Ты мне доверяешь?
Опустив поднос молочного цвета на стол, Джисон убрал за ухо вьющиеся пряди каштановых волос и сел на стул. Сонный и уставший после смены Хенджин ел онигири с креветкой, заботливо купленные его парнем, с таким расстроенным лицом, что невольно ощущал на себе бесконечно жалостливый взгляд. Феликс никак не мог привыкнуть к тому, что Хенджин и вправду всегда так ест.
В их группе ползло много слухов разного рода — Феликс раньше обедал в полном одиночестве в укромном уголке, а последние несколько месяцев находился в компании двух парней, с которым мало кто общался, — но Феликса они не волновали. В запертой кабинке туалета, когда Хенджин шептал на ухо: «Ты знаешь, что они говорят о наших отношениях?», Феликс затыкал его глубоким поцелуем и отвечал: «Это не их дело». Хотя иногда бывали моменты тревоги по этому поводу, но дальше трясущихся рук это не заходило. Парень потихоньку переставал обращать внимание на неприятные слова за спиной.
— Короче, вчера пошел прогуляться, — Джисон отпил свой мерзкий сладкий кофе из большого картонного стакана и сцепил ладони. — Подумал: «Ну вот если сейчас где-нибудь я случайно обнаружу тату-салон, я не сдержусь», и, знаете что? — он выдержал театральную паузу, — я обнаружил. Я набил себе татуху.
Все истории этого парня имели неожиданный конец, но сегодня он почему-то не удивил. Хван и бровью не повел, продолжив набивать рот едой.
— И? Вы даже не попросите меня показать эту ебейшую татуировку, эскиз к которой делал я?
— Что-то уже и не интересно, — Ли расчесал каре черных завитых волос пальцами и пожал плечами. — А где необычный финал?
— А, точно, — Хан хлопнул себя по лбу и потом расплылся в хищной улыбке. — Так вот, я туда зашел, а там... — очередная театральная пауза заставила Хвана вздохнуть. — Чувак с третьего курса, представляете? Бан Чан. У него еще рукава забиты полностью. Теперь мы друзья, у меня есть большая скидка на татуировки и он предложил мне учиться у него.
Молчание затянулось. Хенджин взглянул на подозрительно притихшего Феликса и нахмурился.
— Что случилось?
— Я тоже хочу себе татуировку... И всегда хотел.
— Пожалуйста-пожалуйста, давай с моим эскизом! — блеснув яркой улыбкой, Джисон почти перелез через стол, но вовремя опомнился и прочистил горло. Когда разговор заходил о его любимом деле, Джисон становился неуправляемым. В принципе все, что он делал, это без конца трепался про татуировки, спал на парах, курил и объедался непомерным количеством еды. — Я умоляю...
— И где ты ее хочешь? — Хенджин в удивлении почесал бровь. Услышать подобное от Феликса казалось чем-то невозможным.
— На бедре, — отозвались смущенно.
— Ох.
— Ох, — повторил улыбающийся Джисон. — Сексуально. Так что, вы хотите увидеть мою крутую татуировку?
***
Чан — невероятно харизматичный парень. За пять минут беседы он очаровал всех, а Джисона — повторно. Но Хенджин отчего-то отнесся к нему с легкой опаской и немного расстроился из-за того, как восторженно Феликс разглядывал татуировки, обвив крохотными ладонями подкачанный бицепс. Хенджин признался себе в том, что впервые в жизни ревновал Феликса к другому парню. И ладно, если бы этот парень был объективно непривлекательным, но Чан был слишком привлекательным и цеплял каждого одной только улыбкой с ямочками на щеках. А еще Чан играл в университетской сборной по волейболу. Хенджин из всего этого не имел вообще ничего.
— Вау, — следуя восхищенным взглядом по переплетению линий от плеча до кисти, Феликс почти подпрыгнул и запищал от счастья. Руки этого парня с третьего курса выглядели и вправду хорошо, отрицать никто не мог, но где-то внутри у Хенджина затаилась странная обида. Он отвел взгляд и посмотрел на Джисона — Джисон смотрел на него в ответ, скривившись в явном непонимании. — А какой у тебя прайс?
— Все зависит от сложности эскиза, — Чан сверкнул самой шикарной улыбкой из своего арсенала и опустил закатанные рукава свитшота. — У меня скрины есть, могу тебе кинуть, если дашь контакты.
Хван хотел упасть на колени и схватиться за вельветовые штанины своего парня, разрыдавшись в просящем «Не давай, не давай», но лишь натянул кривое подобие улыбки, когда Ли, весь светящийся от радости, записал свой номер в чужом черном айфоне. Третьекурсник одарил Хвана по-доброму насмешливым взглядом и, отсалютовав на прощание, потерялся в толпе спешащих студентов.
