Глава 19'
Болото в этой части леса пугало. То столько своим видом, сколько местоположением — укромная часть леса, куда, возможно, и нога человека не вступала. Иначе бы заметили и обрывки одежды, всплывшие на поверхность, и человеческие останки, которые за пять лет вовсе не разложились[3].
Рите становилось тошно только от мысли, что дети столько лет плавают где-то на дне, пока они метались в поисках зацепок или сваливали вину на совершенно непричастного человека. От запаха, стоящего здесь, чувство тошноты все сильнее подступало к горлу.
Валера, по приказу Бокова, вызвал водолазов, которые со временем вылавливали не только клочки одежды. Время тянулось безумно медленно, каждый труп, вынесенный на поверхность, заставлял Ковалёву тушеваться все больше. А тела, будто, и не заканчивались вовсе.
Рита часто сталкивалась со смертями, в силу своей работы. Настолько часто, что это переходило все грани дозволенного. Каждый день только трупы и убийцы, никакого просвета не было и быть не могло. Но настолько отвратительного человека, взгляд на которого вызывает только тихий ужас, Рита ещё не встречала. Со времен, как она выпустилась из академии и до сих пор Ковалёва не видела столь пугающего человека, который пытался казаться не тем, кем он являлся.
Возможно, дети к нему тянулись, потому что он и сам казался ребенком со стороны. Любил лошадей, всегда бережно к ним относился, да и в принципе выглядел другом. Заметив бы его в любых других обстоятельствах, Рита бы и сама доверилась ему, да и Сашку бы подала.
От этих мыслей её передернула, что осталось незамеченным всеми, кроме Бокова. Он перевел взгляд, тут же хмурясь — ему не нравился вид столь мрачной Риты. Пусть и сам он выглядел не лучше — последние сутки, проведенные на ногах, да ещё и с таким человеком сильно сказались на всех.
— Это кто? — достаточно громко спросил Валера, когда они стояли над двумя сумками, недавно принесенными водолазами.
— Я не помню как его звали, — ответил Головкин. — Он на дороге стоял, голосовал, а я подумал, что щас поеду, развернусь, и если он будет стоять, то я его в машину усажу.
— А почему ты его положил в две сумки? — спросил Валера.
— Тяжелый был человек, — пожал плечами Сергей, немигающим взглядом смотря куда-то сквозь Козырева.
— Ещё кто здесь? — громко спросил Боков. Ему и самому было тяжело следить за ходом разговора, но дело оставалось за малым: выловить все трупы, добиться чистосердечного признания и отправить этого подонка под суд. А там уже и расстрел не далеко.
— Следовательница эта ваша, — ответил Сергей.
У Риты тут же сердце в пятки ушло. Хватило нескольких мгновений, чтобы осознать слова, сказанные человеком перед ней. Хотя, человеком его было назвать сложно. Рита сжала кулаки, стараясь не поддаваться эмоциям. Наташа, хоть давно и не была ей подругой из-за длительного перерыва в общении, по-прежнему оставалась самым светлым человеком не из круга семьи, кто был добр и открым всегда.
Ноги вросли в землю. Мягкое прикосновение Жени к плечу будто только сильнее заставило пустить корни в твердую почву, пропитанную ужасом и мертвечиной. Рита пришла в ужас, граничащий с отчаяньем.
Зато Валера не замер, накидываясь на подозреваемого. Он чуть не утопил его в этом самом болоте от злости и накатывающей паники, пока Женя с Ритой стояли в стороне. Ковалёва и пошевелится нормально не могла, что уж говорить о каких-то действиях в отношении мужчины. Рита всегда замирала при панике или сильном потрясении, будто прирастая к поверхности. Это была её главная слабость в её работе.
Мужчины вытащили Сергея из воды, валя на землю в паре метров от болота. Пока водолазы и некоторые сотрудники остались работать на месте, следователи стали паковаться по машинам. Валера без разбора сыпал ругательствами и оскорблениями, Женя с Ритой сидели молча. Прекрасно понимали его чувства — тогда, пять лет назад, искры между ними летали во все стороны, хоть они это и старались скрыть.
