Поцелуй на прощание
В универе на следующий день, в пятницу, Феликс не появился. Это отсутствие давало студентам новую возможность перемыть ему все косточки — Хенджин хотел заткнуть уши, только чтобы не слышать очередную гадость. Гадость была совершенно такой же, как и прошлая: полная чушь, не соответствующая действительности. Джисон кривился у ворот — не то от горечи сигареты, не то от сплетен, — когда вышел покурить и позвал с собой друга.
Глупые самовлюбленные уроды — вот как назвал их Джисон, не стесняясь громкости своего голоса. На него оборачивались и смотрели с очевидным раздражением, и Джисон оборачивался в ответ, расплываясь в широкой безобидной улыбке. Сигарета медленно тлела в пальцах, пепел разлетался по воздуху в сторону одногруппников, и Хенджин не удержался от смешка. Хотя бы друг разделял его позицию, и этого было достаточно.
— Ой, простите, я слишком громко говорю? — Джисон сделал последнюю затяжку, кинул затушенный окурок в урну и коснулся черной калитки. — А я и хотел, чтобы вы услышали, что вы все — куски ебаного дерьма.
Порой Хан казался чересчур прямолинейным — по крайней мере Хван не позволял себе материться таким образом. Тот единственный раз, когда агрессия не сумела подавиться путем сжимания кулаков, был, наверное, первым и последним, потому что остальное время Хван продолжал встречать осуждающие взгляды и кидаться соответствующими. Не было желания снова препираться, ибо Хван знал: они не поймут. Они и вправду не видят дальше своего носа и не умеют мыслить широко.
У Хенджина и раньше представление об отпрысках богатых родителей было не самым приятным, но сейчас, уже на втором курсе, он окончательно убедился в своей правоте. Деньги делали из людей мерзких, жадных и зажравшихся животных. Только Джисон и Феликс остались людьми при всей этой роскоши — возможно, их воспитали по-другому. Об этом Хенджин не мог судить из-за отсутствия подробностей чужих жизней.
— Итак, что думаешь о том, чтобы поехать ко мне?
— Вау? — Хван ехидно усмехнулся и склонил голову. — Без всяких конфетно-букетных?
Друг посмотрел с серьезным лицом и скривился, словно съел что-то кислое.
— Идиот, меня не интересуют отношения. Ну уж точно не с тобой.
Хван посмеялся, когда они спустились в метро и принялись ждать поезд. Настроение утром болталось где-то ниже плинтуса, но Хан все-таки сумел поднять его. Несмотря на это, парень хотел просто узнать, как дела у Ли. Это было единственное, что его волновало.
— А зачем мне к тебе?
— Ну друзья обычно приглашают друг друга в гости.
— То есть мы только что стали друзьями? На первом курсе ты ни разу даже не дал мне намека.
Закатив глаза, Джисон устроился на свободном месте. Он выглядел забавно в своей дутой коричневой куртке, а каштановые волосы почти сливались с ней. Хенджин испытал желание узнать, все богачи пытаются сочетать цвета по максимуму или Джисон один такой, но лишь кивнул — согласился.
Джисон жил рядом с центром в типичном многоэтажном доме с огромными квартирами. В подъезде и лифте сверкала совершенная чистота, лестничные пролеты украшали цветы в светлых горшках, и внутри все выглядело довольно солидно. Когда Хенджину показали квартиру, он пару раз хлопнул глазами от шока и попросился на балкон. Вид с пятнадцатого этажа казался сном. Хенджин оглянулся и не увидел за застекленными дверьми друга, поэтому достал телефон. Диалог с Феликсом после вчерашнего пустовал, но не хотелось ему писать — хотелось позвонить. Хенджин раздумывал над действием несколько секунд и на длинном выдохе все-таки позвонил. Откликнулись лишь в тот момент, когда красная машина наконец повернула на перекрестке.
— Тебя сегодня не было.
— О, а я даже и не догадывался, — на том конце провода послышался хриплый сонный голос. — Зачем ты... Звонишь мне?
