Королевства

Мой любимый брат Бран

Джон сказал мне, что у тебя есть магическая способность видеть сквозь воспоминания истории. Мне нужна твоя помощь, чтобы найти сломанный меч, который когда-то принадлежал Дому Таргариенов. На нем написана часть пророчества, которая дополняет другую половину, которую я нашел, касающуюся Принца, который был Обещан. Это жизненно важно для Джона и войны против Короля Ночи.

Я молюсь, чтобы у вас с Риконом все было хорошо. Когда мы вернемся, я обниму вас крепче, чем когда-либо. Я люблю вас обоих.

Санса

Сломанный меч, она, должно быть, имела в виду Светоносного. Он видел меч только один раз, но с информацией, которую ему прислала Санса, его след за ответами на пророчества был очищен до точки. Бриенна отвезла его в Богорощу, и Бран вошел в поле зрения в тот момент, когда они достигли сердцедерева.

«Бран?» - крикнул он вокруг себя в богороще, стоя рядом с собой. «Бран?» Он знал, что его голос может отдаваться эхом в воспоминаниях, поэтому Бородатый Бран должен был слышать его и наоборот. Но ответа не было.

«Ничего страшного, - подумал Бран, - я и сам справлюсь». Он стряхнул с себя странное чувство знакомости, неприятно скользнувшее по его коже, и вернулся в тот день, когда впервые увидел легендарный меч.

Герои прошлого стояли вокруг стола, словно Бран только моргнул с того момента, как впервые увидел их. Все еще на тех же местах, Азор вытащил один кусок, тот, что с рукоятью. «Мы будем помнить этот день, всегда. И я предлагаю тебе другую половину, чтобы, когда вернется Король Ночи, наши семьи воссоединились с этими клинками и встали вместе».

Король Брандон взял другой клинок и поднял его. «Мы будем вечно противостоять Королю Ночи и никогда не забудем. Наши потомки узнают нашу легенду. Зима близко». Бран коснулся клинка, который держал Азор, и почувствовал сильное притяжение к видению, когда сила пронеслась по нему, неся его через поток памяти и времени.

Он был на скалистом склоне холма, снаружи большого дома, построенного на холме. Бран подошел к окну, осторожный, но с любопытством. Он заглянул внутрь и увидел гораздо более старого Азора, читающего свиток с вороном.

«Он сделал это», - прошептал Азор. Он откинулся назад и вздохнул с большой радостью и облегчением. Он посмотрел на свитки, а затем на сломанную половину Светоносного, покоящуюся на изящно вырезанной подставке для меча. Он снова посмотрел на свиток, а затем на набор инструментов на другом столе. Взгляд Брана был прикован к лезвию меча, когда мир вокруг растворился в пыли, только чтобы восстановиться в кузнице, и кузнец гравировал надписи на лезвии, как и вспышки его видения, которыми он делился с Бородатым Браном.

В тот момент, когда последняя буква была вырезана на стали, мир вокруг снова растворился в пыли, все, кроме клинка. Тени рук людей касались и держали меч, передавая его из одного набора в другой, от отца к сыну, пока он не остановился.

Мир превратился в великолепную спальню, более богатую, чем все, что он когда-либо видел, в сравнении с которой роскошь Красного замка казалась ничтожной.

На большой кровати лежала пожилая женщина, ее голова свешивалась назад, ее горло было перерезано, а кровь стекала с ее бледного тела. Поперек кровати лежал мужчина на полу, прижатый к стене незнакомцем в капюшоне, державшим в руке лезвие.

Не колеблясь, незнакомец поднял клинок и двинулся вниз, чтобы убить человека, но в тот момент, когда острие Светоносного коснулось человека, мир снова обратился в пыль, за исключением клинка.

И снова Бран оказался в кузнице, но гораздо более великой, чем любая, рожденная для ремесла. Рядом с каменным горном, вырезанным в форме головы дракона, с углями и огнем во рту, стоял незнакомец с опущенным капюшоном и кузнец. Незнакомец передал клинок, и кузнец начал свою работу, отломив рукоять от клинка и поместив ее в печь. Металл начал светиться и медленно деформироваться. Надпись на стали, предсказывающая самое важное событие, превратилась в ничто, когда сталь расплавилась и была вылита в тигель.

«Вы глупцы», - прошептал Бран себе под нос, наблюдая, как кузнец разливает сталь по двум формам для кинжалов, несомненно, для того, чтобы убийце было легче убивать в тени.

Вот так, клинок был уничтожен, но пророчество выжило благодаря Красной Религии. Мир снова померк, и теперь он снова был в библиотеке Красного Замка, но он знал, что это не настоящее. Это было все еще воспоминание, но недавнее. Перед ним сидели две женщины за столом, заваленным множеством книг и пергаментов, заполненных записями.

«Принц, который был Обещан», - повторила Санса в недоумении. «Это был валириец или это мог быть кто угодно?»

«Я не знаю», - Дейенерис отложила пергамент. «По словам жрицы, с которой я встречалась, это был вопрос, на который многие нашли разные ответы. Сначала это был Станнис Баратеон, потом кто-то заявил, что это я, а Мелисандра из Асшая считает, что это Эйгон. А есть и те, кто считает, что это не просто принц, а принц и принцесса».

«Здесь, в книге, есть записка», - палец Сансы скользнул к небольшой коллекции рукописных заметок сбоку страницы. «Когда двое становятся одним целым, истина становится полной. Я думаю, что на мече есть еще слова, но они написаны на другой половине».

Бран взглянул на книгу и почувствовал себя глупо, когда увидел изображение меча. «Ты, должно быть, шутишь...» Он смущенно вздохнул. Половина, на которую он смотрел, была половиной с пророчеством, о котором они уже знали. «Обещанный принц принесет Рассвет», как было переведено в записях. Это была половина, которая осталась в Доме Старков, и он должен был ее найти...

У него перехватило дыхание, когда он заметил, что воздух стал густым и туманным. Было холодно. Но как? Он не должен был чувствовать ничего в окружении воспоминания. Единственный раз, когда он это сделал, был когда...

«Черт, - выругалась Дейенерис, стуча зубами. - Я все еще не привыкла к здешним внезапным холодам».

«Это всего лишь конец осени. Подожди, пока не наступят настоящие холода», - ответила Санса.

Бран начал дрожать и огляделся по сторонам. Он не увидел никаких признаков Короля Ночи. Неужели его вот-вот затянет в другое место, как в прошлый раз?

Каждый волосок на его теле встал дыбом, когда леденящий душу голос раздался позади него. «Я нашел тебя...» - слова не звучали, потому что они были произнесены не ртом, а разумом.

Бран обернулся, увидев Короля Ночи, стоящего в центре библиотеки. На него уставилось пустое выражение, но ледяные глаза заморозили его волю к движению. Раздался слабый звук трещин, когда эти бледные губы изогнулись в улыбке.

Ночной Король внезапно рванулся вперед, протянув к нему руку. Внезапное действие заставило Брана отреагировать единственным возможным для него способом, закричав от ужаса. Он отступил назад и почувствовал, как выпадает из воспоминаний.

Бран проснулся от увиденного, вздрогнув, и лихорадочно хватал ртом воздух. Дети встали в тревоге.

«Что случилось?» - спросил Лиф.

«Он нашел меня», - ответил Бран, «Король Ночи. Он нашел меня в прицеле».

«Он тебя трогал?»

«Нет», - сказал Бран, проверяя кожу на руке, куда дотянулся Король Ночи. Он несколько успокоился, когда понял, что его побег прошел гладко. Он посмотрел на Лифа. «Я искал сломанный меч. Светоносный».

«Азора».

Бран кивнул. «Что случилось с той частью, которую сохранил Брандон Старк?»

«Мы не знаем. Он был во владении Дома Старков много лет, прежде чем мы бежали на север, когда пришли Андалы. Зачем вы его ищете? Клинок не оправдал своего предназначения».

«Ему дали новое предназначение. Я видел, как Нисса отдала свою жизнь, чтобы узнать о Принце, который был Обещан. Азор передал клинок своему сыну, на котором было выгравировано пророчество. Но это уже известно. Другая половина - ключ к его полному пониманию. Мне нужно вернуться».

«Ты не можешь», - раздался голос Бородатого Брана, напугав Брана.

«Где ты был?» - спросил Бран.

«Занят. Но ты не можешь вернуться и поискать клинок. Король Ночи знает, что ты его ищешь, и он ждет. Если он тебя коснется, то все будет напрасно, и тебе придется умереть».

Слова были болезненными для слуха. Пальцы Брана сжались на подлокотниках кресла. «Если это случится, то я позабочусь, чтобы это закончилось со мной. Я не позволю себе стать им».

Не раздумывая, Бран вернулся в поле зрения на встрече после Долгой Ночи, где он был всего несколько мгновений назад. Король Брандон и Азор поднимали свои половины клинка друг на друга. Когда Бран протянул руку и коснулся половины, которую нес Брандон, он мельком увидел Лифа между мужчинами, уставившимися в полном ужасе.

«Он здесь», - вздрогнул Лиф.

Бран был немедленно втянут в воспоминания о сломанном мече, следуя за ним, пока он не передавался от отца к сыну, пока его не привели на вершину самой Стены. Он стал свидетелем яростной схватки двух мужчин, один из которых был одет в вареную кожу, нес лютоволка Дома Старков и нес большой железный меч, другой был одет в черный плащ и доспехи того же цвета, человек Ночного Дозора. Он выглядел скелетообразным и бледным, но сражался с такой силой.

