Проект Ангел - Крылья Свободы

«— Твоё же создание разорвёт тебя когтями, при этом не жалея ни душу, ни тело. Она не станет тебе другом, ведь ты её превратил в то, чем она не являлась. Её клыки безжалостно вцепятся в горло, а ноги наступят на твои кисти с мыслями раздавить их, чтобы кровь прилипла к тяжёлым сапогам, но они оставят лишь тёмные синяки и красные пятна. Почему? — спросишь ты недоуменно. Потому что — ответят прошлые грехи, горой за тобой нависающие. Ты ничего не поймёшь, не поверишь своим глазам, что твоё собственное существо переиграло и обогнало твою хитрость.

— Беспощадное создание, разве ты этого хотела добиться? Думаешь, тебе так просто снять петлю с шеи? Даже если сможешь снять её, останутся следы, доказывающие что тебя всё ещё приковывают к земле тяжёлые цепи. Ты никогда не взлетишь выше. Потяжелеют перья, да ты сомкнёшь веки. Дай лишь возможность пули коснуться тебя! Ты упадёшь, махая крыльями, пока те не коснутся тьмы. Твои перья утонут в бездне, а глаза не смогут взглянуть на свет, как прежде, посчитав его режущим и болезненным. Готова ли ты принять пулю, Хасэгава?»

***

Хито забрыкался. Он откинулся спиной назад, глазами, полными ужаса, наблюдая, как лезвие сверкает, приближаясь к его шее. Женская рука охватила его талию, как змея хвостом, крепко держа на месте. Он вздрогнул от столь неожиданного действия.

— Какой крысёнок... — голос, полный фальшивого разочарования, раздался над чувствительным ухом. Мелодичный, тихий... Он пытался проникать в сознание, как пьянящая песня, захватить разум, при этом, лишь одна деталь выдавала всю чарующую песню за яд. Слова, пропитанные им до почернения. Столь приятный и фальшивый... В душе шатена всё похолодело... Ему словно воткнули ледяной кинжал в сердце, ковырялись в старых ранах и пытались залатать их режущим болезненно холодным льдом. Этот лёд прилипал к нему, как те же пропитанные ядом слова. Он вонзался в плоть, не отпуская, чтобы сдирать кожу живьём. Лезвие приблизилось на несколько сантиметров ближе к коже, впиваясь сильнее в шею. — Ты на разведчиков работаешь?

Она поинтересовалась в издевательской манере, обычно использующейся противником, когда тот был близко к той самой победе, к белому свету из конца его туннеля. На её лице появилась игривая ухмылка после недолгого, капающего в ушах молчания, а тёмная бровь взлетела вверх. Хито сглотнул, увереннее сжав кулаки. Её голос ласкал уши, но заставлял ёжиться, словно под дулом ружья. Плечи его опустились, но шатен не ответил. Вопрос голубоглазой женщины пролетел мимо него, как пуля, но в голове застряли нотки, с которыми она так умело играла, когда те вылетали с её тонких губ.

Глаза, сделанные из частиц кристалла, стали проницательнее. Они охладели, заблестев интересом, обычно блестевшим в глазах кошки. «Серая мышка» — ехидно пролепетала птичка в его голове, под конец протягивая нотки.

«Вот же чёрт...» — шатен был растерян. Вцепиться зубами в руку, умело держащую клинок у его горла, или же попрощаться с жизнью, после того как рисковал всем, что имел, чтобы узнать, что происходит под корпусом военных?

Он вдруг вспомнил слова Хасэгавы, сказанные до её исчезновения.

«Хито, недовольно что-то бурча себе под нос, встал, отряхивая помятую одежду. До его уха долетело, как разведчица, смотрящая на него взглядом, выдающим её издевательство, усмехнулась.

— Хито-Хито, — покачала она головой, как перед непослушным ребёнком, насмешливо улыбнувшись. Её золотые очи, обычно его пугающие, заблестели. — Ты так ничему и не учишься, — уловив удивленный, недовольный взгляд на себе, Рэй рассмеялась. Тихо, опять издеваясь над ним. Разведчица сделала пару грациозных шагов вперёд, слегка покачивая бёдрами. — Почему нападаешь на противника сильнее тебя? Разве не очевидно, что проиграешь?

Он замялся. Что это за вопросы такие?

— Нет, неправильно выразилась, — улыбка стала шире, и, возможно, Рэй хотела, чтобы она была мягкой, пусть и не очень получилось. — Почему ты нападаешь, используя силу на противника в разы сильнее тебя? Иногда, первая идея, что приходит в голову, может оказаться лучшей, но недоработанной. Если нет времени подумать — отступай. Таким образом готовишься к новой драке. Конечно, в настоящем бою нет времени думать, но можно отступать или притупить противника, — она вдруг резко замолкла, а её лицо вытянулось. Помрачнела девушка, словно тучи над её головой собрались и нимб сиять перестал. — Хито, каждый приём имеет свою слабую точку и сильную, только стоит им воспользоваться в подходящее время. Не заноси руку, если видишь, что в твою сторону летит кулак. Каждый солдат имеет свой стиль в бою, и каждый следующий удар у всех разный. Могут притворяться, что хотят нанести удар в колено, но на самом деле схватят за рубашку, поставят подножку и поднимут ногу до головы, а потом ударят, чтобы ты полетел носом в землю. В бою главное не сила, а хитрость и умение ей распоряжаться.

Хито нахмурил тёмные брови, неуверенно сжав кулаки до покраснения кожи. Ногти, имея-бы возможность, могли зарезать плоть и проникнуть под вены. Рэй где-то была права. В бою не главная сила, а хитрость и умение ей распоряжаться...

