part 6
Утро было прохладным, но светлым. В кабинет я пришла чуть раньше, как всегда. Привычка проверять всё дважды — моя гарантия, что не забуду ничего важного. Особенно сегодня. Осмотр Ламина требовал предельного внимания: лодыжка — штука коварная. Даже когда боль уходит, микротравмы могут остаться.
Я включила лампу с направленным светом, заранее распечатала последние данные из его медкарты, разложила изображения предыдущего МРТ и подготовила направление на новое. В углу планшета мигало уведомление с расписанием на день, но я отодвинула его — сейчас весь фокус был на одном.
В дверь постучали.
— Да, заходи.
Он вошёл, в спортивном худи, с капюшоном сброшенным назад. Шаг был чуть медленнее, чем обычно — почти незаметно, но я уже научилась подмечать такие вещи.
— Привет, — сказал он, коротко.
— Привет. Проходи, садись. Тебе удобно будет на кушетке?
— Да, нормально.
Я села напротив, протянула руки к его лодыжке и мягко сказала:
— Предупреждай, если что-то будет неприятно. Но начнём аккуратно.
Он кивнул.
Сначала — визуальный осмотр. Кожа чистая, без новых синяков. Отёка нет. Прощупала латеральную сторону — реакции почти не было. При нажатии на медиальную — лёгкий отклик, но не резкий. Дальше — сустав, движения, устойчивость.
— Сделай круговое движение стопой. Медленно.
Он повёл стопой, чуть напрягшись. Сустав двигается почти в полном объёме, но угол амплитуды снаружи немного ограничен.
— А теперь внутрь, — сказала я, наблюдая за его выражением лица.
— Уже почти не тянет, — прокомментировал он. — После вчерашней растяжки стало легче.
— Запишу. Но МРТ всё равно нужно. Сегодня отправим тебя — посмотрим, что внутри, не осталось ли следов перегрузки.
Он ничего не ответил. Только кивнул.
Я перешла к тесту на устойчивость. Держала стопу в руке и проверяла боковую стабильность.
— Не сопротивляйся. Я просто тяну на себя.
— Ты сильнее, чем кажешься, — заметил он, когда лодыжка сдвинулась буквально на миллиметр.
— Я просто знаю, куда тянуть, — спокойно ответила я, не отвлекаясь.
Он усмехнулся. Тихо, почти незаметно.
После базовой диагностики я взяла планшет и сделала пару быстрых пометок.
— Палец полностью восстановился, да?
— Да. На этой неделе вообще не ощущаю. Даже когда в бутсах.
— Отлично. Но нагрузку всё равно пока дозируем. Особенно при боковых ускорениях. Ты ведь знаешь, сколько рецидивов бывает именно на этом этапе?
— Не первый день в футболе.
Я кивнула.
— Тогда договоримся: после МРТ — ко мне снова. Я посмотрю результаты и скажу, когда можно будет возвращаться на общую тренировку.
— Окей.
Я встала, сняла перчатки, выбросила их в бак.
— Если хочешь, могу записать тебя на МРТ сразу после обеда. У них будет окно.
— Лучше утром. Пока нога ещё свежая.
— Тогда сейчас тебе выдам направление и всё оформлю.
Он немного потянулся, встал с кушетки.
— Ты всегда такая собранная? — спросил он вдруг. Без подкола. Скорее с лёгким удивлением.
Я посмотрела на него и, не раздумывая, ответила:
— Я просто не люблю халтурить. Особенно с телом другого человека.
— Честно, это немного пугает. Ты моложе многих врачей, но будто уже лет десять в системе.
— Может, просто мне пришлось повзрослеть чуть раньше, чем другим, — пожала плечами.
Он не стал расспрашивать. За это я была благодарна.
Я передала ему распечатанный лист с направлением и добавила:
— Тебя кто-то повезёт?
— Да, водитель уже здесь.
— Хорошо. Сними кольцо, если есть, и любые металлические вещи. И скажи, если будет хоть малейший дискомфорт.
— Скажу.
Он направился к двери, но перед тем как выйти, обернулся.
— Спасибо, Невра.
Я удивилась, но лишь коротко кивнула.
— Делай то, что от тебя зависит. А остальное — уже моя забота.
