20
Как только самолет поднимается в воздух, я начинаю пить. Мы летим на частном судне, арендованном специально для Тома и его поездки. Помимо нас, тут еще несколько человек: менеджер «Нитл Граспер» Аарон, стюардесса и два пилота, которые любезно поздоровались и пожелали нам приятного полета, как только мы ступили на трап.
Бортпроводница сразу предложила что-нибудь выпить, и я, конечно же, не отказалась. Она принесла белое вино, и вот первая порция алкоголя уже в моем желудке.
– Ну и дерьмо, – плюется Том, когда ему дают кофе. Он сидит у окна, а я – по его правую руку.
– Вы сами это пробовали? – обращается он к стюардессе. – Нет? Ну вот попробуйте и переделайте, это не кофе, а размешанная в кружке грязь.
Он всучивает чашку девушке в руки, а я, не в силах сдержаться, говорю:
– Ты знаешь, что есть кофе, который и правда делают из дерьма?
– Знаю, – раздраженно говорит Том, – и я его пробовал. Но то особое дерьмо, а это…
– Особое дерьмо, – киваю, – ясно.
Пару секунд мы с ним смотрим друг на друга, а потом я принимаюсь смеяться. Неожиданно, но Том тоже прыскает. От его улыбки в груди приятно ноет. Я чувствую, как щеки и уши горят. Мне до дрожи приятно смеяться с ним и разговаривать, но тошнит от лицемерия и попыток сделать вид, что никакого поцелуя между нами не было. Том отворачивается к окну и подпирает подбородок рукой, а я заказываю еще один бокал вина.
До Лос-Анджелеса лететь всего час, но к моменту нашей посадки я успеваю накидаться. В аэропорту Аарон всучает мне темные очки, чтобы скрыть желтые следы от синяков под глазами. На выходе из терминала Тома снимают папарацци, и я догадываюсь, что девочке с разбитым лицом никаким образом нельзя появляться с ним рядом.
Около машины нас встречает охрана и водитель. Когда мы садимся внутрь, я отдаленно начинаю понимать, зачем Тому нужно было в Лос-Анджелес.
– Смотри, сейчас мы едем в отель, там нас уже ждет Джуди, – объясняет Аарон.
– Зачем нам Джуди сегодня? – хмурится Том.
– Она приведет тебя в порядок, потому что потом мы едем в офис «Роллинг Стоун» где у вас с Лиамом интервью и фотосессия…
– Стоп, – останавливает его Том, – интервью сегодня? Когда все успело измениться?
– Мы поменяли запись и интервью местами, иначе не получалось состыковать ваши расписания.
– Черт, хочешь сказать, что мы сначала даем интервью, а потом пишем трек?
– Да, получается так.
– Ну и говно… – вздыхает Том, – и как я буду рассказывать о треке, который мы еще не записали?
Аарон закатывает глаза:
– Что, так сложно наговорить какой-нибудь фигни? Ты всегда так делаешь, а сейчас не сможешь?
– Что ты несешь? – возмущается Том.
Они начинают спорить, и я пропускаю все остальное мимо ушей, оглядывая салон машины в поисках спиртного. Не нахожу ничего кроме воды. Решив немного отвлечь Тома и Аарона от их перепалки, я спрашиваю:
– Том, а папа будет?
– Понятия не имею, – отвечает он и переводит взгляд на Аарона.
Тот говорит:
– Должен прилететь завтра.
Я киваю и закусываю губу.
– А где он сейчас? – говорю.
– В Италии вроде бы. Короче, до сих пор в Европе.
Вот как, значит. Пока я избитая матерью валялась под капельницами, мой отец отжигал в Европе. Я почти уверена, что как только я появилась с окровавленным лицом у Тома на пороге, он рассказал отцу. Не мог не рассказать. Что ж, завтра я посмотрю ему в глаза и… как обычно ничего не скажу. И как обычно ничего не произойдет.
Я отворачиваюсь к окну и пытаюсь подавить поднявшуюся в груди боль. Без наркотиков мой мозг работает на предельной скорости, прокручивая все воспоминания по кругу снова и снова. С самого рождения и до последней секунды в этой машине. Чувство, будто я схожу с ума, не оставляет меня уже сутки. Хочется орать, плакать, биться в истерике, только бы остановить это безумие.
