36
«Правильно, ребята», - крикнул Давос, крепче сжимая веревку вместе с другими мужчинами и мальчиками, - «всего на три! Один! Два! Три!» Двадцать человек одновременно потянули, чтобы поднять большую часть требушета. Кран хорошо держался после ремонта, который им пришлось сделать, когда он сломался, пытаясь построить последний требушет.
Кости и мышцы под кожей Давоса ныли, но он не собирался позволить своей силе увянуть в такое время. Он не собирался быть просто еще одним стариком, слишком слабым, чтобы заниматься тяжелым трудом.
«Продолжайте!» - крикнул один из мужчин, стоявших наверху лесов, и он вместе с тремя другими потянулся и схватился за рычаг. «Теперь медленно опускайтесь!»
Легче сказать, чем сделать. Вес уже тянул их вперед, а трава под ногами решила стать мокрой и скользкой.
Бригады по монтажу лесов установили рычаг в нужное положение, а затем быстро закрепили ось на месте, зафиксировав требушет. «Отпускай!»
Команда веревок отпустила захват и замерла на несколько секунд, все ждали, выдержит ли их творение. Проектирование и изготовление такого оружия без использования больших кузниц и хорошей стали было почти невозможным. Но это должно быть так же хорошо, как и любое другое, что будет на стене замка.
Момент истины прошел, и все ликовали по поводу успеха. Они закончили последний из двадцати требушетов. Немногие против мертвых, если эта армия придет марширующими, но это даст им всем дополнительное время, если они это сделают.
Раздались дружные крики, мужчины подняли кулаки в знак победы. Давос выдохнул и наклонился. Его спина теперь болела, а головная боль начала следовать за ней. Строительство было закончено, теперь предстояло испытание и проверка того, какой из требушетов действительно держится.
Но празднества прекратились, когда вдалеке протрубил рог. Все посмотрели на горный перевал и увидели группу проходящих фигур. Последовавшая тишина принесла облегчение, это была разведывательная группа.
Король Орик стоял со своими людьми, разговаривая с ними на их иностранном языке и показывая руками эффективность и дальность стрельбы требушетов.
«Немного поздновато для заметок, не правда ли?» - прямо сказал ему Давос.
Непонятый взгляд достался Давосу от короля. «Я объясняю своим людям назначение этого оружия. Наши люди используют его, так как у нас нет замков, которые можно было бы осаждать на моей родине».
Давос пожал плечами, глядя на их работу. «Мы тоже больше не делаем этого, но если загрузить бочку смолы и поджечь ее, я бы сказал, что около двадцати тварей сгорят от одного только удара».
«Это другое дело», - продолжал Аурик, подходя к Давосу и возвышаясь над ним, но не намеренно и не унизительно. «В моем доме мы не верим в такое оружие на поле боя. Нет чести или силы, которые можно заслужить. Если вы хотите отнять жизнь у другого человека, вы должны встретиться с ним лицом к лицу, чтобы увидеть жизнь в его глазах, когда вы ее отнимете».
«Есть заслуга, я не буду отрицать. Так что хорошо, что наши враги уже мертвы».
Король Аурик издал глубокий смешок и похлопал Давоса по плечу, что было больше похоже на удар веслом. «Я бы хотел узнать тебя в наши молодые годы, Луковый Рыцарь.
Работа над требушетом продолжалась еще час, прежде чем они наконец были готовы к тестовому огню. Мишени были установлены утром, ожидая, когда мужчины, усердно работавшие, попытаются их уничтожить.
«Отпустить!» - отдал приказ Рич Найт, и тяжелый камень был брошен далеко вдаль, пролетев мимо цели на добрых двадцать ярдов. «Слишком далеко, и занеси слева!»
Давос вздохнул, представив себе ночь, если мертвецы когда-нибудь найдут их. Миллионы трупов, разбросанных по холмам, все, что будет видно, - это море смерти, которое невозможно вообразить. Это заставило его пожалеть, что у него все еще есть кости пальцев. Все знали, что в эти дни им нужна вся удача, которую они могли получить.
