маятник

Белые кроссовки тонули в песке. Серёжа прошёлся вдоль берега и замер у самой кромки воды. Всё вокруг заливало нежное закатное солнце. Он обхватил себя руками за плечи и на секунду прикрыл глаза.

— Замёрз?

Олег тихо подошёл сзади. Они скрывались в небольшом городке в двух часах езды от Праги. Сергей успел рассмотреть в окно машины низкие домики, а когда ему в глаза бросился блеск реки, попросил остановиться. Олег, если и удивился его просьбе, совершенно не подал виду.

Река была широкая, на пляже лежал удивительно чистый песок. Было восемь часов вечера. Сергей рассеянно подумал, что днём здесь наверняка собираются местные.

— Нет, — ответил он сиплым, как после долгого кашля, голосом. Олег уже потянулся к рукаву куртки, чтобы набросить её на дрожащие плечи. — Здесь тепло.

— Я думал, можно отправиться куда-то южнее, — проговорил Олег после небольшого молчания. Они смотрели, как на другом берегу в воде плещется бродячий пёс. — К морю, — он перехватил Серёжин вопросительный взгляд. — Я думаю, мы можем потом решить куда, сейчас просто... надо перевести дух, — он снова устремил глаза на тот берег.

Собака выскочила на песок и теперь отряхивалась от прилипшей к шерсти воды.

Серёжа ничего не ответил. Он был очень бледен, пятна витилиго (Олег успел прочитать, как они называются) тихо мерцали в свете закатного солнца. На носу и лбу темнели царапины, кожа вокруг заплывшего глаза пожелтела, хотя отек медленно начал спадать. На губах оставались мелкие трещинки. Он иногда переступал с ноги на ногу, как будто ему жали новые кроссовки. Рыжие волосы были собраны в хвостик, и эта прическа придавала его лицу какое-то особенно печальное выражение. Руки у Серёжи мелко дрожали, но Олег не решался взять их в свои.

— Поехали? Я ещё думал заехать в магазин, в квартире нас ждёт пустой холодильник.

Серёжа опять ничего не сказал. Только молча кивнул, бросив последний взгляд через реку. Бродячего пса, которого им толком не удалось рассмотреть, уже не было.

— Посидишь в машине? — Олег отстегнул ремень безопасности. Они остановились у супермаркета с яркой вывеской. Серёжа испуганно повернул голову. — Или пойдём вместе? Выберешь, что тебе нужно.

Они оба понимали, что это предлог. Серому было страшно оставаться в одиночестве, даже в тихом городке на пустынной парковке. Олегу почему-то казалось, что если сделать вид, что это не так, Серёжа перестанет бояться собственной тени.

Они покинули Питер больше суток назад. Выехали на шоссе, промчались под вывеской «Вы покидаете Санкт-Петербург» и исчезли в наступающей ночи.

Олег всю дорогу ощущал на себе горящий недоверчивый взгляд.

Он почувствовал его ещё в телестудии. Он держал Грома под прицелом, а другой рукой сжимал Сергею плечо. Вид у Серёжи был такой, как будто он с трудом мог стоять на ногах, но он послушно подчинялся указаниям Олега, когда они выбирались с моста. Левый глаз у него опух, нос и лоб пересекали багровые рубцы. Олег, когда в первый раз разглядел их, приказал себе не думать, откуда они.

Сперва надо было отвезти Серёжу в безопасное место.

— Потом поговорим, Серый, надо выбираться, — коротко сказал он, поймав на себе вопросительный, проникнутый смесью надежды и ужаса взгляд. Жёсткая ткань смирительной рубашки неприятно ощущалась под пальцами. Во всём том хаосе Олег твёрдо пообещал себе, что больше Серый её не наденет.

Олег привёз их в крошечную квартирку где-то в пригороде: Сергей так и не спросил, чья она. Позади остался охваченный паникой город, их наверняка искали, но Олег был спокоен: Серёжа был с ним, и он не собирался снова его терять.

У их преследователей не было шансов.

Они тогда обсудили всё, очень кратко, на большее не было ни времени, ни сил. Серёжа пытался уложить в голове, что Олег жив и всё спрашивал, как получилось, что ему пришла похоронка. Он плакал, больше от нервов и пережитого потрясения, чем от горя, и дрожащим голосом проговорил:

— Вы с ним всё это время общались...

