

Джек — её отец.

Джек лишил её матери.

Джек вынул из неё душу.

Джек убил Гувера и разрушил Бран.

Джек забрал её память. Лишил её самой себя, снова.

Она должна убить Джека. И опять: Джек — её отец.

— Эйвелин, я с тобой, — Влад опустил ладонь на её подрагивающую спину. Даже ему не приходилось сталкиваться с тем, через что сейчас проходила она. — Возьми меня за руку.

Она взяла, сжала так, что не будь в нём остатка вампирской крови, он заработал бы перелом. Но и в таком случае бы стерпел, просто потому что их чувства несравнимы.

— Ты знал о сделке Гувера и Безликого. — Эйвелин вновь не спрашивала, догадалась. Не могла не догадаться.

— Всё и всегда, что я делал, только ради того, чтобы защитить тебя.

Влад ожидал, что Эйвелин разозлится, станет упрекать его или, на худой конец, просто закроется, но ни того, ни другого не случилось. Она будто приняла это как данность, а, может, теперь ощущала частью прошлой жизни, но скандала не последовало, она не убрала руку.

— Я не смогу пройти это без тебя, Влад, — после паузы произнесла Иви. — Как и ты не справишься без меня. Пора бы нам это признать.

— Что ты имеешь в виду? — Дракула обнял её за плечи, вдохнув аромат у самых корней волос.

— Больше никаких недоговорок и тайн, — твёрдо произнесла Эйвелин. — Это просто... Это не работает. Либо мы идём вместе, доверяем друг другу, либо...

— Никаких либо. — Согласился он, прижимая покрепче к себе. — Ты хочешь вернуться?

Эйвелин не ответила, её взгляд был устремлен вдаль, туда, где солнце выплывало в неправильном месте, озаряя беспокойные воды Гото-Ниады.

— Канакоза похож на сказку, — тихо прошептал Влад, смотря туда же, куда и она.

— Это и есть сказка, моя детская сказка.

Словно кто-то великодушный дал им возможность выдохнуть, пускай ненадолго, но позволил вернуться в место, где всегда весна, цветут гортензии и нет места смерти.

— «Когда мы покончим со всеми ведьмами и проклятиями»... — Вдруг заговорила Эйвелин, вспомнив его слова, сказанные когда-то давно, будто в другой жизни.

— «... я отвезу тебя к морю, где будем только мы», — закончил Дракула. — Я всё ещё этого хочу.

Кинув последний взгляд на просыпающийся город, Иви повернулась к Владу лицом, и он понял: Время пришло.

☽ ☿ ☾

Эйвелин знала — ключ к возвращению её Сил здесь, в Канакоза, Камень — всего лишь инструмент. Ей необходимо возродить город своего прошлого, чтобы вернуться в будущее.

Разрушенные районы встретили их гнетущей тишиной. Эйвелин шла впереди, направляя Влада и Локида, сама же она не имела чёткого представления, куда именно идёт, её вёл сам Канакоза. Как тяжело больной он тянулся к ней, моля о помощи, и она чувствовала его прерывистое дыхание.

«Канакоза создал один художник».

«Он выглядит, как незаконченная картина».

Теперь Эйвелин понимала истинный смысл каждого слова, удивляясь, как не вспомнила раньше. Город ведь и есть она: каждая улица, каждый дом, лавочки, парк и побережье, даже крошечный домик Вегура — её память и фантазии.

Забытые дома следили за ними брешами пустых окон, пока троица не вышла на шаткого вида мост, перекинутый через русло пересохшей реки. По ту сторону улицы построек уже не было, только пробивающаяся сквозь выщербленный камень чахлая растительность. Лёгкий ветер разносил пыль и остатки былой жизни, а в небе кружили птицы, словно сторожа мёртвый город.

— Мы пришли.

