Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Весь путь в военный госпиталь Лу Чжао почти не разговаривал. Бай Ли ощущал необъяснимое чувство вины, несколько раз пытался заговорить, но, встретившись взглядом с бесстрастным лицом генерала Лу, терял дар речи.

— Лао Чжэн уже ждал в кабинете. Лу Чжао помог Бай Ли войти. Доктор Лао Чжэн поздоровался с Лу Чжао, затем мягко, но с укором обратился к Бай Ли: — О, вы-то еще помните дорогу? Небось, только когда ходить уже не сможете, вспомните, куда тут дверь открывается?

Это была откровенная язвительная нотация. Бай Ли еле унял поток упреков доктора Лао Чжэна, изо всех сил извиняясь.

Ругаться ругался, но лечить все равно надо. Сначала отправились на обследование ноги. После всех процедур Лао Чжэн, просматривая результаты на виртуальном экране, закатал Бай Ли штанину и надавил на колено и голень.

— Шшш! — Бай Ли втянул воздух. — Помягче, разве нога человека выдержит такие щипки?

— Я и не щипал, — Лао Чжэн равнодушно посмотрел на него, вернулся к столу и начал печатать на виртуальном экране. — Нога и так перенапряжена, да еще такой толчок. Если бы сейчас не болело, было бы только одно объяснение.

— Разве может не болеть? — Бай Ли насторожился.

— Если бы окончательно омертвела, тогда бы не болело, — ответил Лао Чжэн. — Хотите попробовать? Раз и навсегда.

Бай Ли опешил. По этой неслыханной резкости он понял, насколько врач разгневан.

— Это серьезно? — Наконец заговорил Лу Чжао. Выражение лица Лао Чжэна было настолько спокойным, что он не мог оценить состояние Бай Ли.

— Скажу так, — начал Лао Чжэн. — То, что он каждый день так издевается над собой и все еще пришел ко мне на своих двоих — это, считай, вершина моей медицинской карьеры.

Лу Чжао тоже опешил.

— Я вот все думаю, — спросил Лао Чжэн Бай Ли, — как ты уговорил Сы Ту разрешить тебе участвовать в матче?

— Искренностью и правдивостью, — ответил Бай Ли. — Хотя в процессе он несколько раз пытался меня придушить.

— Лучше бы он тебя тогда и придушил, — не дал ему продолжать ерничать Лао Чжэн. — Так меньше мороки. Кто это выдержит? Кому это смотреть?

Бай Ли не осмелился перечить. После выхода с главной арены он действительно ощутил угрызения совести. Главным образом из-за беспокойства и тревоги, которые доставил окружающим. Сам-то он получил удовольствие, зато все вокруг переживали.

Отругав непослушного пациента, Лао Чжэн строго отчитал и "родственника" за то, что тот не остановил пациента. Тон был суровым, но "родственник", генерал Лу, не возражал, молча выслушивая нотации врача. Бай Ли вспомнил родителей непослушных детей, которых ругают учителя в школе.

— Э-э-э, — прервал его Бай Ли, — есть какие-то рекомендации по лечению? Лишь бы не помешать завтрашнему матчу. Я готов беспрекословно выполнить все указания руководства.

— Рекомендации? — Лао Чжэн рассмеялся от злости. — Рекомендую с этого момента не подходить к симулятору.

Бай Ли промолчал. Лу Чжао повернулся к нему и услышал, как Бай Ли тихо, но отчетливо произнес:

— Не могу.

Голос был негромкий, но слова звучали четко. Лу Чжао закрыл глаза. На мгновение ему действительно захотелось, как советовал Лао Чжэн, подойти и придушить его. Но, вспомнив, ради чего Бай Ли мучился все эти годы, он не смог бы поднять руку. Даже фразу "Ты не мог бы угомониться?" не мог выговорить.

Лао Чжэн держал ручку, смотрел на Бай Ли и постукивал ею по столу. В кабинете стояла тишина, слышался лишь стук ручки.

— С позиции врача я требую немедленно прекратить все текущие действия и соблюдать постельный режим для наблюдения, — заявил Лао Чжэн.

