Пока бьётся моё сердце

УТРО БЫЛО ТИХИМ. Солнечные полосы скользили по полу, обрамляя комнату золотистыми тенями. Миранда лежала на кровати, завернутая в мягкий плед, волосы спутаны, щеки всё ещё влажны от недавних слёз. Веки были тяжёлыми, но тело — словно не её. Она моргнула несколько раз, пытаясь вспомнить... улица... темнота... голос Влада в голове...

— Ты наконец-то очнулась, — раздался знакомый голос рядом.

Она обернулась — на стуле у окна сидел Гарри. Его лицо было бледным, губы сжаты, на переносице пролегла глубокая морщина.

— Гарри?.. — прошептала она.

— Да. — Он подошёл, присел на край кровати, осторожно поправил ей одеяло. — Влад тебя сюда принёс. На руках. Ты была как тряпичная кукла. Ни слова. Просто положил тебя сюда и исчез.

Миранда сжалась. Сердце кольнуло.

— Он... ушёл?

— Он даже не сказал, что произошло. Ни мне, ни врачам. Просто исчез, как чёртов фокусник. — Гарри стиснул зубы, но быстро взял себя в руки, глядя на сестру с мягкой тревогой. — Мин... Что с тобой было?

Она молчала, уткнувшись в подушку. Не могла. Не сейчас. Не так. В груди жгло.

— Я... просто устала. Слишком много всего...

— Это не просто "всего", — мрачно отозвался он. — Я не слепой. С тобой что-то происходит. Ты стала... другой.

Он не знал. Не знал, как она слышит мысли. Как её тело будто перестаёт быть её. Как Влад плачет кровью... И как всё ломается изнутри.

Гарри провёл рукой по её волосам — так осторожно, как когда-то в детстве.

— Тебе нужно отдохнуть. Я уволил себя с дежурства. Мышонка я не оставлю одну, ясно?

Она слабо улыбнулась. Но внутри была пустота.

"Ты умер?.. Влад, скажи, ты жив?.. Я чувствовала, как ты летел..." — сжимающее сердце шептало ей в ответ молчанием.

Где-то далеко в небе ворвался ветер.

— Я… — Миранда с трудом подняла глаза. — Я не помню, как оказалась здесь. Только… как он… держал меня. Голоса… всё перемешалось.

— У тебя была температура, — Гарри сел рядом, положив ладонь ей на лоб. — Вся горела, чесалась, бредила… Свет включал — ты съёживалась, как будто тебя жгли. Я всю ночь рядом сидел. Арчи даже испугался. Ты будто не ты была.

Миранда с трудом сглотнула, ощущая, как гудит голова. Под кожей будто всё зудело, как после жара, будто внутри пульсировала неведомая сила. Ей хотелось кричать. Или спать. Или вернуться в тот миг, где его глаза искали её в темноте.

— Тебе нужен врач, — Гарри решительно поднялся. — Нет, не обычный. Специалист по нервной системе. Или по травме. Ты бледнее, чем обычно. Я не знаю, что у тебя с этим Владом было — но после таких «ужинов» я готов его пришибить. Или хотя бы выслушать, но он даже мне в глаза не посмотрел. Просто вручил тебя, как мешок с картошкой. Мда, пафосный ублюдок. Гладит тебя речами, а сам…

— Гарри… — Она вздохнула, обняв себя за плечи. — Пожалуйста… не надо…

— Что не надо? Молчать? Смотреть, как он тебя ломает? Я не дурак. Я вижу, как ты сгораешь. И знаю таких. Он из тех, кто говорит красиво, а потом — «это была ошибка», «у нас разный путь», «я не могу быть рядом». А ты потом сидишь и собираешь себя по кускам, как после войны. Только без крови. Хотя…

Он замолк, прищурился, будто что-то вспомнил.

— …На твоей шее были царапины. Две. Не люблю такие совпадения. И это платье… Мин, ты его вчера вечером надела?

Миранда сглотнула.

— Нет, я… была в другом.

— Вот именно, — холодно сказал Гарри. — А проснулась ты в нём. Значит, он тебя переодевал?

Он встал. Слишком резко.

