Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

— Генетическая мутация, — отрезал Бай Ли. — Если бы не генетическая мутация, как могла бы семья Линь породить такого... ну, настоящего человека!

Лу Чжао сидел напротив него на стуле, пальцы слегка надавливали на колено Бай Ли, не удостаивая его ответом.

— Или же он ударился головой в гарнизонном корпусе, — продолжал Бай Ли. — Ты видел? Маршал сначала хотел заткнуть мне рот, потом полпути развернулся, чтобы заткнуть рот Линь Сюю, а в итоге остался стоять в стороне, закрывая собственный рот ладонью.

В процедурной военного госпиталя были только Лу Чжао и Бай Ли, потому они говорили без особых ограничений.

Бай Ли закинул левую ногу на колени Лу Чжао, чтобы тому было удобнее массировать голень.

— Ты, кажется, его хорошо к нему относишься, — Лу Чжао начал массировать от колена вниз.

— Не то чтобы хорошо или плохо, — ответил Бай Ли. — Просто после горизонтального сравнения, наследник первой очереди своими силами доказал всем, что он действительно изо всех сил старается оттенить второго. Поистине трогательное братское чувство.

Этому рту явно не хватало добродетели. Лу Чжао смеялся долго.

— К Линь Сюю я ничего не испытываю, максимум — он мне не противен, — Бай Ли откинулся назад, развалившись на спинке дивана и тяжело вздохнув. — Лицо у него серьезное, правильное, а оказался мечтателем. Хотя, возможно, это просто красивые слова, которые он повторяет для вида. Послушать — и хватит.

Лу Чжао не совсем понял.

— Скажу так, — продолжил Бай Ли. — Как ты думаешь, почему я живу так припеваючи? — Не дав Лу Чжао подумать, Бай Ли сам дал ответ: — Из-за моего статуса.

— Я должен признать: возможность получить высшее образование, наслаждаться прекрасными условиями жизни, иметь широкие связи и безбедную вторую половину жизни — все это заслуга того, что я аристократ, и, по счастливой случайности, весьма богатый. Мой статус дает мне определенные привилегии в Империи, — лениво произнес Бай Ли. — Именно поэтому я и говорю, что у меня больше способностей и возможностей, чем у многих, чтобы сделать выбор в пользу White01. С самого начала моя стартовая позиция была выше, чем у значительной части людей.

Лу Чжао молча согласился. Он был родом из простой семьи, детство его не было беззаботным, и большинство окружавших его людей жили так же.

Он выбился в люди, кажется, стоит лишь постараться — и будет будущее. Но большинство тех, кого он знал в детстве, так и остались жить на той серой планете-спутнике.

— Мое происхождение предопределило круг моего общения. Чем больше связей, тем больше связей появляется; чем больше денег, тем больше денег приходит, — Бай Ли усмехнулся. — Поэтому мы, сбившись в кучу, занимаем верхушку. Так и образуются тучи и трясина. Второй молодой господин хочет империю, принадлежащую всем. Значит, ему придется опустить эту стартовую черту до уровня, где сможет встать каждый.

Бай Ли вздохнул:
— Это сложно. Даже если не будет аристократов, останутся богатые и бедные, сильные и слабые. Даже внутри аристократии есть деление на старую знать и нуворишей. Где есть люди — неизбежно возникнет иерархия. Те, кто выше, естественно, сбиваются в группы, образуя новый класс, и стартовая черта снова поднимется.

Лу Чжао молчал, движения его рук при массаже слегка замедлились.

— Но это лишь мои поверхностные мысли, — Бай Ли, развалясь на диване, усмехнулся. — Это «мысли в ванной».

— Что это значит? — спросил Лу Чжао.

— Это мысли, которые иногда приходят, когда сидишь на унитазе или моешься, — пояснил Бай Ли. — Чтобы казалось, будто я глубоко мыслящий культурный человек.

Лу Чжао посмотрел на него с трудноописуемым выражением лица.

— Что? — встрепенулся Бай Ли. — Разве ты не замечал, что человек, сидя на унитазе без личного терминала или принимая ванну, наиболее склонен к размышлениям?

