23 глава
Ушла. Мелькнула последний раз краем темного плаща и растворилась в людской толпе.
Чонгук смотрел на удаляющегося от него Туёна — такого привычного, знакомого до мельчайшего жеста, — а видел вместо высокой, широкоплечей фигуры тонкий женский силуэт.
Свою имани.
Странно... Ему по-прежнему не удавалось поймать ни единого отголоска ее дара, магия метаморфа умело пряталась от инквизитора. Зато дракон прекрасно ощущал свою пару. Зорко, ревниво наблюдал за ней, следил внутренним зрением и, если понадобилось, мгновенно отыскал бы в любом районе Атроса. Вот и сейчас, имани уже завернула за угол, пропала из виду, но мужчина даже с закрытыми глазами мог совершенно точно сказать, где она в данный момент находилась. Двигалась или стояла. Как себя чувствовала.
Огненная искра, трепещущая на ветру среди множества серых точек. Как ожившая фигурка на древней зачарованной карте, доставшейся в наследство еще от первых драконов, которую маленький Гук часами рассматривал в семейной библиотеке.
Мужчина опустил веки, вспоминая, какой он увидел имани тогда, на балу, перед сиэдом. Она сияла — ярко, ослепительно, окруженная смутными безжизненными тенями. Он ни с кем бы ее не перепутал и не усомнился ни на мгновение — шел прямо к ней, не замечая остальных.
Его обещанная.
Он не знал ее имени. Пока не знал... Но не спросил, хотя очень хотелось — боялся спугнуть. Слишком уж напряженной, настороженной она была. И говорить о том, что ему теперь даже искать ее не надо, что, благодаря дракону, больше никогда не потеряет, тоже не стал. Для откровенных разговоров и признаний еще наступит время — чуть позже, когда она научится ему доверять.
Дракон внутри коротко, гневно рыкнул, не соглашаясь. Протестуя.
Ему, в отличие от Чонгука, все казалось предельно ясным и очевидным: охранять пару, находиться с ней рядом. Всегда. Что бы ни случилось. Чонгуку стоило огромного труда преодолеть сопротивление зверя и позволить имани уйти.
— Моя, — бесновался дракон. — Не отпущу.
Проще всего было согласиться со зверем, задержать, спрятать от всего и ото всех, закрыть на тысячу замков свое сокровище, а потом охранять днем и ночью. Но имани смотрела на него с такой надеждой, тоской, и, вместе с тем, с такой отчаянной решимостью, что отказ стал бы чудовищной ошибкой. Непоправимой.
— Не твоя. Пока еще не твоя, — ответил он тогда дракону. — И не моя. Чтобы стала нашей, сейчас надо отпустить.
Но зверь не понимал, не желал понимать. Слишком молодой, горячий, яростный и нетерпеливый. Слишком своевольный и сильный. Первый за многие столетия.
Из-за того, что имани постоянно угрожала опасность, дракону пришлось повзрослеть раньше срока. И теперь он рвался на свободу, стремясь сломить человека, подмять под себя, стать главным в их паре.
А Чонгук оказался ко всему этому попросту не готов.
Раньше мальчиков их расы с детства готовили к обретению дракона. Учили правильно с ним обращаться, растить, договариваться. Рассказывали, как подчинить ящера своей воле. Тех, кто не справлялся, кто позволял второй ипостаси взять верх ждала незавидная судьба — жизнь в резервации, полуживотном состоянии. Чонгук не желал для себя подобной участи.
Когда он впервые почувствовал своего зверя — остро, внезапно, неудержимо, — не сразу поверил, что подобное вообще возможно.
Столько веков драгхи отчаянно стремились вернуть утерянное: взывали к Озантару, проводили исследования, ритуалы, вновь и вновь перечитывали древние фолианты, пытаясь найти решение. Но Великий бог оставался глух к просьбам своих детей. Провидцы упрямо молчали, ссылаясь на запрет свыше, или отделывались туманными предсказаниями. Опыты, обряды не приносили нужного результата. И старые книги не раскрыли ни одного из своих секретов.
А тут все вот так неожиданно... Почти случайно.
