Королевства

«Тебе нужно отдохнуть».

Давос Сиворт не мог посчитать по рукам и ногам, сколько раз его жена говорила ему это с тех пор, как он устроился на работу Десницей. Конечно, он не мог вспомнить время, когда он был счастливее, чем сейчас, когда его жена и сыновья вернулись в его жизнь, но он понял, что время, проведенное с семьей, сопровождалось тенденцией приносить работу в его покои в час волка ночью, не жертвуя одним ради другого.

«Как я могу отдохнуть, когда наш король заявляет, что его собственная гвардия может отрубить ему голову, если они решат, что должны?» Возмущение Малого совета было невероятным. Леди Санса была самой разъяренной из всех. О чем, во имя Семи Адов, вообще думал Джон, давая такие полномочия? Его причины были... благородными в каком-то смысле и недавней историей с порочными и безумными королями, но в этой его новой клятве было так много неопределенности, что достаточно было бы всего лишь новой группы людей, более преданных золоту, чем чести, чтобы все повернуть вспять. Или он забыл, что случилось у Стены с другими офицерами?

Мэри Сиворт уставилась на него, уперев руки в бока, но раздражение из-за его рабочего графика не помешало ей оставить ему чашку сытного рагу, чтобы он мог поесть во время работы.

Он давно говорил, что не заслуживает такой замечательной жены, и после встречи с Марией и король Эйгон, и леди Санса полностью с ним согласились.

Единственным светлым пятном в спорах о клятве было то, что даже у самой Королевской гвардии были возражения против нее. Слава Старым Богам и Новым, что честь была сильна в каждом из них. Последнее слово Джона по этому вопросу было в том, что необходимо принять меры, чтобы убедиться, что на троне не окажется еще один злой король.

Теперь на плечи каждого легло еще одно бремя обязанностей.

Потирая виски, пока он путешествовал по коридорам Красного Замка, предмета большого внимания, учитывая его титул Десницы Короля, Давос согласился со своей женой. Ему действительно нужен был отдых, долгий отдых, как только закончился немедленный и долго назревавший кризис «Раскола Таргариенов», как некоторые его называли, и был коронован постоянный монарх. Эти политические вопросы были ужасающими.

Однако последние слухи, дошедшие до Квиберна, намекали на то, что все может быть так, как он думает.

Давос вошел в свой кабинет и откинулся на спинку кресла, желая, чтобы спинка каким-то образом распрямилась, чтобы он мог вздремнуть, как ему того хотелось. Последние несколько дней были просто утомительными. От истощения обязанностей Десницы до беспокойных ночей, наполненных тревожащими его снами, Давос задавался вопросом, как, черт возьми, такие люди, как Тайвин Ланнистер и Эддард Старк, могли справиться с этой работой.

С другой стороны, они никогда не вели мирных переговоров с королевой с армией и тремя драконами за спиной, одновременно пытаясь восстановить флот, последнее оказалось самым простым, поскольку именно Станнис потерял свои корабли, а не Ложные Баратеоны. Давос надеялся, что Веларионы заявят о своей поддержке Джона, добавив свои корабли и подходящего кандидата на пост Мастера кораблей. Как бы то ни было, ему пришлось искать в другом месте, и он рассматривал лорда Себастьяна Фармана с Светлого острова, чтобы помочь укрепить новые связи с Западными землями.

Но его сны... они были странными, непохожими на всю обычную чушь, которую он едва мог вспомнить, когда просыпался. Он мог вспомнить каждую деталь этих снов, и они ощущались иначе, чем обычно. Они ощущались как воспоминания. Он был Десницей короля Джона как короля Севера, а не Семи Королевств, Серсея Ланнистер сидела на Железном Троне как королева, и все было гораздо более безнадежно для них. Его последний сон был с ним и многими другими, сидящими в Драконьем Логове на провалившихся переговорах о перемирии с Серсеей.

Какой дурак мог подумать, что с Серсеей Ланнистер можно договориться, разве что на острие клинка? Еще одно доказательство того, что мечты были просто нелепы.

Независимо от того, какую пользу приносили эти сны кому-либо, кроме него самого, ему не давали времени на то, чтобы вникать в их смысл. Он должен был предоставить свой отчет королю как можно скорее, а пророческое предсказание он мог получить позже.

Вздохнув, Давос был сильно искушен сломать ногу, так что у него была достаточно веская причина не подниматься по этим проклятым лестницам снова. Он оценил удобства, но не путешествие, которое ему пришлось проделать до них в Башне Десницы.

Кто бы ни был архитектором, который проектировал это место, он, должно быть, желал сделать Руку просто несчастной в свое время. Это заставило Давоса задуматься, каковы шансы убедить Джона построить лифты в башнях, как в Черном Замке.

Он не был готов идти к королю Эйгону с такими коленями, как сейчас, но на этот раз боги смилостивились над ним. Резкий стук в дверь заставил его подняться, но фигура короля Эйгона вошла в его покои с сиром Джейме за спиной, но дежурящим у двери. «Ваша светлость», - склонил он голову. «Честь...»

«Ничего подобного, Давос», - заметил Джон с легкой ухмылкой. Давос кивнул в ответ. Казалось, Джон вписывался в свой новый наряд лучше, чем в первый раз. И, мягко говоря, черный и красный шли ему так же, как меха и кожа Севера. «Я понимаю, что Квиберну было поручено подтвердить мнение двора королеве Дейенерис». Король отодвинул себе стул и сел напротив Давоса.