Олег догадался обо всём в телестудии, но только оставшись с Серым в ночной тишине, отчётливо понял, что случилось нечто непоправимое. Он общался не с Серым, а с его жутким двойником, о существовании которого можно было узнать только из бумаг Рубинштейна — бумаг, до которых Олег за этот несчастный год так и не добрался.

Сергей даже не помнил, как Олег к нему приходил.

— Я думал, он это ты, — Серёжа тихо кивнул головой. Олег с трудом заставил себя поднять на него глаза и продолжал, чувствуя всепоглощающее бессилие. — Он предложил план, а я... я сам думал отомстить, мне казалось естественным, что ты тоже этого хочешь.

Сергей покачал головой. Он понял, наверное не всё и не до конца, но примерно представил, как всё случилось. Олегу показалось, он даже не удивился — или просто слишком устал и вымотался, чтобы сильнее отреагировать.

— Это он, да? — Сергей кивнул на покалеченное ухо. Олег наскоро обработал кровоточащую ранку и перевязал. В полутьме комнаты светлым пятном белела повязка. — Это он с тобой сделал?

Олег не стал ничего отрицать. Серёжа легко обо всём догадался, заплакал, а потом — Олег до сих пор не понимал, как ему это удалось — заставил признаться, что мочку оторвала просвистевшая в воздухе пуля.

О том, что пуль было пять, Олег умолчал.

Он остановил Серёжу, когда тот принялся извиняться. Поймал холодные руки, стал гладить сеточку вен на запястьях и твёрдо сказал, что Серый не виноват. В родных глазах всё равно плескалось чувство вины.

Сергей с трудом уложил в голове картину произошедшего. Он был напуган, вздрагивал от каждого шороха и явно поверить не мог, что они правда сбежали.

Олег тогда рассказал, как проник в больницу, как тот, другой (Сергей называл его Птицей, и Олегу пока не удалось узнать, почему) предложил план, признался, что сам подумал о мести, едва только увидел Серёжу. Правда была в том, что внутри Олега тогда, год назад, поднялась страшная ярость — и Птица воспользовался ей, чтобы усыпить его бдительность.

— Его план показался логичным. Гром причинил тебе боль. Я хотел отомстить, и он предложил то же самое.

Серёжа ответил дрожащим голосом, в котором, к удивлению Олега не было слышно злости или осуждения. Только какая-то обречённость и глубокая печаль.

— Я не хотел никого убивать. Не хотел, я ещё до больницы пытался ему помешать...

Олег знал: им предстоит обсудить очень многое, но до рассвета оставалось всего несколько часов, и он хотел, чтобы Серый выспался, прежде чем они отправятся в путь. Сергей свернулся на узкой кушетке, обнял, как мягкую игрушку, конец одеяла и перед тем, как закрыть глаза, прошептал:

— Не возвращай меня в больницу.

Олег остался охранять его сон и всё думал, что не даст ничему плохому с Серёжей случиться. И знал, что бесконечно перед ним виноват.

Они покинули своё временное пристанище с рассветом и через час оказались на пустыре, где их ждал вертолёт. Серёжа испуганно покосился на встретившего их пилота и недоверчиво наблюдал, как Олег пожимает ему руку.

— Я всё собрал, здесь документы и кое-какая одежда и обувь, — пилот с любопытством покосился на застывшего рядом Сергея. — Если вы готовы, надо спешить.

— Всё нормально, он просто поможет нам покинуть страну, — Олег подтолкнул Серёжу между лопаток, заставляя шагнуть внутрь кабины. — Мы вместе прошли несколько миссий, и я очень хорошо ему заплатил.

Сергей ничего не ответил. Он покорно дождался, пока дверца за их спинами захлопнулась, дал Олегу застегнуть на себе ремни безопасности и зажмурил глаза, когда услышал шум пришедших в движение лопастей. Он даже не спросил, куда они летят. Серёжа молчал почти весь полёт и только, когда они уже пролетали над Чехией, вдруг наклонился к Олегу и тихо спросил:

— Откуда у тебя деньги?

Олег удивлённо приподнял брови.

— Накопил, — отозвался он и прибавил после короткой паузы. — И Хольт хорошо заплатил.

