Элегия солнцеликой

Солнце нам с небес напело:
«Хольте дух и нежьте тело».
Рождены мы для блаженства.
Чтимый долг - блюсти эстетство.
Из торжественного гимна Высшего Света

Если бы фантазии умели оживать, Юнис уверенно бы заявила, что одна из них прямо сейчас перед ней.

Самая светлая. Самая чистая. Самая возвышенная.

Высший Свет оказался действительно высоким - в буквальном смысле. Юнис ожидала увидеть роскошный замок, но никак не целую возведённую из белоснежного мрамора гору. Это была многоуровневая ступенчатая пирамида, террасы которой обрамлялись кружевом аркад и колоннад. Всё это утончённое каменное великолепие цвело и зеленело, отдалённо напоминая Юнис Теневой сад. Вот только здесь вместо куцых мхов и лишайников раскинулось целое богатство пышной флоры: от тянущихся к небу деревьев до самых разнообразных трав, стелющихся у их подножий. Лианы и плющи свисали с краёв уровней и оплетали бесчисленные колонны, из-за чего издалека всё это сооружение и правда походило на зелёную гору. Живую и дышащую. Даже несколько водопадов со звонким журчанием сбрасывали свои воды с уровня на уровень.

Словно целый остров вырос вдруг не в море, а посреди зелёной равнины.

В груди Юнис тоже буйствовала природа - распускались цветы. Они заполняли лёгкие, сердце, пускали побеги в каждую вену и артерию. Эльфийка не могла ни вдохнуть, ни шевельнуться - всё её тело захватила любовь.

Юнис остро ощутила сожаление, что не умеет рисовать как Иветта, - она бы запечатлела это место на сотне холстов! Хотя оно уже и так выглядело нарисованным - нереальным.

- Если бы я не знала, что это королевство светлых эльфов, то подумала бы, что здесь живут сами Боги, - завороженно произнесла Юнис.

- Поверь, солнце, ты бы не сильно ошиблась, - хмыкнул Тион. - Эльфы себя таковыми и считают.

- Неужели, они высокомернее дроу?

- В разы.

Юнис плохо себе это представляла, но спорить не решилась. Откуда ей знать, какой он - её народ, живых представителей которого она даже никогда не встречала?

- Сначала нужно будет пройти входной контроль, а потом уже доберёмся до Публичного зала и смешаемся там с толпой, - обрисовал порядок действий наёмник.

- А что за входной контроль? У нас заберут оружие?

- Нет, просто посмотрят вышли мы лицом или нет.

Юнис улыбнулась - её позабавили слова сирены.

- Вообще-то это не шутка, - отреагировал на её улыбку Тион. - Во-первых, имеет значение раса - пропускают только тех, кто относится к Великим. А во-вторых - лишь привлекательных представителей.

- Очень странный отбор, - опешила Юнис: такого она никак не ожидала.

- В этом все эльфы, - пожал левым плечом наёмник. - Что такое? - спросил он, видя, как девушка после его слов напряглась, комкая в руке перчатки.

- Сомневаюсь, что меня пропустят.

- Почему? Ты эльфийка и ты красивая, - сказал это так легко и обыденно, словно её красота была таким же очевидным фактом, как и расовая принадлежность.

Для самой же Юнис очевидным это не было. Она привыкла к тому, что другие считают её безобразной. О чём бы ни шла речь: о теле, лице, волосах - всё в ней было не так. И если эльфы высокомернее дроу, разве они не отнесутся к ней ещё хуже?

И всё же от слов сирены цветы внутри девушки будто всколыхнулись на ветру, лаская сердце бархатными лепестками.

Юнис надела длинные перчатки, прикрыв уродливый ожог. Комкать для успокоения стало больше нечего.

Однако переживала девушка лишь до того момента, как увидела эльфа на входном контроле. С янтарно-рыжими завитками. Они даже формой и длиной походили на её собственные: спускались каскадом от чёлки к плечам. Разве что более аккуратным, а не таким рваным как у самой Юнис. Она взглянула в глаза эльфа - того же тёплого травяного оттенка - и не смогла сдержать довольной улыбки.

