Элегия солнцеликой

Сердце стучит, и хочется волосы рвать —
Мысль не приходит одна, а целая рать.
Острым лезвием вскрываются раны,
Раскалённым железом ставятся травмы.
«Задыхаясь молчанием»

Обрести семью и в то же мгновение её потерять — никогда ещё фортуна не была настолько жестока в своей благосклонности.

Или беспощадности.

Юнис предпочла бы гореть заживо — только не изнутри.

Боль и отчаянье выжигали всё: надежды, мечты, идеалы, цели. Словно вся её суть сгорала дотла. Каждая светлая мысль обращалась в пепел.

Едко. Мучительно. Невыносимо.

Юнис сидела на холодном мраморном полу одного из нижних этажей, прижавшись спиной к колонне, а коленями — к груди. Темноту ночи и тьму жизни разделяли с ней лишь мотыльки, мельтешащие вокруг канделябров на стенах галереи и опаливающие свои крылья об огонь свечей.

Она такая же? Стремилась в Высший Свет лишь для того, чтобы обжечься. Он сам, его обитатели и образ их жизни предстали перед Юнис совершенно не такими, какими она ожидала их увидеть.

Возвышенная гора оказалась ямой морально павших.

На собственных губах горели прикосновения трёх людей, что причисляло Юнис к ним. Делало её такой же безнравственной и бесстыжей. Ей хотелось покинуть это тело, это место, этот мир. Начать всё заново, не ошибиться. Быть уверенной в том, что она другая — не часть этого общества. Общества, для которого чужды искренние чувства, а семейные узы ничего не значат. В то время как королева дроу верит своему брату до последнего, несмотря на его очевидное предательство…

Так кто здесь действительно тёмный?

Юнис сожалела о том, что выпила тот бокал в Публичном зале. Быть может, если бы не он, она удержалась бы от глупых порывов. Не поцеловала бы незнакомца и не отправилась вслед за Квентином. Покинула бы Высший Свет, не узнав о том, что она заслуживает лишь презрения от родного брата и от всех эльфов в целом.

Сама не презирала бы себя.

Девушка взглянула вверх — шевельнув мелкими листьями, плющ стал спускаться на немой зов по колонне. Достигнув основания, стебли послушными змеями скользнули по облачённым в перчатки рукам, сдавливая тонкую ткань и нежную кожу.

Боль должна быть снаружи — здесь её место. Юнис держит её в руках, контролирует. Сама движет болью. А не боль — ею.

Если закрыть глаза и сосредоточить всё своё внимание на ощущениях в руках, пожар внутри затухает. Как будто родной брат вовсе не отрёкся от неё. Как будто она в королевстве светлых эльфов вовсе не чужая.

Сейчас Юнис отчаянно хотелось, чтобы пришла Обсидиан и забрала её обратно в подземелье. С полным сажи нутром, эльфийка чувствовала себя такой тёмной, что была уверена — в королевстве дроу она сольётся с всеобщей тьмой. Даже без краски на коже.

Услышав за углом тихие приближающиеся шаги, Юнис торопливо поднялась с пола и переместилась за ближайший садовый столик. Плющ ажурными рукавами тянулся за ней следом.

— Не отыскали себе юношу по нраву? — на белый узорчатый стул напротив присела сильфида.

Коричневые перья на её больших крыльях мелко трепетали на ветру.

— Не отыскала причину жить дальше, — неожиданно честно призналась эльфийка.

— Неужели в вашем сердце нет любви? Необязательно к мужчине.

Юнис непонимающе взглянула в большие карие глаза, заслоняемые тонкими прядями каштановых волос, вздымающихся от ветра.

— Близкие души могут быть в любых телах, — продолжила незнакомка. — И даже в местах, в предметах, в делах. Когда мы любим, мы хотим оставаться рядом. А значит, оставаться жить.

Юнис устремила свой взгляд к звёздам. Что бы они могли ей поведать о её чувствах к Тиону и о его — к ней?

Взгляд девушки переместился к луне — её серебряный серп выглядел холодным и острым, но внушал покой и безопасность.

Сильфида тихо ушла, оставив эльфийку погружённой в меланхоличные размышления и в собственную душу.

Стремление в Высший Свет действительно было важной частью Юнис. Но разве настолько, чтобы это жгучее разочарование ознаменовало конец её жизни? О существовании брата она даже не подозревала и не мечтала, так отчего же теперь так болезненно реагирует? Это не потеря. Нельзя потерять то, чего у тебя никогда не было.

Она не брошена. Она не одна. У неё уже есть семья — её госпожа. Разве новоявленный брат мог бы заменить Юнис ту, с кем она бок о бок провела всю свою жизнь?

