Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Сумерки сжались в узкий обруч света, а в воздухе уже витала густая, липкая влажность — предвестие надвигающейся бури.

Бай Ли стоял неподвижно. Лу Чжао обошёл парящий автомобиль, подошёл и лёгким движением потянул его за руку:

— Плохо себя чувствуешь?

Он всё ещё помнил, как Бай Ли только что прикрыл глаза рукой — в этом движении сквозило явное раздражение.

Спустя пару секунд Бай Ли опустил руку и с лёгкой улыбкой на губах сказал:

— Всё в порядке, просто в глазах мелькнуло.

У Лу Чжао было много достоинств, но иногда он слишком уж считал Бай Ли неженкой.

— Наткнулся на съёмочного дрона, — заметив, как Лу Чжао всё ещё смотрит на него, пояснил Бай Ли. — У этого бессовестного... мм, уважаемого журналиста. Вот теперь требует компенсацию. Уже штук семьдесят-восемьдесят фоток меня нафоткал.

Куай Лэ не совсем понял, как компенсация вообще связана с фотографиями.

Бай Ли широким жестом махнул рукой:

— Молодой человек, эти фото — считай, я тебе дарю. Можешь продавать. С моей рожей — это не то, что твои мелкие звездульки!

— ... — Куай Лэ ничего не понял, но был впечатлён. С такой болтливостью, подумал он, Бай Ли мог бы утащить на себе целый боевой крейсер. К счастью, ему было не до словесной дуэли — с того момента, как Лу Чжао вышел из парящей машины, взгляд Куай Лэ приклеился к нему. — Генерал-майор Лу Чжао, здра... здравствуйте!

Журналист выглядел молодо, лицо ещё сохраняло детскую мягкость, черты были утончёнными, а взгляд — обжигающе ярким. Семь частей — это благоговение перед сильным омегой, три — щенячий восторг от встречи с легендой последних дней. Щёки налились румянцем.

Лу Чжао бросил на него беглый взгляд. Он был высок, но даже голову не склонил, просто слегка опустил глаза и тут же отвернулся:

— Знаешь его? — спросил он у Бай Ли.

Ну как сказать... Знает он его или не знает? Не мог же Бай Ли сказать, что знает его с точки зрения всеведущего читателя. Он просто покачал головой:

— Нет, не знаком.

Но Лу Чжао тут же нахмурился: не знаком — а имя откуда знаешь?

Бай Ли спохватился и кашлянул:

— Эм, что-то слышал раньше. Парень трудолюбивый, ответственный, в своей сфере довольно известен.

Ну да, после таких «ответственных» методов — кидаться чем попало, чтобы остановить машину, — трудолюбие у него, конечно, на высоте. Сколько уже бедолаг едва не пострадали от этого «трудолюбия»?

Лу Чжао заметил несостыковку в словах Бай Ли, но ничего не сказал.

За всё это время Лу Чжао заметил, хоть сам Бай Ли этого, возможно, и не осознаёт — он не умеет врать. Особенно если дело ему не безразлично. Стоит Бай Ли соврать — это сразу чувствуется.

А к этому юному журналисту по имени Куай Лэ у него определённый интерес.

— В машину, — спокойно сказал Лу Чжао.

Он даже не взглянул на Куай Лэ, намереваясь просто уйти. Но тут тот срывается с места и перехватывает его путь, голос дрожит от возбуждения:

— Генерал-майор Лу Чжао! Я давно мечтал взять у вас интервью... Нет, просто увидеть вас! С тех пор как вы получили третью золотую Каллифлору, я мечтал встретиться!

Каллифлора — цветок, что растёт лишь на столичной планете Империи. Крайне прихотливый, требующий идеальных условий воды, температуры и света. Цветёт ярко, а из-за своей редкости стал любимцем аристократических садов.

Цветы чаще бывают бледно-розовыми, иногда — белыми, сиреневыми, реже — светло-жёлтыми. Военное ведомство использовало Каллифлору в дизайне золотой медали — награды за выдающиеся заслуги на поле боя.

