Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Утром в исследовательском центре произошёл небольшой инцидент: Сы Ту доделал второе поколение своего охранного робота — того самого, что по форме напоминал белый мячик. Несколько исследователей отправились в тестовую комнату, чтобы испытать его в действии. Не прошло и нескольких минут, как робот выпустил струю усыпляющего газа, мгновенно вырубив троих сотрудников, оказавшихся к нему ближе всех.

Двое, что стояли дальше, уже почти не держались на ногах, с трудом прохрипели:
— Это производственная травма... Выплатите компенсацию...
И тут же отрубились, словно ушли драться на ринге с самим Чжоу Гуном.

Сы Ту воспринял всё это крайне серьёзно и немедленно закрылся в своей лаборатории для доработки модели. Зайдя внутрь, он вдруг обнаружил, что кто-то уже занял его кресло — на одиноком диванчике развалился Бай Ли.

Сы Ту аж подскочил от неожиданности:
— Я думал, ты сегодня вообще не придёшь! Эй, ты можешь не лазить постоянно в мою лабораторию? В зоне отдыха — полно мягких кресел и диванов. Иди туда на пенсию, что ли.

Раньше Бай Ли непременно бы отпустил какую-нибудь острую шуточку в ответ, но в этот раз прошло больше тридцати секунд, прежде чем он слабо отозвался:
— В зоне отдыха слишком шумно. А тут... никого.

— Я не человек, что ли? — проворчал Сы Ту, не отрываясь от белого мячика, который он нёс к своему рабочему столу. — Хоть тишины ищешь — домой бы вернулся.

А и правда. Бай Ли лежал с закрытыми глазами, выглядел вымотанным. Он и сам бы рад остаться дома. В прежней квартире он жил один, там всегда было тихо. Это было его убежище.

Но теперь всё изменилось. Появился Лу Чжао — и теперь куда ни посмотри, везде чувствуется его присутствие.

Особенно вспоминались те несколько фраз, сказанные Лу Чжао утром перед уходом. Они буквально загнали Бай Ли в угол. Когда он сел в левитирующий автомобиль, ощущение было таким, будто он убегал с поля боя, поверженный и жалкий.

Сы Ту взглянул на него повнимательнее и тоже почувствовал, что с Бай Ли что-то не так.
— Что с тобой, господин Бай? Вид у тебя неважный.

Бай Ли хрипло отозвался:
— Не выспался.

А как тут выспишься? Всю ночь ворочался, в голове — только те самые слова Лу Чжао.

Стоило ему присесть, как сразу казалось, что на ноге всё ещё ощущается тяжесть рук Лу Чжао. Тепло, что пронизывало левое бедро, будто запечатлелось в теле.

— В прошлый раз, когда ты ходил в больницу, старик Чжэн что говорил? Меньше нервничай, больше ешь, нормально спи. Лечи ногу в покое, — Сы Ту вздохнул. — У тебя и поводов-то для стресса нет. Ну, может, кроме того злополучного приёма у Тан.

Бай Ли с закрытыми глазами замер на секунду — он вдруг осознал, что забыл сообщить Лу Чжао детали о предстоящем вечере.

Он с досадой вцепился в растрёпанные волосы:
— Тан — это не повод для стресса. Кто воспринимает их всерьёз, тот и есть идиот. Я вообще как в турпоездку собираюсь. Старый особняк Тан — туда не всякий попадёт. Я сам в последний раз был там, когда дед ещё жив был.

В оригинале вечер у Тан должен был проходить именно в старом фамильном доме. Это было нужно для сюжета — ведь там происходит поворотный момент: возвращение главного героя. В оригинале Бай Ли и Лу Чжао пришли туда вместе. Тогда и всплыли давние неприятности между Бай Ли и семьёй Тан. Это выставило Бай Ли в крайне невыгодном свете — он сорвался, устроил скандал, едва не сорвав весь приём.

Та сцена в книге была странно вставлена — словно специально, чтобы придать Бай Ли образ вспыльчивого, узколобого человека. Чтобы потом главный герой, как водится, смог его "с триумфом превзойти".

— Особняк? Да ты путаешь, — голос Сы Ту прозвучал с сомнением. — Насколько я помню, приём будет на экскурсионной яхте.

— А? — Бай Ли вздрогнул.