Плющ ослабил тугие тиски, а после и вовсе опал.

А как же Тион? Может ли она и его назвать своей семьёй? Или это слишком опрометчиво?

Юнис зацепилась за мысль о сирене. Осознание, что она оставила его одного, без поддержки, в то время как он в любой момент может повстречать Вивьен, заставило её вскочить на ноги.

Девушка буквально бежала вверх по бесконечным ступенькам лестниц, коря себя за то, что предалась нелепым терзаниям, вместо того, чтобы заботиться о важном.

Тион и правда встретил Вивьен.

Преодолев последнюю ступеньку, ведущую на нужный уровень, Юнис оцепенела. Не дыша и не моргая, она смотрела на то, как Вивьен медленно приближается к Тиону для поцелуя. Её руки обвивали его шею, а руки Тиона лежали на её талии.

Юнис чувствовала себя оглушённой. Реальность била её по голове самым тяжёлым оружием — потрясением. Вновь и вновь. Удар за ударом.

Хотелось уйти, убежать. Обратно на тот нижний этаж, к плющу, которого сейчас катастрофически не хватало. Но вместо этого девушка продолжала стоять и смотреть.

Тион отвернулся в сторону и что-то тихо сказал — и вот уже стало понятно, что за талию он бывшую возлюбленную не обнимает, а пытается отстранить. Но Вивьен не сдавалась: льнула к нему всем телом, ласкала руками шею и волосы, шептала на ухо — упорно добивалась своего, пока из-за угла не появилась Обсидиан.

Схватив Вивьен за шею, Обсидиан прижала её к стене с такой силой и яростью, что буквально оторвала от пола. Быстрый удар по запястью — и к ногам со звоном упал небольшой круг с шестью лучами лезвий.

Юнис отмерла. То ли от осознания, что на Тиона покушались, то ли от радости видеть королеву. Она пришла за ними — всё будет хорошо.

Девушка поспешила к месту конфликта.

— Ты в порядке? — первым делом обеспокоенно осмотрела она сирену — кроме оставленных ей же самой кровоподтёков, на нём никаких повреждений не оказалось.

Тот в ответ кивнул, но лицо его выражало замешательство. Юнис видела в глубине чёрных глаз желание поскорее уйти отсюда — такое же как у неё. И ей хотелось его исполнить. Взять Тиона за руку и увести от всех невзгод. Подальше от этого божественного места и его блаженных обитателей.

Но из всего этого Юнис позволила себе лишь первое — аккуратно протиснуть свою ладонь под согнутые прохладные пальцы, пряча сцепленные руки от глаз королевы за собственной спиной.

— Какого гроблина ты творишь?! — Обсидиан встряхнула Вивьен, требуя ответа.

— Всего лишь игрушка для остроты ощущений, — прохрипела та, пытаясь подлезть ногтями под удушающую ладонь.

— Не похоже было, что он хотел с тобой каких-то игрищ.

— Все сначала для виду артачатся, — она усмехнулась, дерзко глядя в прозрачные глаза.

Но усмешка её быстро угасла, когда чёрная ладонь сжала её тонкую бледную шею ещё крепче.

— Ты пыталась его убить! — негодовала Обсидиан. Чуть дёрнув Вивьен на себя, она приложила её головой о стену. — Зачем?! Отвечай!

Но ответить та уже не могла, лишь пыталась хватать ртом воздух, пока цвет её лица стремительно приближался к оттенку волос. Вивьен мелко и судорожно захлопала по руке королевы, прося остановиться.

Обсидиан умерила хватку, но не отпустила.

— Это был заказ, — просипела суккуб, когда ноги её твёрдо ступили на пол. — Пока мужчина расслаблен и получает удовольствие, убить его проще всего. Поэтому подобные заказы для меня не редкость. А этот… всё никак не желал идти на контакт. В таком-то месте.

— Кто заказчик?

— Горячий мужчина, — Вивьен улыбнулась одной стороной губ и резко царапнула запястье Обсидиан острыми бордовыми ногтями.

Синяя капля крови сорвалась на пол, а суккуб — в бегство.

— Псица! — выругалась ей вслед Обсидиан и, сняв со спины арбалет, отправилась вдогонку.

— Госпожа! Не надо! Оставьте её! — закричал Тион. — Ваш же убьют… — добавил уже тише, когда та скрылась за углом, и, отпустив руку эльфийки, тоже сорвался с места, заставляя пламя свечей на стене порывисто колебаться.

Юнис растерянно взглянула на Тартара, топчущегося у её ног.