Локид с долей недоумения глянул на Влада и следом на покосившуюся калитку, которую толкнула Иви. Дракула же понял, где они, но озвучивать не стал, лишь молча прошёл за девушкой. Удивление Локида вполне объяснимо: калитка буквально вела в никуда, проржавевший кованый забор ограждал лишь сухую траву и шипастый неказистый куст. Чего ради забор поставили вокруг пустыря, сейчас не сказал бы никто. Кроме Эйвелин.

Она прошла к обитым временем каменным ступенькам, которые мужчины не заметили за высокой травой, и встала сверху, оглядываясь по сторонам. Что она видела кроме пустоты и развалин?

— Там было дерево, яблоня, кажется, — Иви указала куда-то в сторону подошедшему Владу.

— И качели. — Он помнил: когда-то здесь был дом её родителей.

— Их сделал Гувер и... — Иви осеклась, не в силах совместить «папа» и «Безликий» в одно понятие.

Ноэ неловко приблизился, чувствуя, что вторгается в нечто личное, и тихонько кашлянул. Камень Времени находился сейчас у него, и бес чувствовал, как тот будто вибрирует в кармане. Эйвелин повернулась к нему и кивнула, выражая готовность.

— Ягодка, если что-то пойдёт не так, я не смогу тебе помочь. Будь аккуратна, ладно?

— Всё нормально, — слабо улыбнулась Иви.

Локид внимательно посмотрел на девушку и достал из кармана куртки небольшой мешочек из грубой ткани. Он держал его осторожно, явно не решаясь передать и в то же время желая как можно скорее избавиться от назойливого ощущения. Камень его не принимал.

— Давай же, — подтолкнул беса Влад. — Камень принадлежит Эйвелин, она единственная, кто с ним сможет совладать.

Его уверенность передалась и ей, Иви забрала камень у Ноэ, не заметив промелькнувшего выражения облегчения на его лице.

Эйвелин раскрыла мешочек, и камень упал на ладонь. Удивительно, как такая могущественная вещь, могла скрываться за неприметным куском искусственного бархата. Камень оказался причудливым: на первый взгляд он походил на сферический осколок антрацита, но стоило ему коснуться её руки, как он стал больше напоминать опал. Идеально гладкая поверхность при более внимательном рассмотрении оказалась покрыта трещинами и будто отслаивалась, но руки оставались чисты. Чем дольше она смотрела, тем сильнее Камень менялся: внутри теперь виднелись прожилки, напоминая жидкую лаву. Он нагревался, и в какой-то момент Эйвелин показалось, что он стал невыносимо горячим, но жар будто остался заключён глубоко внутри, и в ту же секунду схлынул. Потоки лавы стали слабее, Камень остывал. Он... старел?

— Ягодка, только постарайся не взорвать нас, ладно? — с ухмылкой прервал её наблюдения Локид.

Иви оторвалась от разглядывания камня и глянула на Ноэ с тревогой. Дракула закатил глаза и ощутимо двинул друга в бок.

— Ну что? — возмутился бес. — Вообще-то, он может.

— Ты сейчас серьёзно, Локид? — возмутилась Эйвелин, едва не всучив камень ему обратно. — Мог бы сразу мне гранату подарить.

— Прости, такого в арсенале у Айлин не нашлось, — невинно развёл руками Ноэ, но, заметив её интерес при виде камня, заговорил уже без шутовства: — Он старше нашего мира и мощнее, чем ты можешь представить.

— Раньше ты могла свободно видеть прошлое людей и предметов, перемещаться в другие миры, — добавил Влад. — Он поможет тебе вернуть твои Силы.

— Камень соединён с потоком времени, с пространством. Он сделает тебя сильнее, но только если ты сумеешь взять под контроль то, что он тебе покажет.

— Что покажет? — Голос Иви прозвучал чуть тише.

— Всё, что ты забыла. Всё, что когда-либо случалось. Камень не просто вещь, он — часть реальности, это... живое существо, если хочешь. Он реагирует на мысли и чувства. Если в тебе будет хоть крупица сомнений, он это подхватит и сделает хуже. Время умеет затягивать в свои сети, бродить тропинками памяти бывает приятно, а бывает похоже на кошмар.