— Не знаю. Хотел спросить, как ты, наверное.
— Что ж, чудесно, — Феликс зевнул и замолчал на некоторое время. — Я проснулся утром и просто не смог заставить себя собраться. Сделал выбор в пользу морального состояния и наконец-то убрался в квартире.
— Ты живешь один?
— Поверь, жил бы я с родителями, меня бы давным-давно выперли из дома за беспорядок.
Хенджин криво улыбнулся, ухватив взглядом женщину в белом пальто и платке, бредущую вдоль дороги.
— У тебя там шумно. Ты не дома?
— У Джисона. Пригласил меня к себе впервые за год общения, сказал, мол, друзья приглашают друг друга в гости, — с притворном недовольством Хенджин добавил: — как будто до этого мы не были друзьями. Какой же он все-таки...
— Странноватый, — тон голоса Феликса стал насмешливым. — Так ты позвонил мне только для того, чтобы узнать, как я?
— Может быть.
— Ты тоже странноватый.
Вертящееся на языке «Сходим куда-нибудь?» Хенджин старательно запихнул глубже в глотку — почему-то не могло оно вырваться в этот момент. Диалог кончился на феликсовом «Надо еще шкаф разобрать и приготовить поесть, так что я пойду. Спасибо, что позвонил». Каким же трусом был Хенджин. Он выдохнул с горечью и, перестав наблюдать за происходящим на улице, отошел к прикрытой двери, чтобы оттолкнуть ее и оказаться в комнате. Джисон, сидящий на темно-бежевом диване с двумя подушками по бокам, даже не посмотрев в сторону друга, спросил:
— Он тебе нравится?
— Что? — Хенджин прислонился к двери спиной.
— Ты ведь услышал меня. Зачем переспрашивать? — вяло протянул друг. Он уткнулся взглядом в экран большого телевизора, стоящего напротив на низенькой тумбе, и включил плойку. Хенджину почему-то казалось, что он не имел права сейчас сесть рядом. — Можешь не отвечать, конечно, не мое это дело. Но я бы не удивился. Точнее, я почти уверен, что ты... Ну... Что он тебе нравится, короче. Не как друг и все такое.
Хенджин решил последовать совету — не ответил. Мортал Комбат загрузился, а на стеклянном столике поместилась глубокая тарелка с чипсами. Домой Хенджин вместе с собой привез целую бутылку колы, отданную Джисоном со словами «Ты же любишь без сахара?», и упавшее настроение. В выходные он работал с ночи до утра.
***
А в понедельник, когда сентябрь пробирался к завершению, в универе появился Феликс. От нежно-оливкового костюма на этом прелестном подтянутом теле Хенджин подбирал челюсть с пола.
— Ну как? Мама сказала, что это неплохой цвет, — Феликс покрутился, осматривая себя в зеркале посередине холла, и поймал несколько заинтересованных взглядов. Это заставило его стыдливо опустить голову и сцепить ладони за спиной.
— Ебать, — Джисон, вошедший в здание чуть позже из-за длительного перекура перед парой, остановился и присвистнул.
— Пожалуй, откажусь, — Феликс неловко поджал губы и, почесав затылок, повернулся к Хенджину. — Не очень, да?
А Хенджину сказать было нечего.
— Очень «да», — запоздало ответил он. Стоять перед таким Феликсом в своем прикиде в виде первого попавшегося свитшота и черных брюк было равносильно преступлению. Хенджин отвел глаза в пол. — Очень...
— Сексуально, — добавил Джисон и, подмигнув, скрылся на лестничном пролете. Феликс нервно посмеялся.
— Он один так думает. Остальным, наверное, я дал повод сказать что-нибудь неприятное.
— Не один.
То, что Хван на паре пялился на этого парня целых пять минут, он понял слишком поздно: тогда Хан успел вздохнуть и помахать ладонью перед лицом. На губах у него сияла по-доброму насмешливая улыбка. Преподаватель на фоне казался белым шумом — Ли затмевал все внимание в ту сторону своим потрясающим видом.
