Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Фраза «Ты не дотягиваешь до уровня Бай» ударила Тан Кайюаня, как кулак, прямо по нерву, который был натянут с детства.

Он с недоверием смотрел на госпожу Тан. Та лежала с закрытыми глазами неподвижно, лишь грудь слегка вздымалась в такт дыханию.

— Что вы хотите этим сказать? — хрипло спросил Тан Кайюань.

Госпожа Тан не ответила. Он постоял на месте еще некоторое время.

«Она просто не в духе, она сама не знает, что говорит», — успокаивал он себя.

— Я велю принести вам кашу, — Тан Кайюань постарался смягчить голос. — Не волнуйтесь, когда через несколько лет я действительно съеду отсюда, я обязательно заберу вас жить со мной.

Молчание.

Эта тишина была удушающей. Тан Кайюань постоял еще немного и, не в силах больше терпеть, заговорил:
— Матушка, я же уже обещал забрать вас! Чего вы еще от меня хотите? Чтобы я восстал против отца? Подумайте и обо мне, сейчас я...

— Нет, Кайюань, — голос госпожи Тан был тих, почти бесцветен. — Мне не нужно, чтобы ты что-либо для меня делал.

Казалось, что-то вырвали из нее самой. Она была не такой, как обычно. Тан Кайюань остро почувствовал эту перемену. Слова матери были кратки, но почему-то заставили его почувствовать неловкость. А вслед за неловкостью поднялась ярость — почему мать никак не может понять?!

Он тоже больше не сказал ни слова, развернулся и, пошатываясь, вышел. Дверь спальни закрылась. Госпожа Тан открыла глаза, оперлась и села на кровати.

Глубокий след укуса на задней части шеи болел при малейшем движении. Она нащупала пальцами железу, кончики скользнули по маленьким вмятинам. В воздухе витал запах феромонов Тан Сяо. Этот запах вызывал у нее тошноту на уровне сознания, но тело неконтролируемо дрожало.

Она не сказала Тан Кайюаню, что стоит ей провести больше дня вне поля действия Тан Сяо, как ее тело начинало испытывать сильнейший дискомфорт, а зависимость от феромонов сводила с ума. Но впервые она подумала, что готова сойти с ума, лишь бы не провести в этой роскошной клетке старого дома клана Тан ни секунды больше.

Сегодня ее терпение было на пределе. На самом деле она и не надеялась, что Тан Кайюань сможет вытащить ее в ближайшее время. Но она все равно это сказала. Когда человек в отчаянии, он действительно не может сдержать свои слова. Даже одно слово утешения способно ненадолго успокоить отчаявшегося.

Но Тан Кайюань не дал ей никакого утешения.

Госпожа Тан поняла, что этот сын, которого она вырастила рядом с собой, умел отлично оценивать обстановку. Он мгновенно понимал, с какой позиции можно извлечь максимальную выгоду, и что ради этой выгоды можно было отбросить.

Рука госпожи Тани давила на железу все сильнее, ногти впивались в вмятины от зубов, сочилась кровь.

Но, чудесным образом, она почти не чувствовала боли. Из горла госпожи Тани вырвался хриплый стон, рука, вцепившаяся в затылок, оставила на железе несколько глубоких царапин.

Дожив до этих лет, она наконец четко осознала одну вещь.

Живя в этом мире, стоять на ногах по-настоящему — значит стоять только на своих собственных.

* * *

Из-за давления на сегодняшних соревнованиях и множества событий дня Тан Кайюань всю ночь видел сны. Он помнил только вспышки камер, окружавшие его, военный мундир на себе и постоянно меняющихся партнеров рядом.

Он не подвел высоких ожиданий Тан Сяо, возродил клан Тан, был на вершине славы. Он считал себя человеком, ценящим прошлое, поэтому не мог отпустить того молодого генерал-майора, с которым был помолвлен с детства, беспокоился о его жизни, скорбел о его страданиях. В приятной атмосфере сна Лу Чжао улыбался ему мягкой улыбкой.