Остаток дня Хван был вынужден слушать про нового знакомого. Когда они ехали домой к Ли, когда выбирали роллы на ужин, когда искали фильм на вечер и даже, блять, когда горячо целовались на кровати, возбужденные до предела, — все это время Ли не прекращал трепаться.
Хван раздраженно вздохнул и принял сидячее положение, вырвавшись из объятий. Допил остатки колы на дне синего прозрачного стакана, посмотрел на полупустую упаковку роллов и обернулся на тихое:
— Ты чего? — Феликс, растрепанный и краснощекий, непонимающе надул губы. А Хенджин даже и не знал, «чего» это он. Разумеется, ревновал. Разумеется, очень-очень сильно. — Я что-то сделал не так?
— Ну да, я не такой крутой, как Чан, и не бью татуировки, но ты можешь не говорить о нем хотя бы сейчас?
Лицо Феликса вытянулось в шоке, и былая интимная атмосфера испарилась по щелчку пальцев. Хенджин сложил пустые коробки от еды в бумажный пакет с ресторанной вывеской и понес стаканы на кухню, ничего не ответив. Это ведь правда обидно — Феликс, такой прелестный и чарующий (и все еще его парень), бесконечно болтал о другом. Чан, если говорить откровенно, сочетал в себе все качества, благодаря которым мог спокойно увести Феликса у Хенджина: и спортсмен, и красавчик, и не имеет вредных привычек, и шутит смешно.
Хван агрессивно натер стаканы губкой и захотел материться, а потом его просто обняли сзади и стаканы начали мыться более бережно. Кончик носа ткнулся в плечо, а ледяные ладони заползли под серую футболку и огладили напряженный торс, заставив парня наконец выключить воду и вытереть руки.
— Да, я ревную.
— Ну и зачем ты ревнуешь меня? — нос прислонился уже к кадыку — Хван развернулся и угрюмо посмотрел в расслабленное лицо.
— Затем, что ты такой красивый и хороший и он может тебя увести, — Ли похлопал глазами, а затем громко рассмеялся и ударился лбом о чужую грудь. — В этом нет ничего смешного.
— В этом есть много чего смешного, Хенджин. Например то, что ты полный дурак, — в складку между нахмуренными бровями впилась подушечка указательного пальца. — Я не отрицаю того, что он прикольный и все такое, но я встречаюсь с тобой, Хенджин. Мне нравишься ты, и хочу я только тебя. Если бы он мне понравился, то я бы не стал вступать в отношения с тобой, ты так не думаешь?
Поджав губы, Хван театрально закатил глаза. Шеи коснулись поцелуем — в последнее время Ли только и делал, что возбуждал. А противостоять ему было просто не возможно. И Хван не стал: немного покривился в фальшивой обиде, повздыхал и в конце концов все равно позволил увести себя в комнату.
— Итак, у тебя по-прежнему ничего с собой нет, да? — Ли, скользнув пальцами по покрытой мурашками пояснице, недовольно выдохнул куда-то в кадык. Былая интимная атмосфера стремительно вернулась в комнату с приглушенным светом.
— Ты обещал намекнуть, прошу заметить.
Феликс обессиленно упал головой на бледно-розовую подушку и посмотрел как-то совсем раздраженно. Хенджин невинно улыбнулся в ответ, абсолютно такой же растрепанный и сверкающий возбужденным блеском темных глаз.
— Если завтра ты появишься в этой квартире без сраного пакетика из аптеки, то я оставлю тебя спать на полу.
— Он же у тебя с подогревом, это не так плохо, — Хенджин рассмеялся и, когда ногти прошлись прямо по голым ребрам, зашипел. — Ладно-ладно, я понял. Я просто... Ну, вообще-то, я тоже волнуюсь. Мне немножко страшно, если ты не заметил.
— Ты говоришь так, будто это тебе надо провести целый час в ванной, чтобы подготовиться, — Феликс вытащил руку из-под футболки и отвлекся на телефон.
— Я же не хочу сделать тебе больно, потому и волнуюсь.
— Как это мило с твоей стороны, — ворчливый шепот прозвучал уже в губы. Хенджин, конечно, не смог сопротивляться и протолкнулся в горячий рот языком. Он понимал, что уже опаздывал на работу, потому что никак не мог контролировать количество слабых укусов на своей шее и бесконечных надавливающих прикосновений — Феликс бродил ладонью рядом с резинкой домашних штанов и откровенно дразнил.
