Глава 26. Красная волга
Зима предпринял попытку остановить меня, вскинув обе руки, но я ловко нырнула под ними и влетела вслед за Валерой в совмещённый санузел Суворовых. Парень опустился на колени перед ванной и склонил голову.
— Зима! — гаркнул Туркин, включая воду. — Ритку не пускай сюда!
— Поздно, — мрачно сказала я, выталкивая Зиму за порог, и закрыла за собой дверь. — Ритка уже здесь.
Валера вскинул окровавленную голову, посмотрел на меня и закатил глаза, прищёлкнув языком.
— Успокойся, а. — Он снова наклонился над ванной и стал смывать кровь с лица. — Не пыли, всё нормально.
— Да какой нормально? — вскрикнула я и упала на колени рядом с ним, вцепившись в рукав Валериной куртки. — У тебя вся голова в крови!
— В первый раз, что ли? — огрызнулся Валера. Он набрал полный рот воды, прополоскал и сплюнул розоватый фонтан, который примешался к остальным брызгам багрово-красного цвета. — Ну дали разок по кумполу. Не умру же я от этого.
На языке вертелись совершенно реальные примеры, как люди умирали до приезда врачей от, казалось бы, простых ушибов головы. Никогда не знаешь, какой удар может стать последним. Но я стиснула зубы и, схватив одно из полотенец, висящих на крючке, намочила его водой. Надеюсь, Диляра простит мне испорченную ткань.
— Дай вытру тебе волосы, — уже тише прошу я. — Пожалуйста.
Валера шумно дышит, всё ещё злой после нападения, но позволяет мне помочь. Под мерный шум стекающей воды я аккуратно вытираю голову парня вокруг раны, в месиве которой отражаются блики потолочной люстры.
— Что случилось? — спрашиваю я, не надеясь на правдивый ответ. — Где и кто на тебя напал?
— В салоне, — глухо ответил Валера и поморщился, когда я неосторожно коснулась раны полотенцем. — Уроды нагрянули, когда пацаны фильм смотрели.
Дверь за моей спиной резко распахнулась, и на пороге возник взбудораженный Вова. Румянец от алкоголя на его щеках стал ярче и пятнами расползся по всему лицу.
— Ты опознал кого-нибудь них? — спросил он, обращаясь к Валере. За спиной авторитета маячили Марат и Зима.
— Да, — кивнул Валера, держась за затылок. — Их трое было, из тех, которые в кафе «Снежинка» отдыхают. Спиздили наш видак.
— Дом быта, — процедил Вова и захлопнул дверь.
Тысяча ледяных игл впились мне в спину, и я судорожно вздохнула. Встревоженное дыхание и широко раскрытые глаза Валера понял по-своему. Его ладонь с разбитыми в мясо костяшками опустилась на моё бедро и медленно приподняла подол зелёного платья.
— Не волнуйся, Рит, — уже мягче сказал он и криво улыбнулся, — мы разберёмся с ними. Они пожалеют, что связались с Универсамом.
Я не хотела, чтобы Валера видел ужас в моих глазах и перекошенное выражение лица, поэтому бросилась к нему на шею и прижалась грудью к груди, крепко сцепив пальцами ткань куртки на спине. Меня затрясло.
Почему люди Жёлтого напали на салон Универсама? За что? Почему он им это позволил?
Нет, Вадим не мог. Он хороший, без серьёзного повода не стал бы так делать. А это значит, что нападение Домбытовских произошло без ведома авторитета. От этой мысли стало чуть легче.
Вадим узнает о случившемся и разберётся. Поговорит с Вовой, вернёт видеомагнитофон, они пожмут друг другу руки и разойдутся. Без конфликта и мордобоя, как цивилизованные люди. Да, точно, так всё и будет.
— Риток, — сдавленно произнёс Валера, похлопав меня по спине, — я всегда рад с тобой пообжиматься, но ты прижалась к той стороне рожи, по которой пизданули арматурой.
Я отшатнулась, прижала пальцы к губам и прошептала:
— Прости, пожалуйста!
— Всё хорошо. — Валера усмехнулся и тут же поморщился. Он отобрал у меня полотенце и прижал к голове. Только сейчас я заметила, как левая сторона его лица наливается синевой. — Идём.
Поднявшись, парень протянул мне раскрытую ладонь, и я схватилась за неё, как утопающий за спасательный трос. Валера распахнул дверь и чуть не сбил с ног Диляру, которая с перепуганными глазами протянула ему зелёную коробочку с изображением симпатичной белой кошечки на крышке.
— Вот, здесь лекарства. Есть перекись и вата, но, думаю, лучше поехать в травму.