Когда во сне Тан Кайюань столкнулся с Бай Ли, его охватила дрожь от волнения.

Бай Ли во сне стоял перед ним с мрачным лицом и презрительно бросил:
— Ты не дотягиваешь до уровня Бай.

Эти слова окончательно порвали тот нерв Тан Кайюаня, что был натянут до предела. Он бросился вперед, сбил Бай Ли во сне с ног. Тот Бай Ли был слабым, увечье довело его до безумия, все его презирали.

Под одобрительные крики Тан Кайюань почувствовал облегчение. Он сжал горло Бай Ли и пробормотал:
— Презрение... Все ваши Бай презирают меня... Умри, тебе давно пора умереть, почему мне кажется, что ты с самого начала должен был умереть...

— Если ты сможешь убить меня, — тот Бай Ли, чье горло он сжимал, все же мог говорить, — ты получишь очень многое. Славу, положение, Лу Чжао.

Голос звучал завораживающе. В помутнении рассудка Тан Кайюань усилил хватку.

Он очнулся от сна лишь тогда, когда острая боль пронзила его руку. Ань Лунь лежал под ним, его шея была пережата, лицо посинело, ногти оставили на руке Тан Кайюаня несколько царапин. Тан Кайюань поспешно разжал пальцы. Ань Лунь, задыхаясь, судорожно кашлял, в ужасе глядя на Тан Кайюаня, и невнятно выговорил несколько слов.

— Мне снился сон, — мутно проговорил Тан Кайюань, взглянув на Ань Луня. — Прости. Ложись спать.

Он, словно ничего не произошло, откинул одеяло и снова лег, не обращая больше на Ань Луня внимания.

Тот сон был слишком хорош, он хотел вернуться в него. Ань Лунь оцепенело сидел на кровати, сон как рукой сняло. Глядя на спину Тан Кайюаня, он не мог понять, что произошло.

Спустя какое-то время он набросился на другого, как сумасшедший, закричав:
— Ты хотел меня убить! У тебя же есть другой Омега, не думай, что я не знаю! Ты из-за него хотел меня убить?!

Тан Кайюань все еще был погружен в прекрасный сон. Удары Ань Луня не причиняли боли, но раздражали. Он постарался сдержать раздражение:
— Мне снился сон, Сяо Лунь, это был несчастный случай.

— Несчастный случай?! — завопил Ань Лунь. — Как ты можешь после того, как меня ударил, спокойно продолжать спать?!

— А что еще? Я же извинился, — оттолкнул его Тан Кайюань, нахмурившись, спустился с кровати и направился в туалет. — Хватит скандалить, ложись спать, завтра же соревнования.

Ань Лунь схватил Тан Кайюаня за одежду:
— Нет! Если не объяснишь, я не позволю тебе участвовать!

— У меня нервы ни к черту, я принял тебя за человека из сна, вот и все, — Тан Кайюань отцепил его руку и вздохнул. — Я же извинился, ладно? Потом куплю тебе тот вечерний наряд, который тебе нравится. Чего ты еще хочешь? Я же просто тебя немного придушил.

Ань Лунь, сидя на кровати, остолбенел и не мог прийти в себя, пока Тан Кайюань не вернулся из туалета.

Он вспомнил свои вчерашние слова: «Да ничего страшного, пару раз ударил, у нас такие вещи сплошь и рядом».

Красный след от удушения на шее был похож на окровавленное ожерелье, сжимавшее горло и не дававшее дышать.

Человек, который чуть не задушил его, снова удобно устроился в постели, нежно рассказывая, как во сне он снова сошелся со своим бывшим женихом, как сон был реалистичен, и он едва мог отличить сон от реальности.

Особняк клана Тан погрузился в дождливую ночь.

* * *

Бай Ли сидел на пассажирском сиденье, глядя сквозь занавес дождя за окном, мысленно перебирая слова Бай Ин, пересказанные Лу Чжао.

