Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Возможно, фраза «Пойдём отдохнём» подействовала, но вернувшись в апартаменты, Бай Ли сразу рухнул на кровать, сонный до невозможности открыть глаза. В полудрёме он почувствовал, как Лу Чжао снял с него рубашку и брюки, укутав его в одеяло.

Лу Чжао долго сидел рядом с ним, за это время несколько раз тихо выходил из спальни, чтобы принять звонки. Каждый раз, когда Бай Ли в полусне думал, что генерал-майору Лу по делам службы, наверное, придётся сидеть в гостиной до вечера, Лу Чжао возвращался обратно, безмолвно входя в спальню.

Их запахи уже давно стали привычны друг другу, и возвращение аромата свежей травы было очень приятным. Бай Ли с трудом перевернулся, хотел сказать пару слов, чтобы Лу Чжао занялся своими делами, но в состоянии сонного оцепенения и спутанного сознания звуки, издаваемые горлом, уже не поддавались контролю.

Бай Ли невнятно пробормотал несколько слогов. Рука Лу Чжао потянулась к нему, погладила по лбу и щеке. Непонятно, расслышал ли он или нет, но в ответ он всё равно отозвался: «Угу».

Этот сон был очень расслабляющим. Бай Ли удивительным образом осознавал, что спит. Тело было расслаблено, мозг на редкость пуст. Он был похож на машину, у которой вынули ось, наконец-то полностью остановившуюся, получившую возможность отдохнуть без чувства вины.

Только ближе к концу ему начали сниться сны. Во сне он лежал с закрытыми глазами на больничной койке и слышал, как соседи по палате тихо перешёптываются. Как обычно, начинали с «родных-то нет» и заканчивали «жалко».

Бай Ли во сне по-прежнему не щадил чужих чувств — с оглушительным шумом «шур-ш-шарх» перевернулся на другой бок. Бормотание рядом с ухом тут же прекратилось. Довольный, он натянул на голову одеяло, достал из-под подушки смартфон и начал бесцельно заходить на разные сайты, убивая время. Его мировоззрение и моральные устои подвергались проверке разными безумными теориями, и он смотрел на это с интересом.

Вскоре он снова превратился в ребёнка, одиноко стоящего на пустом тренировочном поле старой усадьбы Бай. Внезапно в задницу ему лёгко пнули. Обернувшись, он увидел армейские ботинки старика Бай, начищенные до зеркального блеска.

Что именно говорил во сне старик Бай, он уже не разбирал, но ему было всё равно радостно. Громко ворча, он бросился к деду и повис у него на поясе. Старик Бай поволок его вперёд, но не прошли они и пары шагов, как хлынул ливень.

В дожде старик Бай исчез. Бай Ли стоял под проливным дождём, а у его ног сидела собака, высунув язык и смотря на него с невинным видом.

Бай Ли носком ботинка подтолкнул её. Она внезапно подскочила и, словно бешеная, высунув язык, помчалась вглубь дождевой завесы.

В завесе дождя к нему шёл человек, который вскоре перешёл на бег. Бай Ли несколько секунд стоял на месте, а затем рванул навстречу тому человеку.

То он был собой, то вдруг превращался в ту самую собаку. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял гул тока крови.

В дожде появилось больше людей, все шли к нему. Они шли и кричали, их голоса пробивались сквозь дождевую завесу к Бай Ли.

Бай Ли бросился навстречу бегущему к нему человеку и раскрыл объятия.

На этом сон резко оборвался. Бай Ли открыл глаза, его рука лежала на талии Лу Чжао.

Лу Чжао полусидел рядом с Бай Ли, прислонившись к подушке. Одной рукой он листал информацию на виртуальном экране, другой — машинально перебирал волосы Бай Ли, прижавшегося лицом к его боку.

Почувствовав, что Бай Ли шевельнулся, Лу Чжао повернул к нему голову:
— Проснулся?

Рука Бай Ли на талии Лу Чжао сжалась крепче. Он потёрся лицом о Лу Чжао и только потом ответил:
— Угу. Кажется, мне снился старик.

Лу Чжао ущипнул Бай Ли за кончик уха.

За окном сгущались сумерки. Бай Ли проспал весь вечер, но, к счастью, отборочные соревнования в Главном звёздном секторе закончились рано, и у него было достаточно времени отдохнуть перед окончанием отборов в других секторах.

Вечерний оранжевый свет, наполненный теплом, заливал комнату. Впервые за долгое время Бай Ли после долгого послеобеденного сна чувствовал себя спокойно. Лу Чжао ничего не спрашивал и не упоминал, и Бай Ли было очень комфортно.