Поникший взгляд парня пробежал по комнате, в надежде зацепить хоть что-то полезное краем глаза. Мерцающая лампочка играла с тенями, бегающими по стенам, как напуганные звери. Кровь, капающая на холодный пол, сейчас не была столь раздражающей, насколько пугающей. Этот звук пугал. Пугал сильнее, чем вой волков в лесу, предупреждающих об охоте. Пугал сильнее, чем карканье ворон на кладбище, и сильнее, чем устрашающие ветки, бьющиеся во время грозы в окно. Только что хуже этого может быть, это когда ты оказываешься рядом с волком, при этом, разумным.

Он знал, что она наблюдает, а она знала, что тот искал то, чем можно ускользнуть из её змеиной хватки.

Напряжения не было. Для него места уже не хватало. Страх наполнил комнату, холод которой ущипнул за кожу. Она шептала что-то непонятное, тихие голоса были как вой ветра — неразборчивые и странные. Они исходили из стен, которые кружились вокруг них хороводом.

Вдруг взгляд Миуры остановился. Он окаменел, задержавшись на чем-то. Подозрительно, не правда ли? И всё же, он нашёл то, что так тщательно глаз его искал.

Щелчок пальца словно в голове раздался, ведь зрачки резко сузились.

Хито неожиданно для самого себя вцепился зубами в руку, умело держащую металлический клинок у его горла, а сам напрягал тело, пытаясь вставать. Одна его рука попыталась оттолкнуть противницу от себя, затупить её, пока другая с надеждой, скрытой за дрожью, тянулась к лампочке. Глаза опасно сверкнули, даже по-зверски.

Он не успел опомниться, как ногти шатенки больно впились в плечо, словно та хотела костяшками его похрустеть. Боль пронзила тело острой стрелой, вошедшей под кожу. Хито хотелось взвыть от боли и отчаяния, но вместо этого он лишь скривился, не позволяя дать ей протянуть себя обратно. Его нога ускользнула под колено голубоглазой женщины. Носок ботинка окрасился в бурый цвет. Хито пытался не отпускать её, сильнее кусая. Он держался на месте, вцепившись всей своей силой, ногтями в руку противницы.

Рык, похожий на рык зажатого в угол животного, ударился о холодные стены этого тёмного, пропитанного кровью помещения. Шатенка зажмурила глаза, стиснув зубы. Боль отражалась в её теле, как электрические разряды угря.

Вспотевшие пальцы парня в последний момент зацепили холодную ручку, хотящей вот-вот погаснуть, лампочки. Вырвав руку из его зубов, женщина схватила того за шкирку, швырнув в стену. Её клинок с звонким, металлическим звуком упал у неё перед ногами. Несколько непослушных прядей волос упали на её лицо, скорчившееся от боли.

Хито ударился головой о стену, к которой он потом прижался в попытке лихорадочно отдышаться. Перед глазами всё плыло, будто волны тумана решили играть с его воображением, создавая незамысловатые, странные силуэты. Эти силуэты хаотично, кося под воробьев бегали с одной стороны в другую, при этом молниеносно, да так, что он не улавливал их. Фантазия делает своё дело. Он пару раз недоуменно моргнул.

Ожидал удар, ожидал, что клинок сейчас попробует вкус его крови, что это помещение пропитается бурой жидкостью сильнее, но после нескольких секунд тишины он понял, что его никто не трогает и не решается напасть.

Их тяжёлые вздохи раздались в затишье, раньше поглощающем все звуки. Шатен прижал голову к стене, наклонив её на бок.

Этот короткий бой ему показался вечным. Он видел, как плавали тени на стенах, как тёмные звери взбушевались, начали переживать, а сейчас лишь чувствовал, как странное облегчение, льющееся из некоего кувшина, медленно наполняло его. Даже те же звери успокоились, на этот раз решив не высовываться из своего теневого леса.

Парень громко вздохнул. Поднятые глаза встретились с чужими, в которых блеснула странная искра любопытства, очами. Он прищурился. Было слишком слабо с её стороны. Интересно, почему? Не даром же у неё под рукой оказалось лезвие.

Она не выглядела измотанной, усталой или поникшей, а наоборот — спокойная, смотрела на него выжидающим взглядом, с любопытством осматривала его.

«Знала, значит...» — Хито сильнее сжал металлическую ручку лампочки, впиваясь ей в кожу. Возможно ли, что Джеймс догадался? Возможно ли, что тот раскрыл его и его планы? Неужели этот старый лис так хитёр, что успел даже его обвести вокруг пальца, при этом таким образом, что тот ничего не подозревал?

Его взгляд упал на мерцающий за стеклом огонёк. Тёплое пламя билось о стекло, согревая и её, и его руку. Для лампы у него другие планы. Даже если он встретился с хищником сильнее себя, шатен попытается выйти сухим из воды, даже если придётся принять на себя удар. Миура взглянул обратно на облокотившуюся под стену женщину, уже опустившую клинок. Она уперла локти в колени и одной рукой зарылась в свои же тёмные волосы, растрёпывая их.

«Чертовщина, — пронеслось у него в голове быстро, словно ветер. — Она не отпустит так просто, либо у Джеймса друзья непростые».

Джеймс, несмотря на свою харизму, лис непростой. Миура знал, как он добивается результатов, и знал, как он выбирает людей, ещё по словам его мамы, да только не подумал, что его друзья могут быть ещё и достаточно опасными людьми.