Старк внезапно отразил меч Черного воина и сильным ударом ноги отправил своего врага кувырком вниз со стены на север с криком. Он обратил свое внимание на Брана, вытащил сломанный меч и бросился на Брана с громким и мощным боевым кличем. Но он остановился в нескольких футах от него и вместо того, чтобы атаковать Брана, обрушил клинок на фигуру, почти невидимую рядом со снегом и льдом. Женщина с белой кожей, как у Белого Ходока, но более светлой. Сломанный меч пронзил ее грудь, и громкий крик наполнил воздух, когда она рассыпалась на куски льда.

Напротив Старка из-за снежной кучки, которую пронес ветер, появился Король Ночи и побежал так быстро, как только мог, к Брану. Бран рванулся вперед и коснулся меча, следуя за ходом воспоминаний.

Прошло много лет, лето в Винтерфелле. Король Зимы находился в башне, которую Бран узнал, но знал ее только в сломанном состоянии после того, как ее разрушила молния. Ворон покоился на плече Короля Зимы, в одной руке он держал сломанный клинок, а в другой - свиток с изображением ворона.

«Надо сделать отметку. Север не забыл».

Брану не пришлось долго слушать. Из-за угла двери в комнату появился Король Ночи с тем же пустым выражением лица, что и прежде.

Бран тут же коснулся меча, наблюдая, как мир вокруг исчезает, когда Король Ночи оказался всего в нескольких футах от его прикосновения. Клинок остался и начал меняться. Буквы начали гравироваться на стали на языке, который Бран не мог прочитать.

Внезапная сила вырвала Брана из поля зрения и бросила его на спину. Он немедленно вскочил на ноги и огляделся в поисках Короля Ночи, но не увидел его. Но Бран не расслаблялся, он сохранял бдительность в ожидании призрака, который мог появиться в любой момент.

Север исчез, и теперь он был на пляже, который покоился под скалистым лицом утесов. Но перед ним был вход в темную пещеру. Он почувствовал тягу войти, может быть, чтобы спрятаться от Короля Ночи или увидеть, что находится внутри. Она только усилилась, когда он увидел слабый проблеск света внутри.

Бран быстро побежал в пещеру, следуя за светом, как только мог. Он не мог ничего видеть вокруг себя, когда он углубился в пещеру, так как темнота покрыла его. Он мог только следить за мерцанием света. Как ни странно, он не чувствовал, чтобы что-то цеплялось за его ноги, пока он изо всех сил пытался ориентироваться в пещере. Казалось, что он парит, а не идет.

Бран наконец заметил человека, углубляющегося в пещеры, и последовал за ним. Теперь, освещенный факелом, Бран мог видеть, что на каменных стенах пещеры повсюду скопилось мерцание. Драконье стекло заполняло пещеру в таких огромных количествах, что Бран не осознавал его существования. До сих пор оно казалось ему дефицитным ресурсом в его путешествиях.

Человек, за которым следовал Бран, остановился у стены, заполненной множеством наскальных рисунков знакомых узоров и изображений людей, детей и Белых Ходоков. Человек провел пальцами по спиральным символам, вдыхая мягкий воздух, словно пытаясь сохранить тишину в этом благоговейном месте.

«Один разум над многими...» - прошептал мужчина, а затем встал на колени и начал копать песок у основания искусства. Он достал небольшой деревянный сундук и закопал его в яме, которую только что сделал. «Зима близко...»

«Нет!» - раздался голос сзади. Бран обернулся и увидел, как Бородатый Бран шагнул вперед, когда Король Ночи потянулся, чтобы наложить на него руки. Вместо этого Бородатый Бран поймал прикосновение и повалил Короля Ночи на землю. «Уходи!»

Бран не колеблясь покинул это зрелище. Последнее, что он увидел, как Король Ночи схватил шею Бородатого Брана, и кожа начала чернеть.

В легкие Брана ворвался сильный глоток воздуха, словно он задыхался. Он упал лицом в снег и закашлялся. Его окружили Дети, которые помогли ему подняться.

«Что случилось?» - спросил Пинат.

«Король Ночи...» - почти прохрипел Бран, - «он преследовал меня в прицеле. Он пытался удержать меня подальше от клинка, но мое второе «я» встало на пути. Я должен помочь...»

«Нет!» - прошипел Лиф. «Ты не можешь подпустить его к себе, рискуя получить метку».

«Но...» Бран не успел вымолвить и слова, как Лиф вытащил кинжал из драконьего стекла и приставил его к его шее.

«Отойди от него!» Бриенна вытащила Хранителя клятвы, но Акорн использовала свое копье, чтобы ударить Бриенну по колену и повалить ее на спину. Пинат и Акорн направили кончики своих копий в шею Бриенны и отбросили Хранителя клятвы.

«Теперь послушай», - спокойно, но с большим сдерживаемым гневом сказал Лиф, - «все, что сделали твой кузен и другое «я», будет иметь хреновое значение, если ты будешь помечен. Ты все испортишь, будучи безрассудным идиотом. Если твое другое «я» умрет, то это была хорошая жертва, чтобы оставить тебя нетронутым. Еще один безрассудный поступок, и я позабочусь, чтобы никто из нас не пострадал от него. Больше никакого Трехглазого Ворона и никакого Брандона Старка. Ты понял?»

Бран посмотрел на нее и сглотнул. «Да», - сказал он беззвучно.

Лист убрала кинжал от шеи Брана, Пинат и Акорн отступили от Бриенны, которая схватила Хранителя Клятвы и подняла его, насторожившись.

«Если вы попробуете сделать это снова», - сказала Бриенна, - «ваши головы украсят шипы на этих стенах». Она переместилась напротив Детей, рядом с Браном, держа Хранителя клятвы вне ножен, острием в снегу и положив руки на рукоять.

Бран вздохнул, сбрасывая напряжение. «Я знаю, где теперь находится клинок. Он в пещерах на Драконьем Камне».

Лиф покачала головой. «Если ты знаешь, где это, он будет следить за тобой. Тебе нужно найти кого-то другого».

«Тогда мне нужно, чтобы Джону как можно скорее отправили ворона». Но даже в этом случае время имело решающее значение, и ворону потребовалось бы несколько дней, чтобы добраться до Королевской Гавани, и еще больше дней, чтобы Джон добрался до Драконьего Камня, если бы он мог.

Должен быть способ, которым он мог бы добраться до пещеры. Если бы Лето было на Драконьем Камне, он мог бы в него вселиться и выкопать ее.

Разум Брана успокоился, когда он рискнул, найдя человека, в которого можно было бы вселиться. Но тогда он создал бы другого Ходора, а у него не было сил добровольно сделать что-то подобное с кем-то другим.

Если бы он не варгил и не использовал зрение, что бы он мог сделать?

«У меня есть идея», - раздался голос Бородатого Брана, измученный и усталый.

«Ты в порядке-»

«Заткнись, - резко сказал он, - и делай в точности то, что я тебе говорю. Это отнимет у меня много сил».

**************

Океанская вода взметнулась вверх, когда приливы обрушились на лодку, окунув Железнорожденных в холодную воду. Но они не были мелкими жителями материка, которые вздрагивают от легких брызг моря. Они жаждали вкуса соли на воде.

Было решено, что отсутствие Эурона вблизи восточного побережья и Узкого моря было слишком большим, чтобы его игнорировать. У Эурона был свой флот из тысячи кораблей, за ним была большая часть Железных островов, но все равно крупнейший флот в мире нигде не мог попасть в паутину Паука. Даже с армадами Дорна и Велариона, присоединившимися к их силам, Эурон все еще превосходил их численностью в три раза, и поэтому им нужно было быть начеку.

Несмотря на настойчивость Серого Червя, чтобы Яра получила эту задачу сначала от королевы Дейенерис, Яра проигнорировала его. Яра была своей собственной королевой и не подчинялась командиру. Но для того, чтобы альянс сохранился, Теон был выбран, чтобы остаться и возглавить большую часть флота вместо нее.

«Поторопись!» - рявкнула Яра. «Прилив уходит быстрее, чем шлюхи, которые были у тебя вчера вечером!» Ее команда столкнула предпоследнюю лодку в воду, поймав тягу течения и погребя к Черному Ветру.

Теон побежала с остальной частью своей команды, чтобы помочь спустить на воду последнюю лодку с пляжа Драконьего Камня.

«Брат!» - позвала Яра, не давая ему присоединиться к Трис, Кварлу и остальным. Теон ждал, пока Яра приблизится к нему. «Держи этих придурков из Дрифтмарка в узде, ладно? Они даже по ручью не могут проплыть».

Лицо Теона исказилось. «Это не похоже на тебя - быть таким любезным с незнакомцами, Яра». Веларионы и их капитан, Ауран, оказались довольно высокомерными, как только его представили им. По какой-то причине, поскольку этот придурок был валирийцем, он возомнил себя выше всех остальных. Серый Червь считал его таким же человеком, как и капитан-наемник, ранее служивший королеве. «Их лодки слишком красивы, чтобы они рисковали в таком опасном путешествии».

Яра улыбнулась ему. «Вот мой брат. Сделай все возможное, чтобы сгладить мой отъезд с Дейенерис, когда она прибудет. Но если придет приказ поднять паруса и обнажить мечи, не жди меня, ладно?»

Теон кивнул, и Яра с ухмылкой похлопала его по плечу.

«И я назначаю тебя капитаном «Железного возмездия». Думаешь, ты справишься с ней?»

«Возмездие?» - подтвердил Теон. Если «Черный ветер» исчез, то «Железное возмездие» было второй лучшей галерой во флоте. Ее построил их дед, Квеллон, и она была одним из немногих кораблей, которые противостояли Станнису Баратеону во время Восстания и сбежали.

Яра только кивнула, и они вдвоем бросились к приливу, чтобы затащить лодку в воду. Теон занял место рядом с Трис и подтянул ее.

Когда днище лодок начало погружаться в воду, Теон краем глаза заметил что-то - какого-то детеныша, который просто наблюдал за ними.

