30 глава
Проведя всё утро в лихорадочной спешке в поисках Чай Юэнин, Лу Ци, услышав, что у неё хорошие новости, воспользовался первой же возможностью, чтобы взволнованно собрать всех в её комнате.
Под тёплым жёлтым светом четверо людей, которые ввалились с шумным гомоном с улицы, громко пригласили Чу Ци присоединиться к ним и уселись в ряд рядом с небольшим прямоугольным кофейным столиком.
Они пытались выведать свежие новости у Чу Ци, но та молчала, словно воды в рот набрала.
Поскольку у этой сомкнутой, как ракушка, девушки не удалось вытянуть ни слова, всем оставалось только ждать, пока Чай Юэнин сама лично объявит внезапную хорошую новость.
Столкнувшись с их ожиданием, Чай Юэнин вдруг почувствовала, что не знает, с чего начать.
Чувствуя себя немного растерянной, она вскипятила чайник горячей воды, налила по кружке всем в комнате и наконец уселась напротив них.
Лу Ци: — Так какие хорошие новости?
Ю Лань: — Я слышала от той девочки Цзин Му, что вы, ребята, рискнули всем и перерезали вентиляционные трубы в Шестом Районе. Главный город даёт вам премию? Не забудь о нас, когда разбогатеешь и прославишься, капитан Чай.
Лао Сян: — Так ли это было? Разве База не должна тогда выделить капитану большой дом?
Жэнь Дун: — Разве для этого действительно нужна общая встреча? Есть новости о Ду Ся?
Чай Юэнин глубоко вздохнула, прочистила горло под пристальными взглядами четверых, полных напряжённого ожидания, и произнесла: — Ну, эм, мм, просто…
Жэнь Дун: — …
Лу Ци: — Мм?
Ю Лань: — Ага~?
Лао Сян: — Просто что?
Чай Юэнин подсознательно взглянула на Чу Ци. В конце концов, она не смогла вынести правду и просто натянуто улыбнулась. — База нашла способ послать сигнал бедствия в Парящий Город. План самоуничтожения внешнего города отложен. Если Парящий Город успеет вовремя прийти нам на помощь, всё ещё есть надежда!
Едва она закончила говорить, все сначала на секунду замерли, а затем на их лицах появились радость и надежда в разной степени.
— Это прекрасно, — с чувством промурлыкала Ю Лань.
Лао Сян сказал, что в эти богохульные дни абсолютно не было новости, более достойной празднования.
Он сказал, что хочет выпить несколько рюмок, если поблизости удастся раздобыть алкоголь.
Едва он это произнёс, Лу Ци взметнулся на ноги и, как обезьяна, в несколько прыжков шмыгнул к двери.
— Пошли, Лао Сян, пойдём купим выпивки!
В тот момент, когда дверь закрылась, в глазах Жэнь Дун вспыхнул свет. Уголки её губ непроизвольно приподнялись, но при этом они слегка дрожали.
Вскоре она опустила взгляд и сжала губы. В её потупленных глазах, казалось, появился проблеск слёз.
Чай Юэнин взяла свой стеклянный стакан, позволяя тёплому пару унести её мысли далеко-далеко.
Прошло неизвестное количество времени, прежде чем старик и юноша, ушедшие наружу, вернулись с несколькими бутылками алкоголя и корзиной овощей. Они настаивали, что к выпивке нужны закуски, а затем нырнули на кухню, чтобы заняться делом.
В тот день в комнате было исключительно оживлённо.
— Сян Хунфэй, этот алкоголь, что ты купил, ужасен…
— Просто смирись, босс Ю. Мы все добропорядочные граждане без гроша за душой.
— Кого ты называешь? Кого ты называешь?
— Ешь, ешь. Алкоголь может быть и плох, но с едой-то всё в порядке, верно?
— Сойдёт с рук… — сказала Ю Лань, закрыла глаза, глубоко вздохнула, а затем издала пьяный смешок. — Готовка приличная. Если нам удастся в этой жизни вернуться в Седьмой Район, вы все можете перестать рисковать своими жизнями наверху и пойти работать на меня… Лу Ци, ты можешь быть вышибалой в моём баре. Жэнь Дун, ах, Жэнь Дун, ты можешь помочь мне с бухгалтерией… Лао Сян, ты можешь просто быть поваром. В твоём возрасте снова подниматься наверх — кости переломаешь.
— А как насчёт нашего босса? — спросил Лу Ци. — Как насчёт Ду Ся и Чу Ци?