Хенджину пришлось написать начальству, что сегодня на работу он не выйдет. Это и не расстроило, пусть он и потерял некоторую сумму, которую должен был получить за смену. После короткого сообщения со лживыми объяснениями Феликс нервно откинул чужой телефон на другую половину кровати и все-таки стянул мешающую футболку, а затем расплылся в самой хитрой улыбке из всех возможных.
— Даже если бы ты собрался на работу, я бы тебя никуда не отпустил.
Сейчас игривый взгляд перемещался с глаз на губы — Хенджин последние несколько месяцев замечал его все чаще и чаще, и этот взгляд без конца выбивал весь воздух из легких моментально. Феликс мог быть таким: сексуальным до дрожи в коленях, но с тем же ангельски невинным.
— Какой же ты...
— Какой? — усмехнулся Феликс. Пальцы наконец легли на резинку штанов и шлепнули ею по низу живота, а затем медленно нырнули под нижнее белье. Феликс охнул от того, с какой силой сжали черные пряди на затылке.
Если бы Хенджину еще в начале первого курса сказали, что спустя полтора года он будет наблюдать такое, он бы не поверил. Хенджин и в самом деле не мог представить, что Феликс может вести себя так, когда видел его на другом конце аудитории, в холле на первом этаже и в неловких пересечениях в туалете, в который нельзя было протолкнуться на перемене. Вообще-то, Феликс всегда мило улыбался и смущался с нелепых ситуаций, благодарил кивком, когда ему придерживали дверь, и добродушно делился конспектами. А сейчас Феликс прерывисто дышит на ухо и приподнимает бедра в желании избавиться от одежды. И это что-то уже за гранью.
Поскорее стянув со стройных ног вещи, Хван лишь на секунду переместил взгляд на заинтересованное лицо приподнявшегося на локтях Ли, а затем улыбнулся, уткнувшись в тазобедренную косточку. Кожа, сплошь усыпанная мурашками, пахла масляным лосьоном с хлопком. Ли питал бурную страсть к ароматам чистоты.
— Так где ты хочешь татуировку? Вот здесь? — Хван провел носом в сторону бедра совсем рядом с пахом, и сверху послышался напряженный вздох. От легкого укуса Ли и вовсе вздрогнул, попытавшись свести ноги вместе.
— Я тебя ненавижу.
— О, это ложь. Тебе же нравится.
Пальцы зарылись во взлохмаченные пряди — Хвана потянули наверх, и он послушно оперся руками в постель по обе стороны от чужого тела, не прекращая улыбаться. Хотелось немного поиграться, смутить Ли и просто посмотреть на то, как он выглядит, когда находится на пике. Прошлый подобный опыт произошел в темноте, когда у Хвана не было возможности изучить каждый миллиметр привлекательного лица, искаженного в оргазме. Но в этот момент спальню озарял приглушенный свет гирлянды, которую Ли купил еще до Рождества, но так и не снял, и это позволяло исследовать все — весь спектр эмоций. Крошечные светящиеся звездочки на карнизе переливались из красного в синий, а потом плавно распространяли по коже зеленый свет. Хван, конечно, больше предпочитал синий — и это можно было регулировать.
— Сейчас я правда жалею, что не таскал с собой этот пакетик, — он отложил маленький пульт на тумбу и вернулся к горячим губам, встретившим в поцелуе. Ли опять приподнял бедра и с намеком потерся.
— Да, очень жаль, потому что я подготовился для тебя сегодня утром. Думаешь, почему я опоздал?
— О, — рот в приятном удивлении приоткрылся, — ты действительно готовился?
Ли пожевал губу и выдвинул ящик тумбы. Хван ошарашенно уставился на запечатанную упаковку презервативов.
— Когда ты подобрал это в интернете, то забыл почистить историю на моем компе... Так что я понял, какой размер нужен.
— Ох... И зачем ты истерил про пакетик, если у тебя все есть?
— Захотелось, — Ли беспечно пожал плечами и кинул пачку на кровать, из того же ящика он вытащил и гель-смазку в форме тюбика, похожего на крем. — Ты меня замучил, вот я и купил, — смазка потекла по длинным пальцам до сих пор растерянного Хвана. — Давай уже. Не хрустальный — не разобьюсь.
Феликс хихикнул и, заметив смятение в темных глазах, перевернулся на живот. На оголенную спину и подтянутые ягодицы упал синий свет. Хенджин не знал, что нужно было сделать. Он планировал получить очевидный намек и засесть на ночь в интернете, роясь среди статей на тему первого секса, чтобы быть готовым ко всему, когда это все-таки случится. Но это случилось сейчас. И все знания, имеющиеся в мозгах, ограничивались лишь несколькими фактами: он должен действовать очень нежно, чтобы не доставить лишнюю боль, и, конечно же, просто обязан хорошенько позаботиться о растяжке. А как, когда и для чего — загадка. Но Хенджин взял себя в руки и осторожно коснулся влажными пальцами ложбинки.