Но когда светлейший собственными глазами увидел, как трансформируются руки, превращаясь в когтистые лапы, сомнения исчезли. Его дракон проснулся и уже настолько окреп, что готов сменить ипостась и воплотиться.
Оставалось понять, что со всем этим делать, и единственным местом, где Чонгук мог найти хоть какие-то ответы, была Башня провидцев.
К сожалению, сразу отправиться туда не удалось.
Сначала Гук ждал вердикта целителей по поводу состояния «Джиюн» и изучал отчеты сотрудников, которым поручил разыскать родственников госпожи Чха. Донесения агентов лишь укрепили его подозрения, превратив их в уверенность. Жена Ыну все это время находилась на лечении и лишь совсем недавно — вместе с теткой, а вовсе не с мужем — покинула дом целителя.
Потом его вызвали в местную резиденцию инквизиции. «Кровь и пепел» — орден чернокнижников почти полностью разгромили, но некоторым из его членов удалось ускользнуть, и дело по-прежнему требовало пристального внимания светлейшего.
Только к ночи Чонгук добрался до Башни.
Что ж, если понадобится, он вытащит служителей Озантара даже из постели — на этот раз им не отвертеться.
Но будить никого не пришлось. Верховный лично встречал его на ступенях бесконечно длинной лестницы, ведущей к подножию храма. И как только Гук поднялся к нему, почтительно склонил голову:
— Арке, дракенос, — прозвучали в тишине древние, почти забытые слова. — Аспер туэхо.
— Арке сэйх.
Старое ритуальное приветствие, короткий ответный кивок, и провидец повел гостя внутрь. Не в свой кабинет, где он обычно принимал посетителей, а в Зал предков, куда долгие века не разрешалось входить ни одному драгху, кроме служителей светлого бога. И как только закрылись двери, верховный, отбросив привычную сдержанность, шагнул к Чонгуку, цепко схватил его за плечи, впился взглядом в лицо, да так и застыл. Словно разглядывал что-то, ему одному видимое и понятное.
— Свершилось. Великий Озантар, наконец-то! — просипел он через несколько мгновений, даже не пытаясь скрыть широкой, радостной улыбки. И тут же засыпал Чонгука быстрыми вопросами: — Ты ведь уже ощущаешь его? Как? Зов слышишь? Предвестники оборота были? А первичная трансформация? — Запнулся и добавил с жадным любопытством, смешанным с грустью и легкой завистью: — Каково это, чувствовать своего дракона?
— Вы знали.
Чонгук не спрашивал — утверждал.
— Нет, но догадывался. Надеялся. Ждал.
— Так почему же...
— Предупредить не мог. Не имел права, пока дракон хоть как-то не проявит себя. Я думал, это случится позже, но, похоже, он почти готов к слиянию. Сильный у тебя зверь. Мощный...
Верховный с какой-то отеческой гордостью коснулся открытой ладонью груди светлейшего и не потребовал, как обычно, а попросил:
— Расскажи. Мне важно знать, как все произошло. А потом поговорим об остальном.
Но поговорить они не успели.
Смутное, гнетущее предчувствие, напряжение, беспокойство, а за ними — резкая тревога, почти паника... Она обрушилась снежной лавиной, сокрушительная, неуправляемая, прервав инквизитора на полуслове. Следом пришла боль. Ударила под дых, заставив мужчину жадно хватать губами застывший, ледяной воздух. А потом, сквозь нарастающий в висках гул, он услышал рык дракона.
Зверь словно сошел с ума. Рычал, бесновался, превращая кровь Гука в огненную лаву. Ломая кости. Выворачивая внутренности. Отключая сознание.
Медальон на груди раскалился добела, прожигая кожу и посылая отряду Чона сигнал к немедленному сбору. Как и положено в минуту смертельной опасности.
Слияние.
Первый оборот.
Раньше к нему готовились годами, тренировались, высчитывали благоприятное время, проводили ритуалы. Но дракону до обрядов и подсчетов не было никакого дела. Он жаждал свободы — немедленно, сейчас же, — и когда Чонгук, наконец, сменил ипостась, понял, что случилось.
Имани. Его беспокойная, непоседливая имани опять попала в беду.
