Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

Хорошие братья могут обходиться без лишних слов — одной фразой отправят тебя без премии на полмесяца.

Бай Ли с ходу лишил Сы Ту половины годовой премии. Тот так разозлился, что начал вслух проклинать:

— Вот мразь, не человек! Прям не человек! Ты так со своим стратегом обращаешься?! Я тебе ещё хоть раз помогу — сам себе внуком обзовусь, понял?!

И только тогда до Бай Ли дошло: неудивительно, что его «армия» катится к чертям — с такими советами. Сы Ту весь путь указывал ему... только по бездорожью. Вся «помощь» лишь добавляла развилок в его жизни и не несла ни малейшего толку.

Он отправил Сы Ту сообщение:

— А как ты сам понимаешь «указать путь во тьме»?

Сы Ту ответил:

— Ответить на вопрос. Развеять сомнения.

Бай Ли:
— Внук.

Сы Ту:
— ...
— Почему до сих пор никто не пристрелил этого ублюдка?

Если Бай Ли — пёс, то Сы Ту, выходит, пёс-стратег. Они со времён военной академии не прекращали пикироваться, и никто из них не имел морального права называть другого «человеком». Оба были той ещё породой.

Но сейчас даже Сы Ту понял — что-то не так. Обычно Бай Ли хоть и язвил, но делал это изящно. Прямо в лоб он редко грубил. Видимо, дело серьёзное — тот действительно в каком-то странном состоянии.

Сы Ту выдержал паузу и всё же набрал ему ещё одно сообщение:

— Ты, может, перестанешь строить из себя невинного альфу? Эмоциональные советы ладно, но физиологические? Это уже перебор.

Бай Ли, увидев сообщение, едва не рассмеялся сквозь вздох. Он всё ещё сидел на диване и делал глубокие вдохи, будто пытался стереть с лба остатки прикосновения Лу Чжао.

Физиология тут ни при чём — это скорее гормональный сбой от эмоциональной нестабильности подростка.

Но как такое объяснишь Сы Ту? Бай Ли чувствовал себя одиноко.

Он набрал:

— Ах да, забыл... Ты же старый холостяк. У тебя опыта с тем, как тебя кто-то по голове гладит, и быть не может.

Сы Ту ответил:

— Что, Лу Чжао тебя по голове потрепал?

Бай Ли:
— Ага.
(прикрепил собачью мордочку с застенчивой рожицей)

Сы Ту:

— Не зря он майор. Даже тигру по заднице шлёпнуть не боится.

Бай Ли в замешательстве. Он не мог понять — это был комплимент или издевка?

Он как раз пытался в этом разобраться, когда из спальни вышел переодетый Лу Чжао. А на диване, закутавшись в плед, сидел Бай Ли и глядел в никуда, будто постигал вселенские тайны.

На пару лет он старше Лу Чжао, и если при выходе в свет выглядел безупречно, то дома превращался в настоящий бардак: волосы спутаны, рубашка мятая — выглядел едва ли не моложе своего возраста.

Лу Чжао посмотрел на него пару секунд:

— Что такое?

Тема, которую они обсуждали до этого, была тяжёлой, даже болезненной. Лу Чжао боялся, что Бай Ли всё ещё в ней погружён и не может вынырнуть.

Он спросил не для того, чтобы снова окунуть его в прошлое — скорее, чтобы вытянуть из него.

Но Бай Ли повернулся к нему и с самым серьёзным выражением лица спросил:

— Цветочек, если кто-то сравнит твою голову с тигриной задницей... тебе не покажется, что тебя оскорбили?

Лу Чжао:

— ...

Он только что понял, как зря начал этот разговор.

— Будешь есть? — сменил тему.

Бай Ли отослал Сы Ту ещё один стикер, потом прищурился, глядя на Лу Чжао:

— Ого, генерал, ты уже совсем освоился, в мою столовку на халяву ходишь.

И правда, Лу Чжао даже не вспоминал о питательных капсулах — он просто ожидал, что Бай Ли его накормит. Пора бы уже.

— Ага, — честно кивнул он.

Бай Ли расхохотался:

— Не готовлю.

Такой вот он — настоящий молодой господин.

Все сплетни про то, что он «жрёт за счёт омеги», мягко говоря, не соответствовали действительности. В реальности — сам омега вечно голодал.

Лу Чжао даже не обиделся. Раз не готовит — будет питаться заменителем. Он уже направился к шкафу за порцией.

