Королевства

Звуки битвы и бушующие ветры метели создавали хаос шума в холодном небе. Санса едва могла думать против всего вокруг, едва успевая вовремя реагировать, когда Визериону предоставлялось окно, чтобы нырнуть и сжечь мертвецов, или когда в них летело ледяное копье.

Ее лицо горело от холода, а силы держаться таяли. Санса могла только представить, каково ее истощение по сравнению со всем, что Визерион прилагал с начала битвы. Она знала, что великий бронзовый дракон достигал предела своих возможностей. Его пламя больше не было таким заметным, а движения были вялыми. Они не могли больше оставаться в небе.

«Визерион!» - крикнула Санса, - «тебе нужно приземлиться! Возвращайся в замок!»

В ответ дракон издал гортанный рев, и он отступил от битвы внизу, поймав порыв ветра, с которым боролся. Его золотые крылья расправились, когда крыши Винтерфелла стали все ближе и ближе.

Только когда Винтерфелл оказался так близко, Санса смогла увидеть, насколько мрачной стала ситуация. На территории замка сражались тысячи мертвецов.

Визерион взревел и изрыгнул огонь во двор, заполненный множеством мертвецов, сгруппировавшихся вместе на пути к атаке разрозненных формирований солдат - знамена были проигнорированы, люди всех наций сражались вместе - защищая свои позиции всем, что у них было. Двор вспыхнул пламенем, когда Визерион приземлился, но даже когда его огонь пожирал тела упырей, туда прибывало бесконечное подкрепление.

Десятки и десятки тварей ринулись туда, где только что сгорели сотни их сородичей, пробираясь сквозь огненные прорехи и игнорируя собственные повреждения, когда сами загорались. Все они бросились на Визериона. Бронзовый дракон бил крыльями и хвостом по всем, кто бросался к нему.

Санса начала паниковать, понимая, как глупо было приводить сюда своего дракона. «Визерион, улетай!» - крикнула она, но мощное дыхание, которое она чувствовала под седлом, показало, насколько дракон на самом деле истощен. Визерион выпустил еще одно огненное дыхание в тварей, но были и те, кого он пропустил, и они начали перелезать через него.

Сердце выпрыгивало из груди, Санса встретилась глазами с тварью, которая шла прямо на нее. Она чуть не вскрикнула от горя, когда потянулась за кинжалом и быстро ударила тварь, как только оказалась в пределах досягаемости руки. Лезвие ее кинжала ярко светилось, и в тот момент, когда лезвие вонзилось в сгнившую кожу твари, тварь завизжала и загорелась так быстро, что тут же превратилась в пепел.

Насколько триумфальным и невероятным был этот момент, настолько же не было и секунды, чтобы успокоиться и собраться. Все больше тварей взбирались на Визериона, и хотя у него не было сил лететь против этой бури, он все еще мог двигаться.

Санса зарычала, когда на нее напал еще один упырь, и у нее едва хватило места, чтобы увернуться от топора, замахнувшегося на нее. Топор промахнулся и вместо этого вонзился в ее седло, отрубив левую хватку. Не теряя ни секунды, Санса всадила свой кинжал в упыря, и тот тоже быстро воспламенился, прежде чем превратиться в пепел.

Она начала паниковать, когда Визерион начал уклоняться от тварей, взбираясь наверх и через одну из крепостей. Не имея хватки, она почувствовала, что начинает соскальзывать. Она закричала, когда потеряла свое место и упала с Визериона на крышу крепости. Паника заставила ее крепко сжать кинжал, когда она приземлилась на соломенную кровлю, которая смягчила ее падение. Свободной рукой она нашла хватку на вершине и удержалась от соскальзывания в огонь и смерть внизу.

Поднявшись, Санса наблюдала, как Визерион с трудом стряхивает с себя множество тварей, которые продолжают цепляться за него. Страх за жизнь ее дракона взял верх, прежде чем она заметила, что несколько тварей упали на крышу вместе с ней.

Она подтянулась изо всех сил и осторожно поднялась на ноги. Она не была скалолазкой, как Бран. Один поскользнись на снегу, и она упадет насмерть, но если она не будет бежать достаточно быстро, то твари смогут поймать ее. Джон и Арья показали ей несколько приемов с кинжалом, которые она достаточно хорошо отработала, но она не была бойцом, достаточно подготовленным, чтобы сражаться на такой узкой площадке в таких условиях.

Двигаясь быстро и осторожно, Санса отступила через крышу от преследующих ее тварей. Она не смела оглядываться, пока не сможет себе этого позволить. Ее сердце колотилось, а страх овладевал ею до такой степени, что она начинала хныкать на каждом шагу. Битва - это не то место, где она могла бы победить или сражаться.