Сердце Бай Ли замерло. Если бы Лао Чжэн сказал "нет", Сы Ту, даже оглушив его, заставил бы сняться с турнира. А что сделал бы генерал Лу, Бай Ли не мог предугадать. Молчаливые люди действуют жестче.

Лао Чжэн вздохнул:

— Ладно, иди на погружную терапию. Поступила новая партия самого современного восстанавливающего раствора для погружения, без твоих аллергенных компонентов. Попробуем его в сочетании с массажем и обезболивающим. В эти дни меньше ходи, только на матчи.

— А? — Бай Ли остолбенел.

— Но после окончания турнира немедленно придешь ко мне на осмотр. Если боль усилится — немедленно прекращай соревноваться, — добавил Лао Чжэн. — Не заставляй меня рассматривать операцию как окончательное решение. Ты же знаешь, насколько высоки риски.

Нерв у Лу Чжао дернулся.

Бай Ли понял, что Лао Чжэн пошел на уступку, и обрадовался. Он тут же вскочил на одной ноге и заковылял к двери, боясь, что врач передумает и отправит его в стационар.

— Спасибо, — крикнул Бай Ли на ходу, — после матча приду и поклонюсь вам в ноги.

— Катись! — крикнул ему вслед Лао Чжэн. — Мало ты мне лет жизни укоротил?

Бай Ли весело рассмеялся, похлопал Лу Чжао по плечу и вышел. Сзади снова раздался голос Лао Чжэна:

— Эй, Бай Ли!

Бай Ли обернулся.

— Цени себя хоть немного больше, — посмотрел на него Лао Чжэн с досадой. — Для нас Бай Ли важнее, чем "молодой господин Бай".

Друзьям не нужно видеть твои успехи, им просто хочется, чтобы ты жил хорошо. Губы Бай Ли дрогнули. С огромным трудом он выдавил всего два слова:

— Понял.

Рука Лу Чжао, державшая его за локоть, сжала сильнее.

Терапевтический кабинет находился этажом выше. Лу Чжао поддерживал Бай Ли по пути к лифту. Сегодня на нем не было армейской формы, но их лица сами по себе привлекали внимание людей в лифте. Образ крутого Альфы Бай Ли оказался под угрозой.

— Я могу идти сам, — прошептал он. — Калека, но сильный духом. Сила воли доведет меня хоть до главной арены.

Лу Чжао не ответил, не меняя поддержки. Бай Ли, скрепя сердце, пробормотал еще пару фраз. Лу Чжао отвечал не полностью, но на любую тему хватало слога "угу". В лифте и коридорах было много людей, Бай Ли не мог сказать больше, и Лу Чжао довел его до терапевтического кабинета.

Персонал кабинета уже получил сообщение от Лао Чжэна. Когда Бай Ли пришел, восстанавливающий раствор был готов. Как только он войдет в медицинскую стабилизационную капсулу, раствор начнут заливать. Вся левая нога Бай Ли должна была погрузиться. Медсестра объяснила ситуацию и двинулась, чтобы помочь Бай Ли снять штаны.

— Погодите! — Бай Ли схватился за пояс. — Я сам, я еще не калека...

Лу Чжао посмотрел на него.

— ...не настолько серьезно, — поправился Бай Ли. — Сам, сам справлюсь. Выходите.

Медсестра заколебалась.

— Выходите, — сказал Лу Чжао. — Позовем, если что.

Медсестра кивнула:

— Хорошо. Нажмите эту кнопку, чтобы начать подачу раствора. Объем установлен, больше ничего не трогайте. Перед погружением помассируйте ногу, расслабьтесь — эффект будет лучше.

Когда медсестра вышла, Бай Ли облегченно вздохнул, подпрыгнул на одной ноге к кушетке и сел, начав снимать штаны. Лу Чжао стоял рядом, скрестив руки, и наблюдал. Бай Ли, стиснув зубы, с мрачным видом стягивал штаны сантиметр за сантиметром, пока не выдержал.

— Вы не могли бы не смотреть? — Уши Бай Ли покраснели. — Как будто я тут публично хулиганю.

Он хотел, чтобы Лу Чжао отвернулся, но тот сказал: "Ага" — подошел, присел на корточки, потянул — и прежде чем Бай Ли сообразил, штаны уже были стянуты до конца.