Сы Ту достал терминал и открыл приглашение от семьи Тан, протянув его Бай Ли:
— Вот, смотри сам — "Изумрудная Звезда". Какая, к чёрту, усадьба? Что там вообще можно показывать?

На парящей в воздухе голографии приглашения было чётко указано: приём состоится в следующую пятницу в семь вечера на борту космической яхты "Изумрудная Звезда", курсирующей вокруг главной планеты. Для всех гостей предусмотрены отдельные каюты для комфортной ночёвки.

Бай Ли опешил.

Он перечитал приглашение Сы Ту несколько раз, затем открыл своё собственное — адрес совпадал.

Судя по всему, что-то пошло не так. В этот раз семья Тан решила провести приём не в особняке, как было в книге.

Сы Ту, закрывая терминал, усмехнулся:
— Теперь-то ты не сможешь посреди вечера "в туалет сбежать".

Его смешок будто молотком ударил по голове Бай Ли.

Он молча смотрел на адрес, который не совпадал с памятью. Вдруг понял — придётся провести ночь с Лу Чжао на одной яхте.

А Лу Чжао ведь сам недавно сказал: если соберёшься "в туалет", не забудь позвать меня с собой.

Отлично. Теперь сбежать вдвоём — тоже не вариант. Хоть за руки держись — и всё равно вместе вернётесь.

Бай Ли с досады несколько раз ударил по подлокотнику кресла.

Сы Ту расхохотался:
— Ну что, братец, на приёме выпьем хорошенько.

Бай Ли смотрел, как тот смеётся до слёз, и снова почувствовал отчуждение — как будто весь мир празднует, а ты один в чёрной дыре.
— Завидую тебе... У тебя на приёме будут друзья. А у меня — только партнёр.

Сы Ту резко замолчал, будто его по горлу ударили. Спустя паузу выдавил:
— Мать твою...

Приглашение изменилось, но Бай Ли не мог понять — почему. И что это повлечёт за собой. В последнее время многое стало отличаться от оригинала — вроде бы мелочи, но кто знает, какие последствия они принесут?

Он старался не думать об этом.

— Кстати, ты не узнавал того человека, о котором я просил? — спросил он, пересылая приглашение Лу Чжао.

Сы Ту всё ещё обиженно косился на него, но всё же ответил:
— Узнавал. Нет такого. В Имперском исследовательском институте — никто не знает про твоего омегу.

Ещё одно расхождение.

Бай Ли нахмурился.

— Кто он такой? — Сы Ту поставил мячик на стол и уставился на Бай Ли. — Ты мне лучше скажи честно: это твой бывший? Предупреждаю — если ты заведёшь с ним интрижку, ещё до того, как Лу Чжао тебе голову оторвёт, я тебя сам прибью!

Хотя сам Сы Ту и понимал, что Бай Ли не такой человек. Если бы не система, сосватавшая ему Лу Чжао, он бы и сейчас жил бы с симулятором.

— Просто узнай. Не клевещи на меня, — выдавил Бай Ли, голова всё ещё гудела.

Сы Ту обеспокоенно посмотрел на него.
— Может, Лу Чжао поможет? У него связи в армии, может, этот человек в тыловом отделе работает, на ремонте мехов. С институтом они часто взаимодействуют.

Бай Ли не ответил. Просто сжался на диване, как клубок.

Сы Ту уже понял: что-то между ними произошло.
— Вы что, поругались?

Бай Ли горько подумал: да какой там "поругались". Я даже голос не повысил. Только хвост поджал — и сбежал.
...

По дороге в исследовательский центр Бай Ли ехал как в тумане. Иногда ему казалось, что характер Лу Чжао — это как таран: если тот что-то решил, то пойдёт до конца, без остановки. И что бы ни случилось, не свернёт. Бай Ли не знал, как ему сопротивляться.

Но Лу Чжао ведь и не знал, что у Бай Ли творится в голове, о чём он боится, с чем сражается. Поэтому мог вот так спокойно прижать его к дивану и требовать честного ответа.

Он ничего не знал. Потому и загнал Бай Ли в угол.

Вчера ночью, в какой-то момент, Бай Ли хотел было оттолкнуть Лу Чжао от себя. Он знал — если оттолкнёт, то этот путь назад всегда будет открыт.

Но он не оттолкнул.

Терминал издал звуковой сигнал. Бай Ли вернулся к реальности, поднял устройство и посмотрел: Лу Чжао получил пересланное приглашение и прислал короткий ответ:
"Угу."