— Не, — качнул головой Валера, прижимая полотенце к голове, — я жив-здоров. Спасибо вам. Парни в комнате?
Диляра кивнула; Туркин прошёл к закрытой двери и толкнул, а я поспешила забрать у матери Марата коробку с лекарствами и юркнуть следом.
Зима и Вова сидели на диване, а Марат, опустившись на корточки, перекатывался с пятки на носок и стискивал пальцы рук в замок. Зима, глядя в толстый номерной справочник, диктовал цифры, а Вова вертел диск на стационарном телефоне, провод от которого тянулся в коридор. Валера прошёл вглубь комнаты и плюхнулся рядом с Зимой, а я, обнимая коробку, осталась стоять у двери.
— Это Адидас, — низким голосом произнёс Вова в трубку. — Позови старшего. — Воцарилось молчание, и парень выпрямился. — Ты Жёлтый?.. Да, это Адидас из Универсама. Вы сегодня у нас кое-что украли, пацанов наших избили. Надо как-то решить этот вопрос.
Его пальцы нервно барабанили по колену, а нога дёргалась, отбивая тихий ритм — Вова внимательно слушал голос Вадима на том конце провода, и от молчаливого напряжения, повисшего в комнате, мне хотелось дурниной выть и карабкаться на стену.
— Хорошо, где?.. Сколько вас будет? Нас тоже двое. Хорошо, через полчаса на свалке.
Бросив последнее слово, Вова с грохотом опустил трубку на рычаг и сцепил пальцы в замок под подбородком.
— Ну, что? — поторопил его Зима. — Что он сказал?
— Встречаемся через полчаса на свалке возле старой лесопилки, — сдавленным голосом ответил Вова и уронил голову на грудь. — От них двое будет, от нас тоже.
— Тогда чё сидим? — вскочил на ноги Валера, продолжая останавливать кровь полотенцем. — Идём. Устроим этим жёлтым доброе утро по-русски.
— Ты не идёшь, — отрезал Вова, тоже поднимаясь на ноги.
— Это ещё почему?
— Ты заведённый, — пояснил Суворов и похлопал себя по щекам, прогоняя опьянение. — Пылить начнёшь. Зима со мной пойдёт.
— Стойте! — вскрикнул Марат, вскакивая на ноги, и схватил Валеру за рукав. — Где Айгуль? Она в салоне осталась?
Туркин поджал губы, глядя на парня сверху вниз, и медленно произнёс:
— Она в видик вцепилась, не отдавала. Домбытовские девчонку с собой забрали. В тачку закинули и по газам.
У меня перехватило дыхание. Айгуль тоже там...
— Я с вами еду! — заорал Марат и вцепился в старшего брата, который тут же скинул его руки и одёрнул армейскую форму.
— Никуда ты не едешь. Вы с Ритой сидите дома и не даёте предкам повода поднять шум. Я ясно изъясняюсь?
Он уставился на брата, а затем перевёл взгляд на меня, вскинув брови. С трудом подавив подступившую к горлу тошноту, я кивнула.
— Айгуль у них! — снова заорал Марат. Его глаза блестели лихорадочным пьяным блеском.
— Успокойся, — велел ему брат. — Я слышал про Жёлтого. Говорят, он нормальный мужик, справедливый. Договоримся. Ничего с твоей Айгуль не случится.
Я коснулась ладонью полыхающего лица. Удивительно, как только я увидела Валеру, всего в крови, то весь алкоголь моментально выветрился от ужаса, а теперь я снова ощутила приливающее к голове тепло, от которого мир перед глазами сузился до крошечной точки. Моргнув несколько раз, я прищурилась и вздрогнула: передо мной стоял Зима и щёлкал пальцами перед носом.
— Чё с тобой?
— Ничего, — с трудом выдавила я и попыталась натянуть на лицо улыбку.
— Будто пьяная, — хмыкнул Зима и вышел вслед за братьями Суворовыми в коридор.
Я уставилась на Валеру, который буравил меня полным подозрения взглядом, и опустила глаза на коробку, которую прижимала к груди.
— Дашь обработать тебе рану? — совсем тихо спросила я и резко отшатнулась к стене, когда Валера в два шага пересёк пространство между нами и схватил за подбородок, вынуждая посмотреть на него.
— Ты и правда бухая, — после секундного молчания сказал Туркин и больно сжал пальцы на моей челюсти. — Серьёзно? Ты что пила?
— Наливку, — пристыженно ответила я и прикусила язык. — Совсем чуть-чуть.