— Я не это имел в виду, — Бай Ли закрыл лицо рукой.

Другой рукой он не знал, куда деться — то ли положить на кушетку, то ли тоже прикрыть лицо. Хотя их "гармоничный брак" уже давно налажен, такое внезапное снимание штанов без всякого подтекста вызывало у Бай Ли странное чувство стыда, особенно под прямым взглядом Лу Чжао, исполненным искренности. Лу Чжао смотрел, как пальцы Бай Ли то сжимаются, то разжимаются, и ему стало смешно. Но смех тут же сменился, когда он увидел шрам на ноге Бай Ли.

Как и сказала медсестра, Лу Чжао с правильным усилием начал массировать Бай Ли голень. Прикосновение кожи всегда несло теплую мягкость. Бай Ли убрал руку с лица. Лу Чжао сидел перед ним на корточках, полуопустив глаза, видны были лишь слегка сжатые губы.

— Цветочек, — пошевелил ногой Бай Ли, — злишься?

— Нет, — ответил Лу Чжао.

— Не злись, — сказал Бай Ли. — Я же говорил: если я выйду с этой карты, следующая будет сложнее. Это узловая точка. Ее нужно преодолеть. Один раз преодолеешь — и можно спокойно жить какое-то время. Опыт.

— Я не злюсь, — вздохнул Лу Чжао.

— Тогда почему всю дорогу молчал? — спросил Бай Ли. — Я уж подумал, это тихий протест.

— Я просто... — Лу Чжао нахмурился, не зная, как объяснить. — Не хотел много думать.

Бай Ли опешил.

— Не злюсь, — спокойно сказал Лу Чжао. — Не могу объяснить.

Чувства генерала Лу были небогаты. Большинство эмоций он делил на "радостно" и "не радостно". Он был предельно простым человеком. Поэтому сложные чувства, возникшие после знакомства с Бай Ли, были ему незнакомы и даже не поддавались определению.

Губы Бай Ли дрогнули. Он не знал, как объяснить Лу Чжао, что это называется "страх после случившегося". И он был источником этого страха.

— Тогда не думай об этом, — улыбнулся Бай Ли. — Можешь, как Сы Ту, обругать меня для разрядки.

— Я не злюсь, — ответил Лу Чжао.

— Обругай, чтобы отвлечься, — быстро поправился Бай Ли.

— Не хочу ругаться, — сдался Лу Чжао.

— А, понимаю, — сказал Бай Ли. — Жалко ругать Ли Ли. Ничего не поделаешь, человеческая природа.

— Просто хочется придушить тебя, идиота, — парировал Лу Чжао.

— ... — Бай Ли чуть не задохнулся. — Разве это уже не в прошлом?!

Лу Чжао усмехнулся. После этих слов ком в груди действительно немного рассосался.

— Я действительно не хочу, чтобы ты продолжал соревноваться, — признался Лу Чжао.

Сердце Бай Ли сжалось. Он больше всего боялся услышать от Лу Чжао уговоры остановиться, потому что боялся не суметь отказать. И боялся, что если откажет резко, это оскорбит Лу Чжао.

— Но выбор за тобой. Если ты чувствуешь, что иначе не сможешь, и не пожалеешь о выборе... — Лу Чжао говорил ровно, — ...то все, что я могу сделать, — это не создавать тебе проблем.

Бай Ли снова недооценил генерала Лу. Тот был не похож на него и не страдал излишней чувствительностью в таких вопросах. Для Лу Чжао было естественным уважать любой выбор Бай Ли, даже если этот выбор мог причинить ему боль. Бай Ли вдруг понял, что Лу Чжао был прав, назвав его идиотом. Раньше ему было нечего терять. Теперь все иначе.

— Ты можешь сделать больше, — голос Бай Ли стал мягким, на душе защемило. — Если моя нога действительно...

Генерал Лу без выражения лица шлепнул его по здоровой ноге.

— Ты даже гипотезы слушать не хочешь! — вскрикнул Бай Ли с преувеличенной болью. — Я хотел сказать, что рассчитываю на тебя в вопросе "поесть мягкого риса".

Лу Чжао посмотрел на него.