Лу Чжао ответил не сразу:
— Действительно.

— Вот видишь, — сказал Бай Ли. — Мысли в ванной.

Лу Чжао не совсем понимал, как Бай Ли умудрялся связывать воедино совершенно не связанные вещи, но его это все равно развеселило, и он долго смеялся.

Насмеявшись, Лу Чжао все же спросил:
— А как все это... решить?

Его «все это» было расплывчатым. За двумя простыми словами скрывалось нечто грандиозное.

— Откуда мне знать? Я всего лишь вот такой, — Бай Ли большим пальцем зажал кончик мизинца, показывая размер муравья. — Но иногда я по-детски думаю: если бы однажды мне предложили отказаться от аристократического титула, я, наверное, не отказался бы.

Лу Чжао усмехнулся.

— Очень идеалистично, да? Я тоже так думаю. Но реальность глубже, тяжелее и беспощаднее. Идущие по ней вынуждены двигаться на ощупь, и могут ошибиться, свалившись в канаву, — Бай Ли покачал ногой, Лу Чжао придержал ее и продолжил массировать. — Я в это не играю. Ты и подавно не лучше меня. Давай просто жить как получится.

— Угу, — согласился Лу Чжао. — Делать то, что перед носом.

Бай Ли усмехнулся:
— Мои «мысли в ванной» подсказывают мне, что самое основное, что может сделать человек в моем положении — это стоя на своей высоте, следить, чтобы не наступить на тех, кто внизу.

В Империи, столь отличной от его прошлой жизни, Бай Ли часто испытывал острое чувство бессилия. Но одно он понимал ясно: где бы ты ни был, на какой бы позиции ни стоял, быть хорошим человеком — никогда не ошибка.

— Я, в конце концов, живу неплохо. Возможно, говорить такие высокопарные речи — это что-то вроде «почему они не едят мяса?». Но ничего другого я придумать не могу, — сказал Бай Ли. — Но, честно говоря, когда я отказал Линь Сюю, я немного боялся, что он обидится и потом будет меня притеснять.

— Как притеснять? — поднял голову Лу Чжао.

— Не знаю точно, но мне как-то не по себе. Я не уверен, разрушен ли исходный сценарий окончательно. Пока он не рухнет совсем, может случиться что угодно, — вздохнул Бай Ли. — Ведь по изначальному сюжету моя левая нога должна была быть окончательно сломана.

В исходном сюжете уход антагониста Бай Ли происходил после того, как его нога становилась полностью бесполезной.

Последующие новости в оригинальном произведении передавались через восприятие Тан Кайюаня и уже не имели отношения к основной сюжетной линии. Постепенно о них просто перестали писать. Нынешний Бай Ли знал, что его конец — смерть в больнице, только благодаря словам, сказанным Тан Кайюанем, чтобы успокоить Лу Чжао:

— «Не волнуйся. Он уже никогда не сойдет с больничной койки самостоятельно. Возможно, всю оставшуюся жизнь проведет в больнице».

Все это случилось уже после того, как нога Бай Ли была окончательно искалечена. При этой мысли он невольно поморщился.

Лу Чжао не ответил, его пальцы скользнули по уродливому шраму на голени Бай Ли.

— В крайнем случае, — Бай Ли слегка заерзал от щекотки, усмехаясь и отдергивая ногу, — мне придется жить за твой счет.

К этой теме Лу Чжао всегда относился без особого энтузиазма. Он молча продолжил массаж.

— Честно говоря, после того сбоя системы на главной арене у меня остался осадок, — пошутил Бай Ли. — Если уж совсем невмоготу будет, а запасного нет, может, генерал Лу выйдет за меня на поле?

Рука Лу Чжао на мгновение замерла, он промычал:
— Угу.

Бай Ли спустя пару секунд осознал:
— Эй, не «угу»! Я же брешу! Служащие основных войск не могут участвовать в соревнованиях.

— Раньше... участвовали, — тихо произнес Лу Чжао. — Я проверял. В итоге отделались выговором.

— Это было раньше. Сейчас кто посмеет так подставляться? — возразил Бай Ли. — Могут сразу выгнать из основных войск, а то и вовсе из армии.