— Вышибалы, вы все можете быть вышибалами. Я вас не обделю! — Ю Лань открыла глаза, подперла подбородок одной рукой и лениво произнесла: — У меня там бардак, люди устраивают проблемы через день… Времена меняются. Нельзя полагаться на горы, нельзя полагаться на реки, приходится полагаться на своих людей…
Говоря это, она прищурилась на Чай Юэнин. — Капитан Чай~~ Скажи мне, скажи мне~ ик… Всякий раз, когда твоей команде что-то было нужно, я всегда оказывала полную поддержку. Мы… мы считаемся своими?
— Да, да, конечно. Но мы не будем твоими вышибалами. Просто дай нам знать, если у тебя будут проблемы, — с улыбкой ответила Чай Юэнин. — Что до Лао Сяна, его старые кости уже не те, что раньше, но готовил он всегда хорошо. Досрочная отставка и должность шеф-повара у тебя звучит неплохо.
— О, пожалуйста. Когда твой старик водил команду, у меня были самые устойчивые руки, самый острый прицел, и я был лучшим водителем из всех. Даже если я не так проворен, как раньше, я ещё могу протянуть лет десять. Вы, мелкие плутишки, не смотрите свысока на такого «старого солдата», как я. Я ещё даже не насладился в полной мере вождением этого нового транспортного средства.
— Пффт…
В их временном жилище все сидели вокруг низкого кофейного столика.
Они ели закуски, пили дешёвый алкоголь и болтали о том о сём.
Казалось, всё вернулось к тому, как было раньше, к тем беззаботным дням до того, как обрушилась опасность.
Единственная жалость была в том, что Ду Ся не было там, и никто не знал, будет ли она там в грядущие дни.
Шумное собрание в конце концов подошло к концу.
Пьяные оставили после себя беспорядок, пошатываясь, отправились в свои комнаты, чтобы блевать.
Жэнь Дун, которая пила не много, осталась с непьющей Чу Ци, чтобы помочь Чай Юэнин прибраться в комнате, от которой разило перегаром.
Во время уборки радио, как всегда, транслировало вещи, которые звучали невероятно обнадёживающе.
База никогда не допускала никаких разговоров, которые могли бы подстрекать к панике, даже когда её собственное высшее командование однажды впало в отчаяние.
Если на этот раз внешний город будет спасён, никто и никогда не узнает, какое жестокое решение База, так громко провозглашающая свободу и надежду, когда-то приняла.
После того как Жэнь Дун ушла, в комнате снова осталась лишь трансляция с Базы.
Чай Юэнин заперла дверь и обернулась, чтобы взглянуть на Чу Ци, которая послушно сидела на диване. На её губах появилась улыбка. — Почему на этот раз ты не пила?
Чу Ци покачала головой и с улыбкой ответила: — От этой штуки люди чувствуют себя ужасно.
Чай Юэнин: — Может, в следующий раз попросим их купить тебе сока. Он сладкий, и после него не будет плохо.
Чу Ци: — Он дорогой?
Чай Юэнин: — Намного дороже воды, но разве не для того, чтобы жить лучше, зарабатывают деньги?
Чу Ци: — Я никогда раньше не зарабатывала денег.
Чай Юэнин: — Но у меня есть.
Чу Ци моргнула, безжалостно осадив Чай Юэнин.
— Нет, нету. Ты всё ещё должна Ю Лань гору долгов.
Чай Юэнин замерла, её брови слегка нахмурились.
На мгновение ей стало стыдно, но затем она вдруг что-то вспомнила и мгновенно подняла голову, грудь колесом.
— Разве Ю Лань не говорила сегодня днём? Мы совершили нечто большое в Шестом Районе. Как только внешний город будет в безопасности, я пойду требовать заслуги у военных. Я определённо получу огромную премию!
Говоря это, Чай Юэнин легко подпрыгнула к дивану и плюхнулась рядом с Чу Ци, отчего весь диван дёрнулся.
Чу Ци повернула голову, чтобы взглянуть на неё. Чай Юэнин лишь подняла брови и пообещала: — Не волнуйся, что бы ты ни хотела поесть, я смогу это позволить!
С этим уверенным взглядом в глазах, любой, кто знал, думал бы, что она говорит о покупке еды, но любой, кто не знал, подумал бы, что она сулит горы золота и серебра.
Чу Ци смотрела на неё, тихо смотрела на неё долгое время.
В конце концов, её губы изогнулись в улыбку. — Тогда мне придётся как следует подумать, какие вкусные вещи поесть.
Чай Юэнин кивнула и больше не сказала ничего, лишь молча смотрела на Чу Ци.