Наконец, достигнув конца крыши, где находилась стена, ведущая к следующей крепости, Санса ухватилась за свободные и выступающие секции, которые ее разум лучше всего рассудил схватить за те секунды, что у нее были. Было трудно сделать это с кинжалом в руке, но она была слишком напугана, чтобы вложить его в ножны. Звуки тварей становились все ближе и ближе, но затем ее хватка на стене ослабла, и она упала. Ее ноги поскользнулись на снегу, и она закричала, когда край крыши исчез под ней. Наконец ее хватка потеряла кинжал, но в тот же момент она нашла удержание на голове каменного лютоволка, возвышающегося над двором внизу. Слезы текли по ее лицу, когда она держалась изо всех сил и видела, как свет ее кинжала угасает, падая вниз.

Внезапно над ней завизжало существо. Она подняла глаза и увидела, как один из ее преследователей поскользнулся и упал рядом с ней, но не смог схватить ее. Санса плакала, умоляя, чтобы кто-нибудь пришел и спас ее. Джон, Дейенерис, Теон, кто угодно. Она посмотрела рядом с собой и увидела окно под каменным лютоволком. Это мог быть ее единственный шанс, которым она должна была воспользоваться, поскольку существа приближались к ней.

Сделав глубокий вдох сквозь рыдания, Санса размахнула ногами и отпустила их. Хотя окно было совсем близко, падение показалось слишком долгим. Ее руки крепко схватились за выступ, и она снова закричала в панике. Она попыталась найти место в стене, на котором ее ноги могли бы стоять, шаткий камень, трещину, что угодно, но ничего не было, и она начала ускользать.

«Нет!» - закричала она, но тут чья-то рука протянулась и схватила ее.

«Санса!» - закричал Рикон, а его другая рука схватила ее и начала тянуть вверх.

Как только ее талия достигла подоконника, сила Рикона полностью втянула ее внутрь, и они оба рухнули на пол. Не колеблясь ни секунды, Санса практически схватила своего младшего брата, крепко держа его, пока она плакала от временного облегчения.

«Все в порядке», - сказал Рикон, держась за нее. «Здесь мы в большей безопасности».

Все еще находясь в состоянии большой бдительности, Санса осмотрела комнату, в которую она отступила, и поняла, что это был Солар Лорда. Дверь была забаррикадирована, а на кровати лежал Бран, его глаза были бледнее облаков в его состоянии магии. «Только вы двое?» - вывалилась она, все еще дрожа от всего этого. «Что случилось со всеми?» Она почти закричала, «где они?» Слезы наполнили ее глаза, когда она уже начала представлять себе лица тех, кого она видела готовыми к битве, лежащими мертвыми где-то на земле или восставшими как марионетки Короля Ночи.

Многие, зная, что произойдет худшее, поступят именно так.

«Мы были ошеломлены, Санса». Сказал Рикон, разделяя ее ужас, но также и чувство вины за положение вещей. «Куда бы мы ни бежали, они роились вокруг». Он крепко сжимал свой кинжал из драконьего стекла, но даже тогда его руки дрожали. «Что там произошло?» - спросил Рикон.

Слезы продолжали течь по лицу Сансы. «Я потеряла их всех!» Она закрыла лицо руками, борясь с криком в ладонях. «Я не могла их видеть, а потом мы упали, и я потеряла их!» Санса едва могла выдавить из себя хоть что-то, кроме рыданий, пока брат помогал ей сесть. «Я не могу этого сделать, Рикон». Она была так напугана, так беспомощна и так зла. Она чувствовала, что только что потеряла свое положение, чтобы сделать что-то полезное для битвы. Без своего кинжала, без Визериона, почему она вообще была там сейчас?

Рикон подвел ее за руку к кровати рядом с Браном.

«Не волнуйся», - сказал он ей, «я буду нас защищать». Она отпустила руку и подняла щит, лежавший на полу. Он повернулся, чтобы пристально следить за забаррикадированной дверью, время от времени поглядывая и в окно. Но страх был столь же очевиден и в нем.

Санса вытерла жжение на щеках и сделала глубокий вдох, прежде чем взглянуть на Брана и потянуться, чтобы взять его за руку. Он выглядел таким умиротворенным, почти не замечая разрушений вокруг. Она даже не могла ясно мыслить, чтобы задаться вопросом, где был его разум в этой битве, что он видел или с чем сражался. Шумы, доносившиеся снаружи, не давали ей ни минуты, чтобы собраться с мыслями. Каждый раз, когда вихты кричали, это было еще одним напоминанием о кошмаре, в котором она оказалась.