— Где она? — спросил Валера, совершенно прекращая сдерживать эмоции. Они с Боковым поменялись местами.
— В гараже, — тихо ответил Головкин.
— Я там был, нет там никого! — продолжил Валера.
— Давай поспорим: если она там есть, то вы меня отпустите, — улыбнулся он.
— Сукин сын, — тихо покачала головой Рита, выдыхая.
Когда машина подъехала, Козырев выскочил первый, вытаскивая Головкина и сразу ведя его к дверям гаража. Быстро подтягивался народ, готовый разорвать «Фишера» в клочья. Рита бы тоже с радостью была готова это сделать, если бы она не находилась где-то на перепутье двух миров. Первый был миром мыслей и эмоций, которые до сих пор копились внутри; второй — реальность, где Валера приковывал Сергея к трубе наручниками.
— Так, давай короче родителей его вези сюда, будем вместе все обыскивать, — махнул рукой Боков, когда понял, что Головкин просто наслаждался их эмоциями. Будто вампир, пытающийся осушить тело до дна. Хотя, сделать это в действительности ему не позволяли только наручники и большое скопление людей.
— Не надо маму, — тут же помахал головой Сергей.
Он не боялся смерти, хоть и не желал её. Но, почему-то, он до безумия боялся того, что Боков в действительности позвонит его матери. Женя хоть и мог сделать это без особых проблем, но ему нужно было добиться другого.
— ...Там внизу подвал! — после во время перепалки выкрикнул Сергей, заставляя Риту опомнится.
Мужчины тут же спрыгнули в выгребную яму, начиная быстро выкидывать оттуда доски. Большие передавали Рите, которая только и успевала откинуть их подальше, а маленькие раскидывали по сторонам. После слов о том, что воздуха в погребе мало, работа началась с новой силой, в то время как страх и вовсе отступил.
— Надо резко дергать! — послышалось за спиной Риты, после чего Валера пару раз потянул за ручку. — Вы ребенка убили. Вы чувствуете кровь?
Из люка слышался голос Наташи. К ручке двери, с обратной стороны, была привязана веревка, не дававшая открыть дверцу полностью. Добровольская звучала громко. но слова её разобрать Рите было до безумия сложно.
— Рита, ищи чем резать можно! — выкрикнул Боков, подскакивая с места и поднимаясь вверх по маленькой деревянной лестнице.
Рите больше было и не нужно — она в тот же миг бегло осмотрела помещение, взглядом ища хоть какие-то ржавые ножницы. Тут же подбежала к столу, перебирая все инструменты, которые там только было. Заветное острие блеснуло в момент, когда Боков начал рыться по другому столу, стоящему напротив. Схватив ножницы, Рита метнулась к Козыреву.
Боков не позволил Рите спуститься вниз, когда заметил её намеренья. Было непонятно, что хуже — остаться здесь один на один с ублажающим себя Фишером или спуститься вниз, где были сокрыты все его злодеяния. Мерзко было от всего, что было перед глазами. В нос бил запах затухлой крови, а едва освещенный подвал виделся грязным и буквально пропитанным кровью.
Рита стояла в выгребной яме, слушая, как Наташа успокаивала мальчика. Живого, хоть и измученного и запуганного до изнеможения.
— Смотри, там наверху тётя Рита, она отнесет тебя к маме, — указал Женя, заставляя мальчика поднять голову вверх и посмотреть на блондинку, стоявшую прямо над люком.
Ребенок вцепился в кожаную куртку мертвой хваткой, как только Женя поднял его по лестнице. Рита, кажется, и вовсе не чувствовала вес мальчишки, вынося его из гаража на руках.
Он не всхлипывал, ничего не говорил, лишь крепче сжимал руки, перепачканные кровью и грязью, на спине Ковалёвой, вплоть до того момента, пока она не приблизилась к выходу. Тогда Головкин опустил пару едких комментариев, которые Рита пропустила мимо ушей, а мальчик — нет. Издав несколько звуков, похожих на плачь перемешанный со всхлипами, мальчик зажмурился, отворачивая голову в сторону. Рита прижала его к себе крепче, пытаясь показать, что ему ничего не угрожает.