— Значит, она говорит, что хотя Тан Кайюань и усилил свои пси-способности с помощью какого-то прибора, его тело не смогло этого выдержать, — медленно проговорил Бай Ли. — Поэтому его психика нестабильна, проявляется агрессия. Плюс подстрекательства Тан Сяо, эти два ублюдка за моей спиной хотят меня подсидеть.

Лу Чжао кивнул.

Эта новость сильно удивила Бай Ли. В оригинальной истории, вернувшись на Главную планету, Тан Кайюань сразу всех громил, был непобедим, и даже когда у него возникали проблемы с пси-способностями, и он проходил лечение, он успевал закрутить роман с Ян Ханем.

Если подумать, сама по себе проблема с пси-способностями в оригинале была натянутой. Наверное, автор ввел этот сюжет, чтобы расширить гарем.

Эта новелла про ловеласа была построена на сплошных интрижках, многие детали и сюжетные ходы были неясными и нелогичными. Читая, не особо замечаешь, но Бай Ли, находясь в этом мире, видел, что многие вещи требовали самостоятельной доработки мира, чтобы обрести хоть какую-то логику.

Это привело к тому, что мир, дырявый, как решето, постоянно менялся, и малейшие изменения могли вызвать огромные последствия.

По задумке сюжета, проблемы с пси-способностями у Тан Кайюаня не должны были возникнуть так рано. Неизвестно, что раздразнило его нервы, но он сломался слишком рано, и даже такой фоновый персонаж, как Бай Ин, в оригинале почувствовала неладное.

Почувствовав молчание Бай Ли, Лу Чжао позвал его.

— Ничего, просто подумал, — сказал Бай Ли. — В оригинальном сюжете ничего подобного не было, Тан-ублюдок был избранным сыном небес, и никаких приборов, мешающих его понтам, не существовало.

— А как было изначально? — спросил Лу Чжао.

Бай Ли не мог толком объяснить:
— Он попал на заброшенную планету, тяжело ранен, возможно, стукнулся головой или что-то в этом роде, пробил свои энергетические каналы, проснулся и стал сверхчеловеком.

Эта путаная череда объяснений содержала много слов, которые Лу Чжао не понимал.

Из объяснений Бай Ли он сделал два вывода: во-первых, этого прибора быть не должно. Во-вторых, с Тан Кайюанем что-то не так.

Лу Чжао задумался, ведя машину.

— О чем думаешь? — спросил Бай Ли.

— О Тан Кайюане, — ответил Лу Чжао. — Он...

Бай Ли цокая языком, выразил недовольство.

— Нет, — Лу Чжао не знал, смеяться или плакать. — Я же говорил тебе, что на круизном лайнере, когда мы с ним пожали руки, было очень странно.

Бай Ли помнил это:
— Ты говорил, что память как будто пострадала.

— Да, — подтвердил Лу Чжао. — Помутнение сознания, головная боль. — Он помолчал, нахмурившись. — Психика, кажется, была нестабильна.

Бай Ли похлопал Лу Чжао по ноге, успокаивая:
— Сейчас можешь вспомнить те события?

— Я как раз хотел сказать об этом, — Лу Чжао покачал головой. — Чем больше времени проходит, тем хуже помню. Сейчас помню только ощущения, которые были навязаны.

Картина с лайнера снова всплыла в памяти Бай Ли. Он жалел, что тогда не отлупил Тан Кайюаня.

— Этот прибор дал Тан Кайюаню ненормальные пси-способности, и он может косвенно влиять на тех, с кем контактирует, — нахмурился Бай Ли, размышляя. — Но, вероятно, эффект временный. Ты подвергся косвенному воздействию, поэтому оно прошло быстрее. Тан Кайюань контактировал с прибором напрямую, его пси-способности стабилизировались на время, но эффект постепенно ослабевает.

Поэтому в оригинале и был сюжет с нестабильными пси-способностями — сознание мира так залатало дыру, чтобы сюжет выглядел логичнее.

Но проблема была в другом: исследования по стимуляции пси-способностей в Империи давно запрещены. Откуда Тан Кайюань взял этот прибор?