— Может, ты повернешься обратно?
— Нет, это будет меня смущать, — глухо сказали в подушку. Парень шумно вздохнул и почесал затылок. Голое тело перед ним выглядело довольно горячо и маняще — разумеется, возбуждение отозвалось пульсацией внизу. — Ну не бойся ты так, все нормально. Просто попробуй.
— Тогда скажешь мне, если будет больно.
— Я закричу.
— Дурак, — Хенджин посмеялся и не заметил, что дышать стало легче и руки затряслись менее активно. — Хорошо, я постараюсь.
Феликс вел себя тихо и лишь моментами шептал что-то неразборчивое и недовольное, но помогал направлять. Он-то точно читал куда больше информации про первый раз и понимал, как себя вести. Хенджин был искренне благодарен.
Латекс презерватива раскатался по члену не без помощи парня, в смущении покусывающего нижнюю губу. Феликс все же лег на спину и опустил бедра на заботливо подложенную подушку. Его ладони убрали темные волосы за уши и легли на покрасневшие щеки — Хенджин чуть не расплакался от безмолвной поддержки и дождался тихого, не менее смущенного «Давай», чтобы, глубоко вдыхая въевшийся, кажется, и в его кожу запах хлопка, все же постараться. Феликс успокоил неспешным поцелуем и спустя некоторое время внезапно укусил за губу.
— Нет, кажется, это не наша поза.
Хенджин запаниковал, потому что брови парня свелись к переносице и он как-то болезненно зажмурился, попросив остановиться. Разумеется, Хенджин просто не мог не остановиться — он ведь дал обещание прекратить процесс, если это будет необходимо.
— Может быть, тогда и не надо?
— Эй, я настроен положительно! — Феликс надавил на плечи и, уложив парня на кровать, забрался на бедра, а потом сощурился и вытер большим пальцем каплю крови на пухлой губе. — Прости, я не хотел.
— Ничего, все в порядке.
— Хорошо, — он улыбнулся и провел ладонью по груди — по-прежнему только для того, чтобы успокоить. Хенджин устроил руки на худых ногах и улыбнулся в ответ, правда, слишком натянуто. Отчего-то он продолжал нервничать, хотя все вполне располагало к удачному завершению вечера: и пленительно-красивый Феликс на нем, и мягкость желанной кожи, в которой тонули пальцы, и сама мысль о том, что они действительно занимались сексом. Пусть и неловко, небрежно. — Значит, мы можем продолжить.
Когда Феликс, на всякий случай добавив побольше смазки, плавно и аккуратно опустился до самого конца, телефон дал о себе знать громкой трелью звонка и заставил всех вздрогнуть.
— Ты не ответишь на звонок, Хенджин.
— Это мама...
Протяжный вздох прозвучал в шею — Феликс прилег на чужое плечо и замолчал, когда его в извиняющемся жесте погладили по спине. В груди застряло стойкое ощущение, что сегодня весь мир был против их первого раза, и парня это расстроило до возникшего в горле кома. Хенджин взял трубку.
— Да, мам.
— Почему ты не зашел домой перед работой? — на том конце провода раздался уставший и встревоженный женский голос. Феликс даже постарался дышать беззвучно и поморщился от неосторожного движения парня. Одними губами ему прошептали: «Прости».
— Потому что я не пошел на работу, мам. Я... Ну... Я у Феликса и чувствую себя не очень хорошо.
Но, вообще-то, Хенджин чувствовал себя очень даже хорошо.
— Сколько фальши в этих словах, — насмешливо пропела Суджин, и парень вымученно зажмурился. То, как покраснели уши, было видно даже в синем свете. — Если тебя однажды уволят, то даже не думай мне жаловаться. Ладно, ребятки, развлекайтесь.
Феликс хотел бы посмеяться с нелепости ситуации, но почему-то не заметил, как слеза скатилась по хенджиновой шее. Он нахмурился и вздрогнул от сквозняка — на кухне забыли закрыть окно, а март в этом году начался с низкой температуры.
— Эй, ты чего? — Хенджин тут же выключил телефон и перевел взгляд на притихшего парня. Большая теплая ладонь легла на веснушчатую щеку, а вторая обняла как можно крепче. — Тебе настолько больно?
— Нет, мне не больно, все в порядке.
