Пока бьётся моё сердце

МИРАНДА ТОЛЬКО ВЫКЛЮЧИЛА плиту и села на табуретку, тяжело выдохнув, как в дверь позвонили.

- Гарри... - пробормотала она.

Открыла.
Он стоял, как всегда - с пакетом в одной руке, с усталым, но добрым лицом. Лёгкий запах кофе и улицы.

- Привет, мышь. - Он поцеловал её в макушку. - Опять не ела до вечера?

- Я сварила суп, между прочим. - Она постаралась улыбнуться. - И салат. Даже... почти не сожгла.

- Почти - значит, сожгла. - Он подмигнул и прошёл на кухню, словно был здесь каждый день. А он и был. Почти.

Они поужинали молча, тихо. Он рассказывал что-то о работе, о коллегах, о том, как кто-то уронил кофе прямо на важные документы. Она слушала рассеянно, поддакивала.

Но Гарри всё чувствовал. Он всегда чувствовал.

Когда салат закончился и чай остыл, он откинулся на спинку стула и, как бы невзначай, спросил:

- Слушай, а у тебя кто-нибудь есть?

Миранда застыла с чашкой в руках.

- В смысле?

- Ну... ухажёр. Мальчик. Парень. Чудик. Кто-то, кто носит тебе кофе и называет «прекрасной» - не ради зарплаты.

Она хмыкнула.

- Нет. Никого.

- Ммм. - Он кивнул и, как будто сам себе, сказал: - Ты же у нас умная. Тихая. Стеснительная. Но хорошая. Очень хорошая. Ты же знаешь, да?

Она кивнула, не поднимая глаз, все внутри дрожало.
Мда... очень хорошая, что целуется с незнакомцем которого знала всего день.

- Просто... - он почесал затылок. - Я понимаю, ты взрослая, работаешь, рисуешь, но... может, уже пора с кем-то пообщаться. Там... повстречаться немного. С мальчиками. Немножко.

Она медленно поставила чашку.

- Немножко?

- Ну да! Пообщалась - и хватит. Дальше не надо. - Он усмехнулся. - А то знай я мужиков... брр. Только нервы и бессонница.

Она смотрела на него молча.
Её сердце билось так громко, что она боялась - он услышит.

- Я не маленькая, Гарри, - тихо сказала она. - Я и правда уже взрослая.

Он нахмурился.

- Конечно. Я знаю. Просто... ты моя сестра. Маленькая. И мне важно, чтобы всё было... правильно.

Правильно.

Она едва не рассмеялась.

Что в этом вечере было правильного?
Когда ты шепчешь «мой принц» незнакомцу,
страстно прижимаешься к нему в библиотеке,
а потом варишь суп, пока вспоминаешь, как он держал тебя за талию и хотел залезть между ног.

Стыд захлестнул.

Гарри бы не понял.
Никто бы не понял.

Она стиснула зубы, встала.

- Я... пойду. Немного порисую.

- Ми, ты...

- Всё хорошо. Спасибо, что пришёл. Я просто... устала.

Она ушла в комнату, не оборачиваясь. Закрыла дверь и прислонилась к ней. Губы дрожали. В горле - ком.

- Я девочка?
Я уже не девочка.
После того, как...

Она закрыла глаза. Слёзы предательски скатились по щекам. Не от боли. От стыда. И оттого, что не может рассказать. Ни ему, ни кому-либо ещё.

И где-то в глубине - голос. Тот самый, который шептал ей в зале со свечами:

| - «Ты всегда была моей. Неважно, кем ты стала».

Она сидела на полу у шкафа, обняв колени. В груди - тяжело. Странная вина. За поцелуй. За желание. За то, что чувствует себя не правильной девочкой... и в то же время - очень одинокой.

Она вытянула руку, открыла нижний ящик. Там, среди старых альбомов, хранилась одна вещь, к которой она редко прикасалась.

Фотография.

Изогнутая от времени, чуть выцветшая.
Мама в лёгком платье, волосы цвета темного баклажана - волной на плечах.
Папа - высокий, улыбающийся, с влюблённым взглядом синих глаз, устремлённым на жену.
А между ними - крошечная она в белоснежном платье, словно снежинка. И чуть сбоку - подросток с серьёзным лицом, держащий её за руку. Гарри.