— Ещё раз: если этот гад с руками полез — я…

— НЕТ! — она вскочила, покачнулась, но удержалась. Глаза блестели, как от слёз, как от чего-то необъяснимого, жгущего изнутри. — Он не трогал меня. Не так. Он спас меня! Я… я сама вышла. А потом… мне стало плохо. И он… он услышал. Он услышал меня!

— Услышал? — саркастически хмыкнул Гарри. — Прямо телепатия? Или вы с ним душами связаны? Что это за херня, Миранда?

Она не ответила. Потому что не знала как. Потому что внутри у неё всё стонало от одной мысли о нём. Она слышала его имя в тишине, даже сейчас. Влад. Влад. Влад…

Он был где-то рядом. Она чувствовала. И как только Гарри вышел — может быть, просто чтобы принести ей воды или позвонить Арчи — Миранда вдруг резко встала, будто её кто-то дёрнул за нить.

Она подошла к окну, положила ладони на подоконник и прошептала:

— Я знаю, ты слышишь меня…

И в этот миг… где-то в небе, среди утреннего ветра, пролетела тень. Не ворона. Не мышь. Что-то между. Он… возвращался.

***

В

лад лежал в саркофаге — гробу, утопающем во тьме. Старинный камень, холодный, как его собственная кожа. Под веками — мрак. Он не дышал, не двигался. Не нужно. Жизнь в нём — это нечто иное. Но сегодня его тело было истощено. Он чувствовал, как жажда разъедает изнутри. Он не пил.

После её губ — он не смог. После её взгляда — не захотел.

И всё же что-то не отпускало его. Что-то рвало на части.

— Миранда… — прозвучало из глубины. Не голос. Мысль. Призыв.

Он не мог её потерять. Не снова.

Её имя было привязано к его сознанию, как золотая нить, сквозь толщу миров, сквозь бархатную черноту гробницы. Он вошёл в астрал — неосознанно. Его дух покинул тело, устремившись к источнику тепла, к её душе, к той, что сияла даже во тьме.

Миранда спала беспокойно. Лихорадка спадала, но тело ещё было слабым. Голова горячая, волосы прилипли ко лбу. Гарри дремал в кресле рядом. А в её сне… он пришёл.

Влад.

Не сразу — сначала просто ветер. Шепот. Чёрные крылья в ночи. Потом — образ. Его лицо. Его глаза. Взгляд, полон муки и вины.

Он стоял перед ней, как тень, как тоска, как всё забытое и вечное. Пальцы протянулись к её щеке, но не касались — он был нематериален.

— Прости… — только и сказал он, и в его голосе было всё. — Я чувствовал. Я знал. Ты звала меня, а я… не был рядом. Я — чудовище.

— Ты спас меня… — прошептала она, и хотя губы не двигались, он слышал.

Она чувствовала его, узнавала. Даже во сне. Даже между мирами.

— Я чувствую тебя. Даже сейчас, когда ты далеко. Ты жив во мне. Это… страшно. Но и красиво.

— Я боюсь причинить тебе боль. Я слаб, Миранда. Я голоден. Я…

— Я не боюсь. Только… не исчезай.

Её рука дернулась во сне. Гарри приоткрыл один глаз — проверил, всё ли в порядке. Девушка снова затихла.

А в другом измерении, в темноте саркофага, Влад судорожно вдохнул. Воздух не нужен, но сейчас он вцепился в него, как в спасение. Его душа возвращалась.

— Она жива… — прошептал он. — Пока она жива — я тоже.

Он закрыл глаза. Жажда отступила. Ненадолго.

***

Миранда сидела у окна, в том же чёрном платье, не замечая, как солнце медленно пробирается сквозь серые облака. Она сбилась со счёта времени — был ли сегодня понедельник? пятница? выходной? Всё стало вязким и размазанным, как будто искажённым в кривом зеркале.

Из кухни донёсся раздражённый голос Гарри:

— Ты вообще понимаешь, что со стороны это всё выглядит как какой-то срыв? Я позвонил на твою работу, договорился об отгулах — не переживай, сказала, что ты заболела.

— Ты сказал?! — она резко встала, но снова пошатнулась и схватилась за спинку кресла. — Почему ты всё решаешь за меня?