Когда дверь закрылась, я осталась наедине с тишиной кабинета. Лампа всё ещё светила на пустую кушетку, и воздух был насыщен лёгким запахом спирта и медицинского геля. Я закрыла планшет, сложила бумаги в папку и позволила себе коротко выдохнуть.
Это был хороший осмотр. Профессиональный. Чёткий. Без лишнего.
Но в какой-то момент — я точно почувствовала — между нами что-то начало выравниваться. Не сближаться, нет. Просто... становиться понятнее. И спокойнее.
**
На экране — привычный интерфейс базы данных клуба, где уже подгрузились последние отчёты, в том числе предварительное заключение по МРТ Ламина. Но я пока не торопилась читать — сначала нужно было закончить три неотложных отчёта по вчерашней тренировке.
Щелчки клавиатуры и слабое гудение вентиляции — единственные звуки в комнате. Я записывала, сводила наблюдения по каждому игроку, проставляла даты повторных осмотров и указывала, кому нужен дополнительный покой. Всё рутинно, но именно в этой рутине было что-то успокаивающее. Я чувствовала себя нужной. Полезной. Связанной с чем-то большим, чем я сама.
Пальцы замерли над клавишами, когда за дверью послышались шаги. Я машинально взглянула на часы. Почти в точности — он пунктуален.
Стук.
— Заходи, — сказала я, не оборачиваясь.
Дверь открылась, и я услышала, как он вошёл, закрыв её аккуратно за собой. Я повернулась. Ламин стоял у порога с привычной серьёзностью в лице, в руках у него были конверт с МРТ и папка с общей медкарточкой.
— Принёс всё, что нужно, — тихо сказал он, подходя ближе.
— Отлично, садись. Сейчас посмотрим, — я взяла у него документы и жестом указала на кресло у стола.
Он сел. Молча. Немного в стороне, так, чтобы не заглядывать через плечо. Я развернула монитор к себе и принялась изучать снимки и заключения.
Изображения лодыжки медленно прокручивались на экране. Я открыла один из файлов и стала сравнивать данные: уровень отёчности, сохранность связок, возможные признаки застарелой микротравмы. Всё нужно было увидеть чётко, не пропустить ни одного фрагмента.
— И как там мой геройский сустав? — тихо, почти шутливо, спросил он.
Я чуть улыбнулась. Не от фразы — от самого факта, что он нарушил тишину. Он редко говорил первым.
— Сейчас скажу. Но пока — ты вообще спал сегодня?
— Немного, — он пожал плечами. — Ты, похоже, тоже нет. Синяки под глазами тебя выдают.
Я фыркнула.
— В следующий раз надевай белый халат, если собираешься меня анализировать.
— Я просто замечаю, — сказал он. — Ты всегда такая сосредоточенная. Как будто не позволяешь себе быть где-то не в работе.
Эта реплика чуть задела. Потому что в ней было правда. Я ничего не ответила. Продолжила смотреть снимки, будто в них внезапно появилась новая информация.
— Вот, — я наконец выдохнула. — В целом ситуация лучше, чем я ожидала. Связки восстановились, отёчность ушла процентов на восемьдесят. Удивительно, как быстро ты восстанавливаешься. Но...
— Всегда есть «но», — сказал он, чуть наклонившись вперёд.
— Да. Есть участок микроповреждения в зоне крепления одной из медиальных связок. Он уже начал заживать, но если нагружать ногу раньше времени — может быть рецидив. Так что...
В этот момент заиграл мой телефон. Я машинально посмотрела на экран — Лиам.
Я колебалась секунду, а потом всё же ответила. Не могла не ответить — слишком много всего за этим стояло.
— Алло?
— НЕВРААААААААА! — в трубке оглушительно заорали сразу два голоса. Джуд и Килиан.
Я чуть отстранила телефон от уха, засмеялась.
— Господи, вы сговорились?
— Они на мед осмотре сейчас у меня! Только оттренили! — голос Лиама. — Ты как там?
— Я... — я посмотрела на Ламина. Он сидел спокойно, молча, слегка откинувшись назад. — Я на работе. Смотрю снимки вашего коллеги. Всё нормально.
— А ты соскучилась? — донёсся голос Джуда.
— Очень, — честно сказала я. — Особенно по вашей энергии. Даже по твоим глупым историям, Джуд. И по твоим жалобам на еду, Килиан. И по Лиаму, который всегда забывает свой шейкер.