Она такая же как он. А он - как она.

У эльфийки возникло ощущение, словно она смотрится в зеркало. Словно перед ней она же сама, но в мужском теле. Не хватало только веснушек...

Вспомнились и рыжеволосые родители.

«Неужели все эльфы выглядят как я?», - хотелось спросить ей у Тиона. Но Юнис посчитала, что это может оказаться слишком очевидным фактом, чтобы так глупо его озвучивать.

- Приветствую вас, солнцеликая и жемчужный, - молодой мужчина, несмотря на то, что находился на посту, выглядел очень расслабленно.

Тетива перекинутого через плечо светлого лука удерживала расстёгнутые полы белой блузы, а колчан со стрелами небрежно свисал с кожаного ремня на поясе.

- Рада встрече, солнцеликий, - поздоровалась в тон ему Юнис, но эльф на её улыбку не ответил.

Запрокинув голову, он внимательно всматривался в их лица.

- Не помню, чтобы видел вас здесь, - задержался его взгляд на эльфийке.

- Я... живу в Сан-Велиале, - нашлась она.

Глаза мужчины презрительно сощурились, а вздёрнутый подбородок взлетел ещё выше.

- Среди низших? - словно не произнёс, а выплюнул - настолько брезгливо. - Какой позор. Ладно уж, достойны, - нехотя выдавил он вердикт сквозь зубы и отступил в сторону.

Тион тут же потянул Юнис за собой вверх по небольшой лестнице, которая в свою очередь расходилась на две высокие, ведущие в разные стороны.

- Всё, Квентин, - раздалось у них за спинами. - Можешь идти тешить тело и душу. Раз уж я немного задержался, завтра тоже приходи позже.

Юнис хотела обернуться, но Тион её остановил:

- Не привлекай внимание. Уже и так достаточно.

- А что ещё я могла сказать?

- Можно было просто пококетничать. Мол, видимо взгляд его был прикован к другим, вот и не замечал тебя.

- Я не умею кокетничать, - насупилась девушка.

- Сегодня придётся научиться. Нельзя давать кому-либо поводы для унижения.

- Чтобы нас не раскрыли?

- Чтобы тебя не обидели.

Юнис смущённо замолчала. Тион заметно злился, и она думала, что это из-за того, что она может всё испортить, но получалось, что он волновался не за миссию, а за неё. Интересно, наступает ли вообще такой момент, когда то, что о тебе беспокоятся, становится чем-то привычным?

Они шли по длинной галерее, наполненной тёплыми лучами заходящего солнца. Это было то самое золотое свечение, которое Юнис себе представляла в подземелье, когда ей на глаза падали собственные непослушные пряди. Сейчас же вместо волос перед её взором сияла самая яркая реальность.

Всеми оттенками белого, жёлтого и оранжевого.

Всеми оттенками света.

Сверкающее золото было и в убранстве - оно покрывало выступающие узоры на верхней части колонн и лепнину потолка. Будто бы их окунули в расплавленное солнце. Казалось, стоит иметь неосторожность коснуться их - и непременно обожжёшь пальцы. А быть может, и сам обратишься в золотую статую.

Несмотря на то, что золото являлось менее ценным, чем серебро, солнцеликим эльфам оно подходило как нельзя лучше.

Сердце Юнис тоже было охвачено золотом: шипастых стеблей распустившихся в нём белых роз. Они больно кололи: «Это прекрасное место для всех эльфов дом, а ты здесь лишь гость».

Но девушка игнорировала эти слова, засевшие глубоко внутри. Она может насладиться Высшим Светом, независимо от того, как поздно и на какой недолгий срок сюда попала.

Юнис как ребёнок, впервые вышедший за пределы своей детской, ловила любопытным взглядом каждую деталь.

Заметить всё. Запомнить всё.