Шум отвлек его внимание от требушетов и переместил его на лагеря, где только что были получены повозки с припасами. Кряхтя себе под нос, Давос поспешил к творящемуся беспорядку так быстро, как только мог.
«Отвали!» - крикнул мужчина, когда вокруг него образовался круг, чтобы не быть порезанным дикими взмахами его меча. «Я не отдам это. Это мое, черт вас всех побери!»
«Это запрещено!» - прошипел на него один из солдат, выхватив меч. «Ты потратил время и место на то, что нам не нужно!»
Давос наконец протиснулся вперед и увидел, что один из разведчиков прижался к фургону, держа меч в руке и отчаянно указывая на всех, кто смотрел на него. Но в его свободной руке было сжато то, чего Давос не ожидал.
«Ты нашел лютню?» - спросил Давос. Удовольствия и товары теперь считались контрабандой, пустой тратой времени и ресурсов, которые они не могли потратить даже до последней минуты. Глядя на отчаянных людей, размахивающих клинками друг перед другом, Давос вздохнул. Это было драконовское правило, очень справедливое в отношении таких вещей, как вино, проституция и другие легкомыслия, но это?
«Да, нашел его в руинах Черного Замка». Дрожащий, явно изнуренный, меч выскользнул из пальцев разведчика, глухо ударившись о траву. «Боги, как я устал...» - пробормотал он, падая на колени и обнимая лютню.
Тут же трое мужчин, угрожавших бедному парню оружием, бросились на него: один отобрал у него меч, а двое других начали хватать разведчика.
"Останавливаться!"
Все трое остановились и уставились на Давоса. «Сэр?»
«Не поднимай руку на парня», - рявкнул он голосом, не оставляющим места для возражений.
«Он нарушил правила. Никаких ожиданий, вот что сказал Джон Сноу».
«Это было до того, как он отправился в свое путешествие и оставил нас за главного. Так что отстань от него, черт возьми!» Он не хотел кричать, но применение привычной дисциплины заставило людей отскочить. Все нервничали, руки дрожали вокруг их мечей. Боги, они все были так на взводе. Пытаясь успокоиться, Давос подошел к трясущемуся разведчику. Опустившись на колени. «Ты знаешь, как играть?»
Разведчик вздрогнул и кивнул. «Да».
«Вот почему ты взял лютню, парень?»
Дрожа, разведчик слегка шмыгнул носом. «Я хочу снова услышать музыку. Я не могу выносить, насколько тихим стал мир!» - слезы потекли из его глаз. «Я не хочу так умирать. Не без чего-то прекрасного снова».
Давос кивнул ему в ответ. «Со всем, что происходит, возможно, мы не ценим то, за что боремся». Он посмотрел на других мужчин, их отчаянный гнев сменился усталостью, и все они в этот момент бежали на четверть живота. «Ты будешь нести двойную ответственность за это», - обратился он к бедному парню. «Но ты иди и сыграй кому-нибудь песню». Лицо разведчика прояснилось, когда он спросил. «Но не уклоняйся от своих обязанностей, понял?»
«Понял, сэр». Разведчик шмыгнул носом и вытер слезы, прежде чем тихонько перебрать каждую струну, прислушиваясь, настроена ли она, но даже этого оказалось достаточно, чтобы несколько человек вокруг ахнули и вздохнули.
По правде говоря, Давос хотел услышать музыку так же, как и этот человек перед ним. Мир был на грани смерти, и все, что осталось, - стать всем, кто собрался вместе в Великом Чардреве, последним вздохом. Это был бы гораздо более счастливый конец, если бы этот вздох был голосом в песне, а не криком.
Но музыки не было слышно, потому что шум, раздавшийся в воздухе прежде, чем разведчик успел заиграть на лютне, был похож на шум ребенка, пробуждающегося от кошмара.
**************
Много лет назад, в склепах Винтерфелла, Санса пряталась от трупов своих предков и слушала ужасные звуки, издаваемые убийствами женщин и детей вместе с ними. И теперь звук, столь похожий на этот, донесся от Пеббл, яростный крик, заставивший Сансу забиться в угол, слишком напуганную, чтобы что-то сказать или сделать.
