Элегия солнцеликой

Струны души играют в миноре

- Нам нужно незаметно добраться до тех дверей, - прижав Юнис спиной к ближайшей колонне, кивнул Тион в сторону противоположного конца зала. - Там Тронный кабинет, где можно поискать сведения о захоронении, - объяснил шёпотом.

- «Незаметно» это значит быть как они?

Юнис бросила взгляд за спину сирены. Неторопливые и мягкие, страстные и жаркие, грубые и властные - поцелуи наполняли Публичный зал звуками влажных прикосновений и томными стонами, которые плавная лирическая мелодия арфы не в силах была заглушить.

Не все поцелуи приходились на губы. И не все белые одежды оставались на телах своих обладателей.

Юнис поразило то, насколько легко люди, разрывая поцелуй, могут тут же начать целовать других. Словно не было никакой разницы. Никаких чувств.

Не поцелуи ради человека, а человек ради поцелуев.

Обмен партнёрами походил на танец на вампирском балу в Сан-Велиале. Вот только там все скрывались за масками, а здесь открывали не только лица.

Сильфиды, идущие на бал ради продолжения рода, сразу стали понятны. Как и то, отчего такой расслабленный, будто спросонья, у всех вид.

Цветы в груди Юнис чахли и вяли, сбрасывая лепестки к ногам топчущей их жестокой реальности.

Теперь откровенность виделась эльфийке не искренностью, а вульгарностью. Отсутствие смущения - не близостью, а бесстыдством. Высший Свет оказался не семьёй, а одной большой постелью.

- Да, солнце, - ответил на вопрос девушки Тион. - Нужно подыграть, чтобы не вызвать подозрений.

- Мы стоим - это уже подозрительно.

- Нам так будет удобнее продвигаться. Всё нормально, некоторые тоже стоят, - заверил он, и на глаза Юнис легла ладонь, когда она попыталась снова заглянуть ему через плечо. - Не смотри.

- Хорошо, я буду смотреть только на тебя.

Тион медленно опустил ладонь, оставив её на уровне губ девушки, - их взгляды встретились.

- Я помню - целовать в губы нельзя. Что насчёт шеи?

Юнис вспомнился мимолётный поцелуй Шелкопряда. Он был приятным.

- Если не хочешь, можем просто притвориться, - поспешно зашептал он. - Я не буду прикасаться.

«Любая в этом зале может заинтересовать его больше, чем ты. А скоро ещё и Вивьен придёт», - издевательски приговаривал внутренний голос.

- Я хочу, - без колебаний кивнула Юнис.

Тион бережно расположил свои руки на талии эльфийки. Он приближался к её шее так медленно, что девушка боялась задохнуться от волнения. А может, ей просто казалось. Может, это только для неё мгновение растянулось на мучительную вечность, а дыхание сократилось до одного короткого вдоха.

Прикосновение, хоть и было ожидаемым, всё равно заставило эльфийку вздрогнуть.

Юнис чувствовала себя натянутой до предела струной, играть на которой нужно максимально нежно, - только губами. И Тион играл. Сначала сухими. Затем влажными. Но всё такими же мягкими. Всё такими же чуткими.

Мелодией Юнис были прерывистые выдохи.

Юноша втягивал нежную кожу, легонько прикусывал, ласкал языком. Влажные дорожки рисовали карту движения: мочка, шея, ключица...

Такими же влажными были и цветы. Те, что внутри Юнис воспрянули вновь. Живая вода напитала их силой и желанием, задержавшись на бархатных лепестках капельками влаги.

Отстранившись, Тион взглянул Юнис в глаза, но очень быстро его взгляд переместился на губы. Сердце эльфийки напряжённо сжалось то ли от опасения, то ли от предвкушения. Но поцелуй не последовал. Юноша, прижимаясь теснее, запустил пальцы в её волосы, чуть наклоняя голову в сторону, чтобы больше открыть шею и покрыть поцелуями каждый её миллиметр.

С губ девушки срывались тихие стоны, сливающиеся с общим потоком себе подобных.

Юнис была опьянена новыми ощущениями. Близостью Тиона и тем, как он наслаждался ею. Но этого было катастрофически мало. Недостаточно. И как будто даже неполноценно.