Высший Свет был наполнен звонким щебетом птиц и прытью гудящих насекомых. Многочисленные растения разрисовывали теневыми бликами пол, делая его мраморную поверхность живой и подвижной. Подобные тени отбрасывали и люди, неспешно прогуливающиеся за непринуждёнными беседами. Эльфы, фейри, сирены, оборотни, маги... все они были облачены в белые одежды. Юнис бы впору разочароваться одноцветности, но, когда ты влюблён, все недостатки в твоих глазах становятся достоинствами. И сейчас она видела в этом цвете лишь чистоту, гармонию и единство.

Большинство платьев дам имели тот же крой, что и у Юнис: с завышенной талией. Многие приспускали с плеч рукава, отчего казалось, что тонкая шёлковая ткань вот-вот соскользнёт и с груди. Некоторые же платья выглядели ещё более откровенно: пошитые из одного лишь кружева, абсолютно ничего не скрывающего за собой. Мужчины тоже рядились в кружевные и шёлковые с обилием лёгких воздушных жабо и оборок блузы - и мало кто заправлял и застёгивал их. Спущенные же до неприличия низко брюки держались расслаблено на самых бёдрах. И не было ни одного человека с гладкой изысканной причёской - лишь растрёпанные и взъерошенные копны волос, украшенные разве что цветочными заколками и тонкими ободками.

Все выглядели так, будто только проснулись и, необременённые сковывающими нормами, вместе, в одних лишь ночных сорочках, вышли встретить или проводить новый день. И эта небрежная элегантность была подобна свободе. Свободе быть собой.

Откровенность виделась не вульгарностью, а искренностью. Отсутствие смущения - не бесстыдством, а близостью. Словно все здесь были одной большой семьёй.

Изредка встречались и зауряды, которые легко узнавались по цвету одежды - видимо, им не позволялось облачаться в белый. Они стремительно пробегали мимо, чтобы как можно меньше попадаться на глаза гостям. Вниманием Юнис же, как никто другой, завладели девушки с большими сложенными за спиной крыльями с коричневым, в тон их волос, оперением.

- Я готова поверить, что это райские птицы, - призналась впечатлённая девушка. - Мы в раю, Тион! - схватила она сирену за кисть руки. - Похоже, мы всё-таки умерли с тобой.

- В таком случае, я много раз уже умирал, - он рассмеялся.

- Ты уже бывал здесь?

- Да кто не бывал? Разве что те, кого не пропустили.

Смущённая своей эмоциональностью, эльфийка хотела отпустить руку Тиона, но он её удержал, переплетая их пальцы вместе.

Девушка чувствовала, как кончики её заострённых ушей стремительно краснеют. Отчего-то сцепленные таким образом руки ощущались иначе, нежели на пути в облака. Ближе, искреннее, значимее.

Юноша притянул к себе Юнис так, что они соприкоснулись плечами.

- Это сильфиды, - объяснил Тион полушёпотом, указывая на крылатых одним лишь взглядом. - В обычное время в наших краях их не встретить - они издалека. С Вольной гряды, что за морем. Там они вьют свои гнёзда на высоких тысячелетних деревьях. У сильфид нет мужчин, поэтому они прилетают на Светский бал для продолжения рода. Ну и не только, - последняя фраза прозвучала совсем уж томно его низким бархатным голосом.

Юнис не поняла, как бал связан с деторождением, но стала замечать, что сильфид здесь много - больше, чем кого-либо. За исключением эльфов, конечно. А их было столько, что у Юнис глаза разбегались от желания рассмотреть каждого. Неожиданно оказалось, что эльфы вовсе не все как один и не копии её самой. В волосах их отражалось солнце, но самое разное: от бледного восходящего до насыщенного закатного. У многих были локоны с завитком, но тоже несхожие - от упругих и мелких кудрей до еле заметных волн. Головы большинства эльфов обрамляли тиары: они сходились на лбу извивающимися ветками, цветочными побегами и просто богато украшенными драгоценными камнями завитками. Сначала Юнис решила, что это члены королевской семьи, но потом поняла, что каждый эльф - «король».