— Правда, — продолжил Бай Ли. — Зарплата генерал-лейтенанта очень высока. Постарайся, добейся скорейшего объединения двух армий, чтобы я мог жить в праздности.

— Пошел вон, — не удержался от улыбки Лу Чжао.

— Не хочешь — не поможет, — сказал Бай Ли. — Я уже привязал зарплатный счет. Теперь даже за овощи будем платить с твоей зарплаты.

Лу Чжао вечно не мог понять, как устроена голова Бай Ли, но это его рассмешило. Они посмеялись, потом Лу Чжао спросил:

— Лао Чжэн говорил об операции?

— А, это, — Бай Ли встал. Массаж был почти закончен. — Раньше, во время лечения, рассматривали операцию. Состояние могло бы улучшиться. Полностью вылечить все равно нельзя, но хотя бы тогда я бы не хромал так сильно.

Лу Чжао все еще не мог слышать слова "хромал", но промолчал.

— Но риск был слишком велик. Я тогда был напуган до смерти, думал, что если лягу на стол, то могу и не встать. Поэтому отказался, — Бай Ли похлопал по ноге. — Выбрал консервативное лечение. И доказал: сильнее всех я! Благодаря непреклонному духу и несгибаемой воле...

— Трусы снимать будешь? — спросил Лу Чжао.

Слова Бай Ли застряли в горле:

— Чего?

— Трусы, — спокойно повторил Лу Чжао. — Снимать будешь?

— Вот черт! — Бай Ли не мог поверить. — Среди бела дня, при всех, какие у тебя привычки?!

— Какие привычки? — не понял Лу Чжао. — Они же намокнут при погружении?

Ах, точно. Бай Ли несколько секунд стоял как вкопанный перед стабилизационной капсулой. Непреклонный дух и несгибаемая воля не спасли молодого господина Бай от того, что его лицо пылало огнем.

Из-за аллергии на большинство восстанавливающих растворов для погружения Бай Ли никогда не был в терапевтическом кабинете и мало что об этом знал. В итоге пришлось позвать медсестру и выяснить, что уровень раствора не требует снимать трусы. Это немного успокоило молодого господина Бай.

Бай Ли стоял в стабилизационной капсуле, изо всех сил стараясь забыть неловкость и собраться с мыслями, как вдруг услышал голос Лу Чжао:

— Какие привычки? — Взгляд Лу Чжао был чист и искренен. — Объясни, я не понял.

* * *

Восстанавливающий раствор подействовал хорошо. По крайней мере, когда Бай Ли вышел, колено уже не кололо, оставалась лишь легкая тяжесть. В сочетании с обезболивающим проблем быть не должно.

Когда они вышли из кабинета Лао Чжэна, уже стемнело. Левиакар стоял на парковке госпиталя. Бай Ли наконец выторговал право дойти самому и неспешно заковылял к парковке, глядя прямо перед собой с сосредоточенным видом. Лу Чжао подстроился под его шаг, замедлив ход. Они прошли метров десять, когда Лу Чжао заговорил:

— Ли Ли, ты много знаешь.

— Давай не будем возвращаться к этому, ладно? — Сосредоточенность на лице Бай Ли сменилась мольбой. — Я тогда просто поддался порочным мыслям, ослепленный красотой, озарение настигло, и я ляпнул.

Эта "озарение" едва не рассмешила Лу Чжао.

— А где ты этому учился? — спросил Лу Чжао.

— Разве этому нужно учиться? Разве в твои бурные юные годы ты не читал какую-нибудь "просветительскую" литературу, не смотрел "цветные" фильмы? — Бай Ли посмотрел на него. Выражение лица Лу Чжао выдавало чистоту человека, никогда не занимавшегося пошлостями. — Неужели не смотрел? А разговоры под одеялом в общежитии после отбоя? Были же?

— Как только свет гасили, я сразу засыпал, — честно признался генерал Лу.

Бай Ли был в недоумении:
— Ну хоть какое-то же просвещение было? Как ты просветился?

— Лекции по воспитанию омег считаются? — спросил Лу Чжао.

— Нет, — ответил Бай Ли. — Нужно что-то возбуждающее, а не эти учебники про "как мама родила".

— Ага, — сказал Лу Чжао, глядя на Бай Ли.