Юнис тоже хотела насладиться им. Попробовать на вкус.

Сменить позиции оказалось легко. Расслабленный Тион, не ожидавший такого, в один рывок оказался прислонённым к соседней колонне. Девушка сделала это максимально мягко и бережно, помня о его травмах.

Юнис не стала смотреть в глаза юноши, чтобы не растерять решимость, - быстро скользнув кончиками пальцев по чешуе на шее, прижалась губами к ключице. Робкие воздушные прикосновения сменились чувственными и пылкими. На языке оседал солоноватый вкус - и девушке это нравилось. А ещё ей нравилось тяжёлое дыхание, вырывающееся из приоткрытых губ сирены, и учащённый стук сердца, который она буквально ощущала под своей ладонью.

Открыв зажмуренные от наслаждения глаза, Юнис увидела у Тиона на ключицах и передней, свободной от чешуи, части шеи несколько багровеющих отметин. Девушка испугано отпрянула, заглядывая в тёмные с туманной поволокой глаза.

- Тебе больно?

- Приятно.

Юнис завороженно следила за движением пухлых раскрасневшихся губ, произносящих это слово с томным придыханием.

Ей не нравится целоваться. Ей не нравится... Ей не... Ей необходимо их попробовать.

Обхватив лицо Тиона руками, девушка потянула его на себя. Губы сирены были похожи на зефир из «Чайного домика». Мягкие. Нежные. Сладкие. Юнис поочерёдно пробовала то одну, то другую. Казалось, стоит хоть немного забыться, - и непременно попытаешься откусить.

Как же она ошибалась, считая, что целоваться неприятно. Неприятен был лишь сам Аэмор, а Тион... будто создан был для того, что она касалась его губ своими. Будто создан был для неё одной.

Разорвавший долгий поцелуй Тион, мягко улыбнулся, прижимаясь лбом ко лбу Юнис:

- Мы немного увлеклись.

Юнис не хотелось разговаривать - ей хотелось тянуться вслед за отпрянувшими губами.

- Пора прекратить? - спросила она с сожалением.

- Нет, нужно просто потихоньку менять местоположение, - шепнул он и утянул её вперёд, обойдя несколько целующихся пар. И не только пар.

Поцелуи Тиона становились всё более жаркими, а губы Юнис всё более податливыми. Когда он пытался перейти на шею, эльфийка настойчиво возвращала его к своим губам. Ей не хотелось терять с ним контакт, не хотелось отдаляться ни на сантиметр. Чуть приоткрывая глаза, сквозь бахрому белёсых ресниц она видела его разгорячённое лицо. Так близко, словно ещё немного и они могут слиться в одно целое.

Рука сирены скользнула по девичьему бедру, лаская его через тонкую ткань, но замерла, встретившись с кинжалом.

- А госпожа хорошо тебя подготовила, - хмыкнул ей в губы Тион, вернув ладонь обратно на талию.

Юнис не знала радоваться этому или печалиться. Прикосновения Тиона были слишком приятными.

Слишком приятными, чтобы от них отказываться.

Вслед за смущённым взглядом Юнис опустила и рукав с плеча. После чего взяла руку Тиона в свою и прижала её к одной обнажившейся груди. Её небольшой размер утонул в изящной ладони, а девушка - в очередном поцелуе.

На карте из влажных дорожек появилась новая точка.

Когда Юнис с Тионом добрались до нужной двери, они выглядели уже порядком помятыми и измождёнными. Растрепавшиеся волосы, припухшие губы и глаза с поволокой, словно оба были пьяны, хотя никто из них не притронулся ни к одному бокалу.

- Поцелуемся на троне? - смеясь, предложила Юнис, когда они тихо затворили за собой двери.

- Трон уже занят, - у прозвучавшего за спиной голоса была очень знакомая хрипотца. - Но губы для поцелуя свободны.

Просторное помещение встретило их ароматом свежескошенной травы и старой бумаги.

А ещё - тяжёлым взглядом свинцовых глаз.

