Контракт на чувства

Карла стояла перед зеркалом уже, наверное, двадцать минут. Взгляд был прикован к собственному отражению, но не к глазам, как обычно, когда она репетировала аргументы для суда. А к силуэту. К тому, что она теперь видит.

Брюки. Белая рубашка. Чёткие линии. Закрытый ворот. Волосы собраны. Образ — «деловой». Броня.

Она кивнула. Да, именно так она и хотела пойти. Никаких фальшивых намерений. Никаких слабостей. Никаких намёков.

Но что-то внутри шептало: «А если?..»

Если он снова увидит ту Карлу, которую помнил.

Ту, что смеялась над его шутками, даже если они были идиотскими. Ту, что надевала его футболки и шептала ему на ухо цитаты из книг, пока они не могли уснуть. Ту, что иногда просто сидела на полу кухни и слушала, как он сочиняет музыку.

Карла подошла к шкафу. Провела пальцами по тканям. Бесполезное движение — всё равно выберет то, что покажет её закрытой. Или не сегодня?

Она вдруг остановилась у вешалки, на которой висело чёрное платье. Простое, прямое, без выреза. Но не деловое. Оно напоминало ей вечер, когда они с Кайлом сбежали с вечеринки и пили вино на мосту, босиком, смеясь до слёз.

Она не помнила, зачем сохранила это платье. Просто не выбросила. Оно осталось.

Рука дрогнула.

Нет.

Она отбросила платье в сторону и вернулась к своему строгому варианту. Пусть будет рубашка. Пусть будет чёткая линия.

Она не хочет слабости. Не хочет, чтобы он снова увидел ту часть, которую она столько лет хоронила.

Карла поправила манжет, застёгивая пуговицу, когда телефон завибрировал на столе.

Сообщение от Кайла:

«Буду ждать тебя у кафе «Stille». Восемь вечера. Без поводов, без ожиданий. Просто кофе. Просто мы. Если ты всё ещё веришь, что мы — это хоть что-то.»

Она закрыла глаза.

«Если ты всё ещё веришь...»

Шесть лет назад она бы бросилась туда бегом, босиком по снегу, без пальто. Сейчас же — она колебалась.

Она больше не та, что бежит. Она та, что смотрит на часы.

Карла взяла сумку, бросила в неё блокнот, телефон, ключи, губную помаду, которой никогда не пользовалась, и вышла из квартиры.

На улице начинался мягкий норвежский вечер — чуть влажный воздух, свет фонарей на мокром асфальте, ровные силуэты зданий. Всё казалось слишком тихим.

Она шла медленно, но с прямой спиной.

Каждый шаг был выбором.

Она вспоминала слова Томазо — о том, что у неё появился шанс жить по-настоящему. О том, что он видел, как на неё смотрит Кайл. И как она смотрела в ответ, несмотря на всё это равнодушие, несмотря на маску.

Она тогда ничего не ответила. Лишь кивнула.

Сейчас эти слова снова звучали внутри. Глубже.

Жить. По-настоящему.

Карла остановилась перед кафе. Через стекло виднелся он. Кайл сидел у окна. Волосы чуть длиннее, чем раньше. Рубашка. В руках кружка. Он смотрел в чашку так, как будто пытался прочитать судьбу на кофейной пенке.

Карла вдруг почувствовала, как в груди поднимается тепло. И почти сразу — паника.

Что, если это не сработает? Что, если это всё — снова боль?

Что, если она уже не умеет быть той, прежней?

Она выдохнула. Один раз. Второй.

«Ты — адвокат дьявола. Ты не боишься.»

Она открыла дверь.

Колокольчик звякнул.

Кайл поднял глаза. И в этот момент — всё замерло.

Карла сделала два шага внутрь, и воздух, казалось, стал плотнее.

Кайл всё ещё держал кружку обеими руками, но теперь — не для тепла, а чтобы сдержать дрожь.

Он не встал сразу, как будто не поверил, что она действительно пришла. Только когда она подошла ближе, он медленно поднялся, глядя на неё так, будто видел призрак.

— Ты... пришла, — тихо, почти сдавленно.