Внутри я и правда кричу, но снаружи абсолютно спокойна. Машина двигается со скоростью улитки, а в окно я вижу море автомобилей. Это точно не то, чего я хотела, отправившись в Лос-Анджелес, – застрять с Томом, его охранником, водителем и менеджером в пробке, когда голова вот-вот взорвется от перегрева.
Когда мы все-таки оказываемся в номере отеля, я тут же нахожу взглядом мини-бар, ведь в нем обязательно должен быть алкоголь. Джуди и остальные люди из команды стилистов начинают суетиться вокруг Тома. В этой суматохе я тихо пробираюсь к бару и уже почти открываю его, как вдруг вздрагиваю от неожиданности.
– Белинда! – громко зовет меня Джуди. – Как ты выросла, дай я на тебя посмотрю. Не помню, когда мы виделись в последний раз…
Я поворачиваюсь к ней и киваю, выдавливая из себя улыбку. Мы виделись год назад, Джуди, но с тех пор я не сильно изменилась. Только подсела на наркоту.
– Как там Билл? А Линда? Я слышала, они разводятся…
– Все хорошо, Джуди. Они уже давно должны были это сделать, – спокойно говорю я, но внутри все бушует.
– Это хорошо, что все хорошо, – отмахивается она и переключает внимание: – Ну, давай, Том, показывай, что привез.
– Аарон, чемодан, – командует он, и Аарон, словно собака, выполняет.
Пока эти двое вскрывают багаж и копаются в вещах, я наконец-то залезаю в мини-бар и достаю оттуда бутылку пива.
– Ты что, накидал сюда первого попавшегося барахла? – возмущается Джуди. – Черт, Том, что бы ты без меня делал!
– Вообще-то я плачу тебе деньги за твою работу, – говорит он.
– Для тебя я готова делать это и бесплатно…
В разговор вклинивается Аарон:
– Я это запомню. А знаешь, даже запишу.
Все трое заливаются смехом, а мне почему-то становится неприятно. Аккуратно спрятав бутылку за спину, я незаметно пробираюсь в ванную, где быстро опустошаю ее. Я пью и прекрасно понимаю, насколько сейчас отвратительно выгляжу. Мне противно от самой себя, но я не могу ничего сделать. Мне настолько же мерзко чувствовать трезвость и полностью осознавать происходящее, насколько пить и употреблять. Я была бы рада набухаться и умереть от алкогольного отравления, но бутылкой пива такое не осуществить.
Закончив и умывшись, я выхожу наружу. В номере две спальни и гостиная, в которой сейчас развернулись Джуди и несколько ее людей. Когда она замечает меня, то подбегает и говорит:
– Ты куда пропала? У нас мало времени, а мне надо успеть привести тебя в божеский вид.
– Что? Меня? Меня-то зачем?
– Том попросил закрасить тебе лицо, – она с опаской показывает куда-то на уровень моих глаз, – но еще я прихватила кое-что из одежды… Ты бы знала, как я люблю одевать женщин! Но работаю почему-то только с мужиками…
– Я не понимаю, зачем это?..
– Если Том сказал: надо, значит, надо, – говорит Джуди и берет меня за локоть. – Не спорь.
– Ладно, – недоумеваю я, но позволяю ей сделать со мной все, что ее душе угодно.
В итоге визажист наносит мне на лицо маску из тонального крема, рисует стрелки и наклеивает ресницы. Потом расчесывает волосы и укладывает их утюжком. Глядя в зеркало, я понимаю, как же давно не видела себя в приличном виде. Не красилась и не наряжалась. Не ухаживала за собой. Употребляя наркотики, во всем этом просто отпадает необходимость. Зачем, если смысл моей жизни в том, чтобы вдохнуть порошок и выпасть из реальности?
Когда с макияжем покончено, Джуди принимается выбирать мне одежду.
– Какой у тебя размер? – спрашивает.
– Тот, что поменьше, – говорю я, думая о том, как сильно похудела за этот год.
– Да, будет сложновато. Но я что-нибудь придумаю.
Я смотрю, как она перебирает вешалки с одеждой и хмурится. Потом достает что-то и говорит:
– Вот, надень пока это, не будем терять время.