— Чего смотришь? — спросил Бай Ли.

— На объект просвещения, — ответил генерал Лу.

Бай Ли споткнулся. Хотя он знал, что Лу Чжао в этих вопросах действительно невежествен, он и представить не мог, что генерал Лу — чистый лист. По сравнению с ним Бай Ли, который в этой и прошлой жизни лишь изучал "произведения", казался отъявленным похабником, выросшим в грязи. Но даже похабника ошеломило осознание, что все его знания в этой области исходят от него самого. Бай Ли был настолько ошеломлен, что не мог прийти в себя даже у входа на парковку.

Лу Чжао стоял у входа, вызывая левиакар через терминал и глядя на пылающие уши Бай Ли. Он не удержался и ущипнул их.

— Лу Чжао, — раздался знакомый голос.

Нервы Бай Ли напряглись мгновенно. Он посмотрел в сторону звука. Тан Кайюань стоял под фонарем.

— Господин Бай, — голос Тан Кайюаня был хриплым и низким, — какая встреча.

Он смотрел на руку Лу Чжао, сжимавшую ухо Бай Ли, и его взгляд потемнел. Не знаю, было ли это иллюзией Бай Ли, но после некоторого времени в разлуке выражение лица Тан Кайюаня стало мрачнее. Возможно, из-за влияния сеттинга оригинала, Тан Кайюань всегда был образцом благородного, добропорядочного молодого человека с безоблачным выражением лица. Но сейчас он производил на Бай Ли странное впечатление.

— Йо, — сказал Бай Ли, — какой же ветер, не разбирая дороги, принес вас ко мне.

Тан Кайюань сделал вид, что не слышит. Его взгляд все еще был прикован к руке Лу Чжао. Его губы шевельнулись, словно он что-то бормотал. Голос был очень тихим, Бай Ли разобрал лишь: "Прощу... потом объяснишь".

Бай Ли опешил. Он действительно не понял смысла.

— Турнир в дивизионе вступает в финальную стадию, — Тан Кайюань слегка вздрогнул, словно очнувшись, подошел, протягивая руку для рукопожатия. — Я здесь на небольшом осмотре. Случайно встретил Лу Чжао и господина Бай.

Бай Ли перехватил руку Тан Кайюаня на полпути, не дав ему коснуться Лу Чжао. В прошлый раз, когда он разнимал их, на него не подействовало ничего. Бай Ли решил, что он не входит в круг подверженных влиянию.

— А, слышал, сегодня молодой господин Тан выступил отлично, — усмехнулся Бай Ли. — Время боя сегодня чуть не побило мой рекорд.

Лицо Тан Кайюаня еще больше побелело. Он пристально смотрел на Бай Ли. Под холодным светом госпитальных фонарей лицо Тан Кайюаня было абсолютно бескровным. Глаза излучали ненависть и ярость на грани срыва, придавая ему вид безумного и невменяемого человека. Бай Ли стало по-настоящему не по себе. Тан Кайюань всегда казался ему избалованным аристократом без чувства ответственности, но с претензиями. Между ними была неприязнь, Бай Ли испытывал к нему односторонний страх, а Тан Кайюань относился к нему с недовольством, презрением и неосознанной завистью. Такой острой ненависти он никогда не видел.

Лу Чжао тоже почувствовал это. Мысль о рукопожатии с Тан Кайюанем вызывала у него сильное отвращение. Он взял Бай Ли за другую руку:

— Машина приехала.

Левиакар выехал из парковки и остановился в нескольких шагах.

— Ладно, поехали домой, — только Бай Ли произнес это, как рука Тан Кайюаня сжалась с силой. Острая боль, словно от удара током, прошла по руке до самого затылка.

— Прилюдно... — Тан Кайюань смотрел на Бай Ли. Его черные зрачки казались бездонными, свет фонаря не мог их осветить. Он тихо бормотал: — ...нельзя так. Мы не должны так. Ты не должен так. Ты не должен стоять...