Бай Ли смутно чувствовал, что это огромная ошибка. Он не знал, как сознание мира обойдется с этим сюжетом, но сейчас срочно нужно было выяснить происхождение прибора:
— Бай Ин говорила, откуда взялся прибор?

— Нет, — ответил Лу Чжао. — Она говорила очень сумбурно, нервничала.

Бай Ли вздохнул.

Для Бай Ин это, возможно, было очень непросто — рассказать Бай Ли о делах семьи Тан стало самым дерзким поступком за последние годы. Она просто не могла выделить главное, только знала, что ему нужно быть осторожным.

— Она еще упомянула Тан Сяо, — добавил Лу Чжао. — Сказала, что он, возможно, занимается чем-то плохим. Она не знает точно, только что он часто связывается с Лин Шэном и наследником престола, ходит в клубы, нанимает людей, чтобы очернить тебя и твой институт.

Это было не особо полезно, но Тан Сяо всегда любил, когда семью Бай обсуждают.

— Дела Тан Сяо я поручу проверить, — сказал Бай Ли. — А вот насчет этого прибора, возможно, придется спрашивать Бай Ин.

Такие детали, касающиеся сюжета, Бай Ли предполагал, что никто, кроме нее, не знает.

При упоминании Бай Ин настроение Бай Ли ухудшилось.

Лу Чжао почувствовал перемену и сжал руку Бай Ли.

— Не думал, что она скажет так много, — сказал Бай Ли. — Наверное, потому что говорила не со мной, ей было проще расслабиться.

Они с Бай Ин никогда не смогут быть нормальными матерью и сыном, им трудно стать нормальными родственниками.

Бай Ин причинила ему боль, которую невозможно загладить. Он же стал для нее источником пожизненной вины и самоотвращения.

— Она сказала, что боится, как бы дела Тан не повлияли на тебя, что она чувствует неладное, но не может понять, что именно, — редкостно многословно, но твердым тоном пересказывал Лу Чжао. — Она сказала, что, возможно, это оттого, что долго держала в себе, и не знала, с кем поговорить.

Бай Ли промолчал.

Лу Чжао помолчал, потом нерешительно заговорил:
— Мне кажется... — Он запнулся.

— Говори, — Бай Ли повернулся к нему. — Мы же договорились говорить прямо, братец генерал-майор.

— Да, — Лу Чжао задумался на мгновение. — Мне кажется, ее психическое состояние не в порядке.

Бай Ин весь день казалась нервной, кроме времени на соревнованиях, она выглядела рассеянной.

Лу Чжао не сталкивался с таким раньше, но интуиция подсказывала, что дело плохо.

Бай Ли долго молчал, потом только произнес: — Ага.

— Может, я... — Лу Чжао запнулся. — Не стоило тебе об этом говорить?

— Нет, — Бай Ли покачал головой и тяжело выдохнул. — Я ничего не могу сделать. Она взрослый человек, должна сама за себя отвечать.

Эти слова Бай Ли смог произнести без внутреннего напряжения.

Он не был всемогущ и не обладал такой уж несгибаемостью, чтобы брать на себя больше груза.

Ему нужно было жить эгоистичнее.

— Ага, — Лу Чжао сжал его руку.

Машина доехала до апартаментов. Ужин последние несколько дней был простым, они быстро справились с задачей утоления голода.

Когда Лу Чжао вышел из душа, Бай Ли уже сидел на диване и смотрел записи боев, присланные Сы Туном.

На большом виртуальном экране в апартаментах два тяжелых доспеха вели огонь друг по другу. Такие записи без особой техники Бай Ли обычно смотрел как закуску к перекусу, но сейчас смотрел очень внимательно.

Лу Чжао достал из холодильника два напитка, подошел, протянул один Бай Ли и мельком взглянул на экран.

— Это запись сегодняшнего утреннего боя Тан Кайюаня, — Бай Ли открутил крышку и сделал глоток. — В середине был провал, что-то не так. Думаю, пси-способностей не хватило на управление этим доспехом.

