Сборник историй (миди) по соукоку

— Эй, Чуя! — сквозь сон услышал Накахара.

Он хотел открыть глаза, но веки казались слишком тяжёлыми, и пёс, не в состоянии себя пересилить, продолжил лежать. Кто-то потрепал его по загривку, и он недовольно заворчал, пытаясь убрать лапой чужую руку.

— Как самочувствие? — снова послышалось рядом, и Накахара, наконец, смог разлепить веки: от яркого света он зажмурился, а затем снова их распахнул, заметив перед лицом знакомые черты.

«Какого хрена?» — хотел спросить Чуя, всё ещё немного щурясь от дневного света, пробивающегося сквозь приоткрытые жалюзи, однако из пасти вырвался лишь рык. Он попытался приподняться на кровати, но его череп пронзила дикая головная боль, от которой Чуя снова свалился на постель. А затем вспомнил события предыдущих дней: о том, как стал собакой, о задании на которое они ходили с Дазаем, Акутагавой и Ацуши, о том как напился вчера с бывшим напарником и о том, как лез к нему целоваться. От этих мыслей стало не по себе, и Чуя снова зарычал. А потом пришло ещё одно воспоминание: облезлая сука, на которую он вчера пытался запрыгнуть. Оно было настолько постыдным, что Чуя прикрыл лапами глаза и заскулил, но затем быстро пришёл в себя и снова попытался подняться на ноги, однако пошатнулся и опять упал на кровать.

— Что, головка бо-бо? — с усмешкой спросил Осаму, а Чуя издал странный звук, похожий на сердитое ворчание: голова и правда раскалывалась, а ещё дико хотелось пить. — Выпей это, — сказал Осаму и поднёс к морде пса миску с водой.

Почувствовав от неё специфический запах, Чуя вопросительно взглянул на Дазая, а тот произнёс:

— Выпей это, поможет от похмелья.

Накахара с трудом приподнялся на лапы и начал жадно лакать воду, которая слегка щипала язык, как газировка и имела странный привкус. Конечно, Чуя догадался, что дал ему Дазай, но привкус лекарства казался ему сейчас довольно необычным, хотя, когда был человеком, он ему на похмелье нравился. Полностью выпив препарат и даже вылизав миску, Накахара свалился на постель и снова закрыл глаза, чувствуя, как рука Осаму зарывается в густую шерсть, поглаживая. Ощущения были очень приятными, хотя само поведение Дазая настораживало, однако Чуя решил не заморачиваться этим вопросом, а просто получать удовольствие. Вскоре его снова сморил сон, и эспер уснул, нежась в объятьях Осаму, который прилёг рядом с ним и приобнял.

Проснулся Чуя от резкого телефонного звонка. Дазай убрал руку и встал с постели, произнеся в трубку:

— Слушаю, Фукудзава-доно, — последовала небольшая пауза, после чего Осаму произнёс: — Сейчас приеду.

Приподняв голову, Чуя взглянул на Дазая и гавкнул несколько раз.

— Я скоро вернусь, — произнёс Осаму, одеваясь.

«Эй! Я не хочу оставаться здесь один, — пролаял пёс, вскакивая на лапы и спрыгивая с постели, его самочувствие после приёма лекарства заметно улучшилось. — Возьми меня с собой».

— Чуя, — Осаму присел на край кровати и погладил бриара по голове. — Я не могу взять тебя в Агентство. Мне ещё нужно придумать что-то про Ацуши, а если Рампо тебя увидит, то может обо всём догадаться.

«Блядь, Дазай! — гавкнул Чуя. — Я посижу в машине. — Накахара посмотрел в глаза бывшего напарника, а затем прорычал: — Оставишь меня одного, сгрызу всю твою обувь и одежду!»

— Не рычи, — сказал Осаму и, встав с кровати, начал натягивать на себя брюки.

Чуя же снова гавкнул и похромал, в коридор. Схватив зубами два туфля Дазая с разных пар обуви, он прошёл с ними в ванную и запихнул за стиральную машинку по очереди. Затем Накахара вернулся в коридор и взял с обувной полки ещё два туфля с двух других пар обуви по одному и отнёс туда же, подпихнув их сначала мордой, а затем лапой, так, чтобы они не торчали и их не было видно. После чего прошёл на кухню и принялся лакать воду из миски. Через пару минут туда пришёл Осаму, после того как умылся, затем сварил себе кофе, а Чуе насыпал в миску собачий корм. Накахара демонстративно отвернулся от Дазая, а тот, подойдя к нему, потрепал его по голове, на что пёс снова зарычал, убирая голову в сторону от руки Осаму.