— У тебя кофе остывает, — отозвалась она. Голос спокойный. Ни капли эмоций. Но её взгляд... он на секунду выдал волну чего-то хрупкого. Почти.

Кайл указал на кресло напротив. Она села. Движения чёткие, сдержанные, как в зале суда.

— Что за встреча без кофе? — спросила она.

— Я... не знал, придёшь ли, — честно ответил он. — Полдня мучился, отменять бронь или нет. Официант начал на меня косо смотреть.

Карла чуть дернула уголком губ. Почти незаметно.

Он это заметил. И как будто на мгновение расслабился.

— Ты помнишь, мы когда-то ссорились в этом же кафе? — спросил он, подавая меню. — Из-за того, что я случайно пролил на тебя какао. А ты три дня молчала.

— Это было не какао. Это был горячий шоколад с корицей. — Она подняла глаза. — И я не молчала. Я осознанно игнорировала тебя. Это разные вещи.

— Всё та же ты. — Он улыбнулся. — Или почти...

Карла молча сделала глоток воды.

— На самом деле, ты совсем другая, — продолжил он мягко. — У тебя в глазах теперь лёд. Раньше там была музыка.

Карла поставила стакан обратно.

— Мы здесь не для того, чтобы говорить о «раньше», — сказала она. — Это просто кофе. Без ожиданий. Без поводов. Ты сам так написал.

Кайл посмотрел на неё и на мгновение закрыл глаза.

— Знаешь, я до сих пор помню, как ты воровала мои футболки. Каждую, которую тебе нравилось нюхать перед сном. А ещё — как ты всегда ставила будильник на три часа ночи, чтобы не пропустить северное сияние. Даже если была усталая до чертиков.

Он улыбнулся — устало, но искренне.

— Ты всё время говорила: «Жизнь происходит только ночью». А потом мы засыпали под утро, с гитарой в ногах и твоими пальцами в моих волосах.

Карла замерла. На долю секунды в её взгляде дрогнуло что-то живое. Но потом снова — маска.

— Люди меняются.

— Нет, — качнул он головой. — Ты не изменилась. Ты просто похоронила себя. Под костюмами. Судебными речами. Стратегиями. Томазо...

Он осёкся.

Карла резко подняла глаза.

— Томазо тут ни при чём, — жёстко.

— Но ты же с ним развелась? — спросил он, глядя прямо в глаза. Без шуток. Без намёков. — Я слышал. Случайно. Подслушал, прости. Но я услышал. И...

Она отвела взгляд. Пальцы сжались на салфетке.

— Ты не имел права...

— Знаю. — Он выдохнул. — Знаю, Карла. Но я бы сошёл с ума, если бы не узнал. Я сожалею... Но я не могу больше делать вид, что мне всё равно.

Пауза.

— Я не отпущу тебя снова, — сказал он. — В прошлый раз я выбрал карьеру. Я убежал. Я был трусом. Но сейчас я не позволю себе проиграть тебя. У меня есть шанс. И я не отступлю.

Карла смотрела в окно. Казалось, она слушает, но не реагирует. Внутри всё дрожало.

— Ты сам говорил: ты всегда всё проигрываешь в последний момент, — холодно произнесла она.

— Но не тебя, — тихо. — Не тебя.

Она медленно повернулась к нему.

— И что ты предлагаешь? — ровно.

— Еще одну встречу, — сказал он. — Ты сейчас ещё в рабочем настроении. А я хочу увидеть тебя настоящую. Не деловую. Не профессиональную. Просто ты и я. На один вечер. Без фамилий, без ролей. Без прошлого.

Карла долго молчала.

Потом... кивнула.

— Ещё один вечер.

Кайл выдохнул, как будто только что снял с плеч рюкзак с камнями.

— Спасибо, — прошептал он.

Карла уже хотела встать, раз уж встреча не удалась, но он вдруг произнёс:

— Я скучаю по тебе. Не по твоей одежде. Не по голосу в зале суда. По той, что могла смеяться, пока мы ели лапшу из коробки. По той, что плакала над фильмами и прятала лицо в подушку. По той, что верила, что мы вырастим вместе, а не по отдельности.

Она остановилась. Руки дрожали.

Это было слишком.

Слишком близко. Слишком больно. Слишком честно.