Когда Лу Чжао получил титул «Орёл Империи», у него уже было три такие награды. Он стал самым молодым омегой в истории Империи, кто удостоился такой чести.

Даже альфы его возраста не могли с ним тягаться. Это стало источником гордости и вдохновения для многих омег.

Что касается Куай Лэ — Бай Ли прекрасно знал, как тот давно им восхищался.

В оригинале романа «Первый альфа Галактики» именно Куай Лэ, будучи в хороших отношениях с Лу Чжао, передал главному герою кучу информации — его вкусы, привычки, взгляды. И только благодаря этим «инсайдам» тот и смог вскрыть неприступное сердце Орла Империи.

По сюжету Куай Лэ был едва ли не единственным, с кем Лу Чжао из гарема главного героя поддерживал действительно хорошие отношения. Его образ был вдохновляющим: омега, который не хотел быть приложением к альфе, боролся за права своего пола, не боялся выступать против «грязных правил» и всеми силами стремился к профессионализму.

Может, именно поэтому в романе его постоянно связывали с Лу Чжао: оба — омеги, оба — целеустремлённые, в чём-то похожи.

В отличие от сдержанного Лу Чжао, Куай Лэ был прямолинеен до крайности. Из-за этого нередко нарывался. Но, как говорил главный герой: «Я просто люблю тебя, глупыш».

Бай Ли, вспомнив эту фразу, невольно поёжился. Раньше не чувствовалось, но теперь, живя в этом мире, он всё больше понимал — не зря в жизни некоторые слова не произносят вслух.

Чересчур уж... по-щенячьи.

На лице Лу Чжао не было ни тени эмоций. Бай Ли не знал, стоит ли вмешиваться и оттаскивать Куай Лэ.

В его памяти Куай Лэ не должен был появиться сейчас. Первое знакомство с Лу Чжао должно было случиться на приёме у аристократов — как спутник главного героя.

Из скупых описаний в романе Бай Ли понял, что Лу Чжао тогда оценил Куай Лэ — редкий омега с похожим характером, и их отношения были добрыми.

Теперь же всё пошло немного иначе. В оригинале Лу Чжао вообще не был замешан в нынешнем армейском конфликте — его сразу после свадьбы навсегда «пометили», и весь период течки он провёл дома, под присмотром оригинального Бай Ли.

И теперь — вот оно. Изменения. Но что они означают?

Бай Ли ничего не сказал. Лу Чжао тоже молчал, стоя перед перегородившим ему путь Куай Лэ.

Тот продолжал взахлёб:

— Генерал-майор! Я действительно, искренне восхищаюсь вами! Мы оба омеги, оба преданы своему делу... Вы — мой кумир! Я так хочу взять у вас интервью, всего несколько вопросов... Хотелось бы, чтобы вы прокомментировали недавние события с армейскими беспорядками...

Губы Лу Чжао сжались в тонкую линию. Он не стал долго объяснять, просто сухо бросил:

— Все запросы — через Первый легион. Личных интервью не даю.

Закончив, он взглянул на Бай Ли — мол, поехали.

Бай Ли немного опешил. Не ожидал, что Лу Чжао отреагирует так хладнокровно, так... по-деловому. Видимо, знание «всевидящего читателя» сыграло злую шутку — ожидания не совпали с реальностью.

Он показал жест «ОК» и уже собрался уходить.

— Подождите! — Куай Лэ, охваченный паникой, попытался схватить Лу Чжао за рукав. — Генерал-майор! Я ведь просто хотел прояснить ситуацию! Это же в вашу защиту!

Лу Чжао инстинктивно отдёрнул руку. Движение было резким, и рука Куай Лэ отлетела в сторону.

Он не специально. Лу Чжао так устроен: в режиме настороженности на любое приближение реагирует автоматически. Именно поэтому Хо Цун когда-то предупреждал Бай Ли — в дни течки держись подальше, а то огребёшь.

Куай Лэ остолбенел. Смотрел на Лу Чжао, будто не веря — как его кумир мог ударить?