Серёжа ничего не ответил. По его лицу прошла судорога, но он только качнул головой и утомлённо прикрыл глаза. Олег ещё долго смотрел на его опухшее израненное лицо.

В Чехии они оказались под вечер. У кромки леса, рядом с которым они приземлились, была припаркована машина. Пилот, весело сверкнув глазами, сообщил, что всё устроил, как договаривались. У Серёжи, когда он шагнул из кабины на влажную землю, гулко колотилось сердце. Ему казалось, что стоит сделать несколько шагов вперёд, как его тут же схватят и силой вернут в ненавистную лечебницу. Он бросил полный страха и отчаяния взгляд на Олега и только тогда выдохнул. В знакомых голубых глазах было такое спокойствие, как будто Олег одним взглядом хотел пообещать, что теперь всё будет хорошо.

Олег попрощался с пилотом, принял у него связку ключей, и они крепко пожали руки. Серёжа устроился на переднем сиденье. Он слышал, как завертелись лопасти, но даже не поднял взгляд, чтобы увидеть, как вертолёт скрылся за верхушками зелёных деревьев. Олег забросил сумку в багажник, они выехали на двухполосную асфальтированную дорогу и помчались навстречу закату, в городок, который Олег выбрал в качестве их временного пристанища.

Покупки Олег делал сам. Сергей всё время, что они провели в магазине, молча плёлся сзади, убрав руки в карманы. В глазах его часто мелькал испуг, а уголки губ встревоженно дёргались. Олегу очень хотелось хоть на секунду сжать его руку и погладить ребро прохладной ладони.

Он думал спросить, что Серому нужно из продуктов, но тут же понял, что сейчас этот вопрос будет просто не к месту. В больнице Серого пичкали всякой дрянью, и вряд ли теперь ему можно было чем угодно питаться. К тому же, Сергей смотрел так, как будто вообще забыл, как выглядит обычный продуктовый магазин.

Съёмная квартира встретила их уютной полутьмой. На небе догорал оранжевый закат, на небольшую террасу падал вечерний свет. Олег плотно закрыл дверь и дважды повернул в замке ключ. Сергей крупно вздрогнул, услышав этот чёткий металлический звук.

Олег поставил пакеты из продуктового на пол, рядом положил сумку с вещами. Своих пожитков у него было не много, а у Серого не было почти ничего своего.

Олег наконец позволил себе взять его за руки и сразу ощутил, что они ледяные. Сергей не отдёрнул ладони, но посмотрел как-то странно, точно не очень понимал, что Олег делает.

В голубых глазах сверкал болезненный страх.

— Серый, нас здесь никто не найдёт. Мы в безопасности. Поверь, это последнее место, где нас будут искать.

На мгновение в полутёмной прихожей повисла тишина, а потом Серёжа сипло, с мольбой в голосе сказал:

— Я не хочу возвращаться в больницу!

— Я знаю, знаю, — Олег, едва касаясь, провёл по бледной щеке и заправил за ухо рыжие волосы. Несколько прядей из выбилось из хвоста и падало на виски. Олег не понимал, позволено ли ему так прикасаться к Серёже, но машинально использовал этот привычный жест утешения. — Ты туда не вернёшься. Я тебе обещаю.

В прихожей повисла тишина. Сергей вдруг сделал маленький шажок вперёд и уронил голову ему на плечо.

— Мне всё равно, где сейчас быть, — усталым голосом проговорил он. Его дыхание коснулось шеи Олега и пустило по коже стайку мурашек. — Только не возвращай меня в больницу.

Олег покачал головой. Он положил ладонь на дрожащую спину, погладил Серёжу между лопаток и прошептал:

— Ты туда не вернёшься.

«Я тебя никому не отдам».

Олег прикинул, что Серый устроится в единственной спальне, а сам он ляжет на диване в гостиной. Олег знал, что на ближайшие несколько недель они в безопасности, но чутьё настойчиво шептало, что Серёже пока очень трудно в это поверить.

Серёжа умыл лоб и щёки прохладной водой. Олег видел, как он поморщился: царапины на лбу и поперёк носа начали заживать, но явно по-прежнему причиняли лёгкую боль. Капли влаги блестели у него на висках. Он рассеянно коснулся кончика носа, вглядываясь в себя в зеркале, как будто силился что-то разглядеть, но не понимал, что именно хочет увидеть.

