Глава 1. По обломкам.
☽ ☿ ☾
Канако́за.
Путь до жилища Вегура занял около получаса — расстояние на самом деле ничтожное, но Эйвелин заметно их тормозила, всякий раз стараясь не выказать, как тяжело даётся банальная ходьба. Роберт искоса поглядывал на девушку, и с каждым шагом складка на лбу пропечатывалась всё глубже: Эйвелин выглядела так, будто вот-вот рухнет в обморок, а ещё его тревожило уже второе появление неизвестной пострадавшей девушки у порога его дома. Это начинало походить на удручающую закономерность.
Иви чувствовала тревогу старика кожей, но в данный момент лично её куда сильнее тревожили чёртовы рёбра, впивающиеся во внутренности при каждом вдохе и выдохе. Любое неосторожное движение напоминало: травм больше, чем она думала изначально. Гораздо больше. И это вызывало дополнительные вопросы: что на самом деле с ней произошло?
Когда они, наконец, ступили на порог домишка, организм Эйвелин, будто почувствовав спасение, сдался — перед глазами поплыли разноцветные круги.
— Простите, сэр, я могу воспользоваться уборной?
На вежливость и подобие улыбки ушли все силы. Иви угрожающе пошатнулась — Роберт схватил. Резко.
— А-а-а! — вырвалось против воли, сколько её же ушло, чтобы Иви не стошнило прямо на туфли мужчины, не известно никому.
— Прости! — Вегур машинально, забыв о том, что они знакомы чуть меньше часа, подул на её взмокший лоб и перехватил менее травматично.
Возможно, не будь Эйв так жутко больно, она бы возмутилась, а он успел бы поразиться самому себе: что за порыв внезапной заботы об абсолютно чужом человеке? Наверное, всё дело в лупоглазой девчонке, что уже месяц изводит его бесконечным сбором ракушек на побережье, вот он и размяк. Точно размяк и в ту же секунду решил, что пора обнести жилище забором, да повыше. У него тут не спасательный пункт и не лазарет.
Однако, сейчас Эйвелин — вторая по счёту неожиданность за последний месяц, а неожиданности Вегур воспринимал не чаще, чем раз в пятилетку, нуждалась в его помощи. Так что о заборе он подумает чуть позже.
— Я принесу лёд и болеутоляющее, — вызвалась Мара. Девушку вновь, казалось, не заботит и не напрягает ситуация. От её живости обстановка немного разбавлялась.
— Что там насчёт уборной? — поинтересовалась Иви, молясь про себя, чтобы она оказалась на первом этаже.
— Я отведу.
Эйвелин кивнула.
Роберт помог девушке доковылять до крохотной комнатки под лестницей, а сам кинулся за ромом, пока Мары не было рядом — при ней он не брал в рот ни капли, и следом к телефону.
— Что-то случилось? — Трубку взяли ещё до гудков, словно всё это время ожидали.
Роберт не звонил просто так. Он вообще практически никогда не звонил и ещё реже выходил на свет божий из своего обиталища.
— Снова! Ты видела? Не могла не видеть.
— Пилеус, да, — подтвердили на том конце провода, — очень красиво.
— Может быть, — задумчиво протянул Вегур, делая изрядный глоток прямо из бутылки. — Знаешь, когда я видел его в последний раз? — И не дожидаясь ответа: — Двадцать лет назад.
На другой стороне повисла тишина, а следом женский голос вновь заговорил, на этот раз задумчиво и взволнованно:
— Кто? Тоже девушка?
— Да. И она плоха, очень плоха.
Секунда размышлений — не сомнений, а лишь прикидывая, что взять и как быстрее добраться.
— Скоро буду.
Не успел Вегур повесить трубку старомодного телефона, как из уборной донёсся шум.
— Да чтоб тебя...
☽ ☿ ☾
Эйвелин оперлась руками на раковину — иначе удерживаться на ногах уже было невозможно. Пустой желудок давно освободился от морской воды, но во рту не стало приятнее, а когда она взглянула в потёртое зеркало, то сделалось ещё хуже.
— Чёрт...
Наверное, по крайней мере, ей бы хотелось так думать: она не была чересчур чувствительной или любительницей пожалеть себя, но сейчас когда увидела отражение, нервы конкретно сдали. Эйвелин включила воду посильнее, чтобы снаружи не было слышно звуков, и буквально разрыдалась.
Из зеркала на нее смотрело абсолютно неузнаваемое лицо: будто эту девушку занесло волнами так далеко от привычного мира, жизни и людей, что она забыла дорогу назад.