— Ну и злись, — произнёс Дазай, присаживаясь за стол и делая несколько глотков из чашки. Когда она опустела, он направился в коридор и оттуда прозвучал возмущённый возглас, а Накахара довольно оскалился, удобно лёг на живот и положил голову на лапы.

Послышались шаги, а затем знакомый голос:

— Чуя, ну что за шутки?

Накахара продолжал лежать и даже ухом не повёл.

— Чу-уя! Куда ты дел мою обувь?

Пёс продолжал лежать, не обращая внимания на слова бывшего напарника.

— Ладно, сам найду.

Дазай осмотрел кухню: заглянул под стол, во все тумбочки и даже в мусорное ведро, но не найдя там своей обуви, проследовал в гостиную. Осмотрев всё там и не отыскав своих вещей, Осаму прошёл в ванную. С минуту там было тихо, затем послышался шум, будто кто-то что-то двигал, а потом Осаму вышел из ванной, держа в руках четыре разных туфля.

— Ведёшь себя, как ребёнок, — буркнул Дазай, проходя в коридор и обуваясь.

Чуя вскочил на лапы и направился к Осаму. Схватив зубами один из туфлей, он зажал его между лапами и принялся грызть, таким образом желая продемонстрировать напарнику печальную судьбу его обуви, если тот оставит его дома одного.

— Эй! Ты что делаешь?! — возмутился Дазай, пытаясь забрать у Чуи свой туфель, а когда ему это удалось сделать, Накахара злобно на него оскалился и зарычал.

Дазай критически осмотрел погрызенный туфель и, отбросив его в сторону, проговорил:

— Я так понимаю, что это угроза?

Чуя несколько раз гавкнул и кивнул, а Дазай добавил:

— Как же с тобой сложно. Ладно, пойдём. Но только попробуй вылезти из машины, как вчера. Я тебя накажу.

«Ага, рискни!» — гавкнул пёс и потопал вслед за Осаму.

Подъехав к зданию, где располагался офис Агентства, но остановив машину так, чтобы её не было видно из его окон, Дазай заглушил двигатель и покинул салон машины, при этом сказав:

— Сиди тихо и не высовывайся. Да, и держись дальше от окон, чтобы тебя не было видно.

«Иди уже», — гавкнул Чуя и улёгся на заднее сиденье; Осаму закрыл двери и направился к зданию, а Накахара прикрыл глаза и решил вздремнуть.

Поднявшись на нужный этаж, Дазай открыл дверь и вошёл в офис ВДА. На него тут же были устремлены шесть пар глаз.

— Явился, — буркнул Доппо.

— Доброе утро, — не обращая на него внимания, поздоровался с сотрудниками Осаму.

— А доброе ли? И вообще, Дазай, какое утро? Уже полдень, — недовольно проговорил Куникида, а Дазай направился в кабинет директора.

Постучав и пройдя внутрь, Осаму сказал:

— Добрый день, Фукудзава-доно.

— Добрый, — ответил на приветствие тот и добавил: — Я слышал о том, что произошло с твоим бывшим напарником. Я понимаю, возможно, тебе нужно какое-то время, чтобы прийти в себя и отдать дань умершему, но ты ведь не писал бесплатный отпуск на сегодняшний день и даже не удосужился позвонить и предупредить, что тебя не будет на работе.

— Простите, Фукудзава-сан, — ответил Осаму, присаживаясь напротив директора. — Мне действительно нужно несколько дней, чтобы решить кое-что личное. Написать заявление на бесплатный отпуск?

— Не стоит, — Фукудзава махнул рукой. — Но в следующий раз предупреждай, если тебе нужно остаться дома.

— Конечно, директор, — кивнул Дазай. — Я могу идти?

— Подожди. Ты случайно не знаешь, где Ацуши?

— Нет. Понятия не имею, — невозмутимо соврал Осаму.