У некоторых и в глазах сияло солнце, у других же - простирались небесные или поднебесные просторы. Однако увидеть ту же комбинацию оттенков волос и глаз, что была у неё и того молодого мужчины с входного контроля, Квентина, Юнис больше не довелось.

Кроме живых эльфов, им встречались ещё и скульптурные. Одни из них располагались прямо в арочных проёмах, другие же - самые крупные - возвышались по углам выходящих за галереи террас. Эльфы изображались с луками и мечами, с арфами и флейтами, и даже с протянутыми бокалами. Все они были преисполнены величия.

- Эльфы себя очень любят, - отметила Юнис, разглядывая как искусно выполнена каждая складка на каменных одеждах.

- Почти также как мой император, - усмехнулся Тион.

- Жаль, что я не смогу побывать в Империи Сверкающих Вод.

- Почему не сможешь?

- Потому что не умею дышать под водой. Да и плавать тоже.

- Мисс, ваши познания устарели ещё с десяток веков назад. Сирены уже давно не живут под водой. В Обсидиановом Королевстве хоть что-нибудь о мире знают?

- А где же вы живёте?

- На островах.

- В Идиллическом море?

- Да.

- Ну хоть что-то из моих познаний актуально.

Юнис одолевало сильное желание вернуться к раздражающему Гению в его библиотеку и зарыться там в книги на ближайшие пару-тройку лет. И только потом, с уверенными знаниями обо всём, наконец позволить себе выйти в мир.

Тион завернул в проход между колоннами, утягивая Юнис за собой. Возле небольшого круглого фонтана, бросающего брызги на аккуратный зелёный газон, возвышалась лестница из двух пролётов.

- Нам нужно на предпоследний этаж, - мягко предупредил Тион о том, что лестниц будет ещё много.

Юнис понимающе кивнула. Пока они поднимались по ступенькам, эльфийка без конца поглядывала наверх: со скруглённого края потолка прямо над лестницей свисали белые цветочные грозди, которые так и влекли коснуться их. Но в одной руке Юнис был фонарь, а в другой - ладонь Тиона, которую не хотелось отпускать ни в коем случае.

Достигнув нужного этажа, эльфийка, вместо того, чтобы передохнуть и отдышаться, тут же потянула сирену мимо аккуратных садовых столиков и каменных ваз с розами к краю террасы.

На горизонте виднелась широкая лазурная лента - море.

- Твоё?

- Моё.

Подобно застывшим статуям, что возвышались рядом, они стояли и смотрели вперёд, хотя с такого расстояния нельзя было ни увидеть волн, ни услышать морской прибой. Перед ними раскинулся лишь неподвижный водный простор. И всё же было в нём нечто прекрасное и волнительное. А ещё в том, чтобы смотреть на него вместе - вот так держась за руки.

Высший Свет и Идиллическое море. Эльфийка и сирена. Такие разные, но рядом.

Цветы из груди Юнис норовили вырваться плетистым вьюном и пустить свои побеги на Тиона. Девушка шагнула к юноше ближе и положила голову ему на плечо.

Если бы кто-нибудь однажды спросил у неё что такое счастье, она бы назвала этот самый момент. Этого самого юношу.

Тион отпустил её руку, но не успела Юнис расстроиться, как почувствовала его ладонь на своей щеке. Он нежно коснулся её кончиками пальцев, проводя вниз, а после повернулся, охватывая лицо девушки уже обеими ладонями.

Тепло, разливающееся внутри, вмиг обернулось жаром. Юнис с испугом смотрела на то, как лицо Тиона становится всё ближе, а его губы - всё ближе к её губам. Она успела отвернуться буквально в последний момент - и губы юноши неуклюже ткнулись ей в щёку.

- Мне не нравятся поцелуи... Прости...

Юнис не знала, как теперь снова взглянуть ему в глаза. Она боялась, что они погасли. Боялась увидеть в них разочарование и вмиг утерянный к ней интерес.

И пока она тонула в своих страхах, Тион мягко тронул её за подбородок и сам повернул к себе. Мягкие пухлые губы коснулись её собственных слишком быстро, чтобы она сумела остановить. Но тут же отпрянули.