Вдоль левой стены выстроились в ряд белоснежные книжные стеллажи с несколькими письменными столами между ними. Справа тянулись вверх витражные цветочные окна с расшитыми золотом подушками по углам широких подоконников. По центру же ковровой дорожкой развернулся аккуратный газон, ведущий от двери к пьедесталу с мраморным троном, с двух сторон от которого стояли высокие напольные канделябры со свечами.

Изголовье трона, испещрённое узорами, венчал золотой круг с лучами. Он располагался за головой того, кто на нём сидел, рисуя вокруг чёрных волос солнце.

- Хотели уединиться, - объяснил Тион их с Юнис вторжение.

- Толпа надоедает, - понимающе кивнул Шелкопряд, меланхолично вертя в руке опустевший бокал.

Белые одежды смотрелись на нём чужеродно и даже лицемерно. Словно он пытался скрыть за ними свою тёмную душу. Хотелось яро высказаться о его воровстве, но Юнис понимала, что сейчас не время и не место.

- Желаете познакомиться или предпочитаете проводить время на Светском балу инкогнито?

Его прозрачные крылья, пронизанные густой сетью мелких жилок, были широко расправлены и прижаты к спинке трона, перекрывая её полностью, отчего лучистое кольцо виделось парящим за его головой нимбом.

- Пожалуй, второе, - ответил за двоих Тион.

- Иногда полезно хоть ненадолго побыть кем-то другим, - согласился бард. - Даже если это притворство. Отдохнуть от своей жизни и от своей сущности, - он коротко коснулся перекошенной на голове тиары, с которой серебристая капля свисала не к переносице, а над глазом, ложась на косую чёрную чёлку слезой.

- Поэтому ты притворяешься королём?

- У меня просто близкая связь с королевой, - он вальяжно развалился на троне, уперев локоть в один из подлокотников, а на второй закинув ногу. - Очень близкая.

- Насколько бы близкой она не была...

- ...На эльфийский трон меня не посадят, - закончил тот за Тиона сам. - Знаю. Все мы недостойны. У каждого из нас своё место. И пока эльфы на вершине, мы лишь у самого подножия. Даже в постели королевы моё место всё там же - у её ног.

- И тебя всё устраивает?

Юнис с тревогой покосилась на сирену - его слова звучали опасно.

- А что, хочешь свергнуть власть? - уперев руку в подбородок, фейри смотрел на Тиона апатично как уставший от суеты старик. - Суть ведь всё равно не поменяется, кто бы на этой вершине ни сидел, - Шелкопряд поднялся с трона и, оставив пустой бокал на подлокотнике, спустился на зелёную дорожку. - Я творец, а не боец, - поравнялся с Тионом. - Как, впрочем, и ты.

Пройдя между сиреной и эльфийкой, Шелкопряд распахнул дверь и выжидающе на них посмотрел:

- Господа?

Разочарованные взгляды Юнис и Тиона прошлись по книгам в стеллажах и встретились друг с другом. Миссия по поиску информации терпела крах.

Первой кабинет покинула Юнис, а следом и Тион, получивший от любезно придерживающего двери барда предупреждение:

- Если тебе оставили меч, это не значит, что ты сумеешь нанести им удар.

Эльфийке отчаянно хотелось разрядить напряжённую обстановку, сгладить все углы и заставить забыть об упавших на них подозрениях.

- Вы выступаете здесь? - спросила, когда Шелкопряд тоже шагнул в Публичный зал, плотно закрыв за собой дверь.

- Нет, здесь и сейчас я отдыхаю, - в его пасмурных глазах промелькнула заинтересованность.

- Мне так нравятся ваши песни!

- А я? - он сделал шаг к девушке - и взгляд его опустился на её губы.

Юнис ошеломлённо посмотрела на Тиона за его спиной, молчаливо спрашивая, что ей делать - тот в ответ лишь коротко кивнул.

- Вы тоже нравитесь, - пролепетала она, но слова её утонули в поцелуе.

Кольца на нижней губе барда непривычно холодили тонкую кожу металлом и чуть постукивали по зубам. Из-за них обхватить его губу своими было тяжелее, но Юнис и не старалась. Она очень вяло отвечала на поцелуй, просто ожидая, когда тот закончится.