— Простите. Рефлекс, — сказал Лу Чжао, поправляя рукав.

— Н-ничего... — Куай Лэ собрался, всё ещё немного потрясённый, но старался говорить бодро. — Генерал, я искренне хочу взять у вас интервью. Я уверен, вы не откажете...

— Простите, — перебил его Бай Ли, нахмурившись. — Ты считаешь, что для «искреннего» интервью обязательно нужно преграждать путь?

Куай Лэ покраснел:

— Мистер Бай, вы неправильно поняли! Я просто думал, что...

— Ты серьёзно думаешь, что я соглашусь на интервью от человека, который попытался остановить мою машину? — холодно спросил Лу Чжао.

Оба — и Бай Ли, и Куай Лэ — опешили. Не ожидали такой прямоты.

— Я... я... — Куай Лэ начал заикаться. — Я думал, что в машине только вы... Я слышал, вы часто бываете здесь, поэтому...

Бай Ли приподнял бровь:

— Постой, постой. Что-то в этой логике меня не радует. Значит, если бы Лу Чжао не был тут, ты бы спокойно таранул мою машину дальше?

Куай Лэ покраснел как варёный помидор.

Бай Ли ощутимо разозлился. Что, на лице у него написано «меня можно использовать»?

Он уже открыл рот, готовый выдать резкую тираду, но Лу Чжао снова заговорил. Холодно:

— Ты правда думаешь, что я соглашусь на интервью человека, который не уважает моего партнёра?

Слово «партнёр», прозвучавшее из уст Лу Чжао, вспыхнуло как молния. У Бай Ли внутри снова зашевелился внутренний щенок.

Он поспешно его усмирил, а вот Куай Лэ, напротив, заревел. Сквозь слёзы:

— Нет, не так! Генерал-майор, я не это имел в виду! Я просто хотел задать мистеру Бай пару вопросов, я его уважаю!

Но взгляд Лу Чжао стал почти ледяным.

Куай Лэ в своё время восхищался образом героя-фронтовика, но теперь, стоя перед ним живьём, понял — переживших бой не всегда легко выдержать.

Он почувствовал обиду:

— Да, я использовал приём, который все используют! Но я — омега! Я не могу, как альфы, сутками дежурить! Мне сложно пробиться... Вы же тоже омега, вы должны меня понять! Как вы можете... как вы так со мной...

Слёзы полились ручьём.

Бай Ли стало как-то неловко. Он глянул на Лу Чжао и подумал, что пора вмешаться:

— Эм... значит...

— Я не понимаю, — сказал Лу Чжао.

— Эм... то есть...

— Я не использую такие приёмы, — добавил он.

— Эм...

— Возможно, потому что я никогда не проигрываю.

— Эм... — Бай Ли вздохнул. — Ну, теперь точно разговор умер.

Три человека, но Бай Ли чувствовал себя лишним.

— Ты хочешь с ним поговорить? — Лу Чжао бросил на него взгляд.

Бай Ли тут же напрягся. Что это был за взгляд? Он не понял, но на всякий случай выпалил:

— Нет! Нет, ты чего, с ума сошёл.

— Хм. В машину, — кивнул Лу Чжао.

В этот момент послышался шум.

Обернувшись, они увидели, как с ближайшего здания института вылетает несколько съёмочных дронов, за ними мчится толпа репортёров. Все кричат: «Бай Ли! Лу Чжао!»

Они давно дежурили здесь, побаиваясь охраны института. Но, увидев, что машину удалось остановить, бросились наперерез.

— Чёрт, — выругался Бай Ли. — В машину, быстро!

Он было забыл про Куай Лэ, но тот, несмотря на слёзы, снова встал у Лу Чжао на пути:

— Я не ожидал, что вы такой! Я всего лишь хотел интервью! Разве вы не должны объясниться перед обществом?

Лу Чжао прищурился:

— А я, по-вашему, обязан соответствовать чужим представлениям?

Возможно, окружающие этого не заметили, но Бай Ли понял — Лу Чжао действительно не понимал, почему люди лезут в чужие дела.