- Как тебе такой поцелуй? - спросил он серьёзно.

- Такой нравится, - пробормотала Юнис, и щёки её зарделись вслед за ушами.

Тион снова сцепил замком их ладони - крепко и надёжно. После чего повернулся обратно к морю.

Солнце уже совсем село, и Высший Свет погрузился в полумрак. Но ненадолго. Суетливые зауряды стали зажигать тонкие белые свечи в золотых канделябрах на стенах. Здесь огонь не загорался по щелчку пальцем.

- Море без солнца как цветы без воды.

Тускло, мертво,

Хлада полно.

А вместе мы в силах воздвигнуть сады.

На дне и на суше.

В мыслях и в душах.

Чувственный и тягучий тембр перетекал потоком от сирены к эльфийке. А она захлёбывалась в нём. Понимала, что должна что-то ответить - прямо сейчас, немедленно, - но не могла выбраться из пучины низвергнутого на неё признания.

Неужели это действительно происходит? Неужели эти красивые и трогательные слова он говорит именно ей? Неужели она достойна их?

- Давай оставим его здесь, - Тион улыбнулся и взял у растерянной Юнис фонарь. - С ним будет неудобно... на балу.

Погрузившись по пояс в кусты белых пионов, которые разрослись вокруг статуи, он повесил фонарь на протянутую вперёд каменную руку.

- Пора, - заключил Тион.

Они снова шли по галерее наполненной золотым свечением. Вот только теперь оно исходило от рыжего огня и его отблесков на всех золотых поверхностях. Сначала Юнис почувствовала напряжение в ладони сирены и только потом увидела идущую им навстречу особу. Её тёмные волосы переливались в свете свечей как самый настоящий рубин. Они были прямыми и доходили до середины шеи. И лишь тонкие передние пряди спускались ниже ключиц. Юнис сразу поняла, кто это. Хотя Тион и забыл упомянуть одну важную деталь - рога. Симметрично передним прядям они тянулись в обратную сторону вверх, чуть закругляясь внутрь - тонкие, короткие и чёрные.

- Сегодня приятная погода, не правда ли? - любезно поинтересовалась Вивьен, остановившись перед сиреной.

Её раскосые без двойной складки верхнего века глаза выглядели ещё более узкими из-за обилия бордовых теней и чёрной подводки, удлиняющей стрелками внешний уголок глаза. Та же подводка прямыми линиями спускалась от нижних век по щекам.

Видя оцепенение Тиона, Юнис ответила сама:

- Да, чудесно, что этот день не омрачили ни тучи, ни дождь.

«Лишь вы», - хотелось продолжить.

Юнис смотрела на чётко очерченные фигурные губы, накрашенные вишнёвой помадой настолько тёмного оттенка, что те выглядели почти чёрными, и не могла избавиться от мысли, что Тион целовал их. Смотрела на платье, которое было даже не из кружева, а из прозрачного шифона, и думала о том, что Тион прикасался к этому телу.

Внутри нарастала обида, словно это всё происходило прямо сейчас у неё на глазах. Ему было хорошо с ней. А она, Юнис, даже поцеловать себя не позволила. И даже не ответила взаимностью на его признание.

Глядя на эту привлекательную и уверенную в себе молодую женщину, Юнис чувствовала себя бестолковым ребёнком. Разве она может хоть в чём-то быть лучше Вивьен?

Память услужливо подкинула картину того, с какой болью Тион о ней говорил...

Почему люди, оставленные в прошлом, не могут попросту исчезнуть? Если их больше нет в твоей жизни, зачем они всё ещё есть в этом мире? Жить стало бы куда легче и приятнее, будь это иначе.

Юнис хотела бы, чтобы Аэмор и Вивьен исчезли.

Юнис хотела бы, чтобы никто не стоял между ней и Тионом.