«Людей» — мозг отчаянно ухватился за мысль.
Она даже не помнила самых близких, не смогла бы назвать имена родителей, друзей... Был ли у неё любимый человек? Если да, если она всё же с лайнера, то выжил ли он? Был ли с ней вообще?
Да и кто она сама? Кроме Эйвелин Аньези, кто?
Вопросы — разом, грузно, темно и страшно — упали на плечи, отразились в зрачках напротив. Если бы её попросили изобразить взгляд поистине одинокого человека, проиллюстрировать, что есть совершенная потерянность, она однозначно ткнула бы пальцем в неё. В себя?
О ней не хотелось думать как о себе, слишком много натерпелась девушка в зеркале. Не нужна даже память, достаточно глаз — у девушки из глаз розовые от крови слёзы, засохшая кровь на лбу, кровь на шее и мочках ушей. Эйв сдвинула одежду — ссадины, синяки и кровоподтёки усеяли всё тело. Неужели такое бывает после спасения с лайнера в море? Скорее похоже на методичное избиение. Слипшиеся от крови волосы на темечке, свезённая кожа на спине, локтях и коленях только лишний раз ставили под сомнение предположение Вегура о происшествии.
— Скажи, пожалуйста, скажи! — Иви шептала и плескала водой в лицо, терла с усилием ладони, скребла ногтями, пытаясь отмыть хотя бы часть пугающих следов. — Скажи хоть что-нибудь!
Но девушка напротив шептала те же самые вопросы, а потом застыла, как рыба на прилавке — с открытым ртом и остекленевшими глазами.
Она казалась неживой, ненастоящей.
Она и была Эйвелин.
Паника, истерика и боль уже распахнули пасти, готовясь заново драть нутро, но в отражении что-то замерцало, уводя внимание. Иви с жадностью всмотрелась — это было ей сейчас так нужно, переключиться на что-то иное кроме ощущений в теле и тревожных вопросов.
Ранее прикрытые спутавшимися волосами, сотни тончайших золотых нитей оплетали её шею и завязывались в аккуратный узелок на груди. Простое и одновременно достаточно дорогое украшение, это Иви могла заключить сразу. Значит ли оно что-то или просто красивая безделушка?
Желая осмотреть подвеску со всех сторон и найти хоть какую-то информацию на нёй, Эйв подцепила замок пальцами, пытаясь раскрыть. Но когда он почти поддался, она вдруг передумала, убрав руки. Нельзя. Почему-то всё внутри противилось — снимать узелок нельзя. Глупости, но она решила довериться чутью.
— В конце концов, кому здесь мне ещё доверять? — обратилась Эйв к девушке напротив. — Остаёшься только ты.
Девушка в отражении кивнула, но изображение вдруг начало расплываться, а стены угрожающе надвинулись. Иви инстинктивно вцепилась пальцами в первое, что попалось под руку, но ноги подкосились — на пол полетела корзина с какими-то вещами.
— Эйвелин, Вы в порядке? — В дверь немедленно постучали, обеспокоенный голос Роберта доносился будто из-под толщи воды.
Угасающее сознание успело удивиться лихорадочно дёргающейся ручке двери, а затем свет потух.
☽ ☿ ☾
Три дня спустя.
— Гувер!
Иви дёрнулась, вылетев из сна также стремительно, как и погрузилась. Перед глазами ещё стояли размытые образы: развалины Замка, чей-то крик под обломками и жуткое мерцание чего-то потустороннего — словно светлячок, медленно гаснущий под стеклом. Но более всего её напугало не это, а скрипучее, пыльное чувство на коже, привкус пепла во рту и носу. Почему-то этот пепел сквозь пальцы делал больно почти физически, как будто держала в руках собственное сожжённое сердце.
Она потеряла кого-то там, в том пожаре? замке? Она не помнила, кто это был, но чувствовала свою потерю такой же реальной, как смятую простынь под лопатками и влагу на щеках.
Рука неосознанно легла на грудь, найдя цепочку, и сжала — звенья грели, странным образом успокаивали. Нет, не просто безделушка, по крайней мере, в это ей хотелось верить. А думать больше не хотелось, как и снов, лишь порождающих новые вопросы.
Она — чугун, тяжёлый и неповоротливый. Она тонет.
Веки закрылись против воли, темнота утягивала назад, снова в развалины, где пепел, крики и боль.
«Нет!»