В оригинале он был прост до предела: тренировки и сон — вот и вся жизнь до встречи с главным героем.

А теперь — он правда не понимал, зачем кто-то суёт нос в чужую личную жизнь.

Бай Ли не выдержал:

— Молодой человек! Не могли бы вы не стоять перед моим омегой? Мы, между прочим, домой спешим. У нас ночная жизнь, знаете ли.

Куай Лэ покраснел:

— Мистер Бай! Я омега! Прошу вас говорить уважительно!

— А что, «ночная жизнь» — это уже запрещёнка?

Неясно, чем именно он его обидел, но Куай Лэ вспыхнул, как кошка, которой наступили на хвост, отшатнулся и...

Скользнул, будто наступил на мыло.

Шлёп — и растянулся на земле, как жаба.

Из-под его ноги выкатился белый шарик, покатился прямо под ноги подбегающей толпе репортёров.

— Мамочки! — раздался крик. Кто-то наступил, подскользнулся, зацепил остальных — и словно кегли в боулинге посыпались один за другим.

На фоне стонов Бай Ли и Лу Чжао увидели, как из-под ног выкатывается белый маленький шарик — защитный мини-робот, подаренный Сы Ту.

Они переглянулись. Ни слова не говоря, оба юркнули в машину.

— Жми! — крикнул Бай Ли, захлопнув дверь. — Вперёд-вперёд-вперёд!

Не нужно было повторять. Лу Чжао ударил по газам, и автомобиль взмыл на эстакаду, растворившись в вечернем потоке.

Журналисты остались лежать в кучи, не понимая, что произошло.

Куай Лэ сидел на земле, лицо в слезах. Несколько альф пытались помочь ему встать — он их оттолкнул. Рыдал, как в старом кино.

И тут — сигнал с терминала.

Смахнув слёзы, он вытер лицо, спрятался в уголке и принял вызов.

Собеседник на том конце поинтересовался, всё ли в порядке. Куай Лэ всхлипнул:

— Всё нормально! Пустяки. Я должен делать репортажи, которые попадут в топ. Такое не остановит меня. Что-то срочное?

Он слушал... и глаза становились всё шире, рот приоткрылся.

— Ты говоришь, у генерал-майора Лу Чжао могли возникнуть проблемы со здоровьем после последнего боя? Серьёзные? Часто бывает в военном госпитале?... Надёжный источник?

Ответ был утвердительный.

Куай Лэ на мгновение задумался, потом кивнул:

— Понял. Попробую добыть подробности.

Машина тем временем съехала с эстакады, а Бай Ли всё ещё хохотал так, что у него болел живот.
— Чёрт, — сквозь смех сказал он, — Сы Ту говорил, что этот мини-робот нестабильный, но настолько?! Обещал и разряд, и выброс пара — а в итоге просто в лоб шарахнул, физикой, мать её!

Лу Чжао уже успел посмеяться, но, услышав это, снова не удержался и приподнял уголки губ.

Сцена с «групповым поражением папарацци» была настолько эпичной, что оба хохотали весь путь, даже забыв про Куай Лэ. Теперь у них просто ломило животы.

— И этот мелкий репортёр тоже так шмякнулся, — Бай Ли, всхлипывая от смеха, вспоминал сцену падения, — думаю, его самоуважение теперь в глубоком нокауте.

В оригинале Куай Лэ как раз и был тем, у кого с самооценкой всё сложно: часто твердил «я сам справлюсь» и «я хоть и омега, но у меня есть достоинство».

Бай Ли чувствовал, что Лу Чжао тоже из упрямых — но его упрямство нравилось куда больше.

Машина уже подъезжала к жилому комплексу, и тут Бай Ли вдруг выдал:

— Слушай, Цветочек, в чём-то ты с этим репортёром даже похожи...

Резкое торможение — и Бай Ли чуть не прикусил язык.

Лу Чжао повернул голову и посмотрел на него без выражения. Не сказать, что взгляд был яростным — но что-то в нём было... тяжёлое.