Лу Чжао посмотрел на него и промолчал.

Бай Ли понял, что тот действительно об этом думал, и выпрямился:
— Слышал, что я сказал? Разве мы не договорились раньше? Ничто не должно влиять на твою собственную судьбу.

Лу Чжао хотел что-то сказать, его губы дрогнули.

— Я тоже дурак, зря ляпнул. Выбрось эту мысль из головы, — сказал Бай Ли. Видя, что Лу Чжао не отвечает, он забеспокоился, резко убрал ногу, не дождавшись конца массажа, и сердито отстранил его руку. — Я с тобой разговариваю, Лу Чжао.

Через некоторое время Лу Чжао угрюмо пробормотал:
— Знаю.

Бай Ли потянул его руку обратно, упершись ступней в живот Лу Чжао. Его обволакивало тепло тела, на душе стало мягко и щекотно, он пошевелил пальцами ног в объятиях Лу Чжао.

Лу Чжао не реагировал. Бай Ли пошевелил снова, и только тогда генерал Лу поднял на него взгляд.

— Я думаю, я твой супруг, возлюбленный, семья, — начал Бай Ли. — И твой хороший друг, верно?

Это обращение каждый раз вызывало комичный эффект, но Лу Чжао сохранял каменное лицо, лишь кивнув.

— Хороший друг должен пнуть тебя, когда ты колеблешься, идти или нет, заставив двинуться вперед, — Бай Ли смотрел на него и улыбнулся. — А не стать окольной дорогой, которая заставит тебя свернуть, верно?

Их чувства зародились на основе взаимного восхищения. Бай Ли любил, как Лу Чжао парил высоко, и никогда не думал подрезать ему крылья.

— У каждого из нас свой путь, — Бай Ли легонько погладил ступней живот Лу Чжао. — Смотреть, как идет другой, — тоже радость. Просто жди меня в конце пути. Бежать вместо меня — нельзя.

Живот касался нежно. Малейшая тень уныния, скопившаяся в сердце Лу Чжао, рассыпалась мгновенно.

Его пальцы скользнули по шраму на ноге Бай Ли. «С такой ногой вообще бегать нечего», — подумал он.

Но вслух прозвучало лишь:
— Угу.

Погружной восстанавливающий раствор оказался весьма эффективным. Когда Бай Ли снова пришел к Лао Чжэну на осмотр, тот, к удивлению, не прочитал привычную нотацию, а просто выписал препараты для сопутствующего приема и отправил отдыхать.

— Но нагрузку на ногу все равно нужно контролировать, — напомнил Лао Чжэн. — После окончания соревнований — сразу в долгий отпуск и на осмотр ко мне. Это не нужно лишний раз напоминать, да?

Бай Ли пообещал. Когда он уже собрался забирать лекарства и уходить, Лао Чжэн вспомнил еще кое-что.

— Кстати, многие знают, что ты ходишь в военный госпиталь? — спросил Лао Чжэн.

— Кроме меня и Лу Чжао, наверное, все в институте знают, — подумал Бай Ли. — Что-то случилось?

Выражение лица Лао Чжэна стало сложным: — Ты что, в последние дни не заходил в сеть? В сети говорят, что ты все время соревнований лечился в военном госпитале, поддерживал состояние медикаментами, а производительность White01 на самом деле ужасная, и институт ее просто раздувает.

— Чушь! — нахмурился Бай Ли. — Я не отрицаю, что White01 еще сырой. Но если бы не та авария, вызвавшая сбой данных, моей ноги хватило бы до конца турнира.

— Я знаю. Но другие-то не знают. Кто-то задает тон — найдутся и те, кто подхватит, — вздохнул Лао Чжэн. — Мне это кажется подозрительным, потому и говорю.

И правда подозрительно. Состояние ноги Бай Ли, наверное, известно всей Империи.

В конце прошлого года был большой шум, степень повреждений его тела стала достоянием общественности. Все прекрасно понимали, способен ли он управлять мехом. Сам факт, что White01 позволил такому человеку, как Бай Ли, вернуться в кабину пилота, уже доказывал успех разработки.