— Такой родной, — Бай Ли зевнул. — Он меня пнул.

Лу Чжао не удержался и рассмеялся.

— Что смотришь? — Бай Ли мельком глянул на виртуальный экран, не вглядываясь, прижался к Лу Чжао, подполз поближе, нос почти уткнулся в его шею, чтобы вдохнуть успокаивающий запах свежей травы. — Кажется, слышал, ты принимал несколько звонков. Занят?

— В корпусе кое-что. — ответил Лу Чжао, выражение лица было колеблющимся.

Бай Ли спросил:
— Что-то ещё?

— Я кое-что выяснил, — сказал Лу Чжао. — Хотел сказать, когда ты отдохнёшь.

— Ничего, выспался. — Бай Ли улыбнулся и сел. Только тут он заметил, что торс у него голый, и сделал вид, что отталкивает Лу Чжао: — Ай-яй, как ты мог делать такое, пока Ли Ли спал!

Голос, которым он это произнёс, вызвал у Лу Чжао отвращение. Не в силах больше терпеть, он схватил приготовленную пижаму и натянул её Бай Ли прямо на голову.

— Так о чём же речь? — Бай Ли с трудом пролез в рукава и, обмякнув, как тряпка, привалился к Лу Чжао, тесно прижавшись.

Лу Чжао увеличил виртуальный экран:
— Ты говорил о том профессоре. Я проверил.

— Профессор, который создал ту машину? — Бай Ли опешил. — Почему вспомнил о нём? Я сам собирался как-нибудь разобраться.

— Мимоходом, — спокойно сказал Лу Чжао. — Ты сказал: «Маленькая шестерёнка тоже может быть ключевым звеном», вот я и проверил.

Бай Ли уже не помнил, когда именно он это говорил, но быстро уловил ход мыслей Лу Чжао. Соревнования были в разгаре, Бай Ли был загнан и не мог отвлечься, но его озабоченность той машиной Лу Чжао видел.

— Я собрал кое-какие материалы. — Лу Чжао подвинул виртуальный экран к Бай Ли.

Бай Ли ошарашенно взял его, ещё не оправившись от шока, что генерал-майор Лу вообще занялся такими расследованиями, как уже заинтересовался написанным на экране.

— Профессор Ван Лан, — сказал Лу Чжао. — Его супруга много лет болела, постоянно лечилась. Дочь тоже слегла с той же болезнью и за три года до его смерти была вынуждена лечь в больницу.

Материалов было немного, они перечислялись по пунктам. Лу Чжао действительно не очень умел в такие вещи, и информация была собрана отрывочно.

— Как ты это выяснил? — удивился Бай Ли.

— Ван Лан курировал много проектов, военные и исследовательский институт часто сотрудничают, мне как военному проверить это было несложно, — объяснил Лу Чжао. — Через совместные проекты я нашёл имя Ван Лана. В некоторых проектах высокого уровня есть базовая информация об участниках, вот я и узнал о его семейных обстоятельствах.

— Болезнь его семьи мне знакома, — нахмурился Бай Ли. — Лечится тяжело. Это огромные деньги, выходящие за рамки его возможностей, тем более на содержание двух больных.

Это означало, что профессор Ван отчаянно нуждался в деньгах. Судя по информации, собранной Лу Чжао, профессор продал всё ценное, что у него было, но лекарства для жены и ребёнка по-прежнему поглощали деньги, как бездонная бочка.

— Перед его смертью на личный счёт его супруги поступила крупная сумма, — тихо сказал Лу Чжао. — Путей раздобыть деньги у него было немного.

Бай Ли вздохнул:
— А вот проекты, с которыми он работал, были настоящими сокровищницами.

— Я выяснил, что проект, по которому он отправился в круиз, не был связан с психической силой, — сказал Лу Чжао.

Бай Ли:
— Ян Хань тоже говорил, что ненормально, что на его терминале были материалы секретного проекта высокого уровня.

— Этот проект давно закрыт, я не смог узнать его содержание, но смог проверить записи о доступе и скачивании по нему. — Лу Чжао ткнул в виртуальный экран. — Но ничего не нашёл.

На экране появился скриншот записей. Бай Ли заметил неладное:
— Записи о доступе и скачивании за месяц до его смерти удалены.

— Да, — подтвердил Лу Чжао. — Говорят, тогда в Имперском исследовательском институте отключили электричество, работавшие машины дали сбой, и часть данных потерялась.