— От «чуть-чуть» так спиртягой не несёт. — Пальцы на лице ослабили хватку. — Ладно, потом об этом поговорим. Какого хрена, Рит? Мать бухает, и ты решила по её стопам пойти?
— Н-нет, — сдавленным голосом ответила я, но не рискнула отвести взгляда. — Больше не буду пить.
— Надеюсь, — кивнул Валера и отступил на шаг. — Не разочаровывай меня, а. Только не ты.
От его слов в горле засаднило, а в носу стало щипать. Стиснув зубы, я не выдержала его прямого взгляда и опустила голову. Раздался звук шагов — парень снова оказался рядом и одними пальцами запрокинул мне голову, на этот раз мягче, не впиваясь в податливую кожу.
— Не реви.
Легко сказать, слёзы сами выступили на глазах. Шмыгнув, я вытерла их рукавом платья и часто закивала.
— Не буду.
Обхватив мои щёки ладонями, Валера приблизился и оставил лёгкий поцелуй на кончике носа.
— Не обижайся на меня. Я всего лишь забочусь о тебе.
— Знаю, — ответила я и снова шмыгнула носом. — Я не могу на тебя обижаться.
Валера тяжело вздохнул и сгрёб меня в охапку, прижав к своей груди, и я тут же прильнула к нему, обвивая за талию.
— А я не могу на тебя злиться. Что ты со мной делаешь?
— Обнимаю, — честно ответила я и глубоко втянула носом воздух. Запах сигарет вперемешку с привкусом железа осел на языке, и я зажмурилась.
Широкая тёплая ладонь погладила меня по голове и стиснула хвост в кулак. Валера оставил на макушке долги поцелуй, затем ещё один. И ещё.
— Можно я с тобой пойду? — тихо спросила я, слушая, как стучит сердце под щекой.
— Куда?
— А куда ты идёшь?
— На базу, буду парней там ждать.
— Тогда на базу.
Валера мягко отстранил меня и покачал головой.
— Нет, Рит, ты останешься ночевать у Суворовых, а утром я тебя заберу.
— Я не хочу оставаться в неведении целую ночь. Не смогу заснуть, вся изведусь.
— Рит, — Валера протянул руку и зачесал назад мою растрёпанную чёлку, — ты мне доверяешь? — Я кивнула, уже зная, что он скажет дальше. — Тогда сделай так, как я говорю. Сядь с Маратиком за стол, ешь салаты, грызи торт и не суйся на улицу. Понятно?
Я опять кивнула.
— Нет, скажи вслух, — потребовал Туркин.
— Никуда не пойду, — буркнула я. — Буду грызть салаты, есть торт и лягу спать в одиннадцать вечера.
— Хорошая девочка, — усмехнулся Валера и щёлкнул меня по носу.
— Турбо, ты, блять, идёшь? — рявкнул Зима, возникая на пороге комнаты. — Или нам ждать, когда Тилькина залетит? Тогда ты отлипнешь от неё?
— Да закройся ты, — огрызнулся Валера и, бросив мне напоследок ободряющий взгляд, вышел вслед за Зимой в коридор.
Я упёрлась спиной в стену и медленно сползла на пол. Слёзы покатились по лицу, но я не стала их вытирать, позволяя им крупными жемчужинами скатываться по шее и расцветать на зелёном бархатном платье тёмными разводами.
— Эй, Тилька, — ладони Марата опустились на мои плечи и как следует встряхнули, — ты упала или решила проветрить зад на сквозняке?
— Тебе что нужно? — устало спросила я, прикрыв веки. — Перестань меня трясти. Тошнит.
— Ты же тоже не собираешься сидеть дома, как наказанная пятилетка? — вкрадчивым голосом поинтересовался Марат, и я приоткрыла один глаз, уставившись на друга.
— У тебя есть толковое предложение?
— О да, — кивнул Марат. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока Айгуль находится в лапах этих уродов. Так ты со мной?
На мгновение я вспомнила об обещании, данном Валере, но тут же поняла, что не смогу его сдержать. Ну никак. Мне нужно быть там и стать щитом между ними. Я поверила, что смогу остановить конфликт между Дом бытом и Универсамом. Покажу, что группировки друг другу не враги. Произошло недопонимание, и мне нужно его разрешить, пока не стало слишком поздно. Вова пьян, зол, и я могу только догадываться, что он натворит в таком состоянии.
А Марату не стоит сильно переживать — я знаю, что Жёлтый не навредит Айгуль, уверена в этом.
— Тогда чего мы ждём? — окрепшим голосом спросила я, утерев слёзы, поднялась на ноги и кинула аптечку на диван. — Ты знаешь, где находится свалка, про которую сказал Вова?