Поэтому этот поток обсуждений казался странным. Многие считали, что такие заявления — злонамеренная провокация, попытка подставить Институт Бай.

Но нельзя ожидать, что все будут на стороне Бай Ли. Если тон задан быстро, это может всколыхнуть тех, у кого мозги не совсем ясны, или тех, кто просто завидует.

— «А может, правда не тянет? Пусть Институт Бай даст официальный ответ. Почему молчат? Боятся?»

Тут же находились те, кто парировал: «Я не понимаю, вы что, не знаете, насколько серьезно повреждена нога Бай Ли? Он сейчас может управлять мехом! Боевые показатели White01 — зафиксированный факт! Какого ответа вы еще хотите? То, что они не хотят связываться с вами, идиотами, — это не страх!»

Сторонники и скептики спорили не на шутку, доведя тему до одной из самых обсуждаемых перед финальным отбором.

Внимание людей легко переключается. Шум в одном месте заглушает прежние темы. Обсуждение инцидента в бэкстейдже сектора, которое только что было на слуху, отошло на второй план, уступив место спорам о том, кто прав, а кто виноват.

— Неуместно, — сказал Лу Чжао, поворачивая ховеркар. — Поднимать это сейчас.

Искусственный голос в машине зачитывал сообщения с форума. Бай Ли, дослушав до половины, выключил его:
— Умные люди это видят.

Лу Чжао посмотрел на него.

— Это я тебя называю большим умником, — усмехнулся Бай Ли, толкнув его локтем.

Уголки губ Лу Чжао дрогнули:
— Оставим без внимания?

— Неважно, обращаем внимание или нет, — Бай Ли достал личный терминал, пролистывая список контактов. — Лучший способ заставить отбросы замолчать очень прост: побеждать.

Лу Чжао согласился, но на душе было неспокойно. Никому не понравится, когда мухи жужжат прямо над ухом. Давление на Бай Ли и так огромное, а это жужжание только отвлекает.

— Но в последнее время у меня отличное настроение, — сказал Бай Ли. — А когда у меня хорошее настроение, я не люблю, когда кто-то скачет у меня перед носом.

Не дав Лу Чжао понять, Бай Ли набрал номер в полицейское управление.

Лицо начальника управления появилось на виртуальном экране, и Бай Ли тут же произнес:

— Хочу подать заявление.

* * *

Обсуждения о том, означают ли визиты Бай Ли в военный госпиталь проблемы с White01, только набирали обороты, как были окачены ушатом холодной воды.

Бай Ли напрямую обратился в полицейское управление по двум причинам: «расследование повседневных перемещений является преследованием» и «распространение слухов является клеветой». Полиция начала расследование.

Эта холодная вода вызвала возмущение у любителей зрелищ, но отрезвила сторонников.

Да и правда, какое дело посторонним до того, когда Бай Ли ходит в госпиталь? Откуда они вообще об этом знают? Не следили ли за ним?

К тому же, травма ноги у Бай Ли была много лет назад. Регулярные обследования — это же нормально? Почему они цепляются за любую ниточку, чтобы притянуть это к White01?

Вскоре многие почувствовали в этой истории неладное. Еще не забылась история с тем мелким руководителем из Имперского Исследовательского Института, который распускал слухи о предвзятости конкурса к мехам разрушения. Та предсоревновательная провокация заставила маленький институт Сюй отказаться от участия.

И вот теперь, прямо перед финалом, снова подобное. Кто поверит, что это не попытка помешать перед соревнованиями?

Нервы граждан Империи, подвергавшиеся ударам с конца прошлого года и до сих пор, были натянуты как струны. Каждый был словно радар, видящий во всех новостях подвох.

Эти нашумевшие перед финалом слухи, в сочетании с чередой неудач Бай Ли с самого начала турнира, снова подняли в сердцах сторонников мысль: «Кто же так давит на генерала Бай?»

Цель сторонников была ясна: подозревать нужно того, кому выгодно давить на Бай Ли. Подозреваемых было немного. Кроме самого Бай Ли, оставалось всего пятнадцать человек.

Отборочные туры в секторах окончательно завершились. Шестнадцать пилотов с Главной планеты и из секторов, получившие право на финальный отбор, собрались на Главной арене.