Опасные в том смысле, что им легче простого ставить клинок к горлу. Вот это шатен понимает, конечно, друзья. Они будут рвать ради тебя одежду, в прямом смысле этого слова.

Хито было интересно – почему она его не убила? У неё был отличный шанс избавиться от ненужного свидетеля, при этом, они ещё заперты в одном помещении по собственной глупости шатена. Кареглазый насторожился.

«Тут явно что-то нечисто» — Миура стиснул зубы. Он ей ещё нужен. Явно нужен, если он ещё жив. Свет лампочки пал на её лицо, и это заставило парня заинтересованно взглянуть на нападавшую на него женщину.

Короткие, подстриженные под каре тёмные, цвета кофе волосы сейчас были взъерошены, торчали в разные стороны хаотично, но тонкие пальцы спокойно, даже не дрожа, что подтверждало догадку Хита, пытались вылизывать их обратно.

Голубые, проницательные глаза наблюдали за ним непрерывно, следили за каждым движением и, видимо, тоже так же внимательно оценивали.

Миура пытался запомнить каждую видную ему в данной ситуации черту лица.

Чертовщина. Ему отсюда живым не выбраться. Только если не запомнить путь к двери, держать ключ ближе к себе, да успеть схватить железное перо, стоящее на столе, рядом с одной из крылатых девушек.

Хито обдумывал свои действия.

Один неправильный шаг — и он труп. Но он чувствовал, как страх пытался приковать его к земле. Он заставлял дрожать, сосредоточиться на нем и забыть о том, что рядом бродит лиса, готовая в любой момент укусить, если поймёт, что ты ей неполезен. Была не была, как говорится.

Миура разбил лампу вдребезги. Её осколки упали на холодный пол, а огонь потух, как только коснулся твёрдой поверхности. Звон ключей, выпрыгивающих из кармана под его движения, раздался в темноте, резко поглощающей все цвета. Мир окунулся во тьму для них, а холод стал более ощутим, нежели раньше.

Парень схватил железное перо со стола. Лучше быть вооружённым на всякий пожарный. Слепой — не значит беззащитен. Он сразу врезался в стол, прорычал, зашипел от боли в боку, но рука упала на завёрнутую бумажку, которую он хотел до этого схватить. Глаза округлились от шока и страха. Он схватил её и, не думая больше, бросился к двери, будто та могла спасти его. И она могла. Еле-еле нашёл скважину, еле-еле повернул ключ, но, когда открыл дверь, почувствовал новый прилив сил.

«Спасение близко.» — непрерывно твердил разум.

Его громкие шаги раздались в кромешной темноте, в конце которой был виден слабый дневной свет. Металлическое перо упало на пол с громким звуком. Сердце от радости хотело выпрыгнуть из груди, глаза расширились от осознания того, что тот смог прокрутить такой трюк, ещё и с закрытыми глазами! Если можно так сказать.

Ступеньки быстро сменились на ровную поверхность, а потом пришлось опять прыгать как безумец, которого выпустили из клетки. Хито никогда не чувствовал такую лёгкость в теле. Он не понимал — бегает или летает? Стены бежали в противоположную сторону от него, плащ колыхался, а дыхание давно уже сбилось. Но он чувствовал тот самый хитрый взгляд на себе, чувствовал, как он его пытался пожирать, схватить обратно и держать на цепях. Шатен ускорился.

Кровь в висках кипела, адреналин плыл по венам, заставляя двигаться дальше и быстрее. Звуки вокруг него были почти глухими — шаги, вздохи, биение собственного сердца почти не остались позади, но чужие шаги резко, словно удар молотка о наковальню, разлетелись по коридору.

Сердце парня чуть ли не остановилось, когда горячая пуля вылетела из пушки и слегка задела его щёку, оставляя неглубокую царапину. Она улетела в темноту.

«Чуть ли не убили вслепую!» — кричал поникнувший разум.

Шатен поскользнулся, и казалось, что вот-вот его нос разобьется о ступеньки, но тот сумел схватиться за её холодные края. Спотыкаясь, он выпрямился струной.

Хито уже не помнил, как взял разгон и рвался вверх. Свет зарезал пелену тьмы, а дверь открылась, пропуская холодный воздух в тот непонятный подвал. Где он? Куда вышел? Тогда ноги вели его непонятно куда, но ощущение холода и ветра осталось с ним, обнимая плотным кольцом.

Его окружали деревья. Каждое из них угрожающе качало ветками, преграждая и так тяжёлый путь. Все звуки пролетали мимо ушей пулей, но только ветер бил своим свистом в барабанные перепонки, стараясь взвыть даже тому в мысли. Не только его шаги услышал ветер, не только его шаги почувствовал лес. Кружились листья в танце над ними, наблюдая за тем, как хищник бегает за жертвой, глаза которой безумно мечутся из стороны в сторону.

Никто из них не старался быть тише другого. Они оба тяжёлыми сапогами наступали на старые ветки и листья, будто соревновались у кого под ногами последняя ветка захрустит сильнее. Бегали в одну сторону с ветром, оставляя ему лишь быть свидетелем всего происходящего.

Громкий выстрел раздался за его спиной. Он испугал пол леса, взбушевав все ветры и животных. Страх. Дикий страх велел ему трусливо спрятаться в кусты и затаить дыхание. Заяц. Шаги стихли. Так быстро, будто их и не было. Всё стихло... Замерли ли листья? Спрятались ли зверьки в свои норки? Улетели ли птицы? Почему всё так резко смолкло? Что заставило её повернуть поводья?