— Да, — кивнул Марат и, проверив коридор, прикрыл дверь. Понизив голос до свистящего шёпота, он сказал: — Это недалеко. На машине быстро доберёмся.
— Собираешься попросить у отца деньги на такси?
— Зачем? — вскинул брови Марат и вдруг криво улыбнулся. — Мы поедем на отцовской тачке.
— Ты сдурел? — ужаснулась я и пихнула друга в бок. — У нас нет прав, мы не умеем водить!
— Я умею, — выпалил Суворов и почесал затылок. — Брал уже ключи от волги.
Я открыла рот, пытаясь что-то сказать, но мысли путались — я только и могла, что ужасаться беспечности Марата.
— Сейчас пойдём к предкам, — зачастил шёпотом парень. — Прикинемся, будто от всего случившегося у нас шок, и мы идём спать. Батя с маман не будут против, что ты переночуешь на кровати Вована. Предки ночью в комнату не суются, не заметят, что нас нет. А мы по-тихому спиздим ключи и по газам.
— Марат, — процедила я, ухватив парня за локоть на пороге комнаты, — если из-за тебя мы разобьёмся в аварии, обещаю, я тебя даже на том свете изведу.
***
Жаль, что меня в детстве не водили в церковь. Тогда я бы знала хоть одну молитву. Другого способа добраться до свалки живыми я не видела.
— Марат! — заорала я, вскинув руку. — Сбавь скорость! Ты подрезаешь другие машины!
— Не ссы, Тилька! — заржал Суворов и, дёрнув ручку на коробке передач, перестроился на скоростную полосу, обгоняя возмущённо сигналящую копейку. — Долетим с ветерком!
Вцепившись в ремень безопасности, я вжалась в кресло и упёрлась руками в приборную панель. Серебристую волгу Кирилла Евгеньевича нещадно болтало по дороге, и я уже тысячный раз пожалела, что не уговорила Марата добежать до свалки дворами и закоулками на своих двоих. Прижавшись грудью к рулю, парень стал всматриваться в лобовое стекло. По спине поползли липкие щупальца ужаса.
— Ты что, плохо видишь?
— Ну, — протянул Марат, не отвлекаясь от дороги, — немного. А что?
Не ответив, я забормотала наспех придуманную молитву, обращённую к богу, в которого не верю.
— Господи, дай Марату немного ума и цепкости рук. Пожалуйста, не дай нам разбиться, я очень и очень хочу жить. Если мы доберёмся целыми и невредимыми, я дам денег первой встречной монахине с коробкой для пожертвований храму. Только помоги нам выжить.
— Вижу! — заорал Марат, тыча пальцем на дорогу. — Вон они!
Продолжая держаться за ремень безопасности, я проследила по направлению его пальца, и увидела две знакомые фигуры в будке, возле которой останавливаются рейсы, курсирующие в пригород. Увидев знакомую машину, Вова поднялся со скамьи и развёл руками.
Марат вдавил педаль тормоза в пол, и волга, зашелестев шинами, остановилась на обочине. Меня тряхнуло, и я врезалась затылком в изголовье пассажирского сиденья.
Живые, господи, спасибо.
Пока я трясущимися руками пыталась справиться с заевшим ремнём безопасности, Вова быстрым шагом подошёл к машине и ударил по капоту кулаком. Взмахнув рукой, он заорал:
— Живо вышли из машины!
— Может, стоило проехать мимо? — тихо спросил Марат, освобождаясь от ремня.
— Не знаю, зачем ты остановился, — прошипела я. — Может, надо было сразу в «Снежинку» ехать. Вдруг удалось бы застать Жёлтого в кафе.
— И чё бы мы ему сказали? — огрызнулся Маратик, открывая дверь. — Дяденька добрый, не убивайте нас и отпустите Айгуль?
Я прикусила язык и, шумно сопя, выбралась из машины. Марат глупо хихикнул, подходя к брату, а Вова, не пожалев силы, от души треснул того по голове раскрытой ладонью. Марат охнул, схватился за затылок и отступил на несколько шагов, чтобы не отхватить ещё одну затрещину.
— Какого хрена вы оба тут делаете? — рявкнул Суворов и двинулся ко мне. Я испуганно ойкнула и попятилась. Моя голова не такая крепкая, как у Марата — ему все удары ни по чём, — мне хватит одного Вовиного тумака, чтобы отправиться в реанимацию в тяжёлом состоянии. — Ещё и тачку бати угнали? Вы чё, совсем охренели?!
Марат, оббежав машину, спрятался за мной и, вцепившись в плечи, попытался оправдаться:
— Не угнали, а позаимствовали! Это не одно и тоже!