— Все-таки нравится.
— Перестань.
— Знаешь, когда вы разговаривали на балконе, я подумал, что ты хочешь что-то сказать.
Хван дернул бровью.
— Ты подслушивал?
— Кто виноват, что ты не умеешь говорить тихо и закрывать дверь? — надув щеки, Хан отвернулся, сделал пару заметок в тетради и повернулся обратно. — Я же прав? Хотел пригласить Феликса на свидание?
— Что я могу ему предложить? Поесть дешевую еду из супермаркета и посмотреть фильм на моем старом телике, прожившем уже не первое десятилетие? — Хенджин кинул на Феликса последний печальный — Джисон точно поправил бы на «мечтательный» — взгляд и вздохнул.
Разумеется, он думал об этом, но понимал, что Феликсу ничего не может дать. Хенджин не мог позволить себе сводить его в какой-нибудь крутой ресторан, о котором все говорят в интернете, не мог сделать Феликсу запоминающийся подарок, потому что цены кусались, и... В конце концов, если выбирать среди типичных подарков, он мог купить один потрепанный букет ромашек по дешевке у бабули, продающей цветы у метро. В голове это выглядело просто ужасно. Феликса, сына бизнесменов, вряд ли можно удивить чем-то. А если и можно, то явно не тем, что имел Хенджин: не маленькой квартирой на окраине Сеула и не походом на сопливую мелодраму с билетами на последний ряд.
Джисон хмыкнул, принявшись чертить что-то в скетчбуке. Хенджин понял, что ответить ему нечего. Отчего-то он был уверен, что Джисон, как представитель «верхнего слоя общества», и сам бы предпочел что-то привычное для себя. Когда пара кончилась, друг упаковал свои пожитки в серую сумку через плечо и свел брови к переносице.
— Просто пригласи его. Не попробуешь — не узнаешь, — и заскрипел подошвой высоких красных «Nike Air Force» по полу, удаляясь из кабинета.
Конечно, ему-то легко о таком говорить.
Больше всего Хенджина напрягало то, что, проучившись вместе целый год и начав второй, они не знали друг о друге ровным счетом ничего. Быть может, Феликс имел представление только о финансовых трудностях, а Хенджин — о проблеме с самооценкой. Все. Это изначально было гиблым делом. С собственными чувствами он так и не разобрался: одна мысль о том, что, возможно, ему просто жаль Феликса, пугала до усрачки. А если Хенджин и вправду жалеет, то потому и думает, что питает симпатию? Хотя то, что улыбка Феликса заставляла улыбаться и его, говорило об обратном. Он не понял, как дальше быть.
А потом собрал яйца в кулак и позвал Феликса на свидание. Вместо «Не хочешь сходить на свидание?» он сказал: «Не хочешь как-нибудь... Погулять? Можешь отказаться, я не настаиваю, и, вообще...» — дальше Феликс вскинул брови и посмотрел исподлобья.
— А можно помедленнее?
Хенджин дважды измазался грязью.
— Я спросил, не хочешь ли ты погулять как-нибудь? На выходных?
— Сегодня только понедельник, — парень покосился в сторону заезжающей на парковку машины и усмехнулся. — Ты бронируешь меня?
— Это звучит очень странно.
— Тогда бронируй на субботу.
И Ли потопал к машине, опустив голову с улыбкой на губах. Пока Хван провожал одинокую фигуру взглядом, он успел подумать, не стало ли «на субботу» плодом воображения, и Хан, курящий на расстоянии пары метров, выставил палец вверх. Вечером Хван накидал в запыленном блокноте, найденном среди документов в тумбочке, примерный список того, что он мог предложить. Кино убрал оттуда сразу, о предпочтениях Феликса в искусстве Хенджин не имел ни малейшего понятия, поэтому заведомо проигрышное «Музей» зачеркнулось кривой линией. Речной трамвай и ролики звучало откровенно плохо. В ушах зазвенело «Ты такой лох, я не могу» голосом Джисона, и Хенджин упал лицом в блокнот, скомкав лист и кинув его в стену.