Лу Чжао прищурился: — Сейчас вроде нормально.

Во второй половине боя Тан Кайюань, казалось, нашел свою игру, атаковал как одержимый, в движениях проглядывала жестокость, но сам доспех был смертоносным оружием, и эта тень жестокости терялась в огне и дыму.

— Я наводил справки, говорят, сегодня в бекстейдже 1-го дивизиона у какого-то альфа случился выброс феромонов, — Бай Ли переключил запись на видео доспеха, с которым ему предстояло сразиться. — Но информацию жестко прикрыли, пока неясно, кто это был.

Бай Ли догадывался: пси-способности и феромоны взаимосвязаны, нестабильные первые легко провоцируют проблемы со вторыми.

Альфа, у которого случился инцидент в дивизионе, скорее всего, был Тан Кайюань.

Лу Чжао смотрел запись, когда Бай Ли без предупреждения ее сменил, и удивленно поднял бровь.

— Он технарь никакой, смотреть нечего, — высокомерно заявил Бай Ли. — Трата времени.

Лу Чжао сдержал улыбку: — Ага.

— И он уже отнял у нас много времени, — Бай Ли похлопал по дивану. — Весь путь обратно мы говорили о нем. Может, поговорим о чем-нибудь другом?

Лу Чжао рассмеялся.

Он тоже сел на диван. Бай Ли полулежал, Лу Чжао протянул руку и помассировал ему ногу.

— Ничего, — сказал Бай Ли. — Но под твоими руками приятно.

Лу Чжао кивнул: — Мне есть что тебе сказать.

— Говори, — Бай Ли смотрел на экран.

Прошло время, но ответа не последовало. Тогда он перевел взгляд на лицо Лу Чжао.

Выражение лица генерал-майора Лу было нерешительным, озадаченным.

Сегодняшнее собрание в корпусе означало крупную операцию, которая займет много времени, и в течение нее будет сложно вернуться на Главную планету.

Участников таких операций надолго разлучают с партнерами. Часто Бет, состоящих в браке с Альфа, просят отказаться от подобных заданий — отчасти из-за предположений, что их физические данные не соответствуют, отчасти потому что Альфы не выносят долгой разлуки.

— На передовой обнаружены следы активности зверодронов, — наконец выговорил Лу Чжао.

Бай Ли выпрямился.

Со зверодронами он был знаком не понаслышке. Старший Бай еще застал войну с ними, Империя с трудом победила. Он нахмурился, слегка обеспокоенный.

— Пока только разведка, — Лу Чжао сжал губы. — Командование хочет, чтобы я возглавил операцию.

Бай Ли опешил, потом обрадовался:
— Значит, у тебя есть шанс получить еще одну Золотую Калли?

— Да, — кивнул Лу Чжао. — И продвижение по службе возможно.

Бай Ли стукнул Лу Чжао по плечу:
— Вот это да, генерал-майор Лу! Отличный шанс! От генерал-майора до генерал-лейтенанта — многие служат всю жизнь, чтобы дорасти!

Получив удар по плечу, Лу Чжао смотрел на Бай Ли: — Возможно, мне придется уйти надолго.

Такие операции обычно занимают немало времени, Бай Ли это понимал. Мысль о том, что Лу Чжао может оказаться там, где он не сможет его достичь, на десять дней, месяц или даже месяцы, вызывала в душе пустоту.

— Эх, ты, — вздохнул Бай Ли. — Неужели надо было сразу меня готовить?

Лу Чжао перестал массировать ногу и тихо сказал: — Если тебе не понравится...

— Стой, — Бай Ли поднял руку. — Хватит.

Лу Чжао замолчал, глядя на Бай Ли. Не договаривая, Бай Ли понял, что он хотел сказать.

— Эх, — Бай Ли беспомощно почесал шею, сел по-турецки, взял руку Лу Чжао и серьезно сказал: — Сначала спрошу: ты хочешь идти?