Он оглянулся, чтобы накричать на этого дурака за то, что тот просто бездельничал, положив руку на его член, но слова его пропали, и он замер, когда увидел, кто это был.

Там, на пляже, чудесным образом встав на обе ноги, был Бран. Но он был намного старше, чем в последний раз, когда он его видел, и он подстриг волосы. Но нос, подбородок, все было то же самое.

Бран уставился на него стальными глазами. Затем он поднял левую руку и указал на север, глядя на пляж.

«Теон!» - крикнула Трис, снова привлекая внимание Теона к лодке. «Мы еще не в лодке!»

Теон быстро оглянулся туда, где он увидел Брана на берегу, но там никого не было, даже следов. Он покачал головой и вернулся к лодке, помогая с последним и последним толчком.

Яра и все ее спутники прыгнули в лодку, за исключением Теона и Кварла, который остался своего рода первым помощником Теона.

«То, что мертво, умереть не может!» Теон ударил себя по доспехам на груди и поднял кулак, и Яра со своей командой ответили тем же.

«То, что мертво, умереть не может!» Яра подняла кулак вверх.

Теон вздохнул, когда его охватило чувство, одновременно тревожное и гордое. Эурон оказался достаточно хитрым, и нельзя было отрицать, что он действительно был одним из лучших капитанов в мире. Но он знал, что Яра лучше. Она не подведет, и она была умна. Но все же, десять кораблей ищут тысячу, кого найдут первым? Если она падет, что будет дальше? Он не мог по-настоящему вести свой народ, не так, как она. Он был просто дублером по политическим причинам.

«Ну, впереди нас ждет день, - сказал Кварл, - нам следует собрать людей для учений».

Теон кивнул и направился обратно в замок вместе с Кварлом, но затем оглянулся туда, где он видел Брана.

Он показывал на север. Но, глядя на пляж сейчас, там ничего не было, если только не пройти милю до пещер с Драконьим стеклом.

«Капитан?» - спросил Кварл.

«Начинай», - приказал Теон. «Сначала мне нужно кое-что проверить».

Кварл кивнул, не уверенный в том, что это могло быть, и отправился один к своим обязанностям, пока Теон отправился на пляж. Длительность прогулки дала ему время прочистить голову и это чувство сомнения в нем.

Пещеру нашли не долго. Место все еще осваивалось день за днем ​​людьми с Севера и Ночным Дозором. Одно из соглашений Дейенерис с леди Мелисандрой и лордом Бронном заключалось в том, что рудник не должен был быть потревожен.

Сразу за пещерами был возведен большой деревянный павильон и столы под ним, где сидели несколько мужчин, ели. Один из них указал на Теона, когда увидел его, и другие мужчины обернулись, чтобы посмотреть. Поскольку их одежда не была черной, они, вероятно, были северянами.

Подойдя достаточно близко, Теон остановился и держался на расстоянии.

«Какого хрена ты хочешь, кальмар?» - спросил один из них, единственный без густой бороды.

Ради любви к Утонувшему Богу, он на самом деле не знал, что он здесь делает. Следуя какой-то уловке, которую сыграл с ним его разум?

«Вы случайно не видели, чтобы сюда приходил молодой человек?» - открыто спросил Теон.

«Ты имеешь в виду его?» Другой мужчина указал за спину Теона, который быстро повернул голову, чтобы посмотреть, но обнаружил, что там никого нет, а северяне смеются вместе.

Но смех внезапно прекратился и перешел в крики и ругательства. Теон обернулся и увидел, что ворон пролетел под павильоном и порхал перед мужчинами, заставив их вздрогнуть и отмахнуться от него.

Теон сдержал желание рассмеяться из страха, что они ответят ему тем же.

Ворон улетел от мужчин и приземлился на большой валун рядом с ящиками с припасами для шахты.

«Тупой маленький засранец!» - крикнул птице северянин.

Теон наблюдал, как оно смотрит на него, решая, уходить или нет. Он не доверял своему разуму или мыслям все время, особенно когда его тело начало чувствовать что-то... что-то, что заставляло его чувствовать, будто он снова в комнате на кресте.

Ворон каркнул на него дважды, а затем заглянул в пещеру.

Что-то в этом было странное, особенно когда ворон посмотрел на него в ответ, и его глаза на короткое мгновение вспыхнули ярко-белым светом.

Его дыхание было прерывистым, и Теон не понимал, что происходит.

Ворон взлетел на небольшой выступ в скале и снова каркнул на Теона, прежде чем заглянуть в пещеру. Северяне наблюдали и были так же смущены, как и Теон.

«Что это?» - громко спросил безбородый.

Ворон и Теон снова встретились взглядами, и возникло знакомое чувство, такое же, как тогда, когда он подумал, что увидел Брана на пляже.

Его тело двинулось прежде, чем он успел подумать, и он направился к ворону. Как только он приблизился на пять шагов, ворон взлетел в вход в пещеру, но не слишком далеко, чтобы скрыться в тени. Он снова каркнул на него.

Что-то было не так с этой птицей... она вела его внутрь.

Рядом с Теоном стоял открытый ящик, полный факелов, а рядом лежал кремень. Он взял один для себя и зажег его, прежде чем войти в пещеру и последовать за вороном внутрь.

Он прошел мимо нескольких мужчин, которые уставились на него, некоторые выкрикивали оскорбления и говорили ему выйти. Но Теон проигнорировал их, проталкиваясь внутрь. Удивительно, но становилось теплее.

Он ушел от основного места, где велась добыча, и пришел в место, которое было почти уединенным. Он замер, когда увидел, что свет факела осветил всю скалу перед ним.

Он слышал разговоры о рисунках в пещерах, но никогда не представлял себе этого. Камень перед ним был полностью покрыт рисунками и символами, сделанными давным-давно. Свет его факела не мог достичь искусства, которое было высоко над ним.

Просматривая изображения, он нашел изображения того, что должно было быть Первыми Людьми и другими с ними. Но по ту сторону стены было что-то похожее на людей, но с белой кожей и голубыми глазами, устремленными на него. Он понял, кто они, когда увидел их, но ужаснулся, когда представил, каковы настоящие Белые Ходоки вживую. Джон знал. Он сражался с ними и был жив, чтобы рассказать об этом.

Голова Теона упала. Он не знал, хватит ли у него сил и храбрости противостоять таким монстрам. У него никогда не было сил противостоять Рамси. Он просто бежал, как всегда. Бегал и находил безопасное место.

Ворон снова каркнул, и Теон увидел, как он стоит на песке и клюёт. Он снова каркнул и продолжал клевать.

Поняв намек, Теон воткнул факел в песок и начал копать голыми руками. Ворон отскочил и молча наблюдал за ним. Была ли эта птица волшебной... или в ее сознании был варг?

Прошло всего несколько минут, прежде чем он почувствовал, как его ногти царапают то, что должно было быть деревом. Он копал быстрее и нашел верхнюю часть коробки. Он улыбнулся, почти переполненный волнением, копая быстрее. Это был не большой сундук, но тем не менее это было что-то скрытое.

Когда песка стало достаточно, он смог вытащить его целиком. Железные петли сильно проржавели от сырости песка и, возможно, от сильных приливов штормов, омывающих морскую воду на протяжении многих сотен или тысяч лет, что еще больше усугубило разложение. Теон немного нервничал, поскольку гниение сундука было сильным, что бы там ни было, оно могло быть повреждено так же, если только это не был чистый металл или даже драгоценности.

Застежка, удерживающая сундук закрытым, так сильно заржавела, что практически срослась с другой частью, на которой держалась. Но это не имело значения. Теон сильно дернул, и застежка проломила дерево. Он полностью сорвал ее, отбросил в сторону и открыл крышку. Ворон подпрыгнул и сел на край сундука, заглядывая внутрь вместе с Теоном.

К великому удивлению, сундук оказался пуст, если не считать грязи и мятой ткани.

Теону хотелось смеяться, кричать и плакать одновременно. Конечно, там было бы пусто. Зачем ему вообще делать или находить что-то удивительное? Вероятно, это была какая-то шутка, которую проделывал с ним Лорд Бронн. Она становилась все более и более замысловатой.

Его гнев вспыхнул внутри него, и Теон схватил сундук, заставив ворона улететь и прочь, и с криком швырнул его в стену. Он разбился на дюжину кусков и разлетелся по песку. Все, чего он хотел сейчас, это что-нибудь выпить и утонуть.

*************

«Безумие», - прямо сказала Оленна, «безумие и глупость». Она схватила свой бокал арбор-золота и выпила больше, чем от нее ожидали манеры в присутствии лорда Давоса. «Я бы никогда не согласилась поддержать Эйгона, если бы знала, что дело дойдет до этого».

«Так же поступили бы и многие другие». Давос и сам не стеснялся выпить. «Я упорно боролся с ним, чтобы заставить Одичалых поддержать Станниса, но безуспешно, но тогда у него, по крайней мере, была разумная позиция в этом вопросе. Теперь он просто абсурден».

Это было трудное дело, особенно с таким зловещим человеком, как Эйгон. Но он испытал то, что может описать только один человек. «Не так давно я встречался с сиром Бериком. Он был настолько добр, что поведал мне некоторые из самых темных реалий того, что значит быть возвращенным из смерти». Узнав, что она сделала, она пожалела, что не спрашивала. «Он сказал, что каждый раз, когда это случалось, часть его терялась. Как ты думаешь, что потерял Эйгон?»

Давос тяжело вздохнул, почти грохнув стаканом по столу, когда он упал на свое сиденье. «Я бы сказал, желание быть человеком. Как будто он просто живой инструмент, которому иногда удается обмануть других, заставив их думать, что он человек». Он провел рукой по лицу, глядя на навес. «Все, что имеет для него значение, - это единственная цель, для которой он был создан... может быть, именно ею он и стал».