«Маленькие птички Квиберна были... активны, мягко говоря». Давос снова сел и принялся рыться в стопке пергамента, пока не нашел отчет. «Излишне говорить, что Север и Речные земли все еще за вас, ваша светлость. Остальные королевства по большей части все еще лояльны». Он встретился взглядом с Джоном.

Джон поджал губы. «В основном, но не полностью», - подтвердил он.

Давос пошевелился. "Несколько Домов ищут благосклонности Дейенерис, в основном те, что были верны Таргариенам во время восстания. Поскольку она чистокровная и владеет драконами, они считают, что ее шансы на победу в войне выше. Самые известные - Веларионы. Ауран Уотерс, как мы говорим, находится на Драконьем Камне, присягнув Дейенерис и получив свою фамилию. А что касается Севера..."

«Отправь сообщение Гловерам», - прервал его Джон и отложил отчет, - «сообщи Роббету, что ему поручено присоединиться к Рэндиллу Тарли на Стене со своими людьми. Если он откажется, то его будут считать предателем и трусом».

«Джон», - тихо сказал Давос, - «я знаю, что знать юга тебя злит, но тебе нужно поговорить с нами, прежде чем принимать такие необдуманные решения. Я имею в виду угрозы получить титулы и отобрать земли. Твой железный кулак не способствует твоему имиджу, особенно аресты и отправка рыцарей, как ты это сделал. Многие Дома обиделись, и это как раз то, что заставляет людей благосклонно относиться к Дейенерис. Ауран Уотерс практически обеспечила ей поддержку Велариона».

«Мне все равно. Сейчас нет. А как насчет остального Севера?»

Вздохнув, Давос продолжил отчет. «Северяне последуют за тобой на край света, маленькие птички указывают, что они все еще видят в тебе больше Старка с драконьей кровью, чем Таргариена». Помимо трехглавого дракона, украшающего его доспехи и туники, король все еще предпочитал северный наряд, когда мог. «В малом совете Дейенерис доминируют Дорнийцы и Тирион Ланнистер, что удерживает многих от серьезного рассмотрения ее. Долина тоже так считает. Штормовые земли почти полностью выровнены, а Западные земли тихие, но пока лояльные. Томмен не поднимает шума, и никому не было приказано принимать радикальные меры».

«У Томмена все хорошо?» - спросил Джон.

Давос заметил, что взгляд сира Джейме устремился на него с еще большим вниманием.

«Он усиленно тренируется с сиром Давеном Ланнистером, и люди говорят, что он начинает временами вести себя как лорд Тайвин. Решительный, гордый и настойчивый. И он с энтузиазмом взялся за свой новый клинок. Он называет его Милостью Короля. Он становится способным молодым человеком и ничего не пытается сделать. Но он тоскует по Маргери. Тиреллы держат глаза и уши открытыми в Утесе Кастерли. С нами все будет в порядке».

Кивнув, Джон откинулся назад. «А другие королевства?»

На это Давос ущипнул себя за переносицу. «Пролив и большинство Королевских земель... поддержка дома Таргариенов там всегда была сильнее, чем в остальных, учитывая, что последние акты насилия Безумного короля были совершены не против них. Брандон Старк, Элберт Аррен, Рикард Старк, смертные приговоры Неду Старку и Роберту Баратеону... Мейс Тирелл и Рэндилл Тарли сражались за корону в той войне, как и большинство Королевских земель». Он постучал костяшкой пальца по столу.

«Еще какие-нибудь Дома приняли решение присягнуть Дейенерис?» Джон, казалось, был почти в восторге от этого.

«Пока нет...» Его лицо вытянулось. «Но шепот, похоже, указывает на то, что они больше не видят в ней потенциально безумного иностранного захватчика, а скорее то, что думают о ней жители залива Работорговцев. Очаровательная, преданная королева. Многие приезжали в город, чтобы увидеть ее в последние дни после ее прибытия, и не было недостатка в сыновьях, готовых заключить с ней союз».

Джон вздохнул, закрыв глаза. «Показывает, как много может измениться, когда есть время взглянуть на вещи на мгновение». Его рука сжалась в кулак, но вскоре расслабилась.

Хотя его бровь приподнялась от... кажущегося нелогичным гнева в его короле, Давос кивнул. "Двор также начинает смотреть в другую сторону. Те, кто лично не знает о твоих подвигах, видят в тебе... нечто вроде Станниса".

«Станнис?» - спросил Джон, изогнув бровь.

«Слишком суровый, слишком бескомпромиссный». Давос поморщился. «Помимо приказов, которые ты раздаешь солдатам, ты не особо общителен. Ты пошел выпить в город и сделал что-то воодушевляющее для людей, но когда дело доходит до политических друзей, ты как Уолдер Фрей. Никто не хочет знать тебя лично, но им все равно чего-то хочется».

Он отмахнулся от них. «Мне все равно, что обо мне подумает суд».

«Ясно», - добавил сир Джейме, привлекая внимание обоих мужчин, - «но поскольку ты король, это должно иметь для тебя значение. Ты можешь носить корону, но твой контроль над ними невелик. Они начинают бояться тебя, но не любят. Почему бы им не поискать другого, кто мог бы заменить тебя? Ты сильный человек, но это все, что они увидят. Человека. В тот момент, когда Дейенерис Тагариен родила своих драконов, она стала королевой».