Слишком уж удобное совпадение. Бай Ли не очень верил.

Не дожидаясь, пока Бай Ли заговорит, Лу Чжао продолжил:
— Но удаление таких записей обычно требует действий администратора. Тактика знакомая, вот я и проверил имя администратора того времени.

Произнося «тактика», Лу Чжао запнулся, и Бай Ли сразу вспомнил того врача из военного госпиталя, разгласившего личные данные, и его жениха.

Эта парочка как раз и была примером «ты копаешь яму — я подаю лопату». Невеста врача как раз и отвечала за управление медицинскими записями.

Способность генерал-майора Лу к экстраполяции впечатляла. Бай Ли с лёгким сожалением подумал, что он научился таким методам именно из этой грязной истории.

— Нашёл? — спросил Бай Ли.

Лу Чжао назвал имя.

Это имя было знакомо им обоим, да и в эти дни о нём знал, наверное, каждый гражданин Империи.

— Так это же тот самый мелкий чиновник, попавший под следствие?! — Бай Ли привстал, поражённый. — Его же взяли за взятки!

Он тут же понял связь.

Профессор Ван Лан, не выдержав тяжёлого финансового бремени, выбрал кражу внутренних материалов Имперского исследовательского института. К тому времени проекты, над которыми он работал, были в основном завершены или обнародованы и не представляли большой ценности. Все, кроме проекта по усилению психической силы.

Но уровень секретности этого проекта был высок, и он не мог вынести материалы из Института. Вероятно, он дал взятку тому самому мелкому чиновнику, у которого были права администратора, заполучил материалы и удалил записи. К тому же совпало крупное отключение электричества в Институте, что послужило прикрытием. Позже проект закрыли, им никто не интересовался, и дело так и замяли.

— Он воспользовался командировкой по другому проекту, сел на гражданский лайнер и отправился к покупателю, — предположил Бай Ли. — На счёт его жены, наверное, поступил задаток. Машина слишком сложная, покупателю, возможно, требовалась техническая помощь. Наверное, пообещали доплатить, иначе он бы не спешил так уездать со Главной звезды. Деньги ему были отчаянно нужны.

Лу Чжао кивнул:
— Я тоже так думаю.

Бай Ли снова просмотрел материалы.

Если в оригинальном сюжете всё шло по той же схеме, то Ван Лан, успешно продав материалы, вернулся на Главную звезду, а затем протащил Ян Ханя в Имперский исследовательский институт.

Но раз в оригинальном сюжете этот проект вообще не упоминался, а позже не появлялись такие люди, как Тан Кайюань, значит, проект так и остался закрытым.

То есть, недостаток машины сохранялся, и Ван Лан, вероятно, это понимал. Поэтому он и осмелился продать её — посторонние всё равно не смогли бы довести разработку до успеха.

Тан Кайюань, видимо, был единственным успешным экспериментом.

Но почему-то, когда Тан Кайюань вернулся на Главную звезду и, из-за падения психической силы, стал искать помощи, этого профессора уже не было в Институте. Его заменил Ян Хань, который на основе оставшихся материалов, благодаря выдающемуся таланту и опыту, нашёл способ стабилизировать психическую силу, спасая жизнь Тан Кайюаню.

— Это, возможно, часть, необъяснимая исходной траекторией, — Бай Ли изложил Лу Чжао свои предположения. — Я не знаю, почему персонаж, изменивший ход сюжета, профессор Ван, вообще не появлялся.

Лу Чжао склонил голову, подумал и сказал:
— Перед отъездом с Главной звезды профессор Ван несколько раз проходил психотерапию.

Бай Ли не совсем понял.

— Проверяя его данные, я узнал, что в Институте хотели отправить его на пенсию досрочно, — сказал Лу Чжао. — Его психотерапевт сообщал, что его состояние плохое, есть... — Лу Чжао запнулся, — ...нехорошие тенденции.

— Значит, досрочная пенсия усилила его желание раздобыть денег, — задумался Бай Ли. — Но после поступления денег проблема должна была решиться...

— Не решалась, — возразил Лу Чжао. — При этой болезни деньги могут лишь отсрочить смерть его жены и дочери.

Бай Ли с удивлением посмотрел на него.

— У моего отца была та же болезнь, — спокойно сказал Лу Чжао. — Можно лишь тянуть время. Он, возможно, и продлил жизнь родным, но лишь увеличил время ожидания разлуки. Такое ожидание может свести с ума.