Стоп, Хито, тебя это волнует в данный момент? Он поднялся, отряхнул дрожащими руками одежду и на ватных ногах быстрым шагом ушёл дальше, блуждая по дикому лесу, в котором спрятался настоящий хищник.

***

Город. Толпа людей оживляла его звуками и криками. Топот каблуков сапог раздался в округе сильнее, чем все голоса горожан, но, несмотря на это, они были хорошо слышны. Леви выглядывал в окно, усталым взглядом бегая по солдатам военной полиции. Он не смотрел не на них, а сквозь них. Он ни на что не смотрел. Его взгляд прошёл сквозь каменную дорогу, успев просверлить в той маленькую дырку.

Рэй. Мужчина прикрыл глаза, вспомнив про эту особу. Почему из всех возможных людей именно она, чёрт побери, в голову пришла? Какого чёрта даже на расстоянии она ему не даёт покоя?

Ах, ты, недоптица, представить себе не можешь, что получишь по возвращении обратно под стену. Никто не спасёт тебя от жестокого разговора, и улететь далеко тоже не сможешь. Как ни крути, всё равно попадёшься на глаза. Только дай прикоснуться к крылам, идиотка пернатая. Надо же было в голову ударить такому! Сколько он себя помнит, разведчики в подземном городе всегда пытались держаться поближе к нему, но такие козни и повороты только Хасэгава ему устроила. Чёрт бы её побрал...

Мужчина раздражённо прикрыл уставшие от всего происходящего веки и потёр двумя пальцами переносицу. Он не рассказал Ханджи и Эрвину, что приключилось, да и, кажется, не скоро расскажет. Возможно, его гнев притих, потому, что Рэй отчасти выкупила свою ошибку книгой. Леви нагло обманул, сказав, что он её не прочитал. Нет, он её открыл, перелистал пару страниц, но, чтобы взяться всерьёз и прямо читать её не успел. Он следил за всеми движениями и за всеми звуками города, пахнувшего смертью и пропитанного кровью. Ни один мерцающий свет не ускользал от его орлиных глаз тогда.

Но когда он пришёл в тот дом, несмотря на то что пыль, возможно, и была, но она не была в таком огромном количестве, как он ожидал увидеть. Явно живут там бродяги и заботятся о доме. Видимо, боятся Леви и его гнева.

Аккерман даже сейчас помнит, как два человека с поверхности, один пожилой мужчина, который, между прочим, ещё был достаточно дружелюбным с ними, и то, чтобы не получить по шляпке от Изабель, с женщиной, молоденькой такой, старше него, кажется, на три года, дали им маленький подарок, лишь потому, что те повели их до дороги к другому району. Вот откуда и достался укол с противоядием от гадюки. Тогда в Подземном городе гадюки водились, после того, как четвертый район затопили к чертям собачьим. А эти змейки любители сырых и тёмных мест. Вдобавок, в подземелье есть, где прятаться.

Тогда они не даром закопали этот подарок под землёй, в прямом смысле этого слова. Не дай бог узнал бы кто-то, что у них тогда было противоядие — всё, пишите письма. Можно смело сказать «аривидерчи» спокойным ночам и вообще тишине.

Ночью в то время было особенно тихо. Страх — вот почему даже самые опасные банды не смели ночью выйти на охоту, несмотря на то, что многие именно в это время суток могли стать беззащитными и их легко грабить. Но... Многое и изменилось тогда. То ли от понимания, что тогда многие спали с оружием под рукой (оружием это называть даже не можешь, всего лишь трубы или палки), дабы иметь, чем отбиться от гадюки, если вдруг проснулся с ней под носом, или же понимали, что сами могут помереть от их укуса, и товарищи плюнут на тебя, посчитав слабаком.

Обычно у них только такие банды водились.

Леви фыркнул, выпрямив спину.

Удача тогда была на её стороне. Мужчина кинул свой незаинтересованный взгляд за спину, опрокинувшись на спинку стула. Повезло же.

— Леви, пора идти, — голос Эрвина заставил того оторвать взгляд от недалеко висящего портрета и взглянуть на блондина, скрывшего свои руки за спиной. Как обычно, с прилизанными волосами по бокам, за ухо, но на этот раз изменилась лишь та деталь, что он в зелёном пальто разведки.

Аккерман неохотно встал и поплёлся следом за командором. Сейчас он увидит весь свой отряд, увидит всех разведчиков. Опять пробежится задумчивым взглядом по ним, оценивая каждого с ног до головы, подметит, кто есть и кого нет на церемонии, а потом будет сидеть, как обычно, за маленьким столиком, с кружкой горячего чая в руках и через окно будет наблюдать как капли воды скатываются по стеклу, оставляя мокрую, неровную дорожку.

***

В его голове вертелись мысли, приносящие собой ужас. Возможно, именно это и сковывало его всегда до того, как нанести первый удар — страх, что противник окажется сильнее. Нет, он и так понимал, что его противник намного сильнее него. У неё, мать вашу, чёртово ружьё! То есть, она его запросто может угробить! Шелест листьев остался позади, всё потому, что ноги его несли в... Город.

«— Город? Глупо, Хито, глупо! Ты пойманный щёголь в железную клетку, из которой тебе не выбраться, если я её не открою. Город — это клетка. Стены — это прутья. Отсюда никто не сбежал, и никто не сбежит, и ты в том числе».

Он бегал, не оглядываясь, не смотрел на людей, которых он бесстыдно толкал, нет, ему было всё равно. Разве можно думать о других, когда именно тебе грозит пуля пистолета? Набрав силу в кулак, зажмурив кофейные глаза, чтобы потом распахнуть их и опять волноваться, Миура осмелился кинуть взгляд за плечо.