Потом пролетела простая мысль: «А в принципе похуй, будь что будет». Хенджин выкинул бумажку в мусорное ведро и решил ни о чем не думать. Времени все равно было много.
***
— А ты вообще ел стритфуд?
Начало октября выдалось настолько холодным, что Феликс сменил легкое пальто на пушистую бежевую куртку с капюшоном и молнией на груди. Под курткой торчал ворот черной водолазки, и руки прятались в карманы. Часы показывали половину пятого.
— Только в тик токе видео всякие смотрел. Хенджин, тебе необязательно тратиться на меня, это же все-таки не свидание, — Феликс отошел от пешеходного перехода, чтобы не мешать людям — а их сегодня много, — и, не получив ответа, улыбнулся. — Или?..
— У меня есть план, и я его придерживаюсь, — Хенджин глянул в сторону небольшого фургончика, почесав нос. Было у него проверенное место. — Пойдем.
Поднятия цен он, конечно, не ожидал, но собственный шок нельзя было показывать перед Феликсом. Перед Феликсом стоило выглядеть достойным и сильным.
— Тебе нравится что-нибудь из этого?
— Вот эта штука с картошкой звучит интересно, — шепнул Феликс, продвинувшись в очереди. Хенджин пустил беззвучный выдох — теперь придется взять себе что-то другое, чтобы хватило денег.
— Я предугадал, что будет холодно, поэтому...
Хван вытащил из рюкзака термос, когда они пришли на набережную и расположились на скамье в укромном местечке — подальше от людей. Из термоса повалил пар, Ли приблизился и втянул носом воздух.
— Это какао?
— Я не знал, что ты любишь. Чай — это банально.
— Да какао тоже круто, я иногда пью.
Ли поставил полный стаканчик рядом и, замявшись под внимательным взглядом, откусил немного горячего гамджа-догаСосиски на палочках, покрытые кукурузным тестом и облепленные кусочками жаренного во фритюре картофеля. Почти то же самое, что и корн-дог., щедро политого кетчупом, горчицей и майонезом. Хван принялся за свой корн-дог с сосиской — он хотел взять то же блюдо, что и у Феликса, но это било по карману. Было хорошо, что люди, проходившие мимо, даже не обращали на них внимания, но это не мешало Феликсу прикрывать рот рукой, когда он жевал. Хенджину вдруг стало стыдно на это смотреть, поэтому он переместил взгляд к реке.
— Тебе не понравилось? — в груди разлилось разочарование, остро кольнувшее прямо в сердце, когда Феликс, держа половинку гамджа-дога на шпажке в руке, протянул его Хенджину.
— Да нет, понравилось. Просто я видел, что ты... Хотел взять это, — он потряс шпажкой и, не дождавшись ответа, опустил еду в коробочку из картона. — Я серьезно, тебе не нужно тратить на меня деньги, если это не очень удобно. Я все понимаю.
— Все нормально.
— Хенджин, пожалуйста, не прикидывайся. Я больше ничего не скажу, если ты не возьмешь это.
— Ставишь мне ультиматум? — Хенджина повело на улыбку. Феликс молча спрятал ледяные ладони в карманы и подарил ответную улыбку, забавно нахохлившись. — Ладно, я возьму. Но только потому, что я не хочу, чтобы ты молчал.
— Конечно-конечно, — отпив из стаканчика, Феликс принял из чужих рук другую коробочку — тоже наполовину съедено. От печального лица Хенджина, пока он делал большой кусок, хотелось смеяться.
Ветер поднялся, когда одна пустая коробка лежала в другой и вокруг зажглись фонари. Набережная потихоньку опустела, и люди разбрелись по всему центру города. Хенджин с недовольством заметил, что у Феликса от холода покраснели ладони.