— Это клевета! — воскликнул Лиам. — Один раз забыл!
Я хохотнула.
— Ладно, давайте я вам перезвоню по видео позже. Мне нужно закончить кое-что.
— Окей! Не теряйся! Покааа! — и звонок прервался.
Я положила телефон на стол и выдохнула, а потом встретилась взглядом с Ламином. Он всё ещё молчал, но на его лице не было ни раздражения, ни удивления. Он просто кивнул, как будто принял это как часть моей жизни.
— Друзья, — пояснила я. — Из Мадрида.
Он едва заметно усмехнулся.
— Слышал. Особенно Джуда. Его невозможно не услышать.
— Правда. Но он смешной. И они мне... как семья. После всего — это ценно.
— Да, — тихо сказал он. — Это я понимаю.
Пауза повисла короткая, но тёплая. Не неловкая — просто мы оба дали этой тишине быть.
Я снова взглянула на монитор.
— Ламин, — сказала я уже мягче. — Я понимаю, как хочется вернуться на поле. Но нужно ещё пару недель осторожности. Это важно. Я бы не стала настаивать, если бы это не было серьёзно.
— Я верю тебе, — коротко ответил он. — Просто скажи, что делать.
Я отметила в себе это доверие. Он не спорил, не играл в «я сам знаю своё тело». Просто слушал. Это было новым — и немного важным.
Я кивнула.
— Тогда я составлю для тебя точный график — нагрузки, отдых, повязка на ночь. В идеале ещё один снимок через десять дней. Согласен?
— Да.
Мы оба замолчали. Работа снова стала главным. И это было правильно.
Я как раз собиралась открыть шаблон для плана восстановления Ламина, когда что-то щёлкнуло у меня в голове — словно спустили тревожную сирену.
— Твою ж... — вырвалось у меня вслух. Я с силой уставилась на экран, как будто он сам должен был подтвердить мои худшие опасения. — Я совсем забыла про проект! Господи, он должен быть сдан сегодня вечером до восьми, а я даже не открывала файл!
— Какой проект? — спокойно спросил Ламин. На его лице не было и следа паники — только лёгкая, почти насмешливая улыбка.
— По биоэтике, — выдохнула я, лихорадочно открывая вкладки. — Мы должны сделать сравнительный анализ трёх кейсов о врачебной тайне и нарушении этических норм. Я выбрала один из дел в Испании, одно из США и одно... из Японии, по-моему. Чёрт. Я только ввела источники, а сам анализ ещё даже не начала.
Я пыталась не впасть в панику, но в голове уже крутилось: что если я не успею, как объяснять профессору, подумают, что я несерьёзно отношусь к учёбе, стипендию сократят...
— Эй, — сказал Ламин, и я только сейчас заметила, как он с интересом наблюдает за моими метаниями. — Ты дышишь чаще, чем нужно. Успокойся.
— Я не могу успокоиться. У меня это пятьдесят процентов от итоговой оценки.
— Ну так не паникуй. Давай я помогу.
— Ты? — я посмотрела на него с недоверием.
— Да, я. У нас, между прочим, была биоэтика на старших курсах, когда нас учили работать с медштабом и врачами. Я кое-что знаю. Может, не про японскую систему, но если тебе нужно обсудить, где врач имеет право нарушить тайну ради безопасности пациента — это я легко.
— Правда?
Он кивнул, чуть приподняв бровь — мол, неужели ты сомневалась?
— У нас был кейс про футболиста, у которого нашли врождённую сердечную патологию. Его врач хотел сохранить тайну, но клуб давил, чтобы это знали все — в том числе скауты. Там была целая моральная драма. Так что если тебе нужно мнение «изнутри» — я могу рассказать, как такие истории выглядят с нашей стороны.
Я несколько секунд молчала. Потом медленно закрыла все остальные окна, оставив только проект.
— Хорошо. Только... предупреждаю: я становлюсь немного монстром, когда работаю в цейтноте.
— Не страшно. Я видел, как ты злишься на сканеры и бинты. Думаю, выживу.
Я рассмеялась. Удивительно, как этот человек может снять напряжение двумя-тремя фразами, не делая из себя спасителя или героя.