Ее тело почти полностью рухнуло, когда она сползла на пол, села рядом с Браном и крепко сжала его руку, всем сердцем моля о чуде, которое спасло бы их.

И тут, сквозь отголоски смерти и битвы, она услышала клич храбрости.

«Вперед к рассвету!» - раздался гул голосов, но это было едва ли громче шепота. И все же это так глубоко подействовало на Сансу.

Даже среди такого отчаяния и смерти были те, кто все еще сохранял надежду и боролся изо всех сил.

«Я хочу быть смелой», - прошептала она сквозь дрожь всем, кто мог ее услышать. Ее отец, ее мать, Робб, Древние Боги, Владыка Света, кто угодно, «пожалуйста...»

«Санса».

Холодное чувство покалывало кончики ее пальцев, то, что было знакомо с того дня, когда Бран привел ее и других в свою магию, чтобы послушать последнюю молитву отца им. Она открыла глаза и обнаружила себя там же, где и была, но шум войны затих, дневной свет лился через окно, а ее братья исчезли. Вместо этого там, где был Рикон, стоял ее отец.

«Это тебя напугало?» - спросил ее отец, подойдя и опустившись перед ней на колени. Затем Санса заметила, что ее руки стали другими, меньше. Она была ребенком, спрятавшимся после того, как увидела, как две лошади в конюшне чуть не сошли с ума друг от друга. Это было одно из самых страшных событий, которые она когда-либо видела.

Отец взял ее руки в свои, его прикосновение было таким теплым и успокаивающим. «Это нормально - бояться, Санса. Если бы у нас этого не было, мы бы не смогли узнать, что значит быть храбрыми».

«Как я могу быть?» - прошептала Санса, прекрасно зная, что отец ее не услышит. Слова отца могли быть прерваны в любую секунду, когда ее мать ворвется, крепко обнимет ее и будет тихо петь, чтобы успокоить.

«Надеюсь, Санса».

У нее перехватило дыхание. Что?

«Пока ты не теряешь надежды, ничего не потеряно. Им нужно, чтобы ты надеялась на них. Не только твои братья, Арья и Дейенерис. Они все нуждаются в тебе». Он наклонился и поцеловал ее в лоб, и ее охватило чувство, тепло, которое сошло на нее.

Санса моргнула, и мир вокруг исчез, как и ее отец. Она вернулась в гущу битвы, но ее руки и спина чувствовали, как будто ее обнимают теплые объятия, наполняя ее светом надежды, который почти погас. Ее хватка на руке Брана ослабла, теперь она держала ее обеими своими, когда она закрыла глаза и начала шептать о вере, которая была в ее сердце, для всех, кто сражался. Джон, Дени, Теон, Бриенна, Арья, все.

*************

Разрывая и разрывая. У каждого из лютоволков был только один инстинкт, циркулирующий в их разуме и крови, пока бушевала битва. Нимерия потеряла двоих из своей стаи, и она получила несколько ранений. Лохматый Песик оказался великим бойцом среди всех волков, поскольку его дикая и вязкая натура разрывала каждое существо, которое встречалось на его пути. Лето и Призрак были такими же свирепыми, но численность была велика, как и они сами, и богороща скоро будет побеждена, а вместе с ней и волки. Их сила была велика, когда Бран впервые проник в их разум, но она угасала.

Бран едва мог поспевать за ними. Использование его способностей зрения и варгинга было единственным способом, которым он мог поддерживать жизнь лютоволков так долго, координируя и присматривая за ними, как мог. Но шторм становился сильнее, и он нес в себе темную силу Короля Ночи. Все это становилось слишком большим.

Но затем он почувствовал, как что-то, что-то знакомое и мощное пробежало по нему, что помогло его разуму противостоять магии Короля Ночи. На самом деле он мог чувствовать, как это просачивается в лютоволков, давая им новую энергию и силу. Словно пелена спала с его глаз, и он мог видеть яснее, чем когда-либо прежде. Он знал эту силу, он чувствовал ее, когда привел свою семью в поле зрения, чтобы услышать молитву отца за них.

Ему даже не нужно было покидать разум волков, чтобы спроецировать себя в свое тело. Он был в Лордском Соляре с Риконом и... Сансой? Как и когда она оказалась там с ними? Она держала его руку у его кровати все время, бормоча что-то себе под нос. Рикон стоял на страже у двери, где прямо за ней находился Теон, отбиваясь от твари за тварью.