— У меня анемия. Недавно диагностировали. Так что все нормально, у меня всегда руки и ноги холодные.
— И ты не носишь перчатки?
— Не-а, — Ли хихикнул, попытавшись разогнуть кулаки, и Хвана это вынудило схватить его ладони и сжать в своих — они-то были теплыми. — Ну и зачем? Я же говорю, что все нормально.
— Тебе нужно в тепло.
— Из тепла поблизости только мой дом.
Хван кивнул, поджав губы. Так рано прощаться с Ли не хотелось, они провели вместе чуть больше часа, и все вышло как-то не очень весело: плохая погода, испорченное из-за недостатка денег настроение, еще и ладошки эти ледяные. Мягкие. Если Ли заболеет, виноват будет, разумеется...
— Эй, мы можем пойти ко мне.
Моментами казалось, что он умел читать мысли.
— Я не планировал навязываться.
— Но я же сам предложил.
— Справедливо.
***
Из окон двухкомнатной квартиры вид открывался еще более нереальный — это был вечерний город, утопающий в свете фонарей, вывесок и машинных фар. Хенджин раскрыл рот в шоке, любуясь Сеулом с двадцатого этажа, и Феликс посмеялся над этой реакцией, пока рылся в шкафу. Он переоделся в ванной, оставив Хенджина стоять на одном месте с тем же выражением лица, затем вернулся в комнату и, хихикнув снова, взял с полки штаны.
— Это тебе. Ну, понимаешь, на улице везде грязно, так что...
— Да, конечно.
Хенджиновы брюки повисли на спинке компьютерного кресла. Если честно, ощущал он себя странно. В планах этого не было — в планах не было буквально ничего, кроме их прогулки, скомканного прощания и долгих навязчивых мыслей (вроде «Ему не понравилось» и «Не судьба») в кровати. Но сейчас Феликс, одетый в ярко-голубой свитер и клетчатые штаны, стоял посреди кухни и задумчиво почесывал висок.
Здесь все было дорогое, но слишком скучное. Мраморные столешницы подходили под интерьер, но не вызвали никакого восторга. Феликс впервые выбивался так сильно. Хенджин подумал, что ему бы, несомненно, подошел небольшой домик с панорамными окнами и видом на горы. Обязательно камин, уютная кухня и огромная мягкая кровать. И чтобы все было яркое — абсолютно такое же, как и сам Феликс. Настоящий Феликс. Вот в этой одежде, с этими забавно взъерошенными волосами и в нелепых пушистых тапочках с мордочками щенков.
И, если бы сейчас Феликс стеснялся Хенджина, заботился о его мнении точно так же, как о мнении незнакомых людей, он бы точно извинился за внешний вид. Но Феликс лишь уткнулся проницательным взглядом в открытый холодильник.
— А ты вообще хочешь есть?
— Нет.
— Вот и отлично, потому что я не знаю, что предложить тебе, — он посмеялся и сдул мешающие пряди со лба, а Хенджин совсем не понял, как засмотрелся на мягкие губы.
Было печально видеть, что Феликс прячет такого себя под той нейтральной одеждой, которая, кажется, и ему самому ни капли не нравится. Обидно от мысли, что он зависим от чужого мнения настолько глубоко, что не может выглядеть так неряшливо, когда находится в универе. Он ведь такой замечательный.
— Хотя, нет, я могу предложить только тупой бессмысленный фильм. И... Все. У меня в квартире нечего больше делать. У меня даже настольных игр нет, потому что я никого сюда не вожу.
— Ну и ладно, это тоже неплохо.
— А тебе все нравится, как я посмотрю, — Феликс бегло заправил кровать одеялом, а плед сложил толстым квадратиком и опустил на самый край. Потом уже уставился на парня с легким смущением. — Так что? Если ты куда-то спешишь, то скажи прямо.
— Нет, мне никуда не нужно.