Дальше Бай Ли не разобрал. У него закружилась голова. Рухнувшие стеллажи, тяжесть, придавившая ногу, мрачная палата, искалеченная левая нога. Картины из сюжета оригинала пронеслись перед глазами Бай Ли. Лу Чжао тянул его назад, но рука Тан Кайюаня сжимала его как тиски. В воздухе запахло алкоголем — информационные феромоны Тан Кайюаня вырвались наружу. Внутри Лу Чжао зазвенели тревожные колокола. Он тут же ударил ногой по Тан Кайюаню. В странном головокружении Бай Ли нашел проблеск сознания и, воспользовавшись тем, что Тан Кайюань уворачивался от удара, резко выдернул руку.

— Ты, черт... — Он тяжело дышал, не веря своим глазам, глядя на Тан Кайюаня. Эти картины были ему слишком знакомы — он просыпался от таких кошмаров бессчетное количество раз, но давно уже не видел их. Не ожидал, что рукопожатие снова так ясно вернет забытые образы. Если раньше предполагали, что влияние Тан Кайюаня на Лу Чжао связано с машиной, усиливающей психическую силу, то, похоже, он продолжал ее использовать.

— Что вы делаете?! — раздался визгливый крик. Со стороны бежал Ань Лунь. — Что вы делаете?! Держитесь от него подальше! Драка между участниками во время турнира влечет дисквалификацию!

Бай Ли еще не отошел от раздумий. Лу Чжао холодно бросил:

— Пошел вон.

— Ты! — Ань Лунь хотел накричать, но, встретившись с ледяным взглядом Лу Чжао, съежился и, собравшись с духом, заявил: — Кайюаню сегодня плохо, не трогайте его! Когда он придет в себя, на арене вам покажет!

Бай Ли не хотел с ним связываться. Он пристально смотрел на Тан Кайюаня. С этим человеком что-то было не так. Слишком не так. Это уже было не вопросом "золотого пальца". Центр этого мира, казалось, рушился. Он не мог контролировать свою психическую силу и феромоны, даже его общее состояние было проблемным. Из-за той машины? Но откуда она вообще взялась?!

Тан Кайюаня толчок Ань Луня встряхнул. Он резко пришел в себя и пробормотал, бледный как полотно:

— Извините, не сдержался... В последние дни я немного приболел...

— Чем болен? — спросил Бай Ли.

Тан Кайюань опешил, не ожидая, что Бай Ли будет допытываться.

— Температура, — уклончиво ответил он. — Уже прошло.

— До того, чтобы мозги запеклись? — поинтересовался Бай Ли. — До потери контроля над феромонами?

Выражение лица Ань Луня на мгновение стало испуганным. Тан Кайюань сохранял самообладание. Он посмотрел на Бай Ли:

— Не ваша забота.

Не дав Бай Ли спросить еще, Ань Лунь стал подталкивать Тан Кайюаня:

— Быстрее вызывай машину, поехали. Я уже голоден.

Тан Кайюаня толкали вперед, но его взгляд все еще был прикован к Бай Ли и Лу Чжао.

— Увидимся на матче, — сказал Тан Кайюань. — Господин Бай.

Бай Ли не ответил. Лу Чжао сжал его руку:

— Садись в машину.

Даже сидя в левиакаре, Бай Ли видел в зеркале заднего вида Тан Кайюаня, стоявшего под фонарем у парковки. Зачем он пришел в военный госпиталь? Чем болел?

— Все в порядке? — Лу Чжао завел левиакар, глядя на Бай Ли.

— Примерно как у тебя тогда, — кратко объяснил Бай Ли. — Этот мелкий подлец не в себе.

Окно было приоткрыто. Снаружи доносились голоса Тан Кайюаня и Ань Луня.

— А мама? — спросил Тан Кайюань.

— Говорила, зайдет в уборную, — ответил Ань Лунь. — Сказала ждать у входа в госпиталь...

Бай Ли и Лу Чжао переглянулись. Они не ожидали, что Бай Ин тоже здесь. Больше слушать не стали. Было уже поздно, Бай Ли нужно было поспать, завтра рано утром матч.

Левиакар выехал на дорогу, ведущую ко входу в госпиталь. При свете фонарей Бай Ли сразу узнал миниатюрную фигуру. Госпожа Тан шла медленно по внутренней стороне дороги, сжав в кулак терминал, и грызла ноготь большого пальца. Она была так поглощена просмотром чего-то на маленьком виртуальном экране, что не заметила остановившуюся рядом машину. Только когда Бай Ли вышел и встал перед ней, госпожа Тан вздрогнула от испуга, едва не уронив терминал.