Бай Ли тут же напрягся. Он почувствовал, как настроение Лу Чжао резко сменилось, но почему — не понял. Судорожно начал оправдываться:

— Но вообще-то, я восхищаюсь только вами, генерал! Вы просто офигенный!

Лу Чжао ещё немного посмотрел на него, потом снова завёл двигатель.

Бай Ли рискнул ещё раз заговорить, неуверенно:

— Цветочек... тот журналист...

Снова резкое торможение.

Бай Ли мгновенно сменил курс:

— ...вообще оборзел, конечно! Как можно так — останавливать машину, создавать опасные ситуации?! Молодёжь нынче совсем без тормозов! Надо жалобу накатать! Срочно!

Машина вновь поехала. Бай Ли больше не заикался. До самого гаража не проронил ни слова.

За всё это время Лу Чжао ни разу не спросил, откуда Бай Ли знает имя Куай Лэ. И Бай Ли сам не заговорил.

Лу Чжао уже понял — дело не в том, что Бай Ли не хочет говорить. Он намеренно скрывает.

Раз не хочет объяснять — Лу Чжао и не станет спрашивать.

Но и слушать от него пустые отговорки тоже не собирается.

Машина остановилась только тогда, когда оказалась в пределах периметра безопасности жилого комплекса. Когда авто замерло, Лу Чжао первым вышел. Бай Ли посмотрел на него, сжал губы и ничего не сказал. Взял с заднего сиденья пакет с помидорами, вышел следом и включил автопарковку.

Молодой господин Бай был парнем сообразительным: сразу почувствовал, что настроение у Лу Чжао скверное.

Если бы это случилось раньше, он бы, может, и подначил его парой шуточек, но не сейчас.

У него был смутный догад о причине — но он боялся проверять.

Даже спросить, что значили те два резких торможения, он не осмелился.

Лу Чжао уже ушёл довольно далеко вперёд. Вдруг обернулся и сказал:

— Ногу натёр? Чего стоишь?

Вот ведь... Бай Ли подумал, что Лу Чжао, должно быть, незримо повязал ему на шею поводок. Или сам в прошлой жизни был мясной косточкой.

Ну не может же быть так, чтобы одно слово Лу Чжао вызывало в нём такую бурю чувств, что он едва сдерживал внутреннего щенка?

— Да всё нормально! Раз сам генерал массажировал — как она может болеть? — Бай Ли подмигнул и бодро догнал его, — Вот думаю, что на ужин приготовить...

Лу Чжао бросил на него взгляд.

Бай Ли сразу понял:

— Помидоры! Яичница с помидорами — без вариантов!

Лу Чжао не сдержался — улыбнулся.

Вот как, скажите, в мире может существовать такой человек: увидишь его — злишься. А посмотришь ещё раз — и вся злость куда-то улетучивается.
Ну разве это человек?

После ужина Лу Чжао сел на диван с планшетом. На экране мелькали документы с грифом «секретно», которые, казалось, шли без конца. Бай Ли не мешал ему — встал и пошёл на кухню мыть посуду.

Поначалу ему это казалось глупым: альфа на побегушках у омеги — типичный сценарий какой-нибудь плохой дорамы. Но теперь всё это воспринималось иначе. Он не чувствовал себя униженным или подкаблучником. Наоборот — ему нравилось. Казалось, будто он... дома.

Может, из-за того, что Лу Чжао вёл себя с ним уважительно. Или потому что этот человек непостижимым образом вызывал в нём желание быть полезным.

Он вымыл посуду, вытер насухо, проверил, нет ли крошек на столе, потом принёс два бокала и бутылку фруктового вина. Не слишком крепкого, чтобы не опьянеть, но достаточно ароматного, чтобы немного расслабиться.

Лу Чжао в этот момент как раз заканчивал чтение отчёта. Он перевёл взгляд с планшета на Бай Ли:

— Выпить хочешь?

— Ну, раз ты сегодня выжил после «покушения» робота, можно и отметить, — весело ответил тот.