— Вот как? А Куникида говорит, что Ацуши разговаривал с тобой по телефону, а затем покинул офис, сказав, что ему срочно нужно отлучиться на два-три часа.

— Да, мы вчера с ним разговаривали, я просил его посмотреть в моей записной книжке, которая осталась на столе, один номер и переслать его мне СМС-кой. Куда он потом ушёл, не знаю.

— Странно, — сказал директор. — Значит, Ацуши пропал. Нужно попросить Рампо, чтобы помог его отыскать.

— Я думаю, с Ацуши всё в порядке, — произнёс Осаму, вставая со стула. — Я пойду?

— Ты что-то знаешь об Ацуши?

— Нет. Интуиция.

— Ладно, иди, — кивнул Фукудзава, и Осаму покинул кабинет директора, а затем и офис Агентства, попрощавшись с сотрудниками.

Когда он сел в машину, Чуя дремал, и эспер решил его не будить. Дазай завёл двигатель и тронул машину с места. Вскоре он остановил автомобиль возле своего подъезда и позвал пса:

— Чуя, приехали.

Бриар продолжил посапывать, и Осаму потрепал его по холке, пытаясь разбудить. Пёс что-то проворчал во сне, но открыл глаза.

— Выходим, — произнёс Осаму и покинул салон автомобиля, за ним выскочил Чуя, и оба эспера направились к Дазаю домой.

Когда вошли в квартиру, Осаму вспомнил, что сегодня не обрабатывал раны Чуи, поэтому тут же принялся за это дело.

Перекусив, оба решили вздремнуть, а потом зазвонил телефон Дазая.

— Слушаю, Мори-сан, — произнёс он в трубку, поставив звонок на громкую связь, чтобы Чуя, который уже открыл глаза, тоже мог слышать босса.

— Есть какие-то новости по поводу того эспера? — спросил Огай.

— Пока нет, — ответил Осаму. — Анго сразу свяжется со мной, как только выяснит где он. А как там Ацуши, вы его видели?

— Нет, не видел. Спроси у Гин, раз уж ты ей его сбагрил.

— Хорошо, — с этими словами Дазай сбросил вызов, а Чуя зевнул, широко открыв пасть.

Дазай набрал номер Хигучи и спросил у неё номер Гин, после чего позвонил последней и поинтересовался у неё про Ацуши.

— С ним всё в порядке, — ответила та.

— Они с Акутагавой не перегрызли друг другу глотки?

— Порой они ведут себя довольно странно. Часто гавкают друг на друга и даже дерутся, но потом мирно засыпают рядом, как лучшие друзья.

— Действительно странно. Ладно, если что, звони.

— Хорошо, — пообещала девушка и прервала звонок.

Чуя спрыгнул с кровати и направился в туалет, после чего пошёл на кухню и поел немного корма, запив его водой.

— Как-то быстро день пролетел, — произнёс Осаму, проходя следом за ним и присаживаясь за стол. Нажав кнопку на электрочайнике, он дождался закипания воды и заварил себе чай.

«Ну ещё бы! — пролаял Чуя. — Почти весь день проспать!»

— Не хочешь прогуляться? — неожиданно предложил Дазай, глядя на пса.

«Прогуляться? — гавкнул Чуя. — Дазай, ты что меня на свидание зовёшь?»

— Это не свидание, — будто прочитав мысли пса, произнёс Дазай. — Я слышал, что собак нужно выгуливать.

«Что ты там слышал, придурок? Собак выгуливают для того, чтобы они не гадили в квартире, а я хожу в туалет. Ладно, пойдём прогуляемся, так и быть», — громко залаял пёс и направился в коридор, Осаму допил чай и последовал за ним.

Решив погулять с ним в парке, Осаму направился туда, Чуя потопал рядом. Прошло минут тридцать с начала их прогулки, и Дазай присел на скамью, а Накахара улёгся рядом. Где-то вдалеке послышался собачий лай, и Чуя подскочил на лапы, оглядываясь по сторонам, а затем рванул в ту сторону, откуда доносился лай. Несмотря на раненую лапу он пытался бежать, хотя и не слишком быстро.

— Чуя, стой! — крикнул Осаму, но пёс не остановился и даже не обернулся, продолжив свой путь. — Ко мне! — пытался образумить бриара Дазай, но тот и не думал его слушать.