Такие же холодные очи, такие же проницательные, любопытные и яркие. Они пугали, заставляли загоняться в угол и сжать голову в колени. Что-то было в этих глазах необычно... Что-то, что заставляло замерзать, оцепенеть в ожидании, когда их обладательница коснётся тебя.

Парень встряхнул головой. Что его могло так напугать? Он сам не понимает. Но осознание того, что у неё ружьё и может его завалить в любую секунду пугает больше, чем все эти незначительные мысли на фоне происходящего. Он бегал, пытался не спотыкаться о людей, идущих в противоположную сторону, кидал мимолётные взгляды за плечо, понимал, что она приближается, но не мог сосредоточиться и подумать, куда бежать. Нет, он не находил места в этом городе.

Ни направо, ни налево. Куда ни шагни, всё равно не туда попадёшь. То делай поворот в сторону, то смени направление — не поможет. Всё равно каким-то Макаром после пары поворотов он опять доходил до центра. Хито слишком себя запутал, чтобы понять нормально, куда его ведут эти впутанные между собой улицы. Он врезался в чьи-то ноги, при этом сбив того человека.

Перед глазами на секунду помутнело, будто ему на голову мешок накинули — такие же ощущения, душно. Но когда он поднял взгляд на незнакомца, в которого врезался, Хито не знал — радоваться ему или беспокоиться сильнее? Бровь девушки слетела вверх, а её золотые глаза в непонимании застряли на Миуре.

***

Рэй закинула ногу на ногу, облизав засохшие, цвета вишни губы. Всё-таки ветер бил по ним, не жалея. Хасэгава уже понимала, что Леви, как только вернётся, будет требовать с неё объяснения действий, над которыми она не подумала, поэтому сейчас находилась в Митре, в ожидании коронации. Хуже некуда, думала Рэй, мысленно пытаясь расставить всё по полочкам, дабы их «собеседование» прошло гладко.

Если быть честными, разведчица даже не знает, что ожидать от капитана, умеющего распоряжаться своими эмоциями и действиями так, чтобы никто не предугадал, какое будет следующее движение и слово. Иногда даже ей самой смешно становится от нелепости того факта, что она пытается задавать какой-то неожиданный вопрос и предугадать реакцию или ответ. Обычно все прогнозы Хасэгавы провальные.

Интересно, встретятся ли они в городе?

Аккерман ничего не должен подозревать, максимум потому, что до его ухода её мучила Зое, с которой Рэй договорилась. Ханджи, если бы не её фраза «после этой опасной авантюры даю тебе разрешение сделать со мной всё, что хочется», возможно бы и не согласилась помочь ей выбраться незаметно из отеля.

Рэй поняла, что ляпнула, только было слишком поздно. Зое давно мечтает взять образец крови из вены, да только разведчица всегда от этой затеи отказывалась. Сейчас, от одной мысли, что холодная иголка коснётся её кожи, бросало в дрожь, заставляющую волосы встать дыбом.

Если бы Бог делал так, чтобы Рэй очутилась в больнице, есть великая вероятность, что как только она откроет глаза, врачи её не увидят в палате, если отойдут дальше, чем на метр. Хасэгава больниц и всего, что с ними связано, с детства избегает. Это не то страх, не то отвращение. Даже мысль, что Хоши и Сэдэо имеют медицинскую стипендию, иногда приводит к настороженности и вопросу «Какого чёрта они делают в полке разведчиков?».

Рэй зарылась в шарф по нос, скрывая своё лицо от незнакомцев, иногда подглядывающих на неё. Они изучали золотые очи Хасэгавы с неким любопытством и непониманием. Для людей глаза девицы были ненормально яркими и пугающими, при этом они сохранили свою кошачью загадочность, отчего и притягивали, и отталкивали. Самый пик было лишь лицо, скрытое за лазурным шарфом, в который проникал каждый горячий вздох девушки. В конце концов, она всегда сдавалась в этой битве взглядов, предпочитая скрыть очи за длинными ресницами.

Она всегда устало отводила глаза в сторону, не желая пересекаться с чужими взглядами мужчин и женщин. Последние особенно испепеляли её своим взглядом.

Девушка наблюдала за городом и за тем, как его серые цвета обретали некую жизнь. Гарпии, до этого блуждающие где-то по городу, сейчас сидели под крышей ресторана, находившегося рядом с замком Хистории. Она в городе лишь ради королевы, ничего более. В её памяти всё ещё блуждало воспоминание и слова блондинки, когда ради неё и её безопасности погиб один из старших братьев.

У неё с Кеншином всегда было некое соревнование, но семейными отношениями тут и не пахло. Возможно, поэтому она тогда не могла выдавить из себя слезу. Но внутри неприятно, даже сейчас что-то бьётся и шипит на неё и на её разум.

«Лишь глухой голос» — думала Рэй, всегда отмахиваясь от этого внутреннего рычания. На этот раз, когда проскользнула мысль о Кеншине, этот «глухой голос» лишь усиливался, создавая дискомфорт. Она ещё чувствовала свою вину за произошедшее. Её пожирало странное чувство, сковывающее к земле. Оно лишь держало на месте, не давая свободно двигаться и мыслить о чем-то другом.

Разведчица, с глубоким вздохом, сразу впутавшимся в ниточки шарфа, встала со стула. Её рука нырнула в карман пальто, чтобы, как обычно, вытащить оттуда двумя пальцами золотую монетку, которую она планировала оставить рядом с голой, фарфоровой кружкой.