— Зачем ты врешь, Феликс?
Ли отрицательно замотал головой и, упершись руками в грудь, принял исходное положение. Выглядел он и вправду разочарованным, хмуря аккуратно выщипанные брови.
— Я не вру, я злюсь, потому что я так долго готовился к этому, а нам постоянно что-то мешает. Я уже думаю, что не стоит продолжать, — он протер глаза костяшками пальцев и уткнулся пустым взглядом в потолок. И возбуждение постепенно исчезло, хотя Хван по-прежнему находился внутри и по-прежнему был готов к чему-то большему.
— Мы ведь уже начали, — произнес он спустя минуту гробовой тишины и похлопал по голому бедру ладонью, лишь бы обратить на себя внимание. — Иди ко мне, все хорошо.
Шмыгнув носом, Ли вернулся к крепкому плечу и вжался лицом в любимую шею. Терпковатый запах кожи, смешанный с ароматом лосьона с хлопком, раздражил обонятельные рецепторы, и Ли потерся самым кончиком носа, когда его мягко укутали в объятия. Он не ожидал, что первый раз пройдет вот так неприятно и некрасиво, и от этой мысли на душе стало гадко и тоскливо.
— Нас больше никто не потревожит, я тебе обещаю. А если и потревожит, то мы на это забьем, — Хван остановил поглаживания и прикосновением к затылку заставил парня поднять голову, а позже поправил черные волосы и восторженно всмотрелся в хмурое лицо. — Ты так потрясающе выглядишь...
— Это запрещенный прием.
— Но ты все равно улыбнулся, — Ли на это небрежно повел плечами и глянул исподлобья. — Давай продолжим. Не получится — ничего страшного, мы попробуем как-нибудь позже.
И следующий поцелуй из мягкого перерос в более настойчивый, потому что Ли безмолвно согласился продолжить и на пробу качнул бедрами. Зубы царапнули рядом с кадыком — Хван умело и быстро вернул им обоим игривый настрой. Дыхание, горячее и надрывное, донеслось до слуха.
Хенджин расцвел в дурашливой улыбке, разглядывая изгибы голого тела.
— Ты правда такой прекрасный, просто хочу смотреть и смотреть на тебя.
Феликс выдохнул что-то нечленораздельное и прижал ладонь ко рту на глубоком толчке. Мешающие волосы срочно требовали убрать себя в хвост, но никакой резинки рядом не нашлось, поэтому они прилипали к щеками и бесконечно убирались с одной стороны на другую.
— Перестань меня смущать.
— Ты возбуждаешься, когда я говорю о твоей красоте. И даже перестаешь зажиматься, — Хенджин как можно осторожнее принял сидячее положение, и взгляд зацепился за зеркало по правую сторону от кровати. В голове вдруг образовалась безумная, как показалось, мысль. — Я тебя держу, аккуратно.
Кивнув, Феликс обвил дрожащими руками шею, и они переместились ближе к краю кровати. Теперь Хенджин мог наблюдать за этим, и его глаза раскрылись от восторга.
— Поверни голову, посмотри на себя.
Феликс послушно взглянул туда, куда был направлен чужой взгляд, и тут же повернулся обратно. Ногти впились в заднюю часть шеи, и он сглотнул на очередном медленном толчке.
— Не могу, это очень странно. Не хочу.
— Почему?
— Мне не особо нравится мой внешний вид.
А Хван, когда устремлял взгляд на отражение, в глубоком синем свете замечал ровную, изящную спину, аккуратные плечи и даже то, что находилось ниже, — поблескивающую влажность смазки на чужих ягодицах и себя между ними. Хван не был ценителем порнографических видео и в принципе самоудовлетворением занимался довольно редко, но именно эту картинку безумно хотел отпечатать в памяти или в лучшем случае заснять на телефон. И парень потянулся за первым попавшимся телефоном — за своим.
Внимательные глаза напротив взглянули с вопросом и страхом, и Хван поспешил оставить легкий поцелуй на бледном плече.
— Это никуда не отправится.
— Но зачем?
— Ты мне доверяешь?
Ли озадаченно раскрыл рот.
— Это манипуляция.
— Нет, я действительно спрашиваю, а не манипулирую. Ты мне доверяешь? — за вопросом последовал быстрый кивок, и Хван улыбнулся. — Тогда ты позволишь мне сфотографировать? Если тебя это напрягает, то я сфотографирую на твой телефон.
В ответ Ли стал жевать губу и снова оглянулся на зеркало. Щеки позорно заалели. В отражении он и вправду не видел ничего привлекательного, за что мог бы зацепиться Хван. Ладонь легла на поясницу, надавила на кожу и заставила пустить рваный вздох, и Ли встретился с пылающим взглядом проницательных глаз. У него не было ни одной причины не доверять этому человеку — свое тело ведь доверил.