Ван Лан не выдержал этого дня за днём ожидания разлуки. Он и так был в глубокой депрессии. Когда родные наконец испустили дух после долгих мучений, он, вероятно, тоже покончил с собой, исчезнув из оригинального сюжета. Тогда Тан Кайюань ещё не вернулся на Главную звезду, поэтому о нём просто не упомянули в книге.

За пределами страниц книги кто-то жил, кто-то умирал. Маленький человек, под гнётом семейных обстоятельств, сделал выбор и косвенно создал искусственного избранника небес.

Этот мир полон дыр.

Если бы в Имперском исследовательском институте бюрократизм и плохое управление не достигли такого уровня, Ван Лан не смог бы продать материалы. Но чтобы создать одного человека, на это закрыли глаза.

Но если бы Институт не был таким, Ян Хань мог бы поступить на работу по заслугам, а не потерять место из-за неожиданной смерти Ван Лана. Это косвенно привело к тому, что проблемы с психической силой Тан Кайюаня остались нерешёнными.

Точно так же, если бы эти учреждения не были такими прогнившими и некомпетентными, Сы Ту не выжили бы из Имперского исследовательского института, и он не стал бы сотрудничать с Бай Ли в разработке мехов. White01, возможно, не появился бы, и Бай Ли, стоящий сейчас на пути Тан Кайюаня, возможно, не существовал бы.

Жизнь действительно состоит из череды совпадений, трагедий и комедий. Посаженное семя «добра» может и не принести плодов, но и нить «зла» не обязательно соткёт идеальный узор.

Всё это были лишь предположения. Бай Ли уже не мог узнать правду из оригинального сюжета. Доводы Лу Чжао были убедительны, и после краткого замешательства Бай Ли понял, что эти предположения основаны на опыте самого Лу Чжао.

Оригинальный сюжет с начала до конца показывал мир с точки зрения Тан Кайюаня. Он давал окружающим «равную любовь», но любовь никогда не бывает равной.

Человеческие силы ограничены, и иногда на понимание другого человека уходят все твои ресурсы. Любовь Тан Кайюаня была равной, потому что его силы дробились на мелкие части. Всех знали поверхностно, сдирали кожу, но не углублялись.

Бай Ли не находил слов. Он мог лишь придвинуться ближе к Лу Чжао и прошептать:
— Спасибо союзнику за разъяснения.

— Угу, — генерал-майор Лу без ложной скромности принял благодарность.

— Доказано, что союзник весьма эффективен в делах, — подыграл Бай Ли. — Моя сладкая жизнь на всём готовом не за горами.

Лу Чжао усмехнулся:
— Я не очень умею в такие вещи.

Не дав Бай Ли возразить, Лу Чжао добавил:
— Но я научусь.

Бай Ли смотрел на него и лишь через некоторое время сказал:
— А мне кажется, в будущем это вообще не понадобится.

— Сегодня тот парень из CL-17 сказал мне, что потом обязательно станет лучше. — Бай Ли лёг на бок и обнял Лу Чжао. — Думаю, он прав.

Потом обязательно станет лучше. Мир не изменится, меняются только люди. Люди станут лучше.

Лу Чжао ответил «Угу» и погладил Бай Ли по руке.

— Эээ, — Бай Ли колебался. — А жена и дочь профессора Вана...

— Умерли, — ответил Лу Чжао.

Бай Ли на мгновение потерял дар речи. За день произошло столько всего, что он онемел, лишь тупо пробормотал:
— Понятно.

— Я знал, ты спросишь, — Лу Чжао повернулся к нему. — Поэтому и колебался, говорить или нет.

— Что тут такого, о чём не скажешь? — удивился Бай Ли.

— Тебе жалко, — Лу Чжао вдруг усмехнулся. — Сентиментальный.

Бай Ли фыркнул и сильно ущипнул Лу Чжао за бока, где щекотно:
— Врёшь!

— Разозлился, — Лу Чжао смеялся и комментировал.

— Ещё и в ярости, — сказал Бай Ли, — и сердце чешется!

Не дав Лу Чжао разобраться в этой мешанине идиом, рука Бай Ли скользнула под рубашку и поползла вверх, прикосновение кожи вызвало дрожь.

Бай Ли откинул рубашку Лу Чжао и впился зубами ему в живот. Генерал-майор Лу тихо вскрикнул, но не остался в долгу, упёршись ногой в низ живота Бай Ли, отчего у того пересохло во рту.

— Раз уж я твой наставник в этих делах, — сказал Бай Ли, — не дашь ли учителю немного свободы действий?