Пять. На этот раз Рэй из кармана взяла монетку пятак.

«Ха? Неужто удача улыбнётся? — Хасэгава скрыла свою улыбку за шарфом, но хитрый взгляд выдал её заинтересованность в этой монетке, которую она медленно осматривала, наслаждаясь тем, как белый свет плавно шёл по кругу. В конце концов, Рэй лишь фыркнула. — Суеверия!»

На этот раз Хасэгава рядом с белой кружкой аккуратно положила пятак. Она поправила лазурный шарф, хотела уже уйти, сделала первый шаг, как в неё врезались, чуть не толкнув в столик.

Рэй удивлено вскинула бровь вверх. Тёмные волосы пали мальцу на лицо, а его руки упали в маленькую лужу.

— Хито? — девушка не знала, если он услышал, как та произнесла его имя, но как он поднял свои ошарашенные глаза на неё, уже говорило о многом. Хасэгава нахмурила брови. Её зрачки расширились на несколько секунд, чтобы потом опять сузиться. Одна из гарпий открыла глаза и наклонила голову вперёд, а потом и набок, таким образом выражая своё непонимание. Вторая же так и сидела в тени крыши, не смея дать о себе знать.

— Р-Рэй? — разведчица сильнее нахмурила брови. Её глаза стали холоднее. Дрожащий голос подростка насторожил девушку, не сводящую с него глаз. Она не могла понять, что в его зеницы выплеснуло. Страх? Радость? Или эти два чувства так смешались, что Хито сам не понимал, что чувствует? Хасэгава протянула тому руку. — Рэй!

Будто опомнившись, схватил её, встав. Разведчица изогнула бровь. Миура пытался быстро привести себя в порядок, но это не очень увенчалось успехом.

— Куда так спешишь? — Рэй скрестила руки на груди, терпеливо ожидая ответа. Капли разбивались о камни одна за другой, всё быстрее и быстрее. Они играли в догонялки друг с другом, при этом непонятно, кто кого догонял. Хасэгава взяла шатена немного в сторону, под крышу ресторанчика. Она прищурила глаза, внимательно осматривая его. На правой щеке парня красовалось ранение, пусть и неглубокое, но оно бросилось в глаза почти сразу. Его бледное от испуга лицо и сбитое дыхание тоже не внушали ничего хорошего... Рэй стала подозрительнее относиться к Хито...

— Рэй!

— Знаю я, как меня зовут, — раздражённо отрезала девушка, сжав губы в одну тонкую линию. Она недовольно скривилась, когда маленькие ручейки воды скатились по лбу парня. Хасэгава копошилась в кармане брюк некоторое время и, нащупав нужную ей вещь, протянула шатену, взмахнувшему волосами в сторону, чтобы те ему не мешали. Синий платочек оказался перед носом Миуры, пару раз в недоумении моргнувшего. Она что, издевается над ним? Парень нахмурился, взмахнул рукой, отодвинув кистью от себя платочек. Рэй удивленно покосилась на него.

— Послушай! Ты мне не поверишь! — его звонкий голос слегка поцарапал и так чувствительные до жути барабанные перепонки Хасэгавы, от чего та слегка скривила губы. — Но нам надо идти в другое место...

Миура не успел что-то ещё выдать, как чьи-то тёплые ладони упали на его плечи.

— Ох, простите, что прерываю вас, но...

Все стихли... Даже торопливый голос голубоглазой стих, когда она встретилась с пронзительными, кислыми глазами собеседницы Хита. Хито же, в свою очередь сглотнул ком, подкативший к горлу, так неприятно ущипнувший его.

Они узнали друг друга.

Когда она подняла взгляд на «незнакомку», глаза которой блестели искрами чистого, голубого кристалла, Рэй почувствовала, как её тело само сделало шаг назад, упираясь спиной в столик. Дрожь пронзила крылышки, спрятанные от чужих глаз. Дыхание спуталось между нитями лазурного шарфа. Она не смогла спрятать свой шок и страх, от которого даже пальцы рук дёрнулись. Неужто всё это было не сном? Неужто это было реальностью, грозящей ей случиться? На этот раз девушка осознанно слегка присела, одной ногой наступив назад. Пальцы её рук словно окаменели, но готовились в случае чего схватить ту, посещающую её даже в кошмарах. Возможно, Рэй была настроена враждебно.

Шатенка же застыла, как вкопанная, не смея лишний раз дышать, боясь испугать стоящее перед ней и готовое атаковать создание. Её взгляд не мог застрять лишь на одних очах встречной ей лично птичке, он должен был осматривать её с ног до головы, дабы убедиться, что она не ошиблась. Те же длинные, русые волосы, которые Рэй явно не беспокоили... Те самые золотые, яркие и пугающие глаза, пронзающие саму душу и сердце даже из темноты. Так их описывали следящие за ней уже как месяц люди. Неужели она сейчас в Митре без Леви, без других напарников или друзей? Вдруг, удивлённые глаза цвета морской волны будто успокоились. В них море перестало бушевать, стихнув. Что-то в этих очах поблескивало так, выводя из себя. Что-то в них изменилось... Недавний шок, застывший на её лице, как рукой сняло, из-за чего и насторожилась Хасэгава.

Вдруг, Рэй уловила краем глаза, как Миура слегка поднял руку, в которой находилась завёрнутая трубочкой странная бумажка. Он лишь попытался намекнуть, чтобы разведчица скрылась от этих пронзительных, орлиных глаз, да избежала пули. На этот раз никто из людей не обращал внимания на них, застрявших словно под стеклянной крышей напряжений.

