Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Несмотря на весь шум снаружи, Линь Шэн всё же носил фамилию Линь, и пока никто не мог с ним особо ничего поделать.

Тем не менее, и Линь Шэн, и первый наследник престола были в отчаянии: нужно было гасить темы в звёздной сети, договариваться с военными кругами и скрывать всё от императорской семьи. Они были заняты по уши.

В отличие от Института "Шэнши", который словно провалился в зыбучие пески, дела в Институте Бай шли гладко, и они добрались до финала главной звёздной зоны.

Победа в этом матче означала для Бай Ли право участия в финальном отборочном турнире.

В день соревнований виртуальные проекции моделей White01 и CL-17 парили над главной ареной, а на трибунах стоял гул голосов.

— Сегодня много народу, у входа столкнулся с несколькими из армейских корпусов, — Хань Мяо, неся несколько бутылок с напитками, шагнул к своим местам. — У них выходной, все пришли посмотреть матч. Эй, а где Цзян Хао? У него же сегодня тоже выходной?

— Говорят, начальство его вызвало, — Чэнь Нань взял две бутылки и протянул одну Лу Чжао. — Кажется, он успеет вернуться, да?

Лу Чжао очнулся:
— Угу.

Ночью он спал плохо. Бай Ли ворочался и среди ночи разбудил его, прижавшись. После этого, как только Лу Чжао закрывал глаза, ему снились беспорядочные сны.

После того злополучного совпадения на прошлых соревнованиях, которое было настолько невероятным, что с трудом принималось, он всё время нервничал за Бай Ли в предстоящих матчах.

Он начал немного понимать прежнюю осторожность Бай Ли. Осознание, что над тобой висит меч, готовый упасть в любой момент, и при этом ты должен идти вперёд в темноте – это чувство действительно может вызывать бессонницу.

А вот сам молодой господин Бай уже перешагнул тот рубеж. Утром он встал в приподнятом настроении, перечитал все мемы в звёздной сети, где ругали Линь Шэна, и бодрым шагом отправился на соревнования.

Неудачи врага – лучшая отрада для своих войск.

Утешение придало Бай Ли бодрости, и он даже набрался терпения, чтобы выслушать ворчание Сы Ту.

— Я тебе говорю, будь осторожен, — Сы Ту повторил. — Модель CL-17 довольно специфична, пилот напротив – ветеран, ушедший из Второго корпуса, прошел сотни боёв, бьётся так, будто противники – его внуки...

Бай Ли возмутился:
— Разве я похож на других?

— Ладно, ты крутой, — сказал Сы Ту. — Ты повыше рангом, так что бить тебя – всё равно что сына бить, ладно?

Недаром Сы Ту так долго инструктировал: сегодняшний матч был решающим.

К всеобщему удивлению, в финал отборочного турнира главной звёздной зоны вышли две машины, и ни одна из них не была тяжёлым мехом.

Про White01 и говорить нечего, но и CL-17 не была типичной для Империи основной моделью. Она делала упор на защиту и даже могла выдержать часть атак тяжёлых мехов, но предъявляла слишком высокие требования к физической подготовке и пси-силе пилота, поэтому управлять CL-17 могли только очень сильные бойцы.

Пилот противника был грозным на вид ветераном, который несколько лет назад по личным причинам досрочно покинул военные круги; ходили слухи, что в прошлом он тоже был крутым парнем.

Для White01 это был первый раз, когда он столкнулся с моделью, так же, как и он сам, использующей нестандартные решения. А Бай Ли предстояло сразиться с выдающимся противником.

Надев шлем, Бай Ли похлопал Сы Ту по плечу.

— Приготовься, — сказал Бай Ли. — Когда я сойду с арены, кричи громче.

Сы Ту толкнул его, направляя к главной сцене.

На главной сцене переливались звёздные огни, проекция White01 падала на пол, рассыпая светящиеся брызги.

Пилот CL-17 тоже вышел на сцену в свете прожекторов, держа шлем в руках. Его взгляд был прикован к Бай Ли.

Парень был здоровяком с грубым, свирепым лицом, но молодой господин Бай, всегда наглый, вызывающе показал ему большой палец вверх.

Пилот CL-17 сначала опешил, потом криво усмехнулся. Бай Ли впервые видел, чтобы улыбка могла быть такой убийственной, будто у них с этим человеком была смертельная вражда.