— Хорошо. Я просто не понимаю, зачем тебе это.
— Хочу любоваться тобой каждый раз, когда захожу в галерею.
— Хенджин...
А Хенджин лишь улыбнулся и вовлек Феликса в поцелуй. Пальцы небрежно вплелись в черные волосы, потянув голову назад, и Феликс молча и покорно открыл доступ к собственной шее, на которую легли влажные губы. Его трясло, глаза сами собой закрылись, когда между их шумными, тяжелыми вздохами возник щелчок затвора. И непонятно отчего парень ощутил пульсирующее внизу возбуждение — яркое и сильное, предвещающее скорый оргазм. Он схватился за крепкие плечи в поиске опоры и постарался всмотреться в лицо Хенджина, хотя перед глазами все размывалось. Телефон неаккуратно плюхнулся на кровать ударом маленькой ладони, и хенджинова спина вжалась в матрас — Феликс толкнул его в грудь.
Хенджин смотрел так, что внутренности перекручивало и сдавливало: он смотрел с самым сильным желанием и с самой пылкой влюбленностью. Феликсу хватило всего двух быстрых толчков, чтобы сжать Хенджина внутри и выгнуться навстречу к оргазму. Он даже ни разу притронулся к себе.
Лоб был мокрым, грудь и плечи тоже — Феликс почувствовал противную липкость своего тела, но понял, что его это совершенно не волнует. Как он пах, как он выглядел — это то, что сейчас действительно не было важно, потому что Хенджин с удовольствием прижался к нему и довел себя до пика самостоятельно. Мочку уха обдало горячим дыханием, и Феликс, затуманенный пеленой отступающего оргазма, добрался до пухлых губ, чтобы поцеловать Хенджина. И оказалось, что в какой-то момент они сумели поменять позу: теперь Феликс лежал на кровати. Он не знал, когда это случилось, оно просто-напросто вылетело из головы.
Тяжесть чужого тела исчезла, когда Хенджин встал на ноги и порылся в тумбе в поиске влажных салфеток. Когда их удалось найти, он вытер себя и натянул нижнее белье, а затем обернулся на Феликса и заботливо помог ему. Даже не произнес ни слова. А потом Хенджин затерялся на кухне и спустя минуту вернулся со стаканом воды.
— Спасибо, — Феликс осушил его до самого дна и хрипло откашлялся. Собственное тело ощущалось слишком слабым, чтобы двигаться, поэтому он улегся на прохладную часть одеяла, убранного в пододеяльник, и вздохнул.
— Не собираешься в душ?
— Нет сил.
— Значит, я тоже не пойду, — Хенджин посмеялся и зачесал влажные волосы, взглянув в зеркало. Выглядел он, конечно, потрепанным и уставшим. Но усталость была приятная.
Гирлянда наконец отключилась, вместо нее загорелся привычный теплый свет, и на веснушчатом лице Хван заметил слезы. Он опять запаниковал и вернулся в кровать.
— Что случилось?
— Все хорошо. Кажется, я просто очень впечатлительный, — пожав плечами, Ли натянул подобие улыбки. — Все хорошо, правда. Мне понравилось.
***
— Ты такой красивый, — Хенджин провел пальцем по щеке, пробежавшись подушечкой прямо по веснушкам, когда устроил ладонь на теплой коже. — Я уже говорил тебе об этом?
Феликс слабо улыбнулся и закусил губу.
— Было пару раз, по-моему.
Потом наступило молчание. Хенджин просто позволил себе внимательно рассмотреть это лицо: маленький аккуратный нос, на кончике которого виднелись блеклые пятнышки, губы самой правильной и идеальной формы и серовато-коричневые брови. Хенджин дотронулся и до них, чтобы позже наконец посмотреть в карие глаза и увидеть, что Феликс взглянул в ответ — почему-то в слезливом взгляде была благодарность.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты здесь.
Феликс прижался носом к щеке и прикрыл глаза, а затем оставил поцелуй рядом с ухом и уткнулся уже в шею. Хенджин обнял его — захотел коснуться под одеялом и прислонить к себе, погладить по спине.
— Мне было очень одиноко среди всего этого, но ты появился, и мне стало хорошо... Так спокойно. Ты, наверное, даже не знаешь, как важно твое присутствие в моей жизни, малыш.