И тут Оленне пришла в голову мысль. «Или, возможно, то, что он видел в своих видениях, было больше, чем может вынести любой человек, даже такой сильный, как он». Воспоминание о том дне, когда Ночной дозор нашел ее на дороге, эта вспышка, когда она увидела септу Бейелора, взрывающуюся в зловещем зеленом пламени. Осознание того, что это могло быть правдой, напугало ее больше, чем что-либо в жизни. Какие ужасы видел Эйгон, сделавшие его тем, кем он является сейчас?

Давос посмотрел на нее, задумчиво обдумывая слова. «Он сказал, что мы проиграли войну. А что, если пожертвовать своим шансом на жизнь ради себя - единственный способ победить?»

«Тогда он дурак», - резко ответила Оленна, - «всегда есть другие пути. Но он отказывается видеть какие-либо, кроме своего собственного. Но мы не можем искать их, пока он не скажет нам, что пошло не так изначально». Она подняла свой бокал, чтобы сделать глоток, но остановилась и села, глядя в сторону садов. Давос проследил за ее взглядом и увидел служанку Дейенерис Таргариен, идущую вместе с лордом Варисом.

Леди Миссандея из Наата, еще одна загадка, которую Оленне еще предстояло разгадать. Самый ярый сторонник Дейенерис... нетрудно представить, почему, ведь рассказы о разграблении Астапора были теми, которыми Оленна интересовалась даже тогда, когда Джоффри был на Железном Троне. После прибытия девушки в Королевскую Гавань Оленне не потребовалось много времени, чтобы вытянуть историю о ней из Тириона за бокалом вина. В конце концов, Бес любил поговорить.

И все же, воспоминание о ее словах Королю застряло в голове Королевы Терний. Еще одна загадка, тихая, красивая рабыня превратилась в кого-то с упрямством Тайвина... или даже частичкой ее самой. Это было довольно интригующе.

Представилась возможность решить неизвестную проблему и устранить препятствие в развитии ситуации, как это делала Санса с самой Дейенерис. Оленна указала пальцем и обратилась к своему охраннику. «Приведи ее сюда. Я хочу поговорить с ней».

Стражники быстро подошли и обратились к двум советникам Дейенерис. Паук поклонился Леди Наата и извинился, пока она следовала за Оленной и Давосом.

Миссандея подошла в сопровождении стражника. Вблизи она была еще красивее, но носила нейтральную маску. «Вы хотели меня видеть, леди Тирелл?»

Тон служанки был вежливым и приличным. Это не должно было быть враждебным. «Не хотите ли присоединиться к паре старичков для вина и слов, моя леди?» Замечание смутило Давоса на дюйм.

Она подняла бровь, но кивнула. «Очень хорошо». Леди Миссандея села напротив Оленны. Слуга подошел и налил ей бокал вина, но леди была очень деликатна в том, сколько она выпила. Либо она была умна... Или она все еще не привыкла к вину, судя по едва заметной реакции в уголке ее губ.

Из всего, что можно было увидеть издалека, и теперь, даже несмотря на то, что она мало что видела вблизи, Оленна могла сказать, что эта женщина не была очередной чопорной дурочкой, как многие придворные дамы, с которыми она сталкивалась раньше. Если между двумя Таргариенами был мир, она надеялась увидеть эту девушку чаще в такие лучшие времена. В конце концов, приличную компанию было трудно найти.

Оленна решила теперь обращаться с ней как с равной высокородной. «Не секрет, что ваша королева и вы, ее советники, теперь знаете о внезапном повороте событий для Эйгона».

Молодая вольноотпущенница лениво провела пальцем по краю своей чаши. «Было много событий, касающихся Эйгона».

«Были», - допустила Оленна. «Сначала предоставление Королевской гвардии права цареубийства. А теперь планы отказа от Семи Королевств. Мне любопытно, что вы об этом думаете? Что вы лично думаете о нем?»

Леди Миссандея с опаской посмотрела на Оленну, словно она была животным, опасающимся, что кто-то другой преследует ее. У нее были острые чувства, по крайней мере. «Король Эйгон, безусловно, показал себя гораздо более великим королем, чем многие до него».

Оленна бросила взгляд на Давоса, чьи морщины, казалось, стали глубже, когда он нахмурился. Она не нахмурилась, а просто наклонилась вперед. «Дипломатические слова, моя леди».

«Они правдивы. Его достижения в мирном объединении разделенного королевства были славными и историческими».

«Но не так значима, как твоя королева, ты веришь?» Оленна отпила вина. «Выбрать следовать за ней, когда есть шанс обрести свободу, а не вернуться домой после освобождения, означает либо глубокую преданность, либо глубокое восхищение».

Кто-то, кто был похож на юную Сансу, начал бы изливаться, поднимать бурю и разглашать свои сокровенные мысли. Леди Миссандея показала себя сдержанной и дипломатичной. «Я чувствую, что вы двое хотите поговорить о чем-то более глубоком, чем сравнение достижений наших монархов».

Оленна усмехнулась. «Ты довольно резкая, моя дорогая...» Она поставила свой бокал. «Наш король настоял на том, чтобы встретить королеву Дейенерис с распростертыми объятиями и узами родства, а не войной. Некоторые выступали за усиление обороны, но снова настаивали на том, что это необязательно».

«Это было разумное решение», - загадочно ответила Миссандея. «Горе тем, кто столкнется с тремя драконами и их матерью».

Некоторые могли бы посчитать это угрозой. Оленна знала, что это скорее демонстрация силы. «Моя семья и я видели достаточно войны, достаточно политических игр. Они стоили мне моего сына и почти жизни моей внучки и внука». Ее глаза сузились. «У меня есть все самые большие личные причины искать наилучшие средства выживания в грядущей войне, и простите меня, моя леди, но вы можете стать препятствием для этого».

Ее глаза сузились в ответ. «Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду».

«О, дорогая, не принимай меня за дурака. У меня нет Птичек, но это значит, что я глух к шепоту замка».

Миссандея не моргнула.

Давос, до сих пор молчавший, прочистил горло. «Дейенерис - тётя нашего короля, и к ней присоединилась большая часть вашего совета в поисках согласия с ним... похоже, все, кроме тебя».

«Я был исключительно вежлив с его светлостью и леди Сансой».

«Твой вызов ему на первой аудиенции говорит об обратном?» Миссандея молчала, пока Давос обвинял ее. «Мне пришлось выслушать многих лордов Вестероса, которые оскорбились твоими смелыми словами».

«Мужчины, которые годами сражались друг с другом, вдруг решили провести черту между смелыми высказываниями?»

Это была хорошая защита. «Да, да, мы все чертовы лицемеры», - признала Оленна. «Однако время имеет ключевое значение. Дипломатические тонкости по-прежнему имеют значение в Вестеросе. Лорд Тирион и лорд Варис по-прежнему их соблюдают».

Миссандея фыркнула. «Эти двое попытаются найти компромисс, как будто вопросы дипломатии - это то же самое, что и торговые сделки, даже с самыми худшими типами. Хозяева Юнкая и Астапора выставили их дураками».

«Я в курсе», - ответила Оленна. «Ты противостояла их усилиям, потому что знала истинную природу тех, кто в Эссосе». Миссандея молчала, но было ясно, что Оленна права. «Возможно, тебе стоит сохранять такую ​​же скромность в делах Вестероса».

«Мужчины не меняются. Их природа выходит за рамки культур».

«Верно, верно. Но отдельный человек всегда будет другим аргументом по сравнению с массами. С отдельным человеком можно спорить, находить понимание и слушать, тогда как толпа может быть умнее лишь самого большого дурака среди них. Вы, кажется, предполагаете, что Эйгон похож на хозяев залива Работорговцев».

Миссандея покачала головой. «Я никогда этого не говорила».

Давос повысил голос, явно сдерживая это некоторое время. «И все же вы лишаете его легитимности и оскорбляете его в его собственном замке. В его собственном королевстве. Он приглашает вас в свой дом, а вы проявляете к нему неуважение. Разве он не обращался с вами достойно и мирно? Разве он не король, достойный вашего уважения?»

«Он почти все, чего заслуживает народ от короля. Честный, сильный, храбрый и добрый».

«Почти?» - спросил Давос.

«Да, почти». Она сложила руки вместе, немного обороняясь. «Ему не хватает настоящей заботы о своих людях. Из того, что я видела, они для него ничем не отличаются от сельскохозяйственных животных, они необходимы и находятся под его опекой, но не те, кого можно любить».

Пока Оленна молчала, слушая, Давос заметно ощетинился. «И у Дейенерис есть способности к таким вещам?»

Легкая улыбка скользнула по губам леди. Торжествующая улыбка. «Если бы вы видели, как она освободила Юнкай, вы бы не подумали спрашивать. Ей предложили золото и корабли, чтобы она просто ушла, но она настояла на том, чтобы остаться и искать свободу для закованных внутри». Чистое восхищение в ее голосе, граничащее с обожанием. «Бывшие рабыни вознесли ее высоко и назвали ее Матерью. Они бы умерли за нее сто раз».

Оленна кивнула. «Твоя преданность ей, безусловно, заслужена». Она поерзала на месте. «Но наша преданность Эйгону - нет?»

Наступила содержательная пауза, прежде чем Миссандея снова заговорила. «Он храбр и предан тому, что считает своим долгом. Я жила со многими людьми у власти, которые были абсолютными дегенератами и развратниками, и Эйгон не такой». Она поджала губы. «Но Эйгон - не более чем еще одно удобство для людей здесь, как и они для него. Его решение сбежать после войны - еще одно доказательство. Настоящий король никогда не сделает ничего подобного, когда есть те, кто в нем нуждается».