Поздно брыкаться, поздно путаться ногами в одеяле. Её уже поглотил омут памяти.
☽ ☿ ☾
— Гувер!
Женщина, и без того натянутая как струна, напряглась ещё сильнее, когда из спальни донёсся голос «гостьи». Чашка опустилась на блюдце — она всегда пила только так и никак иначе, обязательно с капелькой молока, и непременно сначала помешав маленькой ложечкой, хотя сахар никогда не добавляла.
Вегур считал её привычки смехотворными, чаще — раздражающими, потому что в его доме теперь вынуждено обитала посуда в цветочек. И всё же обитала. Он сам её купил. Женщина не стала тогда смущать старика благодарностью — Роберт бы буркнул что-то, непременно заверив, что чашка вовсе не для неё, просто уже пить не из чего кроме как из старых железных, но покупку оценила. Теперь кружку облюбовала и Мара — женщина не имела ничего против, но подумывала прикупить девочке новую. Сейчас, возможно, стоит взять сразу две пары?
— Что она сказала? — Кончики пальцев дрожали, благо Роберт не видел, отвернувшись к двери в спальню.
— Бормочет в беспамятстве, похоже, коверкает мою фамилию.
— Да, она тоже так делала, — тихо добавила женщина и также повернулась к двери. Вегур не слышал её ответа, погруженный в свои мысли. — Эйвелин много пережила, не наседай только на неё, когда придёт в себя, ладно?
Теплая ладонь с парой изысканных местных украшений накрыла грубую мужскую. Вегур вздрогнул. Он отвык от прикосновений: с тех пор, как не стало его Роуз, он жил совсем один, и его это вполне устраивало. Теперь же уединение слишком яро и слишком внезапно порушили.
— У меня тут не ночлежка, — пожалуй, в седьмой раз за последние три дня повторил Роберт.
Женщина мягко улыбнулась — брюзжание старика она пропускала мимо ушей. Великодушнее человека, чем он, она не встречала за всю жизнь, а учитывая то, как он помог ей, когда она в своё время очутилась в Канакоза, заставляло испытывать к ворчуну самые теплые чувства.
— Я не могу это так просто оставить, понимаешь ты? — уже спокойнее добавил Вегур. — Второй раз за месяц мне на голову сваливается человек без памяти. Ладно Мара, она ещё ребенок, но Эйвелин...
Роберт смолк, а женщина сглотнула, стиснув кружку до тех пор, пока фарфор не впился в кожу до боли.
— Я давно не понимаю, что здесь творится, но много лет после появления тебя всё было спокойно. Эйвелин во сне твердит про какие-то Ландо́ны, я боюсь, как бы девочка не тронулась умом после того, что с ней приключилось. Да и вообще не знаю, кто она, можно ли ей доверять? — Вегур выпил остаток рома и выбросил пустую бутылку в мусорную корзину.
— Дай ей время, может, память вернётся, — нервно сглотнув, ответила женщина. Лихорадочные пальцы начинали мешать, хотелось куда-то деть их или себя.
— Ну, конечно, не на тебя же они свалились, — фыркнул Роберт.
Из комнаты, где отдыхала Эйвелин, донёсся шорох, привлекая их внимание.
— Она начинает приходить в себя, я лучше пойду, — женщина подскочила с места, поспешно убирая чашку в раковину и направляясь к выходу. — Я оставила пару новых комплектов одежды на тумбочке, покажи ей.
— Может, мне ещё косы заплетать научиться? — осклабился Роберт. — Я стар и не знаю, сколько смогу ещё заботиться о Маре.
— Я давно предлагала забрать её к себе, а ты упираешься, — мягко напомнила женщина у двери.
— Мара плохо переносит перемены, ты же сама знаешь.
— Мара? — насмешка в её тоне заставила Вегура скривиться. — Увидимся завтра.
Роберт не попрощался, как и всегда. На миг затуманившийся воспоминаниями взор устремился куда-то далеко в сторону зачинавшихся за окном сумерек. В спальне зашуршало усерднее, и он, прихватив еды, направился туда.
☽ ☿ ☾
Второе пробуждение прошло легче. Сна Эйвелин не помнила, тело болело значительно меньше, но ребра не позволяли вот так запросто присесть — пришлось проделать некий трюк с переворачиванием, прежде чем коснуться ногами пола.