— Тогда давай, — сказала я, уже открывая новый документ. — Рассказывай свою историю про сердце и конфликты интересов. Мне нужно это как пример. И, кстати, не забудь, что я всё ещё твой врач. Если увижу, что ты напрягаешь лодыжку — выгоню из кабинета.
— Принято, доктор.
Он уселся удобнее, взял бутылку с водой, и начал рассказывать. А я печатала. Паника, казалось, отступила. И даже напряжение дня как будто растворилось. Потому что иногда — чтобы не сойти с ума — тебе просто нужен кто-то, кто вовремя скажет: «Дыши. Я рядом».
Я быстро открыла пустой документ, вбила заголовок и, не глядя на Ламина, протянула руку к планшету с заметками — но он оказался ближе. Уже через секунду он подошёл к моему столу, и не спрашивая, уселся рядом, как будто это была его территория тоже.
— Давай так. Ты печатаешь, я рассказываю, — сказал он, откидываясь чуть назад, но при этом продолжая наклоняться к экрану, чтобы видеть, что я пишу. — Готова?
— Готова, — кивнула я, стараясь не обращать внимания на то, как он теперь сидит буквально в паре сантиметров от меня. Его плечо почти касалось моего. Просто работа. Это просто работа, сказала я себе.
Он начал говорить спокойно и уверенно:
— Значит, был парень. Центральный защитник. Сильный, перспективный. Его вызвали в юниорскую сборную, и перед сбором он прошёл обязательную проверку у кардиолога. Нашли потенциальную кардиомиопатию. Её сложно диагностировать без глубокой проверки, но уже на эхокардиографии заметили несоответствия. И тут начинается вопрос: что делать? Парень хочет играть, родители в панике, клуб давит, врачи — между молотом и наковальней.
Я быстро стучала по клавиатуре, ловя каждую фразу. Он говорил чисто, последовательно, иногда делая паузы, чтобы я успела записать. Я добавляла уточнения, выносила важные детали в отдельные абзацы.
— У них было совещание, — продолжал он. — Главврач сказал, что без дополнительной диагностики нельзя утверждать патологию на 100%. Но клуб уже хотел контракт, скауты были в деле. И тогда встал вопрос: врач имеет право сообщить клубу, если не уверен?
— Он обязан сохранить тайну, — пробормотала я. — Если нет угрозы жизни или юридического обязательства...
— Но если парень выйдет на поле и у него случится остановка сердца — кто будет виноват?
Я подняла глаза. Он тоже посмотрел на меня, и в его взгляде не было иронии — только серьёзность. Это был реальный случай. Не учебный. Он это чувствовал.
— Это идеальный кейс, — прошептала я. — Просто... идеально. С моральным конфликтом, с разными точками давления, с этикой и практикой, которые вступают в противоречие.
Я продолжала печатать, а он помогал выстроить аргументы. Указал, на что обратить внимание — кто были заинтересованные стороны, кто пострадал бы в любом исходе, где проходила тонкая граница между врачебной честностью и обязанностью защитить пациента.
Когда первый кейс был оформлен, я оглянулась на часы. Было уже около шести.
— Ладно, — выдохнула я. — Первый кейс готов. Второй — случай из США. Там доктор раскрыл диагноз пациентки работодателю. У неё были панические атаки, а он сообщил об этом без её согласия. Её уволили.
— Хм, — протянул Ламин, на этот раз опираясь локтями на стол. — Давай подумаем. Это уже не угроза для других. Здесь — прямое нарушение конфиденциальности. С чем связана мотивация врача?
— Он сказал, что боялся, ну, что она может навредить коллегам. Но у неё не было агрессии. Просто тревожные эпизоды.
— Тогда его действия — спорные. Напиши, его поступок вызывает вопросы. Можно сказать, что эта ситуация показывает, как в профессиональной среде до сих пор осуждают или неправильно понимают людей с ментальными расстройствами. Это главный момент.
Я записывала. Пальцы снова застучали по клавишам. Он поправлял мои формулировки, иногда даже подсказывал, где поставить логический акцент, где стоит сослаться на исследования. Мы спорили над фразами, смеялись, когда я нечаянно написала «профессор» вместо «пациент», и спорили над тем, можно ли считать «доброе намерение» оправданием для нарушения доверия.
Когда дошло до третьего кейса, я уже не чувствовала усталости. Только азарт.
