41 глава
Лифт поднялся на семнадцатый этаж. Лу Ци совершенно естественно пропустил Чай Юэнин и распределил четыре ключ-карты у себя в руке среди всех, кроме Чу Ци.
Проведя более десяти часов в полудрёме на самолёте, все, хотя и не чувствовали особой сонливости, всё ещё были в приподнятом настроении. Они пожелали друг другу спокойной ночи и, с ключ-картами в руках, разошлись по своим комнатам.
Наблюдая, как четыре двери закрылись одна за другой, и, казалось, никто не озаботился тем, где же будет ночевать она, капитан, Чай Юэнин не могла не задаться вопросом, не стала ли она невидимой.
— Эй, вы что, собираетесь просто игнорировать меня так?
Развлечённая и раздражённая, Чай Юэнин постучала в дверь Лу Ци.
— Чу Ци — хозяйка. Разве может быть такое, чтобы у тебя не было места для ночлега, капитан? — из комнаты раздался голос Лу Ци.
Он был прав, но они могли бы хотя бы поинтересоваться. Вдруг бы действительно оказалось, что комнат всего четыре и нужно было бы решать, как их распределить?
Чай Юэнин открыла рот, собираясь что-то сказать, как вдруг увидела, что Чу Ци мягко дёргает её за рукав.
— Моя комната вон там, — сказала Чу Ци, указывая на комнату в конце коридора.
— А! — откликнулась Чай Юэнин и с лёгким чувством неловкости последовала за ней.
Жильё в основном городе Парящего Города явно было немного больше, чем в Подземном Городе. Хотя планировка везде была одинаковой: одна спальня, одна гостиная, одна кухня и одна ванная, — размер и качество отделки заметно различались.
После того как она провела картой и вошла, её взору предстала большая гостиная. В ней стоял довольно громоздкий комплект дивана и кофейного столика. На стене напротив дивана висела тёмная квадратная тонкая панель, которая могла служить размытым зеркалом.
Эта штука в Старом Мире называлась телевизором и использовалась для отображения изображений. Она видела его в книгах, и взрослые о нём упоминали.
Она слышала, что база Подземного Города тоже производила довольно много телевизоров в первые дни, но позже эксперты базы единогласно признали их бесполезными, потребляющими энергию предметами. Поскольку база прекратила производство, а существующие телевизионные сигналы были отключены, все они превратились не более чем в металлолом.
— Эту штуку сняли с производства более чем за десять лет до моего рождения. Не верится, что у вас они до сих пор есть, — с заметной долей удивления прокомментировала Чай Юэнин и повернула, чтобы войти в смежную спальню.
В этой спальне, кроме кровати, был отдельный гардероб и письменный стол с небольшой книжной полкой.
Потолочная лампа была цветочной формы, а сбоку доходящие до поля светло-фиолетовые шторы скрывали небольшой изогнутый балкон, огороженный перилами за стеклянной дверью.
Чай Юэнин распахнула стеклянные двери и сделала несколько шагов вперёд, опершись руками на деревянные перила, и подняла взгляд на ночное небо, усыпанное множеством звёзд.
Возможно, звёзды и луна были слишком близки, так близки, что казались доступными. Она чувствовала, что здесь даже сам воздух был свободным.
Чу Ци медленно подошла к Чай Юэнин и вместе с ней устремила взгляд в небо.
Чай Юэнин: — Это считается очень хорошим жильём в Парящем Городе, да?
Чу Ци: — М-хм.
Чай Юэнин: — Ты обычно живёшь здесь?
Чу Ци: — М-хм.
Чай Юэнин: — Если базе ты нужна, за тобой приезжают и отвозят в исследовательский институт?
Чу Ци: — М-хм.
Чай Юэнин: — Кто-то следит за тем, что ты ешь каждый день?
Чу Ци: — Да, но я сказала Доктору, что в последнее время им не нужно приходить.
Чай Юэнин: — Тогда ты…
— Сколько дней ты здесь пробудешь? — вдруг Чу Ци прервала её расспросы.
— Дня два-три, наверное… — не задумываясь, ответила Чай Юэнин.
Раньше это всегда она таскала Чу Ци повсюду; теперь же следующие несколько дней ей внезапно предстояло самой быть на подхвате у Чу Ци в вопросах жилья и питания.
Одна только мысль об этом казалась довольно странной и к тому же несколько смущающей.
Она повернулась посмотреть на Чу Ци, а та как раз отвела взгляд от ночного неба, чтобы взглянуть на неё.
Их взгляды встретились. Ей показалось, что в глазах Чу Ци мелькнул проблеск разочарования.