— Ли Ли! — узнав его, госпожа Тан обрадовалась. — Что ты здесь делаешь?

Затем до нее дошло: причина появления Бай Ли в военном госпитале, скорее всего, связана с травмой ноги. Радость Бай Ин мгновенно улетучилась, сменившись тревогой и осторожностью:

— Все в порядке?

Этот осторожный взгляд Бай Ли видел много лет. Каждый раз, когда они встречались, она смотрела именно так. Робко, осмотрительно, покорно, боясь его разозлить.

— Все в порядке, — равнодушно ответил Бай Ли. — Ты с Тан Кайюанем в госпиталь?

— Ага, — на лице госпожи Тан мелькнула сложная эмоция. — Да, у него в последнее время нервы... Пришли провериться.

На этих словах лицо госпожи Тан залилось краской. Она боялась поднять глаза на Бай Ли, боялась увидеть в них отвращение и разочарование. Бай Ли и Тан Кайюань — оба ее дети, но получили они далеко не равное.

— Угу, — улыбнулся Бай Ли. — Мы только что встретились.

Госпожа Тан удивилась.

— Чуть не подрались, — продолжил Бай Ли. — Он, кажется, не в себе, только и ждет, чтобы сцепиться со мной.

— Он... он... — Лицо госпожи Тан побледнело. — Прости.

Бай Ли закрыл глаза. Он устал слышать слово "прости" из уст Бай Ин.

— Не надо, — сказал Бай Ли. — Я подошел, чтобы попросить тебя об услуге, госпожа Тан.

Это обращение сжало ей горло. Она с усилием улыбнулась, но настроение немного улучшилось. Бай Ли впервые просил ее о помощи, она была рада:

— Нет-нет, что угодно, я... я обязательно помогу.

— Я хочу узнать, откуда взялась та машина, о которой ты говорила, что ее использует Тан Кайюань, — Бай Ли смотрел на нее. — Ты можешь отказать. Ведь это может повлиять на твоего сына.

Госпожа Тан стояла, сжимая терминал, на мгновение оцепенев. Она опустила голову, взгляд скользнул по левой ноге Бай Ли. И наконец она поняла, что сегодня с ним не так. Он стоял неестественно, весь вес на правой ноге, левая лишь слегка касалась земли — явно не мог на нее опереться. На мгновение госпоже Тан показалось, что ее давно высохшие глаза снова наполняются слезами. Она сама прожила жизнь впустую по своей глупости. Но кто виноват в том, как живет Бай Ли? Он был так молод, никогда не тратил ни дня, ни секунды зря. Как же он дошел до такой жизни?

Прошло несколько мгновений. Бай Ли решил, что Бай Ин больше не ответит. Он не мог определить, что чувствовал, лишь понял, что вел себя смешно. Когда живется слишком комфортно, начинаешь питать несбыточные иллюзии о некоторых людях.

— Ладно, не хочешь — и не надо... — небрежно бросил Бай Ли.

— Могу, — голос госпожи Тан стал на два тона выше.

Бай Ли опешил.

— Но подробностей я не знаю, — пояснила госпожа Тан. — Я знаю только, что это машина, разработанная семьей Ань Луня. Кажется, они достали чертежи с черного рынка. Тогда говорили быстро, я не все запомнила. Дай мне время разобраться, и я свяжусь с тобой.

Она выпалила все это очень быстро. Бай Ли и не думал, что Бай Ин сможет сказать ему столько без запинки.

— Ладно, — Бай Ли опомнился и кивнул. — Свяжись со мной или с Лу Чжао.

Госпожа Тан согласилась. На этом их разговор, казалось, иссяк. Бай Ли не собирался продолжать. Тан Кайюань должен был скоро подойти, и он совсем не хотел видеть сцену нежной материнской заботы. Уже то, что Бай Ин согласилась помочь, превзошло его ожидания. Он думал, она откажет, если это затронет Тан Кайюаня.

Он подошел к левиакару, открыл дверь, но не удержался и оглянулся. Бай Ин стояла под фонарем и смотрела на него.