Санса... сила, которую она имела с Джоном и Дейенерис, была как будто она имела тот же эффект чардрева, но гораздо больше для него. Каким-то образом она делилась с ним, и ему нужно было использовать это, как бы он ни мог, любым способом и всеми возможными способами, чтобы помочь им выиграть эту битву.

Он чувствовал, как его сила распространяется на весь замок, видел каждого мужчину и каждую женщину, которые все еще боролись за свою жизнь, и дракона, который отбивался от нападающих, спасая свою жизнь...

Боль. Ужасная, ужасная боль. Сосредоточить силу, хлынувшую сквозь него, было почти недостаточно. Разум дракона совершенно отличался от разума простого зверя или даже человека. Варгинг в Визерионе почти полностью подавил Брана. Одно лишь присутствие, которым они делились, было невероятным, как однажды сказал Бородатый Бран.

Более того, он почувствовал, как Визерион осознал присутствие Брана еще до того, как его начала наполнять бодрость.

Над замком раздался оглушительный грохот, а затем по стенам, переполненным мертвецами, прокатилось обжигающее дыхание пламени.

Эта сила, которая позволила Брану стать чем-то гораздо большим, та же сила, которая проявила его и его семью в видении их отцу через сухие чернила истории, была ли это тем, что значит быть избранным богом?

Сосредоточившись еще больше, Бран обнаружил бегущую тьму магии Короля Ночи, силы, которые гнали против них ветры и снега так сильно, как только могли. Он потянулся всеми своими чувствами и оттолкнулся от них, и из бури раздался громкий грохот.

************

Метель была здесь сильнее всего. Джону пришлось пронзить Длинным Коготь на землю и держаться за него, чтобы выдержать силу ветра. Если бы не его доспехи, помогающие ему упасть, его бы просто подхватили и швырнули.

Прищурив глаза, Джон едва мог видеть вперед, так как холод заставлял его зажмуриваться. Ночной Король направлял всю свою силу в это место, в снежный вихрь, который запер его внутри и не позволял всем остальным войти. Драконы не могли подобраться ближе, чем они были, и даже тогда они были заняты сжиганием сотен тварей, которые пытались помочь своему командиру.

Дейенерис укрылась за валуном, но она страдала от холода не меньше Джона.

Небо внезапно взорвалось мощными звуками, которые Джон слышал только как далекие отголоски, возвещавшие о прибытии армии Короля Ночи. Мощные ветры и снег начали так внезапно ослабевать, но не исчезли.

Чувство охватило Джона, то же самое, что и в тот день, когда он держал Дейенерис на руках и молил Владыку Света о помощи. Кто-то был там, помогая ему получить последний шанс.

« Я верю в тебя», - раздался в голове Джона тихий голос.

Джон почти замер от удивления, услышав голос Сансы. Откуда он доносился и как? Он смог отдышаться и встать.

Тепло наполнило его, разливаясь по душе. Не горячее, обжигающее ощущение крови, а что-то совсем нежное. Утешающее. Исцеляющее.

Тепло придало ему энергии. Наполнило его силой. Слова эхом отдавались в его разуме и сердце, Джон прищурил глаза и крепко сжал Длинный Коготь, когда поднял его. Подняв его вверх, когда прожилки узорчатой ​​стали ярко засияли. Он посмотрел на Короля Ночи, который оглянулся с чистой яростью, направленной прямо на Джона. «И теперь... это закончится», выдохнул он.

Король Ночи медленно вытащил Темную Сестру, и клинок тут же покрылся пленкой инея.

Джон сделал первый шаг вперед, который, возможно, был одним из последних, сначала медленно, но затем набирая темп, и вскоре он уже атаковал, наконец, сумев приблизиться. Оба воина жизни и смерти сошлись и сошлись сталью против стали, начав эпическую дуэль, которая определит судьбу времени и самой жизни.

В тот момент, когда клинок Длинного Когтя встретился с клинком Темной Сестры, Джон почувствовал это, тот момент, который инстинктивно переживает каждый настоящий боец ​​в поединке, когда он осознает всю мощь человека, с которым сражается, независимо от того, победа за ним или она недостижима. Против Короля Ночи победа казалась потерянной.

Джон немедленно занял оборонительную позицию, заблокировав три последовательных удара по корпусу и четвертый, нацеленный на ноги, которые он парировал и отступил в сторону, приблизившись к спине Короля Ночи и развернувшись, чтобы ударить в шею, но Темная Сестра уже была там, чтобы защититься.