— Я тебе щас всеку, — вконец разозлился Вова.
Громко взвизгнув, я резко присела, а Марат так быстро не сориентировался и получил по голове.
— Слышь, Вов, Вов, тише, — попытался утихомирить бушующего Суворова Зима, схватив его за плечи. — Да, они пиздец нахуевертили, но, согласись: лучше на разговор приехать на тачке, чем на автобусе.
Раскрасневшийся Вова застыл, посмотрел на парня и поджал губы. Признал его правоту, но не мог подтвердить этого вслух. Признать, что мы помогли репутации авторитета автора Универсама? Да никогда.
Суворов молча протянул раскрытую ладонь, и Марат поспешил вложить в неё ключи от автомобиля.
— Отвезём их домой, а потом поедем на свалку, — бросил он Вахиту, огибая машину. — Скорлупу нельзя с собой брать.
Мы с Маратом тут же запротестовали:
— Ну нет!
— Да нихрена мы домой не поедем!
— Вы ещё, блять, и выступаете? — холодно спросил Вова, взглядом пригвождая нас к месту. — Тогда пешком пойдёте.
— Адидас, — окликнул автора Зима и опустил руки на крышу волги, — слушай, у нас не хватит времени, чтобы вернуться к вашему дому, а потом доехать до свалки.
— И что предлагаешь? — вскинул брови Вова. — Взять их с собой?
— А есть другой варик?
— Оставить на обочине, — отрезал Вова. — Пусть пройдутся пешком и подумают над своим поведением.
— Адидас, — с укором покачал головой друг Валеры. — Нет.
Вова насупился, и его ноздри шумно раздувались от злости. Наконец он хлопнул по крыше и велел:
— Ладно, садитесь.
Нам не пришлось повторять дважды: я нырнула в салон первая, Марат забрался следом и захлопнул дверь.
— По башке себе хлопни, — опять взвился Вова, заводя ключом машину.
Я сидела тихо, вжавшись в сиденье. Меня пугало поведение старшего Суворова. Да, мы совершили непомерную глупость, а ещё вся эта ситуация с видеосалоном, прямой конфликт с другой группировкой — в такой момент трудно сохранять холодный рассудок. Его можно понять, но, как лидер, он должен держать эмоции под контролем, а себя в узде. Не срываться на ближних, а объединять их вокруг себя. Вот, что значит быть авторитетом. Иначе его ждёт та же участь, что и Кащея. Останется забытым, изгнанным, никому не нужным.
Если схватился за вожжи правления, не сталкивай свою конницу с обрыва.
До лесопилки мы ехали в тревожном молчании. Сердце трепыхалось в груди от волнения, и я не могла толком понять, чего боюсь. Нет, встреча с Вадимом меня не пугала, я ему доверяю. Это, наверное, глупо, мы же практически не знаем друг друга. Между нами целая пропасть, но что-то заставляет меня безоговорочно ему верить и верить в него. В его честность, добропорядочность, пусть он и группировщик. То, с какой нежностью он говорил о своей жене — люди, способные на такие чувства, не могут быть плохими. Плохие люди не заботятся о незнакомой девочке, попавшей в беду.
У плохих людей сердца чёрные, а у Вадима оно жёлтое, как солнце.
Одиноко стоящее строение из бетона и камня выглядело заброшенным: в окнах отсутствовали стёкла, огромный проём, куда заезжали машины, зиял пугающей чернотой. Вокруг не было ни единого источника света — дорогу освещали лишь фары волги. Темнота поглотила всё живое, оставив напоследок одинокую машину, двигающуюся меж высоких сугробов.
— Они уже приехали, — негромко сказал Зима, указывая на дорогу. — Вон, следы от колёс.
Вова молча кивнул и стиснул руль до побелевших костяшек. Я вздрогнула и чудом сдержала вскрик, когда до моей руки дотронулась ледяная взмокшая ладонь. Марат крепко стиснул мои пальцы, глядя вперёд. Я накрыла его ладонь своей рукой и ободряюще сжала, шепнув:
— Всё будет хорошо.
— У меня плохое предчувствие, — также тихо ответил друг. — У тебя было такое? Когда ком в горле застревает, ты потеешь без причин и никак не можешь согреться.
— Да, мне знакомо это чувство. Не поддавайся ему, иначе начнёшь паниковать.
Марат медленно, как в немом кино, повернул ко мне голову и одними губами произнёс:
— Они не навредят Айгуль?
— Ни в коем случае, — покачала я головой. — Им явно нужен был видеомагнитофон. Они не тронут Айгуль. Небось, она сейчас сидит в «Снежинке», ест мороженое и пьёт газировку. Ждёт, пока её отвезут домой. Не волнуйся.