«Она - королева», - ответил Джон. «Конечно, она - королева. Она породила драконов, она восстановила наш дом и сделала то, что все называют невозможным. Она - законная королева, я - просто северный ублюдок, носящий кожу человека с королевской кровью».

«Ваша светлость...» Сир Джейме, казалось, действительно собирался проявить сочувствие и поддержать истину.

Джон поднял палец, направив его на рыцаря. «В отличие от нее, я не заслужил этого права. Не с теми ошибками, которые я совершил».

Ошибки? Помимо доверия не тем людям в Черном Замке, прежде чем его закололи... да, это была довольно грубая ошибка, но она послужила единственным пятном в его в остальном фантастической карьере. Та, которая могла бы поставить Эйгона VI Таргариена в один ряд с Завоевателем. Эйгон не был глупым, поэтому он должен был это увидеть... Это не могло быть связано только с его наследием бастарда.

Пока Давос думал, Джейме прочистил горло. «Неважно, кто чего заслужил. Ты все равно король. Ты должен стать им».

«Станнис был способным командиром», - продолжил Давос, - «и его люди с радостью следовали за ним в битву, когда он не был охвачен собственным рвением». Быстрый выброс яда вырвался из его дыхания, смерть Ширен все еще была свежа в его душе.

Джон постучал пальцем по подлокотнику кресла. «Моя цель - спасти живых и победить мертвых. Для этого достаточно быть Станнисом, а не Бейелором или Джейхейрисом, так что я не вижу необходимости меняться».

Джейме вздохнул. «Ты восстановил свой Дом после более чем двух десятилетий. Семь Королевств привыкли к идее короля не из рода Таргариенов. Если ты как король слишком отчужден, чтобы укрепиться...» Это был хороший ход мыслей, признал Давос.

У короля были другие мысли. «Нет, это не имеет значения. Я не собираюсь быть королем долго, и если бы все к югу от Стены не были чертовыми идиотами, я бы вернулся в Черный Замок, готовясь к битве, которая должна была произойти в тот момент, когда я бросил Серсею в Черные Камеры».

Хотя он звучал очень похоже на того бастарда, которого Давос встретил давным-давно в Черном Замке... в нем было что-то... большее. С тех пор, как он очнулся из мертвых, на плечах Эйгона Таргариена, казалось, лежал груз. Что-то преследующее, что испытало бы даже самую сильную душу невообразимой болью. Потеря сына напомнила Давосу об этом, но что страдал король?

Возможно, это заставило его отстраниться. «Ваша светлость, если можно?» Джон молчал, давая ему возможность высказаться. «Я считаю, что Дейенерис стремится разделить власть, и для будущего Королевства после того, как мертвые будут побеждены, такое соглашение будет в интересах всех, чтобы вы остались в ее совете».

Джон вздохнул. «Если бы это зависело от меня и у меня были все гарантии в ее способности пройти через все дерьмо, которое на нее обрушится, я бы отдал трон в тот же час. Но дело не в перспективах народа, Давос...» - он слишком долго молчал, пытаясь что-то сказать, но сдерживался. «Я не уйду, пока не узнаю, что она достаточно сильна, чтобы с этим справиться».

«При всем уважении, она была королевой гораздо дольше, чем ты. Она справится».

Взгляд Джона на него был самым жестким из всех, что когда-либо были. "Может ли она? Она позиционирует себя как хорошая королева, и я верю, что именно такой она и стремится быть. Но если мы пристальнее посмотрим на ее правление в Миэрине, то увидим несколько темных пятен в ее правлении, пятен, за которые многие здесь пристыдили бы ее до глубины души, если бы они повторились. Знаете, что она сделала, когда потеряла сира Барристана Селми?"

Давос покачал головой. «Я не знаю».

«Она собрала нескольких мастеров и скормила одного из них наугад своим драконам, невиновным или нет, она не знала. Если она позволяет себе погружаться в такую ​​силу и не видит ничего плохого в такой безрассудной авантюре, то я не могу доверить ей трон. Какое наказание ждет, если кто-то убьет одного из ее драконов? Или ее лучшего друга?»

Это каким-то образом становилось странно конкретным, особенно для Джона. Давосу пришлось напомнить себе, что смерть подарила этому человеку... "Какую часть мира ты видел в своих видениях, Джон?" Тело Джона напряглось на долю секунды. "Насколько ты можешь им доверять? Что случилось с Дейенерис Таргариен в них?"

Король отмахнулся от него. «Это мне знать».

Ладно. «Если ты действительно веришь во все, что говоришь, то нам следует прийти к компромиссу с ней, который позволит тебе занять единственную позицию, чтобы лучше всех за ней присматривать. Тириону это не понравится, но его слово не последнее».

Джон потер рукой глаза, а затем ущипнул себя за переносицу. «Давос... нам это не нужно».

«Тогда договорись о хорошей жизни для себя, если что. Ты чертовски этого заслуживаешь. Имей замок, жену, детей, земли. Никто не скажет, что требовать этого - эгоистично.

Джон покачал головой и вздохнул. «Когда придут мертвецы и начнутся битвы... Я не вернусь, если мы победим. Я пойду на север, за Стену».

Давос вдруг резко ответил: «Ты немедленно прекратишь эту чушь!» Джон повернулся, прищурившись. «Так вот оно что? Ты сдаешься?!»

Джон встал со своего места, спокойный и собранный. «Таков был план с самого начала. Прокладывать путь, чтобы кто-то занял мое место, - вот чем я занимаюсь с тех пор, как впервые ступил на эти залы».