— Я чай сделаю, — бросил Олег, когда Сергей вошёл в просторную гостиную. Он с опаской, как дикий зверёк озирался вокруг, пальцы в красивых пятнышках судорожно сжимались. Его явно что-то терзало, впрочем, в их обстоятельствах не могло быть по-другому.

Олег боялся, как бы ему не стало хуже: Серёжа едва держался на ногах, казалось, у него совершенно нет ни на что сил, но Олег помнил, что в телестудии на полу валялась разбитая банка с парой красных таблеток. Он хотел прихватить их перед бегством, но в тот момент был слишком большой риск, что их схватят, и он поспешил вместе с Серёжей прочь. К тому же, если Сергею предстояло испытать эффект от отмены таблеток — едва ли те две капсулы могли что-то изменить.

Олег ополоснул чайник, разлил по кружкам кипяток и пару секунд следил, как заварка окрашивает воду в тёмный цвет. Он автоматически положил Серому две ложки сахара и только потом спохватился.

— Ты же с сахаром любишь? Ты раньше всегда две ложки клал...

Он умолк. В этом «раньше» зазвучало что-то горькое. Олег поставил две кружки на журнальный столик и включил поярче свет. Солнечный диск совсем ушёл за горизонт, небо под вечер затянули грозовые тучи. В окна чужой гостиной застучали капли дождя.

Серёжа комкал в руках подол футболки, судорожно перевёл дух и спросил:

— Как так вышло, что ты жив?

Между бровей у него замерла морщинка. Он смотрел прямо Олегу в лицо, в покрасневших глазах дрожал огонёк.

— Серый, ты уверен, что не хочешь немного передохнуть с дороги?

Серёжа приоткрыл рот, а потом плотно сжал губы. Олег вздохнул. Выражение на осунувшемся лице ясно сказало: нет, не хочет.

Чёрт с ним.

Серёжа в самом начале их бегства спрашивал, как вышло, что при живом Олеге ему пришла похоронка. Олег уже тогда знал, что они вернутся к этому разговору, но сейчас всё равно не понимал, с чего лучше начать.

Сергей ему подсказал.

— Мне пришла похоронка... — проговорил он. Голубые глаза лихорадочно заблестели.

— Так получилось, та похоронка была... ложной, — Олег замолчал. Дождь усилился, в тишине комнаты было отчётливо слышно, как крупные капли стучат по стеклу.

— Тебя... ты был ранен или что-то такое? — в лице у Серёжи не было ни кровинки. Его слова резанули Олега ножом по сердцу. — Там... кто-то ошибся и сообщил, что ты погиб?

— Серый, подожди, — Олег поймал его за руки и почувствовал, что Серёжу бьёт сильная дрожь. — Это очень сложно объяснить, — он вскинул глаза и тут же понял, что начинает оправдываться. — Серый, прости меня. Я очень перед тобой виноват.

Сергей покачал головой, а потом медленно, как будто составлял вместе кусочки пазла, заговорил:

— Ты вернулся год назад. Увидел новости? — он дождался короткого, слегка заторможенного кивка и продолжал. — В больнице встретил... не меня, а того, другого... А потом он предложил план мести.

Олег бросил взгляд куда-то в угол. Капли дождя громче застучали по подоконнику.

— Я сам хотел отомстить. Ты... я не знаю, что с тобой сделали, но ты был в таком состоянии, Серый... — Олег сделал паузу. — Мне жаль, что я не понял, что это не ты, но мне в голову не могло такое прийти... — он судорожно вздохнул и быстро, словно молитву, зашептал. — Мне так жаль, что я на слово поверил ему, не порылся в бумагах твоего психиатра, чтобы узнать, что с тобой. Я должен был...

— Олег, — Серёжа остановил его. Голос у него звучал тихо, но на удивление твёрдо. — Я не спрашиваю, почему ты послушал его, или не стал ничего проверять, — на лице Серёжи вдруг отразилось горькое печальное понимание. Олег был готов к упрёкам в свой адрес, но Сергей только дрожащим голосом повторил. — Как вышло, что мне пришла похоронка, а ты на самом деле живой?

Несколько секунд в комнате был слышен только стук дождевых капель.