— Мне это знакомо, — ещё тише ответила она.

— Поэтому ты должна концентрироваться на точке, куда собираешься вернуться. Это похоже на якорь, иначе можно заблудиться.

Эйвелин взглянула на Влада, он выглядел сосредоточенным и уверенным. «Он и будет моим якорем» — подумала про себя она и едва сжала камень, чувствуя, как поверхность пульсирует, будто живое сердце.

— И что мне с ним теперь делать?

— Просто... не облажайся, — усмехнулся Локид, хотя в голосе слышалось напряжение.

— Убедительно, — пробормотала она.

Когда Эйвелин крепче сжала камень, она почувствовала, как нечто тёплое, но одновременно обжигающее проникло в неё. Волна энергии прокатилась по телу, заставляя вздрогнуть. Вокруг них поднялся ветер, хотя секунду назад воздух был неподвижен.

— Это нормально? — крикнула она Локиду, чувствуя, как Камень пульсирует и бьётся в ладони.

— Если ты жива — значит, да, — пожал плечами бес, хотя глаза не отрывались от её рук. — Откройся ему, но не дай почувствовать твою слабость!

Эйвелин послушно прикрыла веки и прислушалась к ощущениям.

Сила Камня отдавала сначала слабыми пульсациями где-то в центре живота и всё росла, набирая обороты, заполняя собой всё тело. Жар в руке становился нестерпимым, к горлу подкатывала тошнота, казалось, что потоки лавы, которые видела внутри Камня, теперь ползут вверх до плеча. В тот самый момент, когда сильнее всего захотелось его выбросить, Иви упрямо стиснула пальцы.

Камень её проверял, а она полностью и безропотно открылась его Силе. Пульсация сместилась выше к самой голове и превратилась в отдаленный гул. Эйвелин явственно ощутила, что Камень — действительно живое существо —

проникает в сознание, взламывая выстроенные Джеком и ей самой барьеры.

В этот миг Эйвелин распахнула глаза и поняла, что больше не видит мир, как прежде.

Для неё само понятие времени и пространства изменилось, она ощущала её — тончайшую ткань реальности физически. Будто невесомая сеть, та опутывали всё вокруг, прогибалась под её движениями, перемещалась и искажалась. Образы прошлого, такие чёткие и живые, что их невозможно было назвать «воспоминаниями», выросли перед ней все и разом. Тогда Иви поняла — они настоящие, самая что ни на есть реальность, прямо здесь перед ней — выбирай любую.

Она маленькая, такая маленькая, что почти не может двигаться, но уже слышит — сердцебиение. Сердце Айлин стучит мерно, это лучший звук в таком крошечном мире. Иви ощущает под пальцами теплоту её кожи словно касается прямо сейчас.

Движение — лёгкое, как взмах крыла бабочки, — «сеть» исказилась, реальность сменилась.

Рождественская вечеринка в студенческом братстве, в комнате пахнет сигаретами, пуншем и весельем. Иви пляшет как сумасшедшая под песню группы Картера, Мэгс сидит на плечах Лео и выкрикивает слова невпопад. Они так сумасбродно юны и счастливы!

Слой за слоем камень проникал всё глубже, а Иви не сопротивлялась: в этой памяти и кроется её сила. То, ради чего стоит вернуться — вернуть себя.

Она вдруг почувствовала руку Гувера на своём плече. Вновь — не вспоминала, именно чувствовала: он был рядом, живой, настоящий! Узловатые пальцы давили излишне, но вместо боли придавали смелости: у неё получится. Даже если разгонится слишком сильно, он — такой невообразимо большой в сознании ребёнка — будет рядом, прямо как сейчас.

— Давай, тигрёнок, держись крепко!

Иви прошлая вцепилась в руль и закрутила педали что было мочи. Велосипед покатился вперёд, туда, где вдалеке мелькала красная футболка Лео.

Иви настоящая перехватила камень сильнее, так, что он врезался в кулак, разрезая кожу острыми гранями. Её кровь — энергия Времени смешались воедино.