Под гул обсуждений и непрерывное сканирование «радарами заговоров» граждан Империи, финальный этап Конкурса мехов наконец стартовал.

Трибуны Главной арены были полностью открыты, добавились новые входы для зрителей, чтобы вместить всех любителей мехов, приехавших с планет-спутников.

Конкурс этого года собрал таланты. Шестнадцать пилотов своим мастерством покорили крупные корпуса и военные академии, вновь разжегшие в спокойной годами Империи страсть к мехам.

В день соревнований площадь перед Главной ареной гудела. Голографические проекции шестнадцати мехов сменяли друг друга, то пикируя на трибуны, вызывая волны восторженных криков.

Зрители с разных планет-спутников также прибыли сегодня на Главную планету, чтобы поддержать любимые модели мехов и пилотов.

Лу Чжао, Цзян Хао и другие уже заняли места на трибунах. Главная площадка, полностью открытая, казалась еще грандиознее. На огромном виртуальном экране транслировали происходящее снаружи.

— Когда прибудет Бай Ли? — спросил Цзян Хао, раздавая принесенные напитки, у Лу Чжао. — В первый же день все пилоты должны присутствовать, верно?

Лу Чжао взял напиток:
— Точных деталей не знаю. Он выезжал из института с Сы Ту и другими. Должны уже быть в пути...

Не успел договорить, как на трибунах поднялся гул. Лу Чжао и другие подняли головы.

На виртуальном экране к Главной арене подъезжал ховертранспорт. На белом корпусе выделялась яркая темно-синяя полоса — эмблема Института Бай.

— Приехал! Генерал Бай! — крикнул кто-то.

Как только ховертранспорт остановился, репортеры крупных изданий по мехам, дежурившие снаружи, окружили его. Они соблюдали вежливую дистанцию, но когда Бай Ли вышел из машины, он все равно почувствовал себя неловко под их пристальными взглядами.

— Эй, слушайте, а вы будете ретушировать фото? — Бай Ли, одетый в соревновательный костюм, держал в руках свой шлем, обращаясь к окружавшим его репортерам. — Сделайте покрасивее, но не переусердствуйте, чтобы сохранить мой природный шарм.

Репортеры рассмеялись. Кто-то крикнул:
— Это прямая трансляция!

На трибунах внутри арены тоже раздался смех.

— Видишь? — усмехнулся Цзян Хао. — Этот негодяй не произнес ни слова, но губы шевелились так быстро — явно ругался.

Когда все сотрудники Института Бай вышли из ховертранспорта, репортер спросил:
— Господин Бай Ли, уверены ли вы, что покажете на соревнованиях желаемый результат?

— Это как сказать, — Бай Ли настроился. Сы Ту шел рядом, они вместе с командой двигались вперед, отвечая на вопросы репортеров. Не дав Сыту заткнуть ему рот, Бай Ли уже сказал: — Я думал, организаторы уже выгравировали мое имя на медали.

Даже через виртуальный экран, даже сдержанным тоном, молодой господин Бай по-прежнему излучал наглость. Не успевший его остановить Сы Ту смотрел уныло.

Цзян Хао, Чэнь Нань и Хань Мяо громко смеялись. Взгляд Лу Чжао на мгновение задержался на лице Бай Ли, уловив в его глазах проблеск самодовольного огонька. Генерал Лу не смог сдержать улыбку.

Кто-то презрительно фыркал, кто-то презирал, кто-то боготворил, кто-то подражал. Какими бы ни были окружающие, молодой господин Бай всегда оставался в центре внимания.

После дерзкого заявления господина Бай институт коллективно наложил на него запрет говорить. Специально нанятый ассистент отвечал на стандартные вопросы репортеров.

— Еще прибыли, — сказал репортер. — Институт Шэнши.

Бай Ли обернулся. Неподалеку остановился черно-красный ховертранспорт. Дверь открылась, первым вышел человек в соревновательном костюме, с накинутой на плечи курткой.

Их взгляды встретились в воздухе, мгновенно ощутив взаимную настороженность и враждебность.