Лу Чжао колебался, потом кивнул.

— Возможно, раньше я говорил недостаточно ясно. Скажу четко, запомни, — Бай Ли поднял один палец. — Первое: я безоговорочно поддерживаю тебя во всем, что тебе нравится делать.

Сердце Лу Чжао пропустило удар. Он не успел ответить, как Бай Ли поднял второй палец:
— Второе: никогда не отказывайся от своих целей ради кого бы то ни было, даже ради меня.

— Третье, — Бай Ли поднял третий палец. — Если я вернусь в армию, звание у меня будет ниже твоего. Придется тебе меня прикрывать.

Третий пункт звучал комично, но Лу Чжао не смеялся.

Он знал, что Бай Ли ни за что не станет отговаривать его от операции. Но он не ожидал, что Бай Ли даже не спросит, не придется ли ему улететь во время его собственных соревнований.

Бай Ли искренне радовался за него, за его новый шаг вперед.

И забыл подумать о себе.

Сердце Лу Чжао сжалось, стало невыносимо тяжело и одновременно переполнилось теплом.

— Но одно условие ты должен выполнить, — Бай Ли взял руку Лу Чжао в обе свои и крепко сжал. — Это требование, возможно, не слишком вяжется с образом «железного бойца», скажем так, между нами.

— Хорошо, — Лу Чжао кивнул. — Согласен.

— Я еще не сказал, — улыбнулся Бай Ли.

— Хорошо, — повторил Лу Чжао. — Я согласен.

Губы Бай Ли дрогнули, он помолчал и наконец заговорил:
— Если действительно что-то случится... не лезь на рожон, не рискуй жизнью.

Лу Чжао остолбенел.

— Не повторяй мой путь, — сказал Бай Ли. — Прежде чем броситься вперед, подумай обо мне, ладно?

Когда человек одинок, ему нечего терять. Рискуешь одной жизнью, если проиграешь — ну и черт с ней.

Если бы на передовую шел сам Бай Ли, он бы вряд ли испугался.

Впервые в роли члена семьи военного Бай Ли почувствовал страх.

Беспокойство смешивалось с гордостью, нежелание отпускать — с восхищением. Это острое противоречие заставляло его ставить жизнь Лу Чжао выше всего остального. Операция еще не началась, тени зверодронов еще не было видно, а он уже не мог с этим смириться.

«Наверное, это все же сентиментальность»,— подумал Бай Ли.

Но прежде чем он успел заняться самобичеванием, Лу Чжао крепко обнял его.

Лу Чжао прижал его голову к своей шее, обхватив так сильно, что Бай Ли едва дышал.

— Спасибо, — голос Лу Чжао дрожал. — За то, что дал мне...

Он не мог подобрать подходящих слов.

Бай Ли дал ему любимого человека, место, о котором можно думать вдали от дома, тыл, который безоговорочно его поддерживает.

Лу Чжао знал, что каждую секунду в космосе он будет думать о Бай Ли и этих апартаментах.

Место, где сосредоточена большая часть чувств человека, все, что можно нежно хранить в сердце, должно иметь общее название.

— Дал мне... — Лу Чжао выговорил. — Дом.

Это слово на мгновение лишило Бай Ли дара речи. Когда он пришел в себя, то почувствовал, как глаза налились влагой.

— Такую штуку не построить в одиночку, — Бай Ли закрыл глаза и похлопал Лу Чжао по спине. — И тебе спасибо, Лу Чжао.

Оба они обрели твердую почву под ногами.

* * *

Последующие два дня соревнований не принесли больших изменений. Большинство соперников Бай Ли по-прежнему использовали тяжелые доспехи, с разным вооружением, но со всеми он справлялся.

White01 побеждал снова и снова, прославив Институт Бай.

Концепция разработок Института Бай снова стала предметом обсуждений. В отличие от первоначальных насмешек и сомнений, теперь обсуждали в основном вопрос «возможности практического применения».