Дазай встал со скамейки и последовал за Чуей, продолжая звать его по имени, но всё было бесполезно.

Неожиданно откуда-то справа выскочили три собаки, Накахара налетел на одну, громко при этом лая и рыча. Две другие собаки тут же бросились на него, пытаясь завалить и вцепиться зубами в горло. Все четверо лаяли и рычали, катаясь по земле, как огромный разноцветный шар. Дазай припустился бегом, послышался чей-то визг, затем скулёж. Осаму заметил, как что-то рыжее упало на землю и теперь лежало без движения, и у него сердце замерло в груди на какие-то мгновенья и сжалось от беспокойства за Чую. Однако оставшиеся собаки продолжали кататься по земле, грызть друг друга, лаять и рычать. Когда Дазай подбежал ближе, то понял, что рыжий пёс, лежавший без движения — это не Чуя и у него от сердца отлегло.

— А ну пошли отсюда! — Дазай со всей дури ударил одну из собак ногой в живот, на всякий случай держа в руке пистолет, та с визгом отлетела на несколько метров, последнего пса Чуя завалил на спину и вырвал зубами ему глотку. Та собака, которую отбросил Дазай с позором ретировалась.

— Чуя, ну что ты творишь? Нахрена ты к ним полез? — Дазай присел на корточки рядом с бриаром и осмотрел его раны: Накахаре тоже досталось, он был довольно сильно искусан. Но сидел с гордо поднятой головой, так как в этой битве вышел победителем: всё-таки он загрыз двоих крупных псов, которые по размеру не уступали ему. — Будешь так делать, куплю тебе поводок.

«Чё? Я тебе куплю! Только попробуй, и я сам тебе его куплю, когда стану человеком, а потом жестоко выебу! — пролаял Чуя, затем сам смутился от своих мыслей и проворчал: — О чём я вообще думаю? Как хорошо, что он не понимает моих слов».

— Пошли домой, — сказал Осаму.

По дороге Дазай ещё раз спросил зачем Накахара полез к этим собакам.

«Зачем, зачем? — гавкнул бриар. — Почувствовав меня издалека, они начали мне угрожать. Сказали, что это их территория, и дворнягам вроде меня здесь нечего делать. Сами они дворняги, были. Я не мог этого стерпеть, Дазай».

Остановившись возле зоомагазина, Осаму сказал:

— Жди здесь.

«Эй, ты зачем туда собрался?» — гавкнул Чуя, но Дазай ничего не ответил и закрыл перед его носом дверь.

Минут через пять Осаму вышел из магазина, в руке он держал что-то в виде косточки, источающее приятный аромат.

«Что это?» — спросил Накахара.

— Я же обещал тебе дать погрызть косточку, — будто поняв о чём говорит Чуя, произнёс Дазай. — Хотя ты и не заслужил её.

Накахара злобно зарычал, но косточка пахла так вкусно, что он невольно облизнулся. Осаму присел рядом с ним и протянул ему лакомство. Чуя схватил кость зубами и принялся грызть, хотя он сразу понял, что это не настоящая кость, а что-то более мягкое, но очень вкусное. Пока он отвлёкся на угощение, Дазай протянул к нему руку и погладил по голове, задержавшись на холке, а затем на шее Чуи что-то защёлкнулось и неприятно сдавило горло, а Осаму тут же убрал свою ладонь. Накахара не сразу понял, что случилось, но когда до него дошло, что Дазай надел на него ошейник, пришёл в бешенство. Бросив косточку, он попытался укусить Осаму за руку, но не успел. Тот тут же отпрыгнул в сторону и натянул поводок: что-то больно впилось Чуе в шею и ему стало трудно дышать.

— Сидеть! — приказал Дазай, дёрнув за поводок, отчего шипы на ошейнике впились в кожу Чуи сильнее. — Ты не оставляешь мне иного выбора. Твоё поведение всё больше походит на повадки собаки. Я не могу допустить, чтобы ты срывался с места и бежал сломя голову куда-то каждый раз как видишь неподалёку шелудивую течную суку или враждебно настроенных кобелей. Тебе придётся терпеть этот ошейник, когда мы выходим на улицу.