Пилоты заняли свои места, начался последний отборочный матч главной звёздной зоны.

— Один из двух участников получит право на финальный отборочный турнир, и сегодня, наконец, встретились две не-тяжёлые машины! — раздался возбуждённый голос комментатора. — Давайте будем ждать! Матч начинается!

На голограмме после кратковременной темноты возникли руины. Зрение Бай Ли только восстановилось, как детекторы завыли как сумасшедшие. Его точка возрождения оказалась на верхнем этаже разрушенного здания, и левая нога машины сразу же застряла в щели.

Если бы не способность модели White01 частично снижать нагрузку на пилота и использование композитных материалов Чжоу, которые обеспечивали достаточную прочность, Бай Ли, вероятно, потерял бы половину жизней прямо на старте.

А точка возрождения CL-17 была всего в двух метрах от него.

Противник приземлился на руинах с хирургической точностью, точка возрождения мало отличалась от Бай Ли, только вот он остался невредим.

Этот старт был уже не просто невезением. Трибуны взорвались руганью, комментатор растерялся.

После сбоя главная система была тщательно проверена, никаких неполадок не обнаружили, но почему-то она продолжала подставлять одного Бай Ли. Даже организаторы турнира начали сомневаться, не навредил ли тот снятый с должности мелкий начальник.

Сердце Бай Ли упало в ледяную пропасть. У него не было времени ругать тупое мировое сознание; он сосредоточил пси-силу, пытаясь высвободить левую ногу из щели.

Пилот CL-17 простоял на месте пару секунд, затем сделал шаг вперёд.

Пушечные порты ионных пушек на плечах White01 мгновенно открылись, но прежде чем Бай Ли успел выстрелить, мех CL-17 протянул к нему руку.

Бай Ли не понял, что происходит.

Пилот CL-17, видя его непонимание, указал на застрявшую левую ногу Бай Ли и жестом показал, что нужно тянуть вверх.

Во время матча два меха не могли общаться, только жестикулировать. Закончив жестикуляцию, CL-17 снова протянул руку.

На этот раз Бай Ли понял, что он имел в виду. Он ухватился за руку CL-17, чтобы встать устойчивее, развернулся и выстрелил из пушки в металлическую стену рядом с застрявшей левой ногой. CL-17 подхватил и вытащил более лёгкий корпус White01 из зоны риска обрушения.

Зрители на главной арене остолбенели.

Комментатор лишь спустя некоторое время нашёл голос:
— Точка возрождения White01 была не идеальна, но мех CL-17 не воспользовался моментом для атаки! Он... эм... он... Вау...

Чэнь Нань тоже произнес: — Вау.

На голограмме мех CL-17, как только White01 устойчиво встал, отпустил его, отступил на два шага назад и выхватил световой меч.

White01, похоже, всё ещё не мог прийти в себя, несколько секунд простоял в оцепенении.

Лу Чжао выдохнул с облегчением. Лишь выпустив воздух, он осознал, что сердце у него было в горле.

Такие смертоносные точки возрождения в армейских тренировках встречались лишь несколько раз на максимальной сложности, и то обычно при условии, что обе точки были паршивыми. Такую точку для Бай Ли Лу Чжао знал: судьба просто не хотела, чтобы он шёл слишком гладко.

Но он не ожидал, что пилот CL-17 окажется настолько неординарным.

Бай Ли смотрел, как мех противника выхватывает световой меч и отпрыгивает назад, приземляясь на руины другого здания метрах в десяти. Этот человек хотел устроить ему честный бой без посторонних факторов.

Бай Ли медленно улыбнулся. Он помнил свирепое лицо пилота CL-17 перед матчем. В тот миг он подумал, что всё кончено, и не ожидал, что здоровяк с грубым лицом окажется таким человеком.

White01 показал противнику большой палец вверх, затем вытащил световой меч.

— Никто не спешит атаковать! Что это значит... White01 показывает жест! — прокричал комментатор. — Это цифра "пять"?! CL-17, кажется, согласен!

— Пять секунд, — сказал Лу Чжао, глядя на виртуальную проекцию. — До начала матча.