Маму пришлось предупредить о позднем возвращении. Кровать оказалась невероятно мягкой — Хенджин почти утонул в четырех подушках. Было стойкое предчувствие, что фильм они так и не досмотрят, и Хенджин в этом убедился, когда чужая голова легла на грудь, а Феликс устало выдохнул:
— Если я усну, то скинь меня с кровати. Я так устал.
Никого с кровати Хенджин скидывать не собирался, но зато он нашел в себе смелость положить левую руку Феликсу на талию спустя несколько минут, и тот отозвался тихим:
— Я знаю, что это было свидание. И твое сердце бьется очень быстро, — Хенджин, закусив губу, собрался убрать руку. — Даже не думай.
Запах Ли — чистота, что-то мыльное и сладковатое. Хвану нужно было лишь уткнуться носом в светлую макушку, чтобы ощутить слабый аромат шампуня. Ли уснул довольно быстро, и его ладонь уже лежала рядом с лицом — все еще на груди. И, по правде говоря, Хван забыл весь сюжет фильма, поэтому сделал его потише и переместил взгляд на парня. Глаза слипались сами собой, а под шум на фоне и в таком тепле уснуть было еще проще, чем ожидалось. Это в планы тоже не входило.
От постельного белья пахло хлопком — вероятно, это кондиционер, замеченный на полочке рядом со стиральной машинкой. Фильм на большой плазме на стене негромко шумел, когда Хенджин открыл глаза и посмотрел налево: тело Феликса, отвернутого лицом к двери, тихонько лежало в позе эмбриона. Хенджин взглянул на экран телефона и, отмечая, что прошло всего лишь полчаса с того момента, как он задремал, потянулся за сложенным на краю кровати пледом.
— Спи, все хорошо, — прошептал он, когда Феликс пошевелился и проснулся от движений за спиной, но не открыл глаза. Следом послышалось хриплое:
— Уже уходишь?
— А ты хочешь, чтобы я остался?
— Хочу.
Хенджин сделал вдох-выдох, мягкий коричневый плед опустился на их тела, и нос уткнулся в затылок. У Хенджина ускорилось сердцебиение, когда он боязливо уложил ладонь на живот и чужая осторожным прикосновением обняла в ответ.
— Тогда поспим еще немного.
Феликс, совсем хрупкий и маленький, прижался еще ближе и кивнул. Так просто — без всяких слов, без протестов и попыток оттолкнуть. Он повернулся, впился в Хенджина затуманенным взглядом и со слабой улыбкой зарылся лицом куда-то в шею, словно все, что происходило сейчас, было привычным делом, частью их повседневной рутины. Хенджин принял свое поражение с бешеным пульсом, подрагивающими пальцами и руками, обернутыми вокруг этого парня. Снова клонило в сон. Спустя час заведенный будильник тихо зазвонил за спиной. Хенджин не глядя потянулся искать телефон, глаза не хотели открываться, а тело утопало под нагретым пледом и теплом человека рядом.
— Мне уже пора.
Хенджину даже не хотелось возвращаться домой — он по-прежнему лежал в одной кровати с Феликсом, который не собирался никуда его отпускать. Как минимум вновь прижавшееся к шее лицо и скользнувшая на поясницу рука об этом говорили. Наступившая после будильника тишина неприятно давила на мозги. Как будто нужно было сказать хоть что-то, как-то объясниться и разобраться.
— Мне правда пора домой, — Хенджин осторожно перекатился на другой край кровати, стянув с себя плед, и ответил на мамино сообщение с просьбой сходить в магазин.
— Да, конечно.
Пока Феликс чистил зубы, он менял домашние штаны на свои брюки, убирал пустой термос обратно в рюкзак и шнуровал ботинки. Мятная жвачка заставила проснуться окончательно, но приглушенный свет в прихожей все равно напоминал о мягкой постели. Феликс прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.
— Напишешь, когда доберешься?
— Разумеется.
— Может, все-таки такси?