Дазай ослабил поводок, и Чуя смог сделать несколько глотков воздуха. Отдышавшись, он снова бросился на Осаму, но тот опять натянул поводок, и Чуе пришлось сесть.

«Какая же ты мразь, Дазай! — прорычал пёс, когда Осаму ослабил натяжение поводка. Накахара гавкнул несколько раз. — Ну погоди! Я до тебя доберусь, сволочь! За всё мне ответишь, а этот поводок вместе с ошейником я засуну тебе в задницу!»

— Домой! — скомандовал Осаму и потянул за поводок, Чуе пришлось подчиниться, но всю дорогу к дому он громко лаял и рычал на Дазая. — Ничего, скоро ты к нему привыкнешь.

«Скоро тебе придётся к нему привыкать, — Накахара оскалился. — Посмотрим, как ты будешь ходить со строгим ошейником и поводком в заднице».

Подойдя к дому Осаму, Чуя неожиданно замер на месте, принюхиваясь. Но Дазай резко натянул поводок, отчего Накахара закашлялся и ему волей-неволей пришлось последовать за Осаму. Однако поняв чей запах почувствовал, Чуя резко дёрнулся назад, а Дазай прикрикнул на пса:

— Чуя, угомонись! Пошли домой.

«Стой, идиот! Это он, тот эспер, который превратил меня в собаку. Я узнал его запах. Он здесь!» — пытался сказать Накахара, но ничего, кроме лая Дазай, конечно, не услышал.

Чуя рвался в ту сторону, откуда запах ощущался сильнее, несмотря на то, что ошейник причинял ему дикую боль. Поначалу Дазай пытался сдержать пса, но затем заподозрил неладное. Ну не стал бы Чуя с таким остервенением рваться куда-то, превозмогая боль от шипов на ошейнике.

— Чуя, успокойся, — выкрикнул Осаму, пытаясь перекричать его лай и достучаться до эспера. Присев на корточки, он потянул за поводок и тихо сказал: — Подойди, сниму ошейник.

Накахара прекратил лаять и рваться куда-то и подошёл к Осаму.

— Это он? — спросил Дазай, расстёгивая ошейник.

«Наконец-то дошло», — гавкнул Чуя и кивнул головой.

— Где он? — спросил Осаму, ошейник упал на землю, а Чуя вместо ответа рванул с места настолько быстро, насколько позволяли сделать это его раны, Дазай, выругавшись матом, последовал за ним, держа пистолет наготове.

Неожиданно послышался выстрел, пуля просвистела над головой Чуи, а Дазай выстрелил в ответ, бросившись за Накахарой бегом. Запах эспера чувствовался всё явственнее, Чуя понял, что одарённый находится в нескольких метрах от него, а затем и увидел его. Резко выбросив своё тело вперёд, Чуя прыгнул на эспера, но прозвучал ещё один выстрел и живот обожгла острая боль. Чувствуя, как сознание ускользает от него, Чуя в последний миг сомкнул челюсти на чужой шее, а затем сверкнула белая вспышка. Одарённый упал на землю, сбитый тяжестью чужого тела, снова прогремел выстрел, и в его голове что-то взорвалось.

После того как Чуя кинулся на врага, а тот выстрелил, Дазай в один прыжок преодолел расстояние, отделявшее его от него, и выстрелил ему в голову в упор. После белой вспышки, которая сверкнула за несколько мгновений до выстрела, Чуя снова стал человеком. Дазай перевернул Накахару на спину, заметив как по его животу расползается кровавое пятно.

— Чёрт! — выругался Дазай и прощупал пульс на шее Чуи, он был, но эспер лежал неподвижно, и Дазая сейчас просто трясло от волнения и переживания за Накахару. Быстро сорвав с себя часть бинтов, Дазай перевязал рану на животе Чуи, которая сильно кровоточила и принялся набирать номер Йосано Акико, однако её телефон был недоступен. — Какого хрена?

Дазай позвонил боссу, но тот долго не отвечал, в конце-концов на той стороне послышался знакомый голос:

— Слушаю тебя, Дазай.

— Мори-сан, Чуя ранен. Боюсь, что рана очень серьёзная. Он снова человек, и мы находимся возле моего дома.

— Я немедленно выезжаю, — сказал босс и сбросил вызов.