Серёжа не обвинял Олега во взрывах или в осуществлении жестокой и бессмысленной мести — во всяком случае, сейчас. Он стоял посреди светлой комнаты в мягкой футболке со смешной надписью и отчаянно пытался уложить в голове, что человек, которого он так сильно любил и давно считал погибшим, живой.

Олег отчётливо понял, что никогда не простит себя за ту похоронку.

— Я стал частью элитного воинского подразделения, — начал он, пряча в карман кулак. — Отряд мертвецов — это один из лучших наёмнических отрядов в мире, — Сергей кивнул, призывая продолжать. Его взгляд на мгновение коснулся загорелого предплечья, на которым выступало клеймо. — Когда человек вступает в отряд, его смерть инсценируют, — Олег сам не заметил, что заговорил тише. Он услышал слабый короткий вздох. — Мертвецы не оставляют следов.

В окно ударил очередной порыв ветра. Дождь с новой силой заколотил по стеклу. Сергей изменился в лице. Олег выпустил его руки, и Серёжа сделал два шага назад. Он почему-то ухватился за собственное запястье, как будто силился найти потерянную точку опоры.

— Так та похоронка...

Дождевые капли скользили вниз по стеклу. В комнату заглядывала кромешная тьма.

— Серый, прости, — Олег вскинул руки в умоляющем жесте, но Серёжа замотал головой и отступил ещё на полметра назад.

— Ты был жив всё это время!

Поднявшаяся злость словно вдохнула в него силы. Глаза вспыхнули гневом, на руках ярче выступили синеватые вены.

— Серый, дай мне объяснить...

— Как ты собрался это объяснять?! — Серёжа провёл ладонью по лицу. Тонкие рыжие прядки упали ему на лоб. — Я думал, ты умер!

В комнате повисла тишина. Олег стоял, опустив плечи и умоляюще глядя Серёже в лицо. Ему хотелось подойти ближе, взять его за руки и целую ночь просить прощения. Он знал, что делает нечто непоправимое, когда ставил размашистую подпись на документе при вступлении в отряд. Он помнил, как заныло сердце, а перед глазами встало любимое дорогое лицо, когда ему ставили клеймо на предплечье.

— Ты знаешь, что он сделал, когда пришла похоронка? Тот, другой?

Голос Сергея вырвал его из воспоминаний. Олег покачал головой.

— Он притворялся тобой. Тобой! — Серёжа несчастно заломил руки. — Я знал, что ты умер, но... — он осекся и спрятал в ладонях лицо. — Он притворялся тобой, а я так не хотел верить, что тебя правда нет, что поверил ему! Поверил и очнулся только, когда Гром принёс твоё досье с этой чёртовой печатью, — Сергей судорожно перевёл дух. Он не плакал, но плечи его вздрагивали, как будто он разучился дышать. — Олег, я тебя похоронил. Дважды похоронил.

Некоторое время тишину в комнате нарушал только стук дождя по подоконнику. Был конец лета, но с улицы шёл прохладный ветер. Шторы тихо покачивались у Серого за спиной.

— Я знаю, ты злишься, — медленно начал Олег. — И имеешь полное право. Только прошу, дай объяснить!

Олегу казалось, прошла вечность, прежде чем Сергей скрестил руки на груди и кивнул. Он так и стоял, прислонившись спиной к подоконнику. Ветер шевелил подол свободной футболки.

Олегу хотелось сказать, чтобы он отошёл подальше от сквозняка.

Олег вздохнул, собираясь с мыслями и заговорил, надеясь, что сказанное не прозвучит как оправдание.

— Когда мне предложили вступить в отряд мертвецов, я думал отказаться, — он отвёл взгляд. — Я был одним из лучших в своём деле, и знал, кого туда берут. Я знал, примерно, конечно, сколько им платят, и что такая возможность представится только раз в жизни, — он провёл по шее рукой. — Я думал отказаться, когда понял, кому в моём случае придёт похоронка, — он умоляюще взглянул на Серёжу. С губ само собой сорвалось. — Я не должен был тебя оставлять, Серый.

Пару мгновений в комнате висело молчание. Даже дождь, словно прислушиваясь к их разговору, тише застучал по подоконнику.

— Тогда почему оставил?

Сергей коснулся плеча и смял ткань серой футболки. Злость, от которой его трясло пару минут назад, как будто забрала у него остатки сил.