Автомобиль проехал под аркой из переплетённых между собой деревьев и остановился на открытом пространстве. Я обернулась к окну за нашими с Маратом спинами и всмотрелась в темноту вокруг. Ничего не вижу. Мы будто оказались отрезанными от всего мира в полном одиночестве.
— Ну и где они? — нервно спросил Зима, барабаня пальцами по приборной панели.
— Не пыли, — остановил его Вова, вскинув ладонь. Зима послушно притих.
Мы молча сидели в машине, ожидая появления Домбытовских. Я прижалась к боку Марата, и он обнял меня за плечи, прижавшись щекой к виску. Не знаю, кого трясло — меня или его, — но, как напуганные зайцы, мы дрожали вдвоём.
Когда на другом конце свалки показалась высокая фигура, я встрепенулась и нырнула между передними сиденьями, тыча пальцем в лобовое стекло.
— Там!
— Вижу, — кивнул Вова и повернулся к нам. — Мы с Зимой выходим, а вы сидите в машине. И пригнитесь, чтобы вас не увидели.
Мы кивнули, и я сползла с сиденья на пол волги. Марат пригнулся, прячась за спинкой.
Вова и Зима выбрались из машины и хлопнули дверями. Фары остались гореть, освещая небольшой участок свалки. Я осторожно выглянула и стала наблюдать за высокой фигурой, которая медленно шла навстречу парням. Я сразу узнала Вадима: его шапка, красный в клетку шарф, синяя рубашка, торчащая из-под расстёгнутого пальто. За ним, вынырнув из темноты, шёл Цыган с неизменной кепкой на голове.
— Блин, — процедил Марат, ёрзая и пытаясь принять удобную позу, — нихрена не слышно.
— Давай окна приоткроем, — предложила я. — Они не так далеко стоят.
Марат кивнул, и мы схватились за ручки. Стекло съехало на пару сантиметров вниз, и до моего слуха донеслись приглушённые голоса. Разобрать, что они говорят, мешал звук заведённого двигателя.
— Дохлый номер, блять, — выругался Марат, и я ударила его кулаком в плечо.
— Не шуми.
Внезапно вспыхнувший яркий свет ударил по глазам, и я, охнув, накрыла лицо рукой.
— Какого... — севшим голосом начал Марат, но не закончил.
Раздался топот, громкие голоса, и я отвела руку от лица. Красная волга стояла за спиной Жёлтого и Цыгана, а на пустой клочок земли ото всюду высыпались мужчины и подростки. Они в считанные секунды окружили Зиму и Вову, отгородив их от нас стеной широких спин.
— Сука-а, — просипел Марат, поднимая голову.
На краткое мгновение стена расступилась, и я увидела Вову, стоящего напротив Вадима. Он огляделся, пробежался взглядом по Домбытовским, что-то сказал, замахнулся и ударил Вадима по лицу. Вахит врезал тому, кто стоял рядом.
Домбытовские напали на парней толпой, а Жёлтый, держась за нос, отступил на шаг, запрокинув голову. Я не успела схватить Марата за руку, как он с яростью толкнул ногой дверь волги и вылетел на улицу. Он успел ударить двоих по лицу, прежде чем ему подставили подножку — Суворов-младший рухнул лицом на землю, не успев сгруппироваться.
— Марат! — завизжала я, вывалившись вперёд между двумя передними сиденьями и больно стукнулась подбородком о ручку переключения скоростей.
— Тут ещё одна! — заорал кто-то за спиной. — Девка!
— Тащи сюда! — крикнул второй голос.
Крепкая хватка вцепилась в подол моего пальто, и я, истошно заорав, стала отбиваться. Вывернувшись, я выскользнула из верхней одежды и упала на пол машины.
— Сука, выходи, блять! — заорал Домбытовский, по виду не сильно старше меня, и вцепился в мою лодыжку.
Ему удалось наполовину выволочь меня из салона, но я, размахнувшись, ударила свободной ногой ему по лицу. Каблуком точно в переносицу. Парень взвыл, хватаясь за сломанный нос, а я не растерялась и ударила ещё раз — на этот раз в живот.
Домбытовский рухнул на землю, прихватив с собой пальто, и съёжился в сугробе, а я успела закрыть дверь и заблокировать все остальные, когда машину окружило несколько мужчин. Заметавшись по салону, я застыла, уперевшись руками в потолок, а затем, немедля, перебралась на водительское сиденье. Рядом с моей головой раздался звук удара — один из мотальщиков со всей силы ударил кулаком по стеклу, но не сумел разбить. Втянув носом воздух, я со всей силы вдавила ладони в клаксон на руле, и по свалке разнёсся мерзкий звук, от которого парни, стоявшие ближе всего к волге, отшатнулись и зажали руками уши.