Тот набор атак между ними был сильнее и быстрее, чем любая битва, с которой Джон когда-либо сталкивался, как в своей первой жизни, так и в этой. Это была сила, которая бросила копье на сотни футов, чтобы свалить дракона, сила, которая командовала самой ужасающей армией в истории.

Хорошо, что Джон не взял с собой Блэкфайр, чтобы сражаться двумя мечами. Отражать силу Короля Ночи и так было достаточно сложно, а без правильного рычага в виде использования обеих рук на рукояти Длинного Когтя такая битва могла бы закончиться тут же.

Отпрыгнув назад, Джон увернулся от сильного удара Длинного Когтя, который попал в крестовину Темной Сестры и оставил бы его беззащитным перед Королем Ночи, который мог бы схватить его, либо заморозить холодным прикосновением, либо задушить силой.

Сверху пришел удар, и Джон едва успел его парировать. Он попытался продолжить наступление, неустанно высвобождая шквал ударов в более совершенной форме, чем когда-либо в своей жизни, за которым последовал слабый выпад, перешедший в удар снизу вверх, который едва не попал Королю Ночи в подбородок.

Но взгляд на лице Короля Ночи, он был пустым, почти как будто ему было скучно. Это подпитывало гнев Джона и боевой дух, когда он видел его таким. Даже Белые Ходоки показывали эмоции усилия и агрессии в боях.

Ночной Король отбивался, отражая натиск Джона своими собственными ударами, которые становились все быстрее и сильнее. Джон знал, что единственное, что давало ему шанс на выживание, это то, что он накопил годы мастерства в более сильном теле. Если бы он был таким же в этом возрасте в мастерстве или в своем старом теле, он бы встретил свой конец.

Таким образом, опора Джона на снегу пошатнулась, заставив его снова встать на колени, чтобы поймать следующий удар. Его реакция была безупречной и срочной, он повернул угол клинка так, что импульс Темной Сестры скользнул вниз достаточно далеко, чтобы Король Ночи потерял равновесие на секунду, и Джону потребовалось снова подняться, поймать следующий удар и парировать его, одновременно нырнув под меч, который едва не врезался ему в шею.

Этот бой был нечестным. Было бы смешно ожидать, что он будет честным, но это был факт. Король Ночи не был человеком, поэтому его не сдерживали человеческие слабости, такие как усталость от такой энергии, которую любой человек мог бы исчерпать после их боя до сих пор, или боль от ударов и вибраций, посылаемых через меч в руки.

Выкрикивая яростный боевой клич, Джон не позволял себе чувствовать себя ослабленным чем-либо, он не мог этого сделать, пока бой не был выигран. Он сосредоточил все внутри себя, чтобы отгородиться от всего отвлекающего, от каждого укуса холода, от каждого биения пульса в руках - от воспоминаний двух жизней - от всего, кроме противника перед ним. И, наконец, он заслужил намек на стресс от лица Короля Ночи. Его противник оскалил зубы на атаки, которые наносил ему Джон.

Казалось, что это длилось дюжину минут, но на самом деле это была не одна минута. Доспехи Джона защитили его однажды, когда ему пришлось использовать их, чтобы поймать клинок Темной Сестры, когда его так сильно парировали, что Длинный Коготь почти вылетел из его рук.

В последней попытке раскрыться Джон взмахнул Длинным Когтем, пытаясь хотя бы поцарапать руку или тело Короля Ночи. Но он промахнулся. Король Ночи был слишком быстр. Или становился медленнее. Сильный удар пришелся ему в грудь, и если бы не прочность его доспехов, защищавших его, его грудная клетка была бы сломана просто так.

Джон упал на снег и тут же перевернулся, чтобы увернуться от пронзительного удара, вскочив на колени, а затем на ноги. И на одну короткую секунду в бою, когда Ночной Король повернулся, чтобы посмотреть на него глазами, полными раздражения, Джон увидел мимо него. Дейенерис все еще была здесь, за скалой, вместо того, чтобы бежать так далеко, как могла. Она оставалась с ним все это время.

Ночной Король замахнулся на него, Джон поднял Длинный Коготь, чтобы заблокировать. Джон попытался оттолкнуть Ночного Короля назад, но тот просто сделал шаг и повернул свой клинок, снова встретив Джона, не уставая. Его руки болели, почти ломаясь от напряжения, но он держался.

Он снова сломал клинки и попытался нанести удар Королю Ночи, но на этот раз чудовище впечатало кулак в грудь Джона, заставив его упасть на землю и застонать от боли.