Прежде чем Чэнь Нань и Хань Мяо успели спросить, комментатор воскликнул с пониманием: — Четыре... три... два...

В тот миг, когда из уст комментатора вырвалось "один", оба меха одновременно прыгнули, и световые мечи скрестились в воздухе. Лезвия сошлись, брызги света рассыпались искрами.

Это были первые за всё время сборных соревнований бои между двумя не-тяжёлыми мехами.

В отличие от чистой и яростной артиллерийской дуэли тяжёлых мехов, две машины, делающие ставку на силу самого пилота, начали сражение в предельно диком стиле.

— Очевидно, контроль пилотов над мехами достиг удивительного уровня, мех стал частью их тела! — восторженно кричал комментатор. — CL-17 получил попадание в кабину пилота! Он отрывается, но ионная пушка White01 преследует его! Великолепно! Пилот CL-17, Сун Тай, предугадал эту атаку и, отступая, ответил выстрелом, две атаки нейтрализовали друг друга в воздухе! —

Бай Ли чувствовал мощь пилота CL-17. Этот бой, без ограничений и с равными по силе мехом и пилотом, приносил ему невиданное ранее удовольствие. Он не замедлялся. После провалившейся атаки он увеличил скорость, преследуя добычу.

Но и для CL-17 он сам был добычей. Отвечая на атаки, CL-17 тоже стремился захватить инициативу.

Оба меха демонстрировали высочайший уровень боя на ближней дистанции. Без тяжёлого вооружения важность навыков самого пилота в бою стала очевидной. Империя делала упор на разрушительную мощь мехов уже много лет, боевые способности самих пилотов слегка застыли, зависимость от мехов перевесила стремление к развитию собственных, приобретённых навыков.

Но в этом матче, в отличие от пожаров, вызванных бомбардировками, White01 и CL-17 были доведены до предела могущественными пилотами.

Захватывающий ближний бой, дополненный световыми и ионными пушками для компенсации недостатка дальности, предвидение действий противника и несколько потрясающе опасных уклонений вызывали на трибунах постоянные возгласы удивления и аплодисменты.

— Мощно, — восхищённо вздохнул Хань Мяо. — Если бы эти двое были в армии, они могли бы управлять любыми мехами.

Увы, оба пилота по разным причинам покинули военные круги и могли лишь померяться силами на этой смоделированной карте, каждый излучая свой свет.

Под крики "Браво!" комментатора и возгласы зрителей Бай Ли улучил момент. Финтом он вынудил CL-17 открыть крошечную брешь, развернулся и вонзил световой меч, пронзив кабину пилота насквозь.

На голограмме имя White01 и имя Бай Ли вспыхнули синим светом.

— Победитель — прокричал комментатор. — White01, Бай Ли! Институт Бай получает путёвку в финальный отборочный турнир!

На главной сцене открылись две симуляционные капсулы. Первым вышел Бай Ли. Сняв шлем, он направился к другой капсуле.

Походка была в порядке, Лу Чжао успокоился.

Тут же он услышал крики радости Чэнь Нань и Хань Мяо. Трибуны уже взорвались аплодисментами, сторонники кричали "Генерал Бай!", приветствуя и аплодируя главной сцене, усыпанной звёздной пылью.

Бай Ли действительно выиграл отборочный матч. Модель White01 получила единственную в главной звёздной зоне путёвку на финальный отборочный турнир.

— Что он делает? — кто-то на трибунах указал на Бай Ли, идущего по сцене к другой симуляционной капсуле.

Сойдя с симулятора, Бай Ли почувствовал лишь теперь, задним числом, страх. В тот миг, когда мех CL-17 приблизился, он уже решил пожертвовать левой ногой, чтобы вырваться силой.

Он не мог оценить, какой ущерб корпусу нанесёт силовой рывок, но знал, что не вынесет мысли о поражении в последнем матче отбора.

Это CL-17 дал ему шанс. Бай Ли испытывал вину и сожаление и страстно хотел поблагодарить пилота CL-17.

Пилот противника, Сун Тай, сошёл с симулятора, шлем уже был снят и лежал рядом, открывая свирепое лицо.

Бай Ли протянул руку, с извинением и уважением произнеся:
— Спасибо вам за...