Давос почувствовал, как будто кто-то ударил его в живот. «Ты обманывал всех. Этот человек, которым ты являешься, это все просто чёртова ложь?»

«Это не ложь». На лице Джона промелькнула скорбь. «Чтобы быть тем человеком, который обречет себя на одиночество, чтобы позволить своей семье выжить и процветать, он должен сделать все возможное, чтобы не стать человеком, который разрушит свою семью».

«Это самая большая чушь, которую я слышал, и которую не нес человек в красной мантии».

Но Джон покачал головой. "Ты не знаешь того, что знаю я, никто из вас не знает. Ничего из того, кто я есть на самом деле. Я видел, что делает с нами то, что правильно, и это глупость. Моральное превосходство - единственное, что ты выигрываешь от этого, пока мир разрывает себя на части".

«Какое бы смятение ни кипело в твоем сердце, избавься от него, ибо я точно знаю, кто ты, Эйгон Таргариен». Давос схватил его за плечо. «Ты благородный человек, поистине благородный король, который перенес самые тяжелые удары в жизни, но никогда не позволял им уничтожить его». Джон отмахнулся от него, но больше ничего не сделал. «У людей наконец-то есть король, который готов наплевать на них. Ты можешь сделать для них гораздо больше, чем кто-либо другой с тех пор, как Эйгон Завоеватель был готов!»

«И что мир когда-либо делал для меня?» - крикнул в ответ Джон. «Когда мир когда-либо проявлял ко мне милосердие? Каждый раз, когда я нахожу место, где я могу быть больше, чем проклятым ублюдком, меня отвергают. Каждый раз, когда я пытаюсь поступать правильно, я страдаю. Мне больше все равно, Давос. Как только мертвецы уйдут, тогда и я уйду, как можно дальше от трона и всего, что с ним связано. Они могут называть меня как угодно. Эйегон Трус, Эйегон Бастард, я не буду рядом, чтобы услышать их. Неважно, есть ли дневник септона, или восстали ли Рейегар и Лианна из своих гребаных могил и сказали правду. Я все равно просто ублюдок для всех них».

Вместо этого Давос кипел от гнева. «Ты не можешь предать нас с этим фасадом! Это обрушит все сильнее, чем если бы ты ушел с трона прямо сейчас. Такова цена лжи... Когда достаточно много людей дают ложные обещания, слова перестают что-либо значить. Тогда больше нет ответов, только все лучшая и лучшая ложь».

Джон замер, и его рот едва приоткрылся. «Откуда ты знаешь эти слова?» - прошептал он.

Давос вздохнул, не совсем уверенный, стоит ли говорить, потому что он начинал думать, что сходит с ума от этого. «Ты сказал это во сне, который мне приснился, и тогда ты был прав. Но здесь ты дурак». Он больше не хотел этого терпеть. Он пошел к двери, сжав руки в кулаки, но остановился, не уйдя. «Я последовал за тобой, потому что знал, что ты хороший человек, потому что знал, что ты можешь изменить мир к лучшему. Но с этими заговорами, которые ты строишь, ты больше не другой. Ты просто еще один лжец на троне... больше того же самого».

Несмотря на призывы короля вернуться, Давос вышел из двери, заслужив последнее слово в этом вопросе и уходя с более чем полурешительным намерением вернуться в свою комнату, чтобы собрать вещи и оставить значок своей десницы на столе. Но его планы были прерваны, когда он чуть не столкнулся с Дейенерис Таргариен, стоявшей прямо за дверью. Они ничего не сказали друг другу, но было ясно, что она услышала достаточно, если не все, что было сказано.

****************

Резкий запах плесени исходил от мокрых стен подземелий Черных камер, становясь все более вонючим, чем глубже спускался человек. Сансе не нужно было спускаться на дно, где, как он подозревал, находились скелеты крыс и другие мерзкие твари, только в среднюю часть, где не было окон наружу. Но она не боялась темноты. Ее факел с легкостью пробивался сквозь нее, хотя было странно быть факелоносцем, а не охранником. Но она подумала, что будет добрым жестом по отношению к Псу не просить его сделать это.

«Ты уверен, что хочешь это сделать?» - пробормотал Пес.

«Больше всего на свете», - ответила Санса, не отрывая глаз от цели. Она уже достаточно близко подошла. «Ты можешь подождать меня здесь».

«Не забирайся слишком глубоко. Тебе не понравится беспокоить монстра внизу», - сказал Пес, стоя на страже на лестнице. Сандор Клиган был надежным стражем, и его действия, пока она была молодой пленницей, доказывали, что она в безопасности рядом с ним, но он не был Бриенной. Она не чувствовала себя комфортно, когда он стоял рядом с ее разговорами, которые она предпочла бы сохранить в тайне.

Установив факел в подсвечник, Санса прокралась к камере Серсеи и сквозь прутья решетки заглянула в бедную женщину внутри. Ее прежняя ссора с Джоном все еще терзала ее. Возможно, встреча с другими демонами в ее сознании была единственным способом отмахнуться от этого.

«Я все думала, когда же ты придешь, голубка». Голос, который когда-то был гладким, но холодным, теперь был резким и напряженным. Санса знала, что с Серсеей обращаются так, как и должно, но она не думала, что это превратит ее в то, что она видела. Серсея похудела по всему телу, но не стала скелетом. Ее ноги были окрашены в черный цвет от пыли и грязи на полу, ее волосы были грязными и беспорядочными, а когда-то прекрасное лицо теперь было призрачно бледным и приняло форму уродливой ухмылки.