Ящер ревел, рвался к паре. Вряд ли светлейшему удалось бы сейчас его обуздать, да он и не хотел, полностью разделяя эмоции своего зверя. Ярость, безмерная, убийственная, стала их общей, и мужчина отпустил дракона, позволив ему вести.
— Раз-з-з-зорву.
Кажется, он проломил крышу. Обрушил пару балконов, повредил перекрытия. Для него в тот миг это не имело ни малейшего значения. Как и то, сколько драгхов и людей видели первый полет новорожденного дракона. Ничто не имело значения. Кроме пары, которой грозила беда.
Имани.
Чонгук узнал ее сразу, как только увидел, на полу в обнимку с Айрин — перепачканную в пыли, растрепанную, потрясенную, но живую. Только это заставило его опомниться, а дракона немного присмиреть и уступить место человеку.
Обратный оборот прошел на удивление быстро и легко, но зверь, отойдя в сторону, продолжал беспокойно метаться, в любое мгновение готовый броситься на обидчиков свой истинной. Рвать их на части. Гук с трудом его сдерживал, одновременно пытаясь понять, что происходит.
Отряд, прибывший по сигналу тревоги...
Айрин с ее неуместными откровениями...
Чернокнижник, непонятно как оказавшийся здесь...
Дракона не интересовало ничего, кроме имани, и Чонгук, сжав зубы, старался подавить в себе все эмоции и восстановить контроль над телом, сознанием и над ситуацией.
Похоже, он умудрился напугать имани своим отстраненно-замороженным видом, но иначе было нельзя. А когда она сказала, что хочет уйти... Чонгуку только чудом удалось остановить зверя и не сменить ипостась.
Все-таки он сумел — совладал с собой, с драконом. И отпустил имани, когда больше всего хотелось прижать ее к себе и никогда больше не размыкать объятий.
Справился...
И дальше справится. Обязательно. Преодолеет все трудности и проблемы. Усмирит дракона и растопит недоверие имани.
Его истинная.
Восхитительно непокорная, отчаянная, умная, смелая, попавшая в чужой мир и сумевшая выжить — практически, одна против всех, но не потерять себя. За такую женщину стоит бороться, хоть со всем светом.
И даже с ней самой.
* * *
С Лисом удалось связаться только через два квартала от дома чернокнижника.
— Лиса! Ты! — возбужденно заорал друг.
Проходившая мимо женщина вздрогнула, удивленно заозиралась, и я, сжав в руке переговорный камень, поспешно скользнула в укромную, безлюдную подворотню. Подальше от любопытных глаз и ушей.
— Мы с ног сбились, разыскивая тебя. Ворон поднял грандмастера, местных привлек. Всю ночь город прочесывали, — частил Лис. Тут же, не переводя дыхания, крикнул куда-то с сторону: — Мастер, Ласка объявилась, — и снова мне: — Ты как?
— Жива. Ыну нашли? С ним все в порядке?
— Да, что с этим улховым плевком станется, — коротко бормотнул друг, зная, что я не люблю, когда он ругается. — Тоже мне, мужчина... Маг... Одно название. Ни тебя защитить не сумел, ни за себя постоять. Валялся там, под деревом, с проломленной башкой. Если бы не ваш договор, я б его там и бросил, Озантаром клянусь. А так пришлось к Крысу везти. Тот мигом Чха в чувство привел, да только зря: ничего нового мы от него не узнали. Не видел... не слышал... не понял... пострадал безвинно. Отлеживается теперь наверху, изображает из себя несчастную жертву, а женушка вокруг него вьется. Тьфу...
Лис презрительно фыркнул, выражая свое отношение к заказчику, и снова затараторил:
— Так... Где ты сейчас? Я тебя заберу.
— Не надо, сама дойду. Тут недалеко и...
— Еще чего, — меня даже слушать не стали. — Спрячься и жди. Тут такие дела творятся... Ночью над городом настоящего дракона видели, представляешь? Я бы подумал, люди просто напились до зеленых ящериц, вот и мерещится всякое, да ведь серьезный человек новость принес. Свой. Ему стоит верить. Так что, давай, говори, где ты. И чтобы из укрытия носа не высовывала.
Я не стала спорить. Объяснять, откуда дракон взялся, тоже. Будет еще время.