Ребенок сначала рассердился, потом расстроился. Она разрыдалась и поджала колени к голове на противоположной стороне пещеры. Сквозь ее всхлипы слышались невнятные шепоты, возможно, молитва или просто разговор с собой.
Вскоре из пещер вышло много людей: некоторые с оружием в руках, другие были охвачены страхом.
«Что случилось?» - потребовал Джендри, подняв молот. Он встретился взглядом с Сансой, но она могла только покачать головой и пожать плечами. У нее не было слов.
Кинвара протиснулась вперед и опустилась на колени перед Пеббл. «Что случилось?» Она наклонила голову и прислушалась к бормотанию. Ее глаза внезапно расширились, а челюсти сжались. «Санса, Арья, Давос и Тирион могут остаться. Остальные должны уйти».
«Чушь!» - прошипел Джендри. «Никаких секретов, это правило».
«Не в этот раз», - покачала головой Кинвара. «Если ты когда-нибудь поверишь чему-нибудь, о чем я тебя просила, пусть это будет сейчас. Или же пусть люди пожнут от своего гнева и печали то, что посеет правда».
Джендри бросил на него сердитый взгляд и саркастически кивнул. «Тогда нам конец, полагаю». Он помчался обратно в туннели, а его люди последовали за ним, в то время как остальные неохотно последовали за ним.
«Этого достаточно, чтобы вызвать переполох», - прокомментировал Тирион.
«Посмотрим», - сказала Арья, держа руку на рукояти Иглы, когда она вошла и села рядом с телом Джона. «Что же тогда?»
«Король Ночи сделал свой ход», - холодно сказал Пеббл.
«Какой из них?» - спросила Арья. «Наш или Джона?»
Пеббл указал только на Джона.
На кратчайшие мгновения Санса ощутила мягкую волну облегчения. В отличие от этого, у Джона были ресурсы. У него были варианты и стратегии. За его спиной были все Семь Королевств с вдвое большей силой и настоящими воинами, готовыми к войне.
Но облегчение сменилось беспокойством. У них было много того же в их собственном мире, и Санса была одной из немногих, кто прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как все это разваливается. Независимо от опыта Джона, всегда была уверенность, что даже при благоприятных шансах все может закончиться катастрофой. «Что случилось?» - наконец прохрипела она, страшась ответа.
Пеббл глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. «Темный дал силу Эурону Грейджою и скрывал его от Ворона все это время до сих пор». Все вздрогнули, давно уже видя в этом свою коллективную неудачу в свое время. «Дейенерис Таргариен находится под его магией, а двое ее драконов - его...» Слова проникли в них, словно якорь, брошенный им на грудь, но пустой взгляд Пеббл вдаль и ее следующие слова заставили слезы потечь из глаз некоторых. «Мы проиграли».
Первая эмоция, которую она почувствовала, была положительной. Санса хотела радоваться. Даже после того невероятного момента, который она пережила с новым прошлым, горечь, которую она испытывала к Дейенерис, была слишком сильна. Дейенерис Таргариен была настоящим врагом Вестероса, и теперь была ясная как день причина избавиться от нее снова, на случай, если она снова сойдёт с ума, как это было...
Но затем момент прошел, и реальность и правда их положения обрушились на нее. Дейенерис Таргариен со своими драконами против Вестероса. Королевская Гавань сгорела всего лишь от огня Дрогона за один день. Как долго продлится эта война для всей страны? Будет ли у Стены что-то, что она могла бы защитить на этот раз, когда придет Король Ночи?
Воспоминания и тяжесть слов Джона обрушились ей на грудь.
«Как бы мы выжили без нее? Как бы мы смогли противостоять неудержимой силе без нее?»
Они не могли. Они все были бы уничтожены задолго до их нынешнего положения. Сначала Винтерфелл, затем Север, затем весь Вестерос. Все, что произошло четыре года назад, произошло бы гораздо раньше, если бы Дейенерис не отдала им все, что у нее было, чтобы защитить Вестерос и Север.
Мало кто здесь позволял себе думать об этой неудобной правде, пока их собственные ошибки не обрушились на них. По крайней мере, мертвым больше не приходилось терпеть такую боль. Они были мертвы, их души давно ушли в ту загробную жизнь, которая им была причитаться. Санса считала свою судьбу гораздо хуже, вынужденная жить с последствиями собственной неудачи.