А потом — ещё одно сообщение:
"Вчера не договорили. Сегодня продолжим."

Бай Ли почувствовал, как будто Лу Чжао на своём мехе разогнался и мчится прямо на него, чтобы размазать по асфальту.

Сы Ту всё это время что-то говорил, а когда обернулся, увидел, что Бай Ли свернулся калачиком на диване, с терминалом в руках.

Изнутри шара донёсся глухой голос:
— Профессор Сы, можно я сегодня у тебя переночую?

На тренировочном поле Лу Чжао стоял в углу, пил воду, вытирая пот после утренней тренировки. Взглянул на личный терминал — утро прошло, а Бай Ли всё ещё не ответил.

Даже собачку с жестом "ОК", которую тот обожал слать, не прислал.

Лу Чжао пролистал историю сообщений: последняя от Бай Ли — всё та же собачка с надписью "Жду тебя."

А сегодня — ничего. Даже двух слов.

Хо Цун заорал с другого конца поля:
— Эй, Хань-шаоцзян! Ты уверен, что губами можешь воду пить? Не протекает?

— Проваливай! — Хань Мяо тоже только что закончил тренировку. Схватил из холодильника бутылку воды, открутил и в ответ наорал на Хо Цуна:
— Болтун проклятый!

Только наклонился пить — задел губу и поморщился от боли.

Он пил больше всех — вчера устроили пьянку, наговорил лишнего, и в итоге Чэнь Нань на глазах у всех треснул его пару раз.

Сегодня с утра у Хань Мяо под нижней губой красовалась ссадина. Больно было говорить, а он всё равно продолжал: и облизывал губу, и улыбался, чем доводил Хо Цуна до мурашек.

— Никогда таких не видел! — Хо Цун, отдышавшись, подсел рядом. — Скажи честно, это тебя Чэнь Нань дома отлупил?

— Угадай, — Хань Мяо тоже смущённо хмыкнул и отмахнулся бутылкой:
— Меньше спрашивай! Влюбишься — сам поймёшь, что такое укус с приветом.

На секунду Лу Чжао и Хо Цун замерли, осмысливая сказанное. Потом до них дошло — и они оба офигели.

Хань Мяо махнул рукой — чего уж там скрывать. Рассказал, что вчера вечером перебрал, Чэнь Нань взбесился, утром вроде бы отошёл, но на прощание всё-таки оставил "поцелуй с клыками".

Он — типичный альфа, сильный, рослый, а теперь сидел, щурился и с улыбкой жаловался, как маленький, явно одновременно страдая и тая удовольствие.

Лу Чжао слушал и с трудом сдерживал смешок.

— Вот уж не подумал бы, — Хо Цун давился водой от смеха, — Чэнь Нань — это да... умелец.

Хань Мяо покраснел:
— Надо бы поаккуратнее с алкоголем. Если он серьёзно разозлится — мне конец.

Эти разговоры Лу Чжао слышал не раз и всегда пропускал мимо ушей. Но сегодня — словно гвоздь в ухо. Он вспомнил, как вчера Бай Ли закрывал лицо рукой, не давая снять. Наверное, тогда он был по-настоящему зол. А он, Лу Чжао, что делал? Прессовал до последнего. Хотел добиться "правильного" ответа. Буквально вчера утром тоже: не дал отойти, вынудил отвечать.

— А если человек реально взбесится, что тогда? — вдруг вслух спросил Лу Чжао.

Хань Мяо и Хо Цун переглянулись.
— Что? — не поняли они.

— Если сильно рассердится — что делать? — повторил Лу Чжао спокойно, как будто обсуждал тренировочный план.

Хань Мяо задумался:
— Ну, как что... Успокаивать.

Хо Цун прыснул:
— Ты ещё и успокаивать умеешь?

— Не умею успокаивать, зато умею извиняться! — и Хань Мяо со всей силы пнул Хо Цуна.

Ближе к обеду, когда тренировочная площадка опустела, Хань Мяо тихо спросил:
— Слушай... это ты про вчера? Ты выпил, а Бай Ли тебе что-то сказал?

У омег редко бывают посиделки до глубокой ночи — особенно у замужних. А у Лу Чжао работа кругом с альфами и бетами. Если бы кто-то пришёл домой с чужим запахом, любой альфа бы устроил сцену. А Бай Ли... Уж кто-кто, а он мог и башкой об стол приложить, как с тем Гао Е.