— Улица Сухого Древа. Остановишься у фонтана, я к тебе выйду.
— О, совсем рядом. — обрадовался друг. — Жди, я скоро.
Не знаю, как Лису это удалось — гнал, наверное, всю дорогу, — но он, действительно, примчался очень быстро. И не один.
Ворон почти на ходу выпрыгнул из повозки, остановился у козел, где сидел Лис. Настороженно огляделся. На Туёна, под личиной которого я скрывалась, покосился подозрительно и недовольно. Чуть отступил, ожидая, когда «незнакомец» пройдет мимо.
— Намджун, Хосок, — позвала тихонько. — Это я, Ласка.
— Лиса...
Первым отреагировал Лис. Подавился воздухом, закашлялся, сорвался с места, бросился ко мне и... резко остановился.
— Нет уж, обнимать тебя в таком виде не буду. И не проси, — виновато и чуть насмешливо развел руками. — Как-нибудь потерплю.
И замер, изучая меня. Глаза его лихорадочно блестели, а губы так и норовили разъехаться в довольной улыбке.
Мастер принял меня более сдержанно. Оглядел с ног до головы, чуть заметно скривился и открыл дверь экипажа.
Так мы и молчали всю дорогу. Только дома, после того, как я поменяла облик, превратившись в Джиюн, переоделась, вдоволь наобнималась с Лисом и немного с Крысом, Ворон заметно оттаял. Подошел, остановился совсем рядом, долго всматривался в мое лицо и вдруг прижал к себе, жадно, порывисто. На секунду, не больше. А потом так же стремительно отступил, даже руки убрал за спину.
— Я рад, что с тобой все в порядке, Ли-и-са, — произнес хрипло. — Очень рад... А теперь давай к делу.
Рассказ о моих ночных приключениях занял минут десять, не больше. Когда нужно, я умела быть краткой и информативной.
— Так это к тебе дракон летел? — с мальчишеским любопытством вскинулся Лис и тут же замолк под тяжелым взглядом учителя.
— Отпустил, значит, и согласился ждать твоего возвращения? Ну-ну... — недобро прищурившись, протянул мастер и тут же перевел разговор на Ыну: — Ладно, об этом потом. Сейчас главное: закрыть и расторгнуть договор.
Беседу с Чха Ворон взял на себя. Мы с Джиюн — посвежевшей, похорошевшей, нежно хлопотавшей над утопающим в подушках супругом — изображали немых свидетелей. Она просто привыкла к этой роли, а у меня не осталось сил на то, чтобы спорить и настаивать. Несмотря на снадобья Крыса и энергию светлейшего, организм активно протестовал и настойчиво требовал полноценного отдыха.
Впрочем, мастер и без меня прекрасно справился. Припомнил Чха и барона Чанга с его покушениями, и чернокнижника, и Айрин с ее поистине смертельными тайнами. Сумма неустойки, которую озвучил теневик, впечатлила даже меня.
Ыну вертелся, как уж на сковородке, не желая расставаться даже с частью нежданного наследства графа Мёна. Но мастер был неумолим. Точку в споре, как ни странно, поставила Джиюн.
— Мы заплатим. Все, до последнего медяка. Это справедливо, — произнесла она, как обычно, тихо, но так решительно и твердо, что ее муж не нашел, что возразить.
Позже, когда мы с госпожой Чха остались наедине, и я вернула себе внешность толстухи, отдала хозяйке ее браслет, рассказала все, что она должна знать, Джи вдруг шагнула ко мне, порывисто хватая за локоть.
— Поверьте, я не представляла, что все так получится. Мы с Айрин познакомились в «Тихой обители» — пансионе для юных аристократок. Опекун служил там кастеляном, и тетя привозила меня к нему иногда... летом. Почти все девочки на каникулах отправлялись домой, а Рин оставалась. Ее редко забирали. Вот мы и подружились. А потом...
Джиюн прикусила губу и поспешно отвела взгляд. Щеки ее залились румянцем.