Не успев договорить, он увидел, как пилот меха CL-17, здоровяк с грозным лицом, за два шага подошёл к нему, обхватил мускулистой рукой и заключил Бай Ли в объятия, от которых у того чуть не остановилось дыхание.

— Похоже, пилоты высоко ценят друг друга, — улыбнулся комментатор. — Спасибо вам за потрясающий матч, вы показали нам мощь и очарование мехов под новым углом...

Он не успел закончить, как увидел, как Сун Тай открыл рот и что-то сказал Бай Ли. Подвесной голосовой робот размером с полкулака, уловив голос участника, подлетел ближе, и слова Сун Тая тут же разнеслись по арене.

— ...в той спасательной миссии несколько лет назад был парень по фамилии Сун. Это мой сын.

Дыхание Бай Ли перехватило. Он уже с трудом вспоминал лица павших товарищей в той миссии, но имена помнил отчётливо.

— ...Ох, — мозг Бай Ли отключился, он тупо пробормотал. — Простите. Примите мои соболезнования.

— Я давно хотел встретиться с вами и господином Цзян Хао, — покачал головой пилот CL-17. На грубом лице здоровяка снова появилась улыбка, но из-за свирепых черт она выглядела пугающей. — Спасибо вам за помощь эти годы. Кроме компенсации, те деньги, которые вы присылали, я знаю.

В пустом мозгу Бай Ли мелькнула мысль: оказывается, та улыбка перед началом матча была не для того, чтобы напугать его; этот человек просто не умел улыбаться.

Его мысли спутались, он хотел что-то невнятно сказать, но успел лишь издать несколько звуков, как Сун Тай снова заключил его в объятия, готовые задушить.

Господин Сун Тай явно не умел выражать эмоции и инстинктивно выбрал способ "чем сильнее сжимаешь, тем искреннее":
— Мой младший сын смог закончить учёбу на эти деньги. Больше не беспокойтесь о деньгах.

Бай Ли:
— Ох, не за что.

Едва он это сказал, как почувствовал, как кулак Суна Тай, размером с кулачищу, стукнул его по спине. Альфа, здоровый как гора, охрипшим голосом, с дрожью сказал:
— Спасибо вам огромное за эти годы. Я знаю, генералу Бай пришлось нелегко, но дальше всё обязательно наладится. — Он сделал паузу, затем добавил: — Пусть золотая Калли вечно цветёт.

Шум главной арены уже не доходил до Бай Ли. Звёздная пыль и свет съёмочных подвесных роботов резали ему глаза.

Судьба в начале сегодняшнего матча жестоко подставила его, но никто не мог предположить, что сын пилота CL-17, Сун Тая, был одним из погибших в той спасательной миссии много лет назад.

Изначальный сюжет, чтобы заполнить пробелы, создавал маленьких персонажей. Эти роли, которые в оригинале можно было описать одним словом "некоторые", тоже не были бескровными существами.

Живя в мире, невозможно существовать полностью отдельно. Устанавливая связи, ты создаёшь нити. Эта нить, протянувшаяся через долгие годы, наконец сегодня подстраховала Бай Ли.

Бай Ли никогда прежде так остро не осознавал один факт: они были людьми, живыми людьми, из плоти и крови, людьми с чувствами, которых невозможно предугадать.

Разговор вёлся тихо, но система звука арены всё равно донесла его до зрителей. Крики толпы постепенно стихли. На главной сцене остались лишь космос и звёзды.

Лу Чжао смотрел на Бай Ли, стоящего на сцене. Вечно наглый молодой господин Бай неуклюже похлопал Суна Тай по спине.

Никто не произнёс ни слова. Спустя долгое время комментатор сказал:
— Спасибо вам обоим. Вы хорошо потрудились.

Раздались аплодисменты.

* * *

Бай Ли уже не помнил, как он сошёл с главной сцены. В глазах Сы Ту стояли слёзы, он обнял Бай Ли за плечи и похлопал.

— Всё же хорошо, — сказал Сы Ту. — Кроме нас, о тебе кто-то помнит.

Бай Ли очнулся и покачал головой:
— Я не хочу такого "помнят".

Такое "помнят" слишком тяжело. Оно несёт боль, окровавленные жизни, его ногу и вину Цзян Хао на всю жизнь.

Сы Ту не нашёлся, что ответить.