Лу Чжао покачал головой:
— Он ничего не сказал. Я — да. Говорил много.

Заставил Бай Ли замолчать. И закрыться.

— Ну, раз не поругались, то ладно, — Хань Мяо расслабился. — Ты в первый раз такое спрашиваешь, я аж испугался.

Лу Чжао не ответил. Просто посмотрел на гаснущий экран личного терминала: ни одного нового сообщения. Они и правда не ссорились. Они... даже поругаться толком не могли. Весь день прошёл в делах и тренировках. Даже после того как Лу Чжао закончил все задачи и проверил документы, Бай Ли так и не написал. Вчера — да, с пьяным упрямством он хотел видеть Бай Ли сердитым. Но сейчас — всё прошло. И вдруг стало ясно: он сам не знает, как исправить. Как вообще кого-то уговаривают Лу Чжао подумал... и понял, что не знает.

Он никогда не умел быть мягким. Его никто не жалел, и он сам никого не жалел. Он пытался вспомнить кого-то, кого мог бы скопировать — и понял, что единственный "пример" для него — это сам Бай Ли. Бай Ли был для него определением "нежности". Смешно, конечно. Лу Чжао почти засмеялся от этой мысли. Он сел в машину, поехал домой. У подъезда замер — не знал, вернулся ли Бай Ли.

Когда зашёл, в квартире было темно. Он стоял в полумраке, пока закат не сменился на ночь, а город за окнами не зажёг свои огни. Бай Ли не вернулся. Лу Чжао стоял в темноте и вдруг понял — эта квартира действительно велика. Без Бай Ли тут пусто. Пусто и... одиноко. Он взял коробку шоколада с чайного столика, отломил кусочек, бросил в рот и с горечью подумал:

Вот оно как. Оказывается, он мог убежать. Оказывается, я — не всесильный. Оказывается, Бай Ли — всегда был сильнее.

Бай Ли кружил на машине вокруг главной столицы почти до рассвета. Только под утро он вернулся к дому. Дождь моросил. Он сидел, уставившись в лобовое стекло. Открыл терминал — последнее сообщение от Лу Чжао:
"Ты где?"

Он не ответил. Лу Чжао не стал настаивать. Потому что, если бы ответил — Лу Чжао бы пришёл. Обязательно. Бай Ли это знал. Он боялся, что тот скажет что-то ещё... а он снова не сможет отказать. Всё пошло не по плану. Пошло наперекосяк. Он хотел сбежать. Но... как-то так получилось, что всё равно вернулся.

Он вышел из машины. И — увидел, что под дождём у входа в здание стоит человек. Молча. Просто смотрит на него. Лу Чжао. Весь намок, но стоит. Ждал. Всё это время — ждал. Бай Ли вдруг почувствовал, как всё сжалось внутри, ком в горле застрял. Хотел что-то сказать, но не знал — с чего начать.

Спустя долгую паузу, Лу Чжао наконец заговорил:
— Я думал, ты не вернёшься. Что воспользуешься своим отступлением и уйдёшь.

Бай Ли натянуто хохотнул:
— Как же, цветочек мой... Просто прокатиться решил.

Он захлопнул дверцу машины, усмехнулся:
— А ты чего тут? Ждал? Искать собрался?

— Угу, — отозвался Лу Чжао.

Бай Ли сдался.
— А если бы не нашёл?

Лу Чжао на миг растерялся.

Он действительно не знал, куда ещё мог уйти Бай Ли. Спросил у Сы Ту — тот сказал, что Бай Ли давно уехал. Он спустился вниз... и понял — ему некуда идти. Просто встал и ждал. Как дурак.

— Не знаю, — честно ответил Лу Чжао.

Это был первый раз, когда Бай Ли видел его растерянным. Он словно стоял на развилке, где ни одна дорога не вела к Бай Ли. Потому что тот — никогда не говорил, как его найти. И всё равно Лу Чжао шёл. Без дороги. Всё равно — к нему. Дождь впитывался в волосы, стекал по лбу. Упрямство и притворство в Бай Ли остыли. Он понял — сам загнал Лу Чжао в этот угол. Он заставил человека, который никогда не сомневался, стоять под дождём и не знать, куда идти.

Внутри что-то щёлкнуло.

Это был кирпич. Упавший прямо на его отступление.