Не так она рассчитывала разрядить напряжённую обстановку. Определённо не так.

Рука Шелкопряда бесцеремонно легла на бедро эльфийки и двинулась выше, но запнулась о кинжал.

- Вижу, вы не готовы к большему, - отстранился фейри. - Доброй ночи, - он коснулся коротким поцелуем её обнажённого плеча и направился в гущу людских телосплетений.

- Что это было? - сердито зашипела Юнис, притянув Тиона за рукав к столу в центре зала, и схватилась за первый попавшийся бокал.

Хотелось смыть чужие прикосновения со своих губ.

- Если бы ты ему отказала, это выглядело бы подозрительно, - с виноватым видом попытался объясниться Тион.

- Подозрительнее, чем твои вопросы?

- Один вопрос, - поправил. - И как раз после него точно нельзя было рисковать.

- То есть напортачил ты, а исправлять это должна я?

- Я не так сказал.

- Мне теперь с любым желающим целоваться?

- Да может, и не будет больше желающих.

Юнис уже не знала, что задевает её больше: принуждение целоваться с теми, с кем она не хочет, равнодушие сирены к этой ситуации или то, что, по его мнению, она больше никого не привлечёт. Не исключено и то, что всё дело было лишь в эле, ставшем катализатором и усилившим все эмоции.

- А может, я сама буду желающей!

Отставив пустой бокал, Юнис быстро огляделась по сторонам: все были заняты. А чтобы вклиниваться в чужие ласки в эльфийке было ещё недостаточно смелости и алкоголя.

Зато у торца стола к ней спиной сидел одинокий арфист.

Девушка стремительно опустилась на пол рядом с ним. Мягко провела кончиками пальцев по реке из золотых волос, а после сменила её направление - перебросила через плечо, открывая шею юноши. Привстав на коленях и затаив дыхание, она приблизилась вплотную так, что её грудь прижалась к оголённым в вырезе рубашки лопаткам, покрытым лишь узорами из тонких цепочек, и коснулась губами кончика заострённого уха. Медленно повела вниз и захватила мочку.

Эльф вздрогнул - и пальцы его задели не ту струну, перебив мелодию фальшью.

Юнис хотела уже перейти к шее, когда юноша вдруг обернулся - и их губы неловко соприкоснулись на короткое мгновение.

- Извините, - взгляд его янтарных глаз бегал, то и дело возвращаясь к губам девушки, а щёки рдели от румянца. - Мне нельзя участвовать в балу.

Нарочно прикрыв лицо длинной чёлкой, эльф вернулся к арфе, струны которой зазвучали напряжённо и надрывисто.

Примерно также звучали и эмоции Юнис. Она чувствовала себя отверженной и униженной. Хотела показать Тиону, что он неправ, что она способна заинтересовать ещё кого-то... Что он должен ценить то, что она выбирает его, а не спокойно позволять целовать её каждому встречному. Но получилось всё наоборот. Тион может расслабиться - никому она больше не нужна.

Юнис даже не хотела подниматься с колен и тем более смотреть на сирену. Поэтому, когда она вдруг увидела Квентина, отрывающего от себя несколько пар тонких ласкающих рук, поняла, что ей необходимо поговорить с ним - прямо сейчас.

Он уходил прочь из зала. Она с удовольствием отправилась следом.

- Я скоро вернусь, - бросила она на ходу Тиону, не оборачиваясь.

За створками дверей эльфийку встретил прохладный ночной воздух. Он обдавал лицо свежестью, выветривая остатки алкоголя, градус которого и так весь схлынул в позорный момент отказа.

В галерее было пусто. За углом - тоже. Только ночные бабочки кружили вокруг не закрывшихся на ночь бутонов.

Юнис направилась к лестнице, ведущей наверх. Тион упоминал, что туда разрешается подниматься только эльфам. Но ведь она и есть эльф.

Как и Квентин, который похож на неё. Слишком похож, чтобы это можно было принять за простое совпадение.