— Четыре или пять дней тоже сойдёт, — поправилась Чай Юэнин. — Вообще-то, здесь довольно неплохо. Я могла бы остаться и на десять дней, или на полмесяца. Если выпадет возможность в будущем, я снова приеду к тебе…
— Тогда пусть будет пять дней, — глаза Чу Ци изогнулись в улыбке, и она снова повернула голову к небу. — Доктор хочет, чтобы я вам всем всё показала, но я не знаю, куда я могу вас повести.
— Не утруждай себя. Я ведь не для развлечения сюда приехала. Я здесь, чтобы… — слова Чай Юэнин замерли на полпути. Она сделала паузу, а затем беззаботно рассмеялась. — Просто пусть они сами по себе гуляют. Я тоже не люблю бегать туда-сюда, ты же знаешь…
— М-хм, — кивнула Чу Ци.
Она смотрела на звёздное небо, тёплый жёлтый свет из спальни падал из-за её спины, просвечивая сквозь пряди волос, взволнованные ветром у её висков, и освещая светлую кожу её щеки.
Чай Юэнин увидела, что уголки её губ были слегка приподняты, а в глазах, казалось, отражались звёзды ночного неба.
Чу Ци, казалось, была вполне счастлива.
Чай Юэнин подумала, если она не ошибалась, то Чу Ци должна быть счастлива в этот момент.
Немного насладившись ветерком на балконе, Чай Юэнин всё ещё не чувствовала и тени сонливости.
Она вернулась внутрь и с помощью Чу Ци включила телевизор в гостиной.
На телеэкране был ещё ясный день. На картинке женщина-репортёр с каре бодро шагала по крупной ферме, без умолку рассказывая о недавней ситуации с разведением различных видов и о том, какой большой прогресс был достигнут в производстве таких вещей, как шерсть, молоко и мясо.
По ходу рассказа она случайно притянула за рукав просто одетого работника фермы для интервью.
Репортёрша сияла улыбкой, работник фермы улыбался простодушно, а их перебранка была наполнена: «Жизнь становится лучше, и завтра будет ещё лучше».
— Ваша база тоже тянет такую хрень? — Чай Юэнин не смогла не рассмеяться.
— Но разве это не правда? — Чу Ци посмотрела на Чай Юэнин, и в её глазах читалась тень недоумения.
— Да, это правда, — откинувшись на спинку дивана, Чай Юэнин мягко вздохнула. — Но это правда, которую база хочет, чтобы все слышали. Всё, что они не хотят, чтобы люди слышали, почти никогда не получит шанс быть обнародованным.
Она знала, что человечеству нужна надежда.
Чем безнадёжнее были дни, тем больше человечество нуждалось в надежде.
Она до сих пор помнила день, когда впервые вошла в основной город Подземного Города, прерванное интервью с тем старым доктором из исследовательского института базы.
Она до сих пор помнила те дни, когда основной город решил взорвать внешний город, как трансляции базы практически переливались через край видениями человечества о прекрасном будущем.
Но какой была реальность?
Будь то военные основного города в то время или исследователи в институте, все они были доведены до грани коллапса отчаянием, принесённым катастрофой.
Парящий Город, вероятно, был не намного лучше, да?
Чай Юэнин не могла не думать так.
Тот водитель по имени Е Цин и та доктор И Шуюй — когда они упоминали о поверхностной экологии, в их тоне сквозила лёгкая беспомощность и тревога, можно даже назвать это паникой.
Чай Юэнин не совсем понимала все эти разговоры об инфекции, мутации и слиянии, но из уст тех исследователей она могла смутно уловить истину, о которой человеческие базы всё ещё не желали упоминать ни единым словом публично.
Для человечества этот мир, возможно, и вправду медленно рушится.
Или, скорее, раньше это было медленно.
Теперь же этот коллапс начал ускоряться.
— Ты считаешь, что это неправильно?
Мягкий вопрос вернул Чай Юэнин из глубоких раздумий.
Она подумала мгновение, высоко подняла руки, чтобы как следует потянуться, затем опустила их, чтобы обхватить затылок. — Я всего лишь обычный человек, живущий один день за раз. По какому праву я могу судить о том или этом?
Те, кто был вправе «судить» и делать определённый выбор для человечества, несомненно, имели соответствующие идеи, а также ответственность, которую они должны были нести.
— Я… я просто надеюсь, что я и люди вокруг меня смогут прожить немного дольше… Что начальство хочет сказать, пусть говорят. Если мне скучно, я послушаю, просто чтобы скоротать время.
Чу Ци сжала губы, бросая на Чай Юэнин глубокий, несколько изучающий взгляд.
Она сказала: — Я думала, что такой человек, как ты, была бы очень озабочена будущим человечества.
Чай Юэнин: — С чего ты это взяла?