— Я не могу объяснить причину, но могу гарантировать одно, — сказал он ей. — Если Тан Кайюань не будет меня провоцировать, я не трону его.

— Я знаю, — улыбнулась госпожа Тан. — Ты хороший мальчик. Думай больше о себе.

Бай Ли замер. Возможно, это был первый раз за все время знакомства, когда он слышал, как Бай Ин говорит таким тоном. Непонятно, каким именно. У Бай Ли стало тяжело на душе. Лу Чжао, сидевший за рулем, поднял глаза на него:

— Поехали.

Бай Ли опомнился, сел в машину и, закрывая дверь, все же не выдержал.

— Госпожа Тан, — высунул голову в окно Бай Ли, — ты выглядишь неважно. Все в порядке?

Госпожа Тан под фонарем на мгновение замерла, но затем махнула рукой:

— Я в порядке. Удачи на матче.

Сзади раздался гудок левиакара. Лу Чжао взглянул в зеркало заднего вида — это была машина Тан Кайюаня, та самая, на которой Бай Ли оставил след от ботинка.

— Поехали, — Бай Ли опустил стекло и вздохнул. — Хочу спать.

Лу Чжао провел рукой по мягким волосам Бай Ли и повел левиакар прочь от военного госпиталя.

* * *

Госпожа Тан сидела на заднем сиденье, глядя в окно на империю, залитую бесчисленными огнями. В машине витал слабый запах алкоголя — феромоны Тан Кайюаня всегда были неконтролируемы, а в последние дни, с ухудшением его психического состояния, становились только сильнее. Ань Луню было некомфортно, но, к счастью, с меткой Тан Кайюаня он мог терпеть. Госпоже Тан было все равно. Она вертела в руках терминал, отрешившись от мыслей.

— Мама, — голос Тан Кайюаня нарушил тишину в машине. — Кажется, я видел, вы разговаривали с Бай Ли?

Госпожа Тан очнулась, подняла голову и увидела в зеркале заднего вида, как Тан Кайюань смотрит на нее. Этот взгляд был слишком похож на взгляд Тан Сяо. Она невольно вздрогнула.

— Всего пару слов, — мягко ответила она. — Он спросил, не с тобой ли я, не болен ли ты.

Тан Кайюань насторожился:

— И что вы ответили?

— Сказала, что ты неважно себя чувствуешь, небольшая проблема, — успокоила его госпожа Тан. — Врач сказал, выспишься — и все пройдет.

Ответ был приемлемым. Тан Кайюань вздохнул с облегчением. Возможно, из-за частого использования той машины, в последние дни его состояние было нестабильным. Порой он путал сон и реальность.

— Больше он ничего не спрашивал? — Тан Кайюань не отрывал взгляда от госпожи Тан. — Вы только об этом говорили?

Госпожа Тан опустила глаза, откинулась на сиденье, тон был таким же мягким, как всегда:

— Только об этом. О чем нам еще говорить?

Эти слова вызвали у Тан Кайюаня необъяснимое удовлетворение. Действительно, о чем матери и Бай Ли говорить? Будь то во сне или наяву, само сходство, которое успокаивало Тан Кайюаня, заключалось в том, что у него действительно была семья, которой не было у Бай Ли.

— Кстати, мама, а где ты была? — снова спросил Тан Кайюань.

Выражение лица госпожи Тан стало напряженным:

— В уборной. Поправить макияж.

Тан Кайюань промычал "ага", тема ему была неинтересна, и он снова заговорил с Ань Лунем о той машине. Польза машины для Тан Кайюаня была очевидна, но и вред был неизбежен. Госпожа Тан не раз просила сына держаться подальше от странной машины, но Тан Сяо каждый раз кричал на нее. Если бы она настаивала, на ее теле появились бы новые синяки. Ей казалось, Тан Кайюань словно попал под дурман, а давление и подстрекательство Тан Сяо делали его еще более безумным. При мысли о Тан Сяо ее тело невольно содрогалось. Госпожа Тан крепче сжала терминал.

_____________
От переводчика: жду когда этот идиот взорвет сам себя. Вот и увидим несуществующее в реальности «самовозгорание»...