И она полетела.

Далеко-далеко вниз по просёлочной дороге, всё набирая скорость, чувствуя, как ветер свистит в ушах и развевает хвостики.

Высоко-высоко над вырастающим из обломков городом.

Жизнь-время, жизнь-воспоминания били из неё ключом. Иви ощущала такую мощь в своих жилах — она переполняла её, плескалась за края, но не разрывала, не уничтожала. Это сила была её частью, она и была Эйвелин.

Влад и Локид как по команде задрали головы вверх, когда носки Иви оторвались от ступеней. Бес кинулся к ней, но Влад остановил его рукой — «она сможет», в его душе всё ещё роился целый скоп сомнений, но ни единого в ней.

Камень Времени, впитав её кровь в себя, засветился ярче, не жёлтый — чистое золото, и было в этом цвете нечто первородное, божественное. Чистейшая магия. Он будто вплавился в её руку, растекся по венам и осветил изнутри — теперь Эйвелин будто Солнце освещала этот мир. Её Сила заструилась по артериям-улицам Канакоза, потекла по поресохшему руслу реки, взмывая наружу остовы давно мёртвых зданий.

В воздухе запахло весной — свежесть и морская соль наполнили воздух, заставляя Влада и Локида невольно задышать полной грудью. Нигде прежде, ни в Яви, ни в Нижнем мире они не видели такой красоты — настоящее творение, чистейшие краски без капли примеси. Подлинное созидание.

— Боже... — Бес, возможно, впервые в своей жизни произнёс нечто подобное и ощутил. Ощутил, как защипало в глазах и закружилась голова. Они оба будто прикоснулись к чему-то сакральному, недоступному демонам, вампирам и людям.

— Знаю, — тихо ответил Дракула не в силах отвести взгляда. Вот, что он всегда видел в Эйвелин: когда рисовала, когда восстанавливала его Замок и когда просто была рядом. Эта частичка всегда горела в ней ярче пламени.

Свет заполнял Иви изнутри, изливался мягким волнами вокруг, до тех пор пока Канакоза не вернул себе прежний величественный облик, а яркость не стала совершенно запредельной. Влад и Локид пригнулись и прикрыли головы руками, когда над ними прокатилась волна жара и придавила к земле.

Эйвелин растворилась в мерцании пульсирующего света.

☽ ☿ ☾

Сияние исчезло, и Канакоза вместе с ним. Эйвелин огляделась, пытаясь понять, где оказалась, «ткань» нового пространства воспринималась иначе: если Канакоза был просторным и податливый, здесь всё ощущалось монолитным и затхлым. Однако это не пугало — Камень Времени теперь её часть, а значит, сможет вернуться в любой момент.

Вокруг не было ничего видно, но Иви была уверена, это не пустота. Её она знала как никто другой. Пространство словно хрустело под ногами, хотя звуки также отсутствовали до тех пор, пока не прозвучал голос.

Голос, который она боялась услышать снова.

— Я долго думал, куда ты убежала, малышка Эйвелин.

Джек сидел на подобии бордюра, скрестив руки в замок, острые колени топорщили брюки, на лакированных туфлях остались частицы пыли и грязных брызг, как будто он только что вернулся с дождливой улицы. Иви не могла перестать думать, что Безликий выглядит слишком... по-человечески. Сколько бы не погружалась в память, ей всегда казалось, что, там, в её детстве, был просто другой человек, его тоже звали Джек, но он никакой не Безликий, разрушивший её жизнь. Просто совершенно другая личность, но нет, это был именно он.

К горлу подкатило тошнотворное чувство, а на пальцах будто вновь осела пыль обрушившегося Замка.

— Ведь ничего удивительного в том, что в самый страшный миг своей жизни ты сбежала сюда, — Джек развёл руками, указывая на пространство, но Эйвелин поняла, о чём он. — Канакоза! Страна твоих детских грёз и забав, которую мы построили вместе. Не забыла?