Толпа зевак, пришедших растерзать зверя, сильно увеличилась в количестве. Теперь на улице толпилась не пара человек, а несколько десятков уж точно, хоть это было и ожидаемо. Вспомнить только, какой переполох они навели сначала на конезаводе, а потом и на награждении на ВДНХ. Несколько милиционеров удерживало разозленных граждан, куда предстояло нырнуть и Рите — карета скорой стояла в нескольких метрах и уже была готова оказать первую помощь ребенку.
Протиснувшись через толпу, Ковалёва попыталась усадить ребенка на каталку, чтобы передать медикам. Но мальчик лишь сильнее обвил шею руками, начиная хныкать.
— Все хорошо, малыш, — протянула Рита, поглаживая его по голове. — Врачи тебя не обидят. Никто не обидит больше, я обещаю.
— Давай мы тётю Риту отпустим, а тебя хорошим дядям оставим, — послышался за спиной голос Жени. — Мама уже мчится к тебе.
Мальчик, пусть и нехотя, ладони расцепил, с испугом осматривая собравшихся вокруг. Фельдшер скорой тут же принялся аккуратно осматривать ребенка, стараясь не напугать ещё больше. Если напугать его и было ещё возможно. Рита погладила его по голове, вновь повторяя, что все закончилось.
Эти слова были сказаны не только для мальчика, но и для неё самой. С того момента, как ребенок оказался у неё на руках, она, наконец-то, поняла — все закончилось. Больше не будет убийств, кровавых трупов, найденных в лесах вокруг жилых домов, и, что самое главное, — страха. Рита больше может не бояться за благополучие Саши или других мальчиков-подростков, что были в группе риска на попадание в лапы к Фишеру. Холодные, пропитанные кровью и детским ужасом лапы.
Пазл, наконец-то, сложился. Последняя деталька найдена, преступник скоро получит наказание и все встанет на свои места. Но в груди, почему-то, осталась огромная дыра, несоизмеримая ни с чем. Расстрел Фишера не вернет жизни погибших столь мучительной смертью, не принесет света в жизни их семьям и навсегда останется висеть тяжким грузом глубоко в душе. Кровавый клубок распутан, справедливость скоро восторжествует, но облегчения не пришло. Оно и не придет никогда.
Женя закинул руку на плечо Риты, уводя дальше от скорой — к ней как раз приблизился Валера, ведя за собой трясущуюся Наташу. Толпа окружали Сергея, сопровождаемого милицией. Рита была уверена, что если бы им в руки дали вилы и факелы, то от Головкина бы и место мокрого не осталось. Хотя, его были готовы разорвать голыми руками. И Сергей бы наслаждался этим, если бы кто-то из оперов все-таки не привез его мать по указу Бокова.
Женя отвел Риту немного дальше от всего балагана. Его руки тряслись, а взгляд был настолько потерянным и отстраненным, что Ковалёва невольно подумала, что он вот-вот рухнет без сознания прямо на землю, поднимая пыль. Остановившись у патрульной машины, Женя достал пачку сигарет, сразу протягивая Рите, стоящей напротив, одну из них. Ковалёва зажала её между губ, ожидая, пока Женя сможет зажечь спичку.
Как только дым попал в легкие, Рита прикрыла глаза, головой упираясь в плечо мужчины напротив. Боков одной рукой прижал её ближе, поглаживая по блондинистым волосам аккуратно, будто боясь спугнуть.
— Валера сказал, шо новая власть расстрел отменить может, — тихо сказал Женя, смотря куда-то под ноги.
— Даже если так, то этой гниде до конца жизни только в тюрьме и гнить, — ответила Рита, поднимая голову. — Жизни ему никто на белом свете не даст.
Женя кивнул, не говоря больше ни слова. Поднял голову на Риту, чуть хмурясь и заставляя Ковалёву вздохнуть. Все те эмоции, которые копились внутри с момента ареста Головкина, хотели вырваться наружу. А Женя это видел и понимал, поэтому снова притянул блондинку к себе, целуя в макушку и позволяя расплакаться, пока за её спиной Сергея наконец-то усаживали в полицейскую машину.