Модель White01 получила признание уникальным образом, и публика включила ее в список моделей, достойных разработки.

Параллельно с жаркими баталиями на Отборочном чемпионате выходили интервью с институтами и пилотами. Помимо интервью с пилотами нескольких тяжелых доспехов, привлекших внимание в этом году, интервью с Институтом Бай и самим Бай Ли вызвали горячие споры.

Когда Военная академия впервые опубликовала это интервью, Сы Дун сидел в проекционном классе и смотрел его.

Академия организовывала просмотры во время Отборочного чемпионата, могли присутствовать и студенты других факультетов. После трансляции показывали такие интервью. Сы Дун испугался, увидев на виртуальном экране лицо своего старшего брата.

Сы Ту поймали по дороге в туалет. Напряженный, весь каменный, он ответил на вопросы журналистов профессионально, но очень сложно для понимания, а затем ринулся в туалет, будто спасаясь бегством.

Вскоре лицо брата исчезло с экрана, уступив место лицу Бай Ли.

Сы Дун мгновенно выпрямился и сказал соседу по комнате Сунь Пэну: — Брат Ли.

— Ага, — Сунь Пэн взглянул на Сяо У, сидевшего с другой стороны. После прошлой ссоры тот почти не разговаривал с Сы Дуном. — Знаю, твой кумир Бай Ли.

Интервью с Бай Ли было коротким, место съемки — еще скромнее, в коридоре за кулисами соревнований.

Очень соответствовало непритязательному характеру Бай Ли.

На экране журналист задал первый вопрос: — Что вы думаете о своем мехе?

Бай Ли своим беспечным и наглым тоном ответил: — Он офигенный.

Альфа в первом ряду фыркнул: — Что, зазнался уже?

Его приятели тоже усмехнулись.

Сы Дун нахмурился. Это были самые ярые поклонники тяжелых доспехов в группе. Их семьи были связаны с армией, имели хорошее положение, и их обычно не трогали.

Он промолчал и продолжил смотреть интервью.

Вопросы журналистов и спокойные ответы Бай Ли постепенно заставили шумный проекционный класс замолкнуть. На виртуальном экране выражение лица Бай Ли было мирным, словно он говорил о чем-то совершенно обыденном.

*Доспех — это оружие, важно, что защищает тот, кто им управляет.

Я хотел иметь выбор, поэтому появился White01.

Многие борются.

Этот путь труден.*

Бай Ли ничего не обещал и не хвастался. Дело просто делалось, и естественным образом пришло к этому. Его отношение было сдержанным, но Сы Дун чувствовал, как кровь бурлит в его жилах.

Он вспомнил слова Лу Чжао в институте: «Кто-то подумал об этом. Он сделал это хорошо».

Оказывается, тот, кто сделал хорошо, был рядом с ним.

Тот, кто сделал хорошо, просто продолжал делать.

Сы Дун наконец немного понял, что Лу Чжао имел в виду под словами «не думал о другом, просто шел вперед».

Обычные дни и ночи, ни дня без движения. Не нужно провозглашать свои идеалы. Когда ты пройдешь определенный путь, люди сами удивятся тому, как прекрасно было твое путешествие.

На экране Бай Ли сказал:
— Это, наверное, лучшее, что я могу сделать для своих друзей, родных и любимого человека, которые хотят идти этим путем.

На этом интервью закончилось.

В проекционном классе воцарилась тишина.

Спустя какое-то время Сунь Пэн прошептал:
— Боже, не знаю, что сказать, боже. — Он выругался несколько раз, потом сказал: — Немного понимаю, почему ты им восхищаешься.

— Я ему поклоняюсь, — поправил Сы Дун.

Сунь Пэн сказал:
— Будь он моим братом, в моей жизни не было бы места кумирам, только обожанию старшего брата.

Сяо У взглянул на них, но промолчал.

Слова Бай Ли были кратки, он не указывал прямо ни на что, но почему-то вызвали у них невыразимое волнение и воодушевление.

После молчания в проекционном классе поднялся гул обсуждений.