Женщина по имени Серсея Ланнистер наконец-то стала выглядеть той, кем она была на самом деле.

«Почему ты так уверен, что я это сделаю?» - спросила Санса.

Серсея ухмыльнулась, почти выплевывая смех. «Мы слишком много пережили вместе, чтобы ты просто проигнорировала шанс сказать последнее слово, показать мне, как сильно ты изменилась. Ты, конечно, уже не маленькая девочка... но ты все еще стремишься стать идеальной маленькой королевой с глазами лани».

Санса не ахнула, но она могла бы и так, потому что было очевидно, что замечание затронуло струну. Как же она была права.

«Эти залы не молчат о шепоте, Санса». Серсея отвернулась к стене напротив нее. «Я слышала, что Болтонский ублюдок взял тебя в свою маленькую невесту, и как нежно он с тобой обращался». Взгляд Серсеи вернулся к Сансе. «Я разочарована, маленькая голубка. Я говорила тебе, что наше самое большое оружие - то, что между ног, а твое было тупым, как весло. Ты думаешь, что сможешь использовать его сейчас, чтобы околдовать своего брата-бастарда, как твоя тетка-шлюха сделала с Рейегаром?»

Ухмылка скользнула по лицу Сансы, ее дух перегруппировался. "Верно, моя тетя обладала силой, способной околдовать Серебряного принца. Но ты, со всем твоим золотом и красотой, не получила от него даже второго взгляда. Это был тот день, когда твой отец понял, что ты - разочаровывающий ребенок, а не Тирион?"

Санса ожидала, что Серсея как-то набросится на нее, либо тонко, либо с большой яростью, но вместо этого обнаружила, что улыбка Серсеи не дрогнула. «Ты теперь настоящая стерва, не так ли, маленькая голубка? Я рада знать, что мое впечатление о тебе еще не полностью покинуло тебя».

Сделав шаг вперед, Санса теперь стояла на расстоянии вытянутой руки от Серсеи у стойки бара. "Я пришла сюда не для того, чтобы обмениваться с тобой оскорблениями, Серсея. Черные ячейки сгниют в пыль к тому времени, как мы закончим друг с другом. Я просто хочу, чтобы ты увидела, что все, что ты пыталась сделать со мной, исчезло. Я больше не та маленькая девочка, и я не ты. Я никогда не буду тобой, а скорее женщиной, которую ты проводишь каждый день, зная, что ты никогда не будешь ею".

Санса отошла от камер, и когда она потянулась за факелом, Серсея тихо заговорила. «Твоя гордыня убила твоего отца в тот момент, когда ты написала то письмо брату, и все ради того, чтобы сохранить шанс стать королевой Джоффри. Интересно, какую ошибку ты совершишь в следующий раз, чтобы сохранить свою власть здесь?»

Санса оглянулась. «Власть - прекрасное притяжение, когда она наша, пока она не обернется против тебя. Ты говоришь, что власть - это конец. Что она - цель?» Она рассмеялась. «Вы - жалкие, мелкие интриганы. Вялые и узко амбициозные. Чтобы быть по-настоящему великими, нужно то, что вы делаете с данной вам властью». Она убрала факел. «Пусть тьма будет вашим завещанием».

*************

« А что мир когда-либо сделал для меня?»

« Каждый раз, когда я нахожу место, где я могу быть больше, чем просто проклятым ублюдком, меня отвергают».

« Когда мертвые уйдут, уйду и я...»

« Они могут называть меня как угодно. Эйгон Трус, Эйгон Бастард, я не буду рядом, чтобы услышать их».

« Для них я все равно остаюсь просто чертовым ублюдком».

Все слова слетали с уст Эйгона, Дейенерис слышала их все.

Она не собиралась подслушивать, придя в солярий Эйгона, чтобы поговорить с ним о своих находках в библиотеке. И все же крики эхом разнеслись через дверь. Эйгон был зол, взбешен. Почти отчаянный вид гнева, напоминавший Дейенерис о том, как ее драконы были взяты в Кварте.

Гнев, смешанный с агонией.

И это ее очень смутило.

Вот она, посреди своего совета. Передаёт то, что услышала, зная, что это повлияет на неё и на королевство.

Наступила тишина, даже когда она остановилась, Тирион посмотрел на Вариса, Варис посмотрел на нее, а Миссандея просто молчала. «Ну?» Дейенерис нарушила тишину. «Кто-нибудь из вас знал, что задумал мой племянник?»

Тирион покачал головой. "Для меня это новость. Все, с кем я говорил среди высокородных," - пожал он плечами, "ну, все, кто готов был поговорить со мной, по крайней мере, считают Эйгона не иначе как творцом чудес. Он принес стабильность в Королевство, почти не вступая в схватки с Южными Королевствами, только восстановив справедливость в Доме Фреев и освободив Риверран, и даже при этом с меньшими потерями, чем я ожидал".

«Тогда это не то, о чем его просят», - ответила Дейенерис. «Кажется, он хочет отречься от себя».

Тирион посмотрел на нее. «Если позволите, я скажу прямо, но разве не этого вы желаете, ваша светлость? Чтобы Железный Трон достался вам без кровопролития?»

Она повернулась и посмотрела в окно. Окно, выходящее не на море, как большинство предпочитало, а на сам город. Город, которым она однажды будет править, и с которым она пытается связаться так же, как с Миэрином. Надеюсь, однажды люди полюбят ее так же, как в Миэрине, но без ее семьи рядом с ней, после того как Дейенерис наконец-то окажется не одна...