Чу Ци: — Ты была несчастлива, когда пал внешний город.
Чай Юэнин: — Любой, кто видел такую сцену, не был бы счастлив.
Чу Ци: — Ты другая.
Чай Юэнин выпрямилась, немного озадаченная.
— Почему? — с любопытством глядя на Чу Ци, спросила она. — Чем я другая?
Она не могла вполне понять, почему Чу Ци всегда считала её необычной.
Она была просто совершенно обычным человеком. Столкнувшись с опасностью, она могла только бежать в безопасное место, не в силах спасти даже тех людей, которых хотела спасти в глубине души.
— С начала и до конца я всегда бежала, всегда пряталась. Даже когда я хотела помочь, кажется, я не сильно помогла. В конце концов, это всё благодаря тебе… — сказала Чай Юэнин.
Она не понимала. В этом мире были тысячи и тысячи достойных восхищения, великих людей. Она была всего лишь наёмницей, продававшей свою жизнь за деньги, с несколько большим опытом поверхности, чем у обычного человека. Она не могла даже прикоснуться к подолу одежды тех людей.
Почему же Чу Ци всегда видела её такой особенной?
— Зачем ты всё это говоришь? — спросила Чу Ци. — Что я думаю — это моё дело. Зачем ты мне это говоришь? Ты пытаешься изменить моё мнение?
— Я… — Чай Юэнин открыла рот, но не нашла, что ответить.
— Ты такая странная, — пробормотала себе под нос Чу Ци и отвернулась.
На мгновение Чай Юэнин не знала, смеяться ей или плакать.
Это был первый раз, когда кто-то назвал её странной, и исходило это от человека, которая была странноц с самого первого дня своего появления.
Так разговор между Чай Юэнин и Чу Ци зашёл в тупик.
Она простояла в оцепенении довольно долго, прежде чем осознала, что, кажется, снова завалила беседу.
На долю секунды она почувствовала себя довольно обиженной. Эта сложная беседа определённо была не только её виной.
Она подумала, что нужно найти новую тему, перевернуть страницу.
И вот, рука, не знающая, что ещё делать, подсознательно нажала на кнопку пульта дистанционного управления, лежавшего криво на диване.
Изображение на телевизоре внезапно стало значительно ярче.
На экране двое седовласых старцев, мужчина и женщина, стояли, обнявшись и целуясь, перед смотровой площадкой в Парящем Городе.
Многие молодые и люди средних лет, ведя себя как дети, разбрасывали лепестки цветов, радостно кричали и по-детски выдували белые пузыри из мыльной воды.
— Учитель Чжан, чьи ученики разбрелись по всему миру, сегодня празднует семьдесят восемь лет, а его жене семьдесят пять.
— Когда Старый Мир был разрушен, их свадьба была прервана сигналом тревоги об эвакуации. Не сумев дать своей возлюбленной прекрасную свадьбу, было величайшим сожалением в жизни учителя Чжана.
— Сегодня, с помощью своих учеников, эта пожилая пара снова облачилась в свадебные наряды, восполнив сожаление, длившееся более пятидесяти лет.
— Они встретились и полюбили друг друга в университете, пройдя путь от Старого Мира до сегодняшнего дня, от первой робкой влюблённости до того, чтобы состариться вместе, сочиняя самую прекрасную поэму о любви…
— Как замечательно, — не смогла не вздохнуть Чай Юэнин.
Так много людей были не в состоянии прожить свою жизнь так здорово и мирно с теми, кого они любили.
Чу Ци: — Это поцелуй?
Чай Юэнин: — М-хм.
Чу Ци: — Разве делать это не отвратительно?
Чай Юэнин: — Э-э… — Не знаю. Мне кажется, если это кто-то, кто тебе нравится, вероятно… не будет? — неуверенно ответила Чай Юэнин.
— Ты пробовала? — допытывалась Чу Ци.
— Я… — сказала Чай Юэнин, — О-откуда у меня шанс попробовать?
Бог знает, сколько лет она была одна. В этой жизни она никогда не встречала… человека… с которым бы сошлась?
По какой-то причине на долю секунды её сознание потемнело.
После краткого оцепенения взгляд Чай Юэнин невольно переместился к Чу Ци.
Как раз в этот момент Чу Ци тоже тихо смотрела на неё, её глаза были как факелы, словно она что-то изучала.
Этот взгляд заставил Чай Юэнин почувствовать себя слегка взволнованной, и на мгновение она не знала, куда смотреть.
Спустя довольно долгое время она наконец повернула голову обратно к телевизору.
И тихо произнесла: — О.
Уголок глаза Чай Юэнин невольно дёрнулся.
Как странно.
Подумала она про себя.
Примечания автора:
Взгляд жены.jpg