На прикроватной тумбочке её ждал комплект свежей одежды, на удивление женской и весьма симпатичной на вид. Там же стояло маленькое зеркальце, Эйвелин взяла его и осмотрела себя — в слабом закатном свете синяки казались почти романтичного желто-зеленого цвета, кровоподтёков уже не было видно. Более того, её явно обмыли, перевязали и переодели в сорочку, Иви взмолилась про себя, чтобы это делал не Вегур.
В дверь постучали.
— Войдите. — Разрешать кому-то входить в не свою комнату казалось абсурдным.
Мужчина помялся с подносом в руках у входа, но в итоге произнёс:
— Ты пробыла без сознания три дня.
— Спасибо, что сразу сняли часть вопросов, — неловко отозвалась Эйвелин, — и вообще за всё.
Первый барьер был пройден, Роберт с некоторым облегчением прошёл вглубь собственной спальни и оставил поднос на журнальном столике, пригласив девушку жестом.
— Ерунда, это всё Мара и...
— Благодарю! — выпалила Иви, во-первых, от радости, что перевязкой занимался не он, во-вторых, от запаха еды.
— Да, ты поешь, надо восстановить силы, щеки так впали, — бормотал себе под нос Вегур, наблюдая за уплетающей рыбный суп девушкой.
— Скажите, за мной никто не приходил? — проглотив обжигающий бульон, просила Эйв, суп казался невероятно вкусным. — Или, может, вы находили какие-то документы, что-то слышали о том лайнере?
Гасить едва зародившуюся надежду в её глазах было почти невыносимо, но Роберт покачал головой.
— Здесь не то чтобы много народу проживает, Эйвелин, но я поспрашивал о тебе, к сожалению, ничего выяснить не удалось. А ты... совсем ничего не вспомнила?
Иви опустила взгляд в тарелку, зашкрябав ложкой по дну.
— Бессвязные обрывки, сама не знаю, фантазии это, сон или прошлые события.
— Ничего, ты всё вспомнишь, девочка, — Вегур неловко потянулся к её по плечу и тут же одёрнул руку.
«Н-да, правильно говорила Роуз, в разговорах я ещё та орясина» — подумал он про себя. Однако Эйвелин глядела на него без прежнего смущения и опаски.
— Простите, Роберт, что так свалилась на Вас с Марой, даже не знаю, как вас отблагодарить. У меня ничего с собой нет, и идти мне некуда.
Внезапная тоска снова навалилась на неё, вспомнилась отчаявшаяся девушка из зеркала.
— Не нужны мне твои деньги, — отмахнулся мужчина. — Я давно живу один, и, если поможешь немного по хозяйству, буду благодарен.
— Конечно, можете на меня рассчитывать, — чуть бодрее добавила Эйв.
— Ну, вот и славно. — На лице Вегура забрезжило нечто, напоминающее улыбку. — Дом небольшой, но тут есть всё необходимое, чувствуй себя свободно.
— Спасибо, Роберт, — Иви улыбнулась в ответ.
Взгляд упал на противоположную стену, где висело единственное фото молодой пары: сильнее прочего на нём выделялась женщина с такой яркой внешностью, что черно-белая фотография оживала от одних её глаз. Мужчина казался суровым в своей военной форме и со строго-армейской выправкой, но на женщину смотрел с заметной нежностью.
— Это Роуз, моя покойная жена, — увидев, куда она смотрит, пояснил Роберт. — Она любила цветы, особенно гортензии. Теперь я ухаживаю за её садом, но ни черта в этом не смыслю, может, у тебя выйдет лучше.
— Она очень красивая, — без лести произнесла Эйв, всё ещё любуясь экзотической внешностью женщины.
— Я встретил Роуз в овощной лавке, когда ей было всего семнадцать. Никогда не видел никого красивее: чёрные, как смоль, волосы по пояс, такие же чёрные жгучие глаза. — Вегур, говоря, рассматривал девушку, после отдыха и лечения она значительно изменилась. — Ты мне её немного напоминаешь.
Эйвелин не перебивала, только мягко улыбалась и дожевывала свежеиспеченный хлеб. Ей нравилось слушать старика, и не было никакого желания зажигать лампу — мягкий закатный свет и отблески угомонившихся волн ложились на его лицо, придавая больше сходства с влюблённым юношей с фото. Иви внезапно почувствовала умиротворение — под шероховатый голос Вегура и отзвуки засыпающей Гото-Неады на душе стало чуточку лучше.
Роберт достал пачку сигарет, кивком спросив не возражает ли она. Эйвелин не возражала, почему-то хотелось ощутить запах хорошего табака, словно отдаленно напоминавший кого-то из забытого прошлого.