Дазай присел рядом с Чуей, положив его голову к себе на колени и перебирал между пальцами рыжие пряди.

— Ну вот зачем ты полез на рожон, Чуя? Я же тебя предупреждал не раз, — Дазай сделал паузу, затем проговорил: — Ты только не умирай, слышишь? Когда Мори-сан сообщил о твоей смерти, я просто... — Дазай снова запнулся, не зная что сказать, после чего добавил: — Я не хочу пережить это снова, не хочу потерять тебя, после того, как нашёл. И не для того ты через всё это прошёл, чтобы умереть сейчас.

Дазай взял в руки телефон и принялся набирать номер Йосано, но она по-прежнему была недоступна. Позвонив Доппо, Дазай спросил в общежитие ли Агентства находится Акико, но тот ответил, что директор утром отправил её в Токио, и она до сих пор не вернулась.

— Чёрт! — выругался Дазай.

— Что-то случилось? — спросил Куникида.

— Да, и мне срочно нужна Акико.

— Как только она вернётся, я передам, чтобы позвонила тебе.

— Хорошо, — ответил Осаму, продолжая поглаживать Чую по голове.

Минут через двадцать подъехала машина Портовой Мафии, босс вышел из неё и подошёл к Чуе и Осаму. Не задавая лишних вопросов, Огай принялся осматривать рану мафиози, а затем послышался вой сирен. Кто-то из соседей вызвал полицию и скорую, ведь выстрелы слышали все. Дазаю пришлось объясняться с полицейскими, а Мори с врачом скорой помощи. Поскольку Осаму в полиции хорошо знали, и он имел там связи, у лейтенанта, который с ним разговаривал, не возникло к нему много вопросов.

— Я приеду завтра в участок и подпишу всё, что нужно, — пообещал Осаму.

— Хорошо, только приезжайте до девяти утра, кстати, кто пострадавший? — спросил полицейский.

— Лейтенант, я завтра вам всё объясню, — ответил Осаму. — И вы возьмёте у него показания. Но сегодня мне нужно быть здесь.

Полицейский кивнул.

— Грузите труп в машину, — обратился он к врачу скорой помощи.

Осаму подошёл к Мори и произнёс:

— Как он, Мори-сан? Каковы ваши прогнозы.

— Состояние критическое. Нужна срочная операция, но боюсь, что он не дотянет до порта или ближайшей больницы.

— Тогда отнесите его ко мне. Вы сможете провести эту операцию в таких условиях?

Огай кивнул и, подозвав двоих мафиози, приказал им погрузить Чую на носилки и нести к Дазаю в квартиру.

Взяв чемоданчик с медицинскими инструментами, Огай отдал приказ ещё двоим мафиози достать из машины лампу и дефибриллятор с кислородной маской и отнести к Осаму.

Операция длилась около часа, но в конце концов Мори сказал, что она прошла успешно, и Чуя выживет. После слов босса Дазай вздохнул с облегчением, а Огай отозвал его на кухню и произнёс:

— Как всё это произошло?

— Он поджидал нас возле дома, тот эспер. Чуя почувствовал его запах и бросился на него, он выстрелил. Вот и вся история.

— Ладно, главное, что Чуя жив и снова человек. Сейчас его нежелательно двигать. Пусть пока останется у тебя. Ты уколы колоть не разучился?

— Обижаете, Мори-сан.

— Я оставил на столе препараты и шприцы. Всё что необходимо я ему вколол, но если поднимется температура, нужно ввести этот препарат внутримышечно, — Огай подошёл к столу и взял в руки какую-то ампулу, показывая её Дазаю. — Я утром заеду.

— Хорошо.

Мори направился к выходу, затем спросил:

— Почему Чуя весь искусан? Пришлось ему вколоть препараты от бешенства.

— Вы же знаете его характер, Мори-сан. Сцепился с дворовыми псами, двоих загрыз насмерть, — Осаму усмехнулся, вспоминая об этом, а босс лишь покивал и ушёл вслед за своими подчинёнными, хотя на пороге остановился и, обернувшись, произнёс:

— А что за странные следы у него на шее?

— Понятия не имею, Мори-сан, — соврал Дазай, а Огай, скептически посмотрев на него, всё же покинул его квартиру.