На вершине Высшего Света оказалось буквально святилище. Храм плотских наслаждений - так бы назвала его Юнис. Это была прямоугольная постройка без единой стены - лишь высокие колонны, покрытые плющом и плетистыми розами. Фронтон двускатной практически плоской крыши украшали каменные фигуры эльфов, предающихся чувственным удовольствиям. А между колоннами располагались небольшие круглые фонтаны, вода которых устремлялась высокой вертикальной струёй вверх. С внешней стороны она стекала по широким ступеням каскадом вниз, а с внутренней - на широкие мраморные скамьи, огибающие всё помещение по периметру. Стекала вода и по эльфийским телам, которых здесь было в избытке. Тонкие платья, блузы и брюки становились совсем прозрачными, они липли к коже, повторяя каждый изгиб. Эльфы походили на статуи в галереях с чёткими складками невесомой каменной вуали. Будто все они здесь - произведения искусства.

С потолка свисали хрустальные люстры, преломляющие свет свечей и бросающие цветные отблески на воду, которая чуть задерживалась в середине «храма», наполняясь не больше чем по щиколотку. Впрочем, никому это не мешало. Скорее, добавляло удовольствия. Эльфы ступали по ней босыми ступнями, опускались в воду на колени и даже погружались всем телом, возлегая вместе со своими спутниками.

- Квентин, - позвала Юнис робко мужчину, который сидел у одной из колонн.

Его плечи поглаживали девичьи руки, вновь и вновь будто невзначай оказываясь под рубашкой.

- Квентин, - повторила увереннее и громче.

Мужчина разомкнул прикрытые глаза и, наградив тыльную сторону одной из рук поцелуем, нехотя поднялся.

- Вам стоило попытать счастья, пока я был в Публичном зале, - заявил он, оказавшись рядом с Юнис. - А здесь... вам не место.

Удар пришёлся в самое сердце.

- Но я же эльф.

- Чужеземный. Так что спускайтесь.

- С небес на землю? - съязвила она, защищая задетые чувства.

- На свой уровень.

Юнис стойко проглотила обиду и сказала то, зачем пришла:

- Я ваша сестра.

- Какая нелепость, - он криво усмехнулся. - Вы выбрали очень странный способ привлечь моё внимание.

- Мне не нужно ваше внимание. По крайней мере, не такого рода.

- У меня нет ни братьев, ни сестёр. Мои родители давно мертвы. Попытайте удачи с кем-нибудь другим, - Квентин резко отвернулся к «храму» так, что до лица Юнис долетели капли воды, сорвавшиеся с его мокрых волос.

Она вытерла щеку перчаткой, а по ощущениям словно растирала кровь от наносимых пренебрежением ран.

- Мюриэль и Лаверн. Их ведь так звали?

Квентин замер, успев сделать лишь шаг, а потом медленно повернулся.

- Они погибли, как я и сказал.

- Да, но Мюриэль была беременна. Мной. Я родилась и выросла в Обсидиановом Королевстве.

Его зелёные глаза сузились, а губы искривились отвращением:

- Среди дроу?

- Да.

- Почему ты не умерла?

- Я старалась выжить... - грустно улыбнулась она, приняв его слова за беспокойство.

- Нет, ты не поняла. Почему ты сама не выбрала смерть? Я бы предпочёл умереть, а не жить в обители врагов. Почему ты нет?

Он смотрел ей в глаза и действительно ждал ответа.

- Я... - Юнис потерянно взмахнула руками. - Я хотела прийти сюда. Домой.

- Высший Свет никогда не станет домом для той, кто якшался с тёмными.

- Но это ведь не моя вина... Не мой выбор...

- У тебя был выбор. Но ты его не сделала, - произнёс с презрением и снова отвернулся к «храму». - Не говори никому о том, что ты моя сестра, не порти мне репутацию. А если и скажешь... Поверят мне, а не тебе.

Квентин сел и снова откинулся на колонну, прикрыв глаза. Он не видел, что плющ над его головой медленно ползёт вниз. Когда его гибкий стебель уже обхватил полукольцом шею мужчины, готовый впиться в неё в любой момент, Юнис отвернулась - и растение вяло опало эльфу на грудь.

На вершине Высшего Света звучала флейта, а в душе Юнис - ноющие струны.