Давос склонил голову набок, глядя на Миссандею. «Твоя точка зрения хороша, я не буду отрицать. Хотя твоя поддержка Дейенерис немного отталкивает, если ты не против, если я скажу. У меня было такое чувство, будто я снова слушаю преданные восхваления Селисы Баратеон Владыке Света».

Опустив глаза на мгновение, было ясно, что она думает. «Меня украли из дома и поработили, когда мне было всего семь лет», - начала Миссандея, «остальная часть моей жизни была чьей-то собственностью, пока я впервые не встретила королеву Дейенерис. В тот день я снова смогла стать целой. Как бы вы увидели человека, который вернул вам вашу человечность, мой лорд?» Давос ничего не сказал. Что можно было сказать?

«Это жизнь, которую мы никогда не узнаем», - наконец сказала Оленна. «Эгон спас будущее моей семьи от вымирания, но я не опускаюсь целовать его ноги каждый раз, когда он проходит мимо, так сказать. Дурак окружит себя теми, кто кивает головой на все, что они говорят. И это почти предательство, когда кто-то готов быть именно таким для них. Разве никогда не было времени, чтобы ваша королева совершила поступок, который вы не одобряли?»

Леди Миссандея замолчала, тщательно обдумывая вопрос, который был достаточным ответом. «Были времена, когда я думала, что ее действия были неправильными, когда она сама считала их правильными. Но теперь она - королева, которая понимает свои ошибки и учится на них».

«Значит, она невосприимчива к тому, чтобы производить больше?» - спросил Давос, буквально выхватывая слова из уст Оленны.

«Конечно, нет. Однако она лучше подготовлена ​​к тому, чтобы справиться с ними, и будет прислушиваться к своему совету, как и подобает мудрому правителю. Из того, что я слышал, Эйгон закрыл голоса своего совета для своих недавних действий. Королева Дейенерис - та, кто больше всех заслужила быть на Железном Троне».

Оленна почти не могла поверить в наивность этой молодой женщины, услышав столько решительных мыслей. «Моя дорогая, мир никогда не заботился о том, кто чего заслуживает, иначе Нед Старк все равно был бы на голове. Твои слова заставляют меня беспокоиться о твоей королеве больше, чем ее вид с этими драконами».

"Почему это?"

Оленна наклонилась вперед. «Люди, которые считают, что заслуживают величия, славы и уважения в мире, могут стать самыми нестабильными, когда им отказывают в этом, когда это не приходит к ним. Неважно, ожидали ли они получить это безоговорочно или работали ради этого всю свою жизнь. Их эмоции не из тех, которые можно легко сдержать, и история полна тех, кто у власти, кто распространял свой гнев через разрушения и войну. Джоффри был худшим из них, но если Дейенерис будет отказано во всем, что она стремится получить, сможет ли королевство успокоиться перед женщиной, которая повелевает драконами?» Она замолчала, пока ее собственные слова повторялись в ее голове. Казалось, части головоломки начали вставать на свои места.

Если Эйгон обменял трон на союз, а Дейенерис не смогла бы завоевать уважение и любовь королевств, была бы она удовлетворена? Или она знала бы только ложную любовь тех, кто боится оказаться во власти дракона?

Давос отодвинул свой стакан в сторону и наклонился вперед, в его глазах явно читалось беспокойство. «Станнис Баратеон был одним из таких типов. Он был блестящим командиром, справедливым человеком, имел право на трон, которого не было у Ланнистеров, и пользовался поддержкой многих хороших людей. Но он позволил лжи и пророчествам взять верх над его лучшими чувствами из желания того, кем, как он был убежден, ему суждено стать. Каждое его действие приближало его к собственной гибели. Тысячи людей погибли ни за что, его собственная дочь была убита по его приказу ни за что, и он сам умер ни за что. Тебя совсем не беспокоит, что такая судьба может постигнуть твою королеву, если она будет вести себя так, как будто она «заслуживает» того, чего она добивается?» То, как Давос смотрел на Миссандею, требовало от нее ответа.

«Я не позволю этому случиться», - сказала им Миссандея, но в ее словах сквозил страх. «До последнего вздоха я не позволю этому случиться».

«А после твоего последнего вздоха?» - настаивала Оленна. «Сможет ли она держать себя в руках, если потеряет величайший голос своего круга?»

Миссандея сглотнула, и ее взгляд упал на нее. Внезапно она встала со своего места. «Спасибо за вино». Она быстро ушла, не сказав больше ни слова.

Оленна почти почувствовала легкий укол вины за то, что они зашли так далеко в столь жесткой теме, но это было необходимо. Трудности, с которыми придется столкнуться такой женщине, как Дейенерис, если она сядет на Железный Трон, могут быть непреодолимыми, и многие пострадают, если ее стойкость сломается.

**************

Ужасающий, волнующий, фантастический и смертельно пугающий. Это были самые незначительные слова, которыми Санса могла описать ощущения от езды на драконе. Ее разум метался от тысяч мыслей, когда ее поездка закончилась. Не было конца тому, насколько невероятным было это чувство.

Но, к сожалению, этот чудесный опыт не был тем, что длился вечно, и не тем, что могло бы решить проблемы, с которыми ей пришлось столкнуться. Было большим разочарованием, что они вернулись. Утро тоже началось так хорошо. Новый черновик диктовки Джона для новой клятвы Королевской гвардии был сделан и готов к обсуждению и дебатам, корабли из Морского Драконьего мыса, перевозящие чардрева, за которыми послал Джон, наконец прибыли, и оба дерева были успешно пересажены в их новые дома, прекрасно стоя как в Богороще Красного Замка, так и в другой, в благоговейной части города, около руин Великой Септы. А поставки золота с продаж валирийской стали наполняли казну.

Но тогда новость о намерениях Джона после его войны была необъяснимой. Единственным утешением было то, что новость не распространилась. Она держалась в тайне. Очень в тайне. Насколько ей было известно, она, Оленна и Давос были единственными, кто знал эту новость... но Дейенерис, с другой стороны, весь ее совет знал об этом.

О чем думал Джон? После всего, ради чего они работали, он просто собирался все это оставить позади? Он был дураком. Это закипало в ее крови.

«Не говори мне, чтобы я успокоилась», - прошипела Санса, устремляясь по коридору к королевским покоям.

Сандор Клиган выглядел скучающим, но Санса его знала. Для того, кто ненавидел все, он беспокоился о ней. «Да хрен мне, если я скажу кому-то другому не злиться. Только не будьте, блядь, глупыми».

«Принято к сведению». Она была не в настроении, совсем нет. «Как он посмел? Как посмел это... это...»

«Хотите, чтобы я повторил это еще раз?»

«Заткнись». Он замолчал, лениво глядя в сторону, пока шел за ней. Репутации Пса достаточно, чтобы отпугнуть любого, кто осмелится приблизиться к Сансе Старк без веской причины. Ее собственного смертоносного взгляда было достаточно, чтобы отпугнуть и тех, у кого есть веская причина.

В тот момент сэр Берик не был на дежурстве, но сэр Джейме и сэр Крейтон знали, что она одна из немногих, кто мог прийти к королю без предупреждения. Поэтому они обошли ее стороной, когда она распахнула дверь, с силой ударив ею о стену. Джон стоял во главе своего стола с картой, сэр Лорас Тирелл, лорд Йон Ройс и ее дядя Эдмар Талли были с ним. Они болтали о военных передвижениях, но шум заглушил все. «Я хочу остаться наедине со своим кузеном», - сказала она. Вежливо, но с твердой сталью внутри. Тон, с которым нельзя было шутить.

Ее дядя и лорд Ройс выглядели неуютно, в то время как сэр Лорас сглотнул. Все посмотрели на короля, который встретился взглядом с Сансой. Он выглядел усталым, когда кивнул. «Оставьте нас». Они повиновались. Дядя Эдмар бросил на Сансу обеспокоенный взгляд, когда он это сделал, но она просто жестом дала ему знак уйти. Она была не в настроении для успокоения... по крайней мере, от него. «Да, Санса?» - спросил Джон, когда они теперь остались одни.

Один лишь взгляд на него, попытка улыбнуться ей разжигали ее гнев до новых высот. «Ты собираешься отречься от престола?»

К его чести, он не пытался отрицать это. «Нет. Отречение означало бы, что я официально ухожу в отставку и отказываюсь от своих притязаний и слушаю нытье и стоны других. Уйти без слов - проще».

Даже после его подтверждения того, что сказала Дейенерис, это все равно ударило ее, как молот войны. «Зачем... зачем ты это сделал?»

"Это необходимо."

"Необходимый?"

«Да. Все, на что я могу надеяться, - это уничтожение мертвых и смерть Короля Ночи, остальное лучше сделать без меня».

«Это неправда».

Он вздохнул. «Санса, я не хочу видеть тебя раненой, но...»

Она скрестила руки на груди. «Все, что до слова «но» - чушь». Одна из старых поговорок их отца, и она заставила его замолчать. «Так вот и все. Отказ от своих обязанностей? От своей семьи? От своего дома и людей... ради чего, Джон? Ради чего?»

Джон покачал головой. «Тебе не понять».

Внезапно Санса переместилась в похожую обстановку. Гораздо холоднее, гораздо менее комфортно. Палатка посреди Севера, недалеко от Винтерфелла. Их роли поменялись, он противостоял, а она отставала. Окруженная его безжалостным спокойствием. Здесь, как и там, она была эмоциональной, но теперь именно Санса была в наступлении. Ее эмоции бились о его лед.

Его слова заполнили ее голову. Когда-то она никогда не забудет, что это отвело ее от края отчаяния. Подняло ее и вернуло из самого темного места ее жизни. Санса Старк была счастлива, или была счастлива до этого. Впервые счастлива с тех пор, как покинула Винтерфелл в первый раз.