Миура незаметно достал и странную пробирку, в которой поблескивала серая, совсем Хасэгаве непонятная жидкость. Взгляд девушки приковался обратно к женщине, глаза которой тоже упали на Хито. Есть ли вероятность, что шатен украл от неё все эти вещи, за которыми она и припёрлась? Парень от неё убежал ведь. Возможно, даже она оставила ему это ранение, вследствие которого останется шрам. Однако... Если Рэй сделает первое движение, она подаст знак, что готова действовать, но, если станет стоять на месте, возможно, будет даже хуже.

«Богатый выбор, — каркнул где-то из кромешной темноты черепной коробочки голос её любимый».

Парень пытался взглядом показать ей, чтобы она забрала их быстрее, сделала ноги, спряталась где-то в этом большом городе, да потерялась быстрее, пока не начали бить тревогу. Возможно, его Бог услышал и тыкнул пальцем перед носом своего «крылатого ангела», ведь такую удачу Хито никогда не имел.

Он не успел опомниться, не успел даже моргнуть, сделать хоть маленький глоточек воздуха, как ту бумажку и пробирку уже вырвали из дрожащих рук, еле держащих их. Он пару раз в недоумении похлопал глазками своими кофейными и, прежде чем в его головушке что-то щёлкнуло, Хито лишь смотрел, не в силах уловить все движения, плывущие перед его глазами. Да след простыл от Рэй и от Агаты! Обе пропали в неизвестном ему направлении, даже пылинки за собой не оставляя.

И он понял — Рэй выхватила из его рук ту бумагу и пробирку, а за ней уже увязались. Быстрая, однако, оказалась эта лиса, да ловкая.

Но она не знала... Она не знала, что у неё оружие и что Агата — чертовски опасна. Бог не дай, чтобы она ружьё на Рэй направляла! Если в темноте она, ориентируясь на звук падшего пера, его чуть не прикончила, то тут уж многого и не надо...

Хито поднял свои ошарашенные, в которых поблескивали серебристые искры, цвета коры дерева, очи. Они смотрели, бегали, пытались увидеть ту знакомую, русую макушку с чёлкой по бокам, да только она словно под землю провалилась. Ни изумрудного плаща обладательницы с золотыми глазами, ни её самой он не видел.

И главное... Он так и не сказал, что увидел в том проклятом подвале. Он так и не понял до конца, с кем они связались, но он чувствовал, что не с тем человеком, с которым могли бы побеседовать за чашечкой чая...

Вдруг, он почувствовал, как голос его вернулся, да тот узел в горле, связывающий всё это время все буквы и слова, распался, словно его кинжалом зарезали.

— Рэй! — его крик, как стрела с острым наконечником пронзил уши девушки, глаза которой лихорадочно бегали, да не заметили, что они успели на Хито наткнуться. Но вопль его не остался в тени ресторанчика. Она остановилась совсем уж неожиданно. Чуть не поскользнулась и носом в лужу не упала, но благо равновесие удержала, ухватившись за холодный столб уличного фонаря Митры. — У неё есть ружьё!

Вот и всё... Хасэгава уже скрылась из виду, накинув на голову капюшон. Оставила она того лишь гадать — услышала она его или же просто развернулась, решив передать эти бумаги кому-то более надёжному.

«Стоп... Откуда ей знать, как обстоят дела? — Хито похлопал себя по лбу. — Твою мать...»

Он не только связал в свои узлы себя, да и Хасэгаву, затерявшуюся в этой огромной толпе людей, идущих почти в один шаг в сторону замка. Он не знал, что делать... Запаниковал мальчишка, чувствуя, как начало его трясти, словно осиновый листик на воле ветра, да вот понимал, что уже ничего поделать не сможет. Пропала и разведчица, и шатенка та голубоглазая. Вдруг, его взгляд переместился на гарпий, сидящих под крышей. Их поднятые рожки и брошенный взгляд куда-то в толпу его озадачили...

***

Рэй не бегала, дабы не привлекать ненужное внимание. Она шла вместе с толпой, только в обратном направлении. Девица глядела по сторонам с опаской. Её глаза блестели искорками любопытства, за которыми страх и беспокойство затаились, выжидая лучший момент, чтобы сбить её с колен. Она уж боль кинжала по лопаткам почувствовала, увидев те бездонные, кристаллические глаза. Упади ты однажды перед ними — точно не встанешь, если тебя не поднимут.

Буравили её те самые глаза откуда-то неподалёку, да только Рэй их не почувствовала. Она шла, не понимая, куда идёт. Ноги сами несли её куда-то. Мокрые ботинки поблёскивали, привлекая внимание пары сорок, сидящих на одной из крыш этих высоких домов.

Девушка нахмурилась, ударив себя по лбу.

Гарпии. Да, именно. Эти птицы улетели бы вместе с этой бумажкой и с пробиркой, и, возможно, нашли бы капитана Леви. Но куда там! Хасэгаву страх парализовал при виде тех самых голубых глаз, в кошмарах её навещающих. Она за это себя ненавидела в данный момент. Скривилась разведчица от злости, что аж глаза кислее стали, а потом направила свой взор вперед, на тёмный переулок, скрытый тенями зданий.

Чувствовала она, что то, что нашёл Хито, ему самому непонятно, но, возможно, это важно. Он был перепуганным, его взгляд, бегающий в разные стороны, в надежде за чего-то ухватиться, даже сейчас напрягает девушку, а совсем свежая рана, немного ещё кровоточащая, в ястребиный глаз попалась почти сразу. Хито убежал от неё.