«Эйгон - моя семья. Я боролся за восстановление Дома Таргариенов, а не только за себя. Он - единственная надежда нашего Дома на жизнь. Он просто не хочет быть здесь, в игре».

«Ему нет нужды больше не участвовать в общественной жизни. Он мог бы стать одним из ваших самых доверенных советников...»

«Но это не звучало так, будто он говорил о простом отречении», - прервала ее Дейенерис. «Он говорит больше о линиях отказа! Он хочет убежать туда, где никто не хочет следовать за ним!» Это прозвучало злее, чем она предполагала, но она не нашла наконец кого-то из своей семьи, чтобы потерять его. Она заботилась о нем. «Зачем он это делает?»

Молчавшая до сих пор Миссандея прочистила горло. «Может ли он знать, что ты придешь в тот момент?»

Дейенерис посмотрела на нее. «Я не объявляла о себе. Это было спонтанно с моей стороны».

"Это не значит, что он не знал. Его Мастер Шепота почти так же находчив, как и Лорд Варис". Если Варис и обиделся, то не подал виду. "Это можно было легко подстроить, чтобы выбить вас из колеи. Заставить вас возжелать трон, а затем заманить вас в ловушку, ваша светлость".

Она покачала головой. «Эйгон бы этого не сделал».

«Ты его не знаешь». Дейенерис скрестила руки, нахмурившись. Миссандея вздохнула. «Я просто прошу тебя рассмотреть такую ​​возможность. Он загадка, а его советники хитры, особенно леди Старк».

Глядя на Вариса, Дейенерис решила уладить этот вопрос. «Лорд Варис, ваши пташки пели какие-нибудь песни, которые могли бы пролить свет на этот вопрос?»

Варис втянул воздух, сцепил руки. «До сегодняшнего дня я бы сказал, что только мрачные вести».

«А теперь?» - настаивала Дейенерис.

Варис отвел глаза, испугавшись того, что ему придется сказать. "Ничего хорошего. Они поют о короле, разочарованном во всем. Тот, кто спит один на каменном полу, который тренируется до тех пор, пока не сможет больше держать свой меч, король, который редко улыбается. Из почти сотни женщин, которые предстали перед ним, ни одна не привлекла его внимания так, как ты". Что-то кольнуло ее сердце, будь то печаль от того, что он почти выбрал остаться один. И сегодня вечером я узнал о клятве, которую дала Королевская гвардия по его приказу. С этого дня, если монарх на Железном троне будет сочтен опасностью для королевства, они будут иметь власть только внутри себя, чтобы справедливо сразить того, кого они поклялись защищать".

«Что!?» - воскликнул Тирион перед Дейенерис. Откровение ударило так сильно, что ни у кого не нашлось слов, чтобы ответить немедленно. «Зачем он это сделал? Такое правило, введенное в действие, легко поддастся коррупции со стороны интриганов вроде Бейлиша или моей сестры».

«То же самое сказал и его Малый Совет, милорд», - ответил Варис, - «они все пришли к выводу, что такое правило должно быть точным и неподвластным внешним силам. Такова их текущая задача, но, учитывая недавние события, связанные с решением короля отказаться от престола, я не понимаю, зачем ему устанавливать такое правило. Он говорит с немногими, открывается немногим и хранит секреты глубоко при себе».

Дейенерис в ответ вскинулась. «Какие еще секреты?»

«У него кошмары, но он делает вид, что все в порядке». Он встретился с ней взглядом. «Я не могу рассказать тебе о его планах, которые он разрабатывает в уме, потому что я просто не знаю, но по тому, как он себя ведет, я могу понять, что он просто хочет уйти от всего этого по какой-то причине».

«И вы не знаете этих причин».

«Нет, ваша светлость».

Наконец кивнув, Дейенерис уставилась в пол. «Все вы можете покинуть нас... кроме Миссандеи».

Пока остальные послушно выходили, предоставляя Дейенерис ее желаемое уединение, чтобы подумать и снова попытаться примириться с котлом эмоций в ее разуме, легкое дыхание привлекло ее внимание к тому, что упрямо оставалось. Скрестив руки, она посмотрела на Дейенерис жесткими карими глазами. Королева Миэрина знала, что она скажет.

«Я уже сказал свое слово, Миссандея, как и ты. Тебе не нужно продолжать, так как я не буду повторяться».

В Миссандее была твердая серьезность, которая была... довольно странной. Дейенерис редко встречала кого-то столь сильного, как бывшая рабыня, но обычно она была тихой и грациозной, что заставляло стыдиться большинство высокородных женщин. Ее отношение было... больше похоже на саму Дейенерис, чем обычно для переводчика. "Это то, что я не могу позволить себе не высказать. Как я могу утверждать, что служу тебе со всей своей силой, если я этого не делаю?"

Дейенерис вздохнула. Как она могла сказать «нет» такой преданности? Были лицемеры, которые притворялись преданными, но она знала Миссандею так долго, что настоящая статья была перед ней. «Говори, что думаешь».

«Я не доверяю Джону Сноу».

Ее глаза сузились. «Эйгон Таргариен. Это его имя».