Время, казалось, остановилось, только вой ветра нарушал тишину между ними тремя. Ночной Король не двигался, не двигался, просто стоял и ждал, лицом к лицу с Джоном и Темной Сестрой. Но позади его врага была Дейенерис, отчаянно пробиравшаяся сквозь снег, но неспособная найти Дыхание Дракона. Она встретилась с ним взглядом в отчаянии и поражении. Джон слышал голос сердца Дейенерис на грани принятия темной потери этой войны.

Джон стоял там, его мысли кружились так же быстро, как и метель вокруг него. Его взгляд переместился с нее на клинок Длинного Когтя, на Короля Ночи. Его хватка усилилась, когда он преодолел желание позволить своим рукам ослабеть.

Он взревел и бросился на Короля Ночи, высоко поднявшись с ложным выпадом, но все равно был пойман клинком Темной Сестры. Каждое столкновение издавало звук разбивающегося стекла. Король Ночи шипел и ухмылялся, чем дольше они сражались. Пока, наконец, выпад Джона не был парирован, и Длинный Коготь выскользнул из его пальцев. Его меч был подброшен в воздух, быстро вращаясь. Прежде чем меч приземлился в снег, клинок Короля Ночи пронзил Джона в левую сторону живота.

Джон ахнул и почувствовал, как все его тело застыло. Темная Сестра была оторвана от его плоти, и он упал на руки и колени, хватая ртом воздух и кашляя кровью. Он почувствовал сильный удар в грудь, перевернувший его на спину, а Король Ночи стоял над ним с довольной улыбкой.

Темная Сестра перевернулась в руках Короля Ночи и поднялась, чтобы еще раз пронзить Джона прямо в сердце.

Но когда меч достиг своего пика, он остановился, и ледяная ухмылка слегка померкла, когда Джон улыбнулся и усмехнулся своему врагу.

«Ты проигрываешь...»

************

Последняя оборона была сломлена. Белый Ходок прорвался вперед, за ним последовал другой. Крича, Пеббл сумел вонзить копье в первого, раздавив его, как ледяную скульптуру. Другому не так не повезло, копье было орудовано с мастерством эксперта.

Галька пронзила ее грудь, а шея была сломана для большей боли. Ее отбросили в сторону, как мусор. Вот и все, больше ничего не было. Они проиграли.

Белый Ходок зарычал на них, когда он прыгнул вперед, бросаясь на них со своим холодным копьем льда. Слезы Сансы замерзли на ее щеках, когда она обняла тело Джона, впитывая последний момент, когда она...

*************

Звук трескающегося льда заглушил все остальные ощущения, когда ярко светящийся клинок из валирийской стали Длинного Когтя пронзил спину Короля Ночи и пронзил его грудь. Монстр посмотрел на клинок и снова на Джона. Момент, который они разделили в шоке, был таким же, как Джон разделил с Белым Ходоком в Суровом Доме, когда стал свидетелем того, как клинок Длинного Когтя выдержал удар ледяного копья. Дейенерис вскрикнула, когда она разорвала Длинным Когтем бок тела Короля Ночи.

Как разбитое стекло, трещины света исходили из раны и быстро распространялись по всему Королю Ночи. В ту секунду, когда все его тело было сломано, Король Ночи мгновенно разбился, и на его месте остался слабый призрак света, прежде чем исчезнуть.

Джон упал на спину в снег, слабо сжимая собственную рану и хватая ртом воздух, который обжигал его легкие холодом.

Снег вокруг них внезапно прекратился, и облака разошлись с большой поспешностью. Воздух был все еще холодным, но не таким, чтобы замерзнуть насмерть. Теперь он был манящим, поскольку каждый вдох был воспоминанием о лучших днях зимы в Винтерфелле. Звезды заставили себя появиться, сияя ярче, чем когда-либо прежде. Никогда еще не было такой ясной и прекрасной ночи, как эта.

Все начало расплываться, как будто это был сон перед пробуждением.

Джону на ум пришли последние слова Куорена Полурукого, первой жизни человека, которую он когда-либо отнимал. « Мы... дозорные на Стене...» Эти слова значили для него все, движущая сила его самого существования с того дня, знал он это или нет. Напоминание, обещание, клятва, все эти вещи наконец-то исполнились. Дать клятву, принять черное, умереть на Стене - все это ради более яркого восхода солнца, которого он не увидит. Вот за что он боролся, за что он умирал.