— Давай, мохнатый, нам нельзя упустить шанс увидеть, как наша госпожа разгромит треклятый Высший Свет, — она подхватила паука и поспешила на звон оружия.

Обсидиан никогда не думала, что станет сражаться со светлыми эльфами в одиночку без армии. И в принципе сражаться.

Уничтожить с помощью артефакта весь верхний мир в отместку за свой народ? Ладно.

Идти на эльфов войной? Нет уж.

Будь в её распоряжении хоть тысяча амулетов «День-ночь», она бы не повела своих людей на смерть. Даже если бы эти жертвы обещали победу. Какая польза от неё? Новые территории? Обсидиан абсолютно устраивала привычная жизнь под землёй. Все эти солнечные долины и зелёные просторы ей были не интересны. Единственное, что выглядело привлекательным — возможность поставить на колени весь мир. Однако это определённо не стоило того, чтобы сделать из своей расы вымирающий вид.

И тем не менее сейчас Обсидиан сражалась. Но не за победу — за жизнь. Свою и… наёмника.

Эльфы с любопытством потянулись на топот бегущих ног. Сначала это были пару человек, выглянувшие из Публичного зала, затем к ним стали присоединяться другие. Они вытекали потоками из дверей и с лестниц. Растрепанные и разгорячённые: то ли от прерванных ласк, то ли от предвкушения перед боем — эльфы наполняли широкую галерею возбуждёнными возгласами и запахом алкоголя.

Много времени им не понадобилось, чтобы обнажить мечи и первородную ненависть. Эльфы окружили Обсидиан, отрезая от неё Вивьен. И всё же арбалетная стрела попала в суккуба — винным пятном кровь расплылась по подолу шифонового платья.

Сегодня Обсидиан была госпожой для самой фортуны.

Королева коротко взглянула вверх — каменные руки возлагали венец на невидимую голову. Её голову — решила Обсидиан, которую эльфы теснили к статуе на краю террасы. Загнать её в угол — не значит повергнуть.

У королевы имелось всего пять стрел — и все они достигли своих мишеней. Обсидиан ранила, но не убивала. Целилась в самые болезненные точки, лишая противника крови, движения и желания продолжать.

Бросив за статую утративший пользу арбалет, она буквально тут же получила меч. Выроненный эльфом, споткнувшимся о раненого собрата, он прилетел рукоятью ей прямо в ладонь. Обсидиан рассекла клинком воздух, привыкая к его тяжести, и довольно хмыкнула. Пожалуй, она бы могла и пристраститься к этому клеверу.

— Госпожа! — добавляя воздуху железистого аромата, а белым убранствам — красок, к королеве прорвался наёмник. — Вы как?

— Мне везёт, — напомнила она, ловко уклоняясь от стрелы, которая оцарапала Тиону щеку.

— А мне нет, — растёр он рукавом кровь и вскинул меч, отбиваясь от эльфов.

Они сражались плечом к плечу, направляя свои клинки в разные стороны террасы, будто укрывая за своими спинами статую — защищая.

Но защищать следовало другую — в противоположном углу. За той статуей затаилась Юнис. Осторожно выглядывая из-за каменных одежд, она не позволяла толпе нападающих расти. Повинующийся ей плющ как лассо петлёй набрасывался вокруг мечей и луков, утягивая те за собой и выбрасывая за край этажа. Делать это нужно было быстро и неожиданно, не позволяя оружию остаться в гибких побегах даже под потолком, ведь другие эльфы имели те же способности — тоже могли управлять растениями. По этой же причине девушка не пыталась задержать плющом самих эльфов.

Несколько раз стебель тянулся в сторону Обсидиан, но Юнис успевала его остановить. Она чувствовала внутри растения чужую волю, сопротивление, магию, тонкой нитью пронзающую зелёную плоть. Но желание Юнис спасти королеву было сильнее, чем чужое — убить, что делало её магию не нитью, а стержнем.

Когда же эльфийка увидела Квентина, не сдержалась — тугие стебли прижали мужчину к колонне, наматываясь кольцами вокруг. Лук и стрелы выпали из его рук и, подобранные другим побегом, отправились вниз. Мужчина беспомощно трепыхался, лишь немного ослабляя тиски своим воздействием, походящим на прерывистое впрыскивание тонких водных струй, неспособных взять растение под контроль. Но на помощь Квентину подоспела девушка, плющ откликнулся на её руки, и Юнис поняла — не все владеют магией в равной степени. В её семье все лучшие способности достались ей.

Юнис отвернулась и, прижимаясь к статуе спиной, не сдержала торжествующей улыбки. Ликование будоражило кровь и пробуждало желание повторить всё, но в этот раз более жёстко. Теперь она была уверена, что сможет.