— Потому что ты ни черта не решаешь сама, Миранда! — голос Гарри был уже совсем не врачебно-спокойным. Он вошёл в комнату, волосы чуть растрёпаны, в руках — чашка кофе. — Ты, чёрт подери, всю ночь бредила, царапалась, как будто кожа тебя сжигала изнутри. Ты знаешь, что у тебя была температура под сорок?

Она молчала. Вспоминала… не температуру. Летящий силуэт. Взгляд. Его. Влада.

Гарри мягче:

— Послушай, я знаю, ты злишься. Но ты и сама не своя. С тех пор как… как он появился, ты изменилась. Ты… уходишь, приходишь, не ешь, не спишь. Вся в себе. Я понимаю, что ты взрослая. Но после… смерти родителей… я остался один. Только ты у меня. И если ты сломаешься — я не переживу.

Он подошёл, сел рядом. Обнял. Тепло и крепко, как умел только он.

— Прости, — прошептал он. — Просто отдохни. И, прошу, давай к неврологу. Не из-за того, что ты «псих» — а потому что ты вымотана. Я не хочу тебя терять. Понимаешь?

Она сидела с закрытыми глазами, впитывая его голос. Гарри — старик, ворчащий, грубый, слишком прямолинейный… но он был её домом. И всё же внутри что-то дрожало. Сердце, как сожжённое перо, всё ещё слышало эхо: "Миранда..." — будто шепот из другого мира, из чужой темноты, где Влад лежал в гробу, измождённый, одинокий, но связанный с ней тонкой, почти незримой нитью.

Миранда прижалась к Гарри, но мысленно — касалась пальцами холодного лба другого мужчины.

И от этого становилось страшно.

Чай остужался в кружке. Пахло клубникой и гибискусом, и цвет напитка действительно напоминал что-то тёмное, тягучее, почти мистическое. Она уставилась в него, и уголки губ невольно дрогнули.

— Красный, как кровь, — заметила она вполголоса. — Очень в тему.

Гарри, занятый раскладкой фруктов по маленькой тарелочке, фыркнул:

— Да, ты ведь всегда была немного вампиром. Ещё с детства: черный цвет, кровь, рисуешь черепа и драмы, и вечно холодные руки.

Он подошёл, протянул ей чашку, провёл пальцами по её лбу. Лоб — чуть тёплый.

— Слушай, не спорь со мной, — добавил он, — и в следующий раз, если у тебя будет паническая атака или мигрень, сразу мне звони. А то вот, блин, как хирургам живётся? Постоянно в ожидании чуда. И паники. И очередной реанимации.

Миранда опустила взгляд, но в её глазах блеснула смешинка.

— Ты и вправду хирург, — усмехнулась она, — но я же тоже немного... почти. Помнишь, как я делала тебе укол в ягодицу, когда ты руку повредил и не мог в больницу пойти?

— Как это можно забыть?! — всплеснул руками Гарри. — Я чуть не умер от боли! И унижения. Но потом подумал: чёрт возьми, моя маленькая сестрёнка спасла мне зад.

Они рассмеялись. Она, всё ещё уставшая, но уже не пустая внутри. Он — вымотанный, но наконец-то видел в её лице хоть какой-то свет.

— Мы семья врачей, — добавил он, вытирая руки о полотенце. — Папа нейрохирург, мама педиатр, ты — акушер будущего. Только химию не любишь.

— Химию ненавижу, — кивнула Миранда с отвращением. — Зато обожаю новорождённых и всё, что связано с мозгом.

Гарри улыбнулся и вдруг притянул её к себе, осторожно, не навязчиво. Прижал к груди и погладил по спине.

— Ты же знаешь... если бы я мог тебя спрятать от этого мира — я бы спрятал. От боли, от страхов, от таких, как он.

— Влад?

— Да. Он меня пугает, Мина. Он не объяснил ничего. Просто... исчез. А ты — без сознания.

Она ничего не ответила. Только уткнулась лбом в его плечо.

Где-то в глубине её сердца Влад всё равно продолжал жить — даже если он исчезал, даже если ломался, даже если пугал.

Она чувствовала это. Даже сейчас.

В комнате стало тише. Тепло от чая, тень от старой лампы, глухой шум с улицы.

Но где-то, в другом месте, кто-то звал её шепотом сквозь сны.