— Перестань, — Хенджин посмеялся, натянул куртку и закинул на плечо рюкзак. Но из квартиры не вышел. Остался стоять на большом коврике, словно чего-то ожидал. Возможно, простого «Тогда пока?» или объятий напоследок. — Дверь-то за мной закрывать будешь?
Феликс шутливо цокнул языком и подошел ближе, заглянув в глаза. Такого напряжения от него Хенджин никогда не чувствовал — прочитал в поджатых губах и нервном, скользящем по изгибам взгляде.
— А поцеловать на прощание?
— Поцелуй.
Сглотнув, Феликс подождал еще немного — будто Хенджин должен был посмеяться над ним и уйти, — но в конце концов приподнялся на носочках и, обняв ладошками лицо, поцеловал. Без языка, только мягко и осторожно. Затем ткнулся лбом в хенджиново плечо и длинно выдохнул. В верхней одежде стало невыносимо жарко. Хенджин поцеловал его сам, Феликс, замявшись, с влажным чмоком оторвался и зашептал в губы:
— Не-ет, тогда я не пущу тебя никуда.
— Так не пускай.
— Надо, Хенджин, тебе надо домой.
Кончики пальцев были горячими, как и уши. Хенджин отошел на шаг и поймал почти плачущий, умоляющий взгляд. Феликс и вправду не хотел его отпускать, и Хенджин подумал, что, может быть, ему и не нужно уходить. Однако дверь со скрипом приоткрылась, язык пробежался по пухлым губам, а холод прошелся по плитке на полу. Выбора не дали.
Феликс: «Постель пахнет тобой».
Это появилось в диалоге, когда Хенджин вышел из душа, поглядывая на лежащее в корзине для белья худи. На пару секунд большой палец задержался над клавиатурой.
Хенджин: «Жаль, что моя тобой еще не пахнет».
***
Понедельник Хван встретил в супермаркете — работал в ночную. Последний клиент, заметивший его попытки побыстрее смотаться и отдать смену милой женщине, переодевавшейся в форму, шустро поставил корзинку с продуктами на кассу и расплатился картой.
— На первую не придешь, что ли? — уныло пробурчал друг в трубку. — А кому я буду показывать свои суперские эскизы?
Хван улыбнулся, по пути застегивая куртку и огибая людей. Пахло свежестью, а автомобилей стало значительно меньше, чем было часом ранее.
— Надо домой забежать. Хоть поем и помоюсь. Спать хочется просто пиздец.
— Понимаю, — Хан, судя по шипящему звуку, затянулся и, расплывшись в хитрющей ухмылке, почти промурлыкал: — твой бедняжка стоит рядом со мной... И, вообще, это не я захотел тебе позвонить, а он попросил меня.
Звонок оборвался громким: «Какого черта?» и последующими смешками. Хенджин не сумел сдержать улыбки. Квартира встретила привычной пустотой, потому что мама уже ушла на работу, оставив слабый шлейф недорогих цветочных духов в прихожей, а плита — наспех приготовленной яичницей. Сначала Хенджин сходил в душ, периодически посматривая на время, а потом со спокойной душой подогрел яичницу, сделал чай и принялся есть. С Феликсом после тех двух сообщений, при виде которых Хенджину хотелось закричать в подушку и начать драться с одеялом, не велось никакой переписки, но приятно было знать, что он тоже думал обо всем.
Однако единственная неприятная мысль до сих пор не давала покоя: проблема с деньгами. Больше проблем у Хенджина не было. Он мог уделить Феликсу внимание, мог подарить ему любовь и заботу, но явно не хорошие свидания. Ведь деньги действительно много значили — особенно при таком раскладе. Может быть, Хенджин тоже хотел вызвать парню бизнес-класс такси или купить обед в столовой, но у него не было такой возможности. Мама, квартира, еда, оплата квитанций — вот что тоже важно. И пока совмещать все это довольно затруднительно.
Рядом с универом, привычно держа сигарету между двумя пальцами, стоял Джисон. Хенджин невольно усмехнулся его дурацкой дутой куртке и прическе в стиле «только проснулся».