Эти слова вырвались наружу, ее мелодичным голосом, а не его грубым. «Но ты же мне доверяешь, не так ли?»

Ее кузен, может, и был дураком, но он не был идиотом. «Не ходи туда, Санса». Его голос был не совсем рычанием... скорее, как режущий нож.

Она не боялась. «Я знаю, что у тебя есть демоны. Ты не говоришь о них, но они там... Ты подтолкнул меня противостоять своим, поэтому я сделаю то же самое для тебя, и ты не будешь говорить мне остановиться».

«В этом нет счастливого конца, Санса. Не то что в историях, которые ты читала в детстве». Его лицо напряглось, когда он нахмурился. «Есть вещи... которые ты никогда не узнаешь. Я бы не стал тебя ими обременять».

«Ты все еще считаешь меня слабой?» - спросила Санса, ее голос прозвучал злее, чем она хотела.

Но гнев был настоящим.

«Хватит вкладывать слова в мой рот».

«Тогда скажи мне, почему ты настаиваешь на этом! Почему ты собираешься бросить все свои обязанности и свою семью на ветер?!»

Он молчал.

«Или ты просто трус?» Она его подстрекала? Да, подстрекала. «Отцу было бы стыдно за то, кем ты стал. Твоей матери и отцу тоже».

Но он не кричал. Он не кричал, не ревел и даже не бил ее. Вместо этого... «Я просто хочу, чтобы все это закончилось».

Столкнувшись с его взглядом, с его холодной яростью, скрывающей все его настоящие эмоции, окутывающей его, словно метель, Санса поняла, что проиграла. Все, что она бросила в него, не пробило его фасад. Стену, которая окружала то, что он действительно думал. Секреты, которыми он не поделился бы ни с кем, даже с ней.

Джон знал все о ней. Каждую деталь и каждую мысль... и Санса не имела с этим никаких проблем. Он спас ее, защитил ее даже после того, как она так плохо с ним обращалась в детстве, и она доверяла ему безоговорочно. То, чем Джон не поделился с ней, было ударом в грудь.

Как и более глубокий смысл его слов. «Ты собираешься умереть, сражаясь с Королем Ночи, не так ли?»

Взгляд его не изменился, а голос не выражал никаких эмоций. Холодный, бездушный... нет, скорее, навязчивый. Человек, которого избили до оцепенения. «Я не собираюсь умирать, но умру, если придется».

«Тебя уже вернули».

«Нет, если я упаду, то всё. Но если я выживу, то я побегу». Казалось, он стал менее напряжённым, но и не был расслабленным, когда он повернулся в сторону, глядя в очаг. «Я не прошу ничего, кроме мира. Жив я или мёртв».

«Не будет мира, Джон. Если ты уйдешь... Многие последуют только за тобой. Ты единственный, кто хоть немного связывает Север с Югом, и они не будут доверять Дейенерис».

Глаза Джона сузились. «Они будут. Я позабочусь об этом».

«Они не сделают этого... и даже если мы с Риконом скажем им, они пойдут своим путем». Она закусила губу.

«Этого не произойдет».

«Почему ты продолжаешь это говорить? Почему ты продолжаешь это отрицать? Потому что ты думаешь, что умрешь?» Санса рванулась вперед, эта мысль доводила ее до агонии. «Ты... ты... ты ублюдок!» Она ударила его, кулаками стуча по груди своего немного более низкого, но бесконечно сильного кузена. Санса, вероятно, пожалеет, что назвала его так, прокричала это, но в этом он был ею. «Ты не умрешь! Ты не умрешь! Как ты смеешь!»

Хотя он напрягся от оскорбления, вид ее в таком состоянии заставил глаза Джона смягчиться. «Санса...»

«Нет! Как ты смеешь это делать? Как ты смеешь думать, что твое отсутствие в нашей жизни - это хорошо? Отец, мать, Робб, тетя Лианна... твой отец и даже семья Дейенерис, твоя семья». Слеза скатилась по ее щеке. «Мы все потеряли достаточно». Санса не могла сдержаться. Она разрыдалась, слишком слабая, чтобы помешать ему обнять ее. Дать ей почувствовать себя в безопасности и тепле...

Хотя это было последнее, что он должен был заставить ее почувствовать. «Мне жаль».

Всхлипнув, она обняла его в ответ. «Не делай этого... Это худшее, что ты мог сделать».

Повисла тишина, прежде чем он наконец ответил. «Ты ошибаешься». Санса отстранилась, глядя на него налитыми кровью глазами. Сверля его душу, видя, что она полностью сломана. Преследуемая. Мучимая. «Есть вещи хуже смерти».

«Становишься тварью?» Он покачал головой. «А потом что?»

«Это... Я не могу...»

Санса больше не могла этого выносить. «Ладно!» Она топнула ногой по полу, как бы она ни была раздражена, она не собиралась ничего сломать или снова ударить Джона. «Кстати, Дейенерис знает». С этими словами она выбежала. Умудрившись добраться до своей спальни и кровати, прежде чем рухнуть на нее, закрыв лицо руками, когда рыдания возобновились.

**************

«Ты не очень похожа на свою мать». Никакого вступления, просто в самую гущу событий. И голос ее был таким злобным. Неужели Серсея Ланнистер действительно ненавидела всех, кто не был ею?

Стоя там, в своем строгом черном платье и красном плаще, Дейенерис подняла бровь. «Ты первый человек, который мне это сказал».

Раздался хрюкающий звук, когда Серсея вытянулась так сильно, как только могла в тесной камере. Дейенерис годами представляла ее холодной и жестокой женщиной, облаченной в богатство и власть своей семьи. Этот образ был разрушен этим человеком. Бледным, грязным и израненным.

«Мой отец однажды водил Джейме и меня в Красный замок, прежде чем твою семью выкорчевали. Рейла была красивой, но такой слабой». Горький смех. «Она была запуганной и хрупкой из-за твоего безумного отца... твои глаза, по крайней мере, его. Тот же холодный взгляд, но это красивое лицо хорошо скрывает безумие в них».

Стиснув зубы, Дейенерис сохраняла ледяное выражение лица. Она не знала, зачем она здесь и зачем вообще сюда лезет. Санса говорила о Серсее как о человеческой грязи в юбке... «Ты была той, с кем я думала, что буду бороться», - наконец сказала она. «Женщина, которая проложила себе путь к трону любыми необходимыми средствами».

«В любом случае», холодно повторила Серсея, «кроме того, что я никогда не была достаточно сентиментальной, чтобы заботиться об овцах подо мной». Наклонившись вперед в камере, Серсея схватилась за прутья. Глядя на Дейенерис, которая отказывалась сделать шаг назад. «Это жалко, тратить столько времени и сокровищ на сточные канавы рабов».

«И это все о тебе, не так ли? Только твоя сила имела значение?»

«Да, и к черту всех, кто не я». Она звучала почти гордо собой.

Жалкий вздох вырвался у Дейенерис, и одно-единственное слово спряталось в ее дыхании. «Жалкая», - пробормотала Дейенерис. «Ты жалкая, Серсея Ланнистер». Свергнутый узурпатор злобно ухмыльнулся ей. «Оставила все, и вот ты здесь. Никаких союзников. Никто тебя не любит. Приговорена к смерти за свои преступления... и во мне все еще есть силы пожалеть тебя».

«И ты думаешь, что знаешь любовь?» - усмехнулась она. «Они отбросят тебя, как твой брат отбросил меня».

На этот раз Дейенерис улыбнулась. «Должно быть, внутри у него все горит, леди Серсея. В тот момент, когда ты увидела Эйгона таким, какой он есть, призрак Лианны, должно быть, был прямо за ним, улыбаясь тебе». Кулаки Серсеи сердито сжались у прутьев. Ее насмешки сработали. «Если бы Джоффри был моим родственником, я бы сожгла этот замок дотла в ту же секунду, как увидела его. Я думала, ты будешь достойным противником. Я ошибалась. Я искренне надеюсь, что боги смилостивятся над тобой».

«Он предаст тебя!» - завизжала она, когда Дейенерис ушла. «Он будет таким же, как все остальные!» Дейенерис не обратила на нее никакого внимания. Она позволила сломленной королеве ругаться во тьме, потому что это было все, что могла сделать Серсея сейчас.

Бражо ждал ее наверху, положив руку на рукоять своего Араха и щелкнув языком. «Ты получила то, что хотела, Кхалиси?»

Дейенерис вздохнула. «Нет, я этого не делала».

«Тогда почему ты пошёл?»

Она улыбнулась. Ее самые близкие дотракийцы всегда были такими прямолинейными. Это было освежающе. «Я хотел увидеть. Она знала мою семью... мою мать, отца и брата. Теперь я знаю о них больше».

«Это не то, чего ты хотела. Исполни свои желания, или ты потратишь время впустую». Дейенерис поджала губы. С этим она не могла спорить.

Серсея была у нее на уме из-за Рейегара, а Рейегар был у нее на уме из-за... его сына. Эйегар был загадкой, кем-то, кто был таким, как все, что люди описывали ее брата, но и не таким. Рейегар любил музыку, книги и компанию своих друзей, все это Эйегон не проявлял интереса. Но оба они были обременены пророчествами, сильными воинами, которые возмущались своей властью, и желанными.

Санса, Давос, даже Сэмвелл Тарли - все были о нем высокого мнения. Он взвалил на себя бремя, о котором никто его не просил, больше, чем ему было нужно...

Дейенерис имела в виду то, что сказала Серсее о том, что ценит его. Если бы обстоятельства были лучше, она бы сделала все возможное, чтобы укрепить их семейную связь. Но пропасть между ней и Эйегоном становилась все шире и шире.