«Всадник на драконе или нет, я до сих пор в этом не уверена». Она начала кружить вокруг Дейенерис, прислонившейся к столу, все еще скрестив руки. «Его вырастил лорд Эддард Старк, даже не шепотом... Я просмотрела генеалогии великих домов Вестероса. Есть много домов с предками Таргариенов, с которыми лорд Старк мог бы найти себе дочь».

«Или он сын моего брата и сестры лорда Старка. Вам не кажется, что это гораздо более логичное объяснение?»

Миссандея вздохнула. «Я все еще не доверяю ему».

Дейенерис откинулась назад, сверля взглядом своего ближайшего советника. «Он был честен со мной и моей последней живой семьей, разве ты этого не понимаешь?» Последнее прозвучало громче, чем предполагалось.

Слегка расслабившись, Миссандея покачала головой. "Я решила служить вам, ваша светлость. Я была вдохновлена ​​вами. Я не доверяю его предполагаемому желанию уступить вам трон. Никто не откажется от этой власти, не забрав обратно то, чего не должен".

Прежде чем Дейенерис успела ответить, в дверь постучал сир Джорах. «Кхалиси... Леди Санса здесь».

Дейенерис посмотрела на Миссандею. «Мы продолжим это позже». Ее служанка сделала реверанс и ушла, обеспокоенная выражением ее лица. Выражение, которое стало бесстрастным, когда она прошла мимо леди Сансы. «Моя леди».

Санса, казалось, удивилась ровному тону. «Леди Миссандея». Но та ушла, оставив их двоих наедине. «Я пришла в неподходящее время?»

«Нет», - покачала головой Дейенерис. «Она просто волнуется из-за того, что я обнаружила ранее».

"Что?"

Подожди, Санса знала? Из того, что сказал Варис, были секреты, которые Эйгон хранил даже от самых близких ему людей. «Ты знаешь, что Эйгон планировал уйти после войны?»

Глаза Сансы расширились, как блюдца. «Нет...» Она отвернулась, глубоко вздохнув. «Он на самом деле не говорит о том, что мы делаем после. Он относится к этому как к роскоши, которая нам достается, если мы это переживем».

Дейенерис вздохнула. «Я собиралась поговорить с ним не больше часа назад, и когда я нашла его покои, я услышала его с его Десницей. Он сказал, что собирается оставить все позади, если победит».

"Что?" - чуть не воскликнула Санса, явно не осознавая этого. Похоже, что сир Давос и сир Джейме были единственными, кому Эйгон рассказал об этом.

«Это какая-то уловка, чтобы манипулировать мной? Убедить его остаться на Железном троне и отказаться от моих притязаний?»

«Такого рода затею осуществила бы Серсея, а не кто-то из нас». Санса стояла на своем. «Не знаю, что убедило тебя в этих идеях, но это не так».

«За исключением того, что я услышала, как Эйгон говорил именно это». Дейенерис наблюдала, как Санса затихает. «Он был непреклонен в своем желании уйти. Я не слышала всего в начале, но, думаю, я услышала достаточно».

Помолчав мгновение, Санса наконец села на один из диванов, жестом приглашая Дейенерис присоединиться к ней. "Джон не из тех, кто делает такие трюки. Его сосредоточенность и приверженность захвату Железного трона были абсолютными, но его сердце не было в этом. Он очень прямолинейный человек... Я думаю, что попытка обмануть того, кто ему дорог, разорвет его изнутри".

«Тогда почему он это делает?» Дейенерис не стала раскрывать, что сказал Варис.

«Не знаю». Санса вздохнула, выглядя грустной. «У него есть свои демоны, вещи, которыми он не хочет делиться со мной. Вот почему он часто гуляет с Призраком. Чтобы побыть наедине с собой».

Дейенерис кивнула. Это было не то, что она собиралась раскопать за один день. «Так почему ты здесь?»

Санса моргнула. «Я больше не знаю, я думаю. Какой смысл во всем этом, если он просто уйдет...»

«Нет-нет», - остановила ее Дейенерис, почти улыбаясь, если бы не удручающие откровения. «Я имею в виду, почему ты пришла ко мне сейчас?»

Санса слегка покраснела. «О. Я подумала, что могу принять твое предложение... увидеть драконов, я имею в виду». Впервые за несколько часов улыбка вернулась на лицо Дейенерис.

Несмотря на неотложные дела, это было время, когда требовался более ясный ум. И для Дейенерис не было ничего лучше, чем увидеть своих детей.

Оказалось, что Рейегаль исчез, увезенный королем на юг. Дрогон на этот раз затих в углу, но Визерион тут же подошел к матери, когда она появилась, ища ласки. «Разве я не дала тебе достаточно?» Дейенерис погладила его чешую, почесала под челюстью и получила драконью версию воркования, хотя это больше походило на урчание. «Вот и все, милая».

«Ты разговариваешь с ними, как со щенками», - сказала Санса, весьма удивленная, но держась на почтительном расстоянии.

У Дейенерис возникла идея. «Хочешь прикоснуться к нему?»

Санса была ошеломлена этой идеей. «Я... не думаю, что он хотел бы, чтобы я это сделала».

«Визерион - самый нежный из моих детей». Она подошла к Сансе, подталкивая ее ближе к Визериону, прежде чем Санса успела отреагировать. «Продолжай», - пробормотала Дейенерис, сохраняя тон бодрым и успокаивающим, чтобы не напугать Сансу еще больше, чем она уже, должно быть, напугала. «Расслабься, он не причинит тебе вреда, пока я здесь».

Зубы стучали, рука Сансы дрожала, когда она поднимала ее. «Мой народ говорит, что лютоволки чуют страх... а драконы?»