Лу Чжао уже собирался рассмеяться, как вдруг зазвонил лежащий рядом терминал. Это был специальный сигнал — явно сообщение из корпуса.

Он протянул руку, чтобы взглянуть, но Бай Ли недовольно остановил его:
— Генерал-майор Лу, стрела уже на тетиве!

Лу Чжао резко сбросил его, перегнулся через Бай Ли за терминалом, усмехаясь:
— Сообщение из корпуса.

Бай Ли успокоился, не возражая, что Лу Чжао прижал его к кровати, и продолжил шаловливо водить руками. Не успел он поводить и пару раз, как руки хулигана схватили.

Подняв голову, он увидел, как взгляд Лу Чжао оторвался от виртуального экрана и упал на его лицо:
— В корпусе сказали, завтра надо прийти на совещание.

— Иди, — сказал Бай Ли. — Завтра всё равно нет матчей, отборочные в секторах закончатся не раньше завтрашнего вечера.

— Корпус приглашает и тебя, — сказал Лу Чжао, глядя на него.

* * *

Тан Кайюань очнулся от беспамятства. В голове гудело, его стошнило пару раз. Он собрал воедино полезные обрывки воспоминаний. Сегодня был финал отборочных в 1-м секторе. Во время матча он потерял контроль.

Всё из сна смешалось с реальностью. Тан Кайюань чувствовал, будто качается на волнах. Удушье и хаотичные воспоминания терзали его разум. Голова раскалывалась так, что он едва мог управлять мехом.

К счастью, в конце концов он выдержал. Смутно помнил, как кое-как слез с главной арены, его подхватили техники в подсобке, а дальше — почти ничего.

Тан Кайюань огляделся. Он лежал в больничной палате. На больничной одежде было название частной клиники на подчиненной планете.

Он взглянул на капсулы на тумбочке. Двух не хватало. Перевернув упаковку, он понял — это были препараты, подавляющие запах альфы.

Холодный ужас окутал его с головы до ног. Двух не хватало. Это он их принял? Он не сдержал свой запах? Как он мог не сдержать запах?!

Тан Кайюань в панике отшвырнул упаковку. Вещь упала на пол, и он заметил, что на маленьком диванчике у кровати сидел человек.

Госпожа Тан, видимо, сильно устала. Она спала, склонившись на подлокотник дивана. Тан Кайюань осторожно надел тапочки. Не найдя в палате никого, он вышел в коридор.

Эта частная клиника была маленькой, пациентов почти не было. Только его палата была занята. Коридор был пуст.

Едва он вышел, как услышал приглушённый голос Тан Сяо:
— ...Да, я понимаю, но он же победил... Пожалуйста, подумайте, как быть... Если эти журналисты узнают о сегодняшнем инциденте в подсобке...

Тан Кайюань пошёл на звук и в углу нашёл Тан Сяо, разговаривающего по терминалу.

— Это была ошибка, — Тан Сяо, сдерживая ярость, умолял. — Клянусь, больше такого не повторится.

Голос Линь Шэна из терминала звучал так, будто он был на пределе злости:
— Что я могу сделать! Я завален работой, надо отбиваться от этих идиотов из полиции... И от того старого хрыча из военных!

Тан Кайюань понял, что речь о маршале.

— Или спросите у старшего молодого господина, — в голосе Тан Сяо прозвучало раздражение. — Он говорил, что если Кайюань выиграет соревнования, он гарантирует ему место в Первом корпусе.

— Думаешь, почему он так говорил? Потому что его связи в военных почти все порваны, вот он и рассчитывал, что твой сын проложит новый путь, — Линь Шэн язвительно усмехнулся. — Второй молодой господин сейчас прижал его к стенке, старший сам в беде, ему не до меня. Думаешь, ему есть дело до твоих проблем?!

Терпение Тан Сяо лопнуло. Он рявкнул:
— Так что же делать?! — затем, вспомнив своё положение, понизил голос: — Если сейчас раздуют скандал с Кайюанем, у вас с господином прибавится проблем.

Линь Шэн пробормотал что-то непечатное:
— Ладно, понял. Разберусь сначала с проверкой.

Не дав Тан Сяо договорить, Линь Шэн отключился.

— Сукин сын! — выругался Тан Сяо и пнул проезжавшего мимо уборочного робота, сбив его с курса.

Он обернулся и увидел за спиной ошеломлённого Тан Кайюаня.

— Кайюань, — на искажённом злобой лице Тан Сяо с трудом возникла улыбка. — Очнулся?