Теперь она даже не могла защитить свои действия в своем собственном уме. Он был прав.
И теперь на единственном поле битвы, которое имело значение, Дейенерис Таргариен была заложницей Эурона Грейджоя. Если бы он мог, он смог бы обратить ее армии на свою сторону и смести Вестерос мощным ударом, разграбив все, что мог, как ни один пират в истории мира не мог и мечтать.
Вот так вот, Пеббл был прав.
Они все были в дерьме.
«Неужели ничего нельзя сделать?» - наконец спросила она.
Кинвара посмотрела на Пеббл, прежде чем на Сансу. «Не от нас. Мы только наблюдатели и защитники в этот момент. Это касается всех, кто находится в нашем втором сейчас. Дейенерис Бурерожденная - другая часть пророчества. Без нее все потеряно».
Прочистив горло, Тирион поднялся на свои короткие ноги. «Ты сказал, два дракона? Где третий?»
Пеббл перевела взгляд на него. «Рейегаль сбежал. Теперь он летит к Джону Сноу».
Выражение лица Арьи оживилось. «Значит, не все потеряно! Джон еще может все исправить...»
«Двое против одного, Арья», - выдохнула Санса, опустив голову. «Как он может...»
«Король Ночи смог выстоять против Джона и Дейенерис в битве при Винтерфелле, превосходивших их числом, а мы имеем дело с каким-то пиратом Железнорожденным и Дейенерис Таргариен. Я бы отдал преимущество Джону в этом вопросе».
«Нет», - сказал Пеббл. «Темная магия Эурона принадлежит Королю Ночи, она привязала к нему и Дейенерис, и ее двух драконов».
Пеббл молчал, а Кинвара вздохнула. «Я не могу дать ответов, которые вы ищете, кроме того, что чаша весов находится в точке невозврата. Одно зерно пшеницы может разрушить равновесие».
Даже когда они продолжали говорить и спорить, Санса начала игнорировать обсуждение. Просто соскользнула со своего места, пока не оказалась прямо рядом с Джоном. Протянув руку, чтобы взять его за руку, покрытую пульсирующим мхом. Достаточно заметно, чтобы привлечь к себе все внимание. «Санса?» - услышала она вопрос Арьи.
Санса не оглянулась, даже когда обратилась к остальным, ее глаза были сосредоточены на Джоне. Человеке, которого она любила, и которому никогда не сможет рассказать о своих чувствах. В этом она завидовала себе молодой, у которой все еще мог быть шанс высказать свои чувства. «Этот спор бессмыслен. Теперь все в руках Джона, сможет ли он победить Эурона».
«Я не уверен, что он сможет это сделать», - сказал Пеббл, явно самый пессимистично настроенный из всех.
Учитывая судьбу Детей Леса, Санса не винила ее. «Разве мы не верим, что он единственный, кто может? Что мы доверяем ему, чтобы он отдал все свои силы?» Никакого ответа.
В этом они были едины. Джон был их единственной надеждой, и они знали, что если это можно сделать, он это сделает.
***************
Он не хотел дышать. Его легкие вдыхали достаточно ледяного воздуха, который ощущался так, словно его горло пронзили сотней ножей, но Тирион чувствовал, что все еще не может отдышаться.
Только стены пещеры, казалось, приближались к нему. Отражаясь теми же криками проклятых, когда он, Санса и леди Миссандея были заперты вместе с мертвецами в склепах. Наполненные тем же огнем, который он использовал, чтобы уничтожить флот Станниса. Но тепла не было.
Только холод.
Оставив Сансу и Арью стоять на страже у своего брата, оптимизм, который породила их дискуссия, угас, когда он покинул покой их короля. Жизнь, полная боли и страданий - с рождения - не сделала его самым оптимистичным из людей, и, оставшись один на один со своими мыслями, он снова ощутил надвигающуюся гибель, которая следовала за Тирионом, словно тень.