— Нет, я ничего не забыла. Ни того, как учил меня создавать проекции, ни твоего предательства нас с мамой, — холодно возразила Иви. Холодом будто сковало и все внутренности.

— Айлин! Моя замечательная Айлин, — Джек мечтательно улыбнулся, откинув голову назад.

Эйвелин вдруг почувствовала сладковатый запах жареных каштанов и листьев, будто они втроём снова оказались в парке аттракционов.

— Айлин всегда ненавидела этот мир и то, что его создали мы. Это ты помнишь, малышка? — Джек вновь обратил на неё своё внимание.

— Это не так, мама просто...

Иви вдруг услышала, как жалко звучит собственный сбивчивый голос.

— Просто что? — жёстко оборвал Джек, сделав шаг вперёд. — Запрещала быть тебе той, кто ты есть? Заблокировала твои способности на долгие годы, и ты в итоге осталась беззащитна перед этими выродками близнецами?

От этих слов Эйвелин буквально вспыхнула яростью, вокруг тела начали расходиться тягучие волны, и пространство заскрипело, однако, она сама этого не заметила. Воспоминания — теперь совсем свежие — о том, как Джек и Катарина безжалостно вытаскивали её душу, кромсали тело, заполонили всё.

— А тебе напомнить, кто создал этих выродков?! Кто помог им сделать это со мной? — Она повысила голос, без страха делая ответный шаг вперёд.

Джек лишь рассмеялся — приглушённо, из самой груди, как смеются неуместной шутке.

— Я предлагал тебе помощь тогда, Эйви, но ты была слишком горда и упряма, чтобы её принять. Ты решила послушать какую-то жалкую душонку, заточенную в зеркале.

— Картер был моим другом!

— Картер был слабаком! — Джек перекрыл её возглас будто раскат грома. — Он выдал о тебе всё, как только Эллиот принялся за него, и молил о пощаде. Эти жалкие душонки, они ведь не достойны даже быть рядом с тобой, с такими, как мы!

Джек распалился, на мгновение сквозь костюм, сквозь холодное надменное лицо проступило нечто лишнее, что тут же скрылось.

— И Гувер? — едко спросила Иви. — Гувер тоже был «слабаком»?

Она видела, как при упоминания Претора исказилось лицо Джека, и эта реакция доставила ей удовольствие.

— Я могу подобрать с десяток нелестных эпитетов для твоего деда, но слабаком он не был. — Вернув себе невозмутимое выражение с кривой улыбочкой, ответил Джек. — Помнишь? Я всегда честен с тобой, малышка Эйвелин.

«Малышка Эйвелин» — именно так он называл её в день, когда забрал душу Гувера и похоронил под обломками всех, кто был дорог. Сейчас слова звучали издёвкой.

— Скажи честно, тебе хоть капельку, хоть на одно мгновение было жаль?

— Жаль? О чём ты? — Искренне удивился Джек, чем буквально искромсал остатки её самообладания.

— Ты убил Гувера, сукин ты сын! Ты убил единственного родного мне человека, на моих глазах! Уничтожил его! — Эйвелин кинулась на него, Странника, всесильную, недосягаемую фигуру, с кулаками. Беспомощно и жалко заколотила по чему могла попасть, глотая горькие слёзы. — Ты превратил его в ничто, прямо на моих руках, развеял...

— О, моя девочка, — Джек потянулся к ней, прижимая к себе, — моя, маленькая, наивная Эйви.

Эйвелин не сопротивлялась, в эту секунду она была неспособна на любое действие, словно её здесь и не существовало. Просто подалась вперёд, уткнулась лицом в пиджак и с трудом дышала. Джек гладил её по волосам, по спине, убаюкивал как ребёнка в своих объятиях.

— Ты так ждёшь этого, да? — голос звучал ласково, обволакивал напополам с его Силой, — ждёшь, что я раскаюсь за всю боль, что причинил тебе, попрошу прощения?

В этот самый момент Эйвелин, наконец, не просто поняла — прочувствовала: того человека, кто сочинял вместе с ней истории, катал на Глори и рассказывал про фракталы, давно нет. А, может, никогда и не было. Костюм, лицо, походка, даже фигура — лишь очередная иллюзия, а с иллюзиями пора расстаться.