Когда Дейенерис и Брахзо проходили через тронный зал, она обнаружила, что ее шаги остановились при виде сира Лораса без доспехов, который резко разговаривал со служанкой в ​​платье, украшенном золотыми розами. Их голоса были шепотом, но Лорас практически прокричал ей свой последний приказ.

«Тогда узнай сейчас!» - прошипел он, прежде чем понял, что за ним наблюдают, и в этот момент он быстрым шагом помчался к главной двери, в то время как служанка пошла в противоположном направлении к Крепости Мейегора, едва сдерживая слезы.

Любопытство заставило ее задуматься, все ли в порядке в доме Тиреллов. Несмотря на то, что Дейенерис покинула свой Дом, она не стала думать иначе о Лорасе, который все еще уделял ему внимание и прикладывал усилия. Серсея почти уничтожила Тиреллов навсегда, и, учитывая, кем был Лорас, было понятно, почему напряженность в их семье была высокой.

Ее глаза сузились при виде Железного Трона, и ее мысли вернулись к Эйгону и тому, что она подслушала в его комнате. Она сделала глубокий вдох, готовясь наконец-то выступить против него по поводу такого абсурда. Она не хотела никаких препятствий на своем пути к Трону, но Эйгон больше не был для нее препятствием. «Бражо, можешь идти. Я пойду в покои короля одна».

«Это твое решение, Кхалиси?»

« Да. Я не верю, что он причинит мне вред». Больше не может быть никаких хождений вокруг да около. Больше никаких предположений, никаких домыслов и никаких секретов.

Дейенерис быстро пошла в покои короля, одна. Так же, как она не хотела иметь с собой никакой охраны, и не хотела она присутствия советника, который мог бы попытаться взять бразды правления ее словами за нее. Это должна была быть она и только она.

«Ваша светлость!» Она сильно постучала в дверь короля, игнорируя поднятую перед ней золотую руку и данное ей предупреждение. Она сердито посмотрела на дверь, сопротивляясь желанию встретиться глазами с Цареубийцей. Со сколькими Ланнистерами ей пришлось иметь дело сегодня?

«Ты разве меня не слышал? - сказал сир Джейме Ланнистер. - Король занят. Возвращайся...»

Дверь открылась, и там стоял Эйгон. «Входи», - неприятно поманил он, придерживая дверь открытой для нее. Он поднял руку, когда сир Джейме и сир Крейтон попытались войти, закрыв дверь за Дейенерис. Теперь они были одни. «Я думал, ты уже на пути к Драконьему Камню. Но полагаю, ответ, почему ты не идешь, очевиден. Значит, ты слышал меня и Давоса?»

Ее бровь приподнялась. «Санса тебе сказала?»

«Скорее, он прокричал мне это». Казалось, это должно было быть забавным, но он был совершенно серьезен. «Единственный человек, который мог ей это сказать, это вы, ваша светлость. Зачем вы вообще ко мне пришли?»

Дейенерис выпрямилась. «Я хотела поделиться с Сансой информацией, которую нашла, которая могла бы помочь тебе в твоей войне. Мой брат искал сломанный меч, на котором было выгравировано пророчество, которое Жрицы Владыки Света говорили мне раньше. Где-то другая половина имеет ответ на то, что все это значит на самом деле. Я подумала, что у тебя может быть идея...» Она покачала головой, понимая, что отвлекается от причины, по которой она пришла к нему в первую очередь. «В какую игру ты играешь?» Дейенерис сразу перешла к делу. «Неужели все, что ты приводил против меня, было просто представлением, чтобы, когда придет время, я поверила, что имею полное право на трон? Ты отбрасываешь это в сторону, как будто это что-то незначительное».

«Это просто уродливый стул», - ответил Эйгон.

Дейенерис чуть не дала ему пощечину еще раз. Он знал, что она имела в виду. Трон, корона, титул, ответственность за все это.

Казалось, он воспринял ее молчание как ответ, поэтому он дал свой ответ. «Я же сказал тебе, что делаю только то, что от меня требуется. Это все, что я когда-либо делал, хочу я этого или нет, и почти никогда не делал это по желанию. Я ненавижу все это. Но и бросить не могу. Когда играешь в игру престолов, либо живешь, либо умираешь. Среднего не дано».

Хуже всего было то, что он был прав. Ее племянник явно усвоил те же уроки, что и она. Сожалела ли Дейенерис о своей кампании по освобождению рабов? Никогда, но она недооценила, насколько далеко зайдут Мастера, чтобы противостоять ей, и непостоянство вольноотпущенников в их поддержке. Эйгон сам прошел через некоторые тяжелые уроки, она была в этом уверена, но...

Было больше, чем казалось на первый взгляд. Дейенерис услышала в его голосе нотки убежденности. Отчаяния. Боли. Эйгон играл в игру и играл хорошо, но он не был лжецом. Возможно, это было только с ней, но по какой причине она не знала. Однако Дейенерис могла видеть сквозь его отстраненный фасад.

«Что вам пришлось пережить, чтобы поверить в это?»

Эйгон с любопытством посмотрел на нее. «Более чем достаточно».

Дейенерис поджала губы. «Я пошла к Серсее Ланнистер».

Он фыркнул. «И зачем ты это сделал?»

Для кого-то столь сурового он мог быть забавным. Дейенерис фыркнула, слегка ухмыльнувшись. «Мне было любопытно узнать о человеке, с которым я закалила себя, чтобы сражаться. Мой совет предсказал мне долгую войну, которая продлится луны, если я не использую своих драконов, чтобы сжечь Королевскую Гавань».

«Лучше бы ты этого не делала». Он не смотрел на нее, подойдя к окну и выглянув наружу. «Твоя репутация - освободительницы. Не поможет...» - заминка в его голосе, каким бы стальным он ни был. «Если ты его сломаешь».

«Вот... почему я не собиралась этого делать». Дейенерис подняла бровь, но он все еще не сдвинулся с места. «В любом случае, это была пустая трата времени. Она сравнила меня с моей матерью, что я такая же слабая, как она... но с безумием моего отца».

Она заметила, что руки Эйгона сжались в кулаки. «Ты не он... тебе не обязательно быть им».

«Я знаю». Дейенерис подошла к нему, глядя на его лицо. В солнечном свете он выглядел на свой юный возраст. Не то жесткое выражение, которое ему пришлось принять. «Дети не обязаны быть своими родителями и не связаны своими решениями или преступлениями... но семья есть семья».

«Ты не изменишь моего мнения», - прорычал он.

«Было бы лучше, если бы я действительно поняла твое решение, Эйгон. Племянник». Она закусила губу, двигаясь, чтобы коснуться его руки, сжимавшей подоконник. Он напрягся, но не отстранился. «Ты отверг все предложения и моего совета, и твоего о разделении власти».

Он моргнул. «Как я уже сказал, я делаю то, что от меня требуется». Глаза Эйгона все еще смотрели в воду. «Я воин, командир, убийца. Даже если я ненавижу это, я хорош в этом. Я не нужен, когда наступают дни мира».

«Мир ненадежен. Война может разразиться в любой момент. Иметь наготове воина вашего уровня - это то, что нужно королевствам».

"Мне все равно."

«Я думаю, что да». Она сжала его руку, и он наконец посмотрел на нее. Человек, полностью захваченный призраками, и впервые это заставило сердце Дейенерис сжаться. «Ты мой племянник, Эйгон. Семья, о которой я никогда не думала, что у меня есть». Дейенерис повернулась к нему лицом. «Если бы Рейегар был жив, мы бы росли вместе, и я уверена, мы были бы близки».

Глаза Эйгона затрепетали. «Я знаю». Эмоции отразились на его лице. «Но это не так... это наша реальность, и я готов ее принять. Взросление как Джон Сноу научило меня многому».

«Твой народ любит тебя, Эйгон».

«Нет, не любят. Они восхищаются и забавляются. Я им просто удобен».

«Это неправда».

Он покачал головой. «Ты знаешь, что значит быть любимым людьми... Для многих я могу быть просто ублюдком, но это будет моим наследием». Эйгон открыл глаза, на его лице промелькнуло мимолетное выражение ужаса, прежде чем оно утонуло в его обычной жесткости.

«Эйгон...»

«Что нужно, чтобы ты просто отпустила эту чертову штуку? Почему бы просто не отдать ее кому-то другому?» То, как он это сказал, было похоже на то, что он пытался заверить ее, что она не виновата в чем-то. «Я не понимаю, почему кто-то хочет оставаться в этом месте».

Дейенерис копнула глубже. «Ты мой племянник, и я бы предпочла править вместе с тобой, чем в одиночку. Я знала, каково это - быть одной, знать, что ты единственный оставшийся, пока у тебя хотя бы была семья...»

«И я потерял вс...!» Дрожа, было ясно, что могущественный Эйгон VI Таргариен все сильнее старается сохранить контроль над своими эмоциями. «Это мое окончательное решение». Глаза Эйгона тлели. «Все, что тебе говорили о себе и обо мне, было ложью. Я всегда буду ублюдком, а ты просто необыкновенный».

Ее глаза сузились. «Нет никакой пользы в том, чтобы разрушить нашу семью, как раз когда я наконец ее вернула... Я никогда не прощу тебя, если ты это сделаешь».

Эйгон встретил ее взгляд своим. «Цену, которую я заплачу с радостью». Боги, ей хотелось ударить его за это.

Он подошел к своему столу и протянул кусок пергамента. «Моя последняя воля. Если мертвые будут побеждены и независимо от того, буду ли я жить или умру, я ухожу. Трон больше не будет моим». Он посмотрел на нее как раз в тот момент, когда она собиралась спросить. «Но ты не мой наследник».

Дейенерис замерла.