- В Публичный зал направляетесь? - Вивьен задала вопрос, но даже не стала дожидаться ответа. - Я тоже скоро вернусь, - проходя мимо Тиона она замерла, положив ему ладонь на плечо и прижавшись грудью к его руке. - Меня очень привлекают сирены. Рядом с ними я тоже становлюсь сладкоголосой.

Она ушла, оставляя после себя нежный аромат розы вперемешку с горьковато-пряным - красного перца.

А ещё - чувство неприязни.

Однако уязвлённая Юнис понимала, что Тиону сейчас в разы хуже, чем ей самой.

- Нахлынули воспоминания? - спросила она, заглядывая в его остекленевшие глаза, смотрящие то ли вдаль, то ли в вереницу давно ушедших дней.

Юноша сморгнул наваждение.

- Я должен был подумать о том, что она появится здесь. Тогда бы я смог подготовиться к этому.

- Как?

- Не знаю... Настроился бы.

- К боли нельзя быть готовым.

- Мне не больно, - он выдавил напряжённую улыбку. - Я просто удивился.

- Человек, которого ты любил, смотрит тебе в глаза и не помнит, кто ты такой. Конечно, это больно.

- Ты пытаешься внушить мне страдания?

- Я пытаюсь вывести тебя на честный разговор, чтобы тебе стало легче.

Тион смотрел в пол. Юнис тоже молчала, давая ему время собраться с мыслями.

- Я даже не могу попросить у неё прощения за то, что я сделал, - в голосе сирены звучало тихое отчаяние. - Она не знает, что случилось, а рассказывать ей всё - слишком жестоко. Я не могу ради очистки собственной совести обречь её на терзания и муки. Мне придётся нести это бремя вины до конца жизни.

- Ты поступаешь правильно. Мало кто заботится о чужих чувствах больше, чем о своих.

- Как жаль, что я не могу стереть себе память также как ей.

- Наши воспоминания и наша боль и есть то, что делает нас собой.

- Неужели тебе самой не хотелось бы забыть всё плохое и стать другой?

- Хотелось бы. Но чем же ещё тогда утешать себя и других?

- Самообман?

- Самообман, - вторила ему Юнис, положив подбородок на его плечо.

Тион смотрел на бордовые плетистые розы, украшающие ближайшую арку, а Юнис - на переплетения чёрных прядей, украшенных синими бусинами. Каждый думал о своём. Юнис сожалела, что не смогла подобрать нужных слов для поддержки. Она очень хотела бы сказать что-то такое, от чего бы на сердце сирены сразу стало легко. Но одного только желания порой недостаточно. А может и слов - недостаточно.

- Погрустили и хватит, - заявил Тион, приосанившись так, что подбородок Юнис соскользнул с его плеча. - Нас ждут великие дела!

- Танцы до утра! - поддержала его запал Юнис.

- Кстати насчёт этого... - он замялся. - Светский бал немного не похож на другие балы. Там не танцуют.

- А что же там делают?

Ответ на свой вопрос Юнис получила, как только перед ними распахнулись высокие украшенные позолотой двери.

В просторном помещении, с вереницей колонн по краям, царил полумрак. Под самым потолком висели круглые горшки, с которых ниспадали широкие листья папоротников, бросающие чуть колышущиеся тени на стены без единого окна. Белая скатерть низкого длинного стола, расположившегося в самом центре, была заставлена блюдами со свежими фруктами, бокалами с вином и элем, и свечами в золотых подсвечниках. Вместо стульев, вокруг раскинулось множество расшитых золотом белых подушек. На одной из таких у торца стола сидел юноша с длинными непослушными волосами пшеничного цвета. Отросшая чёлка то и дела падала ему на глаза, в ответ на что он раздражённо её сдувал, не отрываясь от инструмента, - на его плечо белоснежным корпусом ложилась арфа, мелодичные струны которой он неспешно перебирал тонкими пальцами.

И, пожалуй, Юнис не стоило отрывать взгляда от музыканта. Потому что подушки оказались разбросаны по всему залу. А на них - люди. Которых тоже вполне можно было назвать разбросанными. Они полулежали и... целовались.