— Я ничего от тебя не жду, папа. — Слово вылетело куском чужеродных звуков, упало под ноги и треснуло.

Иви сделала шаг назад — не попятилась, просто увеличила расстояние — и вновь «надавила» на пространство. Вокруг раздался треск, будто тысячи стёкол пошли трещиной и готовились вот-вот вывалиться из рам. Хруст усилился — достаточно было слегка сжать кулаки.

— Уже лучше, детка, — одобрительно кивнул головой, глядя, как наспех созданное пространство ломается под её натиском. — Намного лучше.

— Увидимся в другой жизни, Странник.

☽ ☿ ☾

Локид был прав, достаточно лишь оставить мысленный «якорь» в точке, куда хочешь вернуться, и перемещение больше не составляло труда.

Эйвелин вновь очутилась на заднем дворе их старого дома, и первая, кого увидела, была Айлин. По началу она решила, что вновь погрузилась в память, но нет — чуть поотдаль ждали Влад, Локид, Мара и Вегур. Просто ей удалось вернуть этому месту его первозданный вид.

— Мне кажется или дом действительно стал красивее? — Поинтересовалась Айлин, осматривая Иви украдкой. Неловкость чувствовалась в мимике и том, как комкала рукав вязанной кофты.

— Таким я его запомнила, — разглядывая обувь, ответила Эйвелин. Какая-то часть её очень хотела посмотреть на Айлин ещё раз, но Солнце светило так, что слепило до слёз. А, может, дело было вовсе не в нём.

— Ты в порядке? — Айлин хотела коснуться её плеча, хотела сделать что-то правильное и нужное, только не была уверена, нужно ли это самой Иви.

— Да, просто двадцать четыре года прожила без родителей, а теперь сразу оба объявились, — невесело хмыкнула Эйвелин и попыталась пройти дальше.

Айлин преградила ей дорогу, заставляя взглянуть в глаза.

— Ты видела Джека?! Он тебе угрожал?

— Ты серьёзно? — Эйвелин раздражённо отпрянула. — Мы не виделись двадцать лет, я проторчала здесь несколько месяцев, прямо перед тобой, а ты ни словом не обмолвилась о том, что происходит! А теперь я должна вывалить всё, как на духу?

— Эйвелин, сейчас не время, — Дракула вырос рядом, как щит, принимая удар на себя.

— Пусть выскажется, Влад. — Дёрнула подбородком Айлин, не сводя глаз с дочери. — Ты пережила слишком много, а меня не было рядом слишком долго, чтобы я была в праве требовать от тебя хоть что-то. Но теперь я здесь, я буду рядом столько, сколько смогу.

Иви на это только покачала головой и обхватила себя руками. Гордость, спокойствие и какое-то всепоглощающее смирение в облике Айлин заставляли часть неё взять в себя в руки, но вторую — желать крушить всё вокруг. Первая возобладала, Эйвелин кивнула Владу:

— Ты прав, сейчас не время и не место выяснять отношения. Нам нужно решить, как мы отправимся назад.

— И каким составом, — добавил Дракула, обнимая Иви за плечи. Она ответила сжав его ладонь.

— Я возвращаюсь с вами, — тут же отозвалась Айлин.

Эйвелин кивнула, всё ещё не смотря в её сторону. Локид подошёл к ним:

— Прости, Ягодка, пляжи в Канакоза неплохие, но я задолбался в этом отпуске с примесью дурдома. Предлагаю двигать отсюда и прямо сейчас.

В стороне остались только Мара и Вегур, привалившийся к стволу яблони. Смотреть на него Эйвелин было особенно больно, уж слишком он напоминал Гувера, одновременно всем своим существованием подтверждая: он мёртв.

— Мара остаётся здесь, — вдруг объявил Влад.