Пробираясь сквозь тьму, не в первый раз проклиная свою внешность и недуг, Тирион наконец добрался до входа в пещеру. Выступ земли заслонял его от солнца, но оставался достаточно ярким и открытым, чтобы позволить его измученному разуму укрыться от ощущения погребения. Он просто рухнул на задницу, обхватив себя руками и просто сидя там. Те же мысли возвращались и отдавались эхом снова и снова в его голове.
Все кончено. Все кончено.
Тирион не слышал топот сапог по траве, пока он не оказался совсем рядом с ним. Пока рябь мехов не привлекла того, кто сидел рядом с ним. «Не против компании?»
Это был Подрик. Его голос был усталым, без той озорной невинности, которую он всегда носил с собой, даже в рыцарстве и бесчисленных битвах с людьми и монстрами. Тирион обнаружил, что скучает по этому. «Никто тебя не остановит», - сумел пробормотать он, и дыхание начало выравниваться.
Они молчали, как им показалось, дольше всего, наблюдая, как падают снежинки снаружи. «Неужели все так плохо, лорд Тирион?» - наконец спросил он своего бывшего оруженосца, всегда почтительного и формального, хотя Тирион давно доказал, что этого не заслуживает. «Не так уж часто ты теряешь дар речи».
Тирион не был настроен признавать это. «Ты знал меня таким, каким я был раньше... оказалось, что боги сдерживались, когда избивали меня». Он почти поднял руку, чтобы выпить из кубка, но остановил себя, когда понял, что не держит его. Старые привычки умирают с трудом.
Сохраняя голос, он передал сокрушительную новость, которую только что узнали и которую просто приказали держать в тайне. Какой теперь был смысл? «Мы обречены без нее».
Подрик был воплощением рыцарских ценностей. Хотя он не был агрессивен до дикости, как многие, он всегда был готов взяться за оружие и броситься в бой, когда этого требовала честь. Но вдали от его оптимистичной личности в нем было смирение, которое затмевало все, что он видел раньше. «Это выглядит именно так».
В нем больше не осталось рыцарской храбрости. Не осталось слов доблести, чтобы вдохновлять других. Как и Тирион, после того как он убил Шаю, а затем и собственного отца. «Иронично». Он облизнул сухие губы, изощряя их так хорошо, как мог. «Мы забыли об Эуроне Грейджое в нашем прошлом. По крайней мере, на этот раз это было не потому, что мы были беспечны».
«Как ты думаешь, что теперь сделает Джон Сноу?»
Тирион покачал головой. «Какой смысл пытаться угадать? На этот раз шансы слишком неблагоприятны для него, а мой разум за эти годы слишком притупился, чтобы пытаться еще».
«Ты мне говорил, что книги - это точильный камень для ума. Книги - это просто истории и знания людей. Может быть, тебе стоит пойти и поговорить с другими. Или, может быть, тебе стоит рассказать свою историю другим».
Тириону наконец удалось выдавить из себя что-то вроде улыбки. «С каких это пор ты стал философом?»
«Мы все стали мудрыми, я полагаю. Слишком мало, слишком поздно». Подрик опустил голову, только чтобы посмотреть на Тириона с любопытством. Глаза сморщились намного дальше хронологической юности. Они все постарели. «Есть кое-что, что я всегда хотел узнать, но не удосужился спросить до сих пор».
Тирион пожал плечами. «Теперь я открытая книга. Никаких секретов не осталось, нет причин держать это в себе».
Он кивнул. «Присутствие Эурона было отмечено во время последнего военного совета, после того, как мы, предположительно, победили Короля Ночи. Я был глупо рад, что Королева Драконов потеряла своего дракона». Это все еще было трудно понять. Джон Сноу был Эйгоном Таргариеном, Тайным Королем.
«Я должен был поймать его... Я был ее чертовой рукой». Рука трех монархов. Он спас одного из худших королей в истории, не выполнил свой долг ради своей семьи, которая его ненавидела, и не заметил, как последний превратился в Короля Ночи. "Величайшая рука, действительно"
«Ты был великим Десницей, лорд Тирион», - настаивал Подрик. «Лучше всего было, когда ты был самим собой, остроумным человеком из Утеса Кастерли, который мог убедить головорезов стать его самыми преданными последователями, который заставлял шлюх смеяться и радоваться тому, что он приходил к ним, тем, кто не позволял своей потребности доказать свою правоту встать у него на пути».