— Потому что я думал, у тебя всё и без меня хорошо, — Олег удержал себя от того, чтобы шагнуть ближе. — Мы же... расстались. Я знал, что тебе никогда не нравился образ жизни, который я выбрал, к тому же... — он видел, что Сергей хочет что-то сказать, и поспешно заговорил дальше. Продолжать говорить было намного легче, чем начинать. — Я не хотел тебе жизнь портить.

Серёжа распахнул рот, а потом неожиданно мягко сказал:

— Олег, ты с ума сошёл?

Серёжа произнёс это с той же интонацией, с какой когда-то уговаривал его попробовать поступить в институт.

— Я смотрел новости, когда ты часто стал в них мелькать. У тебя всё получилось, — у Олега едва не вырвалось название Серёжиной соцсети, но он вовремя прикусил язык.

Сергей вскинул подбородок. Брови у него сошлись на переносице. Он смотрел так, точно не до конца понимал, о чём идёт речь.

— Я же понимал, что если я вернусь, ты меня примешь. Несмотря на всё, что я делал. Ты никогда этого не одобрял, но я знал, что если я приеду, если останусь... Не хотелось тебе жизнь портить, — Олег на мгновение прикрыл глаза. В его голосе зазвучала беспомощность. — Я думал, ты счастлив.

Серёжа сделал странный жест, как будто хотел помассировать переносицу, но вовремя вспомнил про царапину на носу. Олег видел, как дрожат кончики его пальцев. Прошла целая вечность, прежде чем Серый поднял глаза и тихо, но твёрдо сказал:

— Ты не мог испортить мне жизнь.

В окно с прежней силой застучал дождь. Сергей безжизненным голосом произнёс:

— Почему ты всё решил за меня?

Гнев в его глазах уступил место печальной растерянности. Он провёл рукой по волосам, как будто отгонял головную боль и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

Олег не посмел его остановить.

Он слышал, как в душе зашумела вода. Серёжа не стал запираться на защёлку: во время их остановки под Питером у него с непривычки не получилось правильно настроить кран и он чуть не ошпарился. Олег тогда вовремя подоспел, но Сергей как будто по-прежнему не очень себе доверял.

Олег постоял пару минут посреди гостиной, прислушиваясь к плеску воды за стеной. В комнате стало совсем холодно, и он захлопнул окно. На чёрном небе сверкнула молния.

Олег заглянул в нижний ящик платяного шкафа. Там лежал дополнительный комплект постельного белья. Он постелил себе в гостиной и вскипятил остывший чайник.

Сергей появился в дверном проёме в начале одиннадцатого. Кончики волос у него были влажные. На нём были чёрные пижамные штаны, которые Олег обнаружил в сумке вместе с новыми документами. К ним шла футболка, но Серёжа остался в своей, с крупным принтом на груди: Single, Taken, Busy Fighting Dragons.

Олег порадовался, что сообразил забрать её из комнаты с вещдоками и постирать.

— Я ложусь спать, — сказал Сергей. Олег видел: он по-прежнему злится, но Серёжа вдруг опустил руку на дверной косяк, будто в поисках опоры и встревоженно произнёс. — Ты можешь не закрывать дверь? Мне просто так... — он умолк, губы его беззвучно шевельнулись, и Олег понял, что ему страшно засыпать в одиночестве.

Дверь из гостиной вела в узкий коридор, прямо напротив располагалась единственная спальня. Если оставить дверь открытой — будет ощущение, что они практически в одной комнате.

— Конечно, — поспешно ответил Олег и увидел, как на бледном лице отразилось облегчение и что-то ещё, чему он не смог найти чёткого определения.

Олег запретил себе думать, что это была благодарность.

Кажется, Сергей хотел что-то добавить, но развернулся и молча ушёл в спальню.

— Спокойной ночи, — беззвучно произнёс Олег ему вслед. Над кружкой чая вилась бледная струйка пара.

Он знал, что не в состоянии будет сейчас уснуть. День был безумно долгий, голова гудела, но не от боли, а от вороха мыслей.

Он вспоминал свою последнюю миссию. Ту, на которой едва не погиб и после которой собирался вернуться к Серёже. Он не признался в этом сейчас. Это прозвучало бы, как оправдание, но Олег до сих пор помнил, как бросился в Питер, едва его отпустили врачи.