И теперь он снова был один, на холоде, истекая кровью, ожидая смерти. Только теперь он не боялся. Они победили. Дейенерис, Санса, все они будут жить свободно. Сначала он был счастлив, и ничто не могло подготовить его к тому, как грустно ему сейчас. Он никогда не увидит своих детей, они никогда не узнают его, это была самая большая боль, которую он когда-либо испытывал. «Эмон...» слова сорвались с его губ, как шепот его покойному дяде, «Я хотел бы... Я хотел бы... состариться вместе с ними...»

*************

Твари у окна были неумолимы, царапая кости и гниющую плоть, чтобы протиснуться. Но затем, внезапно, их ужасающие звуки и усилия просто прекратились все сразу. Они обмякли и выскользнули из поля зрения.

В комнате и снаружи внезапно стало тихо, ничего, кроме ветра и слабых звуков битвы, но и она затихала. Внезапно поднялся шум радости и победы.

Может ли это быть? Они победили? Он подтащил тумбочку к окну и забрался наверх, выглядывая, чтобы увидеть своими глазами, наполовину ожидая, что тварь дотянется и схватит его, но он дал себе преимущество сомнения. Он выглянул и увидел, как живые поднимают свое оружие, громко приветствуя, обнимая друг друга в радости и славе за победу.

«Всё кончено», - сказал Рикон. «Всё кончено!» Он спрыгнул вниз и обнял Брана и Сансу так крепко, как только мог. «Мы победили!» Он завыл от радости так громко, как только мог, чувствуя величайшую эйфорию, которую он когда-либо испытывал.

Санса расплакалась от радости, обняла Брана и поцеловала его в щеки.

Рикон посмотрел на дверь. С тех пор, как Теон запер их, не было ни единого беспокойства. Мертвые, должно быть, прекратили свои атаки. Рикон подбежал к двери, открыл замок и выглянул наружу. «Теон?» Он был так рад победе, что у него не осталось места для гнева.

От увиденной сцены у Рикона перехватило дыхание. В коридоре были десятки тварей, все нагромождены друг на друга, но ни одна из них не приблизилась к двери. Все они были остановлены одиноким охранником.

Теон стоял на коленях, опираясь на Лед для поддержки. Даже в темноте Рикон мог видеть, что на доспехах и волосах Теона было много крови. Он двинулся вперед. «Теон?» Его рука вытянулась и коснулась одного из наплечников Теона. Тело Теона тут же рухнуло на пол и перекатилось лицом вверх.

Теперь Рикон мог видеть все раны, которые получил Теон. Броня была потрескавшейся и проколотой, левый рукав рубашки был разорван, а на руке была большая рана длиной восемь дюймов. На левой ноге тоже был прокол, а затем было много следов укусов.

Но ни один упырь не прорвался мимо Теона. Он остался и защищал их до самого конца, как и обещал.

Ну, вот и всё. Рикон посчитал бы это и смерть Теона искуплением за свои преступления. Он сказал, что плюнул бы на могилу Теона, и он всё равно это сделает... он сказал это и имел это в виду. Он имел в виду всю ненависть, которую он выплеснул на человека, который предал их. Он должен был смириться с результатом. Предатели, подобные Теону, не заслуживали жизни. Так почему же он не мог бороться с этой огромной потерей, которая терзала его сердце?

Рикон шмыгнул носом и упал на колени рядом с сестрой. Санса увидела и обняла его за плечо, притянув к себе, когда он начал горько плакать. Сначала отец, потом Робб и мать, а теперь Теон. Когда-то они были братьями. Как бы он ни старался бороться с этим, частичка этой связи все еще оставалась, и боль от его потери все равно ощущалась.

************

Дейенерис была сбита на спину мощной силой ветра, которая разразилась вокруг, когда она прорезала ледяное тело Короля Ночи. Она застонала, схватившись за затылок от падения на что-то твердое, похожее на дерево, или, может быть, на щит или бревно.

Ее чувства собрались, когда она увидела яркое ночное небо, представшее перед ней... но это ничего не значило, когда ее внимание обратилось на мужа, которого закололи ножом и сбросили на снег, где он истекал кровью.

«Джон!» Она вскочила на ноги и бросилась к Джону, падая на него и готовая заплакать. «Джон!» Его глаза были закрыты, снег вокруг него становился багровым... но он все еще дышал. Слабо, но дышал. «Помогите!» Дейенерис кричала так громко, как только могла, в Винтерфелл, но замок был в миле отсюда. Кто их услышит? «Помогите нам! Пожалуйста!»

Ответил не человек, а дракон.

**************

Она не могла замедлить дыхание. Даже когда все твари внезапно рухнули вокруг нее, хватка Арьи на Игле не ослабла ни на йоту. Сначала она не могла поверить в происходящее. Она продолжала спрашивать себя, что происходит. Это была уловка? Какая-то уловка Короля Ночи, чтобы застать их врасплох?