— Это ты устроил? — без тени улыбки спросил Лу Чжао, взяв бокал.

— Я? Конечно нет! — Бай Ли сделал удивлённые глаза. — Я только нажал «тестовый запуск»...

Лу Чжао посмотрел на него, потом медленно отпил немного вина. Глаза у него были чёрные, как омут, и в полутьме комнаты светились особенно ярко.

Бай Ли сел рядом.

— У тебя на сегодня ещё много работы? — спросил он.

— Осталась пара докладов, — ответил Лу Чжао. — Ничего срочного.

— Тогда... — Бай Ли немного поколебался. — Можем поговорить?

— Говори.

Бай Ли поёрзал, потом вдруг поднял глаза:

— Ты злишься?

— Почему должен?

— Потому что я... не рассказал тебе о Куай Лэ.

Лу Чжао молчал. Бай Ли сжал губы.

— Мы правда давно знакомы, — заговорил он, — ещё до того, как я ушёл из шоу-бизнеса. Он тогда был начинающим журналистом и мечтал сделать себе имя. Я был тогда на подъёме — и стал его «мишенью». Всё начиналось безобидно — фото, пара сплетен, но потом...

Он замолчал, как будто не знал, стоит ли продолжать. Лу Чжао только смотрел на него, спокойно, без давления. Это и заставило Бай Ли говорить дальше:

— Потом он устроил утечку — сфабрикованную, но громкую. Я оказался в центре скандала. Менеджер сказал, что репутацию не спасти. Тогда я решил уйти.

— Почему ты не рассказал раньше?

— Потому что... ты не спрашивал.

— А если бы я спросил?

— Я бы сказал. Но... может, не сразу.

Лу Чжао поставил бокал на стол.

— Ты боишься, что я подумаю, будто ты затаил злобу?

Бай Ли кивнул.

— Но ведь я правда не держу зла. Просто не хотел говорить об этом.

Лу Чжао посмотрел на него долго и внимательно, а потом неожиданно сказал:

— Я бы всё равно с ним разобрался. Даже если бы ты ничего не сказал.

— Потому что он хотел причинить мне вред?

— Потому что он уже это сделал.

Эти слова прозвучали не как угроза. Скорее, как неизбежность. У Лу Чжао был такой тон, что от него становилось тревожно. Но в то же время — безопасно.

Бай Ли вдруг тихо засмеялся:

— Ты как железный рыцарь в романах. Мрачный, угрюмый, но всегда спасающий бедную принцессу.

Лу Чжао посмотрел на него:

— Я бы скорее сказал — спасающий своего человека.
— Даже если этот человек — капризная и слишком разговорчивая принцесса?

— Даже если — робот с глючным интеллектом.

Они оба засмеялись.

Вино медленно растекалось по венам, создавая лёгкое ощущение тепла и уюта. Лу Чжао снова взял планшет, но теперь положил его на колени и не включил. Он смотрел на Бай Ли, как будто пытался что-то решить.

— Ты ведь тоже кое-что хочешь спросить, — тихо сказал он.

— Да, — Бай Ли повернулся к нему. — Ты знал про мою вторую дифференциацию с самого начала?

— Да.

— Почему не сказал?

— Потому что ты ещё не был готов это услышать.

Бай Ли прикусил губу.

— А теперь?

— Теперь ты почти готов.

Он вздохнул и откинулся на спинку дивана. Молчание повисло между ними — но не гнетущее, скорее полное смысла.

Бай Ли налил себе ещё вина и тихо сказал:

— Всё это кажется... слишком правильным. Словно по сценарию: ты — генерал, я — омега, спасённый тобой. Дом, ужин, бокал вина. Как будто я живу в сказке, и боюсь, что проснусь.

Лу Чжао взял его за руку.

— Это не сказка. Это — реальность, в которой ты заслуживаешь быть.

И в этой тишине, наполненной вином, вечерним светом и теплом, Бай Ли вдруг подумал:

Если это и сон, то, пожалуйста, пусть он никогда не заканчивается.