Миранда погладила пальцем уголок снимка. Сердце заныло.

- Вы бы гордились им. Он стал... всем.

Гарри тогда было всего 18.
Их не стало внезапно - и он не сломался. Не ушёл, не убежал, не передал её никому.
Он стал опекуном, братом, отцом, матерью, стеной, кухней, уроками, защитой.

Она прижала фотографию к груди.

За дверью были его шаги. Он прошёл в коридор и, не думая, открыл кладовку - проверил замки, свет, старую розетку. Точно так же, как делал это с тех пор, как ей исполнилось десять.

Он всё ещё следил. Даже когда не требовалось.

В его комнате - всегда порядок. Но одинокий.
Кровать, где никто не спал кроме него. Рабочий ноутбук.
Книги по юриспруденции и медицине. Папки с договорами. И один флакон дешёвого одеколона, которым он почти не пользовался.

Женщин не было. Были «раз в месяц». Были случайные встречи. Но не сердце. Не дом. Не жизнь. Он жил для неё.

В коридоре он остановился, бросив взгляд на старую рамку на тумбе - дубликат той же самой фотографии. Улыбнулся.

- Мина взрослеет. А я... всё ещё брат. Только брат.

Он задумался.
Когда она выйдет замуж - если когда-нибудь выйдет - уйдёт ли он?
Перестанет ли думать, что его долг - это быть рядом?

Наверное, нет.

Потому что без неё - он чувствовал бы себя... ненужным.

***

Комната была погружена в мягкий полумрак. Свет в ванной - приглушён. Пахло лавандой. Морской солью. Тишиной.

Миранда стояла перед зеркалом в одной только мягкой сорочке, устало смотрела на своё отражение. Кожа - бледная, глаза - чуть опухшие. Руки дрожат, хоть она этого и не показывает.

- Я же обещала себе... ванночку. Просто расслабиться. Всё забыть. - Она чуть усмехнулась. - Хотя бы попытаться.

Она напустила воду, добавила соль, бросила лепестки, выжала каплю геля - сиреневый, с медом и лавандой. Аромат растёкся по воздуху, как нежная вуаль.

Она медленно погрузилась в воду, закрыла глаза.
Ощущение тепла окутало всё тело.

Покой. На несколько мгновений - тишина внутри.

Она провела рукой по плечу, по ключице. Вода ласкала кожу.

| «Ничего не было. Я его почти не знаю. Всё под контролем...» - шептала она себе мысленно.

Но...
Он уже был внутри.

Не просто в памяти - в каждой клетке тела.

Вода заскользила по груди, и он снова всплыл в сознании.
Влад. Его лицо. Те глаза - тёмные синие, хищные, жаждущие. Его губы, обжигающе близко.
Его обнажённое тело - не в пошлости, а в ощущении опасной красоты, как будто он был сам по себе искусством.

Как он смотрел на неё - будто жаждал, будто знал её тысячу лет.

Она вздохнула. Вода коснулась её бёдер. Она прижала колени к груди и опустила подбородок на них.

- Нет, нет... - прошептала. - Не смей...

Но он не исчезал.

Он стоял, будто за стеклом её воображения, обнажённый, гордый, царственный.
Тело - как выточено из мрамора. Волосы тёмные, влажные, рассыпавшиеся по плечам. А на губах - то, от чего у неё пересыхало в горле: лёгкая, ленивая улыбка хищника.

|- «Я помню тебя, девочка с душой королевы...» - будто шепнул он где-то внутри.

Миранда резко вдохнула, сжала руками бока ванны, как будто могла вырваться из этого образа.

- Я с ума схожу... - вслух.

Она спрятала лицо в ладонях.

Жар. Стыд. Страсть. Страх. Всё перемешалось.

И вдруг - капля слезы в воде.

- Я же не такая... Почему он... Почему я...

Ответа не было.

Только горячая вода.
Только солёный пар.
И его взгляд, который - она знала - где-то, возможно, сейчас на ней.