Я уставилась на педали под ногами и запаниковала: их три! Где газ?! Как сдвинуть эту хреновину с места?!
Времени не было, поэтому я вдавила подошву сапога в крайнюю правую педаль, и меня сильно тряхнуло. Машина дёрнулась вперёд, резко остановилась, и я, не ожидавшая этого, ударилась локтём о дверь. Руку прострелило болью, из глаз брызнули слёзы. Притихнув, я уставилась в лобовое стекло, пытаясь разглядеть своих парней, но ничего не видела из-за мутной пелены перед глазами. Вытерев лицо рукавом, я сжала пальцами руль и подскочила на месте, когда в стекло рядом с моей головой раздался тихий стук.
Я медленно повернула голову и вздохнула почти с облегчением — возле машины, пригнувшись, стоял Цыган. Улыбку на его губах можно было бы назвать мягкой, если бы не обстоятельства нашей встречи. Он покачал рукой, и я, шумно сглотнув, приспустила стекло на окне. Ровно настолько, чтобы он не смог просунуть руку и выволочь меня за шкирку. В лицо ударила тоненькая струйка морозного воздуха, и я поняла, что пропотела насквозь.
— Рита, — почти нежно проговорил Цыган, — вот так встреча.
— Ага, — ляпнула я, качнув головой. — Отлично выглядишь. Ты сменил кепку? Или побрился?
Следовало прикусить язык и забиться в багажник, но от страха меня несло по кочкам бреда.
Цыган погладил себя по щекам и улыбнулся.
— Вообще, щетина немного отросла. Выйдешь поздороваться с Жёлтым?
— Мне и тут хорошо, — просипела я севшим голосом. — Тут тепло, а один из ваших украл моё пальто. Передай Вадиму от меня пламенный привет. И спроси, не мог бы он моих друзей отпустить? Мне на боковую пора, а я, вроде как, сегодня за рулём.
Цыган поджал губы, сдерживая смешок, а мне стало так стыдно. Я ощутила, как по щекам ползут красные пятна смущения.
— Рита, — мужчина покачал головой, — выходи. Не заставляй ждать. Поверь, от того, что ты тянешь время, лучше твоим друзьям не станет. Не бойся, их не убьют. Но поговорить надо.
Пришлось подчиниться. Я подняла кнопку блокировку, и Цыган галантно открыл мне дверь. Дрожа от адреналина, я выбралась на улицу и обняла себя руками, чтобы никто меня не трогал. Цыган протянул вперёд руку, и я пошла к толпе.
От увиденного кровь застыла в жилах: трое Универсамовских сидели на земле, поверженные, и их лица напоминали мясную вырезку — все в крови. Левая нога подвернулась, и Цыган, подхватив под локоть, удержал меня в вертикальном положении. Я не смогла поднять глаза на Вадима.
Вова с трудом повернул голову в мою сторону, и из его приоткрытого рта потекла струйка вязкой крови. В его глазах промелькнул страх, и он поднял глаза на авторитета Дом быта.
— Отпустите её. Рита — маленькая глупая девчонка. Она не имеет отношения к нашим делам.
Я осмелилась посмотреть на Вадима. Он встряхнул синим носовым платком в клетку и вытер кровь с лица. Его взгляд устремился ко мне, и губы тронула слабая улыбка.
— Ты, Вова Адидас, сильно ошибаешься. Маргарита не маленькая девочка. Она боец, её силы духа хватит на целый военный взвод солдат-камикадзе. Таких людей не стоит недооценивать и надо всегда держать под присмотром. Но насчёт неё можешь не волноваться — Рита вернётся домой целой и невредимой.
— Ага, — огрызнулся Вова. — Поэтому твои люди вытащили её на мороз без верхней одежды. Джентльмены хуевы.
С этими словами он сплюнул кровь на снег, а Вадим вскинул голову на своих парней.
— Где её одежда?
— У меня, — отозвался парень, которому я сломала нос. Он держал в руках моё пальто, и всё его лицо было перемазано кровью. — Но одежда порвана.
— Тогда отдай свою куртку, — спокойно ответил Вадим и смахнул побежавшую по губам струйку крови. — Поживей.
Но пацан решил сопротивляться.
— Пусть мёрзнет! Сука сломала мне нос!