Но затем снег прекратился, и облака расступились, уступив место божественному свету звезд.

«Они сделали это...» - пробормотала она. «Они сделали это». Ее слова стали громче для окружающих. Но даже тогда часть ее все еще не могла в это поверить. Те части, которые смогли, наконец, расслабиться после стольких сражений. Игла выскользнула из ее пальцев, а колени подогнулись от недостатка сил, чтобы устоять на ногах. Она прислонилась спиной к стене, переводя дыхание, и почти почувствовала, что теряет сознание.

Она почти сдалась. Дуэль была ничто по сравнению с битвой, и потеряв глаз, кровь и надежду, она услышала голос Сансы откуда-то и нашла в себе силы продолжать бороться до самого конца. И она это сделала. Все так сделали.

Двое солдат, стоявших неподалёку, посмотрели на небо, затем друг на друга, прежде чем обняться.

«Мы сделали это!» - крикнул кто-то другой.

«Арья», - сказал Сандор, опускаясь на колени рядом с ней. «Ты в порядке?»

«Я потеряла глаз, если ты не заметил», - сказала она с ухмылкой. «Кроме этого, я думаю, я буду жить». Она даже не закончила предложение, когда Сандор залез под доспехи и оторвал большой кусок рубашки. Он сложил его пару раз, прежде чем аккуратно приложить к ране правого глаза Арьи. «Не волнуйся», - сказала она ему, беря ткань, «верь или нет, но мне раньше приходилось и хуже».

«Я верю в это», - ответил он, и к удивлению Арьи он улыбнулся ей, но улыбка была почти скрыта в тени. «Ты подожди здесь. Я отвезу ворона в Сервин, а потом вернусь».

Арья улыбнулась, но почувствовала, как рана жжет, когда она это сделала. Несмотря на это, она не могла остановиться, она не хотела. Видеть Сандора таким было прекрасно. Вместо того большого придурка, с которым она была вынуждена мириться в своих путешествиях, он словно стал для нее верным братом.

К тому времени, как Сандор ушел, Арья села у стены и смотрела на прекрасное небо над собой. Она никогда не знала, насколько красивыми могут быть звезды.

Ее внимание привлекли мужчины во дворе. Тела павших уже были осмотрены, чтобы найти тех, кто все еще цеплялся за жизнь. Но в этом зрелище она также увидела своего дядю Бенджена, уставившегося на звезды. Впервые с тех пор, как она увидела его таким, какой он был, он выглядел облегченным и счастливым.

Найдя в себе силы, Арья поднялась на ноги и подошла к дяде. «Дядя Бенджен», - сказала она ему, но он продолжал смотреть на звезды.

«Моя задача... моя клятва... я наконец-то выполнена». Бенджен посмотрел на нее с мрачным, но счастливым выражением лица. «Наконец-то все кончено, Арья».

Внезапный крик печали привлек внимание Арьи, и она увидела человека, рыдающего над телом другого человека, погибшего в битве. Ее мысли обратились за пределы замка. «Как думаешь, Джон и Санса выжили?»

«Вам нужно спросить?»

Нет, не видела. В глубине души она чувствовала, что увидит их снова.

«Не беспокойтесь о Джоне», - сказал Бенджен, «он обещал снова увидеть вас всех». Внезапно дядя Бенджен нежно обнял Арью. А затем, не сказав ни слова, начал уходить, оставив Арью позади.

"Дядя?"

Бенджен отвел свою цепь в сторону и бросил ее. Еще через несколько шагов он снял плащ Ночного Дозора и тоже бросил его. К тому времени, как он добрался до восточных ворот, первые лучи солнца уже лились из-за горизонта.

Бенджен поднес руку к груди и боролся с чем-то. Внезапно его рука оторвалась, сжимая кусок драконьего стекла, прежде чем он упал на землю.

Арья застыла на месте. Сначала она не знала, что и думать о том, что только что увидела. Зачем дядя Бенджен это сделал? Битва закончилась, и война была выиграна. Он мог бы жить дальше... Нет, не мог. Он не был жив, но и не был мертв. Его клятва была исполнена, и он мог наконец-то отдохнуть без сожалений.

«Прощай, дядя». Арья сказала, чувствуя, как холодеет слеза на левой щеке. Ее печаль от потери дяди сопровождалась радостью за него, что он наконец-то освободился от своего проклятия.

Полоска золотого света прорезалась над горизонтом. Солнце взошло.

Наступил рассвет.