— Я не то чтобы не рад, — проговорил Бай Ли. — Просто я...

Смешанные чувства не давали Бай Ли найти точное определение, он даже не мог выразить подходящую эмоцию на лице. В конце концов осталась лишь растерянность.

Ассистент передал Бай Ли личный терминал. Там было два сообщения от Лу Чжао.

Лу Чжао: Пойдём.
Лу Чжао: Ли Ли.

Бай Ли почувствовал в этом втором сообщении неуклюжее утешение Лу Чжао. Это тупое, приглушённое утешение, не касавшееся сути, наоборот, успокоило Бай Ли. Эх, пойдём, домой.

Собрав вещи, сотрудники Института Бай направились к служебному выходу через закулисье.

Выйдя из служебного прохода, они увидели поджидавших журналистов. По плану должно было быть послематчевое интервью с победителем, но когда вышел Бай Ли, журналисты не бросились к нему.

Они молча смотрели на него. Кто-то осторожно спросил:
— Господин Бай Ли, у вас есть время дать нам интервью?

Лу Чжао прислонился к парящему автомобилю и, увидев выходящего Бай Ли, выпрямился.

Состояние Бай Ли выглядело сносным, лучше, чем ожидал Лу Чжао. Тот помахал ему рукой и только потом стал разбираться с журналистами.

Первый вопрос журналистов ещё не был задан, как Лу Чжао получил вызов от Цзян Хао.

— Где вы? — Выражение лица Цзян Хао было странным, он вёл машину и спрашивал. — Бай Ли не отвечает на вызовы, он с тобой?

Лу Чжао взглянул на окружённого журналистами Бай Ли:
— У служебного выхода главной арены. Даёт интервью.

Едва он договорил, связь прервалась. Через несколько минут к заднему входу подлетел парящий автомобиль армейского образца.

Из него выскочил Цзян Хао. Не дожидаясь приветствия Лу Чжао, он, как вихрь, помчался к Бай Ли.

— Бай Ли! — Цзян Хао начал кричать ещё издалека. — Генерал!

Бай Ли обернулся и увидел Цзян Хао с каким-то странным лицом, пробирающегося сквозь журналистов. Видимо, он очень торопился и выкрикнул старое обращение.

— Есть новости, — Цзян Хао пробился сквозь толпу, почти бросился к Бай Ли. — Есть... есть новости, только что... они... Линь Шэн...

— Говори медленнее, — Бай Ли поспешил поддержать его, но, встретившись с Цзян Хао глазами, остолбенел. Глаза Цзян Хао были ужасно красными. Бай Ли обменялся взглядом с Сы Ту. — Мой старый сослуживец по делу. Поговорите пока с Сы Ту.

Журналисты поспешили расступиться. Бай Ли, обняв Цзян Хао за плечи, повёл его прочь. Лу Чжао, подумав, что что-то случилось, сделал несколько шагов навстречу.

Прежде чем Бай Ли успел спросить, он почувствовал, как тело Цзян Хао начало дрожать.

— Что случилось? — Бай Ли испугался. — Что такое?

Он никогда не видел Цзян Хао в таком состоянии, будто тот потерял душу, или, наоборот, душа, долго отсутствовавшая, наконец вернулась в тело и пока не могла привыкнуть, отчего тело дрожало.

Цзян Хао покачал головой, и две капли слёз упали на землю. Бай Ли словно обожгло. Он замер на месте.

Они стояли довольно далеко, Лу Чжао не разобрал, что сказал Цзян Хао, но увидел, как тот наклонился к уху Бай Ли и что-то прошептал. Бай Ли стоял как истукан, тупо глядя на две капли на земле.

Цзян Хао закончил, толкнул Бай Ли. Тот всё ещё был в ступоре, губы шевельнулись, но не издали звука. Цзян Хао толкнул его снова:
— Правда.

— Правда! — повторил он.

Сказав это, он вдруг обхватил Бай Ли за плечи и издал хриплый рыдающий звук:
— Но какой в этом прок? Столько лет прошло, я, чёрт возьми, даже не знаю, радоваться ли мне.

Лу Чжао никогда не думал, что такой интеллигентный человек, как Цзян Хао, может так громко плакать. И так внезапно.

Рука Цзян Хао, сжимавшая его плечо, была слишком сильна. Бай Ли почувствовал, будто пальцы впиваются в его плоть.