— В последнее лето за день до отъезда я застала Айрин с мужчиной в... в очень откровенной ситуации. Ее комната была заперта, но мне срочно понадобилось забрать одну вещь, свою, чтобы тетя не ругалась. Я взяла ключ, открыла и... Я мало что тогда разглядела, еще меньше поняла... Но они лежали обнаженные, на кровати... В общем, я убежала. Айрин пришла утром, умоляла сохранить все в тайне. Говорила, что влюблена, вела себя как безумная. Я обещала, и мы с тетей уехали. Больше я Рин не видела. Вскоре опекун написал, что один из преподавателей пансиона уволился. Там был какой-то скандал, его даже хотели арестовать, но он успел сбежать. Я тогда испугалась и, под впечатлением, все выболтала тете. Но мне и голову не могло прийти, что она начнет шантажировать. Простите...
Джиюн попыталась улыбнуться дрожащими губами, но улыбка получилась жалкая и кривая.
— Озантар простит, — я освободила руку из захвата и отступила к двери.
С одной стороны, мне было жалко Джи, а с другой... Слишком уж часто и дорого мне приходилось за расплачиваться за эту женщину, чтобы я испытывала к ней искреннюю симпатию.
— Думаю, госпожа Ха сделала это ради вас, чтобы собрать деньги на лечение. И уверена, Ыну знал и поддерживал ее в этом. Своим неумением хранить чужие секреты вы подставили под удар не только себя, но и своих близких, — произнесла, глядя в стремительно бледнеющее лицо Джиюн. — Хе Сунан — страшный человек. Пока он на свободе, я за их жизнь не поставлю и медяка. Как и за вашу, впрочем.
И вышла.
Договор был закрыт и полностью оплачен — деньгами, векселями, расписками и обязательствами. Больше проблемы Чха меня не интересовали. Пусть дальше сами выкручиваются.
В коридоре меня догнал Крыс. Заглянул в лицо, покачал головой, вздохнул, подхватывая под руку.
— Пойдем, провожу.
— И повел меня к моей комнате, на ходу сурово отчитывая:
— Что ж ты творишь, девочка, а? К Улху раньше времени захотелось? Тебе лежать надо, восстанавливаться, а ты вместо этого по дому разгуливаешь.
За нарочитой строгостью старого мага отчетливо проступало беспокойство.
— Нет времени лежать. Лорд Чон ждет, пора идти, — возражения получались вялыми и неубедительными.
— Еще чего, — Крыс, обнял меня покрепче, от кого-то отмахиваясь по дороге.
— Я поклялась... Слово дала. Надо выполнять.
— Подождет инквиз, никуда не денется, — меня завели в спальню, осторожно усадили на кровать. — Вы когда договорились встретиться?
— Вечером.
— Вот видишь, даже лорд, и тот понимает, что тебе прежде всего отдохнуть надо, иначе потребовал бы, чтобы ты немедленно вернулась. А до вечера еще далеко, успеешь. Давай-ка, снимай личину — Чха все равно сейчас уйдут, так что в доме только свои останутся. Раздевайся, и ложись. Я отвернусь.
— А...
— Ложись-ложись, и так на одних снадобьях вон сколько держишься.
— Не на одних, — возразила я, но от облика толстухи, тем не менее, послушно избавилась и стянула платье. Спать, и правда, хотелось, причем, с каждой минутой все больше. — Еще инквизитор энергией поделился.
— Так чужую энергию переварить надо, усвоить как следует, — хмыкнул маг. — И делать это лучше во сне. Вот через пару часов встанешь — сама себя не узнаешь.
Глаза закрылись сами собой, едва голова коснулась подушки. Сквозь дремоту почувствовала, как меня бережно накрывают одеялом, пробормотала сонно:
— Спасибо, Крыс...
— Не за что, — проворчали в ответ. — Не о тебе — о себе забочусь.
— О себе?.. Почему о себе?
— Ну как же. Вот станет тебе сейчас совсем плохо, твой дракон тут же примчится и в ярости камня на камне от дома не оставит. Разнесет здесь все и всех. Древние, они такие: за свою пару любого порвут.
Твой дракон...
Слова эти странным теплом разлились в груди, согревая, успокаивая. И неожиданно захотелось, чтобы это стало правдой. Чтобы я была его, а он — мой.
— Спи, девочка, спи, — меня тихонько погладили по голове. — Набирайся сил. Они тебе еще понадобятся.