— Этот — из Японии. Там была пожилая пациентка, больная онкологией, которой врач не сообщил полный диагноз по просьбе семьи. Они боялись, что она не справится. И она умерла, не зная.
— Тяжело, — сказал Ламин, и впервые за всё это время его голос стал тише. — У нас в семье тоже было что-то похожее. Только без врачей.
Я не стала переспрашивать. Он сам решил не развивать мысль, и я это уважала. Вместо этого мы сосредоточились на этике: имеет ли врач право следовать просьбе семьи, если она противоречит автономии пациента? Когда культура вмешивается в медицину?
Он предложил прекрасную структуру — сначала описать традиции, потом сравнить с международными стандартами, затем — выделить моральную дилемму.
— Вот бы ты был у нас на курсе, — пробормотала я, печатая. — Ты бы точно был любимцем препода.
— Я бы просто сидел сзади и списывал у тебя, — усмехнулся он.
Когда мы дописали заключение, я потянулась за наушниками, чтобы ещё раз прочитать вслух весь текст. Но он вдруг сказал:
— Подожди. Для заключения можно так: «Границы врачебной тайны определяются не только законом, но и тонкой гранью между заботой и контролем, между доверием и ответственностью. И каждый случай — не схема, а история».
Я замерла. Потом, не говоря ни слова, медленно напечатала это слово в слово. Посмотрела на экран. На часы. Было 19:33.
— Всё, — выдохнула я. — Отправляю.
Я нажала кнопку Submit, и на экране появилось радостное зелёное окно с подтверждением.
— Мы сделали это! — повернулась я к нему.
Мы посмотрели друг на друга и дали друг другу «пять» обеими руками — хлопок получился звонким и тёплым.
— Спасибо, — сказала я, немного тише. — Без тебя я бы не успела. И точно бы не написала это так.
— На здоровье, доктор, — улыбнулся он. — Ты спасла мой палец и лодыжку, а я спас твой проект. Считай, квиты.
Я хихикнула. А потом поняла, что чувствую себя удивительно спокойно. Словно я не только сдала работу, а будто ещё и прошла какой-то невидимый экзамен. На доверие. На партнёрство. На умение не справляться одной.
И это ощущение — почему-то особенно ценно.
***
Когда я вернулась домой, на улице уже сгустился тёплый июньский вечер. Подъезд был залит мягким светом — один из тех уютных, знакомых моментов, когда ты сразу чувствуешь: ты дома. Я тихо толкнула дверь, стараясь не издавать ни звука, но всё равно скрипнула петля — так всегда бывало, когда хотелось тишины.
— Невра? — раздался голос из кухни.
— Да, бабуль, — откликнулась я, стягивая кроссовки и проходя внутрь.
Она стояла у раковины, перемывая чашку. Повернулась ко мне с внимательным взглядом, в котором сразу читалось: «Ну и как день?».
— Долго ты сегодня, — сказала она, вытирая руки о полотенце. — Опять на базе застряла?
— Угу. У нас был... ну, типа, завал. Осмотр, потом МРТ, потом, — я закатила глаза, — вспомнила, что совсем забыла про один университетский проект, а срок был до вечера. Села всё писать прямо в медкабинете.
— Сама писала?
— Не совсем. Мне... помогал Ламин.
Бабушка приподняла брови.
— Тот самый которого ты лечишь?
— Ну да, — я села за кухонный стол и пожала плечами. — Просто помогал. Там кейсы были по врачебной тайне, он какие-то штуки предложил, структуру, формулировки. Без него я бы не успела, честно.
— Ого, — усмехнулась она. — Вот до чего дошёл футбол. Раньше как: бегали, прыгали, голы забивали. А теперь — помогают внучкам с проектами по медицине.
Я рассмеялась. Именно за это я её и любила — за лёгкость, с которой она воспринимала жизнь. Ни допросов, ни недомолвок, ни подтекста.
— Мы просто нормально поработали. Он оказался толковым, между прочим. Спокойный, внимательный. Не то что по телевизору.
— Знаешь, иногда я думаю, — задумчиво произнесла бабушка, — что настоящие качества человека всегда прячутся в тени. Пока не создашь тень — не увидишь, кто он есть.
Я кивнула, прижимая подбородок к колену. И правда. Некоторых людей открываешь только в тишине.