Он проник в больницу на одиноком острове (это оказалось куда проще, чем он предполагал), спрыгнул на мягкий пол и очутился палате с решетками и без всяких удобств. Из новостного репортажа Олег знал, что с Серёжей случилось что-то ужасное, но увидев сгорбленную хрупкую фигурку у стены, похолодел.

Серый не реагировал. Глаза у него были мутные, кожа на руках высохла, под ногтями была чёрная грязь. Олег приблизил ухо к помертвевшим губам и расслышал глухое:

— Гром...

Его тогда захлестнула сумасшедшая ярость. Её хватило бы, чтобы уничтожить весь жестокий, несправедливый к Серёже мир. Олег положил ладонь на сцепленные вместе руки — он до сих пор помнил, до чего они были холодные — и сказал:

— Я убью его.

Олегу хотелось выть при одном воспоминании о том, что произошло дальше. Сергей вдруг поднял голову, сжал рукав армейской куртки, и сверкнул прояснившимися глазами.

— Есть идея получше. Мы заставим его страдать.

Олег не хотел признаваться в этом даже себе, но правда была в том, что тогда он обрадовался. Слова, которые никогда не произнёс бы настоящий Серёжа, прозвучали подтверждением его собственных мыслей.

В конце концов, он сам планировал что-то подобное.

Олегу до сих пор казалось, что это кошмарный сон. Серёжа, которого он вытащил из телестудии, был не похож на того, кто с такой ненавистью излагал план мести в больнице.

Олег наконец узнавал его: по-настоящему узнавал. Эту торопливую, как бы неуверенную походку, привычку держать руки сцепленными в замок, мечущийся взгляд исподлобья. Олегу хотелось взять в руки осунувшееся лицо, заглянуть в родные глаза, рассмотреть новые бледные пятнышки на лбу и щеках, а потом поцеловать потрескавшиеся губы и просить прощения за всё, что с Серым случилось.

Олег знал, что стал жертвой собственной ярости. Если бы он не принял слова того, другого на веру, если бы не отмахнулся от кольнувшего сомнения, если бы не кинулся мстить, а сперва выяснил, что случилось с Серёжей...

Олег вздохнул. Он ещё в первый год в наёмниках усвоил, что сожаления порождают ошибки, но не мог отделаться от бессмысленных рассуждений: могло ли всё быть по-другому?

Перед глазами встало бледное, искажённое от ярости и обиды родное лицо. Олег покачал головой и почесал затылок. Соглашаясь вступить в отряд, он искренне думал, что никогда больше Серого не увидит — и в тот момент ему казалось, что так будет лучше. Он готов был бесконечно просить прощения, но знал, что это ничему не поможет. Не вернёт Серёже ни его жизнь, ни созданную им соцсеть, ни год, проведённый в больнице.

Олег сделал последний глоток чая. Горячий напиток обжёг язык и скользнул по пищеводу, но он даже не сморщился. Только ополоснул кружку, прежде чем пойти спать.

Олег проснулся от крика. Настенные часы показывали четыре утра, небо подёрнулось нежной предрассветной дымкой. Он в пару быстрых шагов пересек комнату и выскочил в коридор.

Серёжа метался по подушке. Кошмарный сон цепко держал его, руки до белых костяшек сжимали толстое одеяло. Олег резко щёлкнул по выключателю. Свет прикроватной лампы залил тумбочку и кровать.

— Тихо! Тихо, Серый, проснись!

Сергей издал странный, похожий на короткое рыдание звук, вскинул правую ладонь, как для удара, и наконец распахнул глаза. Олег перехватил его запястье.

— Тише, это я.

Сергей продолжал испуганно озираться. Футболка у него сбилась, обнажив часто бьющуюся венку у основания шеи. Его колотила такая сильная дрожь, что Олегу стало не по себе.

— Эй, посмотри на меня, — Олег поймал в ладони горящее лицо. — Всё хорошо, это был сон, — он судорожно вспоминал, как можно Серёже помочь. Казалось, тот до сих пор не мог понять, где находится. Слабые руки упёрлись Олегу в грудь, точно Серёжа пытался в панике его оттолкнуть.