Когда ауры альф сталкиваются, окружающие это чувствуют. Ощущение было тонким, необъяснимым. Репортеры дружно навели камеры на двоих.

Сотрудники Института Шэнши выходили из машины. Черно-красная форма делала лидера элегантным и статным. Он стоял, накинув куртку, смотрел на Бай Ли. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, прежде чем он улыбнулся вежливо и, протянув руку, двинулся навстречу:
— Господин Бай Ли.

Бай Ли фальшиво улыбнулся и переложил шлем под другую руку:
— Молодой господин Тан, как же вам постоянно не везет с моментом.

Институт Шэнши недавно оказался в центре скандала. Слухи о том, что Линь Шэн находится под следствием полиции, просочились, и с тех пор он не появлялся на публике. Сегодня команду на соревнования вел пилот Тан Кайюань.

Отношения между кланами Тан и Бай не нуждались в представлении. Два сводных брата почти никогда не появлялись вместе на публике. Возможно, это был первый раз, когда они оказались в одном кадре таким образом.

— Блин, враги столкнулись лбами, — тихо выругался Цзян Хао. Он обернулся и увидел выражение лица Лу Чжао. — Что такое? Не волнуйся, у Бай Ли есть чувство меры, до драки не дойдет...

Голос Цзян Хао стал для Лу Чжао неразборчивым. В тот момент, когда Тан Кайюань протянул руку, тело Лу Чжао напряглось.

Он хорошо помнил, как Бай Ли выглядел после их прошлого рукопожатия. Сейчас он особенно нервничал.

— Пожмем руки, — в отличие от Бай Ли, Тан Кайюань вежливо улыбался. — Уважение к сопернику, верно?

Бай Ли смотрел на него. Ни тени той мрачности, что была в военном госпитале. Тан Кайюань выглядел цветущим, свежим, его аура была под контролем, чувствовался лишь легкий запах вина.

Неизвестно, действительно ли он взял ее под контроль или снова прошел через аппарат.

Если первое — ладно. Но если второе...

— Верно, — холодно кивнул Бай Ли, но не сразу протянул руку. Он повернулся к ассистенту: — Достань «то».

Прежде чем окружающие поняли, ассистент вытащил герметичный пакет, вскрыл его и достал пару перчаток.

Бай Ли не спеша надел перчатки и, под неодобрительным взглядом Тана Кайюаня, протянул руку для рукопожатия.

— Я купил их несколько дней назад, — улыбнулся ему Бай Ли. — Утепленные, с подкладкой. Одноразовые.

Все молчали.

Тан Кайюань промолвил через паузу:
— Не знал, что у господина Бай есть боязнь грязи.

Едва он закончил, Бай Ли театрально чихнул, снял перчатку и вытер рот:
— А? Что вы сказали?

Лицо Тана Кайюаня на мгновение исказилось, но быстро вернулось в спокойное состояние:
— Господин Бай, кажется, между нами даже элементарного уважения не осталось.

— Ну что вы, так говорить нечестно, — Бай Ли ткнул подбородком вверх. — Между нами просто нет нужды притворяться.

Тан Кайюань кивнул:
— Верно. Тогда...

— Увидимся на Главной арене, — закончил фразу Бай Ли.

Не глядя друг на друга, они направились внутрь арены.

На Главной арене одновременно зажглись голографические проекции White01 и LIN23. Два меха пикировали на трибуны. Зрители наконец пришли в себя, гул обсуждений снова нарастал.

Вражда между Бай и Тан проявилась в этой короткой встрече, заставив многих любителей острых ощущений ожидать возможной схватки между Бай Ли и Тан Кайюанем на поле.

Спустя десяток минут, после прибытия последнего института, над Главной ареной прозвучал металлический лязг. В финальном отборе в этот день будут отсеяны восемь моделей. Под крики и аплодисменты Лу Чжао почувствовал вибрацию личного терминала. Пришло сообщение.

Цзян Хао и Хань Мяо тоже одновременно открыли свои терминалы.

Все трое получили сообщение от высшего командования Первого корпуса. Это было уведомление для старших офицеров, недавно присутствовавших на экстренном совещании.

— «Подтверждено».