— Знаешь, вот это смущение на милом личике перед первой парой я никогда не забуду, — Джисон потушил окурок об асфальт и отправил в урну. Народ потихоньку рассосался, и они прошли на территорию универа без всяких заминок. — Кажется, было что-то интересное. И это что-то я, как всегда, пропустил.
— Да ничего не было.
— А глазки-то отводишь, лошок.
Хенджин скривился и поспешил побыстрее оказаться в здании. Стук сердца отдавался в ушах, а ладони стремительно потели, когда в мыслях возник вечер субботы и когда Хенджин наконец заметил Феликса на привычном месте. Пожевав губу, он беззвучно произнес: «Привет», и Феликс коротко кивнул, проводив его взглядом. Всю пару парень пялился на одного-единственного, ловя в ответ не менее заинтересованно-смущенные взгляды.
— Итак, я слушаю, — Хан опустил поднос на стол и заговорщически потер ладоши.
— А если я не хочу тебе рассказывать?
— Тогда обед, который я тебе купил только что, я съем сам.
— О, ну так уже не интересно, — Хван схватился за поднос и, оглянувшись в поиске лишних глаз и ушей, выдохнул. — Ну, поцеловались разочек. Два разочка. С кем не бывает.
Глаза друга практически выпали из орбит. Он сглотнул и, нервно цепляя рукава брендового свитшота, сказал:
— Охуеть, — после вдруг насмешливо подмигнул и отпил воду из бутылки. — Вот видишь, я же говорил: надо только попробовать. А как это было вообще?
И Хван принялся пересказывать почти весь день, решив умолчать о неловких сообщениях, потому что его самого они смущали до ужаса. По итогу все закончилось радостными комментариями Хана — словно они обсуждали его личную жизнь, — постукиванием вилки по пустой тарелке и началом третьей пары. А после третьей пары диалог ожил новым сообщением.
Феликс: «Может быть, мы поговорим хотя бы в туалете?»
Так быстро Хенджин до туалета на третьем этаже, где обычно безлюдно, еще не бежал. Сначала его встретил слабый запах дорогого одеколона, позже — приоткрытая дверь кабинки, а еще позже — несдержанная улыбка на пухлых губах, блестящих от гигиенической помады.
— Привет, — Феликс отошел к стене и закрыл дверь. Сегодня он был одет так же невероятно красиво, как и обычно: в белую футболку, накинутую сверху рубашку цвета хаки и черные брюки. Хенджин прошелся взглядом по всему телу, понял, что все-таки никогда не сможет соответствовать Феликсу, и прижался своим лбом к его.
— Знаешь, что меня расстраивает больше всего? — шепотом начал он. Феликс кивнул и, прикрыв глаза, неспешно погладил запястья. Теплое дыхание, вишневое от жвачки, коснулось губ. — Я очень сильно хочу тебе соответствовать, хочу водить тебя на свидания... Но я просто не могу, потому что не позволяют финансы.
— А я не прошу этого, Хенджин. Мне было хорошо в субботу, даже несмотря на то, что погода все подпортила.
— Потому что инициатива была в твоих руках, Феликс.
Феликс потянулся ладонями к шее и поднял голову Хенджина — мягкий взгляд вызвал волну чего-то щекочущего в теле. Подушечки пальцев прошлись под мочками ушей.
— Мне плевать на твои деньги. Достаточно того, что ты со мной, а остальное мы как-нибудь переживем, если обозначим отношения.
— А мы их не обозначили? Хочешь стать моим парнем, да?
— Хочу.
Дыхание Феликса смешалось с его дыханием. Нужно было просто быть тише, чтобы никто ничего не заподозрил. Но туалет оказался совершенно пустым и через пару минут, когда Хенджин лизнул нижнюю губу и шумно задышал. Светлые волосы пахли шампунем. Феликс потерся кончиком носа о щеку.
— Тогда будь моим парнем, — хрипловато произнес Хенджин.
— Если наше следующее свидание организую я, я согласен.