Тирион посмотрел на него. Это был первый раз, когда Подрик дал ему холодную честность.
«В тот день, когда твой отец вернул себе свой пост, это все, что ты сделал, все, что мог, чтобы показать, что ты заслужил свое имя и его уважение. Тебе это не было нужно, чтобы стать великим, мой лорд. Нам не нужен был Бес из Утеса Кастерли, нам нужен был Тирион Ланнистер. Может быть, он нам все еще нужен».
Тириона чуть не охватило желание рассмеяться. По какой возможной причине это могло быть правдой? Он никому не был нужен, особенно сейчас... не так ли?
«У меня еще осталось довольно много вина. Хотите открыть бутылку?»
Подрик ухмыльнулся. «Мне нужно тренировать воинов. Может быть, сегодня вечером». Он встал и сделал два шага, но затем остановился, оглядываясь назад. «Но не позволяй этому остановить тебя».
Подрик произнес свои слова намеренно, словно пытаясь сказать что-то большее, и Тирион услышал это, улыбнулся в ответ и, наконец, понял, когда тот встал и направился к своему тайнику.
Под скалой, скрывающей сокровища пьяниц, вино было охлаждено, и это было то, чему Тирион был рад. У него было только четыре полных бутылки и остаток меда. Он спрятал каждую в сумку и не потрудился закрыть дыру. Ее долг был выполнен до последнего дня.
Звуки музыки наполнили его уши. Это... было по-другому, да. Музыка не была обычным звуком здесь, и последний раз он слышал ее... так давно. Перед второй роковой битвой. Вот это было действительно мрачное время. Тирион неторопливо направился туда.
Оказалось, что это группа мужчин и женщин, собравшихся вокруг костра. У одного в руке была лютня, он играл на струнах в печальных тонах, но сам не пел. Была ли это песня без пения или просто подведение к ней? Вопрос, который Тириону придется подождать, чтобы узнать, поскольку небольшая группа заметила его. «А, это получеловек Сломанного. Пришел трахнуть собак, прежде чем трахнуть наш мир?» Это прозвучало язвительно, с большой долей обиды.
Тирион не поморщился. Такая ненависть к нему была причиной того, что он не общался за пределами узкого круга высокородных, но в этот момент это не имело значения. Это всегда начиналось с оскорблений, а затем они все вместе смеялись. «Я просто хочу послушать что-нибудь утешительное».
Менестрель бросил на него сердитый взгляд, но вздохнул. «Верно, этому меня научили Уайлдлины давным-давно. Не думал, что мне понравится одна из их композиций». Он провел по струнам, медленная и мелодичная мелодия, которую Тирион узнал сразу.
В сиянии сумерек, где играют тени,
Разворачивается история, где сердца предают,
Мы - забытые души, затерянные в битве,
Но мы восстанем сильными, мы останемся во тьме.
О, мы - низкорожденные, мы - сломленные,
Ночью мы найдем наш жетон,
Сквозь бури мы выстоим непоколебимо,
В глубине пробудится наша сила.
Лети высоко, как звезды в ночи,
Мы полетим, обнимем свет,
Во тьме мы объединимся,
Сердца простолюдинов горят ярким пламенем.
Не видя шрамов, мы продолжаем сражаться,
В царстве снов, где мы принадлежим,
Сквозь слёзы и крики мы продолжим,
С нашей шепотной надеждой наша любовь сильна.
О, мы - низкорожденные, мы - сломленные,
Ночью мы найдем наш жетон,
Сквозь бури мы выстоим непоколебимо,
В глубине пробудится наша сила.
Лети высоко, как звезды в ночи,
Мы полетим, обнимем свет,
Во тьме мы объединимся,
Сердца простолюдинов горят ярким пламенем.
Лети высоко, как звезды в ночи,
Мы полетим, обнимем свет,
Во тьме мы объединимся,
Сердца простолюдинов горят ярким пламенем.