От этой боли он очнулся и понял, что Цзян Хао плачет, размазывая сопли и слёзы. Его слова не имели такого воздействия, как сам плач.

Журналисты, Сы Ту и остальные в недоумении наблюдали. Бай Ли прокашлялся и похлопал Цзян Хао:
— Хватит плакать, уже не маленький, позорно.

Цзян Хао вытирал слёзы и что-то бормотал.

— Ладно, хватит! — Бай Ли ударил его кулаком. — Конца не видно?!

Цзян Хао получил удар, и плач стал тише.

— Что случилось? — подошёл Лу Чжао.

— В корпусе кое-что произошло, — сказал Бай Ли. В движениях Цзян Хао, вытиравшего слёзы, он почувствовал что-то смешное и вздохнул. — Не плачь, генерал-лейтенант Цзян. Иди домой, поспи, не думай о многом.

Цзян Хао покачал головой, потом кивнул, яростно вытирая глаза, положил руку на плечо Бай Ли и похлопал его несколько раз.

Плечо Бай Ли ныло от этих хлопков и прежних сжатий. Голова заболела. Что за день такой выдался? Двое подряд вешаются на него и рыдают.

Лу Чжао уловил на лице Бай Ли тень усталости, но не стал расспрашивать. Внезапная эмоциональная вспышка Цзян Хао привлекла внимание окружающих, сейчас не время было говорить.

Когда Бай Ли усадил Цзян Хао в его парящий автомобиль и проводил взглядом, тот развернулся и пошёл обратно к Лу Чжао.

Взгляд Лу Чжао не отрывался от лица Бай Ли, его нервы были напряжены сильнее, чем у самого Бай Ли.

— Поговорим позже, — улыбнулся Бай Ли. — Поможешь?

Лу Чжао кивнул.

— Скажи Сы Ту, пусть разбирается с журналистами, я хочу сначала пойти домой отдохнуть, — Бай Ли открыл дверь пассажирского сиденья парящего автомобиля Лу Чжао и, переступив порог, обернулся. — Если спросит, что случилось, скажи, что нога беспокоит. Потом сам ему объясню.

Лу Чжао посмотрел на него и, не расспрашивая, развернулся и направился к засыпанному вопросами журналистов, вспотевшему Сы Ту.

Бай Ли сел в машину и в зеркале заднего вида увидел, как Лу Чжао подошёл к толпе. Журналисты в основном знали его, расступились. Лу Чжао что-то сказал Сы Ту, и выражение лица Сы Ту сразу стало напряжённым, он закивал.

Жаль беспокоить учителя Сы. На самом деле нога Бай Ли была в порядке, просто у него не было сил разговаривать с журналистами, и пришлось возложить эту тяжкую задачу на технаря учителя Сы. Он был страшно уставшим.

На плече Бай Ли, казалось, ещё чувствовалась сила, с которой его сжимал Цзян Хао. Эта сила заставила его понять, что вина за эти годы въелась в нервы Цзян Хао, и тот уже не сможет это забыть до конца жизни. Он даже не знал, радоваться ли ему, так что о забвении не могло быть и речи.

Слова Цзян Хао всё ещё звучали в ушах Бай Ли, но лишь сейчас, сидя в машине в одиночестве, он медленно осмыслил и понял значение каждого слова.

Он чувствовал себя словно вытащенным из разъедающей жидкости, ещё живым, но истощённым до предела, не желая шевелиться.

Это было странное чувство. Кошмар подходил к концу, но он не ощущал ни лёгкости, ни радости. Сегодня он обнаружил, что та миссия много лет назад не только сломала ему ногу, но и повлияла на жизни многих людей.

И всё это лишь для того, чтобы возвысить одного человека. Они честно прожили столько лет, казалось, лишь для того, чтобы в нужный момент послужить этому человеку.

Лу Чжао открыл дверь и увидел Бай Ли, сидящего на пассажирском сиденье, глубоко согнувшегося, уткнувшегося лицом в колени, скрестившего руки на животе. Весь он словно сложился, сжался в комок.

— Бай Ли, — Лу Чжао поспешно захлопнул дверь, растерянно ощупывая спину Бай Ли. — Где болит? — Затем сообразил и торопливо запустил парящий автомобиль. — В военный госпиталь.