— Ну всё, — бабушка хлопнула в ладоши. — Иди, звони своим друзьям. Лиам же наверняка уже всё у себя разнёс?
— Пока нет. Но это вопрос времени, — усмехнулась я и поднялась, направляясь в свою комнату.
Я села на кровать, достала планшет и набрала Лиама по видеосвязи. Он ответил сразу. На экране появилась его улыбка, растрёпанные волосы, и за его спиной — Джуд, который кричал что-то в сторону.
— Неврааааа! — раздался голос Килиана. — Ты нас забыла, мы тут уже скучаем!
— Ты вообще-то видел, где она теперь? В Барсе! Ужас, предательство! — добавил Джуд, пряча улыбку.
— Ребята! — я засмеялась. — Я соскучилась тоже, честно! Просто... много всего навалилось. Универ, база, документы. И я теперь официально зарегистрирована в системе «Барсы». Представляете?
— Представляем, — сказал Лиам, усмехаясь. — Уже все представили. Ламин тоже в курсе?
— Да, — я кивнула. — Мы сегодня весь вечер сидели над моим проектом. Он предложил пару хороших формулировок. Без него не отправила бы.
— А ты так спокойно об этом говоришь, — фыркнул он. — Если бы ты это сказала пару месяцев назад, я бы подумал, что ты врёшь. Ламин и ты, вместе над проектом.
— Ага, — я пожала плечами. — Время меняет всё. И, честно? Он был очень вежлив. И что меня удивило ещё больше.. Без пафоса, который он так любит показывать в интервью.
Он на секунду замолчал, потом кивнул:
— Ну и отлично. Если он будет тебе помогать — значит, всё идёт правильно. Давай, звони нам на выходных. Иначе Джуд начнёт писать тебе песни в WhatsApp.
— Я уже написал одну! — крикнул Джуд на заднем плане.
— Всё, отключаюсь, — я рассмеялась. — Обнимаю вас!
Связь оборвалась, и я на секунду просто села в тишине. День закончился. Я снова была дома. И я чувствовала, что всё было... как надо.
**
Pov Lamine:
Я закрыл дверь квартиры, скинул рюкзак на пуфик в прихожей и услышал, как из гостиной бежит Кейн.
— Ламиииин! — закричал он, обхватывая меня за ногу.
— Эй, чемпион, — я подхватил его и закружил. — Ты что, всё это время ждал меня?
— Да! Мама сказала, что ты сегодня помогал врачу!
— Ну... не совсем врачу. Просто одной девочке с проектом.
Он кивнул серьёзно, как будто всё понял. Уткнулся в мою футболку и спросил:
— Ты потом будешь врачом?
— Нет, Кей, — я усмехнулся. — Я буду тем, кто даёт врачам повод меня лечить. Особенно после жёстких матчей.
Мы зашли в гостиную. Мама сидела на диване с ноутбуком, в очках, сосредоточенно читая что-то. Когда я вошёл, она подняла взгляд и улыбнулась:
— Как прошёл день?
— Спокойно. Лодыжка — почти без отёка. Осмотрели, сделали МРТ. Врач — всё та же девочка, Невра. Мы потом сидели за её проектом.
— Ах, — мама кивнула. — Ты про ту, с серьёзными глазами?
— Да, — я сел рядом, потянув Кейна за собой. — У неё был завал с дедлайном, и я остался помочь. Не хотел, чтобы она нервничала.
Мама слегка прищурилась:
— Это очень по-доброму. Молодец. Ты редко раскрываешься перед новыми людьми.
— Мы не раскрывались. Просто делали дело. И она классно держится. Без лишних эмоций, без сюсюканья.
— Тем более редкость, — улыбнулась мама. — Береги таких людей. И будь рядом, когда можешь.
Я молча кивнул и опустил взгляд. Кейн уже уснул у меня на коленях, тихо посапывая. Я чуть пригладил ему волосы, и почему-то подумал: день был уставшим, но цельным. Без лишнего.
И в этом дне, как ни странно, было место и чужому проекту, и медицинским кейсам, и простому спокойствию рядом.
_________________________________
[Тгк: alicelqs 🎀] узнавай первым о выходе глав, задавай вопросы и делись впечатлениями о главе 💗
Не забывайте про звездочки! И я всех вас жду в своем телеграмм канале 🫂🤍