— Как сейчас помню, что она мне сказала в тот день: «не дымите на мои гортензии, сэр!», — Вегур улыбнулся воспоминаниям, не ожидая от себя такой словоохотливости, но Иви была благодарным слушателем, да и ему хотелось отвлечь девушку от тяжёлых мыслей. — И так ещё зыркнула на меня: глаза огромные, ресницы чёрные-чёрные, косы растрепались по плечам и спине. У меня даже сигарета изо рта выпала, стоял перед ней как дурак с открытым ртом. Собственно, она что-то подобное мне и заявила.
— И что же Вы?
— Убежал, конечно!
Эйвелин прыснула, Вегур тоже рассмеялся, на этот раз громче, совсем открыто.
— Я вернулся на следующей день и позвал её куда-то, кажется, в кино, но она отказала. Затем снова и ещё много раз, сдалась только где-то через две недели моих ухаживаний. Я приходил к их лотку каждый вечер и всегда оставлял для неё маленькие подарки. Денег тогда у меня водилось негусто, но однажды я увидел на рынке гребень с перламутром, он один стоил как моё месячное жалование, представляешь? Роуз долго отказывалась его принять, видела, конечно, в каком я бедственном положении, но в конце концов согласилась.
Иви присмотрелась к фото: длинные волосы женщины были присборены на макушке.
— Да-да, она носила гребень почти каждый день и остальные мои безделушки тоже сохранила, — Роберт махнул куда-то в сторону шкафа. — Мы прожили душа в душу пятьдесят три года, а потом... Мне осталась только память о наших днях да засыхающие гортензии.
— Память это важно, — проглотив ком в горле, произнесла Эйв. — Она иногда доставляет боль, но воспоминания, порой, единственное, на чем удаётся устоять. Кто мы без них?
Вегур вновь посмотрел на девушку сквозь дым — поразительное сходство. Даже в мимике что-то прослеживалось, может, поэтому он так разоткровенничался?
— Ты права, девочка, очень права. Уверен, твоя память к тебе вернётся, а я только пожелаю, чтобы она не принесла новых проблем. Сдаётся мне, единственная выжившая из всего лайнера, тебе и без того досталось.
Эйвелин тоже очень на это надеялась, но решила сменить тему.
— Скажите, Вегур, а Мара ваша внучка?
Улыбка сошла с лица мужчины, сигарета задержалась на несколько секунд у рта, прежде чем снова оказалась зажата между губ.
— В последнее время в Канако́за происходят странные вещи. Мара появилась на пороге моего дома около месяца назад, напуганная до смерти и также, как и ты, без памяти. Знаешь, что самое интересное? — Пепел упал на стол, но Роберт не потрудился смахнуть, а Эйвелин словно приросла к креслу. — Первые несколько ночей она кричала, очень часто одно и то же имя.
— Какое? — В висках нещадно застучало, Иви впилась в обивку стула.
— Твоё.
☽ ☿ ☾
Замок Бран.
Одним дыханием Треликой снесло «купол», нависший над Браном, вернуло в него время и звуки, но не оживило. Он всё ещё лежал изувеченный, обезглавленный, выколотыми глазами-окнами глядя в рассветающее небо. Начинался новый день, но не для него.
Для неё.
Настойчивые укусы становились всё ощутимее — Сандра одёрнула руку, постепенно приходя в себя и понимая, что оказалась где-то на заднем дворе Замка. В носу стоял металлический запах, саднила лодыжка, однако в целом она чувствовала себя сносно.
Первый полусознательный-полубезумный порыв — ведьма на четвереньках поползла в сторону обломков. В горле пересохло и ужасно першило, хриплый шепот — всё, что удалось из себя выдавить:
— Локид...
Было глупо рассчитывать, что он её услышит и тем более отзовётся. Было глупо рассчитывать, что он вообще выжил, когда на него рухнуло перекрытие вместе с двумя этажами выше. Воспоминания походили на вспышки: вот она почувствовала толчок, лёжа на кровати, а следом распахнулась дверь и влетел взмыленный Ноэ; вот по стене ползёт змеёй трещина, а пол расходится в стороны; вот её вынесло в открытую балконную дверь его заклятьем — она успела лишь слегка затормозить своё падение, но вслед за ней рухнул сам Бран.
Ноэ остался внутри.
— Чёрт! — Добравшись до места, где по смутным прикидкам находился балкон её спальни, Сандра прокашлялась от пыли и вновь позвала: — Ну давай же, Сатана тебя раздери, отзовись!