Твой дракон...
Я так и уснула — с улыбкой на губах...
* * *
Старый маг оказался прав, проснулась я на удивление бодрой и отдохнувшей. Посмотрела на часы: три по полудни. Надо же, всего несколько часов сна, а такая разница. Быстро вылезла из кровати, привела себя в порядок и отправилась на поиски обитателей дома. Впрочем, долго искать не пришлось. Ворон, Лис и Крыс ждали меня в гостиной первого этажа.
При моем появлении, мастер, мерявший шагами комнату, запнулся, словно наткнулся на преграду, а Лис, соскочив со стула, рванул навстречу. Только маг остался там, где стоял — у окна.
— Лиса, ты...
Больше друг ничего сказать не успел. Ворон бесцеремонно отодвинул его в сторону, почти отшвырнул, произнес коротко и деловито:
— Надевай.
Присмотрелась к тому, что мне протягивали.
Простой, гладкий браслет, без украшений, с темной траурной окантовкой. Это могло означать только одно:
— Вдовий, — выдохнула потрясенно. — Когда ты успел его сделать?
— Успел, — не пожелал вдаваться в подробности мастер. — Документы на новое имя готовы. Для Лиса тоже. Видишь, я держу свое слово. — усмехнулся криво, уголком губ. — Разрешение на учебу от опекуна сделано. Школа — очень далеко отсюда, на другом конце страны. Мы с Крысом прикроем вас здесь. Градмастер нам должен, подстрахует, его люди перебросят вас по системе порталов, запутают следы. Дальше вы сами. На сборы полчаса. Брать только самое необходимое, вещи купите на месте. Все. Иди.
— Мастер...
— Что еще? — Ворон нахмурился, отворачиваясь.
— Нам надо поговорить. Крыс, Лис, выйдите, пожалуйста.
— Лиса, ты уверена?
— Уверена она, уверена, — старый маг подтолкнул мальчишку в спину, направляя к двери. — Девочка все правильно делает. Если кто и сможет уговорить этого... упертого остановиться и не совершать глупостей, то только она. У меня, увы, не получилось. Идем, парень. Поверь, мы здесь лишние.
Через мгновение дверь закрылась, и мы с Вороном остались наедине.
— Ну, и о чем ты хотела поговорить? — мужчина по-прежнему не смотрел на меня. Даже стоял боком. — Говори, только быстро. У нас очень мало времени.
— Намджун, я никуда не поеду.
— Что?
Вот теперь он развернулся — стремительно, резко. Напрягся, впился в меня потемневшим взглядом. Произнес низко и как-то предостерегающе:
— Что ты сказала? Повтори...
Гримаса ярости, маской застывшая на лице, угрожающий прищур, сжатые кулаки. Хищник, готовый сорваться в убийственном прыжке... Мастер сейчас как никогда напоминал мне прежнего Ворона — хозяина Гнезда первых дней нашего знакомства. Только вот я его больше не боялась. Совсем.
— Я остаюсь, — подтвердила четко и твердо. — Я поклялась светлейшему, что вернусь, и выполню свое обещание. Ты сам меня этому учил.
— Я учил держать слово, данное члену гильдии. Заказчику, в крайнем случае. Но не инквизитору, — гневно выплюнул мужчина.
— Не важно, кому. Лорд Чон поверил мне, отпустил, я не обману его доверия. Это бесчестно. Кроме того, он все равно будет меня искать и выйдет на вас рано или поздно.
— Обо мне не беспокойся. Я сумею за себя постоять.
— Ты — да... наверное. Но есть еще Гнездо. Из-за меня его могут уничтожить.
— Это все слова. Пустые отговорки, не больше, — мастер уже почти рычал. На скулах ходили желваки, ноздри хищно раздувались. — А истина проста. Ты сама хочешь к нему вернуться. Где твое хваленое стремление к свободе, желание учиться? Где все твои мечты, о которых ты мне весь год твердила? Испарились? Наша независимая Лиса устала бегать от мужчин и решила сдаться, да? Так почему не мне? Чем тебя так зацепил этот хлыщ? Сказкой, что ты его пара? Так зов пары только на древних действует. Люди независимы в своем выборе. Или, думаешь, женщинам там живется лучше? Жен драгхов никто никогда не видел. Может, они их вообще на цепи держат. Хочешь на собственном опыте проверить? Ну что молчишь? Отвечай!