— Не пей пока эту гадость, — Бай Ли сразу понял, что тот задумал, и, не глядя, потряс в руках упаковку с закусками. — Сегодня наша армейская столовая закрыта, но в ларьке запасы ещё остались.

Эти закуски они купили ещё вчера вечером. Лу Чжао скользнул взглядом по столу и сразу заметил, как Бай Ли отодвинул в сторону ту коробку шоколада, которую он сам выбрал. Он едва не усмехнулся — судя по всему, Бай Ли не любил совпадения вкусов.

Тот подвинулся на диване, подогнул ноги и освободил место рядом. Лу Чжао сел, не ломаясь.

— Вот это, и вот это. Попробуй, — Бай Ли тоже сел по-турецки и протянул ему пару пакетов.

Лу Чжао сделал вид, что не замечает его ног. Хотя на самом деле — смотрел. Очень внимательно. Взгляд проскользнул по шраму на левой ноге, похожему на выползшую сороконожку. Но сам Бай Ли, сидящий в шортах, совершенно не стеснялся — даже хлопнул по бедру:

— В быту никаких проблем.

— Понял, — Лу Чжао опустил взгляд.

Он не сказал, что сначала заметил шрам, а потом — ровную, сильную, немного загорелую кожу, которая, похоже, на ощупь была очень приятной.

А течка всё не проходила. Лу Чжао вздохнул, вскрыл упаковку и не глядя сунул закуску в рот.

Солёный, сладковатый вкус. Мясо с какой-то колонии — грудка с пряным соусом. И правда вкусно.

Он чуть расслабился, откинулся на спинку дивана и неуклюже попытался повторить манеру сидеть, как у Бай Ли. Получилось, конечно, хуже — армейская выправка брала своё.

Но Лу Чжао это даже нравилось — Бай Ли был расслаблен, лёгок и немного ленив — это была часть его обаяния.

Бай Ли передал ему ещё несколько разных закусок. Лу Чжао ел с удовольствием, не перебирая.

— Цветочек, — хихикнул Бай Ли. — Ты ведь точно испортишься рядом со мной. Я с детства за такую посадку постоянно от старика по шеям получал.

— По шеям? — переспросил Лу Чжао, жуя.

— Ну да. Батя мой. Любил, чтоб сидели, как ты: спину выпрями, подбородок вверх. Армейский тип, одним словом.

Он на секунду замер, посмотрев на спину Лу Чжао.

А потом — быстро-быстро дал по тормозам собственным мыслям.

Не думать о том, каково это — положить руку на его поясницу. Не думать, дрогнет ли он от прикосновения.

— Я привык, — спокойно сказал Лу Чжао. — У нас в школе с самого начала так учили.

— Серьёзно? Какая школа?

— Имперская гражданская.

Бай Ли замер.

Имперская гражданская школа... та самая система, что создавалась специально для детей из бедных семей. Там и обучение, и труд — всё за счёт государства, но с полным контролем. Военная дисциплина, общежитие, дешёвое питание, выправка с малолетства. Такие школы были в каждой колонии.

Ученики могли раз в несколько лет попасть на армейский отбор. Если повезёт — на выходе сразу в корпус.

Вот так и вырвался Лу Чжао с далёкой звезды.

Бай Ли и сам учился в лучшей школе Империи. Всё — элитное. Всё — с блеском. Вроде уже не всё помнил, но знал точно — он никогда не страдал от нужды.

Он попытался представить Лу Чжао в гражданской форме, в строю, среди таких же детей — но не смог.

— И что? — спросил Лу Чжао.

— Что «что»? — пробормотал Бай Ли, копаясь на столе в поисках нового вкуса рыбы.

— Спроси. Как я спрашивал у тебя.

Про прошлое. Про шрамы. Про всё то, что забыть невозможно.

— Ой, только не начинай это «я тебе — ты мне», — фыркнул Бай Ли. — У нас что, формальные отношения?

Он знал, что Лу Чжао ответит на любой вопрос — может, из чувства вины, ведь недавно сам расспрашивал про его ногу. Но разве это повод?

— Потом, — сказал Бай Ли. — Потом спрошу. А то сегодня как-то перебор вышел. Ещё начнём обниматься и рыдать.

Лу Чжао улыбнулся. Не ответил.

Но в душе у него остался вопрос: если у них неформальные отношения — то какие? Где грань? Насколько можно быть ближе?