«Они делают», - пошутила Дейенерис, и дрожь Сансы усилилась. Возможно, Санса не заметила, но в этих янтарных глазах светилось веселье. Дейенерис легко могла это определить по своей особой связи с детьми. «Давай, я здесь».

«Может, мне не стоит...»

Дейенерис закатила глаза. «Не упрямься. Он уже почти представился тебе». Санса все еще колебалась, поэтому она сжалилась над ней. «Вот, я помогу». Протянув руку, Дейенерис положила руку на голое запястье Сансы и нежно направила ее ладонь к чешуе Визериона. Не в силах уловить, как напряжение Сансы, казалось, спало от соприкосновения их кожи...

Тревога сменилась благоговением, когда Санса наконец коснулась теплой кремовой чешуи. Глаза расширились, челюсть отвисла, она смотрела в изумлении. «Я прикасаюсь к нему...» - пробормотала она.

Улыбка расплылась на лице Дейенерис. «Ты».

«Прикосновение к дракону...» - Ее голос казался далеким. «Он такой теплый».

«Они, как правило, таковы», - хихикнула она, слегка удивившись, когда Визерион, казалось, подвинул голову вперед. Прикосновение Сансы превратилось в мягкие ласки по чешуе.

«Он... он прекрасен», - пробормотала Санса, явно очарованная Визерионом. «Ничего подобного я раньше не думала». Она сделала шаг вперед, отстранившись от хватки Дейенерис, теперь обе руки которой прижимались к его морде. Визерион фыркнул, отчего Санса вздрогнула, но из этого ничего не вышло.

Дейенерис была немного удивлена. Несмотря на то, что он был нежен, даже Визерион не позволял никому приближаться к нему так близко... Миссандея, возможно, но их взаимодействие едва длилось долго. Дейенерис хотела бы спросить своего ребенка, что он чувствует. «Для меня они не монстры и не звери, а дети. Великолепны, какими бы свирепыми они ни были».

«Теперь я это вижу». Внезапно Визерион снова фыркнул и откинул голову назад... любой мгновенный страх утих, как только он зевнул. Земля грохочёт, когда он неторопливо идёт к противоположному концу Драконьего Логова. Обе женщины уставились на Визериона, сворачивающегося калачиком, чтобы уснуть. «Он напоминает мне Леди».

Дейенерис усмехнулась и коснулась плеча Сансы. «Ну, и как это было?»

Вздох, улыбка расплывается на лице Сансы. «Удивительно... Я сначала боялась...»

«Ты выглядела так, будто сейчас упадешь в обморок», - хихикнула Дейенерис, сама удивляясь неформальности. Но это было правильно. «Признай это».

Санса смущенно улыбнулась. «Ладно, я признаю это. Но это стоило того, чтобы рискнуть, правда».

Кивнув, Дейенерис посмотрела на Дрогона. Обычно темпераментный, он просто посмотрел на них двоих с некоторым интересом. Необычный, но не удивительный спокойный момент для ее старшего сына и связанного дракона. Дейенерис фыркнула, когда черный дракон опустил крыло. Умоляя о поездке. «Нетерпеливый, как всегда».

«Что?» Санса посмотрела на Дрогона и поняла. «О, он хочет, чтобы ты поехала на нем?» Дейенерис кивнула, и Санса отступила. «Ну, это был тот еще опыт, Дейенерис. Я могу подождать тебя, если только ты не захочешь, чтобы я вернулась в Красный замок».

Дейенерис никогда не называла себя импульсивной, но обстоятельства ее жизни действительно сделали это невозможным. Безрассудство юности, казалось, наконец-то всколыхнулось внутри молодой королевы. На ее лице появилась крошечная ухмылка, направленная в сторону Сансы. «Ну...» Она прикусила губу, в ее глазах заплясало волнение.

Санса в замешательстве нахмурила брови... пока они не стали шире. «Нет».

"Ну давай же."

«Нет, абсолютно нет». Она покачала головой. «Арья, возможно, и мечтала о том, чтобы оседлать дракона, но не я».

«Ты боялся прикоснуться к дракону, но ты это сделал».

«Прикоснуться к нему и пролететь в миле над миром - это совершенно разные вещи». Она нахмурилась, закусив губу. «Буду ли я вообще в безопасности? А если он меня сбросит?»

Дейенерис нахмурилась в ответ. «Если он сбивает тебя, он сбивает меня». Она закончила это, бросив взгляд на Дрогона, который, надо отдать ему должное, вздрогнул от этого взгляда.

Увидев самое большое из них, когда-либо украшавшее землю со времен смерти Вхагар и Караксеса в Оке Бога, Санса, похоже, немного успокоилась. «Как... как я удержусь?»

«Схватив его за талию и не делая резких движений». Дейенерис протянула руку и взяла Сансу за руку, ведя ее туда, где ждал дракон. Сансе было предложено сначала подняться по шипам, что она и сделала с некоторым трудом. Медленно, что заставило Дейенерис усмехнуться при виде этого. Вскоре она устроилась позади Дейенерис, обхватив ее талию чуть ниже груди и крепко держась за нее. «Ты готова?» - спросила Дейенерис.

«Нет», - честно ответил ее спутник. «Но пути назад нет».

Щелкнув зубами, Дейенерис схватилась за позвоночник. «Совегон». И, дернувшись, Дрогон взмыл в воздух, а Санса закричала одновременно от ужаса и восторга.