Но вместо ответа она просто сказала:

— До встречи.

И ушла.

А он остался, долго смотря на дверь, через которую она исчезла. Но впервые — с надеждой.

На следующий день Карла стояла у окна, глядя на улицы Осло, где всё было таким аккуратным, предсказуемым — как и её жизнь последние годы.

На столе лежала записка от Кайла, оставленная в фирме:

"Сегодня. Вечером. Никаких галстуков. Только ты и я. Если решишь — ты знаешь, где найти меня."

Она знала.

Именно в тот самый ресторан, где когда-то они смеялись, ели руками и заказывали слишком много десертов, потому что «жизнь коротка».

Она долго колебалась.

Потом открыла шкаф.

И впервые за годы выбрала не серый, не чёрный, не строгий. Она выбрала глубокий синий, в котором когда-то танцевала босиком по дождю. Волосы — распущены. Макияж — почти отсутствует.

Она не знала, что сейчас чувствует, и это пугало.

Ресторан у залива. Вечер.

Кайл сидел у окна, снова держал в руках бокал с водой, снова — дрожали пальцы.

Каждую минуту он оглядывался. Снова. И снова. И снова.

И вот... она появилась.

Он не заметил, как встал. Просто увидел, как к нему идёт та самая Карла, не «мисс Равелли», не адвокат. А его Карла. Живая. Настоящая. Уязвимая. Слегка нервная.

— Ты пришла, — выдохнул он.

— У меня была свободная минута, — попыталась пошутить она.

Он улыбнулся.

— Я рад, что ты снова смеёшься.

Карла села. Глубоко вдохнула.

— Мы договорились: без прошлого.

— Хорошо. Только настоящее. — Он посмотрел в меню. — Ты всё ещё ненавидишь каперсы?

— С яростью.

— Отлично, тогда не заказываю тебе тартар.

Он рассмеялся. По-настоящему. Неловко. Но живым голосом, не как чужой. Карла лишь пыталась спрятать улыбку.

Час спустя у них уже было вино. У Кайла — белое. У Карлы — красное, терпкое.

Он рассказывал о гастролях, как на одном из концертов его фанатка кинула в него чучело совы, потому что он «вдохновлял её ночью думать».

Она рассказала, как на суде однажды клиент подарил ей бутылку коньяка с подписью «моему адвокату — палачу».

И между этими смешными историями — тишина, в которой было слишком много.

— Когда ты поняла, что больше не вернёшься назад? — вдруг спросил он. — Не к людям, а к себе.

Карла замолчала.

— Когда впервые не почувствовала ничего, выиграв дело, которое раньше вызвало бы эйфорию. — Она подняла глаза. — Я стала машиной. И мне это нравилось. Это было безопасно.

Кайл медленно кивнул.

— А теперь?

— Теперь я злюсь. — Она отпила вина. — На себя. На тебя. На всё, что я похоронила, чтобы выжить.

— Но ты пришла.

— Да. И это пугает.

— Меня тоже, — признался он. — Потому что у меня есть шанс. И я не хочу облажаться снова.

— Тогда молчи.

Он протянул руку через стол. Не взял её ладонь — просто положил рядом.

Карла долго смотрела. Потом пальцы дрогнули — и коснулись его. На секунду. Как случайно.

Но она не отняла руку.

Позже. Они вышли из ресторана.

Осло был тихим. Ветер с залива поднимал волосы Карлы.

Они молчали, пока шли. Нога в ногу. Как будто бывали здесь сотни раз.

— Помнишь, как мы гуляли ночью, и ты уронила мороженое прямо мне на рубашку? — спросил он вдруг.

— Это был протест против твоей попытки поцеловать меня с жевательной резинкой во рту.

Он рассмеялся.

— Я думал, это романтично.

— Это было отвратительно, — усмехнулась Карла. — Но тогда ты мог всё.

— И сейчас хочу попробовать снова. Шанс. Без гарантий. Без роли. Просто я и ты.

Карла остановилась. Посмотрела на него. Долго.

— Я не та, что раньше.

— Я знаю. И я тебя всё равно люблю.

Она не ответила.

Но осталась рядом.

И это уже было началом.