Ведьма схватилась за самый крупный камень, отчего-то решив, что именно он стоит на пути к спасению, и попыталась сместить его. Физических сил не хватало, она попробовала призвать магию — та едва-едва циркулировала в её полуобморочном теле.
— Мяу! — Ириска, всё это время наблюдавшая за потугами девушки, раздражённо стукнула лапой по её ноге, мол, хватит дурью маяться, пойдём.
— Отвяжись. — Ведьма хотела проигнорировать животное, но та проявила настойчивость, в ход пошли когти. — Ириска...
Ведьма не стала договаривать, всё-таки ругать свою спасительницу дело неблагодарное. Кошка моргнула и снова протяжно мяукнула, словно пытаясь что-то ей донести.
— Ладно, если поможешь мне его найти, клянусь, лично прослежу, чтобы корм давали всегда, а не по расписанию.
Ириска согласно дернула хвостиком и повела Сандру в противоположный конец завала, а затем заскребла лапкой, указывая место.
— Хорошо, я попробую, — кивнула Сандра, концентрируясь.
Магия неохотно полилась в тело — её словно выкачали из Брана, оборвали потоки. Ведьме пришлось напрячь все силы, чтобы призвать достаточное количество и, наконец, из земли выдернулись корни, оплетая бывший кусок восточной стены.
— Аккуратно, без резких движений, — напоминала самой себе Сандра, приподнимая валун. Весь завал выглядел так, что стоит чуть задеть не то место, как верхняя часть Брана рухнет вовнутрь, не преминув утянуть и их за собой.
Корни сделали своё дело, послушно сдвинув обломок стены высотой в два человеческих роста, а следом Сандра упала на колени, пытаясь отдышаться.
Сколько ещё сможет поднять таких? Да и в том ли месте ищет? Но её единственная помощница подбодрила, ткнув носом в голень.
— Ты бы не остановился, да, бес? — продолжила свой разговор с тишиной ведьма. — Ты ещё та заноза в заднице, Локид, слышишь? Надеюсь, что слышишь. Ты же среди ста тысяч моих «нет» продолжишь думать: «да!»
Когда она немного выпустила пар, дело пошло бодрее. Камни, мебель, куски кровли и перекрытий полетели в стороны, раздираемые её колдовством.
— Нет, меня не надо подвозить на байке, после шлема я ещё полчаса не могу распутать волосы! И говорить мне про глаза, когда нагло пялишься в вырез, просто неприлично!
Громадный обломок кладки раскрошился в тон её голосу.
— Ненавижу твои тупые шуточки и намёки, как будто нельзя просто сказать: «знаешь, Сан, я облажался». А не ждать для этого девять лет!
Ш-шарх.
Из глубины завала донёсся тихий звук, возможно, вызванный перемещением обломков.
Сандра замерла вместе с Ириской, обе вслушались.
Ш-шарх!
Нет, там точно кто-то был.
Ведьма кинулась к источнику шума, осторожно пробираясь чуть выше и вперёд по камням, бережно сдвигая те, что попадались на пути.
— Ноэ, пожалуйста, держись. — Она шептала в образовавшийся проём, попутно оглядывая, как его можно расширить.
Изнутри отчаянно пробивались — это ведьма с каждой секундой слышала всё отчётливее.
— Ещё немного, совсем чуть-чуть, — перед глазами расплывалось от волнения, слёз и натуги. Сандра лихорадочно взывала к магии, при этом сохраняя осторожность — одно неверное движение, и все труды насмарку.
— Скорее, — слабый, едва различимый голос раздался из-под камней, вселяя надежду.
Новый обломок оплелся корнями и улетел прочь, Сандра кинулась внутрь в образовавшийся «карман», наплевав на то, что её может завалить вместе с ним.
— Локид?
Сердце упало в пятки, когда пыль осела, и она увидела его.
— Я долго не удержу.
Лео Нолан удерживал обеими руками участок обвалившегося потолка. Изрядный кусок мяса на его плече и голени слизало упавшее рядом перекрытие, оно же придавило правую стопу — осталась ли в ней хоть одна целая косточка? Ошалелые глаза Ликана выдавали чистый шок на всплеске адреналина, возможно, поэтому ему удалось простоять так долго. Даже с его силой держать на себе потолок, а, по сути, ещё и обломки верхних этажей, казалось невозможным.