Чу Ци держала книгу поэзии, наполненную содержанием, в которое такая человек, как она, выросшая с ножами и пистолетами, не могла вникнуть.
Чай Юэнин не могла не становиться всё более и более любопытной — любопытной о том, какое же прошлое было у Чу Ци на самом деле.
Проворная, решительная с пистолетом, не издающая ни звука даже при ранении, её глаза безмятежны, как старый колодец, словно она видела всю суматоху мира, и всё же она странно наполовину невежественна об этом мире.
Когда отчаяние охватило всех, она, казалось, всегда была безразлична к жизни и смерти других, словно посторонний наблюдатель, наблюдающий за всем.
Но в конце концов, тем, кто выбрал предложить лучик надежды тем незнакомцам, был именно этот самый посторонний наблюдатель.
Как такой человек мог существовать в этом мире?
Ночь углубилась. Карманные часы показывали одиннадцать двадцать ночи.
Чай Юэнин умылась и легла в постель первой.
Спустя недолгое время из ванной комнаты донёсся звук чьего-то умывания. Немного погодя свет в внешней комнате был выключен.
Чу Ци приоткрытую дверь спальни и тихо взобралась на кровать. Чай Юэнин подвинулась внутрь, освобождая для неё больше места.
Лёгкий холодок проскользнул под тонкое весеннее одеяло, заставляя на мгновение забыть о сне.
— Чай Юэнин.
— Мм?
— Доктор Гэ сказал, что я выгляжу очень печальной. — В темноте Чу Ци тихо проговорила. — Это правда?
— Кажется, что так, но не совсем, — тихо ответила Чай Юэнин.
— Ещё в Шестом Районе я читала в книге, что человеческие эмоции могут быть заразными, — сказала Чу Ци, а затем с любопытством спросила: — Значит ли это, что если ты печальна, я тоже стану печальной?
— Я…
— Но на самом деле, я думаю, что я вполне счастлива. Я не чувствую печали, о которой вы все говорите. — Чу Ци перебила ответ Чай Юэнин и серьёзно сказала: — Если я и чувствую, то, вероятно, это твоя вина.
— А? — Чай Юэнин вдруг почувствовала, что потеряла дар речи. Она долго разевала рот, прежде чем суметь выговорить: — Как это моя вина?
— Ты заразила меня. — Тон Чу Ци был очень серьёзным, с оттенком обиды. — У меня было всё прекрасно, а потом вдруг стало нет. Должно быть, это ты заразила меня.
— Я… — Чай Юэнин была в недоумении, что возразить.
— Это с твоей стороны неправильно, — пробормотала Чу Ци. — Я даже не человек, и я не заражала тебя, так как же ты можешь вредить мне?
Чай Юэнин была слишком ошеломлена, чтобы говорить.
Она должна была бы печалиться. По крайней мере, в тот момент, когда Чу Ци задала тот первый вопрос, она почувствовала, что должна печалиться.
Но сейчас она была просто немного озадачена.
Она поняла, что Чу Ци искренне винит её, её тон обиженный и неразумный.
Столкнувшись с этой внезапной, извращённой логикой, Чай Юэнин не могла не впасть в глубокую задумчивость.
Она чувствовала, что, вероятно, должна попытаться защитить себя.
Но как раз когда она собиралась заговорить, человек рядом снова пошевелился.
— Я думаю, что теперь я знаю, что такое печаль, — Чу Ци сжала губы. — Это действительно каждый раз твоя вина.
Произнося это, она повернулась на бок, спиной к Чай Юэнин, и начала бормотать.
— В первый раз ты привела меня на Базу и оставила меня в Девятом Районе.
— Во второй раз ты вытащила меня из той маленькой тёмной комнатки, только чтобы захотеть, чтобы я вернулась в Девятый Район.
— В третий раз ты смотрела на меня с этим странным выражением. Я подумала, что ты начинаешь бояться меня.
— А потом вот эти последние два дня…
По мере того как она говорила, её голос становился всё тише и тише.
Настолько тихим, что даже если в спальне было тихо и они были так близко, человек рядом должен был напрягаться, чтобы расслышать, о чём она бормочет.
Чай Юэнин прикусила нижнюю губу, желая что-то сказать, но затем она вдруг услышала лёгкий вздох.
Она замерла на секунду. Когда она пришла в себя, она услышала лишь шёпот, лёгкий, как дым.
Вот что прошептала ей той ночью неразумная мутировавшая сущность…
— Чай Юэнин, будь немного счастливее.
Если ты не счастлива, как же я могу быть?
Примечания автора:
Почему все думают, что сейчас будет тоска? Разве не должно стать сладко?