Рэй спрятала пробирку в карман своих чёрных брюк, опасающимся взглядом мерила своё окружение, ища те самые следящие за ней очи, а потом, убедившись, что их нет, зашагала в тот тёмный переулок. Она не хочет привлекать к себе внимание или, что ещё хуже, напарников её. Вдруг они тоже рядом где-то затаились? Но...

«Тёмный переулок не самое лучшее место для того, чтобы спрятаться, — Рэй поморщилась, раздраженно взглянув на своё отражение в луже. Лишь пара золотых глаз пронзили воду, словно мечи, из которых серебристые искры вылетают. Такие же острые и выдающиеся. — Она не станет принимать активные действия в городе, как и я. Мне, в таком положении, нельзя привлекать к себе внимание окружающих. Нам обеим будет легче разделиться мирно, чем добить друг друга на людях».

Хасэгава глубоко вздохнула.

«Придётся как-то либо встретить Ханджи, либо Хита, чтобы передать все эти вещи, — она задумалась на секунду, вспомнив про пробирку. — Для чего Хито пробирка?.. — Рэй задумалась, но в конце концов фыркнула, решив не зацикливать на этом своё внимание».

Даже так она понимает, что всё не так-то просто. Идя обратно, её могут преследовать, от чего будет немало хлопот, получит по шляпке от Леви, а сидя здесь... Говоря честно, как ни крути, всё будет идти по сторону левого фланга. Она всё равно рано или поздно получит пендюлей от капитана. Рэй задумалась, идя в выбранную случайным образом сторону.

Здесь, в городе, та женщина не сможет предпринять нужные меры. Хасэгава заметила, что она не стала поднимать шум, не стала толкать всех подряд, чтобы добраться до неё, а сама скрылась, из-за чего Рэй в недоумении.

Планирует атаку? Пф, закричи один раз Хасэгава, за неё точно кто-то заступится. Несмотря на то, что разведчица хорошо обучена, выдать разведку с потрохами ей не хочется. Вдруг военные спросят, что за человек это был? А люди что скажут? Правильно! Этот человек из ваших, дурень! А всё из-за техники боя и умения махать ногами и кулаками, да использовать приёмы в нужные моменты.

Она пять лет занимается боевым искусством, как и остальные её собратья. В отличие от других, ей никогда не давали отлынивать. Два года с Хоши и Сэдэо, которые, кстати, их не очень-то и жалели, особенно её, и три года в Кадетском училище, где сто пятого корпуса и сто шестого, собран после одного года существования их корпуса и выручен Шадису, заставляли пахать, как лошади в поле. Эти годы были золотые, а всё потому, что два корпуса всегда собирали вместе, а там что только не происходило и что только не услышишь.

А когда по ночам кадеты собирались, то это было что-то с чем-то. Хасэгава даже сейчас помнит «войну» сто пятого и сто шестого отдела. Рэй помнит, как они искусно пугали сто пятый, по сравнению с ними — новички.

Байки у костра — традиция в Кадетском училище. Обычно всегда под вечер все собираются и начинают соревноваться, кто страшнее и умелее начнёт рассказывать, у кого история более мрачная, да страшная. Так и начались годы в качестве кадетов в училище. Первый год со сто четвёртым был не таким уж и волнующим, как вместе со сто шестым. Возможно, потому-что у сто четвёртого мозги более окрепшие, чем у сто шестого.

Хотя, и те недалеко были от новичков. Сто четвёртый был тот корпус, который был более-менее спокоен. Ну, почти... Бывали и с ними стычки. Рэй и сейчас помнит того зеленоглазого парня, с тёмными волосами, весь в ссадинах и синяках. Видя его, она сразу понимала — драка. Где-то была драка. Этот кадет сто четвёртого корпуса был особенно буйным. И звали его Эрен Йегер. Да, именно, Эрен Йегер. С Хасэгавой он тогда знаком не был, да и не замечали вовсе друг друга.

Так обычно делал почти весь сто четвёртый, а всё потому, что это был их последний день. Конечно, в первый день прибытия их и остальных новичков многие, в том числе и Конни, пытались докопаться до остальных, а вот их никто не смел тронуть. Слишком суровый взгляд и вид имели тогда.

Хасэгава встряхнула головой.

«Нашла что вспомнить! — цыкнул голос в её голове, недовольно фыркнув».

Она сделала глубокий, пропитанный сыростью вздох. Он показывал её усталость от всего этого. Рэй хотела отдохнуть и при этом обдумать план её следующих действий. Она понимала, что это глупо с её стороны, но другого выхода не видела. Хасэгава думала, что Агата не станет предпринимать никакие меры, сдаться без боя решит, но нет.

Разведчица не успела отойти в тень и сесть на ящики, как делали другие чиновники или простолюдины, дабы от дождя скрыться, ведь она появилась. Толпа сразу отступила, давая ей возможность, как неприглашенному гостю вторгаться и рушить эту цепочку идеала Митры.

Её феерическое появление напугало крылатую, с ошарашенными глазами отпрыгнувшую назад. Её зрачки резко сузились, почуяв опасность. Сердце ушло в пятки.

— Вот она! — её указательный палец безжалостно направился в сторону поникшей девушки, глаза которой окаменели, словно замертво на её фигуре. Сапфировые очи опасно, безумно поблёскивали, хитрость, вот что отражалось в них. Вцепились в крылатую взглядом люди толпой, испуганно сверлили её. — Вор, укравший тиару рода Медичи!

~Продолжение следует~