Тан Кайюань тихо спросил:
— Что случилось? Почему я здесь?

— А, ты... — Ярость Тан Сяо снова вспыхнула, но от головокружения ему пришлось опереться о стену, и он стал похож на бешеного старика. — В подсобке у тебя немного вырвался запах, одна омега не выдержала, у неё раньше времени начался цикл, несколько альф попали под воздействие, началась небольшая суматоха.

Небрежно брошенные слова заморозили сердце Тан Кайюаня до дна. То, что омега раньше времени вошла в цикл — это ещё куда ни шло, но там были альфы?! Он открыл рот, но не решился спросить, как именно всё уладили.

— А эти организаторы — сплошь бездари! — ругался Тан Сяо. — Кого только не берут! Некоторым бы дома детей нянчить, хозяйством заниматься, а они лезут, создают проблемы...

Он бормотал что-то себе под нос. Тан Кайюань с трудом выдавил:
— Это повлияет на финальный отбор?

— Нет! — твёрдо заявил Тан Сяо. — Эту новость нельзя допустить до этих мух-журналистов! Не волнуйся, я уже договариваюсь, чтобы всё уладили. Об этом никто не узнает.

— Даже если... это не должно повлиять на соревнования, — в голосе Тан Кайюаня зазвучала надежда. — Просто не сдержал запах... Я... Я могу сказать, что у меня чувствительный период! Они поймут...

— Поймут? — Тан Сяо с недоверием посмотрел на него и захихикал. — Глупый мой мальчик! Мир никогда тебя не поймёт. Мир верит только тому, что слышит. Чем поверхностнее, тем охотнее принимают за правду.

Он смеялся, будто Тан Кайюань сказал что-то смешное. Посмеявшись, он похлопал сына по плечу:
— Человек никогда не должен иметь ни единого пятна в биографии, иначе его будут бесконечно копать, выворачивать наизнанку, пока не уничтожат. — Он помолчал и добавил: — Думаешь, как Бай Ли разрушили за те годы?

Имя Бай Ли подействовало на Тан Кайюаня как раздражитель. Он инстинктивно поднял голову и замер, глядя на Тан Сяо.

— Человек, как только падает, стоит запустить несколько слухов, подкинуть немного наживки, и остальные набросятся, разорвут его на куски, растопчут. — Пухлое лицо Тан Сяо расплылось в самодовольной улыбке. — Ты другой, сынок. Ты поднимешься ещё выше. Я не позволю, чтобы с тобой случилось то же.

Тан Кайюань смутно понял смысл слов отца. Из них он осознал, насколько глубокой стала ненависть Тан Сяо к дому Бай.

Старик Бай, наверное, и во сне не видел, к чему приведёт его презрение и пренебрежение при жизни для единственного наследника. Этот старик за всю жизнь ни перед кем не склонил головы, но не подозревал, что после его смерти спину Бай Ли чуть не сломали.

Наверное, в этом была часть причины, по которой Тан Сяо чувствовал удовлетворение. Бай Ли был слишком похож на старика Бай. Видеть его падение в бездну было всё равно что видеть крах всего дома Бай. Человеческие чувства часто требуют усилий, чтобы их поддерживать, а ненависть приходит легко и растёт с каждым днём.

— Не волнуйся слишком, у меня есть план, — Тан Сяо, видя, что Тан Кайюань молчит, решил, что он всё ещё переживает. — У господина Линь Шэна и старшего молодого господина тоже найдутся способы.

— Но господин Линь Шэн только что сказал, что у них свои проблемы, — тихо заметил Тан Кайюань.

— Их проблемы меня не касаются. Мне нужно, чтобы они решали мои проблемы. И они вынуждены это делать, — Тан Сяо усмехнулся. — Неужели я зря тратил с ними время в клубах?

Услышав «клубы», лицо Тан Кайюаня на мгновение исказилось.

— Ладно, иди внутрь, — сказал Тан Сяо. — Отдохни как следует, потом подумаешь о следующем сеансе на машине.

Тан Кайюань в оцепенении побрёл обратно в палату. В голове у него был хаос, он даже не заметил, что госпожа Тан на диване сменила позу.

В ушах зазвучал шорох поправляемого одеяла. Госпожа Тан медленно разжала руку. На ладони остались глубокие следы от ногтей, но она сказала себе, что не поднимет головы. Отец говорил: когда ненавидишь человека до предела, никогда не показывай ему своих глаз.

Не дай ему увидеть в твоих глазах спрятанный в сердце клинок.