Я рассматриваю вещь и понимаю, что это колготки. В крупную сетку. Сглотнув, я оглядываю всех людей, находящихся в комнате: Том, Аарон, двое визажистов и еще один помощник Джуди. Никто не смотрит на меня, все заняты своими делами, но я все равно чувствую себя неловко.
Расстегнув ширинку, я снимаю джинсы и поскорее натягиваю колготки на себя. В этот момент Джуди всучивает мне в руки розовую плиссированную юбку. Я мельком оглядываю ее – это Вивьен Вествуд.
– Сделаем из тебя панка, – говорит Джуди с горящими глазами, – вот еще ремень. – И показывает его.
Я надеваю юбку, но на талии она не держится, сваливается на бедра.
– Джуди, она мне большая… – расстроенно говорю я.
– А ремень я для чего взяла? – ворчит она и принимается затягивать его поверх.
– Вот черт… – ругается, – у тебя не талия, а иголка какая-то, ремень тоже большой… сейчас что-нибудь сделаю, погоди… Аарон! – зовет она.
– Чего тебе? – откликается он из другого угла комнаты.
– Нужна грубая сила. Иди сюда.
Когда он подходит, Джуди продолжает:
– Сделай в ремне дырку. Вот здесь.
– Как я тебе ее сделаю?
– Ну придумай что-нибудь! Ты ведь для этого здесь и нужен.
Аарон чертыхается, но не отказывает и куда-то уходит.
Джуди протягивает мне черную тряпочку, я забираю ее и спрашиваю:
– Это?..
– Это топ. Ну, вообще спортивный лифчик, но тебе подойдет как топ. Смотри, юбка будет высоко на талии, а он чуть выше. Никакой обнаженки, но очень горячо.
– Окей, – говорю я и отворачиваюсь к стене, чтобы переодеться.
Когда Аарон возвращается, Джуди наконец-то затягивает на мне юбку. Потом вешает на шею две цепочки – одну в виде сцепленных наручников, другую в виде колючей проволоки. На руки мне надевают браслеты с шипами. Я смотрю в зеркало и удивляюсь тому, какая я сейчас красивая. Я уже и забыла, какой могу быть, когда просто хорошо одета…
– Знаешь что, вот, – говорит Джуди и достает вешалку с большой кожаной курткой. – Ее здесь прямо не хватает. Вообще это куртка Тома, но тебе будет оверсайз.
Услышав о Томе, я без вопросов накидываю куртку на плечи. Любую другую я бы оставила здесь, все-таки в Лос-Анджелесе сорокаградусная жара, но… носить вещи Тома для меня – это что-то сакральное, поэтому я не отказываюсь.
Я выбираю себе цепь на шею, когда замечаю рядом Тома. Он выглядит просто потрясающе: на голове тщательно уложенный беспорядок; черная рубашка расстегнута на груди, приоткрывая татуировки под ключицами; сверху черный переливающийся на свету пиджак. Сердце стучит быстрее от того, какой Том красивый. Смотря на его губы, я вспоминаю о нашем поцелуе и чувствую, будто в горло насыпали битого стекла. Он отходит, но я все никак не могу оторвать от него взгляд.
– Эй, Белинда! – окликает меня Аарон, заставляя дернуться. – Мы уходим, очнись.
– А, да, уже? – Я мешкаю и оглядываюсь по сторонам. – Мне надо кое-что сделать, подождите пять минут, пожалуйста.
Аарон хмыкает и говорит:
– Пять минут, не больше. Потом мы уедем.
– Поняла.
Когда в номере не остается никого, я открываю свой чемодан и достаю из него пачку сигарет. Я купила ее перед вылетом в аэропорту, снова почувствовав желание курить. Тогда у меня не было возможности уединиться, но сейчас я все-таки надеюсь найти на сигареты время.
Потом я снова открываю мини-бар. Из его дверцы на меня смотрит бутылка коньяка. Ненавижу коньяк, просто мерзость, но ничего другого здесь нет. Немного подумав, я открываю ее и делаю глоток. Горло обжигает, я зажмуриваюсь, а потом скорее закручиваю крышку и засовываю бутылку в глубокий карман куртки.
Прополоскав рот, я выхожу из номера. Спускаюсь в холл отеля, а оттуда сажусь в машину, чтобы поехать вместе с Томом навстречу его важным делам.