— Всё в порядке, — пробормотал Бай Ли, не отрывая лица от колен. — Просто отдохну, через минуту будет нормально. Ничего не болит.

Лу Чжао уловил что-то неладное. Нахмурившись, он нерешительно стал поглаживать Бай Ли по спине. Через некоторое время он услышал голос Бай Ли.

— Цзян Хао получил сообщение свыше, — Бай Ли не поднимал головы, всё так же согнувшись. — Военные круги, полиция, аристократический совет и другие стороны совместно обратились к императорской семье с просьбой расследовать дело Линь Шэна.

Лу Чжао опешил:
— А императорская семья...

— Второй наследник тоже присоединился к запросу. Его Величество разрешил расследование, главную роль в котором будет играть относительно нейтральная полиция, при содействии высшего командования военных кругов. — Бай Ли сказал. — Маршал... он велел Цзян Хао передать мне: когда всё закончится, после соревнований, прийти к нему домой поесть с тобой.

С тех пор, как Бай Ли вернулся в публичное пространство, у него не было особых контактов с маршалом. Эти слова маршала звучали как обычные семейные, но они несли информацию: у этого дела будет решение, и когда всё уляжется, они встретятся. Что означали эти слова для Бай Ли, было очевидно. Лу Чжао сразу понял, почему Цзян Хао разрыдался.

Полиция была справедливой и нейтральной, военные круги под руководством маршала тоже не позволят этому делу снова уйти в песок. Общественность снова требовала от императорской семьи и военных объяснений, дело тех лет уже невозможно было замять.

Сколько лет прошло, а Бай Ли и Цзян Хао наконец увидели проблеск справедливости. Но некоторые проблески приходят слишком поздно. Люди, увидевшие свет, уже умирают от усталости в пути и не в силах улыбнуться.

— Это хорошо, — Лу Чжао гладил Бай Ли по спине. Он не мог подобрать других слов, только повторял снова и снова. — Бай Ли, всё в порядке, это хорошо.

— Знаю, — сказал Бай Ли. Хотя из уважения к репутации императорской семьи дело будет расследоваться тихо, но раз маршал и второй наследник на одной стороне, Линь Шэну не уйти. — Знаю, просто я...

Лу Чжао не знал, как начать.

— Столько людей погибло, у Цзян Хао на всю жизнь чувство вины, сколько семей пострадало, — сказал Бай Ли. — Ради одного человека положили наши жизни, нашу судьбу, столько моих лет... Сколько у меня, чёрт возьми, вообще этих лет в жизни?

— Даже если все эти твари получат по заслугам, и тупая судьба рухнет, это ничего не изменит, — рука Бай Ли нащупала его плечо, Цзян Хао сжал так сильно, что чуть не сломал кость. — Мёртвые не воскреснут, боль останется. Моя нога до самой смерти такой и останется, Цзян Хао это знает, поэтому до смерти будет считать, что он мне должен.

Лу Чжао почувствовал, как дрожит всё тело Бай Ли.

— Но я всё же рад. Я не такой, как этот болван Цзян Хао, я всё же знаю, радоваться или нет. Ведь я столько лет шёл в кромешной тьме, — сказал Бай Ли. — И наконец увидел огонёк человеческого жилья.

Лу Чжао открыл рот, чтобы что-то сказать. Но услышал приглушённый, очень тихий всхлип. Бай Ли не знал, почему он так поступил. Много лет он так не делал. Возможно, потому что сегодня целый день он был жилеткой для двоих, и это заразительно.

Рука Лу Чжао, гладившая его по спине, замерла. Бай Ли очень хотел сказать "не останавливайся, продолжай", но горло словно забилось ватой, и он не мог издать ни звука. На спину легло тепло. Лу Чжао наклонился, притянул Бай Ли ближе к себе, обнял. Бай Ли почувствовал поцелуй в волосы, затем ниже, на затылок, железу, воротник.

— Отдохни, — сказал Лу Чжао. — Отдохни, а потом порадуйся.

Бай Ли почувствовал, как Лу Чжао покрыл его собой, укрыл плотно. Как одеялом с головой. Под этим укрытием он мог не быть тем, кто утешает. Под укрытием можно спрятать много рыданий.