Хенджиново сердце беспощадно стукнулось о ребра, потом еще и еще. Неразборчивый шепот приятно обдал кожу теплом и поднялся к губам, и Хенджин потянулся навстречу. То, что сказал Феликс, прокрутилось в голове в очередной раз, и он улыбнулся прямо в поцелуй.
— Иногда я думаю, что не достоин тебя.
— Иногда ты сильно ошибаешься, — с усмешкой ответил парень и устроил одну ладонь в темных волосах, расчесывая и убирая пряди назад. — Я правда рад тому, что ты здесь. Ты накормил меня дешевым стритфудом и позвал смотреть на звезды, и я понял, что это в миллиард раз лучше, чем ужин в дорогом ресторане и вид на рассвет с семидесятого этажа.
— Но это просто моя жизнь, это не что-то крутое и интересное.
Ли поджал губы и отрицательно мотнул головой, приняв сидячее положение на кровати. Одеяло скатилось к торсу, и Хван поймал себя на мысли, что человек перед ним в действительности выглядит прекрасно в такой простой ситуации — после душа, в сменном белье и с растрепанными волосами, сонный и уставший из-за близости.
— Нет, это интересно... То, что твоя жизнь отличается от моей, очень интересно. Если бы доходы наших родителей оказались равны, то стали бы мы пить всякое из твоего термоса или смотреть тот старый телевизор у тебя дома? — Ли повернулся, склонил голову к согнутым коленям и зевнул.
Хван, конечно, знал ответ на этот вопрос. Он не хотел видеть, чем и как живут богатые люди, но жизнь Ли привлекла его. Просто в ней не было этого пафоса, во всех этих огромных окнах, дорогой мебели и брендовой одежде не было пафоса. Ни-ког-да. Этот парень лишь бродил усталым взглядом по большой квартире и с горечью называл ее пустой, но, оказавшись дома у Хвана, сказал одно-единственное: «Тут довольно уютно».
— Ладно, я чего-то разговорился, — он зевнул и собрался подняться с кровати, но Хван оказался сзади и вжался носом в плечо, усыпанное веснушками. Ли потерся щекой о темную макушку.
— Я ведь тоже должен сказать тебе спасибо за все это.
— Ты как будто прощаешься со мной.
— Нет, я не хочу прощаться с тобой.
— И я тоже не хочу.
***
Утро встретило задернутыми шторами и приятной тяжестью чужого тела. Хенджин впервые за долгое время выспался. Он коснулся головы Феликса на соседней подушке и принялся массировать кожу, а затем запустил руку под одеяло и нащупал его ногу на себе. Усмешка возникла сама собой. Но потом Хенджин вдруг ощутил грусть, просто взглянув на спящего рядом. Он бы хотел просыпаться каждое утро так: в одной постели с Феликсом, с его конечностями на своем теле и теплым дыханием куда-то в ладонь. Но разве возможно, чтобы это длилось до конца жизни? Одна мысль о том, что они могут расстаться из-за какой-нибудь глупости, вызвала глубокую тоску.
Феликс завозился, укрывшись до плеч, и лег ближе. Теперь голова опустилась прямо на хенджинову грудь, следом послышалось сонное:
— О чем думаешь?
Хенджин взглянул на черную макушку и тоже забрался под одеяло, молча уткнувшись лицом в теплую шею. Биение вены прямо под губами медленное. Феликс не переспросил — он обвил руками поясницу и невнятно что-то промычал.
— Дышать нечем.
И перевернулся на спину, протирая глаза костяшками пальцев. Хенджин застыл на некоторое время, не зная, что сказать, но все равно прошептал:
— Люблю тебя.
— Даже сейчас?
— Даже сейчас, — согласился он, и Феликс забавно поморщился. — Помнишь, ты сказал, что переживаешь насчет того, что я почувствую отвращение, когда увижу тебя голым? Я не почувствовал. Ты был безумно привлекательным. Просто хочу, чтобы ты это знал.
Феликс кивнул, не сумев спрятать рвущуюся на губы улыбку. Он-то помнил. Важно было другое: Хенджин помнил об этом тоже.
Утро продолжилось в просторной ванной во время чистки зубов, на кухне за легким завтраком и зеленым чаем и в той же спальне, где Ли, сощурив глаза перед шкафом, обернулся и грустно сказал:
— Ты пойдешь домой, да?
— Надо ведь маме помочь, она попросила купить продукты, — Хван отозвался недовольным бурчанием, запутавшись в штанине кофейных брюк, и теплые ладошки опустились на голый живот — Ли обнял его сзади и потерся щекой о спину. — А что?
— Можно остаться у тебя? Не хочу без тебя тут быть.
— Можно, конечно.
Ли хлопнул в ладоши и полез в шкаф за одеждой.