— И это не показуха?! — закричал альфа в первом ряду. — Говорить о мехе — так говори о мехе, к чему всю эту муть? Просто пиар?

Другой альфа робко возразил:
— Журналисты спрашивали, Бай Ли не виноват... Да и пилотирует он неплохо...

— А? — Альфа в первом ряду уставился на него.

Тот альфа поспешно замолчал.

— Мой брат говорит, такие люди никуда не годятся, только языком чешут, побеждают за счет хитрости, — продолжал первый альфа. — Если бы он мог участвовать, мой брат в тяжелом доспехе точно бы его... А-а-ай!

Его сзади сильно стукнули по голове, он шлепнулся вперед, чуть не опрокинув стол.

— Заткнись, — сказал Сы Дун. — У тебя воняет изо рта.

Тот не сразу понял:
— Ты больной? Ты что имеешь...

Сы Дун не дал ему договорить. Как снаряд, он подскочил и, к изумлению всех, набросился на обидчика.

— Боже, боже! — вскричал приятель альфы. — Сы Дун! Этот Омега спятил!

Он хотел помочь другу, но его удар, не успев достигнуть Сы Дуна, был парирован Сунь Пэном.

— Драться — так драться, — Сунь Пэн тоже еще не отошел от шока, но инстинктивно вступился за друга. — Двое на одного — это перебор!

— Псих! — заорал приятель и, не раздумывая, ввязался в драку.

Проекционный класс взорвался. Возгласы ужаса и подбадривания вырвались из толпы молодежи. Стулья опрокинулись, две группы смешались в потасовке.

Сы Дун и Сунь Пэн, хоть и были Омегами, всегда занимали первые места в академии по рукопашному бою. Разозлившись, они не обращали внимания на источаемые Альфами феромоны, даже испытывая дискомфорт, яростно дрались.

Третий Альфа из компании противников наконец очнулся, выругался и вступил в бой. Трое против двоих — Сы Дун и Сунь Пэн получили несколько ударов.

После пронзительного крика третий Альфа, только что вступивший в драку, схватился за шею и сел на пол.

За ним стоял дрожащий Сяо У, застывший в боевой стойке.

Крики поддержки стихли, дерущиеся замерли, все в изумлении уставились на Сяо У.

— ...Э-это... это... — рука Сяо У все еще была в положении для удара ребром ладони, которым он только что ударил третьего Альфу по железе. — Он он... как он мог тро-троих...

— Трое на двоих, — закончил Сунь Пэн.

Сяо У кивнул, дрожа.

Сы Дун пришел в себя и сухо спросил:
— Ты это... где научился? — Он показал движение рукой.

— На нашем факультете тоже... тоже учат рукопашному бою, — заикаясь, проговорил Сяо У. — В Военной академии нет... нет отбросов.

Его голос был тонким, визгливым. Присущий Омегам страх перед Альфами не отпускал его. Но он все равно ударил.

В Военной академии нет отбросов.

Это была фраза, которую инструкторы по боевой подготовке повторяли как мантру. Поступив сюда, ты сделал выбор. Ты выбрал не быть отбросом, так выброси отговорки. Провал не определяет, отброс ты или нет. Отговорки — да.

Эти слова стали лозунгом, пустым и шаблонным. Но когда их произнес Сяо У, они прозвучали искренне.

Сы Дун долго молчал, потом, стоя среди разгрома, спросил Сяо У:
— Будем драться дальше?

Сяо У опешил, потом дрожа достал из сумки баллончик с перцовым аэрозолем.

— Я могу... могу использовать это? — спросил Сяо У.

Сидящий на полу Альфа, держась за шею, тяжело дышал и орал: — Как думаешь?!

Вскоре после начала Отборочного чемпионата шестеро студентов получили выговор за драку. В тот же день их заставили пробежать пять километров с грузом, ругаясь и соревнуясь друг с другом.

Чуть позже изображения модели White01, скачанные с официального сайта, украсили изголовья некоторых кроватей.