Однако, у него была причина, как и у Сандры была причина пробраться сюда. Мэгс лежала у ног Нолана без сознания, её бедра прижимала деревянная балка, висок был рассечен, и если бы не Лео, ей бы проломило череп.
— Вытащи. Вытащи её, Сан. — Лео дрожал всем телом, из-под разорванной местами одежды сочилась кровь вперемешку с по́том и чем-то чёрным. Оборотень держался на каком-то чуде.
— Так, Лео, всё хорошо, я вызволю вас обоих, — заверила ведьма, успокаивая. Она пыталась изо всех сил отбросить мысли про Локида и ни единым мускулом не выдать засевшее противным шипом внутри разочарование, что нашла не его.
Первым делом Сандра сняла балку с Мэган, мельком оглядев девушку — кости выглядели целыми, это несколько утешало. Но, если вытаскивать Мэгс наружу, делать это необходимо буквально ювелирно, а Нолан, скорее всего, уже её не дождётся.
— Не медли, вытаскивай Мэгс, поняла? — Лео смотрел строго, ромбовидные зрачки практически полностью скрыли собой радужку. Ещё немного и шок спадёт, а его накроет агония.
— Помолчи ты, — цыкнула Сандра и прикрыла глаза.
Ей нужна капелька концентрации, малюсенький шанс перестать содрогаться от ужаса и отчаяния, что у беса с каждой секундой этих шансов всё меньше.
Всего.
Одна.
Капля.
Из обломков под ними потянулись гибкие лозы, одна за другой опутывая обломанные кости Брана собой, создавая некий каркас, чтобы удержать весь массив на себе. Сандра часто дышала от напряжения, магия пульсировала по всему телу, едва ли не со скрипом выжимаясь из земли и воздуха.
Слишком медленно.
— Сан, пожалуйста, бери её и уходите! — взревел Нолан, чувствуя, как подгибаются колени.
— Я пытаюсь! — огрызнулась Сандра. Она никого никогда не оставляла в беде — слишком хорошо знала, каково это, валяться в грязи с перерезанным горлом, когда всем плевать.
— Есть кто?
Голос лесовика ворвался порывом свежего ветерка, принеся надежду. Сандра едва не заплакала от радости, когда громадная фигура Йезина каким-то непостижимым образом втиснулась в «карман», нисколько его не разрушив.
Они были спасены.
☽ ☿ ☾
Одиннадцать часов. Без перерыва, отдыха и слов они разбирали завалы: методично и слаженно, лесная нечисть оказалась как нельзя кстати, не уставая таскать тяжести. Мэгс отправили в больницу под надзором примчавшегося на место происшествия Сарджента, а Лео и Сандра остались искать остальных, ответив на все уговоры врача также поехать с ними решительным отказом.
Но под обломками оказалось пусто. Никого. Ни Влада, ни Локида, ни Эйвелин, ни Гувера там не было.
— Сан, — Лео, сделавший обход по территории, подозвал ведьму.
Он протянул ей на раскрытой ладони перстень Равновесия — на отполированной временем бронзе осело то, что поначалу принял за пыль.
— О, Господи, Лео, — с запозданием сообразив, на что он ей указывает, ведьма опустила взгляд вниз.
Горстка праха на земле и перстень — всё, что осталось от Роберта Гувера, Верховного Претора и Владыки Равновесия. Принять столь абсурдный факт казалось невозможным.
— Мне очень жаль, — Сандра сжала здоровое плечо оборотня.
Лео не смог ответить, слов уже попросту не осталось, как и надежды найти хоть кого-то живым. Это не завалы — это кладбище.
— Нашёл ещё что-нибудь? — ведьму же надежда пока не покинула, но увидев выражение лица Нолана, Сандра тоже сникла.
— Локид был вон там, — Лео указал пальцем на раскидистый клён, — его отбросило примерно с того места, где сейчас стоим мы. Думаю, от удара он потерял сознание.
Сандра шмыгнула носом, закусив губу так, что почувствовала вкус крови. Выходит, Ноэ был ранен, когда кинулся за ней, возможно, поэтому не успел среагировать и выбраться из Замка до обвала. Ведьма беззвучно ругнулась.
— Эйвелин оказалась ещё дальше, у того дерева, — Нолан кивнул в направлении северной части леса, — с ней был кто-то ещё, мужчина.
— Влад?
— Нет, Влада засыпало в библиотеке, а дальше след потерялся. С Эйв был кто-то мне неизвестный, но думаю, мы оба понимаем, кто это мог быть.