— Серый, родной, всё хорошо, — Олег чувствовал, что кожа под его руками покрылась испариной. — Ты можешь называть четыре предмета, которые перед собой видишь?

Широко распахнутые, полные ужаса глаза, наконец остановились на одной точке. Серёжа дышал так часто, что едва мог говорить.

— Что? — хрипло переспросил он, и Олег вкрадчиво повторил:

— Назови четыре предмета, которые видишь.

Олег боялся, что он начнёт спорить или вовсе не поймёт, чего от него хотят, но Сергей дрожащим голосом выдавил:

— Прикроватную тумбочку.

— Хорошо. Что ещё?

— Окно с... бежевыми шторами.

Олег усмехнулся. Страх, сковавший его при виде Серёжиной панической атаки, медленно отступил. Он держал Сергея за плечи, не давая ему упасть на подушки, и снова подсказал:

— Давай, ещё два.

— Лампу. На тумбочке.

Олег кивнул, перехватывая его испуганный взгляд. На несколько мгновений в комнате воцарилось молчание, прерываемое только Серёжиным сбитым неровным дыханием.

— Тебя.

Олег улыбнулся. Сергей сделал глубокий судорожный вздох. Его ладонь скользнула ниже, Олегу на предплечье, и коснулась клейма из четырёх цифр.

За окном медленно разгорался рассвет. Дождь давно кончился. Ветер из распахнутой форточки мягко теребил шторы.

— Мы в Чехии, — Серёжа дождался короткого кивка и сглотнул. Олег подумал, что надо будет поставить рядом графин с водой. — Мы сбежали, — холодные пальцы сильнее сжали предплечье. — Ты живой, — Сергей словно только теперь вырвался из кошмарного сна.

— Да, Серый. Мы в Чехии, мы сбежали, и я живой.

Олег не знал, вспоминает ли Серёжа их вчерашнюю ссору. Серый сидел на постели, сгорбившись и рассеянно, едва замечая, что делает, продолжал гладить клеймо.

— Расскажешь, что тебе снилось?

Серёжа вздрогнул. Олег не собирался настаивать, но думал, что ему может стать легче, если он выговорится. Серёжа опустил голову и, пожав плечами, ответил:

— Больница. Снилось, что я всё ещё там.

Олег нахмурился. Он понимал, почему Серому трудно уложить в голове события последней пары суток, но то, какой ужас вспыхивал в его глазах при одном воспоминании о проклятой лечебнице, заставлял сердце сжиматься. Он хотел спросить, что там произошло, но решил, что сперва надо дать Серёже прийти в себя и немного поспать.

— Серый, — Олег аккуратно приподнял его голову за подбородок. — Не будет больше никакой больницы. Никогда.

«Я тебе обещаю», — хотел добавить он, но почувствовал, что не имеет права ничего обещать.

Сергей пару секунд смотрел молча. Он задышал ровнее, взгляд из-под влажных ресниц стал осмысленным. Паническая атака, вызванная кошмарным сновидением и отменой медикаментов, закончилась, но было очевидно, что после всего пережитого Серому требовалось время прийти в себя. Олег только хотел верить, что рано или поздно они со всем справятся.

Серёжа глубоко вздохнул, прежде чем снова уронить голову на подушку. В утренних сумерках его слова прозвучали тихим всплеском надежды:

— Я тебе верю.

В предрассветной полутьме Олег видел, как на бледных щеках высыхают слёзы.

Олег проснулся, едва часы показали семь часов утра. За окном давно рассвело. Он просидел с Серёжей, пока тот не уснул, и вернулся в гостиную. Старая армейская привычка не позволила поспать дольше положенного.

Олег пошёл умыться и привести себя в порядок, но по дороге заглянул в спальню. Сергей спал, свернувшись на кровати калачиком и плотно сомкнув веки. Между бровей даже во сне была заметная тоненькая морщинка.

Олег тихо улыбнулся. Он знал, что у Серёжи долго ещё не будет спокойных, лишённых кошмаров ночей. Тем ценнее было видеть, как размеренно двигается его грудная клетка.

Серый мог никогда его не простить. При этой мысли что-то внутри бессознательно дёрнулось, а к горлу подступил неприятный комок, но Олег отогнал эти ощущения прочь и поправил на худом плече одеяло.

Серёжа был в безопасности. Сегодня этого было достаточно.