Видя израненных мечом и арбалетными стрелами эльфов, Юнис не чувствовала жалости и сострадания. Лишь триумф и упоение. Они заслуживали боли. Они заслуживали страданий. Так почему братец нет?

Преисполнившись решимости, Юнис обернулась и упёрлась взглядом в янтарные глаза.

— Вы? — меч в руках заглянувшего за статую златовласого юноши дрогнул.

— Такой страшный бой. Я испугалась, — захлопала глазами действительно испуганная резким появлением арфиста Юнис и, заправив вьющиеся пряди за ухо, нервно улыбнулась. — Прячусь здесь.

Взгляд эльфа медленно опустился вниз — на паука. А лучше бы к её ногам — рассудила девушка и торопливо наклонилась, схватившись за подол своего платья и медленно утягивая его за собой вверх. Янтарные глаза пытливо следили за открывающимися участками обнажённой кожи стройных ног, в то время как уши эльфа, начиная с острых кончиков, стремительно краснели.

Сделав последний рывок, Юнис выхватила из ножен на гартере кинжал и, отпустив подол, полоснула юношу по запястью. Вопреки ожиданиям меч он не выронил — рана оказалась совсем лёгкой. Но всё же внимание его отвлечь удалось. Эльф схватился за порезанную руку, а девушка побежала, зовя Тартара за собой. Сейчас ей нужно было позаботиться о себе, и она очень надеялась, что Обсидиан и Тион тоже смогут это сделать.

— Вам удалось что-то выяснить?! — перекрикивая звон клинков спросила Обсидиан у Тиона.

На лезвии её меча уже перемешалась кровь десятков эльфов. А на теле Тиона — резаные раны с колотыми. Его одежда выглядела так, словно он угодил в лапы дикого зверя. В то время как Обсидиан и её костюм не получили ни одного повреждения. Все удары, от которых королева удачно уворачивалась, доставались наёмнику.

— Ничего! — ответил Тион. — Мы ничего не узнали!

Перекинув меч в левую руку, он схватился за древко стрелы, угодившей ему в плечо. Резким рывком достал и, отбросив в сторону, прижал ладонь к кровоточащей ране, продолжая отбиваться.

— Вот это мастерство! — похвалила его королева за владение оружием обеими руками. — Ты мне подходишь!

— Я почти мёртв, но согласен работать на вас и после смерти! — он широко улыбнулся.

— А что сделать, чтобы при жизни?!

— Уйти в море!

— Одобряю! Давай! Ищем Юнис с Тартаром и берём кого-нибудь из эльфов с собой! — она взмахнула рукой и свечи погасли.

Вот только погрузить галерею и террасу во тьму не удалось — над морем растекалось зарево. Возникший полумрак лишь на долю секунды дезориентировал эльфов, но этого было вполне достаточно.

— Сюда, — отразив несколько неуверенных выпадов, Тион проскользнул в Публичный зал.

Шагнув за ним следом, Обсидиан подпалила двери, отрезая путь возможному преследованию.

Однако не успело синее пламя как следует разрастись и воспрянуть, как с потолка мелкой моросью обрушилось подобие дождя.

— А они подготовились, — хмыкнул наёмник.

Капли воды, стекая по его лицу и телу, мешались с кровью.

К тому моменту, как огонь совсем потух, погрузив зал во тьму, Обсидиан с Тионом уже нашли Юнис. Прячущуюся за колонной эльфийку буквально сгребли в охапку, прижимая к двум телам. Девушка в панике забрыкалась.

— Поганка, уймись, — шикнул на неё знакомый голос, и девушка облегчённо выдохнула в горячую шею. — Держись за нас.

Юнис послушно обхватила за пояс Обсидиан и Тиона. Вложила в эти объятия все свои чувства. В ответ на что наёмник застонал сквозь зубы и, Юнис догадливо спустила руку на его бедро.

Она не понимала, почему они обнимаются все вместе в тёмном зале. Но задавать этот вопрос не стала. Наверное, вопросы возникают лишь тогда, когда ты не хочешь того, о чём спрашиваешь. А Юнис хотела. Ей нравилось ощущать такую близость с двумя самыми важными для неё людьми.

Но единение трёх душ было недолгим.

Со стороны Тиона добавился пушистый комок, а со стороны Обсидиан — худое тело с острыми локтями.

— Вдохните глубже, — посоветовал Тион — и воздух вокруг вдруг стал осязаемым и плотным, а пол ушёл из-под ног.

Открыв глаза, Юнис увидела маленькую жёлтую рыбку, проплывающую между их с Обсидиан лицами.