Если не «ясно», значит — всё мутно.

Бай Ли в это время как раз сунул в рот кусок сушёной рыбы со вкусовой маркировкой «огненная» — и тут же издал странный междометный звук:

— ...Охренеть.

Лу Чжао, прервав свои мысли, повернул голову:

— Что случилось?

Лицо Бай Ли приобрело крайне подозрительное выражение. Он медленно прожевал, выждал паузу и с невинной улыбкой сказал:

— Попробуй. Очень вкусно!

И протянул ему последний кусок из пачки.

К тому моменту Лу Чжао уже умудрился перекусить целую горку всякой ерунды. Бай Ли выбирал снеки так же, как и готовил — с размахом и любовью к насыщенному вкусу. Но Лу Чжао был непривередлив, поэтому спокойно взял рыбу и, под взглядом Бай Ли, сунул её в рот.

Ровно через секунду у него на языке будто вспыхнул костёр. Острый вкус прошёлся ударной волной от корня языка до неба, прожёг слизистую и выстрелил жаром в глаза.

— ...Мать твою, — выдохнул Лу Чжао, прижав ладонь ко рту.

Какая там «огненная рыба» — это была настоящая «умираю от рыбы».

Бай Ли в это время уже катался по дивану, уткнувшись в подушку и хрипло смеясь. Он изо всех сил лупил подушку кулаком, как будто от этого смеху становилось легче, — а становилось только хуже.

Лу Чжао окончательно лишился всех мыслей о серьёзном. Вот и весь глубокий момент, вот и тонкие переживания. К чёрту — перед ним сидел явный псих.

Он вытащил оставшуюся упаковку с «огненной рыбой», сжал её в руке, ухватил Бай Ли за лицо, прижал к щеке и выжал в рот всё, что осталось — включая адски острый перечный маринад.

— МАААААААААААААМА! — взвыл Бай Ли.

Даже у самого стойкого гурмана есть предел. Особенно если перец заливают прямо в рот, не разбавляя. Он выскочил с дивана, вопя и матерясь, бегом метнулся на кухню искать воду.

А Лу Чжао остался сидеть на диване и спокойно смеялся. Он покрутил в пальцах кусочек кожи, к которому только что прижимал пальцы.

— Мягкая, — бездумно подумал он.

В тот вечер они вдвоём осушили почти весь запас холодной воды в квартире. А рыба была переименована. Теперь она называлась «ёпт-рыба». Без вариантов.

На следующее утро оба проснулись от жажды.

Когда Лу Чжао вышел из спальни, Бай Ли уже сидел на кухне, сонный, с пустым стаканом. Завидев его, пробормотал:

— Цветочек, завтракаешь?

Вчера ужина так и не было, так что, услышав про завтрак, Лу Чжао проснулся окончательно. С тех пор как он поселился у Бай Ли, это был первый случай, когда завтрак обещал быть настоящим. Он сразу кивнул.

Бай Ли, зевая и потирая глаза, пошёл к холодильнику искать еду, а за ним как тень поплёлся робот-дворецкий, напоминая:

— Господин, не забудьте умыться.

Он только встал, а уже думает о завтраке — не умывшись, не причесавшись. Лу Чжао фыркнул, наливая себе воды. И в этот момент его терминал издал короткий звуковой сигнал.

Пришло сообщение от Хо Цуня.

«Генерал, пока побудьте дома. Не появляйтесь на публике.»

Следом ещё одно:

«Информация просочилась. Ближайшие дни будет жарко.»

А затем — несколько ссылок на новости.

Лу Чжао нахмурился, кликнул на первую.

Всплыл экран с заголовком:

《Даже Орёл Империи не справляется с течкой! Вопрос о том, могут ли омеги занимать ключевые посты в армии, снова вызывает бурные споры》

Внизу — фотография. Размытая, непонятная. На снимке кто-то, завернутый в медицинское одеяло, лежит на носилках. Очевидно — это момент, когда Чжоу Линшань выносили из тренировочного корпуса. Но на фото не разобрать ни лица, ни пола.

А потому все, кто читал статью, решили: на носилках — Лу Чжао.

Он быстро пролистал комментарии. Всё уже гремело вовсю. Статья взлетела в топ просмотров дня.

Он допил воду, выключил экран и успел это сделать до того, как Бай Ли повернулся в его сторону.