— Мои мечты остались при мне, — наши взгляды скрестились в безмолвном поединке, и я вскинула подбородок, встречая прямо и открыто злость Ворона. — И планы тоже. Учиться, работать, не зависеть от прихоти и милости мужчины,
— Тогда почему...
— Подожди, не перебивай... Да, я хочу вернуться к нему. Сама хочу. Не стану обманывать. Постоянно скрываться, петлять, как загнанная дичь, жить в страхе, что тебя в любое мгновение найдут — сомнительное удовольствие. Я видела дракона. Поверь, он обязательно меня отыщет, где бы я ни пряталась. Это только вопрос времени. Никакой грандмастер вместе со всеми теневиками Атроса не собьет его со следа. И еще...
Я запнулась. Говорить было нелегко. Очень.
— Есть еще что-то? — на удивление ровно, почти бесстрастно переспросил мастер. Как будто заранее знал, что сейчас услышит.
— Да... Мне нравится этот мужчина. Так уж получилось... Не думаю, что это какой-то там зов пары. Тем более, ты сам сказал, что на людей он не действует. Не знаю, что чувствует инквизитор... Вообще не представляю, что драконы испытывают к своим имани. А я... Ты помнишь, как я относилась к инквизитору, как боялась его, старалась избегать. Но у меня было время познакомиться с ним поближе и изменить свое отношение, именно поэтому я и хочу поговорить с ним. Если он готов принять меня такой, какая я есть, учитывать не только свои, но и мои желания, значит, я в нем не ошиблась.
— А если нет? Если он тебя даже слушать не станет?
— Тогда плохо. Очень плохо. Потому что безмолвной тенью за его спиной я точно не буду. И жить в золотой клетке или на цепи, как ты выразился, тоже. Что бы к Чонгуку ни испытывала.
— К Чонгуку, значит? Ты уже называешь его по имени?
В непроницаемо-черных, без проблеска света, глазах плеснула боль — на мгновение, не больше. Мужчина тут же прикрыл ресницы, скрывая свои эмоции.
— Прости...
Извинение прозвучало сбивчиво, неловко, и я шагнула вперед, касаясь пальцами локтя мастера.
— Намджун, ты один из первых, кого я встретила в этом мире, не считая Хосока, разумеется. За год между нами много разного происходило: и хорошего, и плохого, но ты всегда умел вовремя остановиться. Я тебе за это очень благодарна. Еще за то, что принял меня, помог выжить. И теперь готов прятать, невзирая на последствия. Ты, Крыс, Лис — вы стали моей семьей здесь, на Атросе. Своеобразной, конечно, но другой у меня нет... Я не хочу, чтобы мы расстались врагами.
Секунда гнетущей тишины.
Другая.
— Какие красивые слова, — стряхнув мою ладонь со своего локтя, иронично протянул Ворон. — Еще мгновение, и я бы светиться начал от благости. Ты всегда была слишком мягкой, Лиса-а-а, и видела в людях то, чего в них нет. На самом деле, все гораздо проще. Я подобрал сильного метаморфа вовсе не из доброты, а по расчету и очень хорошо на нем заработал за это время. Никакого сострадания. Корысть и прямая выгода — не больше.
Голос Ворона звучал нарочито холодно, даже зло, губы кривились в циничной усмешке, а на шее билась жилка — нервно, рвано, выдавая невероятное напряжение и всю ту бурю эмоций, что старался подавить в себе этот мужчина.
— Хорошего теневика из тебя так и не получилось, — продолжал он. — Инквизиции уже известно, что ты метаморф. Сотрудничать с тобой дальше не имеет смысла. Слишком опасно. Пожалуй, нам, действительно, лучше расстаться... Уходи.
— Намджун...
Я потянулась к мастеру, но он отшатнулся, избегая моего прикосновения. Заложил ладони за спину, выпрямился во весь рост, почти до хруста в позвоночнике.
— Уходи, — повторил нетерпеливо. — Иди к своему инквизитору.