— Безликий, — без колебаний закончила Сандра.
— Есть ещё одни следы, они рассыпаны вокруг Эйвелин и Странника. Сначала я подумал, что это Ириска, но потом сообразил: Мара.
— Чёрт, Мара тоже была здесь? Может, она спряталась в лесу? — забеспокоилась ведьма.
— Их с Эйвелин следы обрываются всё в том же месте. Но я нашёл их. — Лео перехватил ладонь Сандры и повёл за собой вглубь леса.
Идти пришлось не очень далеко, они даже не дошли до самой чащобы, как Нолан остановился и раздвинул ветви кустарника.
Григор и Паулина, казалось, присели отдохнуть в тени — кухарка положила голову на плечо мужа, тот обнял её за плечи. На них всё ещё была одежда с праздничного вечера, вот только парадный фрак Григора порвался местами, а Паулина, убегая, потеряла туфлю.
Оба были мертвы.
— Они пытались позвать на помощь, но не успели, Бран разрушился раньше, а вместе с ним исчезла и его магия, — глухо заключил Лео.
Сандра подошла ближе к безмятежной паре — хотелось их «исправить», сделать для всегда с родительской теплотой относившихся к ним всем стариков хоть что-то хорошее напоследок. Она поправила брошь, надорвавшую кружево старомодного платья Паулины, сомкнула веки Григору и затянула заклинанием дыры на его одежде.
— Спите спокойно, стражи Брана, мы вас не забудем.
— Их надо похоронить как можно скорее.
Сандра повернулась к Ликану — лишённый начисто всяких эмоций голос звучал не похоже на Лео, но это говорил Лео. Точно Лео, просто у него забрали разом и так много, что внутри не осталось ничего.
Она понимала его, как никто другой, переживая нечто схожее, просто по-своему. Как и понимала, что им обоим вместо хождения по лесу стоило уехать вместе с Сарджентом в больницу: у неё вывихнута лодыжка и стопа теперь распухла так, что ботинок пришлось расшнуровать, Лео и вовсе волочил одну ногу за собой — кости успели срастись неправильно и, наверняка, причиняли оборотню сильную боль.
Но она также знала, предложи она ему такой вариант, то, скорее всего, нарвалась бы на грубость. Потому что никакие таблетки или разговоры не залечат то, что сейчас разъедало изнутри, отрывало куски души и выплёвывало, не жуя.
Сандра могла бы остаться и помочь рыть могилы или Лео мог бы поручить нехитрое дело Йезину, но ведь это лишь отговорка. Как и то, что она сейчас продолжит вместе с лесовиком заново перерывать камень за камнем в поисках Локида. Просто маскировка, чтобы не чувствовать себя таким беспомощным, чтобы не утонуть в отчаянии.
Странник остался на свободе, их друзья исчезли или мертвы, они оба не имеют ни малейшего понятия, как можно противостоять тому, кто в одиночку справился с двумя Владыками и собственной дочерью.
Какие у них вообще шансы?
Что им остаётся?
Рыть могилы, да разгребать завалы, ведь скоро их станет только больше.
Сандра, кинув ещё один пронзительный взгляд на оборотня, всё же ушла. Лео, дождавшись, когда она скроется из виду, поднял Дворовых на руки и отнёс к полянке, где любила играть Мара. Там цвели незабудки и пахло земляникой, которую Григор приносил к завтраку. Им там будет хорошо.
Лео копал долго, нарочито глубоко и медленно, будто искал в земле то, что потерял внутри себя. Когда солнце совсем скрылось за горизонтом, работа была закончена. Над Холодным Лесом вновь сгустились сумерки, и лишь долгий, протяжный вой, не похожий на вой ни одного животного, разрезал гнетущую тишину.
Но это было начало. Только начало.
☽ ☿ ☾
Канако́за.
Дракула распахнул глаза и рывком поднялся, откашляв попавшую в лёгкие воду.
— Где я?..
Чернильная вода позади него молчала, такое же чернильное небо над головой тоже. Его окружила Тьма.
На много миль дальше не было видно ни единого признака людей или построек, налетавший с моря ветер пронизывал вымокшее тело до костей, подталкивая «уходи!» Голова гудела, как от сильного удара, и не расщедрилась на подсказки, но оставаться на месте не было никакого смысла.
Оглядев побережье ещё раз, Влад побрёл по единственной вытоптанной среди колосящегося луга тропинке, надеясь, что она приведёт его, куда нужно.