Эйвелин повернулась к нему через плечо и, к удивлению остальных, спорить не стала. Они мельком коснулись этой темы утром, и уже тогда у обоих проскользнула мысль: в Канакоза Мара в безопасности. По крайней мере, в бо‌льшей безопасности, чем в Румынии, где ей придётся столкнуться с реальностью и воспоминаниями: Паулина и Григор убиты. Здесь же у неё будет нормальная жизнь: школа, Вегур, Нейвин, друзья и кружок рисования. А ещё они оба надеялись, что по какой-то причине Странник не может сюда проникнуть.

Иви поймала вопросительный взгляд Мары:

— Ты можешь остаться здесь, только если сама этого захочешь.

«Маленькая, смелая девочка-тарри, это не я тебя спасла, а ты — меня». Эйвелин крепче прижала Мару к себе, радуясь, что она не видит её лица.

— Там, куда вы идёте, будет человек с тростью? — Переспросила Мара, не размыкая рук.

— Да, именно поэтому мы с Эйвелин хотим, чтоб ты осталась здесь с дедушкой Вегуром, — честно ответил Влад, проклиная себя за эти слова.

— А вы будете ко мне приходить? — Мара посмотрела своими бездонными глазами-блюдцами, так похожими на его.

— Так часто, что тебе успеет надоесть, — улыбнулась Иви сквозь душащие слёзы.

— У меня для тебя кое-что есть, — Айлин, порывшись в сумочке, достала потёртого вида карманное зеркальце и передала его Маре. — Раньше оно принадлежало Эйви, пусть теперь будет у тебя. Если ты захочешь поговорить, просто открой его, Влад и Эйвелин тебя услышат.

— Хорошо, — Мара теперь с интересом рассматривала подарок и казалась повеселевшей.

Вегур проковылял к ним и громко кашлянул в кулак.

— Хотела уйти, не попрощавшись, мисс «свалилась старику на голову»?

Эйвелин хотел бы ответить честно: «да», потому что прощаться с ним — проекцией своего сознания практически то же, что и забыть.

— Разумеется, нет, сэр, — Иви обняла старика и почувствовала, что ещё немного и слёзы бесконтрольно польются по щекам. — Присмотрите за нашей Марой?

— Одним глазом, — буркнул он. — Я в вашей комнате так ничего и не убрал... Фенечки эти дурацкие!..

Вегур махнул рукой, бессвязно бормоча себе под нос, и сделал вид, что заинтересовался чем-то у изгороди. Айлин отошла попрощаться с ним с глазу на глаз.

— Ну что, Эйв, может, пора создать портал и надрать папуле зад? — окликнул Локид, которому явно нетерпелось со всем покончить.

— Да, пора.

Иви чмокнула Мару в макушку, ещё раз махнула Вегуру и отошла подальше от них. В голове звучали наставления: «сконцентрируйся, сосредоточь мысли на месте, куда хочешь переместиться». Но теперь это не требовалось. Эйвелин по-прежнему чувствовала руку Гувера на своём плече и теперь знала: это не воспоминание и не иллюзия, он действительно здесь. Прошлое так же реальное, как и то, что происходит прямо сейчас.

Эйвелин вытянула ладонь и сжала, будто отворяя невидимую дверь, — перемещаться между мирами было не сложнее, чем перемахнуть через две ступеньки. Свежий воздух Канакоза сменился густым запахом дыма.

— Вы готовы? — Влад обратился к остальным, вставая рядом с Иви.

— Ни хрена подобного! — Ответил за всех Локид, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Влад и Эйвелин вошли первыми, следом Локид и Айлин. Портал схлопнулся, оставив Мару, Вегура и Канакоза со всеми его чудесами позади.

***

— Ягодка, а ты случаем двери не спутала?

Иви не ответила. Айлин, согнувшись пополам, кашляла от дыма. Влад сосредоточено озирался по сторонам: ошибки быть не могло, они точно в Бухаресте, но... Какого чёрта?!

Уловив что-то, недоступное остальным, в непроглядном чаде, Дракула вдруг скомандовал:

— Пригнитесь!