Жёлтый быстро, в несколько широких шагов пересёк расстояние и, замахнувшись, ударил пацана по лицу. Тот взвыл и упал на снег, орошая белое пространство кровавыми брызгами. Вадим встрянул рукой и, как прежде, спокойно сказал:
— Это я сломал тебе нос. Живо дай ей свою куртку.
Стоя на коленях, парень стянул свой кожанку и протянул мне. Цыган схватил её и накинул мне на плечи. Я поёжилась, но не скинула куртку.
Шмыгнув носом, Жёлтый подошёл к Вове. Тот гордо вскинул голову и тут же получил кулаком от одного из тех, кто держал его под руки, не давая подняться. Вова сдавленно замычал, и Вадим присел перед ним на корточки.
— Теперь ты. Чё ж вы за люди такие? Вёл человек честный бизнес, деньги зарабатывал, делился. А вы взяли и ограбили его. Так не делается у правильных пацанов.
Я дёрнулась, но Цыган удержал меня на месте. Я сдавленно просипела:
— О ком он говорит? О чём?
— Твои друзья, — процедил мужчина, — открыли салон за счёт видака, который украли. Мужик кино дома показывал, твоих пацанов позвал. А они его избили и видеомагнитофон спиздили.
Я с трудом проглотила вязкий ком в горле.
Почему я не спросила Универсамовских, где и как они раздобыли видик? На какие деньги? Какая же я наивная дура.
— Значит так, — громко сказал Жёлтый, поднимаясь, — человек наш, магнитофон наш, значит точка ваша — теперь тоже наша. С тебя компенсация за потраченные нервы, ну, скажем, — он покачал головой, задумчиво задрав глаза к небу, — триста рублей. Тачку мы как залог заберём, пока деньги не отдашь. Да? — Вова не ответил, держа глаза закрытыми. — На колени его.
Двое, державших Вову, попытались поднять его с земли, но тот стал отчаянно сопротивляться. На секунду ему удалось встать на обе ноги, но его пнули по голени, и Вова рухнул на колени. Его схватили за волосы на затылке и заставили запрокинуть голову, чтобы посмотреть на возвышающегося над ним Вадима.
— Извиняйся, — приказал авторитет Дом быта.
— Иди нахуй, — ответил Вова.
Раздражённо фыркнув, Жёлтый размахнулся и ударил Суворова кулаком в лицо. Затем ещё раз, и ещё раз.
— Говори! — Удар. — Говори! — Удар.
Я задёргалась в руках Цыгана.
— Перестаньте, пожалуйста! Оставьте его!
— Да заткнись ты, — рявкнул на ухо Цыган.
Но я не собиралась сдаваться.
— Отвяжись от меня!
Следующий крик заглушил шарф, которым мне заткнули рот. Шерсть попала на язык, и я чуть не задохнулась в попытке вздохнуть полной грудью.
Голова Вовы болталась из стороны в сторону, но слов извинений он так и не произнёс. На мгновение я испугалась, что его забили до смерти, но тут он свесил голову и выплюнул кровь под ноги Жёлтого.
— Ясно, — выдохнул Вадим, выпрямляя спину. — По-хорошему не хочешь. Брательника его сюда тащите.
Широко распахнув глаза, я смотрела, как Марата с разбитой после падения бровью, поволокли вперёд. Вову под руки оттащили в сторону, но он и не сопротивлялся. Мой друг был почти без сознания, потому что, когда его поставили на колени, он качнулся вперёд, не держась на ногах. Марат повис в хватке четырёх рук и не двигался.
К ним подошёл третий. Раздался едва слышный щелчок, и в руках мужчины показалось небольшое лезвие перочинного ножика. Жёлтый присел перед Вовой на корточки и ткнул пальцем в сторону его младшего брата.
— Смотри, падла.
Острое лезвие вонзилось в ухо Марата, и тот, стиснув зубы замычал от боли.
Высоко вскинув ногу, я с силой опустила его на носок Цыгана. Он вздрогнул, ослабил хватку, а я, воспользовавшись секундной заминкой, склонила голову и со всей дури ударила мужчину затылком в лицо. Руки исчезли, а голова закружилась. Перед глазами всё завертелось. Я покачнулась на ослабевших ногах, с трудом стянула с лица шарф и бросилась вслепую на крик Марата.
Что-то твёрдое попалось под ноги — я оступилась, рухнула вперёд, и голова со страшным звуком врезалась в кусок бетона. Меня отшвырнуло на землю, наступила темнота. Последнее, что я услышала перед тем, как умереть, был голос Вовы.
Он извинился.
Лучшая благодарность и мотивация для автора — лайки, подписка и отзывы читателей! Не жадничайте, отсыпьте словечек! Вам не сложно, а мне приятно! 💙