Резко выдохнул сквозь стиснутые зубы и неожиданно добавил, мрачно и очень решительно:
— Но если этот улхов дракон причинит тебе боль, я его убью. Клянусь Озантаром...
Прощание с друзьями вышло скомканным и торопливым.
Крыс все совал и совал мне свои снадобья, бормоча:
— Вот... это еще возьми. И это... А это уж точно. Обязательно пригодится.
Потом махнул рукой, неловко обнял и отступил.
Ворон обниматься не стал. Четко, по-деловому сдержанно сообщил, где и каким образом я смогу получить деньги, причитающиеся мне от Чха, а также забрать вдовьи документы, если понадобится.
— Мы ждем здесь. Ждем, я сказал, — отчеканил он, отметая мои возражения. — До завтрашнего утра. Твоего возвращения или... любых новостей.
— Хорошо... — Я попыталась улыбнуться, но не получилось. Пришлось даже губы прикусывать, чтобы мужчина не заметил, что они дрожат. Слабость теневики не жаловали. — Прощай, Намджун. Надеюсь, еще увидимся.
После некоторых раздумий я решила не надевать личину толстухи, чтобы не светить ее перед инквизитором — на всякий случай, и осталась в своем облике. Просто закуталась в плащ, спрятав лицо под низко надвинутым капюшоном.
До маленькой площади недалеко от дворца, где мы договорились встретиться с Чонгуком, меня провожал Лис.
— Наши договоренности с Вороном по поводу тебя остаются в силе, — вполголоса инструктировала я друга. — Договор ученичества мастер расторг. Все документы на твое имя оформлены, разрешение на учебу от «семьи» тоже. Доступ к моему банковскому счету у тебя есть. Так что денег теперь достаточно: и на жизнь, и на академию.
— Лиса, мы же хотели вместе...
— Мы и будем вместе. Обязательно. Это я так, на всякий случай. Вдруг не смогу сразу вернуться.
Я остановилась, на мгновение прижала к себе мальчишку.
— Я все равно найду тебя, Хосок. Найду и заберу с собой. Обещаю.
Дальше мы шли уже молча.
Чонгука я заметила сразу, еще издали, на выходе с аллеи. Он стоял, небрежно опираясь спиной о ствол дерева, скрестив на груди руки, и прохожие дружно, не сговариваясь, обходили мужчину по широкой дуге. Видимо, инстинктивно чувствовали угрозу, исходящую от неподвижной фигуры в простом темном плаще.
В этот теплый летний вечер на площади оказалось на удивление много народу. Горожане неспешно прогуливались, беседовали, собираясь группами, или просто пробегали мимо по своим делам. Но стоило сделать один-единственный шаг вперед, как светлейший моментально повернул голову в мою сторону.
Наши взгляды встретились, и в груди тут же разлилось тепло, словно кто-то дотронулся до сердца, погладил ласково и осторожно. И плечо больше не болело, не дергало, лишь слегка щекотно покалывало — как если бы по нему водили легким перышком. От волнения стало тяжело дышать.
— Все. Дальше я сама.
Я сжала ладонь Лиса. Наклонившись, быстро поцеловала его в щеку.
— Жду тебя, — одними губами произнес друг. — Всегда.
— Я вернусь,
Еще раз стиснула его пальцы, погладила по плечу и, развернувшись, направилась к инквизитору.
Вокруг по-прежнему сновали люди, о чем-то болтали, смеялись, а мне казалось, на площади мы одни: я и мужчина, напряженно следящий за моим приближением.
Когда до светлейшего оставалось несколько метров, в спину вдруг ударил чей-то взгляд, острый, пронзительный — точно нож воткнули между лопаток. Так явственно и ощутимо, что я даже покачнулась. Хотела обернуться, посмотреть, кто там, но тут лорд шагнул мне навстречу, подхватывая под руку. Вдохнула всей грудью уже привычный яблочный аромат, и на мгновение забыла обо всем на свете.
Гук улыбнулся. Широко, радостно, облегченно,
— Ты пришла...
Легкая заминка — и у меня само собой вырвалось:
— Лиса. Меня зовут Лиса... Добрый вечер, Чонгук.