***
— Мам, я приду с Феликсом, — Хенджин прижал телефон к уху, держа парня, напросившегося к нему домой, за руку. — Что купить?
— Эй... У нас не убрано здесь, — Суджин ответила расстроенным голосом, заставляя сына раздраженно закатить глаза. — Я хотела сделать кимбап, но так и не дошла до магазина.
— Мам, перестань. Я же говорил тебе, что Феликсу все равно на беспорядок. Мы все купим и придем через час, — парень собрался завершить вызов, но через пару секунд все-таки произнес: — и даже не думай убираться в квартире.
Звонок закончился на тихом феликсовом смешке. В лучах солнца блестел подтаивающий снег, и людей в самом центре города практически не было, когда Феликс потянул Хенджина в сторону супермаркета из разряда «для богатеев» и сказал:
— Я все куплю.
— Эй, тебе необязательно...
— Невежливо приходить домой к маме своего молодого человека без подарка, — парень взял корзину и стал читать срок годности нужных продуктов — в основном подкопченных сосисок и яиц. — А какой чай она хотела попробовать?
— Ягодный.
— Отлично, значит, возьмем еще и тортик.
— Подожди, — Хенджин остановился напротив банок с консервами и озадаченно посмотрел на Феликса, который положил несколько баночек с тунцом в корзину. — Как ты меня назвал?
— Своим молодым человеком, — Феликс перевел на него взгляд и, улыбнувшись, пошел дальше. — Если тебе не нравится, я больше так не скажу.
— Нет-нет, мне... Очень нравится.
— Я рад.
Держать два огромных пакета, напрочь набитых едой, Хенджин не собирался. Он видел, сколько денег Феликс потратил, и хотел возразить, но понял, что это бесполезно: если Феликс собрался сделать что-то, то его не переубедить. Так что, придя домой и убрав мокрые ботинки парня на тряпочку рядом с обувной полкой, Хенджин показался маме с этими самыми двумя пакетами. Она даже ахнула и поджала губы, когда узнала, кто все это купил.
— Ты уже готовил кимбап? — спустя полчаса, когда они втроем разобрали тяжелые пакеты, Суджин обратилась к Феликсу, взглянувшему на готовый рис, и принялась нарезать морковь.
— Несколько раз, но я быстро обучаюсь, вам не стоит переживать.
Смотреть на Феликса, одетого в старую растянутую одежду Хенджина — не хотелось испачкать его, более дорогую и красивую, — было прекрасно. Он вписался в маленькую скучную кухню как в свою: выглядел здесь и вправду хорошо, пока рассказывал маме забавную историю про школьные годы и помогал с готовкой. На секунду Хенджин ощутил прилив нежности и захотел обнять его настолько крепко, насколько бы только смог, но Феликс был занят — им обоим пришлось помочь маме.
— Домашняя еда всегда вкуснее ресторанной, — Ли обмакнул кимбап в соевый соус и отправил в рот, под ожидающими и немного напуганными взглядами широко улыбнувшись. — Это очень вкусно!
Хван выдохнул с облегчением. Да, он знал, что Ли действительно нравилось в этом доме и в его скрипящей старенькой кровати, но думал, что рано или поздно парень не будет доволен такими условиями жизни — все-таки это не роскошная квартира на двадцатом этаже и не приготовленная профессиональным поваром еда. Это всего лишь небольшая квартирка на шестом этаже, домашняя еда и Хван-старшая, совершенно простая и уставшая женщина, до сих пор переживающая о мнении такого богатого человека.
Ли вписался сюда, даже когда они зашли в маленькую комнату с окнами на солнечную сторону и Хван благодарно поцеловал его в губы. Ли потянулся за еще одним поцелуем. Устраиваясь на скрипящей кровати, он положил ладони на плечи, залез на бедра, и Хван заметил, как улыбнулись теплые губы, когда он их прикусил.
— Как ты себя чувствуешь?
— В плане?
— После вчерашнего.
— А, ну... — Ли смущенно почесал шею и вздохнул. — Если честно, у меня все болит, но я знаю, что это нормально. Из-за непривычки. Неловко смотреть на тебя и вспоминать, что вчера вечером я стонал в твои губы.
Легкие поглаживания на спине остановились, и Хван застыл на месте, ощущая жар в щеках. Он обнял парня покрепче и задышал приятным ароматом шампуня.
— Мне тоже неловко, но это пройдет. И я постараюсь в следующий раз быть поосторожнее с тобой.
— Ты такой милашка, — игриво сказали на ухо. Хван закатил глаза.
— Замолчи, я просто волнуюсь.