В конце концов мы будем едины,
Низкорожденный восход, солнце нового дня,
Наш путь долог, но мы только начали,
Сердца простолюдинов, вечно молодые.
Менестрель выглядел озадаченным. Он искал в своем сознании остаток песни, но не мог ее вспомнить. К счастью для него, Тирион помнил. Он пел, и это остановило менестреля в его мелодии.
Мы преодолеем все испытания, с которыми нам предстоит столкнуться,
В этом мире благодати мы коснемся неба,
С каждой упавшей слезой мы никогда не умрем,
В отголосках наших сердец мы достигнем высот.
Словно пальцы менестреля действовали сами по себе, он подхватил песню в аккордах лютни и присоединился к голосу Тириона.
Лети высоко, как звезды в ночи,
Мы полетим, обнимем свет,
Во тьме мы объединимся,
Сердца простолюдинов горят ярким пламенем.
В конце концов мы будем едины,
Низкорожденный восход, солнце нового дня,
Наш путь долог, но мы только начали,
Сердца простолюдинов, вечно молодые.
Раздался тихий шквал аплодисментов, и менестрель отложил лютню рядом с собой. «Откуда, черт возьми, ты знаешь эту песню?»
Тирион насмешливо ухмыльнулся ему, всем им. Потому что он был тем, кто это написал, конечно. После всех его неудач, это было лучшее, что он мог сделать, чтобы извиниться, как мог. «Ответ очевиден, не так ли? Я - Имп из Утеса Кастерли, Десница, который проводит больше времени в тавернах и у шлюх, чем в своем собственном офисе».
Раздалось несколько смешков.
«Теперь я должен объявить вам», - сказал он, выдвинув вперед сумку, «Если вы даже подумаете сыграть Rains of Castamere, я выплесну все до капли и прикажу вас кастрировать Wildings, которые сжигают шары на удачу», - сказал он, указывая на одного из собравшихся мужчин покрупнее. Он достал бутылки с вином, и многие вокруг ахнули, когда поняли, что это такое.
«Это все?» - спросил кто-то, когда Тирион протянул ему пять бутылок.
«Если только кто-то не захочет сбегать на юг за добавкой. Я слышал, что в Последнем Очаге варят лучшее пиво на Севере. Хотя, если у тебя есть еще одна бутылка, я могу в нее пописать. Моча гномов обладает магическими свойствами, ты не знал?»
«Вот это петухи!» - возразил кто-то другой. «Вдави их во власть, и станешь большим, как мул». Грубость мужчины вызвала смех у его друзей.
Тирион взял одну из бутылок и поднял ее. «Возможно, хватит только на глоток каждому, и за то, что подарил нам всем немного жизни, первый глоток за нашего спасителя». Он бросил ее музыканту, который быстро поймал ее. Он вопросительно посмотрел на Тириона, прежде чем ухмыльнуться и откупорить ее. Он почтил объем и сделал только глоток, и этого было достаточно, чтобы порадоваться вкусу, прежде чем передать его дальше.
«Правильно!» - встал лютнист. «Это для Белых Ходоков, чтобы они могли пойти и трахнуть себя во Льду! Понял? Жопа, Льду?» Раздалось много стонов, прежде чем люди рассмеялись над тем, насколько неудачной была шутка. «Под бледным сиянием луны нависла тьма», - продолжил он свою песню, и почти все присоединились к нему в пении, все, кроме Тириона.
Последний Ланнистер наблюдал, как несколько минут назад каждый человек вокруг был готов сдаться, если бы кто-то попросил их стать людьми, счастливыми от того, что они живут, несмотря на все ужасные вещи в их мире.
Он наконец вспомнил, что это его дар. Не править, не быть Десницей или Мастером над монетой. Он делал людей счастливыми.
Прежде чем началась следующая песня, Тирион посмотрел на вечернее небо и на то, как оно было ясно. Не было никаких признаков зимы или нечистой силы, только эхо людей, счастливых быть живыми... и что-то похожее на стаю воронов в небе. Он моргнул, обнаружив, что вино уже играет с ним шутки. Он почти подумал, что видит слабое свечение мертвецов в глазах воронов, но это были просто звезды, которые начали появляться.