«Великие лорды Вестероса соберутся вместе и выберут, кто будет сидеть на Троне как Король или Королева». Он положил завещание обратно на стол. «Это единственный способ, которым ты сможешь стать Королевой, которой ты хочешь быть, Дейенерис. Они должны выбрать тебя, в противном случае, для них, ты будешь там только из-за трех драконов, которые заставят их замолчать, если они не согласятся».

Дюжина мыслей захлестнула ее сразу. Какой дурак оставит трон открытым для кого угодно? Тогда достаточно будет кого-то с достаточным количеством друзей, чтобы оказаться там, где он не заслуживает.

Но их разговор прервался, когда Эйгон внезапно вздрогнул и закричал, словно его ударили вилкой.

****************

«Джон!» - закричал Ворон, заставив Джона вздрогнуть от удивления. «Джон, возникла серьезная проблема. Тварь, направляющаяся к тебе, сбежала в Речные земли к востоку от города лорда Харровея».

Что? Нет, этого не может быть. Джон втянул воздух и холодно задержал его. За транспортировкой этого упыря наблюдали двадцать человек. Как, во имя Семи Адов, он освободился?

И тут в дверь быстро постучали. «Ваша светлость», - крикнул сир Джейме, - «вам принесли свиток с вороном. Человек с ним говорит, что это срочно».

«Я выковал его для тебя. Поторопись». Присутствие Ворона исчезло.

Джон быстрым шагом бросился к двери, оставив Дейенерис позади.

Он распахнул дверь и выхватил пергамент из рук слуги, который его принес. Он сделал вид, что внимательно его прочитал, разыгрывая представление для окружающих. «Нет...» - выдохнул он. «Нет!» Он пнул каблуком сапога дверь, ударив ее о стену за ней. «Джейме! Позови остальных королевских гвардейцев и Совет в Малый зал Совета, немедленно!» Он повернулся к Дейенерис. «Мне нужно будет одолжить у тебя Рейегаля».

«Что это?» - спросила Дейенерис, прервав их предыдущий разговор.

«Умертвие, пришедшее из Винтерфелла, сбежало по дороге, и теперь оно в чертовых Речных землях! Если эта тварь начнет убивать, то таких станет еще больше, и нам всем конец».

Дейенерис следовала за Джоном по пятам, пока он мчался через замок в зал малого совета.

«Что случилось?» - прошипел он сквозь зубы, достаточно тихо, чтобы Дейенерис не услышала его.

«На караван напали люди, которые думали, что это золото, которое везут вам. Они убили наших людей, и тварь сбежала».

«Бежал?» Джон почти остановился на месте. «Он не боролся? А как насчет тел наших людей?»

«Нет, он просто убежал, Джон. Я пытался проследить его путь, но...» - голос Ворона затих.

«Бран?» - прошептал Джон, но ответа не последовало. Ворон, вероятно, сейчас искал существо.

Джон добрался до зала заседаний Малого совета, и вскоре собрались все остальные.

«Умертвие сбежало!» Джон перешел сразу к фитилю, не утруждая себя любезностями и приветствиями. «Оно потерялось где-то в Речных землях!»

«Что?» - спросила Санса. «О чем ты говоришь?»

«Квиберну и Сэму нужно было еще одно существо для изучения, поэтому я послал за другим из Винтерфелла, и оно вырвалось на свободу по дороге!» - поправил Джон. «Эдмур», - все глаза обратились к лорду Речных земель, когда сир Бринден Талли показал карту королевства лорда, - «насколько мне известно, караван, перевозивший его из Винтерфелла, потерял его к востоку от города лорда Харровея. Есть ли какие-нибудь поселения без надлежащей охраны, на которые оно могло бы напасть?»

Вместо Эдмура сир Бринден ответил: «Вряд ли. Дороги в этом регионе не проходимы в холодных условиях. Люди предпочитают оставаться вдоль побережья и Королевского тракта».

«Это было до войны, дядя», - вмешался Эдмар и указал на две реки между Риверраном и городом лорда Харровея. «Ланнистеры сожгли несколько мостов, чтобы перерезать цепочки поставок, и я поручил трем бригадам восстановить их. Два моста уже построены, но один здесь», - он указал пальцем на реку с надписью «Большая Ива». «Я воспользовался возможностью построить новый мост на развилке, чтобы сэкономить несколько дней пути вокруг нее. За строительством должны следить один или два вооруженных человека, но у них нет драконьего стекла».

Сир Бринден, казалось, был так впечатлен своим племянником, словно это был первый раз в его жизни.

«Им просто нужен огонь», - напомнил Давос.

«Упыри не будут рисковать с солдатами, - сказал Джон, - они будут искать любого беззащитного, например, караванщиков или одиноких путников.

Лорд Эдмар выглядел скептически. «Ваша светлость, я сомневаюсь, что это существо имеет представление о местности или знание маршрутов путешествий...»

«Предположим, что так и есть!» - выругался Джон, и Эдмар стиснул зубы.

«Здесь», - Эдмур указал на дорогу, которая была отмечена как проходящая мимо Харренхолла. «Без проживающего лорда дороги около Харренхолла не охраняются и часто используются без разбойников, собирающих налог».

Джон пристально вглядывался в точку на карте, словно смотрел на саму землю сверху, сидя на спине дракона, высматривая существо.

«Я ничего там не вижу...» - сказал Ворон, и Джон наклонил голову, сдерживая любую реакцию, которая могла бы показаться странной.

«Ваша светлость?» - спросил сир Бринден.

«Джон, я ничего там не вижу. Как будто в поле зрения туман, который не дает мне увидеть лес. Он там, я знаю его, но не знаю, где именно. Тебе придется его выследить».

Джон постучал по участку карты около Харренхолла, отмеченному деревьями рядом с Оком Бога. «Вот, оно придет сюда. На открытом пространстве ты ничто и уязвим. Оно спрячется здесь, преследуя ничего не подозревающих».

«Тогда нам следует немедленно послать воронов», - посоветовал Берик. «Торос и его люди в Речных землях собирают людей. Он может взять Братство и уничтожить его».

Джон покачал головой, в нем нарастал жгучий гнев. «Мы не можем рисковать. Если хоть один человек будет обращен этой штукой, то мы почти проиграли. Мы не можем рисковать, чтобы чума тварей распространилась к югу от Стены, и ожидать, что с севера придет армия. Никаких шансов, никаких». Пальцы Джона сжались в кулаки. «Мы спалим весь лес».

«Ваша светлость», - возразил Эдмар, - «время, которое потребуется для эвакуации местности и привлечения людей, необходимых для такой разрушительной задачи, займет больше времени, чем просто сбор небольшой армии для его преследования».

Джон поднял глаза, уставившиеся на него. «Нам не нужны люди, когда у нас есть драконы. Я беру Рейгаля и разожгу самый большой огонь, который когда-либо видел юг, даже если это означает его гибель».

«А как насчет дорог?» - спросил сир Джейме, положив здоровую руку на рукоять меча и глядя Джону прямо в глаза. «Они не будут бесплодными. Ты готов просто убить невинных, если это будет означать безопасность королевств?»

«Я не думал, что ты так заботишься о невинных», - парировал Джон.

У Тириона наготове было собственное замечание. «А я и не думал, что ты вообще не заботишься о них. Поимка этих существ была твоей идеей и необходимостью, но эта ситуация - твоя вина. Ты готов позволить другим платить за твои ошибки?»

«Это не первый и не последний случай. Я больше не собираюсь тратить время на это-»

«Оставайтесь там, где вы есть, ваша светлость», - резко сказала Дейенерис. «Вы предполагаете, что я позволю вам свободно взять с собой одного из моих драконов, когда вы неправы. Если вы так готовы нести смерть тем, кто этого не заслуживает, то вы можете сделать это верхом на лошади, но не на моих детях».

«Сейчас не время для этого!» - воскликнул Джон.

«Это единственный раз для этого! Мы охотимся на существо, а не сжигаем его. Пошлите воронов тому, кто может помочь, и посадите его в клетку. Драконье стекло и огонь - вот и все, что нужно».

Появился голос Ворона. «Хоуленд Рид и некоторые из его людей находятся около Высокого Сердца, охотятся на отставших Фреев, которые создают проблемы. Они могут встретиться с вами там».

Лицо Джона исказилось в замешательстве. Что делал Хоуленд так далеко к югу от Перешейка? «Прекрасно, но лошади слишком медлительны. С драконом мы можем быть там до завтрашнего полудня. Пошли воронов к Торосу и его людям». Джон посмотрел на свою Королевскую гвардию. «Берик, Уоллес, Ремус и Крейтон, вы все поедете со мной. Джейме, Лорас и Маркус, вы останетесь здесь и будете следить за советом».

«Подожди», - Дейенерис положила руку на грудь Джона. «Я тоже иду».

«Нет», - не колеблясь, ответил Джон.

«Мне все равно, позволит ли Рейегаль тебе быть его наездником. Пока я не поеду, он не поедет, понимаешь?»

Джон глубоко вздохнул. «А как насчет твоего посещения Драконьего Камня?»

«Они могут подождать еще несколько дней».

Хорошо, но возьмите с собой охрану».

Дейенерис кивнула. «Сир Джорах и мои Безупречные - вот все, что мне нужно. Но нам понадобится новое оружие. По крайней мере, копья из драконьего стекла».

«У нас полно оружия, которое еще не отправлено на Север. Всем лучше вооружиться в течение часа, потому что, готовы вы или нет, я иду».

« Мы », - поправила Дейенерис, - «уйдем. Тебе не обязательно решать все проблемы самостоятельно, ты же знаешь».

Джон секунду смотрел на нее, сдерживая слова. С тех пор, как он очнулся от смерти, он только этим и занимался. «Поторопись. Полчаса, а потом мы уйдем».